Текст книги "Культурные трансформации ХХ столетия: кризис культуры в оценке западноевропейских и отечественных мыслителей"

Понятие культуры. Культурология и философия культуры

Кризисные процессы рубежа веков, безусловно, позволяют отнести их к разряду социокультурных. ХХ век подтвердил системный характер происходящих событий. Первые свидетельства, предупреждающие о грядущих глобальных переменах, связаны с трансформационными процессами в культуре. Однако феномен культуры в этом кризисном контексте проявляется во всей своей многозначности. Кризис поразил западноевропейскую культуру как сферу жизнедеятельности людей со всеми особенностями нововременного уклада и традиций. Поэтому, говоря о кризисе западноевропейской культуры, мы обращаемся к широкому содержательному наполнению термина «культура», имея в виду кризис культуры как кризис жизни[16]16
  Обычно культура понимается как сфера духовной деятельности человека, т. е. как духовная культура. И в этой своей ипостаси западноевропейская культура явилась ярким выразителем кризисного состояния общества. Однако влияние социокультурного кризиса рубежа XIX–XX в. не ограничивается ни культурно-духовной сферой общественной жизни, ни пространством европейского континента. Последствия кризиса серьезно воздействовали на мировое культурное развитие в целом.


[Закрыть].

Существуют разные трактовки понятия «культура» (исследователи насчитывают более 200 определений)[17]17
  Kroeber A.L., Kluchohn C. Culture. A Critical Review of Concepts and Definitions. Cambridge-Massachusetts, 1952. В рус. переводе: Кребер А.Л., Клакхон К. Культура: критический обзор понятий и определений // Культурология: Дайджест / РАН, ИНИОН. М., 2000. № 1.


[Закрыть]. Наука о культуре прошла долгий путь, ведущий к созданию адекватного этого понятия. Мы признаем правомочность разных определений культуры, в том числе понимания культуры как образа жизни определенных слоев общества (например, народная культура, элитарная культура), определенного народа (например, культура Древнего Египта или Японии) и пр.

Однако кризис, поразивший Западную Европу, это не только и не столько кризис какого-либо социального слоя и даже этноса. И это вовсе не кризис элитарных слоев и культуры благополучной Европы, как иногда приходится слышать. На рубеже XIX–XX вв. в кризисе оказались человеческая жизнь, деятельность, будущее миллионов и миллионов людей, чьи судьбы формировались в контексте веками складывавшихся и оправдавших себя канонов и норм традиционного рационалистического миропонимания и бытия. Новое время заложило основы этой культуры и жизни, но оно заложило основы и для развития тех сил и процессов, которые в будущем преодолели и отвергли эту культуру.

Одно из основных предвестий кризисных трансформаций в первых работах по философии кризиса – ощущение ограниченности мирового пространства. С ощущением ограниченности терртирории европейское человечество ощутило ограниченность возможностей и перспектив. В то же время культурные трансформации преодолевали пространство европейского континента. Это не могло восприниматься иначе, как посягательство на законные права Европы и европейцев.

Но ХХ век решительно освоил это общее мировое пространство, вернув бесконечность с идеей глобальности.

Современная эпоха – эпоха глобальных проблем и глобальных процессов, глобальной экономики, глобальной войны и глобальной безопасности. Что же касается культуры, то она не могла и не осталась в стороне от неизбежно наступавшей эпохи глобализации. Мир стал общим, общей стала и культура. С одной стороны, это ущемляло права Западной Европы, с другой – расширяло процесс единения, который во многом был заложен в Новое время. Только сначала это была единая культура Европы, а потом уже мира в целом. В преддверии наступающей глобальной эпохи культура Нового времени выступила в роли определяющей культуры.

И в наше время существуют и сохраняются культурные особенности многих народов мира. Есть народы, незнакомые с наследием европейской культурной традиции. И это не мешает им продолжать свое существование в их замкнутом культурном пространстве. Вместе с тем в современных условиях определяющее значение может иметь культура, способная объединить мир в глобальном развитии. Предшественницей такой культуры стала западноевропейская культура, культура Нового времени, в которой уже были заложены зачатки грядущего обобщения и объединения: каноны современного научного познания, государственного и политического устройства, развитие техники как одной из основных движущих сил общественного и экономического процесса и пр. В течение последних веков роль западноевропейской культуры явно превалировала на фоне общемировой культурной эволюции.

