Текст книги "Сходняк снежных лавин"

Леха уже находился в изрядном подпитии. Лицо было угрожающе красного цвета, редкие светлые волосы больше напоминали пушинки от одуванчика. Сбоку на голове торчала остроконечная шапочка из картона а-ля Новый год.

– Ох… Я уж думала, что-то случилось… Да, здорово ты меня надул, – согласилась Яна, уже давно подозревавшая подругу Асю в не совсем дружеском к ней отношении. Ведь наверняка именно та вместе с Алексеем и устроила эту аферу.

Всего на «сабантуйчик» были приглашены человек двадцать. Среди них находились пара общих знакомых с Асей, несколько стоматологов, коллег Яны со старой и с новой работы, а также – однокурсников Яны и Леши. Некоторых из присутствующих Яна увидела впервые в жизни. Ей их представили как сотрудников морга, очень помогавших в организации праздника.

Именинницу завалили подарками, и официальная часть закончилась. Люди уже были слегка навеселе, и Яна с удовольствием присоединилась к ним, приступив к выпивке и еде. Тосты сыпались со всех сторон, отчего госпожа Цветкова расчувствовалась чуть не до слез.

– Вот не ожидала… Совершенно не собиралась праздновать… – бормотала она. – Так неожиданно для меня и так трогательно…

– Яна, перестань! Мы все очень хотели тебя увидеть и отметить день твоего рождения! Ты такая клевая, такая красивая, мы всегда любили тебя! Ты всегда была такая яркая, интересная! В тебя были все влюблены… – сыпалась куча комплиментов на бедную голову именинницы.

– За любовь! За счастье! За родителей! За любовь! Постойте, за нее же уже пили… Да не важно, все равно – за нее! Любви мало не бывает! – раздавалось с разных сторон.

– Но когда ее много, тоже плохо… – пискнула вдруг тоненьким голосом молоденькая девушка, работница морга.

– Ты что имеешь в виду? – сфокусировался на ней Леха.

– Когда сильно кого-то любишь, а тот человек тебя нет, то ведь очень плохо становится… в определенных органах, – покраснела Лариса.

– В к-каких именно органах? – уточнил, икнув, Алексей, чем ужасно смутил юную коллегу. Тем более что одна из пьяненьких уже дам добавила, хохотнув:

– Всегда можно купить заменитель. Для чего существуют специальные магазины.

– Ой, да я не об этом! – стушевалась девушка. – Я имела в виду сердце! Оно же так болит, когда тебя бросают… просто умирает, истекает кровью…

Все присутствующие во всю ширину пьяных глаз с удивлением уставились на нее. Некоторые даже жевать перестали, а у Леши на губе уныло повис листок салата.

– Я что-то не так сказала? – совсем испугалась Лариса.

– Ну ты и загнула. Надо же, истекает кровью… – выдохнул кто-то из присутствующих.

– А я ее понимаю! И поймет каждый, кто пережил несчастную любовь! – заявила Яна.

– Уж не тебе об этом говорить! У тебя-то всегда поклонников было выше головы! – возразил Алексей.

– Да откуда ты знаешь, что происходит в глубинах души? У меня, может быть, гемоглобин на нуле…

– Чего?!

– Из-за того, что уже сердце напрочь истекло кровью… Одно дело, когда тебя не любят, и поэтому ты одна, но совсем плохо, когда тебя все любят, а у тебя самой не получается!

– Мне бы такие проблемы, – хмыкнул кто-то из гостей женского пола.

– За любовь! За все ее проявления без болезней органов! – изрек Леха, так и не разобравшись в тонкой душевной организации женщин и не поняв того, что имела в виду Лариса.

– А ничего, что мы в морге? – спросила Яна.

– Тебе не нравится? – дожевывая салат, зачавкал ей в ухо Леша. – Это ведь мы тебе устроили праздник. А мы, чай, не миллионеры! Аренда кафе каких-то ненормальных денег стоит, а здесь все бесплатно. Ты же всегда была такая бесшабашная, Цветкова, неужели тебя испугает морг?

– Нет… Просто я не думала, что произвожу уж настолько бесшабашное впечатление и мне организуют день рождения в морге…

– Зато прикольно, – пошатнулась на стуле Ася.

– Очень… – не была в том уверена Яна. – А если нас здесь обнаружат?

