Текст книги "Случайность"

Татьяна Ти (Москва)
Случайность

– Я… видела ангела, – прошептала Лора.

– Да нет, – улыбнулся симпатичный бармен. – Вы перепутали. Диджей Ангел играет у нас по средам, а сегодня – НойСтепНой и Рамадеус.

– Вы не поняли… я убила его!

Бармен рассмеялся.

– Знаете, есть такая шутка: «Не стреляйте в пианиста, он играет, как умеет». Так вот, к диджеям это тоже относится. – Он поставил перед ней безалкогольный коктейль и ушел к другому краю стойки.

Лора попробовала холодный напиток. Ее трясло. Стоило, наверное, попросить что-нибудь горячее: чай, глинтвейн… А еще лучше – немного коньяка, чтобы прийти в себя. Но… машина? При воспоминании об автомобиле, который она сразу после аварии неудачно запарковала прямо у входа в клуб, девушка содрогнулась. «Я сбила ангела, сбила ангела!» – было единственное, что осталось в голове. Страх вонзался в тело тысячами иголок. Лоре казалось, она чувствует, как от стука сердца вздрагивают все ее клетки. Убить ангела… От шока девушка плохо соображала. Они ведь так это не оставят… Эти неопределенные «они» пугали ее больше всего. Лора, которая не верила ни в черта, ни в бога, сейчас почему-то была абсолютно уверена, что за убийство ангела непременно следует месть, что-то невероятно ужасное.

– Вам налить что-нибудь еще? – спросил бармен. – Или вы ждете столик?

Что же делать? Казалось, мысли размягчились, стали вязкими, и оттого никак не удавалось найти точку опоры для разума. Домой? Мысль о том, чтобы выйти на улицу и снова сесть в машину, казалась ужасной. А мысль о том, чтобы поехать домой, где она будет совсем одна, – совершенно непереносимой. Здесь, внутри, было хоть и слабое, но все же какое-то чувство защищенности, спрятанности от мира.

– Столик, – ответила она.

Пока она здесь, среди людей, спасительного полумрака, размывающего каждый образ, среди грохочущей музыки, скафандром облепляющей тело и разбавляющей мысли до полной их незначимости, – с ней ничего не может случиться.

В одиночку Лоре всегда было трудно бороться со страхом: волна беспокойства накрывала ее, мысли путались, и часто сложно было прийти в себя. Но как кому-то рассказать об этом случае? Для начала самой нужно было осмыслить его, а в голове произошедшее не укладывалось – без того, чтобы поставить под сомнение все, во что она верила раньше.

Официантка проводила ее за стол. Сделав заказ, Лора в десятый раз попыталась себя успокоить: может, ей это все показалось? Переутомление, весенний авитаминоз… Но тут же услужливо выпрыгивало свежее леденящее кровь воспоминание: удар, брызги перьев в свете фар и эти глаза, этот ужасный взгляд через стекло, в котором за долю секунды пронеслись ужас, боль, осуждение, усталая покорность… мгновение – и голубой свет в них угас, как будто выдернули из розетки телевизор. В ужасе она выскочила из машины, забыв об осторожности… и ничего не увидела. Дорога перед автомобилем была пуста, не было тела, пятен крови – ничего… Никто не остановился, пораженный увиденным, не удивился, не закричал… Все было как обычно – поток машин, поток людей. Чувство реальности вернулось, разбуженное воплями клаксонов, но Лора почувствовала, что больше быть за рулем она не в состоянии. Заткнув машиной первую попавшуюся пустоту, она, не чувствуя собственных шагов, зашла в ближайшие двери заведения, оказавшегося ночным клубом.

Лора залпом выпила принесенный коньяк. От легкого волнения это обычно помогало, но, видимо, не сейчас. Она никогда не верила ни в какую дребедень вроде призраков, летающих тарелок… В Бога она не верила тоже, недоумевая, как могут современные образованные люди обманываться такой ерундой. Но поверить в то, что она сошла с ума, она тоже не могла. То, что она видела, не поддавалось никакому объяснению, в тупике каждой мысли был только сковывающий иррациональный страх. Эти глаза, вздрагивание крыльев… Она видела их всего секунду, но эта секунда так пронзила ее, что, казалось, увиденное намертво впечаталось в ее память и не размоется временем.

Всего час отделял ее от того мира, где она болтала с подругами в уютном кафе, беспокоилась, что симпатичному Костику-коллеге она нравится куда меньше, чем он ей, обсуждала новые туфли, развозила подруг по домам… Все это выглядело таким далеким, почти нереальным по сравнению с тем состоянием, которое она испытывала сейчас. Растерянность. Паника. Страх. Лору не оставляло чувство, что за ней наблюдают, следят за каждым действием, ей казалось, она ощущает присутствие чего-то, чего сама не может объяснить… «Нервы, это просто нервы», – старалась убедить себя девушка, но получалось плохо. Что это было? Как жить дальше? Если сейчас она боится даже выйти на улицу… Попробовать все забыть. Представить, что все показалось. Ну могло же такое быть? Пока-залось.