Поэтому кризис европейской культуры нельзя рассматривать как узколокальное явление. С самого начала этот кризис проявил себя как составляющая грядущего всемирного глобализационного процесса.

Мы подробно рассмотрим причины и последствия культурных трансформаций рубежа XIX–XX вв. Но прежде обратимся к самому феномену культуры и подходам к его изучению. Культура является предметом исследования многих наук – антропологии, истории, социологии, филологии, психологии, философии и др. Существует также комплексная область знания – культурология, которая разрабатывает общую теорию культуры и изучает типы культур различных народов и различных эпох.

Философ и теоретик культуры В.М. Межуев считает важным разделять культурологию и философию культуры, различать знание о культуре, даваемое ее научным изучением, и осознание своей личной принадлежности к определенной культуре, то, что можно назвать культурным самосознанием личности. И если знание о культуре (и культурах) делает возможным существование культурологии (науки о культуре), то самосознание человека в культуре получает свое рациональное и осмысленное выражение в философии культуры[18]18
  См.: Межуев В.М. Культурология и философия культуры // Культурология. 1997. № 2–3. С. 15. В.М. Межуев полагает, что философия культуры возникает в составе классической философии Нового времени, когда понятие культуры из термина обыденного языка становится самостоятельной философской категорией. Уже в эпоху Просвещения слово «культура» используется (Аделунгом, Гердером, Кантом) в качестве центральной категории философии истории, понимаемой как история духа, духовного развития человечества. Культура здесь – синоним интеллектуального, нравственного, эстетического, разумного совершенствования человека в ходе его исторической эволюции. «Не ставя перед собой задачу детального и подробного изучения этой истории, философы стремились, – пишет Межуев, – лишь к выработке общей “идеи культуры”, объясняющей им смысл и направленность всей человеческой истории. По степени приближения истории к этой “идее” судили о порядке, связанности, последовательности исторического процесса, об уровне исторической зрелости (прогрессивности) стран и народов» (Там же. С. 16).
  Отметим, что эта обобщающая и определяющая «идея» заключала в себе понимание особенностей существования и развития человека в границах прежде всего европейской истории. Особенностям европейского развития придавался всеобщий, универсальный характер. Философы Нового времени именно в нем видели образец культурного развития для любого народа. Все, что соответствовало этому образцу (образу жизни и мышления европейского человека), называли культурой, что не соответствовало – дикостью и варварством. «Самим философам могло казаться, – пишет Межуев, – что в “идее культуры” они ухватывают действительно всеобщие (базисные) условия культурного бытия человека, значимые для любого исторического времени и пространства, на деле же они возводили во всеобщность нормы и ценности, имеющие значение лишь для европейца, судили о культуре в целом исключительно по ее европейской мерке. По существу классическая философия в своем понимании культуры стояла на позициях культурного европоцентризма, исходившего из признания безусловного превосходства европейской культуры над всеми остальными…» (Там же. С. 17).


[Закрыть].

В развитии философии культуры выделяют два этапа – классический и постклассический. Оба они представляют самосознание европейской (западной) культуры на разных, сменяющих друг друга этапах ее существования. Первый из них совпадает с расцветом и утверждением этой культуры в странах Европы (начиная с эпохи Возрождения и примерно до середины XIX в.). Свойственные этому периоду чувство исторического оптимизма, вера в прогресс, в конечное торжество разума и свободы, в победу человека над силами природы, получившие наиболее полное выражение в философии Просвещения, заставляют здесь смотреть на культуру Нового времени как на высшее достижение истории человечества, имеющее глобальное, всемирно-историческое значение. Именно эта культура послужила в классической философии исходным образцом («моделью») для ее обобщенно-теоретического понимания, легла в основу определения смысла и сущности человеческой культуры в целом[19]19
  Там же. С. 18.


[Закрыть].

