Текст книги "Беременна на заказ, или Цена любви миллиардера"

Глава 3

* * *

– ОЛЬГА —

– Итак? – холодный и бесстрастный голос араба заставляет Ольгу нервничать.

– Если заказ всё ещё в силе, то я готова вас порадовать. Я нашла подходящую кандидатуру.

– Заказ в силе.

– Прекрасно-прекрасно. Я вам прямо сейчас вышлю фотографию. Лицо крупным планом. В полный рост и с разных ракурсов. В одежде и без. Если вам понравятся внешние данные, то я начну собирать анамнез по её здоровью.

– Жду фото, – бросает коротко и отключается.

Ольга тут же отправляет фотографии девушки, которая недавно покинула её агентство. Она заранее загрузила фото. Осталось лишь нажать «Отправить», что Ольга и делает.

Остаётся дождаться решения её клиента, сына арабского шейха. Очень важный для неё клиент, прибыльный и она ковриком перед ним расстелится, в любую позу встанет и что угодно сделает, лишь бы он получил то, о чём попросил.

Проходит десять минут, и мужчина перезванивает.

– Да? – воркующим тоном отвечает женщина.

– Подходит. Собирайте данные по её здоровью, – по равнодушному тону араба нельзя понять, действительно ли ему понравилась девушка или нет. Но раз перезвонил, значит, понравилась. Это не могло не радовать.

– Когда всё будет готово, я вам сообщу, – деловым тоном отвечает Ольга.

– Если она в идеальном состоянии, то хочу получить её не позже вторника, – требовательно произносит мужчина.

– В таком случае тариф увеличится… – осторожно говорит она и закусывает указательный пальчик.

– Деньги… – брезгливо вздыхает он, – не оскорбляйте меня подобной пошлостью. Я готов тратить на свои желания любые суммы.

– Простите меня, – тут же с деланной искренностью произносит Ольга. Женщина умеет выдавать нужные эмоции. Её игра всегда безупречна и натуральна. – У меня не было цели оскорбить вас и ваши чувства. Я всё поняла. Всё сделаю.

Мужчина больше ничего не говорит и отключается.

Женщина откидывается в кресле и на её губах начинает играть довольная улыбка.

Острое чувство драйва тонизирует её, одаряет фееричными ощущениями.

Ольга щёлкает пальцами. Затем открывает фотографии Наны на компьютере. Фото сделаны скрытыми камерами, которыми напичкан её кабинет. Она снова внимательно рассматривает кандидатуру для важного клиента.

Темноволосая девушка чудо как хороша. В её миловидном личике улавливается нечто утончённое, даже аристократичное как кровь лучшего арабского скакуна.

Она очень аппетитная: молодая, высокая, стройная, гибкая, с высокой спелой налитой грудью четвёртого размера, округлой хорошенькой попкой и тонкой талией.

Глаза хозяйки агентства блестят от предвкушения получения огромной прибыли.

Эта девушка для неё просто удача.

Давно ей не попадались подобные невинные и натуральные штучки.

В прогрессивном двадцать первом веке натуральность и невинность – товары, относящиеся к классу даже не высшему, а «эксклюзивному» и крайне редкому. И она не упустит девочку. Главное теперь, чтобы все медицинские показатели были на уровне.

Сын шейха, делая заказ, чётко ей дал понять, что ему нужна не просто девственница с хорошими внешними данными, но и с таким здоровьем и генетикой, с которыми и в космос можно отправляться.

Рассмотрев Нану на фото, она выключает компьютер и достаёт свой волшебный порошок и делает несколько дорожек.

– За удачное окончание дня! – усмехается Ольга и принимает приличную дозу марафета.

* * *

– НАНА —

Звонок от Ольги Владимировны поступает днём в субботу.

У меня тут же душа замирает. Руки дрожать начинают. Мне страшно отвечать на звонок, боюсь услышать отказ. Боюсь, вдруг скажет, что не сможет мне помочь.

Набираюсь храбрости, делаю глубокий вдох, шумный быстрый выдох и принимаю вызов.

– Алло? – отвечаю напряжённо.

– Нана, добрый день, – звучит ровный бодрый голос хозяйки агентства. – Тебе удобно говорить?

– Да-да, я не занята. Я рада, что вы позвонили, и слушаю вас внимательно! – выпаливаю на одном дыхании.