– Кто? Я же тут заведующий, главный, – усмехнулся Гусев. И добавил, наклонившись к ее уху: – Кроме того, мои клиенты нас не выдадут, это точно. Ха-ха-ха! Правда, смешно?

– Очень… – опять не слишком уверенно ответила Цветкова, похоже, полностью потерявшая чувство юмора в свой день рождения, который не хотела отмечать.

– А много их тут? – слегка дрогнувшим голосом спросила Яна.

– Кого, клиентов мертвяков? – выкатил глаза для убедительности Алексей. – Нет, не очень…

– Ой, а можно посмотреть? – захлопала вдруг в ладоши бывшая сослуживица Яны, от которой Цветкова подобного не ожидала.

Тут же со всех сторон раздались возгласы:

– Ты с ума сошла! Да зачем? Вот только покойников нам и не хватало! Не надо, ни в коем случае, я сознание потеряю!

– Нет, хочется посмотреть, это щекочет нервы…

– Люди, пощекочите ее кто-нибудь, чтобы она успокоилась и оставила почивших в покое! Ужас какой-то! Они же мертвые!!

– Зато прикольно!

– У них же есть родственники!

– Так они ничего не узнают.

– Креста на вас нет!

– На мне точно нет, я мусульманин.

– Должно же быть почтение к мертвым!

– А мы их не будем осквернять. Просто, если уж вечеринка в морге, надо превратить ее в вечеринку ужасов.

– Ну, народ точно с ума посходил! К мертвым никакого уважения!

Вот такие весьма противоречивые мнения неслись с разных сторон. Видимо, те, кто уже нагрузился спиртным по полной программе, требовали встречи с «мертвяками». А те, которые еще хоть немного соображали, понимали, что тревожить покойных по меньшей мере неэтично.

– Прекратите! – воскликнула Яна. – Это моя вечеринка, и я запрещаю трогать покойников! Примета плохая, и вообще нехорошо! Достаточно, что вы привязали шарики ко всему, к чему только можно!

– Так тому и быть! – закончил спор Гусев. И, сфокусировав взгляд на Асе, закричал: – За любовь!

Дальше – больше: стали вспоминать институтские годы, общие вечеринки и общих знакомых. Включили музыку, началась дискотека…

А что было потом, Яна очень плохо помнила. Вернее, совсем не помнила.

Глава 3

Яна чувствовала себя каким-то студнем, который колыхался при каждом дуновении ветра и дрожал при каждом шорохе и стуке. Но вот неувязочка: студень вроде не должен что-либо чувствовать, у Яны же разваливалось все тело, причем с устрашающей болью. Да, да, все члены до последнего кончика пальца и даже веки, которые тоже не поднимались, жутко болели.

– Вот ведь черт…

– Яна… Яна… – донесся до нее зловещий шепот, раздавшийся в воспаленном мозгу раскатом грома.

«Кто бы это ни был, шел бы он…» – поморщилась Цветкова.

– Яна… Яна…

– Что? – хриплым голосом пропитого мужика спросила она, не выдержав пытки голосом.

– Яна… ужас… нам нужна помощь… мне нужна… Что же делать?

Сработал инстинкт, многолетний и стойкий, и мадам Цветкова открыла глаза.

– Леша, ты? Ой, чего же так хреново-то…

На нее смотрел абсолютно бледный с легким землянистым оттенком и черными кругами вокруг безумно горящих глаз Гусев. Редкие волосы торчали дыбом, и в них запутались конфетти и какая-то мишура.

– Яна…

– Леша, мне плохо!

– Мне тоже. Мы крепко перебрали.

– А сейчас что? Утро или еще вечер?

– Не знаю. Сам на часы пока не смотрел…

Яна осмотрелась вокруг, насколько позволяла затекшая, одеревеневшая шея.

Увиденное поражало воображение. Люди лежали вповалку на полу в самых нелепых позах среди пустых бутылок и остатков пищи. Вообще, по их неестественным позам, можно было подумать, что она внезапно попала в музей восковых фигур. Смущали звуки храпа и подозрительные стоны.

– Вакханалия какая-то… Армагеддон… – поморщилась Яна от сухости во рту. Язык звенел в полости рта, словно язычок колокольчика, прикасаясь к сухим щекам и нёбу, отрываясь от них с причмокиванием и каким-то свистом. Но слюна так и не приходила.

