Текст книги "Внеждановщина. Советская послевоенная политика в области культуры как диалог с воображаемым Западом"

Глава 2
ДЕЛО СОВИНФОРМБЮРО
СОВЕТСКАЯ ПРОПАГАНДА В ПОИСКАХ НОВЫХ МЕДИА

23 июня 1945 года советский экономист, член Академии наук СССР Евгений Варга направил Сталину записку о недостатках советской пропаганды за границей. Поводом для этого стали торжества по случаю юбилея Академии наук: беседы с иностранными учеными, приехавшими в Москву, произвели на Варгу тягостное впечатление – большинство из них имели весьма туманное представление о жизни в СССР. И это при том, отмечал Варга, что он разговаривал с образованными людьми, которые готовились к поездке в Москву и, очевидно, постарались заранее узнать о советской жизни как можно больше. Результат тем не менее оказался удручающим: гости не знали самых элементарных вещей о Советском Союзе, а в особенности плачевным выглядело отсутствие у них представления о фактах, которые способны «искоренить широко распространенные предрассудки о нашей стране среди крестьян, интеллигенции, служащих». Это незнание, делал вывод Варга, «показывает, что широкие круги населения в странах, долго находившихся под фашистским господством, до сегодняшнего дня еще совершенно недостаточно охвачены нашей пропагандой»122122
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 316. Л. 10.


[Закрыть].

Похожие мысли в конце 1945 года высказывал московский корреспондент английской коммунистической газеты Daily Worker Джон Гиббонс в заметках «О советской пропаганде в Великобритании». Посетивший после долгого перерыва Англию Гиббонс с удивлением обнаружил, что, несмотря на большую работу, проделанную советским посольством, подразделениями Англо-советского общества дружбы и британской коммунистической печатью, широкая общественность по-прежнему имела крайне скудные представления о жизни в Советском Союзе: «Когда я на собраниях говорил аудитории, что можно проехать от Московской области на запад до Минска и польской границы и не увидеть ни одного целого города или деревни, она отнеслась к этому с недоверием»123123
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 392. Л. 2.


[Закрыть]. Еще большее впечатление произвели рассказы Гиббонса о ходе восстановительных работ и отсутствии безработицы – в сравнении с положением в Великобритании они казались фантастическими.

Одну из причин плохой осведомленности англичан о советской жизни Гиббонс видел в низком уровне материалов, предназначенных для заграничной аудитории. Он отмечал, что публикации Soviet News – информационного бюллетеня, издававшегося при советском посольстве в Великобритании и бывшего главным источником сведений об СССР за его пределами, – даже его сотрудники считали «скучными» и «неудовлетворительными»124124
  Там же. Л. 3.


[Закрыть]. Подготовкой материалов для советских изданий за границей занималось Советское информбюро, именно его работу и ругал Гиббонс. В критике Совинформбюро он был не одинок. Весной 1946 года сотрудница ВОКС в США Хелен Блэк жаловалась, что большинство статей, которые она получает от Совинформбюро для публикации в американских журналах, для этого совершенно не подходят: «Многие недостаточно хорошо написаны, многие слишком многословны, раздуты. Совинформбюро посылает много ненужных статей»125125
  Там же. Оп. 128. Д. 54. Л. 20.


[Закрыть]. Специальный корреспондент газеты «Правда» Юрий Жуков, предлагая Жданову программу усиления советской пропаганды за границей, тоже говорил о недовольстве работой Совинформбюро: «Я знаю, что в Москве марка Совинформбюро одиозна – о нем говорят как о кормушке для халтурщиков. Дело поставлено крайне несолидно, разбазариваются большие деньги, а качество статей очень низкое. Многие статьи просто стыдно предлагать солидным литературным, социально-экономическим, философским журналам»126126
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 383. Л. 57.


[Закрыть]. Жуков не преувеличивал: к лету 1946 года Совинформбюро, некогда главный орган советской пропаганды за рубежом, стало объектом всеобщего недовольства.

