Текст книги "Бестия высшего света"

Глава 4

Много раз Яна смотрела художественные фильмы, главные герои или другие действующие лица которых оказывались в каком-нибудь подземелье, где из всего освещения присутствовали только факелы в руках людей, освещающие их встревоженные лица, и больше ничего. А уж когда факел гас, то вообще становилось темно и ничего не видно. Зритель был вынужден с напряжением всматриваться в экран, видя только мелькающие белки глаз и слыша непонятные шумы. Так случилось и с ней. Только Яна сама оказалась действующим лицом… в каком-то лабиринте своей памяти. Она шла в темноте, периодически слыша невнятные звуки и голоса, которые замолкали при ее приближении, и видя рассеянный свет, пробивающийся издалека. Яне было душно, и она, несмотря на боль во всем теле и тошноту, пробиралась именно туда, к свету.

Но вот Яна открыла глаза, из которых тотчас полились слезы, и уставилась в грязное кукольное лицо… с пустыми глазницами. Она закричала от ужаса и вскочила, тут же стукнувшись головой обо что-то твердое. Изображение поплыло, однако в нем были различимы отвратительные чудища и уродливые морды.

Где-то в глубине у нее сохранялся разум, но он паниковал.

«Что со мной?! Где я?! Там в углу какой-то монстр с рогами, а здесь живой мертвец, грозящий мне топором… Почему они все нападают на меня? Что им надо? О, ужас!»

Постепенно головная боль отпустила ее, и предметы вокруг приобрели свои истинные, реальные очертания. Чудище с рогами превратилось в искореженный и перевернутый стул, живой мертвец в груду мусора с полиэтиленовым пакетом на вершине. Кругом валялись сломанные детали машин, ржавые запчасти, старая мебель, старые игрушки и прочий мусор, который не подлежал идентификации.

«Я на свалке, – поняла Яна, стоя на четвереньках и шатаясь из стороны в сторону. – Но когда… то есть как я здесь оказалась? Последнее, что помню, как я вошла в пустую квартиру… Черт! Я съела фрукты и выпила вина. И все…»

Хватаясь за окружающие предметы, она поднялась на ноги и осмотрелась, если так можно было сказать, поскольку было очень темно. Вокруг нее на несколько сотен метров простирался мусор. «Сколько я здесь пролежала? Как я вообще жива осталась? Тоже мне… Швейцария… Не знаю, что замечательного в этой стране, но мусор здесь воняет так же, как у нас…»

Яна пошла куда-то наугад, спотыкаясь и периодически падая, обдирая руки и колени о металлические предметы. Внезапно ей показалось, что у нее снова начинается галлюцинация: впереди показалась фигура, крадущаяся по мусорной свалке с фонариком.

– Вот ты, моя детка! – проговорила фигура на английском языке.

В одно мгновение Яна поняла, что это и есть тот человек, который отравил ее и притащил сюда, на помойку.

«Он вернулся, чтобы изнасиловать меня и прикончить!» – пронеслось в голове основной и главной, а к тому же и единственной мыслью. С воплем «Маньяк!» она выскочила из-за груды мусора и что есть силы огрела этого человека подвернувшимся под руку оцинкованным ведром.

– Получи, гад! Получи еще. И еще!

Яна орудовала ведром, словно профессиональный киллер, добивая свою жертву. Наконец фигура на земле затихла, и девушка успокоилась.

«Надеюсь, что он тут один», – пробормотала Яна, обессиленно опускаясь рядом с телом. Затем подняла с земли оброненный маньяком фонарик и направила свет на преступника. И несколько удивилась: этого человека она видела впервые. Молодой мужчина был брюнетом, в отличие от того блондина, который впустил Яну в странную квартиру. Лицо его было очень бледным с едва заметной темной щетиной, прямым носом, широкими скулами, слегка запавшими щеками и длинными ресницами. Его высокий лоб и левый висок сильно кровоточили, а дыхание было очень слабым.

Почему-то Яна занервничала: «Не убила ли я его? С другой стороны, почему это должно меня волновать? Он сам виноват! Нечего было пытаться убивать меня! Все-таки не было ли с моей стороны превышения самообороны? Конечно, нет! Маньяк пришел сюда не подарить мне цветы, а убить. И получил по заслугам!»

