Текст книги "Я смотрю на тебя издали"

С Димкой они вечно соревновались в неслыханной щедрости, один предлагал купить мне машину, другой звал на Багамы бизнес-классом. Я, конечно, отказывалась, а надо бы для разнообразия согласиться, может, это отучит их от дурацкого выпендрежа. Хотя вряд ли. Денег и у того, и у другого так много, что они, похоже, просто не знают, что с ними делать.

Мы вышли из кафе и направились в сторону площади, Берсеньев справа, а Димка слева от меня, на этот раз под руку я держала его, а не Сергея Львовича, уже давно заметив, что Димка придает этому значение: вот и пусть радуется, а мне все равно на ком виснуть.

– Где твоя машина? – спросил Димка Берсеньева, поравнявшись со своим джипом.

– На парковке возле театра, – ответил тот.

– Отвезти?

– Пройдусь.

Он поцеловал меня, пожал руку Димке и заспешил на парковку. Димка проводил его хмурым взглядом.

– Чего? – вздохнула я.

– Что-то не так, – покачал он головой. – Я ж чувствую… И костел этот дурацкий.

– Костел нормальный, а будь у Берсеньева неприятности, связанные с бизнесом, ты бы об этом уже знал.

– Это да… – подумав, согласился Димка и выдвинул свежую идею: – Может, он влюбился? Хотя чего тогда переживать? Наоборот, радоваться надо.

– А если ей до Берсеньева дела нет? – съязвила я.

– Ага, – хмыкнул Димка. – Ты сама-то в это веришь?

– По-твоему, он неотразим?

– По-моему, если очень чего-то хочешь, то своего добьешься. Иначе что ты за мужик?

– Бабы вас вконец избаловали, – пробормотала я себе под нос.

– Чего?

– Обнаглел ваш брат, – рявкнула я и направилась к своей машине.

– Фенька! – заголосил Ломакин, а когда я досадливо оглянулась, сказал: – Помяни мое слово, у него проблемы.

Двигая в сторону своего дома, я пыталась решить, разыгралась у Димки фантазия или он все-таки прав? Бизнес для Сергея Львовича лишь прикрытие, вряд ли он всерьез станет из-за него переживать… хотя черт его знает, говорят, хорошо притворяться – значит, почти быть… Но о серьезных проблемах слух бы уже просочился, и Ломакин точно был бы в курсе, с бизнесменами он очень дружен, правда, на свой лад.

Подъезжая к родному подъезду, я уверила себя: дело либо в женщине, в которую Сергей Львович до сих пор влюблен, несмотря на то, что она предпочла ему другого (вот бы Димка удивился, узнай об этом), либо ответ надо искать в его прошлой жизни, мне совершенно неведомой, но, безусловно, далекой от мирных будней. И опасность исходит оттуда… Почему непременно опасность? Черт, я что, за него переживаю? Мне бы радоваться, что мерзавца выведут на чистую воду… я прислушалась к себе и ни радости, ни даже злорадства не обнаружила. А вот беспокойство точно было. Чудеса. Я ж сама хотела докопаться, что он за гусь такой… Предположим, докопалась… и что? Сдала бы его бывшему? Смотря до чего бы докопалась… Ну, дела… Двух убийств, в которых у меня есть все основания подозревать Берсеньева, уже мало? Это у меня с моралью проблемы или его обаяние поистине безгранично? Хотя мне ли его осуждать, у самой рыльце в пушку… И все-таки равнять себя с Берсеньевым не хотелось. Этому гаду начхать на то, что он сделал, а я до сих пор ем себя поедом, вот, собственно, вся разница между нами. Наличие и отсутствие раскаяния. Но факт совершенного деяния это не отменяет. Откуда мне знать, может, он тоже себя поедом ест, вот в костел и потащился… Ерунда. Не знаю, что у Берсеньева за проблемы, но в то, что его тревожит больная совесть, поверить невозможно, хотя бы потому, что в ее наличии я очень сомневалась. Приходилось признать: загадал он мне очередную загадку.