Она хмыкает и говорит, а я действительно слушаю внимательно, губкой впитываю каждое её слово.

– У меня есть клиент, которому идеально подходят твои знания иностранных языков, в частности английского и арабского. Так же ему пришлась по нраву твоя внешность. Он готов сотрудничать с тобой, Нана. Как только ты дашь согласие и подпишешь необходимые документы, сразу получишь первый транш – сумму, которую ты сможешь отдать своим вымогателям. И помимо этих денег будут ещё. Поверь, речь идёт о миллионах. И не рублей.

Я гулко сглатываю. Не могу поверить, что мне это не снится.

Неужели в этом прогнившем мире остались ещё хорошие, честные и порядочные люди?

Боже! Спасибо тебе!

– Конечно… Господи… Конечно я согласна! – выпаливаю радостно и от облегчения у меня слёзы на глаза наворачиваются. Чуть дрогнувшим голосом спрашиваю: – А в каком качестве я ему нужна? Переводчица? Помощница?

В ответ слышу лёгкий смех, и Ольга отвечает:

– Скорее, это раздел помощи от тебя. Но детали по телефону не расскажу. Только у себя в офисе введу тебя в курс дела.

– Да, хорошо, – соглашаюсь я. Хаотично брожу по квартире. Меня распирает от облегчения. Мне хочется немедленно поехать к ней, подписать любые бумаги, получить деньги и приступить к работе. – Когда… Когда могу подъехать? Вы сразу выплатите, как я подпишу бумаги?

– Тише, не гони лошадей, Нана, – мягким голосом произносит женщина. – Прежде чем подписать контракт с моим агентством и клиентом, нужно пройти дополнительную процедуру…

Я останавливаюсь по центру своей маленькой гостиной, которая является и моей спальней, и моим кабинетом, и переспрашиваю настороженно:

– Какую ещё процедуру?

– Клиент желает убедиться, что ты полностью здорова. Он желает знать, что ты ничем не больна и не являешься переносчиком какого-нибудь вируса, или заболевания, – объясняет она таким тоном, будто говорит с четырёхлетним ребёнком.

– Я абсолютно здорова! – заверяю её пылко. – Ничем не болею, никаких вирусов…

– Ты можешь не знать о скрытых или «спящих» заболеваниях, – настаивает она. – Это недолго, Нана. Клиент платит большие деньги. Неужели за большой гонорар ты откажешь в такой малости, как пройти обследование? Тем более, это и для тебя хорошо. Убедишься, что здорова.

Пальцами сжимаю переносицу и вздыхаю. Логика в её словах есть. Мне не сложно, вот только чем я буду платить?

– Я сейчас на мели, – говорю со вздохом. – Обследование будет стоить мне целое состояние…

– Ох, за это не волнуйся. Все расходы я беру на себя, – успокаивает она меня и добавляет деловым тоном: – Я сейчас смс-кой пришлю тебе адрес клиники, они работают со мной, и там ты пройдёшь все процедуры. Не бойся, ничего страшного. У тебя возьмут кровь, мочу, мазки, сделают КТ. Я предупрежу девочек, тебя будут ждать. Приедешь в понедельник к восьми утра и обязательно натощак. Договорились?

Понедельник… Это слово бьёт наотмашь. Именно в понедельник ко мне придут за деньгами.

– Всё сделают быстро, Нана. Если действительно всё хорошо, то во вторник подпишем контракт.

– А если… не хорошо? – спрашиваю надломлено.

– Я в любом случае помогу тебе, девочка. Если не выйдет с этим клиентом, то значит, выйдет с другим. И я дам тебе деньги. Отработаешь, значит, с другим клиентом. Договорились?

Её доброта и желание мне помочь подкупили меня.

– Ольга Владимировна, вы просто… ангел-хранитель… Конечно, договорились! Я жду адрес. Я приеду, и все анализы сдам, – заверяю её.

– Вот и отлично. Тогда до связи. Я позвоню тебе в понедельник вечером, назначу время нашей встречи.

Она отключается. Я тут же без сил падаю на диван. Этот разговор словно выпил всю меня. Вроде всё хорошо, а ощущение, будто меня катком раскатали.

Только как быть с теми подонками? Они ведь явятся ко мне в понедельник…

Тру лицо и думаю, что придётся с ними поговорить. Объяснить, что мне нужно ещё немного времени. Что обязательно будут деньги.