Середина XIX в. – преддверие кризисных событий в Европе. Философия культуры вступает в свой постклассический период, начиная с философии жизни (Шопенгауэр, Ницше), ее главной темой становится тема кризиса европейской культуры, уже не способной решать жизненно важные для человека проблемы. Одновременно происходит переосмысление тех основополагающих принципов культурного бытия человека (гуманизм, рационализм, историзм), которые были положены в основание классической «модели» культуры.

Российский историк философии А.А. Чанышев отмечает, что «Шопенгауэр был первым европейским философом, предложившим этику абсолютного миро– и жизнеотрицания. Для определения сути своего учения мыслителем было предложено понятие “пессимизм”, выражающее негативное отношение к жизни, в которой невозможно счастье, торжествуют зло и бессмыслица»[20]20
  Чанышев А.А. Человек и мир в философии А. Шопенгауэра // Шопенгауэр А. Собр. соч.: в 5 т. Т. 1: Мир как воля и представление / сост., вст. ст., примеч. А.А. Чанышева. М., 1992. С. 12.


[Закрыть].

Этикой жизнеотрицания Шопенгауэра предвосхищается то предельное самоотчуждение человека, которое станет реальностью XX в. и едва только предчувствуется в начале XIX столетия. «Подытоживая восходящую к Шопенгауэру традицию осмысления факта самоутраты человека, его одинокого противостояния природе и культуре в обезбоженном мире, – пишет А. Камю в эссе “Миф о Сизифе”, – мыслитель нашего времени скажет, что в рамках данной традиции предметом философской рефлексии является абсурд – “состояние души, когда пустота становится красноречивой, когда рвется цепь каждодневных действий, и сердце впустую ищет утраченное звено”»[21]21
  Камю А. Миф о Сизифе. Эссе об абсурде // Сумерки богов. М., 1989. С. 22.


[Закрыть].

Пессимизм Шопенгауэра в последующей оценке Ф. Ницше – это протест против предельного обесчеловечивания общества и проект нравственного спасения. Шопенгауэр, по словам Ницше, был философским наставником «утерявших святость и подлинно обмирщенных людей»; пессимизм Шопенгауэра – «род отрицания… который есть… истечение могущественной жажды освящения и спасения жизни»[22]22
  Чанышев А.А. Указ. соч. С. 12.


[Закрыть]. «С помощью Шопенгауэра мы можем воспитаться в духе, противоположном нашему времени, – потому что… благодаря ему, мы действительно знаем наше время», – говорит Ницше[23]23
  Цит. по: Там же.


[Закрыть].

Для Ницше глубинная причина неблагополучия современной ему эпохи – утрата европейским человеком соразмерности собственному невиданно разросшемуся социокультурному миру; в этот мире люди слишком «многосторонни и сложны» и «должны становиться нечестными, если хотят вообще говорить, утверждать что-либо и поступать согласно своим утверждениям»[24]24
  Там же.


[Закрыть]. Исторически сложившаяся опустошенность культуры, лишенность ее человеческой цели и меры, того, что человек иных времен находил как некую естественную, априорную заданность смысла своей жизни, приводит в качестве обратного эффекта к «выталкиванию» человека из социокультурного мира. Культуре и стремящемуся в нее войти человеку предписываются (эгоизмом приобретателей, цеховыми интересами людей науки, государством, церковью, учебными заведениями) внешние им цель и мера[25]25
  Чанышев А.А. Указ. соч. С. 12.


[Закрыть].

Ницше отмечает, что «автор “Мира как воли и представления” одним из первых заявил о необходимости отрицания фальши, условности и маскарада такой культуры.

Постклассический этап развития культурно-философской мысли отмечен разочарованием в культурных достижениях западной цивилизации, критическим пересмотром философского наследия Просвещения, усилением интереса к культурному опыту внеевропейских стран. Европейская культура перестает мыслиться в качестве эталонного образца для всей мировой культуры. На смену культурному европоцентризму приходит множественность культур, их несводимость друг к другу»[26]26
  Там же.


[Закрыть].