Я вошла в квартиру, побродила немного с потерянным видом и направилась к компьютеру. Думать о Берсеньеве мне надоело, слишком много чести, а заполнить мозг чем-то надо, не то непременно переключусь на Стаса и начну хандрить. А хандра не к лицу молодой, умной и, безусловно, красивой девушке, которая с оптимизмом смотрит в будущее и все такое… В общем, лучше вернуться к мыслям о бомже, точнее, к его загадочному появлению на лесной дороге. Который день мне не давала покоя наколка на руке мордастого типа «Он видит». Вариации на тему Большого брата? Для парня с его лицом выбор тату довольно неожиданный.

Я набрала в поисковой строке «он видит» и криво усмехнулась. Сносок пруд пруди, но уже через пять минут стало ясно: по большей части они совершенно бесполезны. А я чего ожидала? «Он видит» весьма распространенное словосочетание. Он «видит» то, он «видит» се…

Злясь на отсутствие везения, я просмотрела все ссылки, угробив на это часа полтора. Пока не наткнулась вот на что: «он видит, и видим мы, он знает, и открыл нам, он придет, и мы будем готовы».

– Абракадабра, – фыркнула я, прочитав эту фразу, в первое мгновение решив, что относится она к какому-нибудь опусу в жанре фэнтези. Ничего подобного. Это, оказывается, псалом или что-то вроде того. С робкой надеждой на удачу я открыла ссылку и оказалась на сайте «Братства знающих». Вот так, скромно и со вкусом. На главной странице заставка: глаз, как на американском долларе. Я, признаться, обалдела: неужто удача в самом деле соизволила меня посетить? От глаза исходило сияние, звучала музыка, что-то в стиле нью-эйдж, а приятный мужской голос вещал: «Дорогой друг, уверен, ты заглянул сюда не случайно, и эта наша встреча была предопределена на небесах, ты шел к ней осознанно или нет, и вот мы наконец встретились».

– Чистое шаманство, – вновь усмехнулась я, от музыки и сочного баритона понемногу впадая в транс. Баритону пришлось заткнуться, а я внимательнейшим образом изучила сайт. Что это за братство такое, через час понятнее не стало. Вроде секты, хотя на первый взгляд все благопристойно. Учат не пакостить, а если сие уж случилось, спешно покаяться. Подобных сайтов в Интернете пруд пруди. Тусуются всякие чудаки… Вскоре появилось кое-что интересное: знающие не просто так предлагали покаяться, а рекомендовали с этим поспешить, потому что топтать грешную землю нам недолго осталось: ожидается конец света. Дата хитро не называлась, но, без сомнения, это случится со дня на день. Тем, кто не хочет остаться в дураках, надлежит забросить свои грешные дела и срочно спасать свою душу, посвятив себя посту и молитве, желательно подальше от цивилизации. Где лучше спасаться и как, подробнее могли растолковать отцы-проповедники. Далее следовал столбик имен отцов: напротив каждого имени номер телефона. Всего было семь имен, не так уж мало для захудалой секты или кем они себя там считают. Судя по кодам перед номерами, представлены были семь областных центров, к своему удивлению я обнаружила и родной город, не зная, стоит ли этому радоваться или разумнее загрустить. Номер, кстати, начинался с пятерки, то есть отец-проповедник по имени Константин обретался где-то неподалеку, в одном со мной городском районе.

Следующая страница вызвала умиление: у тех, кто никак не мог оставить бренное и замаливать грехи в сельской местности, был шанс спастись, внеся посильную лепту в виде пожертвования в братство знающих. Само собой, чем больше пожертвований, тем больше шансов, что господь встретит тебя ласково. Господом у нас был Иисус, что, безусловно, порадовало бы Димку, не птица какая-то. В остальном полная белиберда из позаимствованных тут и там постулатов. Само собой, все вышеизложенное являлось истиной, чему сам господь свидетель, только знающим он открыл свои намерения. По этой причине они себя так и именовали. Об истории возникновения этого учения ничегошеньки сказано не было. Решив, что это одно из многочисленных протестантских новообразований, я попыталась разузнать о братстве из иных источников, к нему отношения не имеющих, но тут вышла незадача. Похоже, о братстве никто ничего не знал или попросту его игнорировал.