Да, именно так.

Только бы теперь набраться терпения.

Интересно, кто этот клиент?

Наверное, он очень важный, серьёзный человек.

Надеюсь, мы с ним сработаемся.

И вдруг, меня посещает одна мысль. А как ему могла понравиться моя внешность, если он меня не видел? Мои фото Ольга Владимировна не делала… Хотя… Там же камеры везде…

И я успокаиваюсь. Уверенно отмахиваюсь от странных ощущений некой неправильности.

* * *

Не передать словами как сильно я ждала начало понедельника.

Когда наступает день «Х» во всех смыслах, я мчусь в клинику на всех парусах. Подгоняю таксиста, мне всё кажется, что он еле-еле ползёт.

Когда я на месте и представляюсь, меня встречают как дорогую гостью и буквально за ручку отводят по всем кабинетам. Обращаются со мной так, будто я VIP клиентка.

У меня берут кровь на многочисленные анализы и делают всё аккуратно, быстро, что почти не больно.

Писаю в баночку, сдаю мочу.

Прохожу осмотр у гинеколога. Берут мазки.

Потом меня осматривает терапевт, и ещё берут мазки из слизистой носа и горла.

УЗИ всех органов. Вдобавок КТ. И потом с сияющими улыбками сотрудники клиники мне сообщают, что у меня великолепный организм, всем бы такой.

А вот по анализам придётся до вечера подождать, и все результаты будут у Ольги Владимировны.

Что ж, дело сделано.

После клиники мчусь на работу.

Но как вы сами понимаете, сегодня у меня встреча с теми подонками. И само собой, работа у меня не клеится.

На обеде подходит Полина, интересуется, как всё прошло.

– Я тебе так обязана, Поль, – говорю от всего сердца. Ладони к груди прижимаю, так как не могу выразить весь спектр благодарности коллеге. – Она сказала, что обязательно мне поможет.

Поля кивает с улыбкой.

– Вот и отлично. Я рада, что выход нашёлся. Удачи, Нана.

Ближе к окончанию рабочего дня мне приходит смс от Ольги.

«У тебя всё идеально. Со здоровьем всё в полном порядке.

Жду тебя завтра в десять утра. Захвати паспорт. О.В.»

Моей радости нет предела.

Меня возьмут на работу!

Быть может, встреча с отморозками – это был своеобразный толчок от судьбы? Чтобы я не сидела в этом болоте, а двигалась к лучшей жизни?

Если так, то даже спасибо им.

Но вечером после работы на меня накатывает страх и паника. И я не спешу домой.

В метро так и вовсе зависаю в отделе со всякой сборной солянкой и приобретаю перцовый баллончик.

Надежда умирает последней, так ведь говорят?

Я всё ещё надеюсь, что кредиторы Макса про меня забыли.

Быть может, они вышли на Макса и вопрос сам собой решился? Но… Надежда та ещё сука.

Во дворе дома всё как обычно. Подозрительных машин не наблюдаю. У подъезда тоже никого.

Но они могут быть внутри…

Когда очень осторожно вхожу в подъезд и в лифте поднимаюсь на свой этаж ощущаю состояние, близкое к предобморочному.

Я накручиваю себя так сильно, что страх сжимает горло и сердце, а душу и вовсе вымораживает и мне кажется, я вот-вот умру от разрыва сердца.

На лестничной площадке тихо, спокойно. Я живу на шестом этаже обычной панельной девятиэтажки.

Облегчение накрывает меня, и я чувствую неимоверную слабость в руках, ногах. В голове будто вата образовалась.

Открываю двери в квартиру, вхожу, как вдруг моя голова, лицо взрываются болью!

От неожиданности, ужаса и паники я падаю на пол, издаю громкий стон боли, из глаз брызгают злые слёзы.

– Долго пришлось тебя ждать, сучка, – шипит ублюдок. – Бабки принесла?

– Завтра… Всё будет завтра… – выдавливаю из себя.

– Да она прикалывается над нами, – рявкает другой отморозок.

В квартире темно, лишь свет уличного фонаря позволяет видеть силуэты вымогателей.

– Деньги будут… завтра… – выдыхаю со всхлипом. – Правда…

Сильные грубые пальцы хватают меня за подбородок и до боли сжимают.

