Текст книги "Мир вашему дурдому!"

Глава 2

Она отпустила такси у шлагбаума, преграждающего въезд в поселок. Дальше Муза решила идти пешком. У охранника ее ждал пропуск.

Поселок «Эльдорадо» оказался на редкость симпатичным.

Дорожки были выложены разноцветной тротуарной плиткой. Муза шла по кипарисовой аллее. Деревья росли в огромных глиняных горшках. Зелени было много, причем, учитывая, что на дворе стоял ноябрь, на газонах радовала глаз трава. Возвышались голубые ели, которые приятно оттеняли голые причудливые ветви деревьев лиственных пород. Особняки в этом элитном поселке словно сошли со страниц сказки братьев Гримм. Все разноцветные, один краше другого, с резными балконами и стеклянными террасами. Таких домов Муза в жизни еще не видела.

Она шла по улице с названием «Солнечная-1», свернула на улицу Лазурную-2. На некоторых участках она увидела фонтаны и гипсовые статуи, изображающие античных героев. Муза решила, что это явный перебор с роскошью. Наконец она остановилась у ограды внушительного особняка из красного кирпича со светлой крышей, на которой можно было летом загорать под солнышком в шезлонге. Муза представила, как на заботливо прикрытых клумбах летом цветут великолепные цветы, как благоухают розовые кусты и умиротворяюще журчат прозрачные струйки в фонтанчиках. В этом поселке богатые люди могли воплощать любые свои фантазии.

Чувствуя легкое волнение, Муза нажала кнопку звонка. В динамике что-то зашипело. Видимо, ее рассматривали в камеру наблюдения. Муза негромко сказала:

– Добрый день. Я вам звонила. Я учительница музыки.

Ответом ей была тишина, но затем калитка открылась с мягким щелчком. Она очутилась в саду, прошла по асфальтовой дорожке до ступенек, ведущих к двери с медной ручкой в форме головы льва. Как только она взялась за ручку, та открылась.

Муза ожидала увидеть красивую, темпераментную блондинку с гонором, как описывала подруга. Но на пороге стоял высокий темноволосый импозантный мужчина. В одной руке он держал бокал, вероятно с коньяком. Муза растерялась. Хозяин дома посмотрел на нее, вопросительно приподняв бровь.

– Простите… – холодновато сказал он.

– Здравствуйте… – оробела Муза.

– Привет. Ты кто? – довольно хамовато поинтересовался он и слегка покачнулся.

Муза поняла, что он уже принял на грудь.

– Я звонила… Я учительница.

– Кто ты? – повторил он, словно не слыша ее и не двигаясь с места.

Муза еще никогда не была в таком глупом положении.

– Муза, – сказала она и покраснела от неловкости ситуации.

– Кто? – удивился хозяин.

– Муза…

Мужчина сфокусировал взгляд на бокале с коньяком, словно думая, много он уже выпил или может себе позволить еще.

– Интересно… Я вроде еще не очень много выпил. Мне вроде сейчас Муза не нужна. Я не творческий человек, так что ни Музы, ни Орфеи меня не интересуют, если честно…

– Нет… Извините… Вы не так поняли! Меня зовут Муза. Муза Юрьевна Ромашкина. Меня так родители назвали.

В глазах хозяина мелькнула тень улыбки. Он взмахнул бокалом:

– Как? Муза Юрьевна Ромашкина? Обалдеть. А ведь ничего не предвещало, с утра, я имею в виду… – Он пошатнулся, и она невольно поддержала его за плечо.

– Осторожно…

– Извините, я немного не в форме…

– Я вижу.

Неожиданно за его спиной появилась женщина, одетая строго, но просто.

– Это учительница музыки для Вики. Мы вас ждем!

Хозяин снова взмахнул бокалом, чуть не расплескав жидкость.

– Учительница музыки – Муза! Прикольно!

Муза понимала, что он сильно пьян, но улыбка у него была очень обаятельная и светлая, и этого было не отнять.

– Проходите, Муза Юрьевна! – позвала женщина, и Муза наконец-то переступила порог этого дома.

Приветливая дама приняла у нее куртку и шапочку. Хозяин галантно уступил ей дорогу со словами:

– Антонина, какие симпатичные учительницы бывают! Может, она и меня чему научит? Вдруг я еще чего не знаю?