Яна попыталась откинуть волосы со лба, которые закрывали ей все лицо и уже лезли в рот. Но они оказались сваляны в какой-то сплошной колтун, вымазаны грязью и пересыпаны опилками, а в них засохшая кровь.

Сил подняться на ноги не нашлось, и она двинулась дальше ползком, решив потом все-таки сообщить о нападавшем на нее бандите в соответствующие органы. Причем попыталась было потащить его за собой, но мужчина оказался очень тяжелым. Яна поползла дальше в одиночку по мусору, ликуя в душе, что смогла всего лишь с помощью ведра свалить такого здоровенного амбала. Мусора становилось все меньше, под руками стала прощупываться земля, трава, и наконец Яна выбралась на дорогу. Тут ее вырвало, и стало немного легче, Яна сумела выпрямиться и побрела по дороге. Замеченная впереди, на обочине, машина насторожила, а выбравшийся из салона и побежавший в ее сторону человек поверг бы Яну в бегство, если бы она не была так слаба. К ней бежал грузный, если не сказать толстый мужчина и что-то кричал на итальянском языке, отчаянно жестикулируя руками.

«Я сошла с ума… Что он говорит? Почему на итальянском? Ничего не понимаю», – подумала Яна.

Приблизившись, мужчина вдруг принялся трясти ее за плечи, не прекращая своих воплей. Поняв, что убивать ее он не собирается, Яна резко высвободилась из его цепких рук и прокричала по-английски:

– Перестаньте меня трясти! Я ничего не понимаю! Что вы хотите от меня?! Я даже не знаю, где я!

– Иностранка? – понял мужчина и тоже перешел на английский. – Кто вы? Почему в таком виде?

– Я не знаю, – пожала Яна плечами.

– А вы не видели господина Рейнхольда?

– Кого?

– Эрик Рейнхольд пошел на свалку, я жду его.

– Вы? – тупо переспросила Яна, холодея внутри.

– Я его шофер. Что же вы молчите? Все знают Эрика. Вы не могли не видеть его!

– Как сказать… – отвела глаза Яна. – Не то, чтобы я его не видела… Там, конечно, кто-то был…

– Что значит кто-то был? Такой красивый молодой мужчина с темными волосами, в джинсах и темной рубашке… – Толстяк снова схватил ее за плечи.

– Точно! Я кого-то видела! – искренне обрадовалась Яна, пытаясь высвободиться.

– Где он? Он давно должен был вернуться, – обеспокоенно сказал шофер.

– Знаете, он, похоже…

– Что?

– Нехорошо ему! Упал! Так вот, шел, шел – и упал. А подняться не смог, так и остался лежать там… посреди мусора.

– Как лежать? Как упал? Какой ужас! Покажите, где он лежит! – Толстяк схватил Яну за руку и потянул назад к свалке.

– Да вы с ума сошли! Я никуда не пойду! – возмутилась Цветкова, выдергивая руку. – Вы что, не видите, в каком я состоянии? На меня напали! Оставьте меня в покое!

– Но как же я без вас найду Эрика? – растерялся шофер.

– Достали вы меня со своим Эриком! Прямо идите, метров двести, и там найдете. А мне о себе позаботиться надо. – Яна развернулась и поспешила прочь.

– Останьтесь, я найду Эрика, и мы подвезем вас до больницы, – предложил шофер.

– Спасибо, не надо! – вскрикнула Яна, думая про себя: «Как-то неудобно получилось с Эриком. Значит, он не хотел на меня нападать? Сам виноват! Нечего шататься по помойкам ночью. Хорошо, что хоть мне не пришлось вызывать ему «Скорую» – шофер найдет его и окажет помощь. А мне надо уносить ноги!»

Она специально свернула с дороги, чтобы машина с Эриком не нагнала ее и мужчины не отвезли ее в полицию. Окольными путями Яна вошла в город и стала бродить по улицам. Вид у нее был ужасающий, и когда девушка наткнулась наконец на ночную аптеку, то сразу же получила бинт и флакон с перекисью водорода от сердобольной хозяйки аптеки.

– Вы ужасно выглядите! – разохалась женщина. – Вам вызвать медиков?

– Нет, спасибо, – ответила Яна.

– Что с вами произошло? – допытывалась аптекарша.

