Текст книги "Испанская легенда"
Автор книги: Татьяна Полякова
Жанр: Современные детективы, Детективы
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]
– Наследница есть, – обычно говорил он, имея в виду меня. – Значит, есть кому деньги оставить, а ты уж распорядись ими по своему разумению.
Дядя Лева всегда считал, что заменить мне родителей не в состоянии, о чем часто говорил с большой грустью. Может быть, оно и так, но собственное детство я вспоминала как счастливое время, хотя родителей совсем не помню. А дядя Лева, несмотря на свои сомнения, смог-таки заменить мне семью, став наставником и другом одновременно, по крайней мере, сиротой я себя никогда не чувствовала.
Привыкнув жить один, он прекрасно справлялся со всей домашней работой, к чему и меня быстро приучил. Правда, мысль о том, что он воспитывает девочку, заводила его временами довольно далеко. Я помнила, как мы увлеченно закатывали банки с соленьями, которые потом раздавали знакомым. Знакомые в особый восторг от этого не приходили, и дядя Лева с заготовками покончил. На следующий год он пытался приохотить меня к вязанию, но уже через месяц согласился, что это дурацкая трата времени. Поразмыслив на тему «особенности воспитания юной девушки», он привел меня в школу искусств и более не экспериментировал. Никогда не отказывался от помощи испанских родственников и отправлял меня к ним на каникулы.
– Пожить в семье тебе очень полезно, – говорил он в таких случаях. Подозреваю, была еще причина: для одиночки, которым он по сути своей был, постоянное присутствие в квартире жизнерадостного и очень деятельного чада было испытанием и требовало время от времени передышки.
Дядя Лева пил чай и поглядывал на меня, ожидая продолжения разговора, хотя мы вроде бы и решили его отложить. Я подумала, может, стоит рассказать о Мартине, потом подумала, а что, собственно, рассказывать, и в результате задала вопрос, который к этой теме отношения совершенно не имел, но внезапно пришел в голову:
– Дядя Лева, почему мы с тобой никогда не говорим о моих родителях?
Он отставил чашку в сторону, нахмурился и так тяжело вздохнул, как будто намеревался открыть мне страшную тайну, хотя в наличие таковой я не очень-то верила.
– Сначала я молчал, потому что не хотел тебя волновать, потом мне казалось, что этого не хочешь ты. По крайней мере, я не помню, чтобы ты заваливала меня вопросами о них. Если не считать совсем детских: какие платья предпочитала твоя мама, какие духи и какую прическу? Ответить на них мне было непросто, не очень-то я разбираюсь в прическах, и что носила твоя мама, попросту не помню, а уж духи – это вообще из другой жизни. Ты сочла мои познания никуда не годными и с вопросами обращалась все реже.
– Ты сказал, что я не похожа на маму. К счастью.
– Да, сказал, – вновь вздохнул он. – Видишь ли, твои родители были очень разными людьми, такими разными, что я до сих пор удивляюсь, как они смогли прожить пятнадцать лет в любви и согласии. Твой отец был жизнерадостным человеком, легким в общении, у него было потрясающее чувство юмора и умение ладить с самыми разными людьми. Думаю, этот талант очень пригодился ему в семейной жизни.
– У мамы был несносный характер? – улыбнулась я.
– Я бы так не сказал, – очень серьезно ответил дядя Лева. – Дело в другом. Твоя мать жила в собственном мире, он был порождением семейных легенд, в которые она свято верила. Обычным людям несвойственно слишком много размышлять о природе зла, по крайней мере, до тех пор, пока они не столкнутся с ним нос к носу. Совсем другое дело твоя мать. В ее мире зло всегда было рядом, иногда приобретая самые невероятные формы. А она жила так, точно готовилась в любую минуту отразить очередную его атаку.
– Здорово смахивает на шизофрению, – заметила я.
– Если это и была шизофрения, то и она имела странную форму. Твоя мать выглядела абсолютно здоровым человеком, а я так до конца и не понял, во что она верила больше – в бога или дьявола, в добро или зло. До гибели ее сестры странности твоей матери особого беспокойства не вызывали, а вот после этого приобрели пугающий размах. Дьявол был для нее вполне материален. Твой отец даже к этому относился с юмором, как к обычной женской блажи, но я воспринял наш последний разговор с ней, вернее, ее слова, как бред сумасшедшей.
