Текст книги "Любовь и Чудеса"

Татьяна Майстренко
Любовь и Чудеса

Любовь и Чудеса

Любовь и Чудеса

На конюшне конюх, выгребая старое сено и заменяя его на новое, пахнущее молодой травой, разговаривал с лошадью.

«Ну что, Зоренька? Прошло время наше. На что мы теперь годные с тобой?» – и невесёлая улыбка скользнула по его лицу.

Надо сказать, что конюх Семён был жокеем. А Зоренька выигрывала все первые призы. Потом получила травму, и остались они оба не у дел. Хотя жокей он был один из лучших. И предлагали ему других лошадей, но Семён был привязан к Зорьке крепкой дружбой и, конечно, любовью. Помог им один человек. Когда он был маленький, отец брал его на скачки, где он с замиранием сердца наблюдал за понравившейся ему кобылкой белой масти. Вырос мальчик, но любовь к лошадям осталась. А Зорька напоминала ему далёкое детство. Выкупил себе он хромую теперь кобылу, да и жокея нанял, приглядывать за ней. И поселил их в своём загородном доме, в деревне.

А Семён всё тешил себя надеждой, а вдруг поправится Зоренька, и опять засвистит у них за спиной вольный ветер, и всё будет как прежде, а, может, ещё лучше.

Нога у Зорьки зажила, но хромота осталась. И о скачках оставалось только мечтать.

Так и жили они вдвоём. Хозяева редко приезжали, и по сути Семён с Зоренькой были предоставлены сами себе, пока один случай не нарушил их размеренную жизнь.

Загородный дом стоял в красивом месте, возле горячих ключей. Ходили слухи, что в старину здесь раз в год сходились волхвы. Дела свои великие решали. Много к ним просителей ходило, да не все добирались. И теперь шептали, коль чист сердцем и любовью живёшь, то рано или поздно объявится волхв и исполнит желание.

А желание-то одно было, поправить Зореньке ножку. И вот ходил Семён со своей кобылкой каждый день на горячие ключи. Придут, постоят под водопадом, потом на лужок выйдут. Зоренька пасётся, а Семён лежит на травушке да думу свою тяжёлую думает. Как помочь Зорьке?

Однажды возвращались они с горячих ключей. Проходя мимо речки, увидели стайку ребятишек, разглядывающих что-то на песке. Подошли поближе. Оказалось, лежит кошка-роженица в коробке и жалобно мяучит. Примолкли ребятишки, носы трут, а как помочь, не знают, не может кошка окотиться. Плачет жалобно. Семён подошёл поближе, сразу понял, в чем дело. Благо, не один раз роды принимал у своей Зореньки.

«Ну-ка, посторонись!» – мягко раздвинул руками ребятишек.

И, глядя в глаза кошке, сказал: «Ну что, красавица, тяжело? Не бойся, помогу тебе».

И тепло улыбнулся.

Через полчаса всё закончилось. Благодарная кошка облизывала своих пятерых котят. Один из них был намного крупнее других, и поэтому кошечке было так трудно котиться.

«У, какой белолобый крепыш. – Семён взял на руки котёнка. – Ну что, малыш, напугал мамку?»

И почувствовал вдруг такое тепло в груди к этому крошечному живому комочку. Слыша, как бьётся его сердечко, и наполняясь любовью к этому малышу, он тихо спросил: «Ребята, а чья кошка?»

«Да ничья, приблудилась тут».

«Значит, можно забрать?»

«Конечно, дядя» – весело заговорили ребятишки, радуясь, что пристроили кошечку с котятами.

Взяв осторожно коробку с котятами, Семён с Зоренькой побрели к дому. Кошка бежала за ними, изредка мяукая. И если бы она была человеком, то можно было сказать, что она светилась от счастья.

Теперь жизнь их стала веселей. Котята росли шустрые, и приходилось смотреть за ними, как за детьми. К тому же у Мурки, так назвали кошку, не хватало молочка, так как Белолобый котёнок один ел за троих. Пришлось прикармливать котят из бутылочки коровьим молоком. Белолобый не давал расслабиться ни днём, ни ночью. То на дерево заберётся, то на самый конёк крыши залезет и мяучит оттуда, пока не снимешь.