– Я еще и сама до конца не поняла, то есть не помню…

– У вас что-то с головой? – забеспокоилась женщина.

– Скорее всего… Скажите, а что это за город?

– Берн, – удивленно ответила женщина, – его окраина.

«Хорошо хоть, что меня не отвезли далеко, – подумала девушка. – Насколько помню, именно в Берн я и приехала… Как мило! Пришла к людям в гости, а они отвезли меня на местную свалку! Ну держитесь, не знаете, с кем связались! Яна Цветкова еще скажет свое слово!»

– Вы какая-то странная, – отметила аптекарша. – Может, все-таки вам нужна квалифицированная помощь?

До сознания Яны только сейчас дошло, что она осталась без денег, без документов, без телефона и без заветной кредитной карточки.

– Ой, кажется, у меня проблемы… Ведь я не устроюсь на жилье без денег?

– Без оплаты? Конечно, нет, – ответила аптекарша. – Но если вы пройдете прямо по улице и свернете влево, то там есть приют для людей без жилья, где работают хорошие люди, которые не станут задавать лишних вопросов, если вы сами не захотите о себе рассказывать. Там вы получите бесплатную еду и ночлег.

– Спасибо, – поблагодарила Яна и покинула аптеку, подумав, что, пожалуй, она так и поступит. Ей следует прийти в себя, отдохнуть, собраться с мыслями и только наутро решать, что делать дальше.

Можно было бы упрекнуть госпожу Цветкову в неразумности, мол, ей прежде всего надо отправляться в полицию, но имелись два обстоятельства, которые не позволили Яне сделать столь правильный шаг. Первое: судя по тому, как болела голова, у нее, видимо, случилось сотрясение мозга. А во-вторых, Яна элементарно испугалась – ведь она только что избила до полусмерти какого-то парня ведром на помойке. Поэтому, пошатываясь, девушка прямиком направилась по адресу, указанному аптекаршей.

Возможно, в центре города и работали ночные заведения, кафе, бары, клубы, но здесь, на окраине, улицы были темными, как бы вымершими. Все жильцы в частных домах уже спали, нигде не звучала музыка, не раздавались людские голоса, не мигали призывные рекламы. Мостовая оказалась выложенной булыжниками, отчего в темноте идти было очень неудобно. Хорошей была только погода – стояла мягкая, теплая ночь со свежим воздухом, слегка даже перегруженным цветочными ароматами.

Приют представлял собой обычный пятиэтажный дом с двумя подъездами и небольшим палисадником с клумбами вокруг. Рассеянный свет в окнах первого этажа приветливо освещал табличку «Добро пожаловать». Яна воспользовалась любезным приглашением и уже через двадцать минут наслаждалась покоем и предоставленными удобствами. У нее не спросили документы и не потребовали оплату, что и было нужно. Условия в приюте оказались более чем скромными, но зато здесь очень чисто и даже мило. Организация была бюджетной, но сотрудники тем не менее имели добрые и улыбчивые лица, что довольно непривычно для русского человека. Ведь что касалось медицины в России, то там за хорошее отношение приходится платить немалые суммы в частных клиниках. А тем людям, кто больших денег не имеет, приходится просиживать в бюджетных поликлиниках огромные очереди, терпеть грубость, а то и откровенное хамство, пренебрежение и безразличие от их работников.

Здесь же дежурная медсестра обработала Яне голову – смыла грязь с волос и намотала стерильную повязку, затем сделала уколы антибиотика и противостолбнячной сыворотки. Потом наша героиня сама отправилась в душевую, где подставила свое уставшее тело прохладным струям душа. Вымывшись, она облачилась в выданную ей хлопчатобумажную ночную рубашку и прошла в комнату, где на одной из двух кроватей спала какая-то женщина. Медсестра на подносе принесла ей еду и извинилась:

– Сейчас уже ночь, поэтому еды не очень много, но кое-что мне удалось найти и разогреть. Завтрак будет утром, а сейчас кушайте и отдыхайте.

– Вы ангел! – улыбнулась ей Яна и посмотрела на поднос.