При всей значимости западноевропейской культуры распространено мнение, что о культуре нельзя судить лишь из одной перспективы, в частности характерной для европейского периода истории. «Знание о собственной культуре, – утверждает В.М. Межуев, – не дает знания о других культурах в их неповторимых индивидуальных проявлениях, своеобразии исторических форм и пр.»[27]27
  Межуев В.М. Культурология и философия культуры // Культурология. 1997. № 2–3. С. 19.


[Закрыть].

С этим трудно не согласиться. Однако это не решает вопросов: в каком культурном пространстве живет и будет жить современное и будущее человечество? Если за несколько столетий до эпохи глобализации европейское человечество создало эталон культурного сосуществования и эта модель была воспринята и ретранслирована на большую часть мирового пространства, то сможет ли будущее человечество обойтись без некоей общей культурной парадигмы, именно в области культуры обратясь вспять к культурному плюрализму?

Подходы к изучению культуры

Философско-антропологический подход формировался в этнографии (или, как ее называют сейчас, этнологии), в рамках которой предпринимались первые попытки сделать культуру предметом научного изучения, основанного на сборе и анализе эмпирических данных. На Западе возникновение науки о культуре связывают с выходом в свет книги «Первобытная культура» (1871) английского этнографа, исследователя истории культуры, первобытного общества и религии основоположника английской антропологии Эдуарда Тайлора (1832–1917).

Именно этнография предстает как наиболее значительная и, пожалуй, наиболее существенная часть современного культурологического знания, его антропологическая ветвь, которую в США называют культурной, а в Англии – социальной антропологией[28]28
  Межуев В.М. Культурология и философия культуры // Культурология. 1997. № 2–3. С. 19. Соответственно, культура, изучаемая этнографией, получает иногда название этнической (или народной) культуры, определяемой как «совокупность лишь тех культурных элементов и структур, которые обладают этнической спецификой…» (Там же. С. 20).


[Закрыть].

Э. Тайлор определял культуру как сложное целое, которое слагается «из знаний, верований, искусства, нравственности, законов, обычаев и некоторых других способностей и привычек, усвоенным человеком как членом общества»[29]29
  Цит. по: Уайт Л.А. Культурология // Культурология. 1997. № 2–3. С. 6.


[Закрыть]. Ученый рассматривал человеческий род как целостное понятие, сохраняющее свою однородность в результате действий всеобщего закона эволюции. Тайлор пытался упорядочить этнографический материал хронологически, объясняя его как историю становления человеческой цивилизации. Он создал философско-антропологическую базу для истолкования культуры и свел все разнообразие естественных явлений к деяниям человека, культуре. Тайлор поставил проблему культуры на антропологические основания и превратил человека в субъект культуры. Культура оказалась антропологическим понятием[30]30
  Гуревич П.С. Философия культуры. М., 1994. С. 21–22.


[Закрыть].

Наряду с философско-антропологическим выделяют философско-исторический, культурологический, социологический, психологический и другие подходы к изучению и определению культуры[31]31
  См.: Уайт Л.А. Указ. соч. С. 15–24.


[Закрыть].

Философско-исторический подход к исследованию феномена культуры претендует на то, чтобы раскрыть механизмы порождения, возникновения самой человеческой истории. Человек каким-то непостижимым путем делает скачок от животного к самому себе, от природы к истории. Ответить на эти вопросы, разгадать их – задача философии истории.

Философия истории восходит к позднему Просвещению (XVIII в.), когда закладывались основы глобального воззрения на историю человечества в целом. Философский взгляд на историю развил немецкий историк культуры Иоганн Готфрид Гердер (1744–1803), который рассматривал истрию в контексте эволюции.

Монументальный труд «Идеи к философии истории человечества» (1784–1791) представляет собой первый опыт всеобщей истории культуры, в котором наиболее полно выражены мысли Гердера о культурном развитии человечества, религии, поэзии, искусстве, науке. Для мыслителя история человека начинается с момента зарождения Вселенной. Человеческая жизнь невозможна без соотнесения ее с окружающим миром природы. Главная особенность всех уровней мироздания заключается в том, что его нижние этажи подготавливают появление верхних. Природа в целом – телеологична, т. е. обладает внутренней целью. Цель эта состоит в создании все более совершенных организмов.