Совинформбюро было образовано 24 июня 1941 года, на третий день после начала войны. Оно создавалось с целью консолидировать информационно-пропагандистскую работу в стране и первоначально задумывалось как координирующий орган коллективного руководства, составленный из высокопоставленных представителей советских информационно-пропагандистских организаций127127
  Подробнее о структуре и функциях Совинформбюро см.: Баландина О., Давыдов А. Власть, информация, общество: их взаимосвязи в деятельности Советского информбюро в условиях Великой Отечественной войны. СПб., 2020.


[Закрыть]. Со временем из надзорного органа Совинформбюро превратилось в самостоятельное ведомство со своим штатом и широким списком задач. В сферу деятельности Совинформбюро во время войны входили распространение внутри и за пределами страны информации о положении на фронтах, снабжение иностранных СМИ и зарубежных организаций материалами о жизни и военных усилиях СССР, разоблачение фашистской пропаганды и многое другое. В каких-то областях Совинформбюро дублировало функции других ведомств, но это оправдывалось исключительностью военного положения, требовавшего максимальной мобилизации всех пропагандистских усилий. Совинформбюро было создано для военного времени, и с окончанием военных действий его принцип работы и само существование стали вызывать у работников информационно-пропагандистского сектора и зарубежных контрагентов вопросы. Пошатнувшееся положение Совинформбюро было усугублено внезапной смертью 10 мая 1945 года его бессменного руководителя Александра Щербакова, чей авторитет в партийных кругах и близость к Сталину служили ведомству защитой. Назначенный временным исполняющим обязанности руководителя его заместитель Соломон Лозовский, хотя и был старым большевиком, таким авторитетом не обладал.

Попытки переопределить место и функции Совинформбюро в послевоенной обстановке стали предприниматься уже в мае 1945 года и сразу обнаружили наличие двух противоположных подходов. Лозовский предлагал закрепить особый статус Совинформбюро, приравняв его к наркомату всесоюзного значения и возложив на него координацию всей работы советских организаций по популяризации СССР за границей128128
  Там же. С. 299.


[Закрыть]. Иной точки зрения придерживались в УПА, которое само претендовало на эту роль: его начальник Георгий Александров отмечал низкую квалификацию сотрудников Совинформбюро и в подготовленном осенью 1945 года проекте постановления предлагал почти в 20 раз сократить его аппарат на том основании, что война закончилась, а о культуре, науке и других сторонах жизни советского общества рассказывают ТАСС, ВОКС, Союз писателей и множество других организаций, что рождает ненужный параллелизм в их работе129129
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 316. Л. 110.


[Закрыть]. Но ни предложение Лозовского, ни предложение Александрова приняты не были, и судьба Совинформбюро продолжала оставаться нерешенной. В конце 1945 – начале 1946 года Лозовский писал партийному начальству, что эта ситуация мешает развертыванию советской пропаганды за рубежом, и просил поскорее принять решение, поскольку англичане и американцы развернули антисоветскую работу во всех странах мира, а Советский Союз не может в полной мере им противостоять130130
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 383. Л. 35; Д. 315. Л. 1.


[Закрыть]. Подстегиваемое стремительным ростом антисоветских публикаций, партийное начальство взялось за решение проблемы летом 1946 года: по поручению Сталина УПА провело 10-дневные слушания с разбором работы Совинформбюро, подвергнув деятельность организации всесторонней проверке. Слушания показали, что Совинформбюро с работой справляется плохо и новым задачам не соответствует.

КРИТИКА СОВИНФОРМБЮРО

Тот факт, что Совинформбюро не справляется с внешней пропагандой в послевоенных условиях, и до слушаний мало у кого вызывал сомнения, однако в оценке причин этого были расхождения. Лозовский и его подчиненные настаивали, что основная проблема заключалась в недостатке производственных мощностей: в то время как английские и американские информационные службы располагали огромными аппаратами в разных странах, у Совинформбюро не было отдельного представительства даже в дружественной Чехословакии. Различия были впечатляющими и в объеме выпускаемой продукции. Например, Служба международной информации США издавала ежедневный информационный бюллетень, еженедельный бюллетень, а также ежемесячный журнал – все эти издания выпускались на разных языках и рассылались в разные страны. Совинформбюро же могло позволить себе издавать ежедневный и еженедельный бюллетени только во Франции и Англии – в остальных странах выходил лишь еженедельный131131
  Там же. Д. 385. Л. 62; Д. 386. Л. 14.