Медсестра приюта принесла ей стакан сока, яблоко, горячий бутерброд с сыром, баночку с повидлом и сосиску в тесте, явно только что вынутую из микроволновки. Девушка уселась на узкую кровать, поджала под себя ноги и уже надкусила горячий бутерброд, как в палату ворвались два человека в полицейской форме и перепуганная медсестра, указывающая на Яну:

– Вот эта девушка!

– Яна Цветкова? Так вы представились при поступлении?

– Так, – чуть не подавилась Яна.

– Вы должны проехать с нами, – четко произнес один полицейский.

– Зачем? – сглотнула Яна, чувствуя, как холодеют руки.

– Вам объяснят в участке, – сухо ответили ей.

Яна поняла, что своими ногами она ни за что не пойдет ни в какой полицейский участок – просто из-за того, что ноги у нее отнялись от страха. Но полицейские всех стран в чем-то одинаковы, поэтому ее скрутили и вынесли из приюта силой. Яна кричала, сопротивлялась, но это абсолютно никого не трогало. Даже непонятный для них призыв «Свободу Юрию Деточкину!», выкрикнутый госпожой Цветковой от бессильной ярости, не принес никаких результатов.

«И поесть не успела! – отметила она про себя. – Ну что за жизнь такая? Из приюта для бомжей вытащили! Нигде покоя нет. Хорошо хоть душ успела принять».

По темному, спящему Берну ее прокатили с ветерком и доставили в полицейский участок, где разыгрался захватывающий спектакль.

Полицейский по имени Леонардо предъявил ей обвинение в бродяжничестве и нанесении тяжких телесных повреждений господину Эрику Рейнхольду. Переводчика задержанной не вызвали, так как она прекрасно изъяснялась на английском языке. Яна не успела толком возразить, как привели того самого мужчину, которого она встретила на дороге возле мусорной свалки. Тот, как только ее увидел, сразу же радостно закивал:

– Да, да, это именно та женщина. Вышла со свалки вся в крови, говорила очень загадочно и точно знала, где находится Эрик. Но мне, господин полицейский, тогда и в голову не пришло, что она могла его… Но вела она себя очень подозрительно.

Яна слушала толстяка шофера и понимала: ей явно светит камера размером два на два. А если она того Эрика все же замочила, то белого света ей очень долго не увидеть. «Как бы узнать, жив ли он…» – размышляла госпожа Цветкова.

Далее речь повел полицейский.

– Из ваших слов мы поняли, что женщине была нужна медицинская помощь. Значит, она должна была обратиться или в больницу, или в ночную аптеку. Рядом с тем районом только одна дежурная аптека, и мы допросили аптекаршу. Та подтвердила, что к ней заходила странная женщина. Также дежурная сообщила, что отправила ту женщину в ночлежку для бездомных, где мы ее и обнаружили. Сейчас мы снимем отпечатки ее пальцев, и если они совпадут с отпечатками, оставленными на орудии преступления – ведре, то вопрос будет решен: именно эта женщина напала на вашего господина, – завершил выступление Леонардо.

Причем говорил он так, чтобы Яна слышала каждое слово, – нарочито громко и четко.

«Я пропала…» – поняла Цветкова, так как взгляды, которыми одаривали ее полицейский и толстяк водитель, не входили в разряд дружеских. Было понятно, что все здесь против нее.

– Я могу сделать звонок? – спросила Яна.

– Вы намерены поговорить с нами? – вопросом на вопрос ответил Леонардо.

– Не сейчас. Я хочу сделать звонок!

– Не сейчас, – ответил ей полицейский.

– Вы не имеете права!

– Я здесь на все имею право! Это мой участок, и я честно отрабатываю деньги налогоплательщиков – защищаю общество от таких асоциальных элементов, как вы. Не хотите сотрудничать, не надо. Но и звонок я вам сделать не дам… не потому что не хочу, а потому что линия перегружена и не работает, – хитро подмигнул полицейский.

«Ну и негодяй! Ловко работает, потом и не подкопаешься», – подумала Яна. И тут же спросила:

– А он жив?

– Кто?

– Ну… тот, на кого напали, – неопределенно пояснила она.

– На кого вы напали? – уточнил полицейский.

– Я такого не говорила!

– Какая разница? Все равно там, на свалке, в радиусе мили не было никого вокруг. Кроме вас.

– Я буду говорить только в присутствии адвоката!

– Сейчас ночь, и все адвокаты спят.

