Текст книги "Невеста Калиостро"

– Послушай, – взмолилась я. – И ты, и я знаем: все, что написано в статье, выдумка. Я пересказывала тебе книгу, которую тогда только что прочитала, а ты под впечатлением от моего рассказа написала статью с туманными намеками на некое тайное общество, которое непонятно с какой стати объявилось в нашем городе. И что теперь? Ты готова поверить в собственную выдумку?

– А что прикажешь делать? Выходит, ткнув пальцем в небо, я угодила в самую точку. Такое бывает.

– Только в романах.

– Хорошо, – скрестив руки на груди, с преувеличенным спокойствием согласилась она. – Слушаю твою версию. Не вздумай говорить мне про глюки, не то я тебя чайником огрею. Вот, ей-богу, огрею, наплевав на нашу старую дружбу.

– Не надо чайником. И постарайся быть объективной.

– Валяй. Я стараюсь.

Я помолчала немного, собираясь с силами, Юлька хмуро наблюдала за мной. Я еще раз прошлась и остановилась рядом с ней, положив руку ей на плечо.

– С чего ты взяла, что эта слежка связана со статьей о тайном обществе?

– А с чем еще? Ты же видела эсэмэску, там так и написано…

– Ну и что? Почему непременно эта статья, а не какая-то другая? Давай подумаем, чьих тайн ты ненароком могла коснуться.

Юлька нервно хихикнула.

– Не смеши. Хочешь сказать, что я между делом кому-то на больную мозоль наступила? Это еще большая фантастика, чем история с тайным обществом. Ты же знаешь, что я пишу. Всякую чушь в рубрике «Непознанное» – раз. Выискиваю позитив в области – два. Стадион вот новый в Софине открыли, встреча ветеранов на фабрике «Ударница» прошла, ну еще какие-нибудь дурацкие интервью, по большей части никому не нужные. Да, еще пописываю в рубрике «Былое», где старушки рассказывают о своих молодых годах, а я их истории художественно оформляю. У нас вся газета полный… ну, ты знаешь. Любимое чтиво обывателя. Советы садоводам, консервирование и кроссворд на последней странице. Самые острые публикации – о повышении квартплаты и дефиците лекарств в аптеках для льготников. И те не я писала, а наш редактор. Его подпись и стоит. Все. Кого ж я ненароком могла задеть?

Я вернулась на свое место, не зная, что ответить. Юлька права, все ее публикации мне хорошо известны, при всем желании в них невозможно обнаружить ничего такого, что могло бы вызвать недовольство некоего влиятельного лица. Полная чушь, по ее собственному определению. Если честно, я никогда не могла понять, с какой стати Юлька выбрала журналистику. К работе она относится как к неизбежному злу, которое надо сокращать до минимума. Совершенно серьезно мечтает выйти замуж за богатого человека, уволиться на следующий день после свадьбы, чтобы более уже никогда не работать. Счастье она так и представляет – ни дня общественно полезной деятельности. Охотно соглашаясь с тем, что является прирожденным лодырем, она неплохо разбирается в литературе, живописи, сама рисует, пишет стихи под настроение, но ничем не желает заниматься всерьез. Политика у нее вызывает стойкую неприязнь, социальные вопросы – скуку, Юлька любит повторять, что она аполитична, антисоциальна и ленива до безобразия. В общем, примерно так и есть, хотя свою лень она слегка преувеличивает. К примеру, она бегает по утрам, а я второй год только собираюсь. Впрочем, для себя любимой Юлька на многое готова. А еще она хороший друг. В этом месте я вздохнула, сообразив, что в своих размышлениях существенно отклонилась от темы. Итак, следует признать, что ни одна из Юлькиных публикаций не могла вызвать чью-то бурную реакцию. Но ведь не последняя же дурацкая статья виной всему?

– Не мучайся, – понаблюдав за мной, сказала подруга. – Я уж и так, и эдак думала. Остается только тайное общество.

– Хорошо. Пусть тайное общество, – согласно кивнула я. – Чем они, по-твоему, тут занимаются?

– Откуда мне знать? Моей фантазии и в прошлый раз на это не хватило, пришлось обойтись туманными намеками.

– Тогда с чего бы им возбудиться?