– О чем же был этот последний разговор?
– Разумеется, о дьяволе. О его, так сказать, воплощении. – Дядя Лева произнес это совершенно серьезно, чем меня, признаться, смутил.
– И что там с дьяволом? – усмехнулась я.
– Твоя мать не одобрила бы этой усмешки, – заметил он.
– Надеюсь, мама не была дьяволопоклонницей, сумасшедшей теткой, которая отправляется ночью на кладбище или варит таинственное зелье, бормоча заклинания?
– Нет-нет, напротив. Она вела с дьяволом постоянную борьбу. В отместку он являлся ей повсюду. Если домработница распускала глупые сплетни, это значило, что их ей нашептывал дьявол.
– Занятно, – кивнула я, хотя ничего занятного в этом не видела, по моему мнению, это ничуть не лучше тетки с жутким варевом.
– Не знаю, откуда она набралась этих идей, – пожал плечами дядя Лева. – Твой отец утверждал, что все дело в семейном предании, но это вызывало у меня большие сомнения. Какое, скажи на милость, предание, раз твоей бабке было восемь лет, а ее сестре четырнадцать, когда их вывезли из Испании? С моей точки зрения, ничего, кроме ужасов гражданской войны и гибели родителей, они помнить не могли. Я считал историю, которую слышал от твоей бабки, а потом и от матери, просто сказкой, придуманной несчастными сиротами, сродни тем, что дети рассказывают друг другу на ночь, пугая и других, и самих себя. И твоя мать рассказывала ее вам на ночь, как другие читают сказку о лисе и волке. Твой отец считал это нормальным, он говорил, что она это делает для того, чтобы вы не забывали о своих корнях, о славном роде, к которому принадлежали. На мой взгляд, она могла выбрать историю пооптимистичней, но он и с этим не соглашался, хотя в какой-то степени был прав. Думаю, эта легенда придавала далеко не уникальной в то жуткое время истории гибели семьи не просто трагическое, а прямо-таки вселенское звучание, позволяла чувствовать себя особенными, не такими, как все. Наверное, для двух девчонок из детского дома это было очень важно. Когда мы гостили в Испании, я как-то завел разговор о семейном предании с твоей теткой, и она очень сухо подтвердила, что это не просто легенда, а исторический факт. И добавила без особой охоты, что история рода довольно легко прослеживается аж до пятнадцатого века. На меня это произвело большое впечатление. Что касается истории моей семьи, единственное, в чем я уверен: моего прадеда звали Иван Корн, и был он стряпчим. А тут несколько веков... Я пробовал разговорить твою тетку, но это оказалось нелегко. Одно несомненно: история многовековой давности и та, что случилась в тридцатых годах прошлого столетия, тесно переплелись в сознании твоей матери, и она искренне считала, что на нее возложена некая миссия.
– Ты меня заинтриговал. Я знаю, что бабушку с сестрой вывезли в Союз, что родители их погибли...
– Да-да, – кивнул дядя Лева. – Твой прадед был довольно богатым и, безусловно, порядочным человеком, далеким от политики, в отличие от своего двоюродного брата, для которого гражданская война явилась возможностью свести старые счеты, а заодно набить карманы. Такие личности во все времена не редкость. Они жиреют на чужой крови и горе. Твоя прабабка имела несчастье предпочесть ему твоего прадеда, а твой прадед к тому же смог приумножить состояние, оставленное ему отцом. Его братец не мог простить ему ни того, ни другого. Однажды в их имении появились вооруженные люди, командовал которыми этот тип.
– Он убил собственного брата и его жену?
– Что тебя удивляет? В гражданскую войну такое не редкость. Он не просто убил. Этого ему показалось мало. Их пытали несколько часов. Детей, твою бабушку и ее сестру, из дома успела вывести служанка. Садовник, молодой парень, спрятал их в заброшенном колодце, они сидели в темноте и слышали, как кричит их мать, а на следующий день увидели труп отца, его повесили на воротах сада.
