Текст книги "Русалка для интимных встреч"

«Нет, не годится! – нахмурилась она. – Пусть старичок живет, а мы с Ваней уж как-нибудь обойдемся без этих розовых колонн и глиняных вазонов!»

– Пирогова, ты чего задумалась? – толкнула ее локтем Лида. – Опять какую-нибудь историю воображаешь?

– Так, глупости… – покраснела Валя.

– Кстати, вот и Гуров. Нечасто он сюда приезжает…

– Где? – всполошилась Валя, вытягивая шею. – Это Гуров? Не может быть!

Валя неоднократно слышала об этом человеке, но только сейчас впервые его увидела.

– Глупенькая, я же всех тут знаю! – обиделась Лида. – Это и есть Гуров собственной персоной! А вон его жена и дочка…

Из ворот старинного особняка вышла троица в сопровождении веселого коккер-спаниеля золотисто-рыжей расцветки. Пес весело носился вокруг них, прыгал, пытался ловить бабочек, потом упал на траву и принялся кататься по ней…

Филиппа Аскольдовича Гурова ни при каком раскладе нельзя было назвать стариком. Расстояние было довольно приличное, но все же Валя даже так, издалека, поняла, что ему не больше сорока пяти лет. Невысокий, спортивного сложения, в шикарных темных очках, он держался как человек, хорошо знающий себе цену. Одет он был весьма скромно – светлые шорты до колен и красная майка с какой-то надписью на груди, но Валя, хоть и не разбиралась во всех этих тонкостях, моментально почувствовала, что куплена его одежда не в соседнем сельпо и даже не в ГУМе, а либо в «Березке», либо непосредственно за границей.

Жена Гурова тоже никак не напоминала благородную старую даму, какой ее только что вообразила себе Валя. Она была весьма моложава, подтянута, в светлом спортивном костюме без рукавов, с короткой светлой стрижкой под мальчика. Правда, она не улыбалась и выглядела довольно надменной.

– Мы с их Марьяной когда-то даже гуляли вместе. Правда, сто лет назад, – сказала Лида, тоже с любопытством наблюдая за троицей на противоположном берегу. – Она неплохая девчонка, но очень папашу своего боится.

– С какой Марьяной? – спросила Валя.

– Дочь Гурова зовут Марьяной. Эй, привет! – громко крикнула Лида и помахала девушке на том берегу. – Может, узнает меня…

Но Марьяна Лиду не узнала. Вернее, она даже не стала смотреть в ее сторону.

– Нет, не узнала, – без всякого сожаления произнесла Лида. – Или просто зазналась.

– Сколько ей лет? – спросила Валя.

– Да нам с тобой ровесница…

– А почему она отца своего боится? – завороженно спросила Валя.

– Он строгий очень. От всех всегда требует, чтобы они точно знали, чего хотят, а Марьяна не всегда это знает. Принципиальный.

– А что все должны знать?

– Ну по жизни, по работе… даже в мелочах чтобы был порядок. Вот, например, лет шесть назад попросила Марьяна отца собаку купить. Купил он – вот этого, Джоя как раз, и вдруг выяснилось, что Марьяне он не нравится, а хочет она совсем другого пса – ну, типа дога или добермана. Джой слишком ластится ко всем и вообще какой-то дурной. Заполошный.

– Он очень милый… – задумчиво пробормотала Валя, глядя, как Джой носится взад-вперед по берегу.

– Милый-то милый, но она, оказывается, чего-то другого от собаки хотела! Этого даже лапу давать не смогли научить! И что же? Гуров, при его-то деньгах, хоть сто собак мог купить. Но нет же! Раз ты выбрала тогда именно этого песика, то и живи с ним. Исправить ошибку уже нельзя. И во всем прочем Гуров такой.

– Наверное, это правильно, – сказала Валя.

– Ну, в случае с Джоем, наверное, и правильно, – кивнула Лида. – Только Марьяне от этого не легче. Если она, например, в институт какой поступит и поймет через некоторое время, что профессия, которую она должна будет получить, ей разонравилась, Гуров ее заставит до конца доучиться. Такой человек!

– А она симпатичная…

– Марьяна? Да, ничего…

Дочь Гурова напоминала цыганку – с темными кудрявыми волосами до плеч, огромными красными сережками и в красном же платье с широкой юбкой. Она произвела на Валю какое-то странное, двойственное впечатление – с одной стороны, Марьяна казалась спокойной и доброй девушкой, с которой, должно быть, очень приятно общаться, но с другой – именно потому она вызвала у Вали страх. Эта девушка была слишком яркой. Наверное, она нравится всем, и Ваня…

Марьяна ходила вдоль берега с собакой, а Гуров с женой затеяли играть в бадминтон. Правда, поднявшийся ветер все время мешал им, и воланчик улетал далеко в сторону.

