Текст книги "ДЭЛ. мистическая трагикомедия"

5 ∞ ¤ ∞

После развода с женой я перебрался есть в кухню. Обычай питаться в столовой комнате появился в нашей семье вместе с коттеджем. До этого, когда мы жили в трёхкомнатной квартире в Москве, с барскими замашками насчёт столовой развернуться было негде. Но когда мы переехали в коттедж, моя супруга ввела новую традицию. Теперь еда подавалась в столовую. Есть в кухне, по мнению жены, было плебейской привычкой. Поначалу меня это забавляло: тоже мне, аристократка! Сама-то из коммуналки. Однако этому новшеству я не противился. Если женщина хочет, почему бы не уступить? Особенно, если это ненакладно. Так что со столовой я смирился. Но вот что меня дико раздражало, так это свечи! Моя супруга просто помешалась на них. Ни одного нормального ужина – только при свечах! Насмотрелась, дура набитая, гламурных фильмов да журналов и каждый вечер терроризировала меня свечами. Нет, я не против романтики… иногда, время от времени, если женщинам это важно. Проблема в том, что глупые бабы чувства меры не знают. Каждый вечер устраивать романтический ужин при свечах – дурость! бред! издевательство! Эдак можно стать женоненавистником. Таковым я стать не успел: мы разошлись. И теперь я наслаждаюсь холостяцкой свободой.

Обычно вечера я коротаю в блаженном уединении. Мои помощники, повар и домработница, к этому времени уже уходят. Я разогреваю в микроволновке приготовленные блюда и ужинаю без этих нервирующих свечей.

Но сегодня кусок не лез мне в горло. Я тупо жевал, не чувствуя вкуса пищи, и хмуро поглядывал на незваного гостя, который наворачивал жаркое с волчьим аппетитом.

Не выдержав, я проворчал:

– Ничего себе эфемерная субстанция! Жрёт, как лошадь!

Дэл, заглотив прожёванный кусок, невозмутимо пояснил:

– Когда я материализуюсь, у меня те же потребности, что у вас, людей.

– И водку ты тоже пьёшь?

– Не откажусь, если нальют.

– Обойдёшься! Не хватало мне ещё твоих дебошей и похмелья.

– А я не пьянею, и похмелья у меня не бывает.

– Хоть одна хорошая новость, – буркнул я и подумал: «А хорошая ли? То можно было бы его напоить и куда-нибудь сплавить».

– Даже не думай! – предостерёг меня Дэл.

Я испугался. Вот гад! Неужели он читает мои мысли? Дожили! В собственном доме уже и подумать нельзя.

Услышав, что звонит мобильник, я пошёл в гостиную и взял трубку с журнального столика. Звонил юрист. Чего это он на ночь глядя? Я сел в кресло и нажал кнопку вызова.

– Геннадий Михайлович, извините, что я так поздно. Но я перечитывал договор, который мы заключили с домостроительным комбинатом, и обнаружил, что мы упустили кой-какие детали.

– А конкретней?

– Алло! Геннадий Михайлович! Вы меня слышите?

– Да! Говорите!

А он: «Алло, алло!». Потом перезвонил и опять: «Геннадий Михайлович! Вы меня слышите?» Я отключился и посмотрел на индикатор в левом верхнем углу дисплея. Уровень радиосигнала сотовой связи в норме. Так в чём же дело?

Раздалось многозначительное покашливание. Дэл стоял в полукруге арочного проёма гостиной и с ехидством наблюдал за мной.

– С теми, кто обращается к тебе по делу – ну всем, что связано с деньгами и выгодой, ты без меня нормально общаться не сможешь, – заявил он. – Поскольку эта сторона от тебя отделилась – воплотилась в меня, – вот они тебя и не воспринимают.

– Что ты хочешь мне вдолбить? – сердито сказал я. – Что мои высокие душевные качества никого не интересуют? Так это я и без тебя знаю. Ты мне скажи, как мне теперь дела вести?

– Очень просто, – сказал он и полез рукой во внутренний карман пиджака.

Однако на сей раз он вытащил не свой «чудненький файлик», а чёрную карточку типа банковской, только поменьше.

– Это контактный мобильник. Вроде связующего звена, – объяснил он. – Чтобы люди воспринимали тебя вместе со мной, и вы могли нормально общаться. Приложи его к обратной стороне мобильника.