– Ничего, подожду утра, – упрямо сдвинула брови госпожа Цветкова.

– Значит, не хотите с нами сотрудничать? – Полицейский был зол. – Вы выдали себя вопросом об Эрике Рейнхольде. Ведь если напали на него не вы, зачем тогда вам интересоваться судьбой?

– А разве просто судьба человека, на которого напали, меня не может волновать? – спросила Яна. – Совпадение!

– Я не верю в такие совпадения, – покачал головой Леонардо.

– А я не доверяю полицейским, которые нарушают закон и не дают мне сделать звонок!

– Снимите отпечатки пальцев и отведите в камеру, – ледяным тоном приказал полицейский.

«Значит, я того парня все же убила… – оборвалось сердце у Яны. – Иначе со мной не были бы здесь так строги».

Опустив голову и плечи, она прошла вслед за женщиной-полицейским в камеру предварительного содержания. Та чем-то напоминала приют – такая же безрадостная и казенная. Здесь тоже были две кровати, и на одной из них сидела женщина с любопытным взглядом. Не хватало только еды.

– Я есть хочу! – заявила Яна своему конвоиру, но та даже бровью не повела и отошла восвояси. – Вот гады! Даже поесть не дали!

– Завтра утром принесут, – успокоила ее сокамерница. – Иностранка?

– Из России.

– А я из Польши, зовут меня Ядвига.

– Я – Яна.

– За что взяли? – деловито поинтересовалась Ядвига. И Яна подозрительно посмотрела на нее:

– А вы часом не «подсадная утка»? Слышала я про такие фокусы: сажают в камеру своего человека, он все и выпытывает.

– Обижаешь! – выпятила нижнюю губу женщина. – Я человек бывалый, законы тюремные знаю и никогда бы не стала стукачить.

– Тогда я отвечу, – уже более миролюбиво откликнулась Яна. – Я и виновата, и не виновата. Ведь так бывает?

– Только так и бывает! – утвердительно кивнула Ядвига. – Слушай, а ты ничего с воли не принесла?

– В смысле? – не поняла Яна.

– Выпить, например.

– А… Нет, ничего.

– А деньги есть? Здесь так: платишь – и тебе принесут! – зажглись огнем надежды глаза Ядвиги. Но Яна ее разочаровала:

– Меня обокрали.

– Совсем денег нет?!

– Полностью обчистили, – подтвердила Яна.

Лицо Ядвиги исказила гримаса отчаяния.

– Ну надо же! Не везет! Дал бог сокамерницу…

– Извини, я не подготовилась. Вернее, не знала, что здесь окажусь, – ответила Яна, присаживаясь на пустую кровать.

– Всегда надо быть готовой, – глубокомысленно заметила Ядвига, задумчиво глядя на Яну.

– Что? – насторожилась та.

Ядвига продолжала ее разглядывать немигающим взглядом. Яна не на шутку встревожилась: «Чего она на меня так установилась? Словно съесть собралась! А вдруг ее задержали за каннибализм?»

– Не бойся, – заговорила вновь Ядвига, – просто, я смотрю, что с тебя и ювелирку всю сняли. А вот часы проглядели. Ведь хорошие, дорогие часы. – Женщина снова задумалась.

Яна облегченно вздохнула и перевела взгляд на свои часы. Они были автоматические, производства Швейцарии, но не очень дорогие.

– Далеко не эксклюзивный вариант, – сразу же сообщила Цветкова.

– А нам на бутылку эксклюзивный вариант и не нужен, – отмахнулась Ядвига, женщина неопределенного возраста и неизвестного способа зарабатывания денег.

– Э! Постой-ка! Я вовсе не собираюсь отдавать свои часы за выпивку! – возмутилась Яна. – Они тысячу евро стоят!

– Ты что, меня не уважаешь? Обидеть хочешь? – надулась Ядвига. – А я бы для тебя последнее с себя сняла… Я уже пятый день без спиртного!

Женщина выглядела вполне искренней, и Яна сдалась:

– Ладно, все равно у меня ничего нет, и часов не надо. Кажется, они мне теперь длительное время не пригодятся. Отдам, но с одним условием – пусть продадут мне информацию!

– Какую? – спросила Ядвига, у которой от радости перед предстоящей выпивкой даже руки затряслись.