Лора попросила еще коньяка. Внутри стало немного теплее, и девушка впервые огляделась по сторонам. В зале была обычная для воскресного вечера картина: танцевали, смеялись, пили. Вдруг Лора заметила, что кто-то из танцующей толпы пристально ее разглядывает. На секунду как будто пронзила молния – ей померещилось, что это глаза Того, крылатого, но незнакомец, приблизившись, оказался молодым человеком, совсем не похожим на ангела. Скорее, наоборот: смуглый, темноволосый. Но запущенного импульса оказалось достаточно: страх, который был временно унесен теплыми волнами алкоголя, вернулся.

– Не смотри на меня с таким ужасом, я просто хочу поинтересоваться, почему такая милая девушка сидит в одиночестве… – весело начал он, но, приглядевшись, осекся. – С тобой все в порядке?

– Я… мммм… у меня неприятности, – сказала она, одновременно понимая, что в этих словах нет никакого смысла.

Невозможно было тот леденящий ужас, который она испытывала, назвать безликим словом «неприятности», да и зачем упоминать об этом? Неужели она возьмет и расскажет симпатичному незнакомцу… Конечно, нет.

– Так, в сущности ерунда, – поспешно добавила она, надеясь, что он останется, присядет, развлечет разговором и освободит ее от липкой жвачки страха.

– Конечно, – подтвердил он. – Все ерунда, кроме праздника жизни.

Лора не смогла определить, был он навеселе или просто весел. Его глаза сильно блестели и были как будто все время не в фокусе, ускользали от собеседника. Незнакомца звали Вадим, он ни о чем не спрашивал, не создавал чувства неловкости – наоборот, расслаблял ее своим спокойствием, простотой обращения.

Ей почему-то казалось, что пока он рядом – ничего не случится: слишком он был земной, умиротворенный, рядом с ним казалось невероятным появление нереальных существ вроде ангелов или тех, кто собрался бы за них мстить.

– Тебе просто нужно отвлечься. Забыть обо всем. Что ты пьешь?

– Коньяк.

– Прекрасно, а теперь перейдем на водку, – уверенно сказал он и, заметив ее недоверчивый взгляд, весело добавил: – У меня прекрасный авторский способ борьбы с проблемами!

– Неновый, – ухмыльнулась Лора, но спорить не хотелось.

– Не-е-ет, это не то что ты думаешь, – возразил Вадим. – Просто напиться может каждый – но мы не станем этого делать.

– Да? А что же мы станем? – заинтересовалась девушка.

– Изгонять духов! – Он сказал это так торжественно, что Лора невольно рассмеялась.

– Может, что-нибудь… мммм, повкуснее? Для лучшего изгнания? – улыбаясь, спросила она.

– Ни в коем случае! – Непонятно было, шутит Вадим или нет. – Любая смесь – это уже не та чистая энергия, которая нам нужна. Бармен – это практически алхимик, ты можешь только решать, поддаваться его колдовству или нет.

– Какая алхимия! Смешать пару компонентов в…

– А есть такие, – не останавливался он, – что решать что-то уже не тебе.

– Ну, до такой степени мы напиваться не будем, – веселилась девушка.

– А есть, – невозмутимо продолжал Вадим, – такой бармен, который тебя саму сделает компонентом какого-нибудь напитка.

– Ты сам бармен, что ли? – спросила Лора. – Такая увлеченность темой…

– Можно сказать, я его помощник, – объявил он и, гримасничая, отвесил ей средневековый поклон.

– Ну ясно, так и говори – любитель выпить, – хохотала Лора, изо всех сил стараясь не думать о плохом. Да и Вадим не давал ей надолго задуматься, он тормошил ее, рассказывал смешные истории, тащил на танцпол, подливал своей «чистой энергии».

Лора слушала его, смеялась. Потом они танцевали, потом соревновались, кто придумает более смешной тост…

Все кружилось, мысли в голове, казалось, размякли, утратили форму, цвет, вкус. Лора лениво наблюдала за происходящим: «Сменился диджей, теперь играет этот… как там его… Рамадеус. Забавно. Похоже на помесь Моцарта и индийского бога Рамы». Упоминание о боге повернуло ее мысли в неприятную сторону. Лора опять подумала о мести. Но теперь та уже не казалась девушке столь страшной: «Может, обойдется? Это же был несчастный случай, я не виновата… Они ведь должны понимать, что это случайность?»

– …Я же не виновата… у меня даже нет никаких грехов… – бормотала она.

– Да ну! Серьезно, что ли? – веселился Вадим, на которого, казалось, алкоголь совсем не действовал, по крайней мере, точно не так, как на Лору, губы которой еле шевелились, а мысли были словно укутаны ватой: мягко и безопасно.