Я так и сделал. Карточка прилипла к телефону, словно её приклеили. Меня охватило подозрение. А что если это конкуренты подбросили мне «жучок» и теперь будут отслеживать мои разговоры?

Дэл усмехнулся:

– Если ты думаешь, что это «жучок», то выброси. Но без этого устройства ты не сможешь нормально говорить.

– А если это личный разговор безо всякой корысти? – спросил я. – Ведь есть люди, которые просто хотят пообщаться – им от меня ничего не надо.

– Ну и говори с ними. Контактный мобильник не помешает.

– А как отличить, кто ко мне с выгодой, а кто нет? – спросил я. И предложил: – Может, держать этот контактный рядом, а если меня не услышат, тогда приложить к мобильнику?

Он покачал головой:

– Не выйдет. Контактный мобильник должен постоянно быть на твоём телефоне.

– Но как же я…

– Никак! Эта уловка здесь не сработает. А если тебе интересно узнать, я могу забрать контактный мобильник, и ты сразу поймёшь, кто к тебе с меркантильным интересом, а кто – просто из уважения к твоим высоким душевным качествам. Хочешь попробовать?

Я отрицательно мотнул головой.

– А чтобы понять, кто есть кто, прислушайся к своему сердцу, – ехидно улыбаясь, посоветовал Дэл. – Ведь у вас, людей, есть такое выражение «почувствовать сердцем». Вот и почувствуй.

Меня охватила такая злость, что я чуть не швырнул в него мобилой.

– Убирайся в комнату для гостей! Мне надо поговорить.

Он усмехнулся и предупредил:

– Имей в виду, если я исчезну против своей воли, контактный мобильник тоже исчезнет, и ты ни с кем не сможешь нормально общаться.

– Если я даже в бандитские девяностые не взял на душу грех убийства, то уж сейчас тем более! Пошёл к чёрту!

– Ты же велел мне идти в комнату для гостей.

– Такие гости, как ты, хуже чёрта! Вали отсюда, пока я тебя не прибил!

И он, выходя, ласково, как любящий родственник, пожелал мне:

– Спокойной ночи.

6 ∞ ¤ ∞

Этой ночью спал я отвратительно. Можно сказать, почти не спал. Мне казалось, что кто-то всё время будит меня, как только я засыпаю. А под утро мне приснилось, что я жонглирую кофейными зёрнами. Смотрю на коричневый фейерверк и чувствую, как моя душа дрожит где-то в районе пяток. Мне страшно: а вдруг не успею, не рассчитаю и всё уроню. Так страшно, что хочется убежать, да так быстро, чтобы пятки, в которых притаилась душа, засверкали. Но я не имею права – знаю, что обязан жонглировать. И я продолжаю, хотя мои руки наливаются чугуном. Кофейные зёрна кажутся пудовыми гирями, но я всё жонглирую и жонглирую, пытаясь предотвратить неведомый крах, которым стращает меня интуиция…

…Ох! Я вылез из тяжёлого сна, как из бассейна, заполненного набухшими кофейными зёрнами. Ненавижу дурацкие утренние сны после бессонницы. Хоть бы какая-то компенсация, в виде приятного сновидения, за бессонную ночь. Так нет же! Тебя ещё напоследок помучают галиматьёй! Интересно, люди когда-нибудь научатся программировать сны? Тот, кто постигнет этот секрет и запатентует, наверняка станет богатейшим человеком на планете.

Затренькал будильник. Я выключил его и подумал, что бизнес – это, образно говоря, жонглирование кофейными зёрнами. Чертовски трудное дело… И сразу почувствовал запах кофе. Откуда? Повар не приходит так рано.

Вскочив с постели, я натянул треники и вышел из спальни, расположенной на втором этаже. Направился было к лестнице, чтобы спуститься в кухню, но вдруг заметил, что дверь в кабинет, примыкающий к спальне, приоткрыта. На цыпочках подойдя к двери, я распахнул её. Дверь открывалась внутрь кабинета, но мне показалось, что она открылась наружу и звезданула меня по башке! Дэл! Сидит за столом, пялится в монитор компьютера и прихлёбывает кофе из чашки.

– Доброе утро! – весело сказал он, посмотрев на меня.

– Очень доброе! – со злостью рявкнул я. – Какого чёрта лазаешь в моем компьютере?