– Что? Здравствуй, сушняк? – спросил Леха, выглядевший просто привидением. – Ползи к подоконнику, там минералка осталась…

Яна моментально очнулась и поползла в указанном направлении, наступая на чьи-то конечности и поминутно извиняясь. Правда, в ответ никто не откликался, а продолжал храпеть или стонать. Яна припала к бутылке с минеральной водой, как к святому источнику. Затем передала ее Леше.

Вода не оказала жизневозвращающего действия, но немного привела в чувство.

– Чего ты тут говорил? О помощи просил… Опять разыгрываешь?

– Нет, на сей раз точно дела неважные.

– Так и мне тоже кисло. День рождения явно удался. Жалко, что плохо помню…

– Эти безумные пляски, хороводы, конкурсы… – сдвинул брови к переносице Алексей.

– А я хороводов с конкурсами не помню, – разочарованно произнесла Цветкова.

– Кто-то все-таки полез «посмотреть покойников».

– Не может быть!

– К сожалению, может. А потом фейерверк…

– И фейерверк еще?! – удивилась Яна.

– Был. Фактически – салют, – вздохнул Алексей с самым унылым выражением лица на свете.

– Все пропустила!

– Да и ладно. Короче, вырубило тут все. А позавчера мне принесли печень и почки…

– Что?! – не поняла Яна, подавляя приступ тошноты.

– Печень и почки, – повторил патологоанатом.

– Ты любишь субпродукты? – уточнила Цветкова, не понимая его резкий поворот в рассказе.

– Человеческие органы! Сюда принесли, на работу! – поправил Гусев.

– Тьфу ты! Давай не будем об этом…

– Нет, я сейчас только об этом и могу говорить, – уныло покачал головой Алексей.

«Не повредился ли головой?» – мелькнула мысль у Яны.

– Печень и почки очень важные, не простые. Одна баба, по подозрению соседки, систематически травила своего старого мужа, чтобы остаться богатой вдовой. Доказательств – никаких! Вещество очень редкое, моментально распадается в организме на составляющие. Потом оказалось, что эта женщина уже трижды вдовой стала. Подозрительно, не правда ли? А улик нет… И вот мой знакомый следователь отдал мне органы ее последнего, недавно усопшего, супруга для проведения очень сложных и дорогих анализов, да еще пробным реактивом…

– Для обнаружения этого вещества? – спросила Цветкова, прикладывая прохладную бутылку ко лбу.

– Именно!

– А чего раньше не искали? А только когда третий мужик скончался? – правомерно поинтересовалась Яна, снова начиная жадно пить.

– Так индикатор того яда только сейчас появился! И то экспериментальный, и не у меня. Друг должен приехать и провести опыты. Нужно же посадить стерву-отравительницу за решетку… Следователь говорит, что она просто смеется ему в лицо. Ну да, два убийства сошли ей с рук, и баба уверена, что третье тоже сойдет.

Яна вздохнула:

– Не знаю, зачем ты мне все это рассказываешь. Я своих мужей не травила. Одного, правда, в тюрьму посадила, только он сам виноват. А все остальные живы и здоровы. Но я за то, чтобы тетка ответила за свой беспредел. Надеюсь, что у тебя с твоим другом получится доказать, что смерть ее мужа не была естественной, и засадить ее. А где Ася?

– Где-то лежит.

– Хороший ответ!

– Яна, ты не поняла! Дело в том, что печень и почки надо спасать. – Гусев обдал приятельницу перегаром, горячо дыша ей в ухо.

– Полностью с тобой согласна! Если пить, как сегодня, мы останемся без почек, без печени и без головы уж точно.

– Ты эгоистка, Цветкова! – вздохнул Леша, вытирая с лица пот, выступивший от слабости и духоты.

– Чего так?

– Все о себе да о себе! Я не о твоей печени и почках разговор веду, а о бесценных экземплярах, что мне дали на исследование.

– Леша, оставь меня в покое! Что ты про чужие органы, как заведенный, талдычишь? Просто на голову повредился!

– Яна, послушай меня! Был салют, и я не знаю, что произошло, но вырубило всю электроэнергию. У нас теперь не работает холодильное оборудование. Я вызвал техническую службу, но они придут утром. Надеюсь, что трупам собственного холода хватит до того времени. А вот печень и почки… Одним словом, если они пролежат до утра, мы точно не найдем в них ничего. Все усилия будут напрасны. И так-то надежды было мало, а теперь и совсем…

– Все из-за нас? – ахнула Яна. – Не то место вы выбрали для проведения дня рождения!