Я покачала головой, не находя слов. Да и что тут скажешь? Бедная бабушка, что ей пришлось пережить... Сколько раз она рассказывала эту историю своей дочери? Немудрено, что в маминой голове стали появляться странные мысли.
– Этот самый брат, с точки зрения моей бабки, а потом и мамы, был воплощением дьявола? Меня это не удивляет. Удивления достойно то, что две девочки смогли пережить весь этот ужас.
– Согласен. Спасенные в ту ночь девочки вовсе не оказались в безопасности, брат отца преследовал их с маниакальной жестокостью. Их прятали дальние родственники, иногда просто знакомые, многие из них поплатились за это жизнью. В конце концов они оказались в числе сирот, которых вывезли в Союз.
– И эту историю мама мне рассказывала вместо сказки на ночь? – недоверчиво поинтересовалась я.
– Другую. Но та немногим лучше. Она хотела, чтобы вы знали: дьявол существует, и он рядом.
– И как с ним бороться? Постом и молитвой?
– На этот вопрос ответить затрудняюсь. Я долгое время считал все это фантазиями, причем отнюдь не безобидными.
– А сейчас как считаешь? – удивилась я.
– Сейчас я думаю, у твоей бабки был повод говорить, что она столкнулась со злом во плоти или с дьяволом, называй как хочешь. Но я бы на ее месте постарался оградить дочь от всех этих ужасов. Может, это и неправильно, но для психики ребенка, безусловно, полезнее. Оттого история рода у меня энтузиазма не вызвала, и отсутствие вопросов с твоей стороны только радовало. Теперь ты в том возрасте, когда услышанное вряд ли всерьез может на тебя повлиять. Зло творят люди. Как ни грустно это признавать.
– Ты мне расскажешь о семейном предании многовековой давности? – улыбнулась я, но дядя Лева покачал головой:
– Хватит страшилок для одного вечера.
– Кешка издал свой роман, – сказала я с намерением сменить тему. – Не интересуешься?
– Ты же знаешь, я не читаю романов.
– Странное дело, но мне его читать тоже не хочется.
Дядя Лева внимательно посмотрел на меня, а я только развела руками.
– Старая дружба дала трещину? – все-таки спросил он.
– Наверное, меня раздражает, как беззастенчиво он использует Толика.
– Тебе не приходило в голову, что Толик виноват в этом ничуть не меньше?
– Приходило. Но Толика я могу понять, а вот Кешку...
– Не люблю читать нотации, но... не спеши осуждать друзей, так их можно потерять.
– Да, наверное. Сегодня Кешка ушел в большой обиде, а потом следил за нами. По крайней мере, со стороны это выглядело именно так.
– Не пойму, что тебя тревожит: его поведение или твое собственное отношение к старому приятелю.
– Скорее всего, и то и другое. Он меня ужасно раздражает, и я боюсь быть к нему несправедливой. Какой-то умник сказал: «Мы терпеть не можем тех, кого обидели».
– Чем же ты его обидела? – удивился дядя Лева.
– Не знаю. Но подозреваю, что так оно и есть.
– Ты умная девочка и непременно во всем разберешься.
– Звучит оптимистично, – усмехнулась я.
Я собиралась лечь спать, когда зазвонил телефон. Это была Настя. Голос подруги звучал удивленно:
– Ты дома?
– А где я должна быть, по-твоему?
– Честно? У меня было подозрение, что Мартин тебе позвонил и ты поддалась искушению.
– Ты слишком увлекаешься дамскими романами, – хихикнула я и передразнила: – «Поддалась искушению».
– Так и быть, скажу по-другому. Я была уверена, что Мартин попытается уложить тебя в постель, а тебе захочется проверить, хорош ли он.
– Витиевато, но сгодится.
– Неужто он не пытался?
– Звонил. Предлагал встретиться.
– И ты отказалась? – ахнула Настя. – Вот это выдержка.
– Ничего подобного. Особых усилий мне не понадобилось.
– Тогда ты просто рыба мороженая, – развеселилась она. – Нет, в самом деле. Ты же не станешь отрицать, что в нем есть сексуальный магнетизм?
– Сексуальный что? – засмеялась я. – Завязывай с романами.
– И все же он необычайно привлекателен.
– Для девушки вроде меня даже слишком.