И рванулся к столу, однако, увидев экран, успокоился – это Интернет.

– Испугался, что я загляну в твои документики? – с ехидной вежливостью спросил Дэл. – Зря. Ты же всё спрятал за паролем.

У меня в груди словно опрокинулась чашка горячего кофе. Я понял, что пароли для этого чувака – не преграда. После фокусов с «чудненьким файликом» я уже не сомневался в сверхъестественных способностях Дэла. А он подмигнул мне и сказал:

– Не волнуйся. Лучше выпей кофейку. Там, на кухне, в кофеварке, есть ещё горячий.

– Покорно благодарю, – процедил я сквозь зубы. – Выметайся из моего кабинета, а то я сейчас вместо зарядки устрою бои без правил.

– До чего же вы, люди, агрессивные, – с упреком произнёс он, вставая со стула.

Мы спустились на первый этаж и зашли в кухню. Только я налил себе кофе – звонок! С чашкой в руке я потопал к двери, гадая, кого это принесло в субботу с утра пораньше?

Оказалось, припёрся Неха́йчик.

Это местная знаменитость. Он относится к тому редчайшему виду миллионеров, которых в нашей стране единицы. Нехайчик – лотерейный миллионер. До тридцати двух лет жил себе парень – простой работяга – в провинциальном городе. Обитал в коммуналке, в двух комнатушках, с женой и тремя детьми. Так, наверное, и влачил бы свою жизнь в режиме «от зарплаты до зарплаты», но однажды всё изменил клочок бумажки. Нехайчик выиграл в лотерею неслыханную для нашей страны сумму почти в три миллиона долларов. И закрутилась жизнь миллионерская!

Первым делом Нехайчик с семейством перебрался поближе к столице, в Подмосковье. И тут ему подфартило: свой шикарный домину в три этажа он купил всего за пол-лимона. Тогда Аховка ещё не приобрела статус элитарного коттеджного поселка, и цены на недвижимость были гораздо меньше нынешних.

Помню, когда я впервые приехал в Аховку смотреть участок с подрядом на строительство, который собирался купить, то обратил внимание на трёхэтажный коттедж напротив моего будущего дома и подумал: наверно, у владельца этой роскошной «берлоги» нехилый бизнес. Даже я, владелец компании, тогда не мог позволить себе купить готовый коттедж – выбрал более экономичный вариант: решил сам построиться.

Через год, когда мы с женой и сыном переехали в построенный коттедж, однажды летним утром, когда я собирался на работу, в дом позвонили. Я открыл дверь и увидел на пороге молодого мужчину – коренастого, с круглым лицом и кудрявой рыжей шевелюрой. Он дружески улыбнулся мне: «Здравствуйте. Я ваш сосед – Илья Нехайчик» – и кивком указал на дом через дорогу. Тот самый, трёхэтажный. А потом, пожав мне руку, смущённо попросил: «Пожалуйста, займите мне соли и сахарку». Я стрельнул взглядом в шикарный домину за его спиной и удивлённо подумал: «Он что, прикалывается?»

Позже, когда я получше узнал соседей, то перестал удивляться выходкам Нехайчика и даже стал сочувствовать его жене, которая поначалу вызывала у меня неприязнь. Терпеть не могу скандальных баб. Но семейство Нехайчиков – это особая песня. Именно крутой нрав жены спас их от разорения. Нехайчик – славный малый, рубаха-парень, душа компании, но именно эта компанейская душевность чуть не пустила его семью по миру. Типичная история лотерейных миллионеров. Вслед за внезапно свалившимся на них богатством тут же налетают родня и дружки. Нехайчик никому не мог отказать: сыпал деньгами налево и направо. Родственники оказались в общем совестливые и особо не наглели… а вот друзья! Хитрые дружки трясли эту щедрую душу, как грушу. В отличие от безалаберного Нехайчика, его жена быстро поняла, что такими темпами «благотворительности» они скоро вернутся обратно в коммуналку, и сама тряханула безотказную душу, как грушу. Перевела оставшиеся деньги на свои счета и теперь лично контролирует расходы, а Нехайчику выдает по сто баксов в неделю. Дружки-приятели, которым перекрыли халявный «кислород», люто ненавидят её и сочувствуют Нехайчику, а ещё больше – себе. Разумеется, транжире Нехайчику этих карманных денег не хватает, и он периодически занимает их у соседей. Порой, когда жена выгоняет его из дому, Нехайчик, лишённый доступа к собственной кухне, занимает у соседей продукты, если карманные деньги уже прокутил. И несколько дней кантуется в своём домике для гостей, пока жена не сменит гнев на милость.