[Закрыть]. Та же ситуация – с техническим обеспечением. На заседании комиссии Лозовский жаловался: «Они рассылают фото, и не только фото, но и клише. Наши соседи болгары и югославы говорят нам: посылайте нам клише, а мы не можем организовать это. Это дело требует добавочных усилий и соответствующей техники»132132
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 385. Л. 31.


[Закрыть]. Для того чтобы на равных конкурировать с США и Великобританией, настаивал Лозовский, советской пропаганде необходимо располагать такими же материальными, техническими и кадровыми возможностями, а значит, работу Совинформбюро нужно в первую очередь расширять, иначе СССР проиграет информационную войну. Позиция УПА была противоположна: Совинформбюро не в состоянии адекватно распорядиться даже теми мощностями, которыми располагает, выделяемые ему средства расходуются впустую, неквалифицированные сотрудники работают по завышенным гонорарам, а дело пропаганды страдает. Подготовленные для слушаний справки и обзоры доказывали, что у этих обвинений были основания.

Главное недовольство вызывали материалы, которые Совинформбюро отправляет за границу: их ругали за низкое качество. В каких-то случаях речь шла буквально о плохом владении русским языком: к примеру, в одной статье сообщалось, что «Советское государство углубило и еще больше осмыслило интерес к лошади», в другой – что в этюдах художника Владимира Кузнецова «столько импрессионизма, сколько нужно, чтобы с полным реализмом передать дремлющую массу воды», в третьей – что «животноводство советской Белоруссии, вызволенное из фашистской неволи, вновь расцветает»133133
  Там же. Д. 387. Л. 37.


[Закрыть]. Иногда из неуклюжего обращения с языком рождались антисоветские смыслы. Так, в одной из статей говорилось, что «три года немецкой оккупации Литвы со всеми их ужасами оказались ничтожными по сравнению с двумя советскими годами»134134
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 387. Л. 36.


[Закрыть]. Подобные статьи, отмечалось в одном из обзоров, дают искаженное представление о советской действительности и приносят лишь вред стране, давая пищу для антисоветской пропаганды. Отдельную проблему представляло то, что «дискредитация советской действительности» нередко возникала в совершенно невинных на первый взгляд текстах. Например, сообщение об урожае зерновых в 9–10 центнеров с гектара преподносилось как небывалый успех советских колхозов, в то время как в США и Канаде, куда направлялась эта статья, средний урожай был в два-три раза выше. В другой статье подготовка 7 тыс. шоферов для колхозов подавалась как огромное достижение советской системы образования, однако эта цифра была ничтожна в сравнении с количеством шоферов, задействованных в сельском хозяйстве в США, а именно для этой страны предназначалась статья135135
  Там же. Л. 32.


[Закрыть]. В еще одной статье, подготовленной для США и Великобритании, с восторгом отмечалось, что советские геологи, находящиеся в экспедициях, будут получать газеты и книги136136
  Там же. Д. 383. Л. 5.


[Закрыть].

Подобных примеров было немало. Статьи, которые призваны были создавать благоприятный образ советской действительности, оказывались ее разоблачением – рисовали образ отсталой страны, гордящейся своими невысокими – в сравнении со всем остальным миром – достижениями. Главной проблемой, как следовало из отчетов, было то, что материалы Совинформбюро, предназначенные для заграницы, в действительности не учитывали особенностей зарубежной аудитории. «Совинформбюро не учитывает специфические условия, существующие в американских странах. Сотни статей, которые нам довелось просмотреть, написаны таким же путем, каким они пишутся для советской печати. А между тем в западном полушарии действуют иные законы журналистики, и читающая публика имеет свои привычки и вкусы по отношению к информации», – писал в докладной записке в ЦК завсектором Отдела внешней политики Б. Вронский137137
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 384. Л. 61.