– Полноте вам, Григорий Георгиевич! Дочь услышит, – с укоризной ответила женщина и обратилась к Музе: – Идите за мной, комната девочки на втором этаже.

Убранство дома тоже произвело на Музу прекрасное впечатление: мало вещей и много пространства. Они поднялись по скрипучей деревянной лестнице на второй этаж и вошли в детскую. Комната поразила ее розово-сиреневыми обоями, занавесками с оборками в крупный горох, широкой кроватью под светлым покрывалом и белым ковром с пушистым ворсом. У стены стояло пианино. На ковре Муза увидела худенькую большеглазую девочку с темной косичкой. Она играла в куклы.

– Знакомьтесь, это наша Викуся, – сказала Антонина. – Ваша потенциальная ученица. А это Муза Юрьевна, учительница музыки.

Девочка внимательно посмотрела на Музу и снова принялась расчесывать кукле волосы.

Муза села на круглый вертящийся стул и стала играть не детскую, веселую, подкупающую песенку, а глубокую, взрослую, проникновенную мелодию и не сразу заметила, что в комнате появился хозяин дома. Он прислонился спиной к стене и тоже стал слушать ее. А она продолжала играть, и никто ее не останавливал.

– Это великолепно, – наконец вымолвила Антонина, когда перестала звучать музыка.

– Красиво… – согласился с ней хозяин с неизменным бокалом в руке.

– Спасибо, – улыбнулась Муза.

– Музыка завораживает, вы словно околдовываете, погружаете в другой мир. На самом деле вы можете быть настоящей музой, не только из-за имени, – похвалила ее Антонина.

– Папа, я так же буду играть? – обратилась к хозяину девочка, тем самым определив их родственную связь.

– Если будешь слушать тетю, то вполне возможно, – ответил он.

Девочка поднялась с ковра и осторожно приблизилась к Музе.

– Сколько тебе лет? – наклонилась к ней Муза.

– Семь.

– Отличный возраст. Ты знакома с фортепиано? Вот с этим инструментом?

Девочка подбежала к инструменту.

– Да, я вот так пальцем нажимаю, – выдала она несколько убойных звуков. – Это пианино мама купила не так давно…

– Понятно.

Антонина деликатно потянула Григория Георгиевича за рукав к выходу, чтобы Муза наладила контакт с ребенком.

– Я буду очень хорошо платить, если дочке будет интересно, – успел произнести он, и Муза с Викой остались одни.

– Я не буду заниматься музыкой по воскресеньям! – сразу же твердо заявила девочка.

– Почему? – удивилась Муза. – Мы можем заниматься с тобой, когда захочешь, в удобное время. А сейчас поиграем в игру «угадай ноту».

– Я не знаю такой игры, но мне интересно. Это как мычит корова или лает собака?

– Я сейчас сыграю два раза на первый взгляд одну и ту же музыкальную фразу, а ты мне потом скажешь, одинаковые ли мелодии или всё же различаются. Хорошо?

Вика кивнула.

Муза вновь открыла крышку инструмента.

Через полчаса она вышла в коридор, оставив девочку с куклами. Навстречу ей попалась Антонина.

– Вы закончили? Вика у себя? – сразу же поинтересовалась она.

– Да, – кратко ответила Муза сразу на два вопроса.

– Вы по лестнице спускайтесь в холл. Григорий Георгиевич там, правда, он немного выпивши, но все решаемо… При желании, – сказала Антонина.

– Да, я уже видела, то есть поняла.

– Все финансовые вопросы решает он. Вообще-то хозяин не пьет, так получилось. Неприятности у него… А так он очень хороший человек, я работаю в этой семье уже пять лет и знаю, что говорю. Извините, но мне пора звать Вику обедать. До встречи. – И она поспешила к девочке.

Муза вошла в гостиную. В кресле перед телевизором она увидела хозяина. У него под ногами валялась пустая бутылка емкостью ноль семь.

«Не самое удачное время…» – поняла Муза и решила ретироваться тихо, по-английски. Но он заметил ее и расплылся в улыбке.

– А-а… учительница! Как вас там? Афродита? Нет-нет… Муза! Точно! Ну как прошло занятие? Сколько я вам должен за сегодняшний урок? Как мы договоримся? Вам выдать аванс за несколько уроков сразу или вы хотите получать за каждый урок отдельно? – спросил он.