– Кому? – не поняла Юлька.

– Членам тайного общества, естественно. Допустим, кто-то вообразил себя последователем тамплиеров. Ну и что? Заняты люди ерундой, тешат свои фантазии, какое им дело до твоей статьи?

– Не хотят, чтобы их тайны вышли наружу.

– Статья, мягко говоря, туманная, и они могли бы просто не обратить на нее внимания.

– Могли бы. Но обратили. С этим ты спорить не станешь.

– Хорошо, – я и вправду спорить не собиралась, чтобы ее не волновать. – Однако должна быть причина. То есть, похоже, им есть что скрывать. И здесь возникает вопрос: что это может быть?

– Когда ты так говоришь, я понимаю всю глупость происходящего, но ведь…

– Всему есть логическое объяснение, – порадовала я ее.

– И какое объяснение есть у тебя? – съязвила Юлька.

Если она начала вредничать, значит, я на верном пути, то есть на пути к ее душевному оздоровлению.

– Самое простое. Тебя просто разыграли. – Юлька вытаращила глаза, а я засмеялась. – Тебе такое в голову не приходило? Ты написала статью, решив, что это забавно, а кто-то надумал позабавиться в свою очередь. Развлекается эсэмэсками и разъезжает за тобой по городу.

– Тогда он псих.

– Не спорю. Лучше вспомни, кому ты так насолила, чтобы человек решил поиграть на твоих нервах.

– Я скромная девушка, никуда не лезу, никого не обижаю, – начала канючить Юлька, но вдруг запнулась. Уверена, одно и то же имя явилось нам одновременно.

– Костик, – произнесла я, имея в виду недавнего Юлькиного любовника.

– Да ладно, – после минутной паузы сказала она. – Костик придурок с одной извилиной в голове, к тому же весь месяц никто не видел его трезвым.

– Придурок, вне всякого сомнения, – не стала я спорить. – А вот насчет одной извилины не соглашусь, кстати, ему твои статьи о непознанном очень даже нравились. А главное, – добавила я, – у него есть повод очень на тебя сердиться. Говоря между нами, ты поступила с ним некрасиво.

– Чепуха.

– Как для кого. Накануне счастливого дня подачи заявления в загс ты вдруг укатила отдыхать с этим типом…

– Да у меня и в мыслях не было выходить за Костика замуж. С ума я сошла, что ли? Я ему сто раз говорила: хочу выйти замуж за богатого человека, а какое Костик имеет отношение к богатым людям? А про заявление он сам придумал для большего драматизма, когда в пьяном угаре друзьям на меня жаловался. И не называй Юрку «этим типом», он приличный мужик и не виноват, что десять лет назад женился. Я в то время еще в школе училась, и он не мог знать, что ему так повезет и он меня встретит. И отдыхали мы как друзья, а не любовники, о чем тебе хорошо известно.

– С твоих слов.

– Ты мне что, не веришь? – возмутилась Юлька.

– Главное, что Костик тебе не поверил.

– Ну, допустим, у него на меня зуб. Но я же сказала, он пьет весь месяц без просыпа, его и с работы уже выгнали. Я на прошлой неделе заехала к нему, хотела мозги вправить, в квартире содом и гоморра, сам он на лешего похож, и вместо того, чтобы восхититься моей заботой, этот припадочный обозвал меня шлюхой и выставил за дверь.

– Вот-вот. Возможно, на этой неделе он уже протрезвел и решил с тобой поквитаться.

Юлька задумалась и какое-то время разглядывала стол с таким вниманием, точно видела на нем некие тайные знаки. Потом перевела взгляд на меня. В нем читалось сомнение. Юлька вдруг нахмурилась и покачала головой.

– Чепуха. Ему до такого ни в жизни не додуматься. У Костика совершенно отсутствует воображение. Он мне целых полгода на любой праздник дарил по одной красной розе в целлофане, и ты меня хочешь уверить, будто этот тип…

– А что такого особенного он придумал? – не желала я соглашаться. Костик мне казался вполне подходящей кандидатурой. Да, не слишком умен и сообразителен, зато вполне реален, и повод у него есть, это не какое-то там тайное общество. – Прочитал твою статью в газете, – с энтузиазмом сказала я, – в минуту просветления, то есть трезвости, и решил над тобой подшутить. Вот и все.