Сейчас он попросил у меня не соль-сахар и не продукты, а сто баксов.

– Ты мне ещё тот стольник не вернул! – отрезал я. – Когда вернёшь, тогда и займу.

А он словно не слышит. Смотрит куда-то через моё плечо и канючит: «Займи!» Я обернулся. Так и есть! Позади меня стоит Дэл. И лишь когда он рявкнул на Нехайчика: «Сначала верни долг!», тот слинял. Я закрыл дверь и с чашкой остывшего кофе поплёлся в кухню.

7 ∞ ¤ ∞

После завтрака я решил смотаться на фирму. Но куда же сплавить Дэла?

– Слушай, тебе же нужны личные вещи. Отправляйся по магазинам, – предложил я.

– Зачем? – удивился он. – Зубная щётка, расчёска, бритвенный станок – всё это есть в шкафчике, в комнате для гостей. Кстати, поощри домработницу. Очень хозяйственная особа.

– Ну, а рубашка, бельё? Что-нибудь из одежды?

– Это я возьму у тебя. У нас ведь один размер.

Вот наглая сволочь! Схватить бы его за шкирку и… А что, собственно, «и»? Против этого гада с «чудненьким файликом» наши земные методы разборок бессильны.

Через полчаса, когда я, уже в деловом прикиде, спускался по лестнице, то услышал в кухне голоса. Пришли повар и домработница. В дом их пускает охранник и он же ставит коттедж на сигнализацию, когда все уходят.

Честно говоря, к прислуге я привыкал долго. И раздражало, что в доме постоянно крутятся чужие люди, и самому было неловко – вроде я какой-то эксплуататор. Сказывалось наше совдеповское воспитание: мол, прислуга – это унизительно, а хозяин – буржуйская сволочь, эксплуатирующая людей. Хотя, если вдуматься, какая разница, где мыть посуду и готовить еду – в частной кухне или в советской столовке? Делать уборку в частном доме или в государственной организации? Есть работодатель и наёмный работник. Один платит, другой эти деньги отрабатывает. В общем я переборол совковые глупости и стряхнул с ушей коммунистическую «лапшу». Вот ведь умели народ обрабатывать советские идеологи! Прислугой быть, видите ли, унизительно, а на заводе пахать-надрываться – это почётно. Правда, слово «прислуга» мне всё же не нравится. Лучше – работник. Или, как предпочитают говорить многие, помощник. Некоторые зовут их (естественно, за глаза) пренебрежительно – челядью. Такая вот игра слов.

У меня с моими домашними помощниками отношения нормальные, но без панибратства. Не люблю, когда мне садятся на голову.

Повар Кирилл – ему сорок шесть – раньше работал в советской столовке, потом в частном ресторане, теперь вот у меня. Готовит классно! Может и капризному гурману заткнуть рот изысканным блюдом. Но эти кулинарные пируэты у нас обычно по праздникам или если надо поразить гостей. А так, на повседневку, еда простая – конечно, не такая, как в советской столовке.

Повар появился в моём доме первым. Я оценил его таланты и держусь за него… или он за меня?

С домработницами было сложней. Не сразу удалось найти такую, которая устраивала бы мою супругу. Однако и та, что угодила, ушла… вместе с моей женой, когда мы разошлись. Новую домработницу мне даже искать не пришлось, она сама явилась – точней, привел её мой повар. Оказалось, что она его тётка. Племянник решил трудоустроить родственницу. Я отнёсся к этому негативно – только семейных кланов мне здесь не хватало! Решил ограничиться испытательным сроком и под каким-нибудь предлогом её вытурить. Но Ольга Ивановна – дама уже пенсионного возраста – оказалась настолько хозяйственной и расторопной, что было бы глупостью отказываться от такой домработницы. Найдёшь ли лучше – ещё вопрос. В общем, от добра – добра не ищут.

Когда я сходил с лестницы, повар и домработница вышли из кухни и хором воскликнули «здравствуйте!»… глядя поверх моей головы. Я оглянулся. Так и есть! Дэл спускается по лестнице. В том же своём костюме, а поверх – расстёгнутый плащ (из моего гардероба).

