Текст книги "Демонический отбор. Захомутать и обезвредить"

Глава 3

Не имею ни малейшего представления, как должны проходить императорские отборы. Наверное, претенденток выстраивают в шеренгу, а затем проверяют их зубы как у породистых кобыл?

Оказывается, нет.

Перед тем, как представить меня другим кандидаткам на стройное, поджарое тело императора, я должна была познакомиться с ним лично.

В длинном кабинете, за столь же длинным столом, сидели вельможи, советники и прочие лица государственной важности. А во главе… правильно, великий правитель собственной персоной. Той самой персоной, которая ненадолго склонила меня в сторону "а не выйти ли за него замуж?"

Сегодня на нем был официальный костюм в цветах империи – изумрудный с синим, – а лицо выражало столь скучающее выражение, будто императору даром не сдались все эти отборы.

Зато сидящая по правую руку от него женщина, сильно старше, но неуловимо схожая чертами (должно быть, мать), с увлечением вчитывалась в лист бумаги. Невероятно красивая, не утратившая былой стати. Чернявая, брови вразлет, а глаза живые, беззлобные, но колючие. С такой свекровью не забалуешь.

– Итак, северные земли, Виктория Кёрн, – произнесла она с ноткой любопытства в голосе, а я склонилась в легком приветственном поклоне.

 Ощущение, будто стою на базаре, и десятки глаз рассматривают меня на предмет: «сможем ли сторговать медный рубь?»

Все эти богатеи, лица которых мельтешат пятнами перед глазами, оценивают внешность, манеры, умение одеваться. Им плевать, что скрыто внутри человека. Они просчитывают, сколь хороша моя осанка и правильно ли я выдаю реверансы.

Разумеется, император меня не признал.

Признаться, это огорчило. Где-то в глубине души (очень-очень глубоко!) я хотела, чтобы он вскочил с кресла, обитого черным бархатом, и сказал голосом, полным изумления:

– Постойте, это же вы!

А я бы кивнула и легонько улыбнулась, опустив взор:

– Да-да, это я.

Никто бы не понимал, что между нами происходит, а мы смотрели бы друг на друга, и общая тайна сплотила бы нас навеки.

В реальности же правитель даже не глянул в мою сторону. Пока императрица-мать осыпала комплиментами мой город (о котором, наверняка, слышала редко и мало), он изучал какие-то документы. Изредка ставил свою подпись. Другие откладывал в сторону, неодобрительно качая головой.

По правилам приличия я могу приветствовать правителя лишь тогда, когда остальные лица закончат диалог со мной. Ибо он должен надзирать над нами, вслушиваться в наши слова. Потому торопиться и здороваться сразу же – дурной тон.

Да и такое дело…

Я внезапно осознала, что… не помню, как его зовут.

Скажете, невозможно?

Возможно, отвечу я вам.

Меня никогда не волновала политика, а в именах я путалась с поразительным упрямством. Нет, разумеется, мне известно имя: Эдвард Третий. Но титул, все эти долгие, витиеватые подробности, без которых невозможно поздороваться с правителем…

Они напрочь вылетели из головы.

– Северные земли всегда отличались девушками невероятного очарования, – кивнула императрица-мать, закончив восхвалять Росстар. – И вы – достойный тому пример, Виктория. У кого-нибудь есть вопросы к нашей прекрасной невесте?

Тишина.

Самое время поздороваться.

– Добрый день… – нетвердым голосом начала я, представив, как меня пинком выкидывают прямо со второго этажа дворца.

И тут – внезапно! – произошло то, о чем я мечтала в той самой потаённой глубине души. Правитель Эдвард Третий оторвался от бумаг и уставился на меня.

– Ты?! – вопросил он, но совсем даже не с восхищением, скорее – с недоумением.

– Вы знакомы? – уточнила императрица-мать, оборачиваясь к сыну.

– Кажется, да. – Мужчина сжал кулаки и посмотрел на меня совсем не так, как нужно смотреть на возможную супругу, да ещё и упакованную в шикарное платье.

Он готов был испепелить меня взглядом.

– Лорд Виккор, вопрос на отвлеченную тему. Скажите, ведь мужчина, о котором я сообщил сегодня поутру, не был найден? Тот, который испугал жительницу столицы? – обратился он в зал, и один из мужчин – седовласый бородач – вскинулся:

– Так точно, великий правитель! Мои ребята прочесали каждый сантиметр, но не обнаружили никого хоть отдаленно подозрительного или похожего на описание. Тот район один из самых благополучных. Как я уже сообщал, там неоткуда взяться преступникам, ибо полиция неустанно бдит за покоем граждан.