– Откуда у него эта машина? – уже с меньшей уверенностью спросила Юлька.

– Ты сама сказала: пожилая иномарка, ведь не новая, кто-нибудь ему ее одолжил. Друзей у него пруд пруди.

– А парень, что в редакцию приходил?

– Костик сам и приходил.

– Да его там знают как облупленного.

– Правильно. Вот тебе и причина его нервного поведения, и накладная борода.

– Зачем он вообще в редакцию поперся? – начала злиться Юлька.

– Чтобы придать своей шутке правдоподобие. Тобой кто-то интересовался, потом начались звонки и…

– Если это Костик – я его убью, – с огнем в очах заявила Юлька, а я наконец-то перевела дух. Подруга оставила свои идиотские идеи и стала вести себя как н

ормальный человек.

– Вот что, – решив закрепить успех, сказала я. – Завтра поговорю с Вадимом, пару дней он обойдется без меня, а я на это время стану твоим личным водителем, думаю, с этим шутником мы быстро разберемся. Вадим мне не откажет.

– Еще бы, – хмыкнула Юлька. – Он в тебя влюблен.

Это предположение показалось мне совершенно диким.

– С ума сошла? Он, между прочим, женатый человек.

– И что, вышло постановление женатым не влюбляться? – съязвила подружка. – Что-то я в этой жизни пропустила.

– Вадим образцовый семьянин, – начала я, но Юлька рукой махнула.

– А что ему остается, раз у тебя глаза на затылке и ты ничегошеньки не замечаешь? Он смотрит на тебя с таким выражением на физиономии, точно в тебе сосредоточены все сокровища мира… – Юлька не успела договорить, как ее мобильный на столе пискнул, и она потянулась к нему, мгновенно изменившись в лице. Слова, которые я собиралась произнести, улетучились, а я напряженно наблюдала, как Юлька открывает телефон и читает сообщение. Задавать вопрос не понадобилось, и без того стало понятно, от кого пришло сообщение. Юлька молча протянула мне мобильный, и я прочитала: «Не смог уйти от слежки. Они о вас знают. Будьте осторожны».

– Да это черт знает что, – возмутилась я. Юлька с серьезным видом кивнула.

– Ты все еще думаешь, что это Костик?

– А кто же?

Я открыла телефонную книгу и стала искать номер Костика.

– Я вычеркнула его из жизни, – сообразив, чем я занята, сообщила Юлька. – Но номер помню наизусть. – И продиктовала его мне.

«Телефон отключен», – услышала я через мгновение.

– Говори номер домашнего, – буркнула я сердито.

На этот раз трубку изволили взять, и я услышала голос Костика.

– Чего надо? – с трудом произнес он.

– Костя, это Лиза, – деловито начала я.

– Кто?

– Лиза. Проскурина, подруга Юли.

– Твоя Юля… – далее пошли выражения, которые я не рискну повторить, но я набралась терпения и выслушала его речь до конца. К счастью, Костик выдохся довольно быстро.

– Ты можешь думать о ней все, что угодно, – посуровела я. – Но если не прекратишь терроризировать ее дурацкими эсэмэсками, я упеку тебя в психушку с диагнозом белая горячка.

– Спасибо за заботу, – пьяно хихикнул Костик. – Я туда на днях сам собираюсь, в общем, не трудись.

– Отлично. Что ты имел в виду, послав ей это сообщение?

– Какое сообщение? – пробубнил Костя.

– То, которое она получила пять минут назад.

– Сообщение! – разозлился он. – Пусть не мечтает. Я эту шлюху больше знать не желаю, и тебя тоже. Твоя подружка… – он опять увлекся. И мне ничего не осталось, как повесить трубку.

– Ну и что? – усмехнулась Юлька. – Получила удовольствие?

– Это ничего не значит…

– Вот именно. Знаешь что, пошли спать, – тяжко вздохнула Юлька. – Я у тебя останусь. Домой ехать боязно.

– Конечно, конечно, – засуетилась я.