Со временем котята подросли и ходили стайкой за Семёном. Куда Семён с Зоренькой, туда и они бегут. Во главе Маруська бежит, изредка мяукая, как бы строжа своих деток: «Не разбредаться».

На горячие ключи уже все вместе ходили. Пока до места дойдут, полдеревни ребятишек вокруг себя соберут.

А взрослые из-за плетней смотрят, улыбаются, и у всех светлей на душе от такой картины.

Бежит кошка, мяукая, следом Зоренька осторожно вышагивает, а между ног её четверо котят семенят ножками. За ними Семён идёт, а на плече у него котёнок белолобый сидит и важно поглядывает. А вокруг стайка деревенских ребятишек, идут тихонечко, осторожно ступая, млея от счастья.

Вот такой дружной компанией теперь ходили на Ключи.

И все думы тяжёлые покинули Семёна, не до того было.

Смотрел за котятами, как бы кто куда не свалился. Вроде и строго говорил с ними, а на сердце тепло разливалось и Душа пела. Вот и начал Семён песни петь и сам не понял, как. Сядет и поёт. А всё семейство рядом сидит и слушает. Да песни незнакомые для слуха, а для сердца родные. Как будто наполнялся он светлым чувством и не поделиться им никак не мог.

На всю округу Семён прославился. И стали к нему люди приходить, кто за советом дельным, а кто так просто, песни его душевные послушать. Придут, посидят молча и притихшие домой идут, думая каждый о своём, потаённом.

И стали люди как-то по-другому жить, помогать друг дружке стали.

Дом кто захочет строить или крышу поправить, звал соседей. И все, кто не занят был, приходили и своими силами справлялись. И исчезли покосившиеся дома в деревне. А домики стояли весёлые да опрятные, под стать своим хозяевам. Речку почистили, огородили пруд. Ребятишкам пляж сделали, качелей понаставили. Сад огромный посадили для общего пользования. Стадион построили общими усилиями.

И всё шутили: «Кабы не Семёна песни, так и сидели бы, как «старуха у разбитого корыта».

Однажды пришёл к Семёну человек, не местный. Семён поёт, сердце радует, а он сидит и молчит. И только искорки в уголках его синих, как небо, глаз выдают его весёлый нрав.

Закончил петь Семён. Разговорились. И почему-то поведал ему Семён о давно наболевшем. Забытое всплыло.

– Вот ждал, ждал волхвов. Неужто врут люди? – сказал тихо Семён.

– А зачем тебе? – спросил незнакомец, хитро прищурившись.

– Да Зорька, кобыла, друг мой верный, хромает. А помочь некому.

– А покажи кобылку-то, – попросил незнакомец.

Пошли на конюшню, вывели Зорьку на луг. Незнакомец взял ногу лошади, чуть подержал в руках, потом залез рукой под колено и вытащил… занозу. Потом встряхнул ногу, придерживая за копыто, и отпустил, ударив по крупу: «Но, пошла».

И добавил: «Больно было ей, вот и хромала».

И Зорька «пошла». Сначала осторожно, пробуя ногу на боль. Потом чуть быстрей, потом ещё быстрей, и понеслась во весь опор.

Она скакала, нарезая круги, то меньше, то больше, как бы навёрстывая упущенное время, заново чувствуя ветер в развевающейся гриве, раздувая ноздри и судорожно вдыхая вольный ветер. Наконец она встала на дыбы и заржала.

– Ладно, ладно, – сказал незнакомец.

Семён от восторга забыл даже поблагодарить. Он всё оглаживал ходившее ходуном тело Зорьки привычными движениями, успокаивая дрожь и приговаривая: «Ну, молодец, Зоренька, голубушка».

А незнакомец, не дожидаясь благодарности, пошёл со двора. И уже возле ворот оглянулся и, посмотрев потеплевшими глазами прямо в глаза Семёну, сказал: «Тому не надо ждать волхвов, кто сам волхв».