– Только не заводи дурацкую песню, что от тебя парни бегают.
– Заводи не заводи, а так оно и есть.
– Я бы на твоем месте рискнула. По крайней мере, мы бы знали, насколько он хорош.
– Мы?
– Мне-то ничего не светит, так хоть послушаю и поплачу о том, чего лишилась.
– Может, плакать не придется.
– Сомневаюсь. Мы как-то сидели в кафе, и там появилась одна девица, смотрела на нашего обаяшку с такой охотой, что чуть из юбки не выскочила. Толик потом раскололся, что это бывшая подружка Мартина, он жил с ней почти год. Чтобы пялиться с такой страстью на парня, с которым год трахалась да который тебя еще и бросил... Он должен быть гигантом в постели.
– Об этом ничего сообщить не могу, как ты понимаешь.
– Жаль. Может, завтра повезет больше.
– Вряд ли. Ложиться с мужчиной в постель на второй день знакомства...
– Дурацкие предрассудки. По мне, и в первый можно. Если людей неудержимо влечет друг к другу...
– Завязывай с романами, – повторила я.
– Что еще мне остается? Только читать о чужих страстях. В кои-то веки встретился стоящий парень, и тот от меня нос воротит. Кончится тем, что я выйду замуж за Толика. Вот помяни мое слово.
– Не вздумай сказать ему об этом, не то он решит, что обязан сделать тебе предложение.
– Толик – запасной вариант. Я его люблю, но мысль с ним трахнуться восторга не вызывает. Обидно, правда? Если парень хороший, то почему-то не возбуждает.
– Выходит, Мартина назвать «хорошим» у тебя язык не поворачивается?
– Мартин – голубая мечта каждой девушки. Нет, розовая. «Голубая» звучит двусмысленно.
– Ладно, завтра поддамся его очарованию и трахнусь, потом он сбежит, а ты будешь слушать мое нытье и вытирать мой сопливый нос.
– Белка, у тебя навязчивая идея, – серьезно сказала Настя. – Кстати, я читаю Кешкину книгу, – порадовала меня она. – Между прочим, очень ничего.
– Рада за тебя.
– А ты что, читать не будешь?
– Конечно, буду. Только не сегодня. Перед глазами стоит светлый образ Мартина...
– Слава богу, ты не безнадежна, – хихикнула Настя.
– Ладно, спокойной ночи. – Я уже собралась повесить трубку, когда она сказала:
– Знаешь, я очень по ней тоскую. Пытаюсь делать вид, что ничего не случилось, но... глупость все это. Треплюсь с тобой по телефону, а чувство такое, что все не взаправду, вся жизнь не взаправду. У тебя так же?
– Да, так же, – помедлив, ответила я.
– Сереге не могу позвонить, знаю, что надо, а не могу. Ему, как ни крути, еще хуже.
– Я с ним встречалась, выглядит он скверно, но держится. – Я собралась рассказать Насте о нашем уговоре, но вовремя опомнилась.
Мы простились, я легла в постель и попыталась вернуть мысли к Мартину, но вместо этого начала вспоминать наш разговор с Сергеем. Настя права, глупо делать вид, что ничего не случилось. Теперь я уверена, что поступила правильно, согласившись ему помочь.
Утром я принимала душ, когда позвонил Сергей. Услышав звонок, я бросилась к телефону в прихожую, вдруг решив, что это Мартин, хотя день будничный и он должен находиться на работе. Бизнесмены народ занятой, впрочем, на несколько минут от важных дел можно и отвлечься.
– Привет, – буркнул Сергей. – Новостей нет?
– Новостей? – не сразу поняла я. – Нет.
– Что ж, прошло пока слишком мало времени. Ты не передумала?
– Мы же обо всем договорились.
– Отлично. – Он вроде бы еще что-то хотел сказать, но ограничился этим «отлично».
Я повесила трубку, некоторое время пялилась на аппарат, потом вернулась в ванную. А когда села завтракать, телефон зазвонил вновь. Стоило мне услышать голос Мартина, дыхание от волнения перехватило, как у героинь любимых Настиных романов.
– Это я, – весело сообщил он. – Кстати, как я к тебе должен обращаться? Друзья зовут тебя Белкой, это только им позволительно или мне тоже можно?