Застыв на последней ступеньке, я подумал: как же его представить? Телохранителем, что ли? А он, отодвинув меня в сторону, сошёл вниз и стал выдавать им распоряжения по хозяйству. Повар и домработница слушали его с почтительным вниманием, а меня в упор не замечали. Я рассвирепел: да кто в этом доме хозяин?! Перебив Дэла, я начал говорить сам… но повар и домработница ушли в кухню. Такой «оплеухи» от прислуги мне получать не доводилось. Полнейший игнор!

И с охранником та же история. Во дворе Дэл с Борисом принялись обсуждать, что посадить на участке. А меня Борис в упор не замечал, хотя я стоял рядом.

Борис не только охранник, но и садовник. По совместительству. Несколько лет назад я принял его на работу охранником. Тогда служба безопасности в посёлке была ещё не на должном уровне. Коттеджи только строились, система охраны только формировалась: забор вокруг поселка да КПП на въезде. Потом, когда служба безопасности установила видеонаблюдение по всему периметру, а также сигнализацию в домах, надобность в личной охране отпала – только лишние деньги тратить. Но кое-кто личную охрану оставил – даже в коттеджных поселках с централизованной охраной случаются ограбления. Вот и мне спокойней с личным охранником, который одновременно работает и садовником. Борис живёт у меня постоянно; разумеется, не в самом доме, а в пристройке, где есть комнаты для прислуги. В прошлом году он развёлся с женой, оставил ей комнату в коммуналке и теперь деваться ему некуда. Конечно, если бы я его уволил, нашёл бы куда деться, но мне так даже удобней: и сад ухожен, и дом под присмотром – и всего-то за полтора оклада.

Но сейчас он не замечал своего благодетеля, который дал ему крышу над головой. Всё почтение – Дэлу. А на лице – такая готовность услужить, что, если бы Дэл приказал засеять двор лопухами, Борис тотчас ринулся бы выполнять указание.

На меня, точней, на мой «мерседес» он обратил внимание, когда я посигналил, выехав из гаража. Борис пошёл открывать ворота, а Дэл уселся в машину рядом со мной.

– Хочешь, я поведу? – предложил он.

Я удивился:

– Ты умеешь водить?

– Да. Так что, меняемся?

– У тебя прав нет.

– В моём чудненьком файлике всё найдётся.

– Нет уж, спасибо! Ты вляпаешься, а мне отвечать!

8 ∞ ¤ ∞

Выехав со двора, я увидел, что дорога в начале улицы перекрыта двумя машинами, стоящими под углом. Видно, чёрная выезжала со двора, когда белая преградила ей путь. Ещё издали я понял, чьи это тачки. Чёрный БМВ – бизнесменши Риммы Атамановой. А белый БМВ – её молодого любовника Игнатия. На крыше чёрного БМВ сидел человек. Приближаясь, я разглядел, что он не сидит, а стоит на коленях, протянув руки к дому Атамановой. Это был Игнатий, в облегающем сером свитере и джинсах. Было слышно, как он вопит: «Римма, прости!».

Остановив мерс в паре метров от чёрного БМВ, я посигналил. Игнатий ноль внимания на мою тачку и продолжает орать: «Римма, прости!».

– Это что за явление? – полюбопытствовал Дэл.

– Возвращение блудного альфонса, – пробормотал я, глядя на ветреного любовника Атаманши, которого она неоднократно прогоняла и – везёт смазливым дуракам! – прощала.

Мы с Атаманшей (так зовут Римму за глаза) особо не контачим. Иногда пересекаемся на тусовках. У неё репутация деловой стервы, и это правда. Говорят, что эта бизнесвумен всех подчинённых держит под каблуком. Она старше меня: ей около полтинника. А любовники у неё всё моложе и моложе. Чем больше она их обеспечивает, тем сильней они борзеют. Римка потерпит немного, потом очередному хахалю – пинка под зад. Не пройдёт и полгода, глядишь, возле неё ошивается уже новый альфонс.