Потратив еще час, я убедилась, что в перечне протестантских церквей братство не значится. Вернулась на их сайт и заглянула на форум. И вновь удивилась: народу здесь тусовалось немало. Бегло просмотрев с десяток страниц, я начала зевать: вопросы и ответы грешили однообразием. Пару раз показалось, что граждане вообще изъясняются на каком-то своем наречии, мне недоступном. Встречались и занятные места. «Срочно надо покаяться», – писал тип под ником Тихон и получил ответ: «В обычное время». Да, прогресс не стоит на месте. Что ж, общее впечатление: в лучшем случае слегка чокнутые, в худшем – обычное жулье. Несите ваши денежки и все такое скорее свидетельствует в пользу последнего. Хотя ни одна церковь от пожертвований не отказывается, так что и эти не хуже других. Ждут конца света, пугая друг друга страшилками, поют псалмы под гитару (псалмы я обнаружила в специальном разделе), точное местонахождение головного офиса или храма (не знаю уж, как правильнее) не указано. Связь держат только через проповедников. Но ведь где-то они должны собираться? Или виртуального общения им более чем достаточно? Вполне в духе времени, кстати. Но если есть номера телефонов, значит, личные контакты предполагаются.

Я побрела в прихожую, где на стене висел телефон, и набрала номер. Время позднее, но истинный проповедник божий должен быть на связи с паствой двадцать четыре часа в сутки.

Длинные гудки, потом включился автоответчик. «Не знаю, кто ты, – елейно начал очередной сочный баритон, – но уверен, ты позвонил не просто так, ибо нет ничего случайного в этом мире. Если тебя привело к нам горе, мы утешим тебя, если радость – мы разделим ее». – И далее очень деловито: «Оставьте свое сообщение и номер телефона после сигнала, я вам обязательно перезвоню».

Дождавшись короткого гуда, я с чувством произнесла:

– Здравствуйте, меня зовут Ефимия. У меня тяжелая жизненная ситуация, я бы хотела поговорить… – Тут я дважды всхлипнула для драматизма, поспешно назвала номера своих телефонов и повесила трубку. Постояла в задумчивости, не исключая возможности, что мне перезвонят. Однако спасать мою душу никто не торопился. Я устроилась на банкетке, закинула ногу на ногу, разглядывая потолок.

Допустим, встреченный мною тип с татуировкой имеет отношение к братству, хотя это вилами на воде писано, и парню просто понравилась картинка в салоне тату, а словосочетание «он видит», по мнению мордастого, должно придать его простоватой внешности значительность и некую таинственность. Но если все-таки допустить, что мордастый сделал ее сознательно, являясь преданным приверженцем братства, то все остальное укладывается в очень простую схему. Подобные ему типы редко страдают избытком веры, и в братство его могло привести только одно: желание неплохо устроиться за чужой счет. Усердно оболванивая паству, не худо быть уверенным, что за это не последует наказание, причем дожидаться прихода Иисуса вовсе не обязательно, его вполне могут заменить люди в погонах. В общем, без мордастых в такой организации не обойтись. Они умеют воздействовать добрым словом на внезапно усомнившихся. Скорее всего, наш бомж был одним из таких бедолаг, потому и оказался в наручниках. Задурили парню голову, он внес пожертвование и оказался на лоне природы, возможно, в самом неприятном смысле, то есть без жилья, которое ушло на пожертвование. Очухался, начал возмущаться и нажил перелом ребер. Они могли поселить его в какой-нибудь деревеньке с нулевым количеством жителей – проверенный метод черных риелторов, но парень сбежал, и его бросились искать. Майор, само собой, в доле…

«Складно, – подумала я, меняя позу и переведя взгляд себе под ноги. – Даже слишком. Все проще простого… жаль только, что мои догадки строятся на очень хлипком фундаменте: татуировке, которая может и не иметь к братству никакого отношения. И все-таки «знающими» стоит заняться. А еще встретиться с бывшим, преодолев его сопротивление, и попросить проверить фотографию. Если удастся узнать, кто такой наш бомж, дела пойдут веселее».