Улыбнулся и шагнул за калитку. И долго стоял Семён в растерянности, взглядом провожая фигуру уходящего путника.

А новая песня уже лилась из самой глубины его существа, наполняя сердце любовью, светом и красотой случившегося чуда.

25.01.2018

Случай на дороге

Максим уверенно вёл машину по извилистой дороге в горах.

Дорога для смельчаков. Так её называли. Не каждый осмеливался проехать здесь, хоть она и значительно сокращала путь.

Горы всегда вдохновляли Максима. Для него дорога была знакомой с детства, когда ещё с дедом ходили они тут тропкой. Тогда и дороги-то не было. Так, козья тропа. Много чего дед рассказывал внуку про эти места. Говорил, что где-то здесь вход есть в подземное царство. И ходы есть. Прямо в скалах высечены. И тогда, ребёнком ещё слушая деда, Максим внимательно ощупывал взглядом каждый сантиметр скалы, пытаясь найти ту заветную дверь.

Одно знал Максим, места эти волшебные по своей красоте и величию.

И когда он приезжал из таких поездок, рождалась новая Песня. Песня его Души.

Сегодня солнце светило особенно ярко. Каждый лучик, преломляясь в лобовом стекле, раскладывался, как ему казалось, на спектр весёлых ноток. И жмурясь от удовольствия, Максим напевал нарождавшуюся песню. Дорога была узкой. С одной стороны был обрыв. Внизу можно было видеть парящих орлов. С другой стороны дорога плотно прижималась к отвесной скале, метров пять в высоту, плавно переходящую в красавицу-гору, сплошь усеянную соснами.

И вдруг он услышал крик. Затормозив, начал вглядываться в обрыв и увидел, что метрах в десяти ниже дороги висел на ветке, торчащей из стены обрыва, маленький медвежонок. Ветка ходила ходуном, а он кричал, как маленький ребёнок.

Откуда он там взялся, думать было некогда. Бросился в багажник, схватил верёвку (сосед попросил купить для качелей своим детям) и, сделав петлю, набросил на заднее колесо машины. Потом обвязал себя вокруг пояса и стал медленно спускаться вниз, осторожно ощупывая камни ногой.

«Держись, малыш», – шептали губы.

Во рту пересохло, рубашка прилипла к спине.

Спустившись к медвежонку, аккуратно взял малыша на руки и охнул – тяжеловат. Нога соскользнула с камня, и спаситель повис на верёвке на высоте парящих орлов. А малыш перебрался на спину Максима, прижался к нему всем своим существом и затих, понимая важность момента.

И тут только понял Максим, что поднять-то их некому. До стены больше метра, раскачаться вряд ли получится. Придётся ждать помощь. Но по этой дороге редко кто проезжал, только самые рисковые парни. И можно было прождать и неделю, и две, а то и месяц. Телефон остался в машине. Оставалась надежда на чудо.

И оно случилось….

Верёвка вдруг начала медленно поднимать их наверх.

Кто-то пыхтел и тащил их. Оказавшись наверху, Максим обомлел.

Прямо перед ним стояла огромная медведица с верёвкой в лапах.

Максим лежал на земле, не шевелясь. Медведица подошла, сняла с него испуганного медвежонка и вдруг лизнула Максима в нос.

Шаги стали удаляться и вскоре затихли совсем. Максим встал, снял верёвку, завёл машину, осмотрелся. Вокруг никого не было. Медведица и медвежонок исчезли из вида.

Ехал медленно, вглядываясь в каждый поворот, но напрасно. Дорога была пустынна. Медведице некуда было деться, как он считал, только если где-то в скале есть проход, как дверь.

И вдруг вспомнил рассказ деда о потаённых ходах. И потеплело на сердце, и он улыбнулся.

А солнце светило, как прежде, и парили орлы. Ничто не нарушило эту красоту.

К вечеру Максим был дома.

Прошло несколько дней, и однажды, открыв дверь, Максим увидел на пороге большую бочку.

Вооружившись инструментами, открыл крышку, и в нос ударил душистый запах горного мёда.