Гердер описывает последовательные этапы развития мира – от возникновения солнечной системы к возникновению Земли; от геологической стадии земной эволюции к появлению первых растительных существ; от растений к животным; от животных к человеку. При этом предшествующие стадии вполне реализуются именно в появлении следующих стадий. Так, существование животных вполне оправдывает себя в человеке. Таким образом, в мире ничто не существует само по себе, обособленно. Всякий организм – мостик для другого, более совершенного, организма. И только в человеке природа обнаруживает себя полностью. Человек существует не для чего-либо другого, более высокого, но для самого себя. Он – кульминация природы, вершина развития. Человек – самоцель. В его разумной нравственной деятельности аккумулируются все природные силы и возможности.

Правда, человек не является вершиной эволюции с самого своего появления в мире. Человек создает себя сам из природного материала. Человек – культурное существо, т. е. образовывающее, воспитывающее себя. По мнению Гердера, «золотой век» человека не находится в начале человеческой истории, как считал Руссо. В начале человек дик и некультурен. Творение человека (самотворение) начинается позже. «Золотой век» человека впереди[32]32
  См.: Стрелков В.И. Философия эпохи Просвещения // Философия: учебник для вузов / под ред. В.Д. Губина, Т.Ю. Сидориной. М., 2017.


[Закрыть].

Согласно Гердеру, «если бы человек все извлекал из себя самого и развивал это без связи с внешними предметами, то, правда, была бы возможна история человека, но не людей, не всего рода человеческого. Но наш специфический характер заключается именно в том, что, рожденные, почти без инстинктов, мы только путем упражнения в течение всей жизни воспитываемся до уровня человечности, и на этом основывается наша способность как к совершенствованию, так и к порче и разложению…

Мы можем при желании дать этому второму рождению человека, проходящему сквозь всю его жизнь, название, связанное либо с обработкой земли – “культура”, либо с образом света – “просвещение”»[33]33
  Гердер И.Г. Идеи о философии истории человечества // Гердер И.Г. Избранные соч… М., Л., 1959. С. 243–244.


[Закрыть].

Как природное существо человек неоднороден. Его существование определяется географическими условиями его бытия. Однако географические условия являются только толчком для начала культурного процесса. Культурность человека – не природный продукт. Человек сам несет за нее ответственность. Тем не менее, географическая среда создает предпосылки для различия рас. Расовые типы, согласно Гердеру, неизменны. Наиболее продвинутой, т. е. склонной к постоянному развитию расой является европейская.

Социологический подход к изучению культуры рассматривает ее в контексте организации и образования жизни общества. Уильям Беккет относит к культуре прочные верования, ценности и нормы поведения, благодаря которым организуются социальные связи и делается возможной общая интерпретация жизненного опыта. Для Бронислава Малиновского культура – это наследуемые изобретения, вещи, технические процессы, идеи, обычаи и ценности. Альфред Радклифф-Браун определяет культуру как язык, верования, эстетические вкусы, знания, профессиональное мастерство и всякого рода обычаи.

В отечественной литературе встречаются трактовки, тяготеющие к перечисленным. Так, В.М. Межуев утверждает, что «мир культуры – это мир самого человека»[34]34
  Межуев В.М. Культура и история. М., 1977. С. 60.


[Закрыть]. Ю.Н. Давыдов рассматривает культуру как основу, гармонизирующую отношения двух противоборствующих (хотя и взаимосвязанных, и взаимозависимых) сторон – природы и социума: «В культуре как целом, как органе самоконституирования человечества речь всегда идет о том, чтобы найти высшее начало, в котором природа и социум оказались бы соразмерными обрести ту универсальную меру, которая не нарушила бы собственную внутреннюю меру каждой из конфликтующих сторон»[35]35
  Давыдов Ю.Н. Культура – природа – традиция. М., 1978. С. 31.


[Закрыть]. Философ и теоретик культуры П.С. Гуревич определяет культуру как «исторически определенный уровень развития общества, творческих сил и способностей человека, выраженный в типах организации жизни и деятельности людей»[36]36
  Гуревич П.С. Указ. соч. С. 26.


[Закрыть].