– Вы ничего мне не должны. Сегодня был не урок, а знакомство, – ответила Муза, уже больше всего мечтающая побыстрее унести из этого дома ноги.

– Любое рабочее время оплачивается, – не согласился с ней Григорий Георгиевич. – Когда вас ждать в следующий раз?

– Следующего раза не будет, – тоскливо ответила Муза, уже предвидя бурю. Такое экспертное решение и трезвому было трудно объяснить, а уж пьяному, с замедленной реакцией и пониманием…

– Почему не будет? Я согласен на любую сумму, в разумных пределах, разумеется… – начал хозяин, приподнимаясь из кресла и пытаясь сфокусировать на ней взгляд.

– Дело не в деньгах. У вашей девочки нет музыкальных способностей, нет слуха, – пояснила она, сознавая, что сейчас он вряд ли ее правильно поймет.

– Как это – нет слуха?! – сразу же повысил голос Григорий Георгиевич. – Так мы для того и берем репетитора, то есть учительницу, чтобы научила играть!

– Поймите, учить музыке можно ребенка со способностью к ней, можно развить эту способность еще больше, то есть раскрыть ее. А когда ее нет, не надо мучить девочку, она никогда не сможет играть. К сожалению, у вашей Вики нет музыкального слуха, – честно призналась Муза.

Но отца Вики это заявление явно разозлило.

– Да кто вы такая, чтобы ставить на моем ребенке клеймо, что она неспособная? – недобро прищурился Григорий Георгиевич. – У вас у самой сколько детей?

– У меня нет детей, – поджала губы Муза.

– Это многое объясняет! Да я за свою дочку порву любого! – распалялся он, шагнув к ней.

Муза отступила на два шага назад.

– Я в этом не сомневаюсь. Только я не говорила, что она бесталанная, я сказала, что к музыке у нее способностей нет, а это немного разные вещи, – постаралась она сохранить хладнокровие.

– Ты утверждаешь, что мой ребенок неполноценный? Стерва!

Муза похолодела.

– Не смейте меня оскорблять! Чем я виновата, что девочка не музыкальна? Я вот, например, не умею вышивать крестиком, ну и что? Живу, занимаюсь другим делом! – выпалила Муза в сердцах.

– Что? Каким крестиком! – взревел обиженный папаша. – Да как ты смеешь?! – Он оглянулся по сторонам, увидел валявшуюся бутылку, нагнулся, схватил ее и запустил в Музу.

Муза еле увернулась.

Звук разлетевшегося вдребезги стекла за спиной привел ее в чувство. Она припустила со всех ног. А вслед Музе неслось:

– Убирайся из моего дома! Мерзавка!

Наверное, только в таком состоянии можно было сразу же найти выход и вылететь из дома пулей. По дороге Муза схватила с вешалки свою куртку и шапочку.

Она бежала по скользкой плитке, рискуя сломать ногу, к открытой, слава богу, калитке. Вот и она… Муза очутилась на улице и, выбрав правильное направление, быстрым шагом пошла к автобусной остановке. По дороге она несколько раз обернулась и проверила, нет ли за ней погони. Погони, конечно, не было, да и не догнал бы ее Григорий Георгиевич в таком состоянии.

До автобусной остановки она добралась вспотевшая и запыхавшаяся. В голове вертелась мысль: «Ну и дура же я! Повелась на заработок! Еще один клиент! Богатый! Настю убью! Чуть не влипла. Психопат-алкоголик… Только его мне не хватало! Такой прибьет, и ему ничего не будет. Так мне и надо! Слава богу, что удалось убежать!»

Глава 3

Домой Муза вернулась на взводе. Чтобы успокоиться, поставила чайник и села за компьютер. На сайте знакомств обнаружила пару неприличных предложений заняться сексом на камеру и посмотреть порно в уютном месте. Через пару минут пришло спасительное сообщение от Алексея: он готов с ней встретиться, несмотря на то что всё еще не очень хорошо себя чувствует. Он извинился, что не смог прийти.