Улыбка озарила лицо Максима.

– Ай да медведица, – сказал вслух. – Спасибо.

И в ответ вдруг услышал протяжный медвежий рык, которому вторил звук знакомый, ворчание маленького медвежонка.

11.08.2018

Маленький герой

Водной семье жила кошечка. Пришла её пора, и она подарила миру чудесных четырёх котят. Котята были красивые и милые, как впрочем, и все новорождённые.

Но особенно нравился Сергею первенец. Он был почти чёрный, с белой грудкой и с лапками серо-голубого цвета.

Сергей брал его на руки, совсем крошечного, с неоткрытыми пока глазами, и прижимал к груди.

К его удивлению, котёнок не мяукал, а начинал принюхиваться, наверняка чувствуя любящее сердце.

Так, во всяком случае, Сергею казалось. Остальные котята на его руках громко мяукали, и кошка поднимала счастливые глаза и как бы говорила: «Ну ладно, положи ко мне, а то они ещё маленькие».

Время шло, котята подросли и уже весело бегали по всему дому, гоняясь друг за другом. Сергей с удовольствием наблюдал за ними.

Его любимец Яшка был самый шустрый. Не доставляя много шума, он молчком двигался по комнате, как будто ему всё тут было знакомо. И диван, и кресла, и другая мебель.

Яшка коготками цеплялся за обшивку и ловко вскарабкивался на диван. Потом гордо оглядывался по сторонам, как бы говоря: «Смотрите, я где».

Остальные котята ещё были не настолько сильны, чтобы следовать за ним. И с пола мяукали вслед Яшке, ускользающему из общей кучки котят. А он бегал по дивану, дразня своих собратьев и изредка издавал звуки: Пф, пф, пф…

Однажды Сергей выставил коробку с котятами во двор. Котята знакомились с новым для них окружением и, пользуясь отсутствием мамаши, разбрелись по всему двору.

Но не так безопасно оказалось во внутреннем дворике дома. Соседский пёс, сорвавшись с надоевшей ему цепки, забрёл во двор.

И каково же было его удивление, когда он увидел маленьких котят.

Сергей из окошка увидел пса и поспешил на помощь. Когда он открыл дверь, его изумлённому взору предстала интересная картина.

Посреди двора, прямо перед псом, загораживая ему проход, сидел Яшка и «улыбался» во весь свой кошачий рот. А передние его лапы обнимали маленький мячик.

Пёс смотрел как завороженный на мячик в лапах Яшки.

Да и Сергей застыл в изумлении от увиденного.

А Яшка тем временем начал «игру».

Он стал подкидывать шарик вверх, потом ловил его и опять кидал его вверх, потихоньку уводя пса от котят.

«Ай да Яшка. Ай, молодец, настоящий герой», – думал Сергей, не мешая игре, а тихонько собирая котят в домик-коробку.

Так и вывел Яшка пса за калитку. Потом напоследок подкинул мячик подальше и с достоинством удалился.

А пёс принял игру и продолжил играть с мячиком, пока подошедший хозяин не отвёл его домой и не посадил на цепь.

Но что-то случилось с псом.

Проходя мимо, Сергей стал замечать его тоскующий, но добрый взгляд.

Видать, не терпелось ему опять сбежать с цепи и поиграть с этим удивительным котёнком.

Морская история

Корабль шёл на Восток. Море было спокойным и гладким. Ничто не предвещало бури. Студент Максим проходил практику на корабле своего отца, капитана. Максим, сколько себя помнил, всегда любил море. И помнит первую встречу, когда отец взял их с мамой на борт тогда ещё первого капитанского корабля. С тех пор сменилось много судов. Этот, последний, был современный, с каютами люкс, белой палубой и бассейном. Не корабль, а дом отдыха для туристов.

Максим заканчивал морское училище, и отец согласился взять его на практику на свой корабль. Максим был потрясён красотой этой плавучей машины. Корабль казался ему живым. И он с удовольствием, пока никто не видел, дотрагивался до него, осторожно, с юношеским трепетом. Подходил к борту и с удовольствием молча «кричал» морю: «Я люблю тебя. Я здесь. Услышь меня».