Покосившись на телефон, я еще немного потосковала на банкетке и пошла спать.

Утром я отправилась в офис на своей машине и угодила в пробку. Что-то там у моих бывших коллег-коммунальщиков опять прорвало, проспект почти полностью перекрыт, пути отхода запружены страждущими вроде меня. Промучившись с полчаса, я решила бросить машину и добираться пешком. Идея так себе, но все лучше, чем томиться напрасным ожиданием, что вся эта масса сигналящих и истошно матерящихся граждан наконец-то сдвинется с места.

Зазвонил мобильный, я заподозрила, что сестрица меня потеряла, и поспешила ответить. Но звонила вовсе не она, а патологоанатом Юра.

– Привет, – радостно произнес он, а я ему позавидовала: пробок в Ремизове пока нет, и настроение у человека с утра отличное.

– Привет, – отозвалась я, сворачивая в ближайший переулок. К великому сожалению, та же мысль посетила еще с десяток граждан, машины и здесь едва двигались.

– А у меня новость, – сказал Юра. – Бомжа твоего хоронят.

– Когда? – слегка растерялась я.

– Думаю, как раз сейчас и предают земле.

– А почему вдруг такая спешка?

– Ночью в морге случилось короткое замыкание, ну, и как водится, пожар. Слава богу, живые не пострадали. Сторож оперативно среагировал, и пожарные примчались через десять минут. Но все равно уже вовсю полыхало. Пришел я на работу, а она частично выгорела.

– Труп бомжа пострадал?

– Не только он. У нас тут было еще два жмурика. Их спешно выдают родне для похорон, родня в возмущении от вида дорогих и любимых, начальство на нервах. Бомжа отправили на кладбище, потому что хранить его негде, да и, собственно, уже незачем. Вот такие новости.

– Замыкание, случайно, не произошло как раз в том месте, где наш бомж лежал? – спросила я, Юра хмыкнул:

– Догадливая.

– Что ж, не могу сказать, что меня это удивило, – подумав, заметила я.

– Да? А я вот голову ломаю, что происходит? Что это за бомж такой?

– Голову ломай на здоровье, но будь поосторожней, – посоветовала я. – Скажи-ка, ты ничего не слышал о «Братстве знающих»?

– Что за фигня?

– Значит, не слышал. Жаль. Я было подумала, они в вашем городе окопались.

– У нас только братство пьющих и отчаянно дерущихся, в основном в приступе белой горячки. Ладно, пока.

Юрка отключился, но почти сразу мобильный опять зазвонил. На этот раз беспокоила сестрица.

– Я в пробке торчу, – сказала я, предваряя вопрос, где меня черти носят.

– Вижу. Сама следом плетусь. – В зеркале заднего вида я поискала машину Агатки, безрезультатно. – Я видела, как ты в переулок свернула, а мне до него еще тащиться минут десять.

– Утро удачным не назовешь, – посетовала я.

– Попробуем дотянуть до супермаркета и бросим машины на парковке, – вздохнула Агатка, предложение показалось дельным.

Когда я наконец добралась до парковки, движение вдруг возобновилось, машины сновали туда-сюда, а я, прибившись к тротуару, ждала сестрицу. Она проехала мимо, махнув рукой, предлагая следовать за ней.

Минут через пять мы выходили на стоянке возле нашей конторы. Агатка была в белом пальто нараспашку, волосы, против обыкновения, рассыпаны по плечам, а не собраны в замысловатый узел на затылке. Минимум косметики и бездна обаяния.

– Классно выглядишь, – сказала я, когда мы поднимались на крыльцо.

– Единственный способ противостоять неприятностям – отправиться к косметологу и на полтора часа попросту на них забить, – хмыкнула она.

– Надо и мне попробовать.

Вера и Кристина уже были на своих местах, а вот Ирка задержалась, и это явилось единственным светлым событием утра. Ирка пунктуальна до идиотизма, а тех, кто подобной манией не страдал, считала людьми несерьезными и даже бесполезными, о чем заявляла неоднократно и приводила в пример меня. Тут Ирка влетела в приемную и завопила с порога:

– Агата Константиновна!