«Похоже, что он хронически чувствует себя нехорошо», – мелькнула мысль у Музы, но открытое славянское лицо Алексея, переписка без намека на пошлость и его скупые грамотные фразы на фоне остальных сообщений выглядели обнадеживающе. И Муза вновь дала согласие на свидание, очень осторожно намекнув, что в этот раз она хотела бы с ним увидеться, а то в прошлый раз у нее пропал зря день. Алексей заверил ее, что обязательно придет, если, конечно, ему кирпич на голову не свалится.

«Надеюсь, что этого не случится…» – высказала робкую надежду в ответ Муза, и Алексей назначил ей встречу в большом торговом центре на следующий же день.

«Как я вас узнаю? Вы похожи на фото, которое выставили?» – поинтересовался он.

«Я не знаю. Думаю, что да. Правда, прошло два года».

«А во что вы будете одеты?» – поинтересовался Алексей.

«Ой, меня ваш вопрос просто в тупик поставил. Знаете, как у нас, у женщин? Я пообещаю вам, подробно опишу, а сама возьму и надену в последний момент что-то другое. Поэтому лучше по фото», – честно призналась Муза.

«Ну, тогда я опишу себя! – радостно сообщил Алексей. – Я-то точно знаю, в чем приду!»

«Я вся внимание», – ответила Муза, радуясь его сговорчивости.

На следующий день Муза снова навела полный марафет, благо это было несложно, так как особых изъянов на лице не имелось. Требовалось только приукрасить себя еще больше. Алексей прислал ей эсэмэску, подтверждая свидание. Воодушевленная, Муза пошла на встречу в надежде, что идет навстречу судьбе. Муза надеялась и верила в грядущее счастье, ну как все мы… бабы дуры…

В торговый центр она явилась раньше оговоренного времени, чтобы найти туалетную комнату, снять шапку, причесаться и припудрить носик.

Через десять минут она стояла у фонтана во всеоружии и нетерпеливом ожидании. Вдруг тренькнул телефон. Пришла эсэмэска: «Извините, опаздываю на полчаса». Муза досадливо прикусила нижнюю губу: «Ну надо же! Опять!» Она всё же решила дождаться Алексея, чего бы ей это ни стоило. Для начала она прошлась по отделу косметики и с умным, знающим видом понюхала несколько предложенных ей ароматов. Один даже понравился, но таких денег у нее не было. Прослонялась Муза по бутикам в общей сложности минут пятнадцать и снова вышла в назначенное место.

У фонтана, над которым уходили вверх эскалаторы, она обнаружила скамеечку, на которой спиной к ней уже сидели мужчина средних лет, разговаривающий по телефону, и ростовая свинья с большой праздничной коробкой в копытах. То ли логотип всего торгового центра, то ли какого-то отдела, то ли намек на свинское обслуживание. Муза ухмыльнулась – розовая огромная хрюшка показалась ей забавной. Музе было некуда деваться, и она втиснулась между мужчиной и Хавроньей, которые покорно подвинулись.

Мужчина еще сказал пару фраз в телефон и нажал на отбой. Муза, обладавшая абсолютным музыкальным слухом, невольно повернулась к нему, потому что его голос показался ей знакомым.

Каково же было ее удивление, когда она увидела… отца девочки Виктории, который вчера чуть было не укокошил ее пустой бутылкой! Выглядел Григорий Георгиевич сегодня вполне прилично: черное кашемировое пальто, синий шелковый шарф, дорогие ботинки. Легкий запах дорогого мужского парфюма довершал картину.

– О господи! – выдохнула Муза.

– Это вы? – в свою очередь удивился Григорий Георгиевич, нахмурившись, словно припоминая что-то явно не очень хорошее.

– Не знаю, что вы имеете в виду, – ответила она.

Надо же было вот так встретиться второй раз за два дня в большой деревне Москве. Просто рок какой-то…

– Учительница музыки? – уточнил он.

– Всё верно, надо же, а я думала, вы были в таком состоянии, что ничего и не вспомните.

– Ну, почему же… Я вас помню. Имя только забыл. Необычное какое-то, – слегка улыбнулся Григорий Георгиевич.

– Да, с памятью у вас неважно. Меня зовут Муза.

– Точно! А еще…

– А еще вы запулили в меня бутылкой, – сказала она. – Чуть не убили! Нормально?

– Я это помню… Простите великодушно. Злого умысла у меня не было. Случайно получилось. Рад видеть вас в полном здравии, – ответил Григорий Георгиевич.