[Закрыть]. Та же мысль – в замечаниях о работе Совинформбюро в Центральной Европе: статьи пишутся без учета особенностей отдельных стран, настроений и запросов их населения, что снижает доходчивость и эффективность советской пропаганды. Совинформбюро действительно направляло за границу большое количество информационного мусора: сообщения о пленуме геологов, биографические справки о трактористах, заметки о подъеме советского животноводства, о продаже овощей в Караганде и ловле сардин в Тихом океане – даже для среднего советского читателя такие материалы не представляли интереса. «В Австрию была послана большая статья о новом романе Федина. В Австрии же люди вообще не знают, кто такой Федин, что он написал»138138
  Там же. Л. 77.


[Закрыть], – жаловались авторы отчета о работе центральноевропейского отдела Совинформбюро.

В тех случаях, когда тема теоретически могла заинтересовать западного читателя, подводила форма подачи. «Советские авторы очень часто пишут о результатах того, что добыто, а результаты нам самим известны. Мы хотим знать, каким путем достигнуты эти результаты, каким методом советские люди добились того или иного успеха. Больше деталей, больше подробностей, больше конкретного материала, который помог бы американскому читателю составить себе ясную картину того, что делается в Советском Союзе, – вот что нам нужно», – заявляла в беседе с представителем Совинформбюро Джессика Смит, редактор журнала Soviet Russia Today, издававшегося американским Обществом друзей Советского Союза139139
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 316. Л. 72.


[Закрыть]. «Статьи должны носить такой характер, чтобы приведенными яркими цитатами, примерами, статистическими материалами они убеждали бы слушателей или читателей в правдивости и объективности выводов, чтобы выводы и основная идея статьи не навязывались бы, а явились бы логическим следствием, вытекающим из анализа приведенных фактов, чтобы немецкий читатель и слушатель не говорил бы о материале, что это пропаганда», – отмечал в записке о работе Совинформбюро сотрудник отдела по работе среди немецкого населения140140
  Там же. Оп. 128. Д. 54. Л. 77.


[Закрыть]. «Форма, в которой подается материал, также неудовлетворительна. Статьи написаны в большинстве своем сухо, скучно и малоубедительно. Они не могут заинтересовать и увлечь читателя. Это особенно безотрадно, если учесть, что уровень журналистики в Германии, Австрии и Венгрии весьма высок и читатель там предъявляет высокие требования к качеству статей. Плохо написанные или неинтересные статьи им просто не читаются», – заявлялось в отчете о работе Совинформбюро в Центральной Европе141141
  Там же. Оп. 125. Д. 384. Л. 78.


[Закрыть].

Из многочисленных отчетов и справок, подготовленных к слушаниям, следовал один вывод: Совинформбюро было не в состоянии конкурировать с западными информационными агентствами ни технически, ни организационно, ни качественно. Материалы, направляемые за границу, были скучны и невыразительны, не учитывали интересов западного читателя и особенностей западной периодики, опаздывали и были лишены актуальности. Неутешительные выводы подтверждались цифрами: обзор работы Совинформбюро с мая по август 1945 года демонстрировал, что направляемые в зарубежные страны статьи в иностранной прессе не публикуются. За четыре месяца в крупнейших газетах Англии, США и Франции не был напечатан ни один материал Совинформбюро – даже в балканских странах, где отмечался высокий спрос на сведения о жизни в СССР, газеты не публиковали большую часть присылаемых статей: 200 из 400 присланных Совинформбюро материалов было забраковано, а из оставшихся напечатано 30142142
  Там же. Д. 383. Л. 3–4.


[Закрыть]. Представитель Совинформбюро в Польше отмечал, что польские газеты более охотно печатают материалы об СССР, написанные не советскими авторами, а поляками. И не потому, что советские авторы были склонны к излишне восторженному описанию советских достижений, а потому, что достойным внимания они считали не те достижения, которые представляли интерес для зарубежной аудитории: «Немалую роль тут играет то обстоятельство, что их авторы подмечают факты, которые нам примелькались, а для заграничного читателя представляют интерес. Очень полезно было бы, если бы референт польского отдела именно под этим углом изучал польскую прессу»143143
  Там же. Оп. 128. Д. 54. Л. 14.