– Чего теперь говорить. В общем, органы надо спасать, пока есть минимальный шанс.

– Но как?! – Цветкова даже слегка протрезвела. Хотя головная боль не проходила.

– Их надо побыстрее переместить в холодное место. Просто срочно! Мне нельзя отсюда уйти, я здесь заведующий. Могут ведь позвонить по какому-нибудь поводу. Я должен весь народ разбудить и выпроводить. А ты уж, пожалуйста, отправляйся домой сейчас и положи печень и почки в холодильник.

У Яны на время даже дар речи пропал. Нет, она часто попадала во всякие нехорошие ситуации, но чтобы вот до такой степени…

– Ты хочешь, чтобы я ушла отсюда с человеческими органами в сумке и спокойненько положила их в свой холодильник?!

– Звучит не очень, я согласен, но именно об этом я тебя и прошу. Ты спасешь человечество от убийцы, которая может остаться небезнаказанной, а нас от разбирательств милиции.

– Ты в своем уме? – уточнила Яна.

– Да, я в своем уме. Поверь мне, это – единственный выход. Я уже продумал все варианты. Никто ни о чем не узнает. Ну, что тебе стоит? Ведь во благо же! Я не могу отойти, да и с такой просьбой я могу обратиться только к тебе.

– Конечно, с просьбой прогуляться с человеческими органами по городу, можно обратиться только ко мне! – возмутилась Цветкова.

– Яна, я не хотел…

– Ладно! Только не говори мне больше о печени и почках, с сегодняшнего дня я стала вегетарианкой. Пакуй свой товар, и я пошла, чтобы не видеть больше всего этого безобразия. Но не дай бог, ты когда-нибудь проговоришься!

Леша сделал жест, словно закрыл рот на молнию, и пополз в сторону.

Яна еще раз попила и, шатаясь, пошла в туалет, где по возможности устроила себе нечто вроде душа в раковине. Привела себя хоть в какой-то порядок. Порывшись в сумке, вытащила даже косметичку, нанесла тональный крем, румяна, подкрасила глаза и, как всегда ярко, губы. Правда, макияж не скрыл полностью последствий вечеринки.

– Пора завязывать уже с такими сабантуями. Не тот возраст, все признаки с утра на лице! – сказала сама себе Яна и перевела взгляд на Лешу.

Тот уже вошел, а не вполз в помещение. И протянул ей пакет.

– Возьми! Тяжелое…

– Ты хочешь, чтобы я пошла с этим пакетом?! – ахнула госпожа Цветкова, мгновенно бледнея и понимая, что румян явно мало наложила.

– А с чем ты хочешь идти? С профессиональной сумкой для переноски внутренних органов? Чтобы тебя сразу же задержали? Не пойдет. А на обычный пакет никто и внимания не обратит, – заверил ее Алексей, шурша пластиком от того, что у него невообразимо тряслись руки.

– Господи, Леша! А если меня возьмут и заберут в милицию?

– С чего вдруг?

– Я же буду выглядеть, как черный трансплантолог!

– Да как маньяк ты будешь выглядеть, просто как маньяк! – «успокоил» ее Гусев и перекрестил напоследок, всучив ценную ношу.

Глава 4

Ощущение у Яны Карловны Цветковой было очень странное. Словно она, сама того не желая, снимается в фильме ужасов у очень оригинального режиссера. Например, у Квентина Тарантино. На улице было уже очень темно – до утра Алексей не дал ей оклематься. Кошмар просто какой-то: она вышла на ночь глядя из морга с пакетом, где лежали человеческие органы, и несла их в холодильник к себе домой. Мысль о том, что это во благо, не очень грела ее. А на лице у Яны было написано крупными буквами: женщина делает что-то страшное и противозаконное. Она понимала, что с таким выражением лица дойдет до первого милиционера и на том ее благотворительный поход закончится. Сказать, что ей было плохо, – ничего не сказать. Причем плохо было и морально, и физически, ноша-то в пакете была нелегкая, да еще и собственная торба на плече.