– Можно.
– Буду считать это привилегией. Хотя Изабелла звучит ничуть не хуже, у тебя очень красивое имя. И редкое. Очень красивое имя для очень красивой девушки.
– Смотри, перехвалишь. Твое имя мне тоже нравится. И красивое, и редкое.
– Открою тебе страшную тайну, – смеясь, сказал Мартин. – На самом деле меня зовут Мартын. Только не начинай хохотать, я парень обидчивый.
– Мартын?
– Ага. Папа постарался. Так звали моего деда. Папе с именем тоже здорово повезло, по паспорту я Мартын Игнатьевич. Мама, добрая душа, папе отказать не могла, хоть и понимала: имя никуда не годится. По мне, Мартын – это вроде мартышки, только большой. Мама придерживалась того же мнения, отец вскоре сообразил, что свалял дурака, и я стал Мартином, всего-то одна буква, а звучит куда приятнее. И девушкам нравится. Тебе правда нравится?
– Еще как.
– Только имя или я тоже?
– Пытаюсь вспомнить, как ты выглядишь, – съязвила я.
– Самый простой способ вспомнить – встретиться со мной сегодня.
– Не уверена, что получится.
– Это что, какой-то хитрый ход или я тебе и вправду не нравлюсь?
– Предположить такое ты не в состоянии?
– Меня страшит эта мысль.
– А меня самоуверенные парни.
– От моей самоуверенности следа не осталось. Впрочем, не так много ее и было, – вздохнул он. – Просто удачный пиар, не более.
– Мы с Настей собирались кофе вечером выпить, можешь к нам присоединиться.
– А подруга к тебе прилагается или можно все-таки от нее избавиться? Я совершенно безопасен.
– Прилагается.
– Для девушки твоего возраста ты чересчур серьезна. По статистике, замуж проще всего выйти в юном возрасте, когда влюбляешься по глупости.
– Хоть я и блондинка, но замужество далеко не основная цель моей жизни.
– Ужас какой. Ты вообще замуж не собираешься?
– Собираюсь, но не скоро.
– А когда? Я не просто так спрашиваю. Я с корыстным интересом.
– Лет через десять.
– Конечно, я готов ждать тебя всю жизнь, но десять лет – это же прорва времени. Мне будет сорок два, и женишок получится не первой свежести.
– Тебе тридцать два года? – удивилась я, произведя нехитрый подсчет.
– Черт, как глупо прокололся, – вздохнул Мартин. – Теперь я для тебя глубокий старик.
– Ты прекрасно сохранился.
– Но пить кофе со мной ты не пойдешь?
– Пойду.
– Ну, наконец-то. Я собирался выпрыгнуть в окно от отчаяния, уже и форточку открыл. Мне за тобой заехать?
– Приезжай в кафе на Чехова, часов в шесть. Я буду с Настей, мне неудобно откладывать встречу.
– С Настей так с Настей, – еще раз вздохнул он.
Настя, узнав, что скоро появится Мартин, пришла в восторг и пребывала в нем весь вечер. Я от нее не отставала. Мне казалось, что не поддаться его обаянию просто невозможно. Дурацкие выражения вроде «сексуального магнетизма» или «особой энергетики» все еще вызывали у меня ухмылку, но, вне всякого сомнения, у Мартина в избытке присутствовало и то, и другое. Безграничному счастью, которое вот-вот готово было снизойти на меня, способствуя моему окончательному поглупению, препятствовало следующее: во-первых, не только мы с Настей, но и все женщины в кафе разных возрастов, комплекций и прочее откровенно на него пялились, во-вторых, он был взрослым мужчиной, а потому вряд ли мог относиться ко мне серьезно, то есть с его стороны это явно безобидное или не очень дуракаваляние, которое непременно выйдет мне боком. В чем в чем, а уж в этом я была уверена. Где мне удержать такого, как он, когда и с ребятами помоложе и попроще ничего путного не выходило. В общем, к моим восторгам примешивалась большая доля печали. Печаль все нарастала, плавно переходя в тоску по светлому и несбыточному, и я незамедлительно поклялась себе, что пополнять ряды брошенных дурочек не стану, и нашла в этой мысли даже некое утешение.