Сестрица махнула рукой:

– По всему городу пробки… – сняла пальто и кивнула в сторону своего кабинета, обращаясь ко мне: – Идем.

Верка принесла нам кофе, а я спросила:

– Что там с Тимохой?

Агатка досадливо нахмурилась, стало ясно: данной темы лучше не касаться.

– А у меня новости. Бомжа, похоже, похоронили. – Я рассказала о звонке Юры, сестрица слушала не перебивая, при этом вертела чашку в руках, явный признак дурного расположения духа.

– Если замыкание случайность, то из разряда своевременных, – заметила она. – А если нет… чего они пытаются скрыть?

– Чего-то пытаются, – пожала я плечами.

– Ты с бывшим виделась?

– Нет. Звонила пару раз, он ушел в подполье. Очень его задело наше предыдущее расследование.

– В принципе есть и без него к кому обратиться…

– Ну, так обратись. Фотки у тебя в компьютере. Кстати, о компьютере. Помнишь, я заметила у одного из типов татушку на руке?

– Ну… – кивнула Агатка. – Вроде глаз и надпись какая-то.

– «Он видит».

– Он видит? – подняла Агатка брови. – Кто он?

– Ты у меня спрашиваешь? Короче, вчера малость покопалась в Интернете и нашла похожий глаз на главной странице сайта «Братство знающих».

Чтобы особо не утруждать себя рассказом, я включила ноутбук и открыла нужную страницу. Глаз замерцал, баритон замурлыкал. Агатка слушала с завидным терпением.

– Разводилово чистой воды, – сделала она вывод, потратив на изучение сайта минут десять.

– Кто ж спорит.

– И наш бомж на это купился?

– Такое сплошь и рядом.

Агатка кивнула и задумалась.

– Все вроде бы ясно, – проворчала она. – Но эта ясность и смущает. Смерть не криминальная. Ну, выяснили бы, кто такой наш бомж, заодно узнали, что был в какой-то секте. Лишился кровных сбережений и начал бомжевать. Да кому до этого дело? Сектанты эти заявят, что ничегошеньки у него не просили, там, как правило, орудуют далеко не дураки.

– Он был для них чем-то опасен, – заметила я. – Оттого и оказался в кандалах. Мало того, после его кончины ничего не изменилось, то есть повод для беспокойства у них остался. Поэтому парня и поспешили похоронить. Уверена, опознать его сегодня утром было практически невозможно, и не удивлюсь, если выяснится, что никто из ментов запечатлеть его светлый образ до пожара не потрудился.

Агатка потерла нос:

– А ты не увлеклась? В конце концов, проводка могла замкнуть, знаю я эти районные больницы, проводку лет пятьдесят никто не менял, денег на это никогда не было и, как видно, не будет. И как, скажи на милость, могут быть связаны доморощенные деятели от религии и майор полиции?

– Ну, это проще простого, – хмыкнула я. – Он закрывает глаза на их делишки за свой кровный процент.

– Выходит, они действуют на его территории?

– Ага. Вот только Юрка о них ничего не слышал.

– И это странно. Подобная публика не чуждается рекламы. Сайт, кстати, сделан весьма профессионально. Отсутствие адресов, паролей и явок тоже выглядит странно.

– И никакой истории, – кивнула я. – Ни тебе чудесного озарения брата или сестры, обретения божественной мудрости, которые он или она поспешили донести до желающих услышать. У каждой секты есть основатель, а здесь одни отцы-проповедники.

– Может, придумать себе впечатляющую историю они еще не успели. Ты этому Константину звонила? – кивнула она на монитор, как и я, сразу же обратив внимание на код города перед номером телефона.

– Вчера мне не ответили.

Я сняла трубку и набрала номер Константина, шесть гудков и автоответчик.

– В спасении душ решили сделать перерыв, – возвращая трубку на место, вздохнула я.

– Думаешь, у них наметилась работенка поважнее?

Я пожала плечами.