Итак, моральные и духовные ценности, обычаи, нормы поведения, религиозные обряды, социальные связи и жизненный опыт, идеи, знания, вещи и технологии, профессиональное мастерство и многое другое создавали и продолжают создавать и составлять культуру человечества.

Передовое человечество (носитель определяющей культуры) на рубеже XIX и XX вв., в ХХ в. – в преддверии нового столетия и грядущего тысячелетия пережило череду кризисных потрясений, которые нанесли существенный удар по сложившейся системе человеческой культуры. Культура проявила себя в свойственной ей роли «второй природы» – среды обитания человека и общества. В буре социокультурного кризиса эта среда проходила испытание на прочность, неизбежное и трагическое по своим последствиям. Современное человечество выросло из одеяний прежней культуры. Поэтому кризис западноевропейской культуры – это начало градущих общественных трансформаций и это диагноз. В этой связи культура Нового времени представляется в качестве некоего самостоятельного творческого существа, самотворящего творческого гения. Культура Нового времени зарождается в собственных недрах, развивается и развивает в себе свое иное (если проводить аналогию с абсолютной идеей Г.В.Ф. Гегеля) – цивилизацию (если оперировать терминологией О. Шпенглера).

В финале этой творческой драмы – социокультурный кризис.

Кризис культуры рубежа XIX–XX вв. открыл череду кризисных трансформаций, затронувших все стороны жизни человека и общества.

Социокультурный кризис рубежа XIX–XX вв. существенно изменил духовную атмосферу европейского общества, вызвал огромный интерес и реакцию в среде писателей, художников, музыкантов, искусствоведов. В России реакцией на кризис стал Серебряный век русской культуры, формирование философско-художественного комплекса.

Культурная жизнь Европы реагировала по-своему. В России – это эпоха русского религиозного ренессанса; в Западной Европе это время ознаменовано приходом нового художественного стиля. В европейских центрах он именовался: югендштиль, арт нуво, стило флореале, модерн.

В Вене создателями нового художественного стиля стали художники и скульпторы, основавшие во главе с Густавом Климтом выставочное объединение «Сецессион». «Стиль Сецессион» (разрыв, уход) пронизывал все – от архитектуры и живописи до сумочек и почтовых открыток. «Сецессион» стремился осуществить идею единого художественного произведения, синтезирующего архитектуру, живопись, скульптуру, прикладное искусство, музыку.

Кризисное восприятие эпохи отразилось в художественной литературе рубежа XIX–XX в. Как отмечают исследователи культуры этого периода, тема исчезновения души, измельчания человека, призрачности, «неистинности» человеческого существования становится одной из ведущих в творчестве писателей второй половины XIX – начала XX в.: Г. де Мопассан, Г. Ибсен, Д. Голсуорси, Т. Манн, Р. Музиль и другие увидели и отразили кризисную сущность эпохи – конфликт уходящих идеалов духовности и нарождавшихся приоритетов массового общества. Не случайно роман Т. Манна «Будденброки» имеет подзаголовок «История гибели одного семейства».

Распадом целостного представления о мире обусловливался и распад единой системы художественной выразительности. Именно в это время появлялись различные и на первый взгляд взаимоисключающие направления в разных видах искусства. Натурализм, импрессионизм, экспрессионизм, символизм и возникавшие рядом с ними другие направления и школы, пересекались, проникая друг в друга, и создавали сложную картину художественной жизни эпохи. Художественное мышление становилось синтетическим, что также может быть оценено с противоположных сторон. Философский и художественный эклектизм, свойственный искусству рубежа веков, свидетельствовал о лихорадочных поисках новых духовных ценностей, идеалов, нравственных опор взамен рухнувших[37]37
  См.: Тишунина Н.В. Западноевропейский символизм и русская литература последней трети XIX века. СПб., 1994. С. 12–16.


[Закрыть].

Культурный образ эпохи – это Вена в преддверии Первой мировой войны. Предвоенная Австрия – блистательная, пышная, амбициозная, бюрократическая, полная новых поисков, неопределенных предчувствий, висевшая на волоске мгновения от выстрела в Сараево, Первой мировой войны, кровавого месива, газовых атак и лазаретов.