– Спасибо и на этом, – вздохнула Муза. – Извините, но вот мне видеть вас абсолютно не хочется.

– Все равно прошу прощения. – Он улыбнулся так открыто и беззащитно, что Муза невольно тоже улыбнулась в ответ.

– Ладно. С кем не бывает… Надеюсь, такие приступы у вас случаются не очень часто? – уколола она его.

Григорий Георгиевич покаянно вздохнул:

– Я вчера выпил лишнего.

– Это точно!

– Вообще-то я не пью, поэтому и эффект такой, – доверительно добавил он.

– Я верю. Думаю, вам с такой реакцией на спиртное не стоит и начинать, – ответила Муза. Она посмотрела на телефон и ужаснулась: – Ой, у меня семь пропущенных сообщений. Извините, прочту.

Она погрузилась в чтение. Все эсэмэски были от Алексея.

«Осталось пятнадцать минут», «Осталось десять минут». Ну, и так далее… Муза была озадачена. Григорий Георгиевич деликатно кашлянул:

– Кхе… Вы, конечно, извините. Чужие послания читать нельзя. Я случайно прочитал… Чего вы с таким нетерпением ожидаете? Запуска с Байконура? – поинтересовался он.

Муза покраснела под взглядом его внимательных темных, теплых глаз.

– Нет, я не состою на секретной службе, и запуск космических кораблей меня волнует меньше всего.

– А вы сегодня выглядите как-то по-другому, – вдруг внимательно посмотрел на нее Григорий Георгиевич. – Наряженная… то есть накрашенная…

– Это нетактично, – покраснела она.

– А я нетактичный в любом виде – и пьяном, и трезвом.

– Я это уже поняла. Я же не спрашиваю вас, почему вы тут сидите рядом со свиньей? – ответила Муза, начиная нервничать, потому что скоро, уже совсем скоро должна была состояться знаменательная встреча с болезненным Алексеем.

– Так я могу ответить, что я тут делаю, – дернул плечом Григорий Георгиевич. – У меня секретов нет. Я директор этого торгового центра, всё очень просто. Вернее, один из учредителей. Поэтому имею полное право здесь находиться, я фактически на работе. А вы, похоже, на свидание собрались? Я угадал? – смерил он ее насмешливым взглядом. – Почему все женщины, ждущие свидания, выглядят примерно одинаково?

– Это что, социологический опрос?

– Не обижайся, я пошутил.

– Шутка не удалась! – еще гуще покраснела Муза. – И мы с вами на «ты» не переходили.

– Мы не переходили, а я перешел! Говорю же: я человек бестактный! – беззаботно отмахнулся Григорий Георгиевич. – Да и голова болит, сижу вот, проветриваюсь… Так это твой счастливый жених ведет отсчет минутам? – продолжал он глумиться.

– Ну, если честно, то да, я должна встретиться с мужчиной, вы угадали, – сдалась Муза.

– Да? И кто счастливчик? Орфей?

– Почему Орфей? Его зовут Алексей, он врач, – не знала, что ответить, Муза, сгорая от стыда под насмешливым взглядом, стараясь делать вид, что не замечает его насмешек.

– Так у вас первая встреча? – удивился Григорий Георгиевич.

– Ну да, но мы переписывались, – смутилась она.

Григорий Георгиевич даже привстал со скамейки.

– Ты сейчас серьезно? Ты что, по Интернету знакомишься? Нет, правда? Вот уж не думал!

– Вам-то что? – бросила она, оглядываясь по сторонам.

– Да мне-то ничего! Но это же очень опасно. Ты что, не читала, сколько там грязи? Сколько маньяков? Я просто за тебя переживаю. Разве так можно? Ты такая ранимая и беззащитная… Учительница музыки и маньяк – не пара. Ужас! Как ты дошла до жизни такой?

– Почему сразу маньяк? А как можно познакомиться в наше время? Он, между прочим, врач. Придет сейчас… Я не хочу об этом говорить, тем более с вами.

– И как он выглядит, ты знаешь? – прицепился как репей Григорий Георгиевич.

– Он сказал, что будет с рюкзаком и в меховой шапке.

– Вот как? В это время года? Многие люди еще без шапок ходят, а он – в меховой? – хмыкнул Григорий Георгиевич.