– Не будем спешить с выводами. Татуировка не является доказательством, что парень связан с сектой. – Агатка быстро набрала текст в поисковой строке и удовлетворенно кивнула. – Вот, взгляни. Самые популярные тату. Глаз отнюдь не на последнем месте. Еще древние египтяне использовали этот символ. Потом масоны и черт знает кто еще.

– Да я не спорю. Ясное дело, что версия за уши притянута, но… назовем это интуицией.

– Назовем, – кивнула Агатка без намека на иронию. – Гадать мы можем сколько угодно, но пока личность парня не установлена… – Она развела руками.

Стало ясно, что из кабинета сестрицы пора выметаться, она и так сегодня на редкость терпелива. Но я все-таки задержалась, правда, на сей раз интересовал меня вовсе не наш бомж.

– А ты не знаешь, Берсеньев у нас случаем не католик? – Агатка с минуту таращилась на меня, должно быть, прикидывая, что это на меня нашло. – Димка вчера видел, как он в костел направился. И очень разволновался, решив, что у Сергея Львовича серьезные проблемы. Мне позвонил, предлагая бросить все силы на спасение друга.

– У твоего Димки случайно не сотрясение мозга?

– Он всегда такой.

– То есть это врожденная глупость? И что Берсеньев?

– Сидел в костеле, когда я приехала.

– Просто сидел и все?

– Просто сидел. Но Димка считает, что и этого делать ни к чему.

– Сам-то Берсеньев как это объяснил?

– Сказал, забрел в костел, чтобы подумать в тишине и принять важное решение.

– Вот как… в оригинальности ему не откажешь. Хотя я, бывает, тоже туда захожу.

– Серьезно? – удивилась я.

– Пару раз точно была.

– Тобою двигало любопытство?

– Чего любопытного в костеле? Просто захотелось зайти и зашла. Берсеньев справится со всеми своими проблемами, и наша помощь ему не нужна. Скажи Димке, пусть беспокоится о ком-нибудь другом.

– Не скажу. Он начнет беспокоиться обо мне, а это куда хуже.

Через несколько минут я сидела за своим столом и пробовала сосредоточиться на бумагах. Мне и в лучшие времена не всегда это удавалось, а сейчас и вовсе смысл прочитанного ускользал, а я, подперев рукой щеку, упорно пыталась до него докопаться. Мои мытарства были приостановлены звонком на мобильный. Звонил бывший, я от души порадовалась: есть все-таки совесть у человека.

– Чего звонила? – ворчливо поинтересовался Олег Викторович, бывший супруг под номером три и начальник следственного комитета нашего города в одном лице.

– Меня переполняет чувство вины, – сказала я без намека на иронию, точно зная, что бывший иронию не жалует.

– Да? – произнес он недоверчиво.

– Да, – повторила я. – Хотела бы ее загладить.

– Придется идти навстречу.

– Сделай милость. Желательно сегодня.

– Можно прямо сейчас, – осчастливил бывший. – Я неподалеку от твоей конторы. Выпьем кофе.

– Услышал бог мои молитвы, – вешая трубку, пробормотала я, договорившись с Олегом о месте встречи. Кристина взглянула с подозрением.

– Господь любит грешниц, – подмигнула я, она покачала головой и отвернулась. А я заглянула в кабинет Агатки. – Олег Викторович объявился. Стрелку забил. Пойду и обаяю.

– Давай.

Я прихватила пальто с вешалки и вышла из конторы. Олег сказал, что будет ждать меня возле сквера, туда я и направилась. Не успела сделать и десяток шагов, как услышала автомобильный сигнал. Повернулась и на светофоре увидела джип бывшего. Подождала, когда он поравняется со мной, и села в машину. Олег, взглянув на меня с некоторым недовольством, сказал: «Привет», – но все ж таки меня поцеловал: куда-то в лоб, и видно, что без особой охоты, но все равно порадовал. Вообще-то он страшный зануда, потому мы некогда и расстались. Правда, те времена теперь кажутся полулегендарными, не имеющими ко мне никакого отношения. И наша с ним семейная жизнь начисто выветрилась из памяти. Иногда я пыталась вызвать воспоминания, хотя бы для того, чтобы быть уверенной: все это точно когда-то было, но только разводила руками в досаде. Мне казалось, даже внешне в те годы Олег выглядел так же, как сейчас, несусветная глупость, подтверждением чему служит его фотография времен моего замужества, которая до сих пор украшает стену моей комнаты. На настойчивые вопросы Агатки, с какой стати я держу на стене фотографии бывших мужей, я отвечала, что прикрываю ими разводы на обоях. Разводы в самом деле имеются, но, думаю, вовсе не они тому причина, и даже не моя выдающаяся лень и, как следствие, отвращение к переменам. Это скорее напоминание, что до встречи со Стасом у меня тоже была жизнь. Хотя теперь в это почти невозможно поверить.