Море было его мечтой. Максим умел мечтать, ему было девятнадцать лет. Он с детства хотел познакомиться с морем и его обитателями. Он почему-то был уверен, что в море живут не только рыбы, но и люди, только они немного другие. По вечерам, когда все расходились по каютам, Максим выходил на палубу и смотрел на звёзды, отражённые в великой глади бесконечного искрящегося света. Да, картина была что надо!

В этот раз Максим сел поближе к бортику. На Душе рождались стихи, и он молча декламировал, глядя на водную гладь. Пробило полночь, а он всё сидел и сидел, и думал о тех, кто в море живёт. Много вопросов возникало в его голове. Уже и луна собралась на покой, а он всё сидел и сидел.

И вдруг, то ли от долгого смотрения на воду, то ли ещё от чего, ему показалось, что перед ним на воде стоит существо искрящееся, похожее на прекрасную девушку. Он протёр глаза, и всё исчезло, но образ девушки почему-то остался в его голове. На следующую ночь он опять сидел на корме. Теперь он мечтал о девушке, которую увидел, в надежде, что опять встретит её. Но ночь прошла спокойно, и другая, и третья…

И он уже начал думать, что ему померещилось, как на пятый день пребывания его на «лодке», в ночь его дежурства, он опять увидел светящееся облако и в нём девушку, очень красивую и молодую. Максим был молод и не испугался, а скорее заинтересовался. Они молча смотрели друг на друга, пока Максим не догадался заговорить.

– Привет. Я Максим.

– Здравствуй. Я Лазурь.

– Красиво.

– К тебе можно? – спросила Лазурь.

И, не дожидаясь ответа, как бы выскочила из искрящегося облака и оказалась рядом с Максимом.

Максим начал разглядывать её, а Лазурь, нисколько не смущаясь, поворачивалась к нему то одним боком, то другим.

«Ну как, – весело спрашивала она, – хороша?»

Она оказалась простой девчонкой, без жабр, без хвоста, с двумя ногами и руками. Ну, в общем, самой настоящей девушкой земли.

«А ты думал, что у меня хвост? – спросила, улыбаясь, Лазурь. И добавила: – Нет, хвост только по праздникам».

Увидев его реакцию, засмеялась: «Шучу, шучу».

И продолжила: «С хвостами – это русалки, мы с ними дружим. Они наши соседи. А мы, люди, но живём в своих городах под водой. Там тоже Земля и есть Солнце. Мы живём не в воде, а под ней».

«Интересно, а как ты сюда попала?» – спросил Максим.

«Вот это мой кораблик», – показала рукой Лазурь на светящийся шар, из которого она недавно так ловко выпрыгнула.

И продолжила: «Он помогает мне пройти через время. Мне не обязательно плыть по воде, как вам, чтобы достигнуть пункта назначения. Стоит только запрыгнуть в него. Вообще-то можно и зайти, но я предпочитаю запрыгивать, так веселее. А остальное дело за мной. Воображением называется. Но к тебе меня привлёк необыкновенный чувственный трепет, когда я услышала, как кто-то объясняется в Любви… морю».

«Как ты могла услышать? – спросил Максим, – Я ведь вслух не говорил».

«А нам и не надо. Стоит помыслить, мы слышим, как если бы ты сказал вслух» – ответила Лазурь.

Теперь настала очередь Максима удивлять Лазурь. Он провёл её по кораблю, где было возможно, показывая всё самое интересное, по его мнению.

Лазури всё понравилось, но она никак не могла понять, как такой большой корабль плывёт, не задействуя мысль. Максиму долго пришлось объяснять ей, пока, наконец, она не устала и не засобиралась домой.

«А завтра придёшь?» – спросил Максим.

«Позовёшь, приду», – ответила Лазурь и нежно улыбнулась.

Сердце Максима дрогнуло и забилось в сладостной истоме.

Целую неделю Лазурь навещала Максима, и они весело проводили время. Купались в бассейне, глядели на звёзды. Максим читал ей стихи, отчего она закатывала глаза и тихо стонала.