– Стало быть, некая особа, которой почудилось, будто за ней следят, могла… – император замолчал, вновь обратив на меня свой взгляд, – приукрасить обстоятельства?

Что?!

Я чуть не поперхнулась от возмущения. Он хочет сказать, будто мне показалось?! Или что?!

Я прекрасно помню вчерашнего мужчину. Помню страх, который облепил моё тело точно густой кисель. Помню каждое сказанное слово, они впились в подкорку и зудят там роем мух.

– Нельзя исключать, – согласился лорд Виккор. – Время было темное, горожанка могла испугаться случайного прохожего или выпить лишнего, а затем принять невинные заигрывания за что-то большее. Сами понимаете.

Вообще-то я была трезва!

Ну, почти трезва.

Но раньше галлюцинаций после трех глотков хмельного меда за мной не водилось. Бред! Готова выпить любое зелье правды и сказать всё то же самое, что и вчера. Мне нечего скрывать.

Я начала закипать, всё сильнее злясь и желая отстоять свою правоту. Останавливало лишь понимание того, что если я сорвусь на императора или возражу ему вот так, при полном помещении людей – меня не просто отчислят с отбора. Меня вздернут на ближайшей виселице.

– Эдвард, позволь вклиниться, – заговорила императрица-мать мягким тоном, – но какое отношение имеет поимка преступника к знакомству с одной из претенденток на титул твоей супруги? Разве не может этот вопрос чуть подождать?

– Не может, – возразил император, который теперь казался не таким уж и прекрасным. – Потому что у меня есть подозрение, что Виктория Кёрн, – он подсмотрел моё имя на листке, лежащем перед ним на столе, – обманным путем завладела моим вниманием вчерашней ночью, бросившись под колеса моего экипажа. Предположу, что она хотела особого отношения к ней на отборе, а что может быть действеннее, чем дама, попавшая в беду? Ведь я действительно встревожился тем, что в самом центре столицы невинные люди подвергаются нападениям. Сегодня же эта особа предстает перед нами. Она не выглядит утомленной или напуганной. Между тем, не удивительное ли совпадение, что вчера ночью она не спала, а разгуливала по городу? В связи с чем я считаю необходимым исключить Викторию Кёрн, – вновь подсмотрел имя; что у него за короткая память?! – из числа претенденток до выяснения обстоятельств.

ЧТО?!!

Внезапно я почувствовала жжение в голове. Но не такое, которое опоясывает виски или давит на макушку. Нет, оно было сконцентрировано в двух частях головы.

Там, откуда обычно растут рога.

Но они же появляются только при попытках магичить!

Я схватилась за затылок, будто проверяя, не отвалились ли косы. Пальцы нащупали едва проклюнувшиеся отростки.

Вашу ж…

Только не сейчас!

Я кинулась из зала прочь. В какой-то мере это смотрелось нормально, ибо любая честная девушка, которую уличат в ужасных вещах, сбежит, чтоб скрыть позор и не расплакаться при императорской свите.

Истинных причин никто не знал, а я забилась в какую-то нишу, спрятавшись за статую рыцаря, что держал перед собой гигантский щит. Так, для сторонних глаз недоступна. Надо отдышаться и успокоиться.

Надеюсь, никто не рассмотрел рогов…

Вот так изюминка, мать её.

Мне всегда казалось, что они растут из-за колебания магии внутри меня. Непонятно почему (и я обязательно разобралась бы с этим позже), но причина одна. Но сейчас не было даже намека на колдовство. Я возмутилась беспочвенным обвинениям – и разозлилась, конечно же, – но не собиралась испепелять императора огненным шаром.

По всему получается, отбор для меня завершен.

Так просто?

Что ж, я не поеду домой (да и как туда вернуться, что объяснить отцу?), а попытаюсь связаться со Стэном. Нужно немедленно выяснить, откуда берутся эти рога и как избавиться от них раз и навсегда.

Отпилить, что ли?

В Иллиде библиотеки куда как объемнее наших. Наверное, здесь есть ответы на любые вопросы.

Хм, может, домой и не придется возвращаться. Проведу полгода с братом, а там, став совершеннолетней, смогу распоряжаться своей жизнью самостоятельно.

Дядюшка Том передаст родителям новость о том, что… что…

Какую бы причину найти, чтоб она показалась правдоподобной? Не просто ж «блудная дочь решила остаться в столице, ибо у нее растут рога».

Ладно, придумаем.