[Закрыть].

Проверка работы Совинформбюро со всей очевидностью устанавливала, что его материалы не соответствуют западным информационным стандартам и читательским запросам, а сама организация не в состоянии конкурировать с западными СМИ. Однако ничего нового в этих выводах не было: в той или иной форме все эти претензии звучали в адрес Совинформбюро и во время войны, причем зачастую исходили непосредственно от его руководства, неустанно ведшего борьбу за качество. Уже в апреле 1942 года на одном из партсобраний Лозовский рассуждал о том, что произведения некоторых советских авторов совершенно не подходят для Запада, потому что там нужна «не лирика, а факт, объяснение его», и призывал изучать рынок, на котором работает Совинформбюро. Спустя несколько месяцев глава Совинформбюро Щербаков предлагал подчиненным прислушиваться к советам из‐за границы в отношении формы подачи материалов: «Нужно собрать наших авторов и рассказать им, как надо писать»144144
  Подробнее о борьбе за качество материалов Совинформбюро во время войны см.: Баландина О., Давыдов А. Власть, информация, общество. С. 174–202.


[Закрыть]. Из-за границы действительно жаловались: радиостанция BBC, например, регулярно просила придать материалам Совинформбюро больше живости. В июле 1943 года Щербаков констатировал, что качество статей остается неудовлетворительным, а в ноябре Лозовский ругал сотрудников за большое количество фактических ошибок и небрежностей и требовал покончить с разгильдяйством. В январе 1944 года руководитель британского представительства Совинформбюро просил московское начальство перестать присылать шаблонный материал, и Лозовский снова критиковал подчиненных за «неумение считаться с той аудиторией, для которой мы выступаем»145145
  Там же. С. 198.


[Закрыть]. Проблема так и не была решена: и в 1945, и в 1946 годах материалы, отправляемые за границу, все так же ругали за недостаток фактов, бесцветность изложения и несоответствие запросам западной аудитории.

Немаловажную роль в том, почему руководство Совинформбюро так долго и безуспешно пыталось научить своих авторов отвечать ожиданиям иностранной аудитории, сыграло изначально присутствовавшее в идеологии организации противоречие в установках. С одной стороны, материалы должны были удовлетворять вкусам западного читателя, с другой – и это постоянно подчеркивалось – Совинформбюро не должно было опускаться до «повадок» буржуазной прессы. На одном из совещаний 1942 года Лозовский специально провозглашал, что коммунисты не будут приноравливаться к буржуазной газете и буржуазному читателю146146
  Там же. С. 175.


[Закрыть]. В отчете о работе Совинформбюро в 1944 году он же отмечал, что многие иностранные СМИ объясняют отказ от печатания материалов Совинформбюро «технически неподходящей формой подачи материалов», но основным принципом работы Совинформбюро всегда было «не соглашаться ни на какие компромиссы, когда дело идет о содержании статей и материалов»147147
  Советская пропаганда на завершающем этапе войны (1943–1945): Сб. документов. М., 2015. С. 253.


[Закрыть]. Это же противоречие, однако, позволяет лучше понять принцип работы Совинформбюро: в то время как иностранные контрагенты воспринимали его как орган информации, для своего руководства Совинформбюро было в первую очередь органом пропаганды. Задача Лозовского состояла в том, чтобы выдать советские пропагандистские материалы за информационные: «Надо сказать то, что нам нужно, но сказать таким образом, чтобы оно было напечатано», «Нужно так пропагандировать, чтобы внешне не сказали, что это пропаганда»148148
  Баландина О., Давыдов А. Власть, информация, общество. С. 188.