– Жив Эрик Рейнхольд или нет, – выдала Яна, снимая браслет с часами со своего очень худого запястья.

– Ого! Ты, значит, пришила кого-то? – с уважением протянула Ядвига.

– Никого я не пришивала! Я оборонялась!

– Все так говорят.

– Я всегда говорю только правду! – упрямо вздернула подбородок Яна. – А мне даже один звонок сделать не разрешили.

– Леонардо – упрямый тип. Дотошный и вредный. Вцепляется как клещ, – согласилась с ней Ядвига.

Она взяла часы и, подойдя к двери, громко постучала. Дверь открыла женщина-конвоир, и Ядвига с ней очень тихо поговорила. Яна увидела, как ее часы исчезли в кармане полицейской дамы.

– Надо же, прямо как у нас… – пробормотала она. И крикнула вдогонку: – И еды принесите!

Ядвига вернулась к ней и села напротив, довольно потирая руки.

– Сейчас примем за знакомство… Ты хорошая, понятливая.

– Это часы хорошие! – фыркнула Яна.

– Не важно. Не жалей о том, что уже в прошлом.

– Ты меня просто умиляешь такой своей жизненной философией! Что ж ты тогда здесь делаешь?

– Случайность…

– Ага! Стечение обстоятельств? – хихикнула Яна.

– Не смейся. Ты же говоришь, что не виновата, и я тебе верю. Почему же не допускаешь мысли, что тетя Ядвига здесь тоже по случайности? – развела руками сокамерница.

– Ладно, допускаю, – миролюбиво исправилась Яна.

– А у меня для тебя хорошая новость, – хитро прищурила глаза Ядвига, – если, конечно, ты не хотела прикончить того парня.

– Кого? – не поняла Яна.

– Эрика Рейнхольда, – ответила Ядвига.

– Я никого не хотела убивать, – честно ответила Яна.

– Так вот: он и не убит.

– Правда? – Яна захлопала в ладоши.

– Мне конвоир сказала. У него какие-то повреждения есть, и он в больнице, вполне жив и фактически здоров, – подтвердила Ядвига.

– Как же я рада!

– Еще бы! «Мокруха» – одно дело, а пара фингалов – совсем другое. Ты только смотри, чтобы на тебя теперь не повесили тяжкие телесные… Надо будет все проверить, я тебе как опытный человек говорю. А то ведь наверняка захотят с тебя много денег потребовать за то, чего и не было.

– Я поняла. А как это проверить? – наивно спросила Яна.

– Везде можно найти своих, то есть заинтересованных людей. С помощью денег, конечно, – пояснила Ядвига. И дополнила: – Которых у тебя нет. А потому судьба твоя очень даже не завидная.

– Если бы мне разрешили позвонить…

– Звонок тоже можно было бы организовать. И тоже с помощью денег, – гнула свою линию Ядвига. – И не смотри на меня так. Серьезные дела стоят значительно дороже, чем бывшие в употреблении часы.

– И все-таки ты могла бы меня заранее предупредить, до того, как мои часы отдала. Я бы сама договорилась. От этого зависело мое освобождение, а ты думала только о том, чтобы выпить! – обиделась Яна.

– На голодный желудок и думается плохо. Кроме того, тебе все равно бы не дали позвонить, у них тактика такая. Сейчас надавят на тебя, запугают, а затем повесят всех собак, – отмахнулась Ядвига.

Она была небольшого роста и полновата и сейчас выглядела очень потешно, сидя на высокой кровати и болтая короткими ножками, словно маленькая девочка.

– И потом… Тебе не адвокату звонить надо, а слезно просить прощения у господина Эрика и молить бога, чтобы случайно не оказалось, что ты испортила его красивый носик.

– Откуда ты знаешь, какой у него «носик»? – передразнила ее Яна.

– Откуда… Между прочим, в моем личном деле написано, что я склонна ко лжи и обману. Вот я и тебя обманула. Кто же в Берне не знает Эрика Рейнхольда? Его знают все! Он представитель элиты, «золотая молодежь», и ведет соответствующий образ жизни. А живет он, не поверишь…

– На крыше, как Карлсон? – предположила Яна.

– Зря иронизируешь. Живет он в настоящем замке, – загадочно блеснула глазами Ядвига.