– Мы договорились на сегодня, Нана. Ты не держишь слова.

Не держу слова? Да я вообще им ничего не обещала! И ничего им не должна!

Макс, тварь ты! Надеюсь, тебе сейчас намного хуже и страшнее, чем мне!

– Завтра, – повторяю едва слышно.

Он отпускает моё лицо, и хлёсткая пощёчина вновь обжигает. Я заваливаюсь на бок. Скулю, как побитый щенок. Мне больно, мне страшно.

Моё лицо пульсирует. Рот наполняется тёплой металлической на вкус кровью.

И не успеваю опомниться от этой боли, как урод надавливает ботинком мне на спину, заставляя распластаться по полу.

Тяжело дышу. Паника едва не лишает рассудка. Перед глазами дёргаются мушки, накатывает тошнота.

Кажется, я кричу.

– Не ори, сука! – рявкает эта мразь. – Никто не придёт и не спасёт тебя.

Через пелену животного страха вспоминаю о баллончике.

Нашариваю рукой сумку, хорошо они не видят моих действий, думают, что я просто пытаюсь вырваться.

Они переговариваются между собой, решают, что делать – растерзать меня здесь и сейчас, или отвезти в клуб. Главный всё так же прижимает меня ботинком к полу. Давит сильно, причиняя боль.

Меня пугают их размышления.

Надо было не домой ехать, а сразу к Ольге Владимировне.

Наконец, нахожу перцовый баллончик, скидываю крышку и резко извернувшись, прыскаю в главного урода.

– А-а-а! – раздаётся рёв поддонка. – Шлюха-а-а!

Остальные тоже рычат и матерятся.

А я, пока свободная от их рук и ног, вскакиваю на дрожащие ноги и хватаюсь за ручку двери, чтобы сбежать из квартиры… Но…

Меня хватают за волосы и бьют головой об стену.

Адреналин мчится по венам, заставляя меня бороться за свою жизнь.

Разворачиваюсь и с рычанием нападаю на этого ублюдка. Набрасываюсь на него и пальцами изо всех сил впиваюсь ему в глаза. Зубами вцепляюсь ему в ухо.

Мужчина орёт, как резанный, но, увы, я не успеваю выдавить ему глаза, зато откусываю мочку уха.

Я бы закончила с ним, но удар по затылку лишает меня сознания…

Глава 4

* * *

– НАНА —

Просыпаюсь медленно, шевелюсь и стону от боли. Она пронзает всё тело. Очень сильно болит голова, лицо, область затылка и шеи…

Не понимаю, почему мне так больно?

Растерянность сменяется паникой, когда воспоминания лавиной накатывают на меня.

Резко открываю глаза, дёргаюсь и с ужасом осознаю, что на мне наручники. Они бренчат о тонкую трубу батареи.

Моя правая рука в оковах. Левая свободна.

Скрип дивана и включается свет.

Моргаю и вижу вымогателей.

Четверо подонков разместились в моей квартире, как настоящие хозяева. Один сидит в кресле и листает мой фотоальбом.

Другой развалился перед телевизором и смотрит какую-то передачу. Жрёт с моей любимой тарелки мою еду и пьёт из моей чашки мой чай.

Третий вернулся из туалета и встал в проёме, лыбится так, будто выиграл приз в миллион долларов.

Я не знаю их имён. Не знаю их прозвищ. При мне они обращаются друг к другу обезличенно.

Четвёртый подходит ко мне и садится передо мной на корточки.

Это главный подонок. Его ухо заклеено пластырем. Вокруг глаз кожа опухла и видны глубокие царапины от моих ногтей.

Он не простит мне этого.

А дальше происходит всё, как в фильме ужасов.

– Я вижу ужас в твоих глазах, Нана, – растягивая слова, говорит главарь. И улыбается мне. Страшно улыбается. – На языке ощущаю привкус твоего отчаяния и паники. Это так остро… Вкусно… Ммм… Твои эмоции, полные ужаса возбуждают.

Я не могу говорить. Язык не слушается. Горло сдавлено страхом. Ощущаю, как по щекам текут обжигающие слёзы.

Подонок прав, я в панике и отчаянии.

– Твоя воля вот-вот сломается. Ты в моей безграничной власти, Наночка. И никакого наказания нам не будет. Никто тебя не хватится. Никто не будет искать. По крайней мере, сразу.