Через полчаса мы устроились на ночлег. Я в спальне, а Юлька в гостиной на диване. Фонарь за окном освещал спальню желтоватым светом, а в голову лезла всякая глупость. Костик оставался подозреваемым номер один, но теперь в душу закралось сомнение. В состоянии помраченного сознания человек на многое способен, но Костик, скорее всего, ограничился бы проклятиями в Юлькин адрес, в худшем случае явился бы к ней скандалить или, подкараулив ее предполагаемого возлюбленного, дал бы ему по физиономии, если бы тот это позволил, в чем я здорово сомневаюсь. Носиться за Юлькой по городу на чужой машине, пожалуй, для него слишком. Хотя он, возможно, выслеживал не ее, а любовника… Чепуха. Зачем ему это, если предполагаемый Юлькин любовник Костику хорошо известен?

Через полчаса кандидатура Костика на роль «шутника» стала казаться мне весьма сомнительной, а еще через полчаса и вовсе невероятной. Тогда кто? Промучившись до четырех утра, я тихо поднялась и включила компьютер, открыла папку с Юлькиными публикациями за этот год и начала их внимательно просматривать. Рубрику «Непознанное» проигнорировала ввиду ее явной бесперспективности, а вот интервью и прочие статьи дотошно изучила. И вздохнула. Никакой зацепки.

Дверь приоткрылась, и я увидела Юльку. Она стояла в белой футболке до колен и хмуро кивнула в сторону компьютера:

– Читаешь мои опусы?

Я пожала плечами.

– Вчера я их тоже просматривала, – сообщила она. – Только зря время потеряла. И ты тоже. Это либо правда Костик, либо… говорят, незаряженное ружье один раз вполне может выстрелить.

– Это ты к чему? – нахмурилась я, заподозрив, что Юльку вновь одолевают нелепые фантазии. Она отмахнулась и вновь поморщилась. – Может, чаю выпьем? – предложила я, сообразив, что в ближайшее время уснуть все равно не удастся, Юлька согласно кивнула, и мы побрели на кухню.

Выпили чаю, глядя за окно. Фонарь погас, вскоре появился дворник, потом сосед со своим семейством отправился на дачу, солнечные лучи играли на кафельной плитке и серебристой дверце холодильника, а я подумала, что «шутнику» стоило бы голову оторвать за безнадежно испорченное субботнее утро.

– Поехали на дачу? – предложила я.

– На мою? – вскинула голову Юлька и нахмурилась. – Если только в компании, желательно здоровых мужиков.

– Можно к Вадиму, – пожала я плечами, но, вспомнив недавние слова Юльки, тоже нахмурилась. – Никогда не думала, что тебя так легко запугать, – заметила я в досаде.

– Хорошо, поехали ко мне на дачу, – махнула рукой Юлька и побрела в гостиную. Я заглянула туда через пятнадцать минут и увидела, что она сладко спит, устроившись на диване. Я не стала ее тревожить, решив, что пару часов могу поработать, и вернулась к компьютеру.

Около одиннадцати позвонил приятель и пригласил нас за город, приглашение было принято с радостью, сначала мною, а потом и проснувшейся Юлькой. Через час Володя, так звали моего приятеля, заехал за нами с молодым человеком по имени Боря. Должно быть, оказавшись в компании плечистых парней, Юлька почувствовала себя увереннее, по дороге, правда, поглядывала в зеркало заднего вида, но вскоре ей это надоело, и она совершенно успокоилась. А вслед за ней и я. Валяясь на солнышке возле речки, трудно предаваться мрачным мыслям, и мы, по молчаливому уговору, к интересующей нас теме ни разу не вернулись.

На ночь мы устроились на турбазе по соседству. Вечером на веранде пили пиво, таращась на звездное небо, и я решила, что абсолютно счастлива, так спокойно и радостно было на душе, пока все не испортил Борис, вдруг вспомнив какой-то фильм ужасов, где действие происходило на лоне природы: компания из четырех человек решила отдохнуть, а в результате очутилась в городке вампиров. Юлька стала мрачнеть и оглядываться, а я беспокоиться.

– По упырям у нас Юлька большой спец, – смеясь, заметил Володя.

– В каком смысле? – не понял Борис, который до сего дня с Юлькой был незнаком.