– Не может быть! – притворно всплеснула руками Яна. – Выходит, опять я во что-то вляпалась… Неужели он князь или граф? Еще один на мою голову!

– Что значит «еще один»? – прищурилась Ядвига.

– Да есть у меня один знакомый – чешский князь…

– Понятно, ты специализируешься на богатых женихах, разводишь их на «бабки», – со знанием дела кивнула Ядвига. – А зачем сорвалась-то? Зачем избила? Теперь – уголовка, да и засветилась в полиции.

Яна не успела ей ответить и сказать несколько слов в свое оправдание – дверь открылась, и женщина-конвоир строго сказала:

– Яна Цветкова, на выход!

Прозвучало это так, словно ее приглашали на расстрел.

Яна сглотнула и на дрожащих ногах последовала за женщиной, спрашивая:

– А куда меня ведут? Что со мной будут делать? Вы помните, что я отдала вам часы? Хотя бы за них вы меня не уничтожите?

Охранница только усмехалась:

– Не болтай лишнего! С тобой поговорить хотят.

Яну ввели в небольшую квадратную комнату, разделенную узким длинным столом. По обе стороны стола стояли стулья, и на одном из них сидел мужчина, которого Яна сразу узнала, несмотря на то, что в первую их встречу он выглядел далеко не блестяще. Это был Эрик Рейнхольд собственной персоной. Настроение Яны резко понизилось.

«Пришел поиздеваться…»

Из-за спины Яны выскочил Леонардо и затрещал:

– Ну, узнаете ее? Вы опознаете ее? Уже доказано, что именно эта женщина избила вас до полусмерти. Отпечатки ее пальцев найдены на орудии преступления.

«Какой позор! На мусорном ведре – мои отпечатки!» – думала Яна, стараясь принять совершенно непринужденную и гордую позу.

Мужчина был одет в темно-фиолетовую рубашку с расстегнутым воротом а-ля Казанова и в черные брюки из шелковистой ткани. Лицо его было действительно красивым. Вернее, можно предположить, что оно должно было быть красивым, если бы не распухший нос и подбитый глаз. И если бы с виска на щеку не спускалась аккуратная полоска медицинской «зеленки».

Яна, не произнося ни слова, смотрела в его насмешливые глаза. Молчание затягивалось.

Наконец Эрик произнес:

– Я уже говорил вам, что не видел нападавшего. Все произошло слишком быстро, и память у меня отшибло с первого удара. Там могла быть и эта женщина, и кто угодно другой.

– А вашего опознания и не требуется. Ее видели на месте преступления, и отпечатки пальцев на орудии преступления – ее, – заявил полицейский.

– Меня привели сюда как ярмарочного шута? – спросила Яна. – Вы убедились, что мы не знакомы? Отведите меня обратно в камеру!

– Подождите, пожалуйста, – обратился к ней побитый парень. – Я могу поговорить с ней наедине? – повернулся он к Леонардо.

– Вы не ее адвокат, чтобы беседовать с ней наедине. Так что это будет нежелательно, – сразу же откликнулся полицейский.

– Хорошо, тогда поговорим так, – кивнул Эрик. И вдруг перешел на русский язык, хоть и с акцентом, но в целом очень даже неплохой: – Вы работаете в мусорной компании?

Обращался он уже к Яне, и та даже замерла от удивления.

– Вы знаете русский?

– Я четыре года провел с моими русскими друзьями в Сибири.

– В тюрьме, что ли, сидели? – усмехнулась Яна.

– Нет, конечно, – рассмеялся Эрик.

– Странно… – пожала плечами Яна и нахмурилась. – Что вы там плели про какой-то мусорный завод? Вы меня завести хотите? Я ведь не посмотрю, что мы находимся в полицейском участке, могу вас и без ведра огреть!

– О чем вы говорите? – побагровел Леонардо, который ничего не понимал из их разговора, что его сильно раздражало.

– Мы приветствуем друг друга, – сообщил по-английски Эрик.

– Почему же вы ему не нажаловались, что я вам угрожаю? Или успеете еще? – не удержавшись, встряла Яна.

– Скорее всего, успею.

– Прекратите разговаривать на неизвестном мне языке! Переходите на английский! – взорвался полицейский.