Страх и боль спрутом опутывают моё сердце. Ужас пронзает каждую клетку моего тела.

– Рассказать, что тебя ждёт, крошка? – зловеще произносит мужчина.

Я закрываю глаза и беззвучно плачу.

Это конец. Просто конец. Я не успела решить вопрос. Не успела…

С подонками переговоры вести бесполезно. Они не станут слушать и слышать. Лучше тогда пусть убьют. Лучше умру, чем стану игрушкой, секс рабой.

– Ты испытаешь настоящую боль, Нана. И настоящий ужас.

Он обводит рукой мою комнату.

– Сейчас это цветочки, – усмехается он. – Ты будешь распята на кровати в моём клубе и любой желающий будет тискать тебя. Те, кто заплатят, будут брать тебя по одному или несколько сразу. И ты ничего не сможешь сделать. Вот тогда ты испытаешь настоящий ужас и боль. Это будет смерть твоей личности, Нана. Я буду на камеры снимать твоё падение. Я увижу, как тебя растопчут, прогнут под себя, раздерут, уничтожат. Твои глаза угаснут. Ты будешь навечно во власти моих клиентов, в моей власти. И чтобы раньше времени ты не сломалась, я подсажу тебя на «геру».

– Не надо… – шепчут мои потрескавшиеся губы.

Но мучитель продолжает измываться.

– Это будут оргии, Нана. Бесконечные. Когда клиентам наскучит тебя трахать, они будут с тобой играть. Как? Да как им захочется! Ты не поверишь, какая богатая фантазия у нас мужчин. Не стану раньше времени рассказывать. Пусть для тебя это будет сюрприз. Просто знай, что от тебя останется только раздавленное, полумёртвое тело. Первое время ты будешь выть, рыдать, умолять… Но это быстро пройдёт. И кроме укола «белого» ты уже ни о чём мечтать не будешь. Психики не останется. Ты превратишься в развалину, игрушку, готовую принять и вытерпеть всё что угодно. И примешь. И вытерпишь. Пройдёт полгода, максимум год и твой долг будет погашен, Нана. Но только от тебя останется тень человека.

Он проводит пальцами по моей пульсирующей щеке, стирает мои слёзы и пробует их на вкус.

Я дрожу, обмираю от ужаса.

Мечтаю, чтобы пришла за мной моя мамочка, мой ангел с небес и забрала меня с собой. Пожалуйста.

– От твоей свежести и красоты ни следа не останется. Ты превратишься в старуху с пожелтевшим лицом, потому как от высоких доз наркотика у тебя откажет печень. Твои глаза будут пусты, взгляд бессмысленный. Твоё тело будет истерзано. И ты всем своим видом, всем существованием будешь вызывать у окружающих лишь брезгливость и отторжение. Ты станешь примером для остальных, Нана. Все будут знать, что меня нельзя кидать. Расплата будет жестокой.

Зажмуриваю глаза и мотаю головой. Слёзы текут и текут. Тело моё сотрясается, будто в дикой лихорадке.

Вдруг ублюдок хватает меня за волосы и резким рывком запрокидывает мне голову. Тошнотворное дыхание подонка забивается мне в нос.

– Нравится перспектива, Нана? Я подробно описал твоё будущее.

– Нет… Н-не н-нравится… – заикаясь, отвечаю ему.

Он отпускает мои волосы и говорит:

– Тогда даю тебе последний шанс, Нана. Завтра, чтобы бабло было здесь, в этой квартире. Усекла? Нет, значит, собирай монатки, будешь отрабатывать.

Мою руку освобождают от наручников и мужчины уходят.

Я лежу возле батареи и вдруг понимаю, что от ужаса, дикого страха описалась…

И впервые в жизни я срываюсь.

Свернувшись калачиком, реву как ребёнок, в агонии вою и раскачиваюсь из стороны в сторону.

Лишь когда рассвет окрашивает нежными и совершенно неуместными красками мою гостиную, я поднимаюсь с пола. На негнущихся ногах бреду в ванную и долго-долго сижу под горячей водой. К десяти я должна быть собрана и должна выглядеть хорошо, а не как побитая собака.

* * *

– Господи! Нана! Что с твоим лицом? – восклицает Ольга Владимировна, когда я являюсь к ней в «офис».