К демону этот отбор, тем более император оказался полным придурком. Как он мог подумать, что я бросилась под карету, чтобы заполучить его расположение?! Ага, а если б кучер не успел остановиться, то императрицей бы меня назначили посмертно.

Чудесная такая кончина.

Я почти обрадовалась тому, как сложились обстоятельства, и вылезла из укрытия, как…

Стражники, что взяли меня в кольцо, выглядели ну очень неприветливо. Хм, а зачем гнать одну-единственную претендентку впятером? Сама уйду. Да ещё и возглавлял их сам лорд Виккор, что не понравилось мне особенно сильно.

– Виктория Кёрн, – сказал он безо всяких бумажек (в отличие от хозяина-дурака), – вы обвиняетесь в нарушении правил императорского отбора, а также в шпионаже за Эдвардом Третьим в имени, великим правителем всех шести земель, от теплых морей юга до суровых вершин севера, верховным судьей и вершителем судеб.

А, так вот как его зовут.

Так, стоять. Титул императора волнует меня меньше всего.

– В чем я обвиняюсь?.. – закашлялась. – Какой ещё шпионаж?

Они тут что, обкурились каких-то запрещенных трав?

– До полного прояснения деталей по обвинению империи вы будете помещены в темницу, – отчеканил лорд Виккор, сделав вид, что не слышит моего вопроса. – В ваших интересах оказать содействие следствию и сообщить любые известные вам сведения, а также имена подельников. Пройдемте.

С этими словами он сделал жест стражникам, и те сцапнули меня под локотки. Крылья носа лорда хищно затрепетали.

Хм, кажется, я просила богов поскорее исключить меня из числа претенденток?

Эй, я передумала!

Пожалуйста, верните меня обратно на отбор!

Глава 4

Камера мне досталась уютная, с личным зарешеченным окном. Правда, то выходило на бесконечную стену оптимистично серого цвета, но всё лучше, чем ничего. В углу валялась повидавшая многое лежанка бурого цвета, а ещё имелся ночной горшок, один вид которого вызвал у меня приступ паники.

Не знаю почему, но именно этот горшок стал символом безвыходности моего положения.

Это конец.

Можно кричать, молить отпустить меня на волю. Но что-то подсказывало: не выпустят.

Я рухнула на холодный пол прямо так, в прекрасном алом платье, в тончайших чулках, и горько разрыдалась. Правой пяткой стащила туфлю с левой ноги, уткнулась лицом в ладони.

Шпионаж…

Да за это гарантировано светит смертная казнь.

Но за кем я шпионила? За императором?! Да как бы я умудрилась? Когда?!

На кой мне сдался этот неощипанный индюк?!

Так, надо вспомнить каждый кусочек той ночи, чтобы доказать, что между головной болью и танцами на площади у меня не было времени на вынюхивание тайны короны. Вот бы ещё свидетелей разыскать.

Какой кошмар…

Как же так…

Не представляю, сколько прошло времени, но в какой-то момент слезы высохли, а вслед за опустошением пришла холодная решимость. Без боя не сдамся. Буду просить зелье правды, требовать судебного защитника, найду сто тысяч тех, кто видел меня ночью и подтвердит мои слова.

Если понадобится, самолично выслежу того безумца и заставлю его сдаться в руки правосудия.

Дело за малым – выбраться на свободу.

Совсем свечерело, когда в мою камеру вошел типичный следователь правосудия. Типичный, потому что у него на бледном лице практически было написано жирными буквами: «Ненавижу свою работу».

Ну и кислая физиономия!

– Итак, представьтесь, – процедил он, а затем, как записал моё имя, сказал чуть мягче: – В наших интересах как можно скорее выяснить, откуда вам стал известен маршрут поездки императора. Надеюсь на вашу откровенность, леди Виктория. Она может стоить вам жизни.

М-м-м, хорошее начало.

– Мне не был известен маршрут, – ответила я.

– Да-да, разумеется. К этому мы ещё вернемся. Итак, опишите ваш вчерашний день в мельчайших подробностях.

– Мы с семейным возницей выехали из Ортелла примерно в половине седьмого утра.

– Ортелл – это город в семидесяти милях к северу от столицы, не так ли? – перебил следователь, будто проверял моё знание географии.

– Да. Мы останавливались дважды и прибыли в Иллиду к семнадцати часам.

– Ровно в семнадцать часов? – вновь перебил следователь.

– Да.

– Уверены?

– Кажется… или нет… около того… – черт, я сама начала путаться.

– Да вы не волнуйтесь, леди Виктория. Продолжайте.