Игнатий приблудился к ней в позапрошлом году. Ему не больше тридцати, и умишком он не блещет, к тому же голь перекатная – зато красавчик и сложен хорошо. Бабы на таких западают. Вот и Римка запала. Полностью содержит его, подарила машину. Игнатий постепенно обнаглел, стал хаживать налево, а недавно, говорят, переметнулся к молодой гламурной фифе. Она его послала или он сам ушёл, неизвестно. Ясно только одно: блудный альфонс хочет вернуться к своей благодетельнице. Кстати, а где она? Может, пошла за ружьём?.. А вот и она сама выходит из калитки.

Атаманша, да ещё в брючном костюме, похожа на спортсмена-тяжеловеса. Признаюсь честно, я опасаюсь её. Богатырская дива! Эта и копьё метнёт, и молот пульнёт, и кулаком так приласкает, что искры сыпанут из глаз.

Подойдя к своей тачке, Атаманша упёрла руки в боки и заорала на любовника:

– Слезай с моей машины, скотина! По-хорошему говорю, слезай!

– Не слезу, пока ты меня не простишь! – с наглым отчаянием воскликнул Игнатий.

– Предупреждаю! – Атаманша набрала в мощную грудь воздуха и выпалила: – Я с тобой церемониться не буду! Слиняй по-хорошему!

– Римма, прости! – взмолился неверный любовник. – Меня бес попутал!

– Это меня бес попутал, когда я с тобой связалась! – негодовала Атаманша. – Оставь меня и мою машину в покое! Пошёл вон!

Эта сладкая парочка словно не замечала мой мерс, и я опять посигналил. А они – хоть бы хны!

Дэл спросил:

– Кто эта прекрасная амазонка?

Я огрызнулся:

– У тебя же на всех есть досье! Вот и посмотри!

– Ладно. Где тут мой чудненький файлик?

Достав из кармана пиджака файл с бумаженцией, он стал читать вслух под вопли ругающихся любовников:

– Атаманова Римма Леонидовна, 1958 года рождения…

Я присвистнул:

– Ни фига себе! Оказывается, ей уже пятьдесят два!

– Не перебивай! – велел Дэл и продолжил: – Владелица сети продуктовых магазинов. Жёсткая, прагматичная, властная. Была замужем за коммерсантом по фамилии Рублик.

– Точно! – подтвердил я. – С тех пор к ней приклеилась кличка Атаманша-рублик.

Дэл покосился на меня и снова уткнулся в досье:

– Больше замуж не выходила. Теперь покупает себе молодых любовников и втайне надеется, что один из них искренне полюбит её.

От этой новости я обалдел:

– Неужели правда? Римка ждёт любви?

Дэл спрятал «чудненький файлик» в карман пиджака и спросил:

– Долго мы ещё будем здесь торчать?

Действительно! Пора шугануть эту сладкую парочку. Я вышел из машины и заорал:

– Эй вы! Освободите дорогу!

Не обращая на меня внимания, Атаманша-рублик продолжала грозить альфонсу:

– Я заберу у тебя всё! Ты уйдёшь голый! Даже трусы на тебе, и те на мои деньги куплены! Скотина неблагодарная!

Игнатий что-то затарахтел в своё оправдание. Разгневанная благодетельница достала из кармана пиджака электрошокер, похожий на карманный фонарик, и бросилась к машине. Игнатий ужом извивался на крыше чёрного БМВ, спасаясь от Атаманши, которая фурией носилась вокруг, пытаясь дотянуться до блудного тела электрошокером. Потом, сообразив, что так ему долго не продержаться, Игнатий – на зависть всем горным козлам – ловко сиганул с машины и поскакал по улице. Атаманша погрозила ему вслед электрошокером и только теперь обратила внимание на меня… точнее, на Дэла, вышедшего из машины.

– Нам что, перелетать через ваши тачки? – сердито спросил он.

– Сейчас уберём, – пообещала она и крикнула застывшему в отдалении Игнатию: – Вернись, гадёныш! Я тебя не трону!

И стала жаловаться Дэлу на корыстных сволочных мужиков, только и умеющих, что обдирать бедную женщину, как липку. Дэл с притворным сочувствием кивал. Игнатий опасливо крался к своему БМВ. А я смотрел на Атаманшу и думал: неужели эта лишённая всякого обаяния акула капитализма ждёт любви от продажных альфонсов? Всё-таки бабы —неисправимые дуры, даже если они миллионерши.

Когда мы выезжали из Аховки, Дэл насмешливо сказал:

– Весёленький у вас посёлок.

– Да уж, – проворчал я. – В театр ходить не надо.