– Фенька, ты – ведьма, – заявил Олег, а я нахмурилась:

– Что, плохо выгляжу?

– Выглядишь ты слишком хорошо.

– Так не бывает, – покачала я головой.

– У тебя мания противоречить.

– Нет у меня мании. Сам подумай, как можно выглядеть слишком хорошо?

– Очень даже можно. Мужчине всегда приятно, когда его женщина привлекательна, он испытывает гордость и все такое… Но когда она слишком хороша, это уже предмет не гордости, а постоянного беспокойства.

– С какой стати тебе обо мне беспокоиться? – удивилась я. – Мы ж сто лет в разводе.

– Про развод я помню. Ты просила объяснить, я объяснил. К тому же, несмотря на наш развод, я все равно переживаю, потому что ты в самом деле ведьма.

– А где связь? – удивилась я.

– В Караганде. От тебя одни пакости и беспокойство, а я по первому звонку продолжаю бегать к тебе на свидание. Не иначе как черная магия.

– Вот ты в каком смысле… ей-богу, я невинна. Умей я ворожить… в общем, пострадал бы кое-кто другой, а в семействе бытовало бы мнениие, что я прекрасная дочь, замечательная сестра и отличный работник. Ладно, давай мириться, – предложила я, он как раз припарковался возле кафе, что позволило мне запечатлеть на его щеке сестринский поцелуй.

– Я подожду, – серьезно ответил Олег, выходя из машины. – Подозреваю, ты не просто так позвонила.

– Не просто, – покаялась я и добавила подхалимски: – Очень нужен твой совет.

Мы устроились за столом в кафе, в это время здесь было чересчур оживленно. Я бы предпочла место поспокойнее и гадала, чем оно так приглянулось бывшему, пока не заметила красочное объявление. Бизнес-ланч тут предлагали за смешные деньги, а бывший не только зануда, он еще и экономный. Жмот, одним словом. Зато взяток не берет, а это, по моему мнению, перевешивало все его недостатки.

– Ну, рассказывай, – вздохнул Олег, когда официантка принесла нам заказ и удалилась.

– История вроде бы глупая, но вместе с тем загадочная.

Я подробно рассказала о бомже и его посмертных приключениях. Олег сначала хмурился, но, узнав, где все это происходило, заметно повеселел, как видно, решив, что, если дело касается соседей, его крови я много не выпью, а тамошних ментов ему, похоже, не жалко.

– Н-да, – произнес он с сомнением, когда я закончила. – История действительно странная. Фотка парня есть? – спросил он.

– Конечно. – Я достала распечатанную на принтере фотографию бомжа и протянула Олегу. Он взглянул с интересом.

– Что ж, попробую узнать, что за тип. Но особенно не надейся, если он не привлекался…

– А соседям ты можешь позвонить?

Олег едва заметно поморщился.

– Так ведь батя твой уже звонил…

– Мне кажется, после его звонка и моего приезда от трупа и поспешили избавиться. Что-то за парнем есть. И если ты позвонишь…

– Они перепугаются и еще кого-нибудь похоронят? – хмыкнул бывший. – Главное, чтоб не тебя и не твою сестрицу. Я бы решил, что все это твои фантазии и легкое помешательство на частном сыске, но у Агатки с головой проблем нет…

– А у меня с головой какие проблемы? – обиделась я.

– Серьезные. Оттого ты уже дважды по ней и получала. И это, как я понимаю, не предел.

– Ты бы не каркал… – разозлилась я и спросила: – О «Братстве знающих» ты ничего не слышал?