Глаза у Яны почему-то слезились, ноги не шли, и она еле брела по улице, избегая освещенных участков улицы. Во что она опять вляпалась, даже думать не хотелось. Но до холодильника надо было добраться как можно быстрее. За руль своего «Пежо» мадам Цветкова, конечно, не села в таком невнятном состоянии и отправилась домой в темноте пешком.

«Не забыть бы предупредить Агриппину Павловну, что я принесла не продукты… Ой, меня сейчас стошнит! Хорошо, что хоть Вовы нет. Ну и мамочка ему досталась – вечно влипает непонятно во что. Из положительных качеств во мне только одно: я правильно выбираю отцов для моих детей. Пока только одного выбрала, но зато уж очень правильно», – размышляла на ходу Яна, обливаясь потом от внутренней слабости. Ее все время мучила жажда. «Наверняка что-то паленое пили… Иначе с чего так плохо-то? Или количество было неимоверное?» – подумала Яна. И как только подумала, ощутила очередной приступ тошноты, а ее голову пронзила острая боль, которая выключила последний свет в ее глазах.

Приходя в сознание, Яна ощущала себя обмякшей, обезвоженной тушкой, из которой жизнь вытекает в виде жидкости же, то есть крови.

Та сначала приятно грела ей затылок этакой горячей волной, а потом весьма неприятно стекала на лицо и попадала в рот со вкусом соли.

«Сейчас бы в море… в прохладное, свежее… Вот мое бренное тело окутывается холодной водой изумрудного цвета, насыщая его приятной усталостью и живительной энергией…» – замелькали перед внутренним взором картинки. Она приподняла веки и испугалась. Потому что ничего не изменилось, перед глазами простиралась все та же темнота.

Яна не сразу поняла, что лежит, уткнувшись лицом в груду мокрых, расползшихся картонных коробок, набитых всякой ерундой. И даже когда оторвала свое лицо от такой вот малоприятной «подушки», запах затхлости и нечистот остался с ней. Тут-то и обнаружилось, что она действительно лежит в груде мусора в каком-то сарае. А руки и ноги у нее связаны веревкой.

«Какого черта?» – подумала Яна. И тут в проеме двери показалась крупная, высокая фигура мужчины.

И свой вопрос пленница, незнамо как оказавшаяся в плену, задала ему уже вслух.

– Очнулась? – усмехнулся тот. – Очень хорошо. А то я не люблю убивать, если не вижу глаза, а в них животный всепоглощающий страх. А еще, если хочешь меня порадовать, умоляй меня, проси о пощаде и кричи, что тебе больно. Я просто оживаю от таких криков и просьб! – сообщил ей незнакомец пренеприятнейшим голосом, слишком высоким для человека такой комплекции.

Яна несколько раз удивленно поморгала. Она только что пришла в себя и не успела по-настоящему испугаться. Поэтому довольно спокойно спросила:

– Вы кто? Что вам надо?

– Не те вопросы, детка! – свел кустистые брови мужчина. – Я же просил… «За что?» – вот какой вопрос задают в такой ситуации. И еще кричат: «Умоляю, не трогайте меня!»

– Кстати, и правда, за что? – поинтересовалась Цветкова, согласившись с ним.

– А ни за что! Просто проститутки вы все вертлявые… Ходите, задницами крутите, сверкаете ногами оголенными, трясете длинными волосами, которые отращиваете годами… Все у вас для того, чтобы нас, мужиков, заводить. Сплошной стиль секси. А когда к вам подходишь и говоришь, что хочешь познакомиться, так сразу же фырчанье, мол, пошел на фиг. Что? Не ожидала такой завязочки? Я порежу тебя на кусочки, белокурая стерва!

Почему-то Яна до сих пор не могла отделаться от мысли, что над ней кто-то элементарно издевается, глупо шутит, хулиганит…

В руках у мужчины появились металлические щипцы.

– Для начала я оторву тебе носик. Ты не против? Сразу станешь уродливой и обольешься кровью не только с затылка, но и с лица… Тебе станет комфортнее. – Незнакомец сам засмеялся от своей «шутки».

– Да кто ты такой?! – дернулась Цветкова, и у нее даже щелкнуло запястье.

– Я человек, убивающий таких вот ярких и красивых кукол, как ты. И говорю об этом смело и открыто, потому что ни одна из них не выжила и не рассказала обо мне… И ты не выживешь, не расскажешь. Иди сюда, блондинистая дура… – Мужик двинулся на нее, растопырив огромные ручищи, в одной из которых поблескивали жуткие металлические щипцы.