– Она про них статьи пишет. Еще про инопланетян, про опыты над людьми.

Володя опять засмеялся и спросил Юльку:

– А что это за тайное общество окопалось в нашем городе?

– Идем спать, – сказала она мне, поднимаясь, и скрылась в нашей комнате.

– Она что, обиделась? – растерялся Володя. – Я же пошутил.

– Шутников много развелось, – отрезала я, отправляясь следом за Юлькой.

– Хорошо, я извинюсь, – начал было он, но я его слушать не стала.

Утром парни вовсю подхалимничали, проявляя о нас прямо-таки невероятную заботу. Юлька игнорировала знаки внимания, а я молча злорадствовала, решив, что Вовка получил по заслугам. Позавтракав, мы пошли купаться, а после обеда поехали в соседний городок взглянуть на местные достопримечательности.

В целом день прошел хорошо, и под вечер Юлька милостиво взяла Бориса под руку, что того необыкновенно воодушевило. Однако, когда мы возвращались домой, на вопрос парней «как проведем вечер» Юлька ответила, что собирается выспаться перед рабочей неделей, я, в свою очередь, сказала, что у меня много работы, и пресекла их возражения, что работа не волк и никуда не денется. Несколько раздосадованные, парни отвезли домой сначала Юльку, а потом и меня.

Не успела я переодеться, как зазвонил телефон. Я была уверена, что это Володя, и брать трубку не спешила. Надо сказать, что знакомы мы с ним года два и отношения наши никогда не выходили за рамки дружеских, но с тех пор, как я рассталась со своим парнем, Володя вдруг изменился: каждый день звонил по пустячному поводу и считал своим долгом развлекать меня в выходные. Поведение его не оставляло сомнений в том, что у него имеются на мой счет свои планы, но я стойко игнорировала его пламенные взгляды и пропускала намеки мимо ушей. С образом возлюбленного он в моем сознании никак не ассоциировался. Трубку я все-таки взяла, сообразив, что, не получив ответа, он будет звонить на мобильный, и услышала Юлькин голос. Взволнованный.

– Пришло сообщение, – сказала она.

– Что на этот раз?

– Назначил встречу. Сегодня.

Я взглянула на часы. Половина девятого.

– Во сколько?

– В двенадцать.

– Почему так поздно?

– Потому. Встреча на старом кладбище, возле монумента.

– Очень подходящее место, – усмехнулась я. – Попробуй мне теперь возразить, что это не чья-то глупая шутка.

Юлька молчала, и я забеспокоилась.

– Чего молчишь? – спросила я.

– Думаю.

– О чем ты думаешь? Ты ведь не собираешься… – Я не договорила, в трубке стояла полная тишина, и это здорово меня разозлило. – Ты что, спятила?

– Ладно, не вопи, – ответила Юлька, а я сказала:

– Сейчас приеду. – И, не дожидаясь, что она решит по этому поводу, повесила трубку, схватила ключи от машины и отправилась на стоянку.

Юлька жила в спальном районе довольно далеко от меня. Квартира ей досталась в наследство от бабушки, двухкомнатная, обветшалая, в которой Костик во времена их счастливой любви сделал ремонт, ухлопав на это все свои сбережения. Он, конечно, не предполагал, что любовь будет столь недолгой, и я, направляясь в сторону проспекта, подумала, что у Костика есть не один повод злиться на Юльку. Деньги зарабатывать он умел и охотно тратил их на Юльку. Она свято верила, что Костику ничем не обязана, раз его ни о чем не просила, хотя теперь она вряд ли с этим согласится. Все Юлькины мужчины стремились помочь ей материально, искренне считая, что сама она заработать не в состоянии. Подруга никогда их не разочаровывала, мастерски изображая не приспособленную к жизни девицу. Влюблялась она легко, но ненадолго, к несчастью, в этом мы с ней похожи, и, оправдывая себя, раз и навсегда решили, что просто не встретили пока своих суженых. Иногда мы вместе мечтали, причем у Юльки мечты выходили красочными и невероятно романтичными, а у меня расплывчатыми, точно изображение на старой пленке: то ли я мечтать не умею, то ли просто не знаю, какого человека хотела бы видеть рядом. То есть мне-то кажется, что это должен быть вполне обычный парень, добрый, веселый, но на деле выходит, что этого почему-то недостаточно.