Он улыбнулся, обнажив ровные белоснежные зубы, больше похожие на клыки дикого зверя. Меня охватила дрожь, и легкая паника переросла в  тяжелую.

Каждое моё слово уточнялось и фиксировалось.  А почему мы остановились на том постоялом дворе, а не на этом? А почему не отужинали в ресторане у озера, а предпочли местный трактир? А почему не осмотрелись сразу же по приезду? А почему у меня заболела голова? А почему не было снадобий?

Да откуда я знаю!!!

– Итак, – как же следователь любил это «итак», всякий раз произнося его с особой интонацией, смакуя. – Из всего выходит, что череда случайных событий привела вас к императорскому экипажу, под который вы кинулись… зачем?

Ну, про желание убиться говорить не стоит.

– В надежде на помощь, – почти не соврала. – Кроме того, место ночлега находилось невдалеке, и я уже не соображала, куда бегу.

– Вы сказали, что заблудились. Так откуда же вы знали, где конкретно находится ваш постоялый двор?

– А почему император проезжал мимо того самого постоялого двора, куда я бежала? – не выдержав, сорвалась я, но тут же одернула себя. – Я говорю, что всё это нелепое совпадение. В моих планах не было ничего предосудительного.

– Например? Чего именно предосудительного не было в ваших планах? – заинтересовался следователь.

– НИЧЕГО!

Он кивнул, а затем долго пересматривал записи, выводя меня из себя. Чувствовалась нарочитость действия. Тянет время, заставляет понервничать и сказануть чего-нибудь лишнего.

– Итак, этот выдуманный убийца…

– С чего вы взяли, что он убийца? – уточнила, разглаживая насмерть измятую юбку. – Я упоминала только о том, что он говорил странные вещи.

– Между тем, намеки очевидны. Кровавый ковер, черви, которые кого-то пожирают. Вы были знакомы с этим человеком ранее?

Да он смеется!

Я подавила стон отчаяния.

– Нет. Иначе бы не бежала от него.

– Уверены? Кто сможет подтвердить ваши слова? Мне кажется, вы могли быть знакомы.

– Слушайте, вы издеваетесь?! – я сорвалась, измученная допросом, голодом и отчаянием. – Я не собираюсь дальше вести диалог. Предоставьте мне судебного защитника.

– Нет, это ты послушай, дрянь, – внезапно голос следователя потемнел, а передние зубы выступили натурально как клыки. – Таких, как ты, через меня прошло предостаточно. Все раскалывались, и ты расколешься. Вопрос только в том, сколько мне придется применить силы. Я хотел по-хорошему, но… – он принялся медленно, со вкусом закатывать рукава.

Бить будет?..

Это вообще законно?

– Не нужно применять силу, мистер Тьер, – император Эдвард Третий вошел в камеру и положил ладонь на плечо следователю как давнему другу. – Позвольте мне переговорить с обвиняемой. Наедине, – добавил тоном, не терпящим пререканий.

Он всё это время подслушивал за дверью?

Вскоре следователь по фамилии Тьер вышел, смерив меня напоследок взглядом, полным презрения, а мы остались с великим правителем вдвоем.

В камере с кроватью и ночным горшком.

Так сказать, добавили в непростые отношения капельку романтики.

Император не торопился заговорить, я тоже особым желанием не пылала. Сидела, отвернувшись от человека, самоуверенность которого привела меня в темницу.  Конечно же, если ты какой-то там правитель, то в твой экипаж никто не может врезаться случайно.

– Значит, преследователя вы не видели? – император Эдвард Третий задал вопрос в никуда.

Голос его, сильный, властный, привыкший не спрашивать, а отдавать приказы, бился о толстые стены. Удивительный голос. Услышишь и сразу поймешь: перед тобой знатная особа. Он чуть вибрирует, и у него такая необычная хрипловатость, точно надтреснутость.

– Лишь силуэт, – подтвердила я, уставившись на свои руки, сцепленные в замок.

– Вам знакомо это? – Мужчина протянул мне прямоугольник плотной бумаги серо-желтого цвета, на котором виднелись подтеки… сомнительного багрового оттенка.

Я не стала брать его – говорят, здешние полицейские научились считывать ауру по отпечаткам пальцев, – но вгляделась в текст.

«Она была слишком глупа».

– Что это?..

– Это нашли час назад на теле молодой девушки, – поморщившись, император спрятал записку обратно в нагрудный карман. – Вам знакомо послание или бумага?