На следующий день мы вновь встретились, на сей раз к нам присоединился Толик. Мартин не возражал, но иногда я ловила на себе его насмешливый взгляд, и тогда мне казалось, что все мои мысли ему хорошо известны. Я краснела, злясь на себя за это, отворачивалась или начинала язвить. Мартин смиренно принимал эти выпады, что только укрепляло мои подозрения: относиться серьезно ко мне он не в состоянии, для него это всего лишь игра.
Вечером второго дня я уже рыдала в подушку и с прискорбием констатировала, что влюбилась. Во всем этом была только одна положительная сторона: в мешанине чувств боль и ужас, с которыми я тщетно пыталась бороться с того самого утра, когда обнаружила труп Вики, понемногу отступали, словно размывались, и мысль о подруге не сидела гвоздем в голове. И к затее Сергея я теперь относилась куда спокойнее. Выходя из дома, по привычке оглядывалась, пытаясь обнаружить свою охрану (мне это ни разу не удалось), но в глубине души я была уверена: ничего из нашей затеи не выйдет.
Время шло, но ничего не происходило, если не считать наших встреч с Мартином и моих бесконечных переживаний по поводу: что сказала я, и что сказал он, и как я это должна понимать. С Сергеем мы виделись довольно часто, еще чаще перезванивались, он по-прежнему строил планы. Я внимательно слушала, поддакивала, но все чаще, наблюдая за ним, думала: он и сам не верит в то, что затеял.
Оттого появление в нашем доме Константина Ивановича для меня явилось полной неожиданностью. Я вернулась домой часов в одиннадцать после премьеры фильма. Сбросив туфли, крикнула:
– Дядя Лева, ты дома? – и обнаружила его на кухне в компании мужчины лет пятидесяти, жгучего брюнета с седыми висками и строгим взглядом. Дядя Лева мне улыбнулся, но улыбка вышла натянутой.
– Знакомься, – сказал он, кивнув на гостя. – Это Константин Иванович, мой друг. А это, как ты понимаешь, моя племянница, – добавил он со вздохом. Вздох меня насторожил. Дядя Лева был то ли недоволен, то ли опечален до крайности, и как-то так выходило, что без меня тут не обошлось. Никакой вины я за собой не знала и уже собралась улизнуть в свою комнату, но дядя сказал: – Присядь.
Я села, насторожившись еще больше и пытаясь угадать, чем он недоволен и при чем здесь гость.
– Кстати, Константин Иванович – полковник ФСБ, – вздохнув за пять минут уже третий раз, порадовал меня дядя. Тут бы мне догадаться, откуда ветер дует, однако я еще некоторое время пребывала в недоумении. – Он хочет с тобой поговорить.
– О чем? – не очень уверенно произнесла я.
– У меня к вам вопрос, Изабелла, – заговорил Константин Иванович, до той поры молчавший, даже поздоровался он кивком. – Вопрос касается недавних событий. – Говорил он неторопливо, а вот смотрел на меня чересчур пристально. – Гибели вашей подруги и ее родных. В ту ночь вы были в доме, но, по вашим словам, ничего не видели и не слышали. Это правда?
– Конечно, правда.
– Я вам верю, – кивнул он. – Но, может быть, вы объясните мне, почему Сергей Коршунов на всех углах трезвонит, что вы видели убийцу? А заодно и то, с какой целью он нанял парней из охранной конторы «Витязь», которые везде за вами таскаются?
Я молчала, уткнувшись взглядом в стол.
– Я бы хотел знать, – продолжал Константин Иванович, – это только его инициатива или он все затеял с вашего согласия?
– Что затеял? – пискнула я.
– В вашем возрасте простительно делать глупости из благородных побуждений. Но это опасная глупость. Оттого я был вынужден вмешаться и поставить в известность вашего дядю.
– Ближайшим рейсом в Испанию, – произнес тот. – К тетке, до конца каникул.
– Дядя Лева, – взмолилась я.
– Парни из охранного агентства вряд ли могут соперничать с профессиональным киллером, – продолжал Константин Иванович. – Вашему другу следовало бы понимать это. С ним я поговорю, а от вас хотел бы получить обещание, что вы от своей затеи немедленно отказываетесь. И еще: надеюсь, ваш безответственный поступок не будет иметь последствий. В противном случае вам действительно придется уехать, и не до конца каникул, а на более длительный срок. Вы даете мне слово?