Яна до этого такие неприятные сцены видела только в фильмах ужасов. И вот тут-то господин Ужас накрыл ее с головой. За какую-то долю секунды она поняла, что попала в руки маньяка, хотела закричать, но вопль, пронзительный и жуткий, застрял у нее где-то в горле.

Негодяй уже почти приблизился к ней, когда позади него вдруг вдребезги разбилось окно и в него ввалился мужчина, который без слов кинулся на маньяка со щипцами. Завязалась нешуточная драка. Похитивший Яну размахивал своим оружием, пока ворвавшийся (пленнице никак не удавалось его рассмотреть) не выбил его из рук противника. Яне так и хотелось закричать: «Ату его, ату!» Но неожиданно раздавшийся резкий хлопок вернул ее на землю, так как сразу стало понятно, что это был выстрел, но поражен им не маньяк, а тот, кто на него накинулся. Парень отшатнулся и осел на колени, схватившись за бок, как будто у него внезапно и весьма некстати начался приступ аппендицита. Вот только между белыми длинными пальцами потекла красная кровь. Он с удивлением посмотрел на свои окровавленные ладони. И Яна тоже смотрела с замиранием сердца.

– Вот черт…

– Урод, ты откуда взялся? – выругался маньяк, добавив тираду из мата. Затем наклонился к поврежденному врагу и очень хлестко и метко ударил его по лицу.

Яна вскрикнула, а затем завопила во все горло, моля о помощи, надеясь привлечь чье-нибудь внимание.

– Можешь орать сколько хочешь, никто тебя здесь не услышит, – хмыкнул бандюга и точно так же скрутил веревкой потерявшего на время сознание мужчину. Потом осмотрелся и спросил: – Где мои щипцы?

Словно Яна могла и хотела ему подсказать: «Да вот же они! Бери и мучай меня! Бери и пытай меня! А я буду голосить во весь голос и умолять тебя о пощаде, как ты и хотел!»

– Черт с ними, возьму дрель и сделаю в твоей плоти пару идеальных дырочек… – решил он вслух.

«Мать твою… Мужик – законченный псих! Что же делать?» – судорожно думала Цветкова.

Не спасение, но какая-то отсрочка мучений и смерти на время пришла в виде звонка на сотовый телефон убийцы.

– Некстати, некстати… – покачал он головой. И ответил: – Алло? А это ты… Где ты? Пришел? Уже здесь?

– Помогите! – истошным голосом закричала Яна.

– Я иду! – коротко ответил маньяк и тут же отключил связь. С укоризной посмотрел на пленницу и многозначительно пообещал: – Первым делом, когда вернусь, отрежу тебе язык, белобрысая дура!

И, покачивая головой, покинул свой «отстойник для отходов».

Цветкова забилась в каких-то конвульсиях. Ей совершенно не хотелось, чтобы этот ненормальный воплотил свои угрозы в действие. Связанный по рукам и ногам мужчина зашевелился и повернул лицо к Яне.

– Живой? – весьма удивилась она.

– Вы разочарованы? – незнакомец сплюнул кровь на грязный пол.

– Нисколько. Просто столько крови… И вообще я плохо понимаю, что происходит.

– Зато я все понимаю. Только нет ни времени, ни сил что-либо объяснять, – ответил мужчина несколько невнятно.

Яна подцепила мыском туфли лямку своей сумки и подтянула ее к себе, хоть это и оказалось не самой простой задачей. Затем завозилась, стараясь освободиться от пут.

– Плохая новость: кажется, я вывихнула палец… – пробормотала она. – А хорошая, что руку, хоть и онемевшую, я из веревочного кольца достала. Сейчас и вторую попробую… Ой, как же больно! Руки онемели, не слушаются. Наверное, не смогу развязать ноги… Левая кисть так и пульсирует от боли!

– Вы уж все-таки постарайтесь… – попросил второй пленник.

– Сама понимаю, не маленькая, – буркнула госпожа Цветкова и вцепилась в веревку, стягивающую ее длинные, стройные ноги, как удав кролика.

Она могла ругаться, сколько хотела, и напрягаться, сколько могла, толку не было никакого.

– Убийца скоро вернется… – вздохнул раненый.

– Не каркай!