– Все подобные организации, или как их лучше назвать, под колпаком у соответствующих служб. Нет уверенности, чем они там в действительности заняты. Если ведут себя пристойно, их предпочитают не трогать, все ж таки у нас демократия и свобода воли. В нашем городе всяких сект наберется с десяток. Есть солидные, а есть такие, где два с половиной человека. Кое-кого финансируют наши заклятые друзья из-за океана, за ними пригляд особый, неизвестно, на что они бабло здесь тратят. Судя по всему, твое братство бредовое порождение какого-нибудь придурка, напуганного концом света.

– На сайте полно народу тусуется… А вот адреса, где братство находится, нет.

– Может, и вправду нет, и существует оно лишь в Интернете. Я, конечно, проверю и у знающих людей спрошу, но… – тут он погрозил мне пальцем. – Как полупрофессионал, ты должна понимать: твоя версия притянута за уши. – Фразу мы закончили дуэтом.

– За полупрофессионала спасибо.

– Это я так, пилюлю подсластил. А что за татуировка была на руке у парня? – вдруг нахмурился Олег.

– Глаз. Вот такой, – я взяла салфетку и авторучкой нарисовала глаз по памяти. – А под ним надпись: «Он видит». Правда, татуировку я видела мельком.

Олег откинулся на спинку стула, усмехнулся, а потом и вовсе принялся смеяться, благопристойно, негромко, но с душой.

– И чем я тебя насмешила? – не выдержала я.

– Не ты… – махнул рукой Олег. – Был в городе придурок с манией величия, крышевал торговцев на рынке, тамошних шлюх и прочую шушеру. Потом заметно поднялся… и в собственном мнении тоже. Кличка у него была Лазарь, от фамилии Лазарев, но со смыслом. Однажды этого типа вроде бы похоронили, но он вдруг оказался жив. История темная и слухов породила немало. То ли его правда кто-то зарыл еще живого, то ли он свою смерть придумал, чтоб врагам головы заморочить, а затем внезапно воскрес, но упорно ходили слухи, что поднялся он из гроба, получив второе рождение. Похоже, после этого у него крышу и снесло. Он уверял, что может читать чужие мысли, все видит и все знает. Короче, все тайное для него вмиг становится явным. Кстати, многие в это верили, страха он умел нагнать. В банде его боялись до судорог и ослушаться не смели. Вот у него как раз и была татуировка: глаз и надпись «Он видит». Надо полагать, от избытка самомнения себя он именовал в третьем лице. И своих, и чужих он стрелял весьма охотно…

– Чужих, понятное дело, в целях сокращения поголовья, а своих зачем? – удивилась я.

– Для устрашения. Публичные казни устраивал, собирал всю банду и на глазах у соратников убивал отступников самолично, чаще всего каким-нибудь зверским способом. Конченый психопат и отморозок. Особо приближенные соратники тоже наколки делали, чтоб на прочих граждан страх нагонять, демонстрируя свою принадлежность к банде.

– И где теперь этот Лазарь?

– Схоронили, что собрали, – хмыкнул Олег. – Еще одиннадцать лет назад. Взорвали проклятые конкуренты, не спас ни «Мерседес» бронированный, ни всевидящее око. Обмишурился, одним словом, и свою близкую смерть проглядел. Банда была разгромлена, но не все, само собой, в боях полегли, и не все, к сожалению, сели. А кто сел, тот мог уже выйти. Сколько на вид мордастому лет от роду?

– Ну, не больше тридцати, – подумав, ответила я.

– Подходяще. Банда в основном состояла из малолеток, совершенно озверелых. Лазарь умел внушать им страх, а он, как известно, порождает дикую агрессию, вот они ее и выплескивали на кого ни попадя.

– А можно поднять старые дела? – заискивающе спросила я. – Мне кажется, я бы этого типа узнала.

– Дела поднять можно, но смысла я в этом не вижу. Бомж в соседней области скончался? Вот и слава богу. А тебе от бандитов, даже бывших, лучше держаться подальше, потому что бывших не бывает, бандит, он всегда бандит.