С Костиком Юлька познакомилась на дне рождения подруги, тот был ее двоюродным братом. Заехал поздравить сестру и после ее уговоров остался разбавить теплую женскую компанию своим обществом. Впоследствии он утверждал, что влюбился в Юльку с первого взгляда. К данному утверждению она относилась с прохладцей, хотя я считаю, что мужчине влюбиться вот так, раз взглянув на нее, ничего не стоит. С моей точки зрения, Юлька красавица, правда, многие со мной не соглашаются, намекая, что в ней нет ничего особенного. Это как посмотреть. При росте сто семьдесят сантиметров она худа до измождения и напоминает мальчишку-подростка. Держится всегда чуть высокомерно, щурит подслеповатые глаза: носить очки Юлька отказывается, а линзы вызывают у нее по неизвестной причине легкую панику. В ее присутствии парни теряются и часто выглядят глупо. Одни ведут себя чересчур нахально, другие просто напоминают испуганных котят. И те и другие у нее не вызывают ничего, кроме презрения. Парни подозревают, что их обычные приемы здесь не подействуют, и в этом они правы. Юлька любит повторять, что видит их насквозь, и добавляет с усмешкой: «Должна тебе сказать, там нет ничего интересного». Подозревая, что Юлька им не по зубам, парни торопятся записать ее в стервы и выпендрежницы, тем самым прикрывая собственную несостоятельность. Юлька помешана на сильных личностях, ее воображение всегда рисует одну и ту же сцену знакомства с мужчиной ее мечты. Она сидит, стоит или двигается, смотря по обстоятельствам, и тут появляется он, и под его твердым взглядом у подруги начинают дрожать коленки, а сердце замирает, и она в полуобморочном состоянии сползает к его ногам. Мне самой очень нравится эта сцена, и, слушая Юльку, я практически лишаюсь сознания, но при этом сомневаюсь, что такое может произойти в действительности, по крайней мере с моей подругой. Люди с сильным характером редко уживаются с теми, кто стремится взять над ними верх.

Пока большая часть прежних и новых знакомых мужского пола столбенела и пыталась собраться с силами при виде нее, время от времени появлялся какой-нибудь мужик, которому манеры моей подруги не кружили голову. Язвительность ее подобные типы считали недостатком, который со временем пройдет, а в выдающемся уме Юльке просто отказывали, потому что не считали его наличие необходимым, по крайней мере необходимым красивой женщине. Основным Юлькиным достоинством, по их мнению, была ее дерзкая физиономия с пухлыми губами, огромными глазищами и вздернутым носиком, на котором в летнее время проступали веснушки. Юлька красит волосы в огненно-рыжий цвет, в комплексе все это выглядит сногсшибательно, и, отправляясь с ней на вечеринку или просто прогуляться, молодой человек мог быть уверен: их не оставят без внимания. Мужчины на улице оборачивались, подростки столбенели, а умудренные жизнью старцы глупели на глазах. Когда один из таких парней являлся и заговаривал с Юлькой так, точно она несмышленое дитя с дурным характером, она, в свою очередь, терялась. Наглость мужчины ложно принималась ею за сильный характер, и она начинала изображать из себя кроткую овечку.