– Возможно, то, что ты так считаешь, – и есть самый большой грех, – вдруг серьезно произнес Вадим, но тут же, словно перескочив в другое настроение, весело добавил: – А нет – значит, сейчас будут! – и в очередной раз наполнил рюмки.

Лора не знала, сколько уже прошло времени, но страх отпустил. Девушка чувствовала себя в безопасности, ей было весело и хорошо. Только на самом дне оставался нерастаявший острый осколок, но на него можно было не обращать внимания.

Вадим словно угадал ее мысли.

– Тебе весело? – спросил он.

– Мммм… да, – ответила Лора.

– Что-то я не слышу уверенности, – поднял брови Вадим. – Надо забыть все, просто выкинуть из головы! Полностью!

– А как? Как выкинуть, если не вы-кидывается? – Лора с трудом сфокусировала взгляд на собеседнике и некстати рассмеялась.

– А вот как, – сказал он и взял ее под локоть.

– К-куда? – Лора с трудом поднялась, подхватила сумочку.

– У меня кое-что есть. Ты такого никогда не пробовала.

То теплое состояние покоя, в котором находилась девушка, совершенно не соответствовало тому, чтобы спорить и препираться. Мир был прост и дружелюбен.

– А з-зачем куда-то идти? – лениво просила она.

– На всякий случай, вдруг увидят. А мы закроемся.

Музыка гремела, стучала, завывала, мешаясь со звоном бокалов, смехом, разговорами. Дым дорогих сигар смешивался с сигаретным; в голове же смешивались мысли, а в глазах – цветные пятна танцующих, создавая новые, фантастические цвета… Все вокруг мешалось друг с другом, словно было создано только для того, чтобы поучаствовать в этом гигантском коктейле.

В буре этого веселья казалась совершенно незаметна небольшая суматоха, которая поднялась в одной из частей клуба. Только бармены, посмотрев опытным взглядом, сразу поняли, что что-то произошло, и, когда хмурый администратор подошел к стойке, один из них спросил:

– Что там случилось?

– Да девочка наркотиков перекушала, – нарочито спокойно ответил тот.

– Ну что они все, охренели, что ли: увозят с передозом чуть ли не каждую неделю! Нам уже впору врача в штат брать!

– Ей врач уже не нужен… Все.

– Вот, черт! И что, ей кто-то из наших толкнул?

– Да нет, в том-то и дело… Мне показалось, я видел: она весь вечер одна сидела…

Толпа расступилась перед санитарами, как волны под ногами Моисея. С носилок свешивалась, словно в незавершенной просьбе подаяния, бледная рука.

В углу протрезвевшая компания успокаивала рыдающих девушек; сквозь всхлипы, перебивая друг друга, они пытались рассказать окружающим, как они звали охрану, чтобы выломать дверь, когда услышали из женского туалета ужасные крики, как обнаружили Лору на кафельном полу…

– Она кричала, страшно: «Не смотри на меня ТАК!», – хотя потом оказалось, что она была абсолютно одна! – в ужасе шептала девушка.

– Бледная, с дикими глазами, – добавила другая.

– А потом скрючилась на полу и прошептала: «Воздух, воздух».

– Врач не успе-е-е-е-е-ел, – блондинка опять начала рыдать.

Народ постепенно рассеивался. Диджей закончил работу, сматывал какой-то провод. Усталые официантки убирали со столов. На крыльцо вышли менеджер и охранник, нелепо выглядящие вместе: один маленький и круглый, другой – очень крупный.

– Блин, ну и ночка.

– Еще десять минут – и закрываемся, – пробасил маленький, прикуривая.

– Угу, – пробурчал большой. – Слушай, кто это так по-дурацки тачку поставил? Что-то еще там торчит из решетки радиатора… – Охранник подошел ближе. – Санек, это перья!

– Тоже не раз сбивал, – поморщился Санек. – Гребаные голуби!

Мужчины докурили молча, бросили окурки в урну.

Незаметно подкралось утро, как всегда потихоньку разбавляя крепкую темноту оранжевым рассветным соком. Вместо зонтиков в этом бокале, видимо, были многоэтажки; поблескивал лед витрин, торчали соломинки светофоров. Уже уцокали последние каблуки, погасли последние фонари, и вообще, все последнее стало стремительно уступать место первому: первым лучам, машинам, прохожим; погасла и огромная вывеска «Клуб РАИ», лишив цвета сразу несколько луж и пару витринных пролетов напротив. Низкое солнце любовалось своим отражением в лобовом стекле одинокого автомобиля, наверное, прихорашивалось, готовясь к трудовому дню. Люди, недавно вышедшие из клуба, только ложились спать, другим до звонка будильника оставалась пара часов.

И казалось, в этом только проснувшемся, свежем, умытом утренним дождем мире не было места никакой несправедливости.