[Закрыть]. Борьба за качество была призвана улучшить маскировку: не случайно она усилилась к концу войны, когда стало нарастать беспокойство, что материалы Совинформбюро отказываются печатать за границей, поскольку видят в них пропагандистскую продукцию. На заседании Совинформбюро в январе 1944 года обсуждалась даже возможность создания дополнительных агентств-посредников, чтобы передавать материалы за границу не от имени Совинформбюро149149
  Советская пропаганда на завершающем этапе войны (1943–1945). С. 204. См. также: РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 316. Л. 47.


[Закрыть]. В этом контексте падение спроса на материалы Совинформбюро к концу военных действий, когда количество возможных источников о положении на советских фронтах и в СССР возросло, не выглядит удивительным. Интересно другое: очевидно, что материалы Совинформбюро тем не менее представлялись его руководству обладающими несомненной ценностью – настолько, что оно даже было готово распространять их не под маркой Совинформбюро. Это обстоятельство заслуживает особого внимания. Что же именно Совинформбюро удавалось транслировать во время войны, что стало невозможным после ее окончания?

ИНФОРМАЦИЯ И ПРОПАГАНДА

28 июня 1946 года, выступая на совещании Комиссии ЦК ВКП(б) по вопросу о работе Совинформбюро, Лозовский объяснял, как была устроена деятельность этой организации во время войны. С момента создания бюро на него было возложено две основные задачи. Первая – составление и публикация военных сводок. Ее осуществлением занимались преимущественно Генштаб и специальная группа в УПА. Вторая задача – популяризация за границей Советского Союза и его военных усилий. Создавать аппарат и выстраивать заграничные связи для выполнения этой работы руководству Совинформбюро пришлось с нуля150150
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 386. Л. 4.


[Закрыть]. Эффективность первой составляющей не вызывала вопросов: Совинформбюро было единственным источником информации о положении на Восточном фронте и ходе военных операций, а потому распространяемые им сведения вызывали интерес во всем мире. Вторая составляющая была пространством постоянных поисков, и успешность здесь сильно зависела от конкретных людей. В США, где советское посольство старалось дистанцироваться от деятельности Совинформбюро, продвижение статей о достижениях советского строя носило почти кустарный характер, так что в национальных СМИ печатался небольшой процент советских статей151151
  Баландина О., Давыдов А. Власть, информация, общество. С. 227.


[Закрыть]. В Великобритании, где распространением материалов Совинформбюро занимался коминтерновец и журналист Семен Ростовский, активно привлекавший к этому советское посольство и самостоятельно редактировавший присылаемые материалы, эффективность была гораздо выше. Помимо информационного бюллетеня Soviet War News, Ростовский наладил выпуск еженедельника Soviet War News Weekly, тираж которого к осени 1944 года достиг 80 тыс. экземпляров, а доход от продажи не только окупал издание, но и приносил порядка 5 тыс. фунтов прибыли в год. Ростовский отмечал, что ежемесячно в редакцию приходило около 700 писем читателей, сообщавших о том, с каким интересом они ждут каждый новый выпуск и как это издание способствует сплочению британского и советского народов152152
  Там же. С. 222.


[Закрыть].

Во время войны обе составляющие работы Совинформбюро – распространение военных сводок и статей о жизни в СССР – существовали в сложном симбиозе: сообщения об успехах Красной армии повышали интерес к Советскому Союзу и способствовали распространению информации о нем, что создавало видимость эффективной работы ведомства и уменьшало необходимость борьбы за качество. Ситуация, в которой Совинформбюро оказалось после войны, была результатом разрушения этого симбиоза. Как объяснял Лозовский, «Красная армия расчищала почву для проникновения правдивых сведений в широчайшие массы»153153
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 386. Л. 5.


[Закрыть]. Теперь же интерес к военной тематике упал, а антисоветские настроения, наоборот, усилились, что и стало причиной падения спроса на статьи, рассылаемые Совинформбюро за рубеж. Для руководства Совинформбюро это не стало неожиданностью: такое положение предвидели еще во время войны. На совещании в январе 1944 года ответственный руководитель ТАСС Яков Хавинсон предостерегал коллег: «Чем ближе будем приближаться к концу войны, тем труднее будет работать. Будет свернута вся система органов военной пропаганды, которая в некоторой мере интересует по причинам совершенно понятным. Пока англичане и американцы не высадятся на Европейском континенте, они будут интересоваться нашими фактами, но когда они смогут сообщить своему населению свои факты, тогда у них интерес в наших фактах спадет»154154
  Советская пропаганда на завершающем этапе войны (1943–1945). С. 206.