Яна осмотрелась и увидела провод, тянущийся от единственной свисавшей с потолка лампочки к розетке. Изогнувшись всем телом и вытянувшись в струну, она тянулась к розетке, отчаянно понимая, что ей не хватает буквально пары сантиметров. Но прилагала нечеловеческие усилия к их преодолению.

– Что вы делаете? – спросил неудачливый спаситель.

Ответить ему Яна не успела, так как послышались шаги, а затем вошел маньяк собственной персоной.

– Не соскучились? Опа! А что это у вас свет не работает?

– Это не у нас, а у вас что-то не работает, – отозвалась Яна.

Мужчина хмуро уставился на нее.

– Смотрю, ты очень разговорчивая… ничего, я укорочу тебе язычок, не сомневайся!

– Оставь девушку в покое, урод! – снова сплевывая кровь, выкрикнул второй пленник.

– Ты еще жив? Странно… Вот живучий, гад! Ладно, все равно сдохнешь от кровопотери. А я люблю убивать баб. Слышать их визги и вонзать острые предметы в их еще теплые и мягкие тела.

Маньяк облизнул пересохшие губы и направился к Яне.

– Не смей! Стой! Иди сюда! – кричал раненый, но убийца не обращал на него никакого внимания.

– Ну, блондиночка моя… – склонился негодяй над жертвой.

И в тот же момент она воткнула ему в лицо длинный металлический предмет. Ей было не до церемоний, к тому же вывихнутая рука слушалась плохо.

Мужчина зарычал как зверь и схватился за лицо. Затем не удержался и упал на пол, а Яна принялась что есть мочи наносить удары все тем же металлическим предметом, пока силы. не кончились Затем швырнула свое оружие на пол и отвалилась к стенке. Сил у нее не осталось. Маньяк лежал тихо и не двигался.

– Всегда знала, что кого-нибудь пришибу… – с неудовольствием заметила Цветкова.

– Что это? – спросил подстреленный.

– Где? – не поняла Яна.

– Чем вы его?

– Плойкой.

– Не понимаю.

– Щипцы для завивки волос. Подарок на день рождения. Я их в сумке несла. Руку давно освободила и воткнула плойку в розетку. Хорошо нагрелась… Даже кожей паленой пахнет.

– А, так он от болевого шока сразу же отрубился… – понял мужчина. – Распутывайте свои ноги и развяжите меня.

– Легко сказать…

– А если этот урод придет в себя?

– Боюсь, что я его прибила.

– Вряд ли…

– Ну, я периодически буду его добивать, – пожала плечами Яна. – Пока нас не спасут. Не выключать, значит, плойку из розетки?

– Я не думаю, что нас спасут. Хотя кто знает… Руки развязаны только у вас, так что вам нас и вытаскивать дальше.

– А я знаю, что могу рассчитывать только на себя! – госпожа Цветкова с вызовом посмотрела на мужчину. – Вы бы лучше помолчали, поберегли силы…

Она немного отдышалась от учиненного ею же зверства и приступила к развязыванию веревок на ногах. Но и тут Яне пришлось применить свое раскаленное оружие – пережечь одну веревку, затем удалось размотать все остальное.

– Я свободна! Только у меня все затекло…

– Пройдет.

– Спасибо за поддержку. Я ползу к тебе, мой принц… Может, все-таки стукнуть его еще раз? Для профилактики? А то вот поползу мимо него, и он еще меня ухватит…

– Не стоит.

Яна наконец-то добралась до раненого и внимательно посмотрела в его глаза и на его лицо. То, что она увидела, ей не понравилось. То есть она увидела темнобрового молодого мужчину с идеальными мужественными чертами лица и с очень красивыми темными глазами. Слегка запавшие щеки прикрывала легкая щетина. А темные волосы в данный момент пребывали в несколько спутанном состоянии, но вообще, по первоначальной задумке, должны были красиво ниспадать вокруг лица в полудлинной стрижке. Рубашка на парне была порвана, и взору Яны открывалось рельефное плечо с татуировкой – пират под пиратским флагом, а на шее золотая цепочка с католическим крестиком и золотой иконкой Девы Марии.

Мадам Цветкова почувствовала легкое сердцебиение и неприятное ощущение «ухода твердой земли из-под ног». Данные симптомы говорили о том, что незнакомец очень сильно ей понравился, и произошло это, как всегда, весьма некстати – когда она не ожидала и не была готова. Яна тут же разозлилась на себя из-за того, что уже не хотела, чтобы ею обуревали именно такие эмоции, и строго глянула на него.