– Да, – кивнула я, больше всего на свете в тот момент желая провалиться сквозь землю.
– Хорошо, – сказал он. – Если какие-то события, встречи, разговоры, те, что были раньше или возникнут впредь, вдруг покажутся вам подозрительными или просто странными, сообщите мне. И не огорчайте своего дядю. – Константин Иванович еще некоторое время смотрел на меня, словно желал убедиться, что я поняла его слова, потом перевел взгляд на своего друга. – Что ж, мне пора. Спасибо за чай.
Он поднялся и пошел в прихожую, дядя Лева отправился его провожать. Можно было воспользоваться моментом и укрыться в ванной, хотя бы на время, чтобы придумать внятное объяснение, которое успокоит дядю, но я осталась сидеть за столом. Дядя Лева вернулся, встал рядом и произнес:
– Ты меня разочаровала.
– Дядя Лева, я ничего не видела в ту ночь.
– В этом я не сомневаюсь. Но как ты могла... ты что, не понимаешь, какие это может иметь последствия? Викин жених тоже хорош. Он-то из детского возраста уже вышел, должен соображать, что творит. Речь идет о киллере, которого много лет ищет ФСБ, а вы затеяли детские игры и надеетесь, что вам это с рук сойдет? Должно быть, у Сергея мозги отшибло от горя, в противном случае он просто подлец.
– Дядя Лева...
– Я считал тебя разумной девушкой, и что я должен думать теперь?
– Я не могла отказаться.
– Замолчи, – перебил он, вздохнул и положил руку мне на плечо. – Константин уверен, что киллер давно покинул город. Но ты должна очень серьезно отнестись к его словам. Запиши телефон и, если что, звони ему незамедлительно. Иначе и впрямь придется отправить тебя к тетке.
– Дядя Лева, прости меня, пожалуйста. – Я все-таки заревела.
– Ну, будет, будет, ты поступила неосторожно, а я погорячился. – Он обнял меня и поцеловал в макушку, после чего я, немного успокоившись, отправилась в свою комнату и сразу же позвонила Сергею.
Услышав о появлении Константина Ивановича, он скорее обрадовался.
– Значит, все идет так, как мы задумали.
– Послушай, я обещала дяде Леве... и этот полковник, по-моему, он прав.
– Они его не найдут. Ни черта они не смогут, неужели ты не понимаешь? У нас есть единственный шанс.
– Я не хочу, чтобы меня отправили к тетке в Испанию, и неприятностей с ФСБ тоже не хочу.
– С тобой или без тебя, но я доведу дело до конца. Князев будет сидеть в тюрьме, или я просто убью его.
– Ты что, спятил?
– Если нет никакой возможности засадить эту сволочь за решетку... Ладно, увидимся завтра и все обсудим.
Однако на следующий день уверенности в нем поубавилось. Он позвонил часа в два и сказал, что ждет меня в кафе неподалеку от моего дома. Через десять минут я была там. Сергей с понурым видом вертел чашку в руках, она противно звякала о блюдце, но он этого вроде не замечал.
– Привет, – сказала я, садясь рядом. Сергей не ответил, зачем-то схватил салфетку, откинул ее в сторону.
– Я имел счастье побеседовать с этими деятелями, – произнес он с усмешкой.
– Кого ты имеешь в виду?
– ФСБ, естественно. Провели со мной разъяснительную беседу. – По выражению его лица стало ясно: вчера я легко отделалась. – Сволочи, – прошептал он.
– Успокойся.
– Иди ты к черту... Извини. Я не могу успокоиться, пока этот мерзавец разгуливает по городу как ни в чем не бывало. Видел его три дня назад. Был у отца и столкнулся с этим типом в дверях. У него хватило наглости выразить мне сочувствие.
– Князев приезжал к твоему папе?
– Да. По делам. Не представляю, как отец может с ним разговаривать.
– А если ты ошибаешься и Князев здесь ни при чем?
– Все, слышишь, все знают, что убийцу нанял он.
– Если это так, доказательства в конце концов найдут.