[Закрыть]. Формулировки Хавинсона заслуживают отдельного внимания. С одной стороны, он рассуждает как работник СМИ: монопольное обладание информацией представляется ему конкурентным преимуществом, потеря которого грозит серьезными осложнениями в работе. С другой – Хавинсон делит факты на «наши» и «не наши», что обнаруживает в нем работника пропаганды: факты оказываются у него не нейтральными единицами информации, а политически ангажированными сущностями. Это позволяет лучше понять, почему, столкнувшись с отказом западных СМИ печатать материалы Совинформбюро, его руководство стало искать пути выдавать те же материалы не от лица Совинформбюро, но не рассматривало вариант отказаться от посылки готовых публикаций и начать направлять за границу сухие необработанные факты, чтобы местные журналисты могли использовать их по своему усмотрению. Факты не интересовали Совинформбюро сами по себе – они были неотделимы от их интерпретации, и именно ее необходимо было транслировать на Запад. Информационные материалы были формой, в которую упаковывалось нужное содержание: так были устроены не только многочисленные заметки о жизни в СССР, но и главное достояние Совинформбюро – сводки с фронтов.

Олеся Баландина и Александр Давыдов в монографии, посвященной деятельности Совинформбюро во время войны, проанализировали содержание военных сводок и продемонстрировали, как информация превращалась в них в пропаганду. О фактах в сводках сообщалось избирательно, цифры вписывались лично Сталиным по его усмотрению155155
  Баландина О., Давыдов А. Власть, информация, общество. С. 272–275.


[Закрыть]. В целом содержание сводок отвечало директиве Главного политуправления РККА, в которой утверждалась задача постоянно информировать людей об огромных потерях врага и о силе Красной армии: что бы ни происходило в реальности, сводки рисовали картину советской мощи и обреченности немцев. По большей части они сообщали об успешных ударах, нанесенных советскими войсками, и героизме советских людей, а также о зверствах немцев и низком моральном духе в стане врага. О действительном положении советских войск из сводок можно было узнать только по косвенным признакам. Об отступлении Красной армии в 1941 году свидетельствовало постоянное перемещение «направлений» боев на восток. О возникновении непосредственной угрозы для Киева и Одессы можно было сделать вывод из информации об «огромных потерях», понесенных немцами на подступах к этим городам. О взятии Орла можно было догадаться по сообщениям о зверствах оккупантов в этом городе, о взятии Ростова-на-Дону советские люди и вовсе узнали из сообщения о его освобождении Красной армией. Из сводки в сводку фашисты несли «колоссальные потери», а советские бойцы бросались в атаки и «уничтожали живую силу противника», но линия фронта продолжала сдвигаться на восток. У советских читателей сводок это расхождение вызывало растерянность: «Трудно понять, что творится! Элементарно рассуждая, если мы, по сообщениям Совинформбюро, вот уже много дней избиваем фашистов, устилая их трупами поля сражений, забираем горы танков и другого вооружения, почему мы не только не отбросили врага, не прогнали его, а отступаем и отступаем?! Это же непостижимо!» – отмечал журналист К. Сельцер156156
  Там же. С. 261.


[Закрыть].

Сводки не информировали о действительности, а создавали альтернативную реальность – конструировали войну, какой она должна была быть. Так или иначе выступая в качестве информационных сообщений, они представляли собой порождение соцреалистического дискурса, к началу войны ставшего главным языком описания советской жизни. Соцреализм замещал существующую реальность той, к которой надо стремиться, и сводки Совинформбюро применяли этот метод для конструирования нужного образа войны. Баландина и Давыдов проследили и то, как менялся язык сводок в зависимости от положения Красной армии. В относительно успешные периоды, когда реальность давала материал для демонстрации героизма и силы Советского Союза, в них появлялось больше фактов: если об утрате большинства городов в сводках не сообщалось вовсе, то освобожденные населенные пункты перечислялись все – вплоть до деревень157157
  Баландина О., Давыдов А. Власть, информация, общество. С. 265.