Муза не нашлась что ответить, потому что сама думала об этом.

– Я бы по одному описанию не стал бы с ним встречаться, – честно сообщил он, улыбаясь. – Это всё очень серьезно!

– Мало ли, человек болеет, – отвела она глаза, а Григорий Георгиевич не отлипал:

– А ты по-другому не могла познакомиться? Вроде нормальная женщина… Вокруг мужиков, что ли, нет?

– А вот это уж совсем не ваше дело, – заявила Муза.

И тут ее взгляд остановился на высоком и очень нескладном мужчине, идущем к фонтану странной, размашистой походкой, словно у него все конечности были на шарнирах. Такого можно было вычислить как в песне: «Я милого узнаю по походке». А на сутулой спине действительно болтался большой рюкзак. Он стрелял глазами вокруг себя и что-то быстро писал в телефоне.

Григорий Георгиевич тоже проследил за ее взглядом и присвистнул:

– Ого! Не твой кадр? Только на врача он не похож… Скорее на пациента психиатрической больницы…

– Мой, наверное… Точно! – сообщила она, так как ей на телефон снова пришло сообщение: «Я на месте!»

– Тебе помочь? – вдруг спросил Григорий Георгиевич совершенно серьезно.

– Чем?

– Может, не сознаешься, что это ты? Стрёмный он какой-то, – сомневался Григорий Георгиевич.

«Да уж, на фоне тебя самого Алексей выглядит просто клоуном», – почему-то подумала Муза и решительно направилась к потенциальному жениху. Больше терпеть унижение от этих насмешливых красивых глаз она не хотела. Да и с человеком она обязана была встретиться, даже чтобы поставить все точки над «i». Она осторожно приблизилась к мужчине.

– Алексей?

Он сфокусировал на ней взгляд бегающих светлых глаз в обрамлении рыжеватых ресниц и энергично замахал руками.

– Ой, это вы? Муза? Нет, не может быть! Ну, вы, Муза, даете! Ну, даете! Ну, даете! – затряс он головой.

Муза оторопела.

– Что я даю? – растерялась она, вытирая щеки от капелек его слюны, летящей изо рта.

– Выглядите лучше, чем я мог предположить, вот что! Красавица! Никогда бы не предположил! Такая женщина! Богиня! Небесное создание!

– Спасибо.

– Пойдемте, пойдемте, Муза моя! – потянул Алексей ее за руку. – Мы обязательно сейчас найдем столик и выпьем чего-нибудь! – Он почти поволок ее к эскалатору.

Наверху располагалась ресторанная зона, здесь было полным-полно разнообразных кафе быстрого питания. Муза спиной почувствовала прощальный взгляд Григория Георгиевича, которым он проводил ее.

«Не всем же везет, как его жене, – подумала Муза с долей грусти. – Такие красивые и богатые всегда бывают заняты. А мне досталось это чудо-юдо, других слов не подберу. Но любой человек имеет право на счастье, и я в том числе, хоть и дура набитая… Может, Григорий Георгиевич и прав: я ничем не обязана этому чудаку, могла бы и не подходить к нему, раз сразу не понравился…»

Алексей беспокойно метался вокруг столиков. Муза видела, что посетители кафе с любопытством смотрят на них, и ей стало стыдно за своего спутника. Она постаралась отстать от него на несколько шагов, чтобы не думали, что они вместе. Но он постоянно оборачивался и кричал:

– Всё занято! Всё занято! Ты посмотри! Вот ведь Москва! Одни проезжие! То есть приезжие! Это ужасно! Ужасно! Скоро нам, коренным москвичам, негде будет голову приклонить, нечем будет дышать и нечего будет есть. Приезжие всё сожрут! Это же не люди, это – саранча!

По его лицу из-под меховой шапки тек пот, еще бы! Ведь в помещении было очень тепло. Алексей наворачивал уже третий круг вокруг столиков, и Муза не выдержала:

– Алексей, извините… Не обязательно сидеть за столиком! Мы можем просто пройтись по торговому комплексу, – робко предложила она, и тут совершенно неожиданно нарвалась на всплеск агрессии.

Алексей резко остановился и выпучил на нее глаза, сразу перейдя на «ты»:

– Да ты с ума сошла? У меня такой тяжелый рюкзак! Буду я попусту ноги бить! Сесть нам надо, и точка!