Опускаюсь в кресло и надломленным, убитым голосом, полным боли и отвращения к самой себе, что оказалась слабой, беспомощной, рассказываю о подонках и что они сделали со мной. Что обещали сделать, если завтра не будет денег.

Она вдруг ударяет кулаком по столу и как рявкнет:

– Еблоухие мандахвосты! Злоебучие гандоны!

У меня от её мата уши краснеют. От резкого и хлёсткого вопля невольно втягиваю голову в плечи.

Она шумно выдыхает, нажимает на селектор и приказывает секретарше:

– Немедленно скажи Алле и Дарье, пусть подготовят гримёрку, скоро к ним подойдёт девушка. Чтобы привели её в порядок.

– Конечно, – отвечает секретарша.

Ольга подходит ко мне и склоняется, кладёт руки на подлокотники кресла. Рассматривает моё опухшее лицо, качает головой и уже мягче произносит:

– Прости, Нана. Я как-то не подумала, что тебя реально прессовать будут. Надо было тебе ко мне ещё вчера приехать, я бы дала деньги…

Я тоже об этом подумала. Только было уже слишком поздно.

Пожимаю плечами и говорю:

– Уже всё случилось.

Поднимаю на неё взгляд, облизываю губы и спрашиваю:

– Скажите, а ваш клиент уже окончательно взял меня на работу? Могу узнать, что именно будет входить в мои обязанности и кто он? Или она?

– Он, – говорит Ольга.

Она выпрямляется, подходит к своему столу и берёт с него сумку трапециевидной формы с одной круглой ручкой и плечевым ремнём. Сумка кожаная в мелкую пупырышку, очень красивого нежного цвета миндального масла.

Она вдруг мне протягивает сумочку со словами:

– Держи, Нана. Это тебе мой подарок.

Хлопаю глазами, хмурюсь, но беру сумочку. Красивая. Строгая, но стильная. Есть в ней что-то… особенное.

– Загляни в неё, – с улыбкой произносит Ольга и добавляет, когда я открываю сумку и нахожу внутри пачки денег. – Это та сумма, которую с тебя требуют. Остальное получишь после… собеседования.

На меня обрушивается шквал эмоций – радость и облегчение.

– С-спасибо… – произношу сипло. – И за деньги… И за сумку…

Она смеётся и говорит:

– Я так понимаю, ты не распознала бренд. Но ничего-ничего, научишься различать и узнавать знаковые вещи.

Трогаю логотип и замочек, обтянутый кожей. Мне ничего не говорит название бренда.

– Можешь считать эту сумку хорошей инвестицией, Нана. Цены на сумки Элли Зермес (название бренда автором намеренно изменено) каждый год повышаются на десять процентов. Внутри найдёшь её серийный номер, он присваивается каждой сумочке. Твоя к примеру, стоит почти четыре миллиона рублей.

У меня глаза становятся такими же огромными, как и нули моей новой сумочки.

– Вы очень щедры, Ольга Владимировна, – произношу осторожно. – Это очень дорогой подарок.

Она отмахивается с улыбкой.

– Пустяки. А теперь, пока есть ещё немного времени, ознакомься с документами.

Она протягивает мне три разных договора. Ставлю сумочку с деньгами рядом с собой и беру документы.

Один договор заключается непосредственно с её агентством. Там сказано, что если я не отработаю оговорённый срок контракта с её клиентом, то буду обязана отработать такой же срок с другим клиентом.

Вполне логично, ели платят огромные деньги.

Другой договор – это даже не договор, а ещё одно соглашение о неразглашении. То, которое я подписала ранее ни в какое сравнение не идёт с данным. Условия жёсткие, суровые. Если хоть кому-нибудь сболтну про клиента, или агентство, сотрудников агентства, то мне грозит просто астрономический штраф и одной сумкой Элли для его выплаты я не обойдусь. Но я болтать не собираюсь, так что всё хорошо.

А вот третий договор непосредственно касается дела.

– Кахарский принц? – восклицаю изумлённо и вскакиваю с кресла. Имя пока не указано, для имени оставлено пустое место. Но указано, что это принц Кахара.

Поднимаю ошалелый взгляд на невозмутимую женщину и осторожно интересуюсь:

– Ольга Владимировна, куда вы меня втянули?

Она смотрит на меня холодно, прямо и сухо говорит:

– Просто прочитай документ, Нана.