[Закрыть]. В периоды отступлений Совинформбюро отказывалось от резюме о боевой обстановке, обращалось к эпическому стилю и сосредоточивалось на описании подвигов, зачастую – выдуманных. Нередко сквозь эти описания проглядывали их художественные источники: так, сообщение от 6 августа 1941 года, где рассказывалось, как пьяные враги густыми цепями шли на советские укрепления, бойцы хладнокровно дали фашистам подойти поближе и открыли ураганный огонь из винтовок и пулеметов, а красноармейцы бросились в штыковую контратаку и докончили разгром фашистской дивизии, буквально повторяло эпизод атаки каппелевцев из фильма «Чапаев»158158
  Там же. С. 246.


[Закрыть]. Еще большей художественной обработке сводки Совинформбюро подвергались впоследствии – на страницах советских газет: так, в «Красной звезде» короткие сообщения о героических поступках затем превращались в стилистически наполненные описания подвигов159159
  Там же. С. 243.


[Закрыть].

С точки зрения преобразования реальности сводки Совинформбюро представляли собой соцреалистическую литературу: читателю они предлагали не сырые факты, а обработанную действительность, выстроенную по законам героического жанра. Ту же операцию производил с войной роман Александра Фадеева «Молодая гвардия», весьма вольно обращавшийся с подлинной историей этой подпольной группы160160
  Подробнее см.: Добренко Е. Поздний сталинизм. Т. 1. С. 178–211.


[Закрыть]. Так же строились и сотни рассказов о героизме советских людей в советских газетах и журналах, как, например, публикации в «Красной звезде», воспевшие подвиг 28 панфиловцев. Под видом информационных сводок Совинформбюро предлагало соцреалистический нарратив, и отсутствие альтернативных источников о положении на Восточном фронте создавало идеальные условия для его распространения: и советские граждане, и жители других стран вынуждены были воспринимать его как описание объективной реальности.

В этом состояла специфика работы Совинформбюро: если обычно информационные агентства транслируют факты, то его задачей была трансляция эмоций. Совинформбюро поставляло за границу восхищение страной, героически ведущей великую борьбу, ликование от каждой ее победы161161
  О ликовании как главной эмоции сталинской эпохи см.: Рыклин М. Пространства ликования. Тоталитаризм и различие. М., 2002.


[Закрыть]. Это позволяет лучше понять слова Лозовского о том, что во время войны Красная армия расчищала дорогу для материалов Совинформбюро. Реальные или вымышленные, успехи Красной армии были основой героического нарратива, встраивавшегося в любое сообщение о Советском Союзе, отправляемое за границу. После окончания военных действий поддерживать этот эмоциональный градус оказалось невозможно: повседневная жизнь советских людей не могла вызывать такого возбуждения. Бесцветность или косноязычие отдельных материалов, на которые обращали внимание критики Совинформбюро, не играли тут существенной роли – проблема была в том, что советская пропаганда лишилась источника ликования. Это объясняет, почему попытки обеспечить материалам Совинформбюро конкурентоспособность на западном рынке по большей части были лишены смысла: их целью было превратить Совинформбюро в информационное агентство, поставляющее за рубеж факты об СССР, но Совинформбюро создавалось не для этого. Весной 1946 года представитель ВОКС в США Хелен Блэк, выступая с очередной критикой Совинформбюро, предлагала изменить принцип его работы и не посылать за границу готовых статей, а снабжать материалами западных корреспондентов, которые постоянно жаловались, что на их запросы в Москве никто не отвечает162162
  РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 128. Д. 54. Л. 20.


[Закрыть]. С точки зрения задач Совинформбюро это предложение было лишено смысла: советская пропаганда не была заинтересована в передаче фактов.