Сложная политическая обстановка не умерила бурной художественной жизни, которой жила всегда «одержимая театром и музыкой» Вена[38]38
  Вальтер Б. Густав Малер. Портрет // Малер Г. Письма, воспоминания. М., 1964.


[Закрыть].

Новые устремления в театре, опере, литературе, во многом отражавшие противоречия эпохи, обсуждались во вновь создававшихся художественных, поэтических, театральных, музыкальных союзах. В них находили горячую поддержку идеи Малера. Вена открывало для себя Ибсена и Стриндберга. Устраивались выставки Ван-Гога и Гогена.

Центром музыкальных новаций была Новая венская школа (Neue Wiener Schule) – творческое содружество Арнольда Шенберга и его венских учеников, в первую очередь Альбана Берга и Антона Веберна. Представители Новой венской школы пытались произвести переворот в музыкальном мышлении. Название школы определяли ее приверженцы, стремившиеся показать, что по своему значению Новая венская сопоставима с Венской классической школой. Новая венская школа была ярким воплощением идей модерна в музыке. Первоначальной общей основой Новой венской школы был атонализм. В начале 1920-х гг. Шенберг на основе атонализма разработал метод двенадцатитоновой композиции, додекафонии, отказавшись от традиционной семитоновой диатонической системы, бросив вызов классическому периоду развития музыки[39]39
  Кремлев Ю.А. Очерки творчества и эстетики новой венской школы. М., 1970. С. 50.


[Закрыть].

Западная Европа по-разному реагировала на культурные трансформации, новые литературные, художественные течения, формы выразительности. Кто-то с восторгом встречал веяния новой жизни, новой культуры, нового искусства. Кто-то воспринимал все это как «безрадостные эксцессы духовного порядка», которые стали нарушать вполне стабильный уклад жизни европейского обывателя, беспокоили хорошо устроенный быт, вносили определенный диссонанс. Так, согласно Ю.Н. Солонину, «вычурное эстетство бросало вызов несомненным по своей пользе во мнении большинства положительным буржуазным добродетелям жизни, посягало на нравственные устои общества и церкви. Появились новые выражения и парадоксы, эпатирующие общественное мнение сомнительными смыслами, прежде недопустимыми в публичном общении. Они рождались в периферийных социальных сферах, общение с которыми, если не табуировалось полностью, согласно критериям буржуазной морали, то, во всяком случае, жестко регламентировалось. Поэты, художники, писатели все чаще становятся возмутителями общественной нравственности. Они вносят скепсис, третируют добродетели обеспеченного скромного существования, пророчествуют о человеке-герое грядущих времен»[40]40
  Солонин Ю.Н. Эрнст Юнгер: образ жизни и духа // Юнгер Э. Рабочий. Господство и гештальт. Тотальная мобилизация. О боли. СПб., 2000. С. 8–9.


[Закрыть].

По свидетельству современников, реакция официальных кругов и венской публики на всякого рода новшества была в большинстве случаев отрицательной. Творчество поистине талантливых писателей не признавалось (Шницлер, Рильке получали известность в Вене лишь через берлинские издательства и театры). Гонениям цензуры подвергались пьесы Гауптмана. Почти не исполнялись произведения забытого Гуго Вольфа. Далеко не всегда успех сопутствовал сочинениям Густава Малера. Впервые исполненные произведения Арнольда Шенберга вызывали в зале буйное возмущение и недовольство[41]41
  О приведенных здесь данных о культурной жизни Вены рубежа веков см. в книгах: Stefan P. Grab in Wien. Berlin, 1913; Zweig S. Die Welt von Gestern. Wien, 1948.


[Закрыть].

Итак, триумф и трагизм, надежды и разочарования, победы и проигрыши как симптомы кризисной лихорадки сопровождали переход Западной Европы к новой эпохе.

Начало ХХ в. – переходное время в искусстве и жизни – неустойчивое, нестабильное, полное предчувствий и ожиданий. Это был канун больших перемен, преддверие новой жизни. Закат Европы – кризис традиционной культуры. Человечество обречено на поиски новой культуры. Оно боится и желает этого.