– Чего смотрите?

– Я? Извините, – стушевался молодой мужчина. – Просто…

– Что?

– Никогда не видел таких…

– Чего «таких»? – допытывалась Цветкова.

– Таких вот женщин. Вы настолько решительны и демонстрируете такое самообладание!

– Во-первых, я ничего не демонстрирую, а спасаю свою шкуру. И вашу заодно. Это модели демонстрируют себя на подиуме, а мне всегда было чем заняться… совсем другим.

– И тем не менее у вас есть что показать, – возразил парень.

– Мне не нравятся такие комплименты! – Взгляд ее больших голубых глаз снова переместился на его лицо и снова задержался дольше, чем допускали правила приличия.

– Извините…

– Ничего. – Яна с большим усердием приступила к развязыванию веревок на руках мужчины.

– Как вас зовут? – спросил тот.

– Яна. Яна Карловна Цветкова.

– А я Артур Арнольдович Зарецкий. Конечно, можно просто Артур.

– Очень приятно. Вы не против, Артур, если я и вас помучаю плойкой? Я смогу эти веревки только пережечь, их не развязать.

– Все что угодно!

Яна еще раз внимательно посмотрела на парня.

– Ты русский?

– Чувствуется акцент? – догадался он. – Я с рождения живу в Норвегии, хотя корни у меня русские.

– Теперь понятно. А то я все думала, почему ты так невнятно говоришь. Потом поняла, что это – акцент. У моего бывшего жениха тоже так было… Он чех, – сказала Яна, и ей немного взгрустнулось.

– Ты чего? – тут же уловил смену ее настроения парень.

– Ничего.

– Вспомнила о женихе? – догадался Артур.

– А ты работаешь психологом?

– Нет.

– А почему спрашиваешь, как психолог?

– Интересно…

– Интересно, что нас чуть не убил какой-то психопат?

– Интересно, что ты смогла нас спасти…

– Спасибо не мне, а моему застарелому вывиху кисти. Иначе ни за что не сняла бы веревки.

– А еще спасибо твоему дню рождения. Иначе у тебя не оказалось бы с собой этого приспособления… плойки, – заметил Артур.

– Да, спасибо друзьям, что они о нем вспомнили и устроили в мою честь праздник, – согласилась Яна. И тут ее мозг пронзила мысль о просьбе Алексея Гусева. – Вот ведь черт!

Ее восклицание совпало с освобождением рук Артура, и тот, удивившись, спросил:

– Что случилось?

– Я же совсем забыла! Я профукала одно важное дело! – Глаза госпожи Цветковой стали еще больше.

– Ничего более важного, чем спасение жизни, быть не может, – тихо обронил Артур, растирая руки и приступая к разматыванию веревок на ногах.

– У меня было важное и щекотливое дело, – ответила Яна.

– Все равно. Сейчас вызовем милицию…

– Нет! – закричала Цветкова не своим голосом.

Артур изумленно уставился на нее.

– Но мы должны сдать маньяка правоохранительным органам.

– А нельзя оставить его здесь? – спросила Яна, сама понимая, что говорит полную чепуху.

– Чтобы негодяй очнулся и убил еще кого-нибудь? – темные глаза парня потемнели еще больше.

– Может, мужчина пошутил? – робко предположила Цветкова.

– Он убил мою сестру, – сказал Артур, развязав наконец ноги.

Яна отшатнулась.

– Извини…

– Ничего. Ты же не знала. Я прилетел сюда из Норвегии, чтобы помочь в меру сил поймать этого гада. И вот он здесь, а мы не сообщим в милицию?! Чего ради?

Яна осмотрелась, намотала свою длинную белую прядь на палец и заговорила задумчиво:

– Ну, мы, конечно, сообщим… Еще как сообщим! То есть я уйду – чего мне тут делать? – а ты сообщишь… Можно тебя попросить? Расскажи милиции, что ты здесь был один. Я не хочу светиться. Мне нельзя, я работаю в закрытом учреждении, и малейшее участие в милицейских разборках очень мне навредит… Я пойду, ладно? А если псих очнется и заявит, что нас тут, пленников, было двое, скажешь, что ему привиделось…