Так вышло с Костиком. Обалдев от Юлькиной красоты, он устроился за сестринским столом и с ходу пошел в атаку, то есть для начала спросил, есть ли у нее парень. Она ответила что-то замысловатое в том смысле, что парней много, но нет никого ей под стать, после чего Костик опустил руку на ее плечо и с чувством произнес: «Уже есть». Юлька хоть и не ощутила ни дрожи в ногах, ни остановки сердца, подумала, что сцена в целом напоминает ее мечту, и одарила Костика таким взглядом, от которого тот пришел в сознание ближе к утру, обнаружив себя в ее постели едва живым от сексуальных игр. Он спешно ретировался, но к вечеру, обретя новые силы, уже пасся у ее подъезда. Их роман был страстным, как аргентинское танго, Юлька пребывала в состоянии блаженства, на мои попытки вернуть ее в сознание закатывала глаза, о Костике связно говорить не могла и по большей части мычала. Однако через месяц выяснилось, что находиться в постели двадцать четыре часа в сутки невозможно, молодые вернулись к реальности, и тогда их любовь, точнее Юлькина, дала первую трещину. Между делом выяснилось, что, кроме Юльки, Костика в этой жизни интересуют лишь футбол и рыбалка, ну и работа, поскольку надо чем-то зарабатывать на жизнь. Других интересов у него не было, и Юлькины он считал никчемной ерундой. О чем имел неосторожность ей однажды сказать. После этого в Костике подружку начало раздражать буквально все, от манеры одеваться и до привычки жевать зубочистку, кстати, эту привычку и я не одобряла. Юлька попыталась вернуть себе былую свободу, но Костик пресекал все ее попытки отправиться куда-либо в компании подруг. В общем, непонимание росло, но Костику на это было наплевать. После очередной ссоры он являлся как ни в чем не бывало, выяснения отношений упорно избегал, радостно скалил зубы и целовал Юльку в нос. Через четыре месяца она заявила, что готова убить его хотя бы по двум причинам: Костик является поклонником группы «Ленинград» и называет Юльку «пупсиком». Если учесть ее худобу, последнее в самом деле смахивало на издевательство. «И это еще не все», – мрачно добавляла Юлька. Костик перемен в ней не замечал, что буквально доводило ее до бешенства. Скандалы с битьем посуды тоже ничего не давали. Костик уходил, но на следующий день возвращался и с порога заявлял: «Да ладно, пупсик, не злись, я ж тебя люблю». «Лиза, он идиот, – жаловалась Юлька и мрачно добавляла: – Я понятия не имею, как от него избавиться».

На меня была возложена миссия поговорить с Костиком и, по возможности, разузнать, как он намерен исправить создавшуюся невыносимую ситуацию. Мне пришлось согласиться, и вскоре я встретилась с Костиком якобы случайно. Вот тут-то и выяснилось, что он ничего невыносимого в ситуации не видит, даже наоборот.

– По театрам она от безделья бегает, – между прочим сообщил он свое мнение. – Дети пойдут, на всю эту дурь времени не хватит. Кстати, мои предки новую дачу купили, а дом в деревне мне оставили, думаю, надо там беседку соорудить. Осенью распишемся, а на следующий год можно будет туда на все выходные ездить.

Я приоткрыла рот, да так и замерла, пытаясь предугадать реакцию подруги на это заявление. Реакция была бурной.

– Меня надо спасать, – немного придя в себя, сказала Юлька. – Что ты молчишь?

– Надо. Только я не знаю как, – согласилась я.

– И я не знаю. Он же совершенный идиот, на него никакие слова не действуют.

– Если ты скажешь, что его не любишь, это подействует, – пожала я плечами.

– Уже говорила, – мрачно сообщила Юлька.

– И что?

– Он ответил: «Не злись, пупсик».

– Он что, правда идиот? – нахмурилась я.

– Конечно.

Примерно тогда в ее жизни появился Юра. Истомленная предыдущим романом, Юлька никаких чувств к нему не питала, но исправно бегала на свидания. Тайные, потому что он был женат и Юлька, в общем-то, тоже не свободна. Свидания проходили в кафе или в его машине, что Юльке было на руку, но совсем не устраивало нового возлюбленного. И он, придумав байку для жены о загранкомандировке, увез Юльку к теплому морю. Жена оказалась далеко не дурой, за десять дней, что они отсутствовали, смогла вычислить разлучницу и накануне их возвращения навестила Костика, открыв ему глаза на змею, которую он пригрел на своей груди. Несмотря на жаркую встречу, Юлька, в принципе, осталась довольна, обретя долгожданную свободу. Костик ушел в запой, обвиняя всю женскую половину человечества в коварстве, чужой муж был возвращен в лоно семьи и признаков жизни не подавал.

В одном я вынуждена была согласиться с Юлькой: фантазия у Костика начисто отсутствует. С другой стороны, оскорбленный в лучших чувствах человек на многое способен, и, сворачивая во двор Юлькиного дома, я убедила себя: нынешний шутник и есть Костик, хотя бы по той причине, что никто другой мне на ум не приходит.