Муза несколько оторопела от его выступления.

– Ну, хорошо, – примирительно отозвалась она. – Смотрите, во-он там, – она указала пальцем, – есть два свободных места. Если поторопимся, то займем их.

– Где? – завертел головой Алексей. – Ну нет! Там очень дорого. Там дорого! Там дорогое кафе, – забубнил он.

Муза поняла, что еще немного – и она потеряет терпение. Внезапно Алексей сменил гнев на милость и потащил ее к крайнему столику.

– Дорого, дорого, дорого… – всё время повторял он, чем вгонял ее в краску.

– Вы не волнуйтесь, у меня есть деньги, и я сама за себя заплачу, – сказала Муза и сразу же получила вторую порцию агрессии:

– Вот как? Ты хочешь меня унизить? Если женщина принимает приглашение мужчины посетить кафе, ей не следует платить за себя. Я сам это сделаю, тем более ты меня так долго ждала, я опоздал! Я первый раз не смог прийти! – почти закричал он.

Муза готова была провалиться сквозь землю от стыда. Она уже не знала, что говорить. Стало ясно, что этот мужчина реально не в себе. А как вести себя с психическими больными, она не знала, не работала она психиатром. Но интуитивно Муза понимала, что она не должна ему перечить, только соглашаться, так меньше агрессии выплескивается наружу. Официантка принесла им по объемному меню, но она сразу же сказала, что будет пить только кофе.

– Десерт? – уточнила официантка, рискуя навлечь на себя гнев Алексея.

– Я не голодна! Только кофе, – быстро ответила Муза.

– Хорошо тебе, ты можешь кофе пить, – сказал Алексей. – А я болею, сижу на таблетках.

«Это видно, мог бы и не говорить, что болеешь…» – отметила Муза.

– Мне кофе нельзя, – закончил мысль Алексей, наконец-таки снимая с головы шапку и являя миру светлые жиденькие волосики, прилипшие от пота к голове, имеющей форму яйца.

Музу даже затошнило. Она отвела взгляд в сторону и тут же вздрогнула. Совсем рядом от них садился за столик Григорий Георгиевич. Официантка подала ему меню. Муза почему-то густо покраснела, а Алексей в это время очень громко выяснял у официантки, что входит в состав предлагаемого «Домашнего морса».

– Клюква… – растерялась девушка.

– Это понятно, что клюква! А что еще? Может, брусника, малина? И какая вода и какой сахар или заменитель? А можно мне заменить сахар на мед? Что-то советуйте уже, не стойте столбом! – поторопил Алексей официантку. – Мед-то полезен! Я, правда, вспотею еще сильнее, но что делать? Кофе-то мне нельзя!

Он так долго и нудно все это выспрашивал и выяснял, что официантка уже закатила глаза, понимая, что это может никогда не закончиться. Алексей словно узнавал рецепт какого-то очень сложного блюда, а шеф-повар не хотел раскрывать его рецептуру. Наконец взмокшая официантка удалилась к соседнему столику.

– Почему вы наш заказ не отдаете в обработку?! – заорал покрасневший Алексей ей вслед.

Девушка испуганно обернулась.

– У меня электронный блокнот, ваш заказ уже поступил на кухню, – пояснила она, изумленно и несколько испуганно хлопая ресницами.

А Муза между тем встретилась глазами с темными и весьма впечатляющими глазами Григория Георгиевича и снова покраснела. Тот первым отвел глаза и продиктовал официантке заказ. За это время Алексей попытался еще раз свести Музу с ума. Он начал рассказывать о своей работе, вернее, о том, что его преследуют заговоры и неприятности, организованные недругами и предателями. На новую работу его не берут, а берут исключительно женщин, потому что существуют скрытые гонения на мужчин.

Муза согласно кивала, дабы не гневить рассказчика и не провоцировать его, она уже оценила состояние его нервной системы. Она-то прекрасно понимала, почему его не принимают на работу. Если бы она была работодателем, то вызвала бы ему психиатрическую помощь, а не предложила работу.