– А если не найдут?
– Прошло еще очень мало времени.
– Ага. Потом пройдет слишком много времени, и дело сдадут в архив. Очередной висяк, кажется, это у них так называется. А эта мразь будет при встрече смотреть на меня и ухмыляться.
У Сергея зазвонил мобильный, поначалу он не обратил на звонок внимания, но в конце концов достал телефон, взглянул на дисплей, нахмурился и ответил:
– Да.
Я сидела довольно близко и отчетливо слышала голос в трубке, мужской голос, который произнес:
– У вас есть проблема, я берусь ее решить.
– Что? – не понял Сергей.
– Я берусь ее решить, – повторил мужчина, а потом пошли гудки. Сергей положил телефон на стол и молча его разглядывал, словно понять не мог, что это за штука такая.
– Кто звонил? – задала я вопрос, решив, что Сергей про меня забыл.
– Понятия не имею.
– Что за проблему он имел в виду? Это касается твоей работы?
– Вряд ли.
– Ну, так перезвони и узнай.
– Номер скрыт.
– Странный звонок.
– Ерунда. Может, номером ошиблись? Ладно, мне надо через полчаса быть в офисе. – Он поднялся, бросил смятую купюру на стол. – Я тебе позвоню. Пока. – Он направился к выходу, подошел официант, я хотела заказать кофе, но передумала.
Выходя из кафе, я увидела, как Сергей садится в свою машину, с кем-то разговаривая по телефону.
Прошло несколько дней, Сергей не звонил, и я понемногу успокоилась, чему очень способствовали встречи с Мартином. Мы виделись каждый вечер, но по-прежнему в компании, он иногда подшучивал надо мной по этому поводу, а я отделывалась улыбками.
– Неужто тебе не хочется остаться с ним наедине? – недоумевала Настя.
– В том-то и дело, что хочется. Даже слишком.
– И что мешает?
– Ты же сама сказала, он не из тех, кто стремится к серьезным отношениям.
– Ага. А еще сказала, что он мечтает о большой любви. То есть это он сказал. Если бы на меня он хоть раз взглянул так, как смотрит на тебя, я бы умерла от счастья.
– Я мечтаю жить долго.
– Это все мой болтливый язык, наговорила о парне всяких глупостей, и теперь ты попросту боишься. Хотя, может, ты и права. Несговорчивость лишь возбуждает. Вряд ли он припомнит случай, когда девица дала ему от ворот поворот. Точно, пусть помучается. Только не переборщи, иногда его надо поощрять, чтоб не терял надежды.
– Настя, он на двенадцать лет меня старше. Красивый умный мужчина, без проблем, скажи на милость, что интересного он мог во мне найти?
– Да ты само совершенство. – Я хмыкнула и покачала головой. – По-твоему, влюбляются только за какие-то необыкновенные достоинства? – разозлилась Настя.
– В тридцать два года точно не влюбляются, наслушавшись рассказов Толика. И я должна в это поверить?
– Почему бы и нет? Я бы поверила.
– А я подожду, если не возражаешь.
Через пару дней позвонил Кешка. Услышав его голос по телефону, я почувствовала угрызения совести и еще досаду.
– Ты прочитала книгу?
Первым моим побуждением было соврать, но я вовремя сообразила: проблемы это не решит. Он ведь захочет услышать мое мнение, а что я скажу? Пришлось ответить правду.
– Извини, времени не было.
– Ну конечно. На меня у тебя времени не находится, зато его сколько угодно на разных придурков. Ты, конечно, сразу в него втюрилась? Сначала Настя, потом ты. Что в нем такого особенного?
– Слушай, какое тебе дело до того, в кого я втюрилась? – разозлилась я. – Книгу я обязательно прочитаю.
– Можешь не трудиться, – проворчал он, и мне стало ясно, что Кешка сейчас повесит трубку. Меня бы это вполне устроило, но я напомнила себе: он мой друг. И с его стороны вполне естественно рассчитывать на то, что я проявлю интерес к его книге, а я не нашла пары часов хотя бы просмотреть ее.
Внимание! Это не конец книги.
Если начало книги вам понравилось, то полную версию можно приобрести у нашего партнёра - распространителя легального контента. Поддержите автора!Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?