К воротам дома подкатила большая блестящая машина.

– «Мерседес», – вздохнула Лида.

– Откуда ты знаешь?

– Я все знаю. Это именно «Мерседес»! К Гуровым часто какие-то известные личности приезжают. У Гуровых тоже есть иномарка, не хуже этой, кстати.

В те времена не так часто можно было увидеть столь красивую машину. «И друзья у этих Гуровых какие-то особенные!» – с удивлением подумала Валя.

Из машины вылезла семейная пара – явно ровесники отца семейства. Последовали поцелуи, пожатия рук, веселые возгласы, обрывки которых доносились и до девушек на этом берегу. Филипп Аскольдович вел себя непринужденно и вместе с тем с достоинством. Подобные манеры Валя видела разве что в кино, у английских лордов.

Марьяна ходила вдоль берега, и ветер раздувал подол ее широкой красной юбки.

– Пойдем искупаемся? – предложила Лида, которой уже надоело лежать на солнце. – Ты чего, Пирогова? Тебя как будто пыльным мешком по голове стукнули!

– Нет, я ничего… Я просто думаю, как хорошо живется некоторым людям. Вот эти Гуровы – такие счастливые, спокойные… Наверное, они никогда не думают о деньгах, о том, как дожить до следующей получки.

– Ясное дело, не думают! – энергично согласилась Лида. – По ним видно.

– Ты бы хотела жить так же, как они?

– Еще бы! Все хотели бы…

Валя медленно шла по пыльной дороге от автолавки. У нее немного болела голова – оттого, что долго пришлось стоять в очереди на солнцепеке. Пакет с продуктами оттягивал руку. «Интересно, а как на самом деле Гуровы живут?» – попыталась представить она.

Почему-то все последнее время мысли об этих людях не покидали ее. «Они тоже ходят по магазинам, стоят в очередях? Нет, невозможно представить Марьяну или мадам Гурову, например, что они давятся в очереди за вареной колбасой. Просто невозможно! Скорее всего, у них есть для этих целей какая-нибудь домработница…»

Рядом притормозил желтый «Запорожец».

– Привет, девушка моего друга! – крикнул Илья, выглядывая из окна.

– Привет…

– Ты откуда?

– Сам видишь, – она показала ему большой пакет, из которого торчал батон. «Боже, как все пошло… Если я когда-нибудь стану богатой, то никогда не буду сама ходить по магазинам. Пусть это делают другие люди!»

– Садись, подвезу.

– Нет, – покачала она головой. – Уже близко. Спасибо, Илюша…

Она была в короткой юбке, но он почему-то никакого внимания не обращал на ее загорелые голые ноги. Все ими восхищались (Лидка уже сто раз повторила, что душу отдала бы за такие ноги), только он, Илья, был к ним равнодушен. Странно…

– Брезгуешь? – нахмурился он. – Ну конечно, мы такие гордые, мы не ездим на старых консервных банках…

– Ты чего? – удивилась Валя. – Глупости какие… Ладно, я сяду.

В салоне было душно, пыльно – чего и стремилась избежать Валя. Она бросила свой пакет на заднее сиденье.

– Вези меня, извозчик…

– Вот ты как обо мне! – засмеялся Илья без малейшего намека на веселье. «Запорожец» рывком двинулся с места. – Может быть, немного покатаемся? – предложил он, крутя руль.

– Нет, неохота, – лениво сказала Валя. Ей показалось странным кататься с Ильей без Вани. И без Лиды, которая так любила Илью.

– Чуть-чуть!

– Не хочу.

– Господи, ты такая упрямая! – вдруг разозлился он. – Ты меня что, подозреваешь в чем-то? Скажи честно!

– Ни в чем я тебя не подозреваю… – недовольно пробубнила Валя, глядя в окно. – А ты что, в город на своем автомобиле не выезжаешь?

– Квалификации пока не хватает… Вот я тебя и прошу – прокатимся немного по шоссе.

– Ладно, – сказала Валя.

Они проехали по поселку с другой стороны – туда, где дорога выходила на широкую ровную дорогу.

– Я счастливый человек, – без всякого перехода вдруг произнес Илья. – Вот, сессию сдал. Правда, историю Древнего Рима пришлось пересдавать, но это ерунда…

– Поздравляю. Что там было интересного, в Древнем Риме?..

Рим пал под натиском варваров. Наступила новая историческая эпоха, именуемая Средневековьем, – коротко произнес Илья. – Средневековье будем изучать в следующем семестре, с осени.

– И все? – поразилась Валя, которая любила длинные истории.

– А что тебе еще надо?

– Подробности!

– Господи, какая ты зануда…

– Сам зануда! Вези меня обратно! – рассердилась Валя.