– Мы имеем право говорить на любом языке, – спокойно откликнулся Эрик, и в его голосе вдруг зазвенела сталь.

Леонардо очень не любил, когда ему перечили, но спорить почему-то не стал, просто вышел из комнаты, хлопнув дверью.

– Какие нервы! – закатила глаза Яна, присаживаясь напротив Эрика и скрещивая ноги. – Наверное, я совсем хреново выгляжу, если вы меня приняли за представителя мусорной компании?

– Я тоже сейчас выгляжу не очень хорошо. Благодаря вашим стараниям, – усмехнулся Эрик.

– А вы из тех мужчин, которых сильно заботит собственная внешность? – нараспев произнесла Яна, и ее собеседник смутился. Но тут же упрямо продолжил, неожиданно отбросив вежливое «вы»:

– Меня заботит вопрос, что я тебе сделал, раз ты не из мусорной компании.

Яна хлопнула себя по коленкам.

– Ну, посмотрите на него! Ты маньяк, что ли? Ты бредишь мусором? Поэтому бродишь по свалке ночью в поисках приключений?

– И ты решила меня наказать?

– А кто тебе разрешил обращаться ко мне на «ты»? – спросила Яна, сверля собеседника синими глазами.

– А ты почему фамильярничаешь?

– Я женщина и к тому же преступница. Не заметил? – нагло бросила Яна.

Эрик снова смутился, опустил глаза.

– Зато теперь я знаю одно…

– Хм, какой образованный мальчик… И что же ты знаешь?

– Я подумал, что, может, переспал с тобой и забыл, вот ты и обозлилась. Но такую штучку я бы точно не забыл.

Яна с минуту переваривала полученную информацию, решая, не списать ли то, что она услышала, на плохое знание собеседником русского языка, но поняла, что не ослышалась. Цветкова медленно поднялась и быстро залепила Эрику пощечину по здоровой стороне лица, обронив:

– Однако неудобно бить с левой руки.

Эрик даже немного застонал, схватившись за вспухшее лицо. А Яна пояснила:

– Это тебе за то, что ты решил, что когда-то мог спать со мной. Я – порядочная женщина! И с таким, как ты, в жизни бы в постель не легла! А теперь вызывай своего приспешника Леонардо и жалуйся, что я и здесь на тебя напала. Пусть наденут наручники и посадят меня в клетку пожизненно. А то еще твои поклонницы выцарапают мне глаза за то, что я попортила твое личико. Только ты все же постарайся хорошенько вспомнить, с кем и когда ты спал. Для нас, для глупых баб, это, как ни странно, очень важно.

– Не собираюсь никого вызывать. Извини, если обидел, но я никак не могу понять, что такого я тебе сделал, что ты на меня там набросилась?

– Тебе будет приятнее, если я назову себя «мусорной принцессой»? Это твой «пунктик»?

Эрик улыбнулся.

– Я поясню…

– Да уж, пожалуйста! – Яна и сама не понимала, с чего вдруг ее несет. Почему она, оказавшись в столь бедственном положении, так откровенно хамит? Скорее всего, действует сейчас по принципу: «лучшая защита – нападение».

– Я сейчас вплотную занимаюсь тем, что хочу вывести на чистую воду один завод по производству полиэтиленовых пакетов и игрушек, – пустился в объяснения Эрик. – Они выбрасывают ядовитые отходы просто на свалку, хотя должны их утилизировать по-особому, а это ведет к сильному загрязнению окружающей среды. Я вообще активно добиваюсь закрытия той свалки и переработки мусора цивилизованным способом. Уже встречался с представителями дирекции и пытался получить от них какие-то комментарии, но, кроме угроз в свой адрес, ничего не добился. Поэтому я приехал туда ночью, не совсем легально, признаюсь… Я бродил там в поисках улик и как раз обнаружил то, что искал, но в тот же момент получил от тебя сокрушительный удар… Очнулся, как я понял, через несколько минут и пополз на выход… А навстречу мне уже бежал мой шофер. Он увидел, в каком я состоянии, понял, что на меня напали, и отвез в больницу, а там вызвали полицию. Вот как все было. А теперь я хотел бы знать…

– Я поняла! – прервала его Яна и внезапно почувствовала себя очень паршиво. – Можно я вернусь в камеру?