Однажды Максим хотел поцеловать девушку, чем сильно её напугал. Когда же Максим объяснил, что он хотел этим выразить, что она ему очень нравится, она засмеялась.

«Так примитивно выражают свои чувства наши животные», – сказала просто Лазурь.

«А вы как же?» – недоумённо спросил Максим.

«Ну, если ты заметил, я ловлю вибрации, когда ты читаешь свои стихи. Когда у тебя открытое сердце, то нет необходимости прикасаться телами друг к другу», – объяснила Лазурь.

«Подожди, а как же дети?» – выпалил Максим и смутился.

«Ничего, не смущайся. Когда придёт время, я покажу тебе. За этим я и пришла» – уточнила Лазурь.

«Как?» – удивился Максим.

Лазурь нежно посмотрела на Максима и начала объяснять: «Понимаешь, мы люди, но более развитые, чем вы, что нам не мешает скрещивать свои энергии с вашими, производя более сильное потомство».

«А как же семья? Мама, папа?» – не переставал удивляться Максим.

«У нас все дети общие, – продолжила объяснять Лазурь, – наша задача – поддержание подводного мира в порядке и гармонии. Ваша – поддержание надземного мира. Но вы почему-то забыли об этом».

Выдержав пристальный взгляд Максима, она продолжила: «При скрещивании от мужчины и женщины всегда отделяется энергия Любви и формируется новая жизнь. Благодаря моему воображению я смогу отделить от себя кусочек плазмы, а твоя невероятная сила оплодотворит её. И этот сосуд я заберу с собой, где будет развиваться наш малыш, и при желании ты всегда сможешь его навестить».

«Да уж, интересно», – медленно протянул Максим.

А Лазурь продолжала: «Это случится только, если наши вибрации на момент связи будут совпадать. А это произойдёт, если ты сможешь полюбить меня очень сильно».

«Уже полюбил», – подумал Максим.

И так ему захотелось сжать эту хрупкую девушку в своих объятиях и никуда не отпускать от себя. Но помня первый опыт, он сдержал себя.

Но тут заговорила Лазурь: «Пора».

Они стояли в бассейне по колено в воде, напротив друг друга, неотрывно глядя в глаза.

В голове у Максима звучала музыка, которой он никогда раньше не слышал. Сердце наполнялось трепетом и негой.

Всё тело начало вибрировать. Это было приятно, хотя немного отвлекало.

«Расслабься, не думай ни о чём», – беззвучно влились слова в его мозг, тем самым отключая его. Вспышка света унесла его туда, где он ни разу не был и, казалось, не должен был быть. Между ними бегали невидимые огонёчки, как по проводам. Они наполняли тела до следующей вспышки. Казалось, это длилось вечность, и он не хотел её отпускать.

Ещё и ещё.

«Хватит, – беззвучно шепнула, – отпусти».

И он увидел, как над их головами повис сияющий небольшой шар. Это отрезвило его, и всё, что ещё наполняло его и её, вобрал в себя этот маленький шар. Искрясь и лучась, он опустился на ладони матери.

«Ну, вот он, наш малыш. Теперь в нашем мире будет твоя светокопия», – улыбалась Лазурь.

«Можно подержать?» – попросил шёпотом Максим.

От волнения язык заплетался. Лазурь осторожно передала ему шар.

И Макс почувствовал всю Любовь, какую испытывал он к его матери, а теперь и к нему.

Почувствовал всю нежность и весь трепет Души ещё не рождённого ребёнка, но уже любящего этот мир, эту Планету.

И столько ещё всего было в этом живом комочке, что рукам стало горячо. А потом и глазам. Слёзы Любви лились из глаз Максима, а он не замечал их. Он всем своим существом, каждой клеточкой вдруг понял, что жизнь и есть Любовь. И что всё здесь соткано только из неё, из Любви. Он «пил» и «пил» и никак не мог «напиться».

И только одна мысль была в его голове: «Как хорошо жить!»

Сентябрь 2017