Сглатываю, падаю в кресло и читаю. И когда я на пятый раз перечитываю предмет договора, условия, то не могу поверить, что из одной пропасти, я угодила в другую.

Поднимаю на неё полный отчаяния взгляд, снова поднимаюсь с кресла и произношу с пылом:

– Родить принцу ребёнка и отдать ему? Как же так? Что это за условия? Что это за работа? Это не работа! Это… Вы продали меня, как товар! Я не согласна!

– А ну сядь! – рявкает она на меня, и я падаю на место.

Она сидит за столом и смотрит на меня безразлично, будто я действительно товар.

– Ты можешь отказаться, Нана. Но спроси себя, когда ты сможешь заработать столько, сколько указано в контракте?

Да, сумма баснословная. Она впечатлила меня. Но не так сильно, как предмет договора.

Мотаю головой и едва сдерживаю рвущиеся наружу рыдания.

– Мужчина приятный, Нана. Богатый. Он тебя обеспечит всем самым наилучшим. Ты будешь жить, и кататься как сыр в масле. Да на твоём месте любая бы согласилась и ухватилась за эту возможность! К сожалению, невинных телом и душой почти не встретить. Да ещё с таким удивительно чистым и крепким здоровьем как у тебя. Мужчина впечатлён твоими медицинскими данными, Нана. Радуйся, что тебя оценили очень высоко.

По моим щекам стекают предательские слёзы.

Ольга поднимается и зло выдыхает:

– Да прекрати ты строить из себя недотрогу! Товар, говоришь? Да, Нана, ты – товар. Как и я. Как и все женщины. Даже принцессы являются товаром, разменной монетой. Мы за всё платим, Нана. Иногда – деньгами, иногда – душой, иногда – телом.

– Тело и душа принадлежат мне, – говорю жёстко, стою на своём.

Она начинает смеяться. От её сухого, каркающего смеха у меня по спине ползёт противный холодок.

– Очнись, девочка, это мир мужчин. Если ты одна, то рано или поздно тебя сомнут, прогнут, сожрут, уничтожат. Если за тобой нет сильного покровителя, ты – никто, – говорит она, обходя по кругу кресло, в котором я сижу. – Вспомни ублюдков, что тебе этой ночью угрожали. Куда ты пойдёшь за защитой? К ментам? В прокуратору?

Она останавливается за спиной и кладёт руки мне на плечи, сжимает их, чуть массирует и продолжает:

– Ты знаешь, почему такие мрази ведут себя настолько свободно и нагло? Думаю, не знаешь. Просто у них всегда есть крыша в органах. И стоит тебе прийти за помощью в полицию, как тебя сраные менты, которые должны были бы защитить, им и сдадут. И тогда я тебе вдвойне не завидую.

Я закрываю глаза и понимаю, что я загнана в угол.

– Какой у тебя вариант, Нана? Принять предложение принца Кахара? Или воспользоваться другим вариантом – я, как и обещала, отдаю тебе деньги, чтобы ты заплатила вымогателям, но тогда ты будешь работать на меня.

– И кем же? – спрашиваю не своим, каким-то упавшим надломленным голосом.

– Ох, здесь уже как повезёт, девочка. У меня много клиентов. Среди них встречаются депутаты, иностранные делегации. Иной раз спортивные команды заказывают девушек, чтобы отлично провести время…

Моя душа рвётся на части.

– Проституция?

Дёргаю плечами, скидываю с себя её руки.

– Вы предлагаете мне стать проституткой?! Никогда!

– Как скажешь, – говорит она совершенно спокойно. – Не забудь, что ранее ты подписала соглашение о неразглашении.

Забирает документы. Сумку бренда Элли Зермес с деньгами и кивает мне на выход:

– Ты свободна. Больше я тебя не задерживаю.

Я остаюсь, где сидела.

Мне некуда больше пойти.

Если и уйду, только для того, чтобы сброситься с моста. Но я хочу жить.

Сжимаю подлокотники и выдавливаю из себя:

– Я согласна… на принца…

Ольга пододвигает ко мне документы и кладёт поверх золотую ручку.

– Подписывай. И давай паспорт, пока будешь общаться с клиентом, я сделаю копию.

И я ставлю свою подпись. Отдаю паспорт.

Капкан захлопнулся.

Не выбраться.