– В смысле?! – Меня переполнял праведный гнев, и захотелось уже не испепелить этого самодура, а обмакнуть его в ночной горшок, причем чей-нибудь чужой, ибо мой пуст. – За кого вы меня принимаете? Сначала обвиняете в шпионаже, а теперь – в пособничестве убийце?!

На лице мужчины отпечаталась сложная эмоция. То ли разочарование, то ли тщательно контролируемая злость. На кого? На меня, что ли?

Кажется, он надеялся, что я скажу: «Ой, это ж моё!», и убийство будет раскрыто.

Не дождется!

– Есть одна деталь, которая может быть вам интересной, – правитель отошел к двери, словно собирался уйти, но остановился.

– Какая же?

– Убитая особа должна была принять участие в отборе от южной провинции. Она погибла на пути к замку.

На секунду мне показалось, что моё сердце выпрыгнет из горла, где оно билось с демоническою мощью.

Он глупо шутит? Лжет? Надеется выбить из меня показания?

Или…

Неужели некто преследовал меня неспроста? Он охотился на претенденток? Зачем? Откуда ему известно, кто именно участвует в отборе? На нас ведь не навешаны ярлычки.

Боги и демоны! Меня ведь тоже могли убить.

Я попыталась вспомнить хоть что-то про того человека, но, кроме собственного страха, не могла поднять из глубин памяти ни единой детали.

Император молчал, рассматривая меня краем глаза, словно ожидая чего-то конкретного.

– Что, скажете, будто это тоже моих рук дело? – не выдержала я. –  Уничтожаю конкуренток?

– Не скажу. У меня нет оснований так полагать, как минимум, потому что весь день вы провели в камере. В наличии у вас пособников-убийц тоже сомневаюсь.

– Тогда зачем вы делитесь со мной подробностями? Предостерегаете?

Я не понимала. Разве такие вещи не нужно умалчивать? Тем более говорить одной из невест, что её соперницы больше нет в живых – а если я впечатлительная и бухнусь в обморок?

Бухаться в обморок я не планировала, всё-таки от брата слышала истории и страшнее. Но близость к убийце, звук его голоса, да ещё и понимание: это не было ошибкой –  выводили из равновесия.

Он вышел на охоту?..

– Мы неправильно начали наше знакомство, леди Виктория, – император всё же вернулся ко мне и застыл в жуткой близости, на расстоянии какого-то метра. – Я должен перед вами извиниться.

Я смотрела на него снизу вверх, испытывая непонятный трепет. Не восхищение, нет. Что-то иное, странное, запутанное, что заставляло мои внутренности скрутиться в тугой узел. Мужчина источал такую силу, что вызывала желание закрыться. Спрятаться. Он словно скрывал в себе нечто темное. Страшное.  Опасное и притягательное. Дьявол, заключенный в теле человека, не меньше.

Вчера я не чувствовала этого, но сегодня машинально сжалась в комок, изучая колени императора, но не его лицо.

– Понимаю, что словами не отменить всего того, что вы пережили из-за моего несправедливого обвинения. – Великий правитель вполне искренне вздохнул. – Я бываю груб, и порою мои слова опережают мои же мысли. За что приношу извинения. Но если вы согласитесь остаться, то первое испытание можете считать пройденным заочно.

– Испытание? – сглотнула я, не совсем ещё понимая, чего от меня хотят.

– Завтра состоится первое испытание отбора, – терпеливо пояснил император, и воздух потяжелел от его слов. – Этикет, умение вести себя за столом, знание правил поведения высшего света. Не смотрите так на меня, – хмыкнул, отметив, как я вскинула взор. – Испытания исключительно на совести моей матушки, которая ищет не только идеальную невестку, но и безупречную леди.

– То есть…

– Поздравляю с первой победой. Ещё раз извините меня за горячность, леди Виктория. Вам выделили лучшие покои и проводят до них, – сказал император и, стукнув ботинком о ботинок, удалился.

Кажется, казнить меня не планируют.

Правда, некий маньяк убил одну невесту и открыто угрожал мне, предлагая стать первой в его списке. Что, если он вернется за мной?

Да и, будем честны, пройти испытание по этикету сможет любая мало-мальски образованная особа. Не слишком ли эта малая компенсация за мой позор, ещё и прилюдный?

Может быть, самое время вильнуть хвостом и уехать, а потом говорить на каждом углу, какой ужасный человек этот император? Говорить, разумеется, лучше подальше от столицы, а то никто не помешает «ужасному человеку» вернуть меня в камеру.

Так что, отказаться от отбора?

Не знаю, почему, но что-то внутри меня ёкнуло: останься.