Я бросила машину возле подъезда, стала подниматься на третий этаж и между первым и вторым на лестничной клетке столкнулась с Юлькиной соседкой, Серафимой Ивановной, дамой далеко за шестьдесят, грузной, страдающей одышкой и неуемным любопытством ко всему, что ее не касается.

– Здравствуй, Лиза, – сказала она, замирая на верхней ступеньке, я метнулась вправо, потом влево, сказав: «Здравствуйте», но, поняв, что тетка является непреодолимой преградой, не удержалась и вздохнула. – Юля дома, – сообщила она, и мне стало ясно: это только начало разговора, поддерживать который я не собиралась, но Серафиме Ивановне до этого не было никакого дела.

– Знаю, – ответила я и взглянула жалобно, однако сострадания не вызвала.

– Они что, так и не помирились? – вопросила она и, дав понять, что никуда не спешит, положила правую руку на перила, а левую уперла в бок. Теперь обойти ее было попросту невозможно.

– С Костиком? – спросила я.

– С Костиком. Хороший парень, руки золотые. Чего ей еще надо? Вертихвостка, вот она кто. Так ей и передай. Что ни день, то новый жених.

– Вы преувеличиваете, – вступилась я за подругу.

– Ничего подобного. Вчера тут один ошивался. Про нее расспрашивал.

Я почувствовала неприятный холодок и нахмурилась, что не осталось незамеченным.

– Я так ему и сказала: вертихвостка, вот она кто. Пусть не обижается. Парень такой хороший, а она…

– Какой парень? – перебила я.

– Костик, конечно, – удивилась Серафима Ивановна. – Всем соседям нравился, всегда поздоровается, поговорит, уважительный такой. И ремонт ей сделал. Целыми вечерами дома, все своими руками, где она еще найдет такого?

– А что за парень о ней выспрашивал? – собравшись с силами, спросила я.

– Пес его знает. Смурной какой-то. Глазами так и зыркает, а в лицо не смотрит…

– Что его, собственно, интересовало?

– Как что? С кем она живет…

– А почему его это интересует, не объяснил?

– Нет.

– Вам не показалось это подозрительным?

Лицо Серафимы Ивановны окаменело, она устремила невидящий взгляд куда-то поверх моей головы и замерла.

Я опять вздохнула, но уже не пыталась обойти ее, терпеливо ожидая ответа.

– А чего такого-то? – наконец очнулась Серафима Ивановна. – Спросил, в какой квартире Юля Пучкова живет. На улице к нам подошел, когда мы с соседкой гуляли. Я сказала, в какой, а он спросил: «Она одна живет?» Ну, я и ответила.

– Как парень выглядел?

– Обыкновенно, – пожала она плечами. – Я думала – ухажер ее новый.

– Кепка на нем была? Надвинута на самые глаза? И борода?

– Точно, – Серафима Ивановна приложила руку к груди, сверля меня взглядом. – Знакомый, что ли?

– Нет. Просто вчера по телевизору передавали приметы одного из квартирных воров. В кепке и с бородой.

– Господи… – Серафиму Ивановну шатнуло, и я пожалела о своей шутке, испугавшись, что она в избытке чувств рухнет на меня и непременно раздавит. – Неужто правда?

Тут над головой я услышала шаги, а потом и Юлькин голос:

– Лизавета, куда ты пропала? На Серафиму нарвалась?

– Здравствуй, Юленька, – задрав голову, пропела Серафима Ивановна. – А мы тут стоим, разговариваем.

Она торопливо посторонилась, и я стала подниматься по лестнице. Неприятный холодок не проходил. Несмотря на мои недавние утверждения, неизвестный парень Костиком никак быть не мог, маловероятно, чтобы глазастая Серафима его не узнала, даже если он обзавелся бутафорской бородой. И зачем ему приставать к ней с вопросами и вообще идти сюда? Допустим, он хотел узнать, не посещает ли кто Юльку, но ему достаточно позвонить Серафиме по телефону, та на радостях все выложит, да еще и присочинит. Значит, это был кто-то из его приятелей. Самому Косте являться сюда неловко, вот он и подослал этого типа. Судя по описанию, тот же парень спрашивал Пучкову в редакции…