Вскоре Алексей плавно перешел к рассказу о своей семье, рассказал о своих двух женах. Естественно, обе они оказались самыми худшими, самыми непонимающими на свете, склочными бабами. Одна, например, не понимала, что он тяжело, страшно, почти неизлечимо болен. Она его, больного насквозь, выгнала из дома! Представляешь? Больного человека с высокой температурой выгнала из дома за фруктами для их дочери!

Муза понимающе улыбнулась. Но она никак не могла для себя уяснить совсем другое: как это чучело с ярко выраженной агрессией умудрилось жениться два раза? В голове родилось страшное, но очень подходящее к случаю слово «шизофрения». Именно это заболевание протекало с затишьями и явными обострениями. В данный момент имело место явное обострение. Алексей брызгал слюной, лицо его то краснело, то бледнело, а взгляд был устремлен почему-то на ее губы и грудь, причем был каким-то мутным, несфокусированным.

Муза кинула взгляд на Григория Георгиевича, но он не внял ее тревоге, потому что с аппетитом что-то ел с большой тарелки. Только теперь она оценила то, что он рядом, все-таки хоть одно знакомое лицо. Ей давно принесли кофе, а Алексею – напиток, больше напоминающий компот с плавающими красными ягодами. Он все время вылавливал эти ягоды, отжимал их о край чашки и потом долго смаковал с жутко противным присвистом и причмокиванием. Музу стало подташнивать.

– Витамины, всё оплачено, – пояснил он, хлюпая носом.

Вздохнув, она снова посмотрела на Григория Георгиевича. Он уминал какое-то вкусное блюдо, чего она была лишена. У Музы засосало под ложечкой, она почему-то очень сильно захотела есть. Вот бы мяса или рыбы, но меню не предусматривало жадного кавалера. Леша все потел и потел, распаляясь сильнее.

– А ты очень красивая женщина! – заявил он. – Я тебе это сразу же сказал!

– Спасибо.

– А сейчас мы поедем ко мне! – заявил Алексей.

– Извините, Алексей, но не в этот раз, – ответила Муза, думая только о том, чтобы унести от него ноги и потом очень вежливо сообщить по электронке, что он прекрасный человек, очень умный и симпатичный, но просто не ее размер… Пожелать ему если не лечения, то продолжения поиска…

Но Алексей сразу же зацепился за ее отказ.

– Я не понял, Муза, ты что, кинуть меня хочешь? Это что, у меня опять не состоится? Очередная кинула меня? Ну уж нет! Мне это надоело! Это просто невыносимо! Я не позволю никому издеваться над собой! – Он вскочил со стула и орал стоя. – Сучки выпивали за мой счет, некоторые даже пытались есть, но я не идиот! Ты от меня не упорхнешь, бабочка! – Глаза Алексея налились кровью.

Он резко наклонился вперед и сделал то, что нормальный человек даже в страшном сне подумать не мог: вонзил вилку в ее свободно лежащую на столе ладонь, пригвоздив ее к столешнице, словно бабочку иголкой. От шока Муза даже не сразу почувствовала боль. Раздался дикий женский крик, но Муза точно знала, что кричит не она, а сидящая рядом девушка, которая наблюдала эту картину.

Алексей же, похоже, униматься не собирался. Он бросился к ней, словно стремясь задушить. Григорий Георгиевич в два прыжка преодолел расстояние от своего места до их столика и двумя ударами свалил Алексея на пол. Тут же раздались крики:

– Сволочь!.. Психопат!.. На помощь!.. Врача!.. Какой-то урод!.. Что с девушкой сделал!.. Ой, какой кошмар… Прямо как в фильмах ужасов!.. Я не могу на это смотреть!.. Она тихо сидела, а этот маньяк с первой минуты вел себя неадекватно!.. Господи! Вызовите кто-нибудь полицию и «скорую»! Какое зверство!..

Толпа вокруг их столика становилась всё плотнее.

Муза, окаменев, смотрела на свою пришпиленную руку. Крови фактически не было, только тоненькая струйка текла из одного прокола зубцов вилки.

– Тихо-тихо, только не теряй сознание! Всё хорошо! Всё сейчас будет хорошо! – суетился возле нее Григорий Георгиевич.

И тут Муза почувствовала дикую боль в ладони, словно организм, первоначально замерев от шока, наконец отреагировал. Мужчины скрутили Алексея и связали ему руки за спиной, кто-то пожертвовал свой галстук для этих целей.