– Ладно, ладно, прости…

Илья прибавил скорости. Они мчались по пустому шоссе, только ветер свистел в окна.

– Кто бы мог подумать, что эта консервная банка может выжать сто десять… – задумчиво пробормотал он.

– Сто десять? Послушай, мы сейчас далеко заедем… Мне даже страшно! – Валя вдруг засмеялась – ощущение скорости, риска захватило ее. – А еще быстрее?

– Нет, это предел!

Они доехали до следующего населенного пункта, какого-то маленького подмосковного городишки. На краю его стояло открытое летнее кафе.

– Передохнем пять минут? – предложил Илья, увидев его.

– Ладно…

Сели за шаткий пластмассовый столик. Он заказал сок и бутерброды.

– Ты где живешь? – спросил Илья.

– Неужели забыл? – засмеялась Валя.

– Нет, где ты в Москве живешь?

– А зачем тебе?

– Так.. Может быть, на Новый год загляну…

– До Нового года еще сто лет!

Илья сидел напротив – спокойный, с взлохмаченной шевелюрой, и Валя не понимала, почему сейчас с ним она, а не Лида. Он маленькими глотками отпивал сок из стаканчика и смотрел куда-то в сторону.

– Тут мухи… – взмолилась через некоторое время Валя. – Мне тут надоело, поехали!

– Да ты еще и капризная! Слушай, никак не ожидал, что у одного человека может быть столько недостатков!

– Да, я такая… – с раздражением произнесла она.

Они сели в машину и поехали, но, как выяснилось по дороге, Илья решил еще завернуть в сторону – туда, где, по его словам, «необыкновенный вид на реку».

– Как ты мне надоел! – совсем уж рассердилась Валя.

– Пять минут! Всего пять минут каких-то лишних…

Он заехал на небольшой холм, с которого и в самом деле открывался прекрасный вид на Иволгу. Было видно, как она течет, изгибаясь, плывет по течению лодка с гребцами, а по берегам стоят дома…

– Да, красиво… – была вынуждена согласиться Валя. – Только отчего мы не все вместе сюда приехали?

Она села на большой нагретый валун.

– То есть? – спросил Илья.

– Ну еще Лида, Ваня…

– Подумаешь, в другой раз сюда заедем…

Он сел рядом, достал из пачки сигарету, но потом словно забыл про нее – так и держал в отставленной руке.

– Эй, ты заснул? – толкнула его в бок Валя.

– Нет.

Илья бросил сигарету в сторону, повернулся и вдруг обнял Валю. Она не успела опомниться, как он уже целовал ее. «Да что ж это такое!» – хотела она возмутиться, но не смогла – он держал крепко, словно в тисках. В первый момент Валя зажмурила глаза, а потом, когда открыла их, то увидела лицо Ильи совсем близко перед своими глазами.

Увидела дрожащие, сомкнутые ресницы, темные брови, морщинку на переносице, маленькую родинку на границе с волосами…

Она изо всех сил оттолкнула его.

– Ты… – говорить она не могла, потому что задохнулась – так долог был этот поцелуй.

Илья открыл глаза – темные, большие, по которым ничего нельзя было прочитать. «Темна вода во облацех» – как-то услышала Валя и не поняла тогда, что значила эта старинная поговорка. А теперь словно поняла – это о нем, об Илье, о его глазах…

– Что? – усмехнувшись, спросил он.

– Это свинство, вот что!

Она вскочила и побежала куда глаза глядят. Илья в два прыжка догнал ее, схватил за локоть.

– Ты куда? Да стой ты, господи…

– Пусти меня!

– Валя, отсюда до дома два часа топать, не сходи сума!

– Ты свинья!!!

– Да, я свинья, – вдруг легко согласился он. – Можешь меня даже стукнуть, если хочешь.

Валя вырвала руку, осмотрела свой локоть.

– Ну вот, теперь синяк будет, ко всему прочему, – горестно констатировала она.

– Валя, прости меня, – решительно произнес он. – Честное слово, это произошло случайно. Ну будет, поехали…

– Случайно? – возмутилась она. – Я вот про себя точно знаю, что я бы тебя никогда случайно не поцеловала, даже если б была в полном беспамятстве!

– Я тебе так противен?

– Нет, но… Ты же знаешь про меня, про Ваню!

– Знаю. Ну прости, прости!

– Ладно, забыли…

Всю обратную дорогу они ехали молча. В голове у Вали была полная каша – она никак не могла понять, как такое могло произойти. Кажется, она никогда особо не нравилась этому Илье, тогда почему он сегодня решил поцеловать ее? «Наверное, и правда, это случайно… Кто их, парней, разберет!»

– Валя…

– Что? – насупилась она.

– Ты ведь не скажешь никому?

– Нет, конечно!

– Я тебя уверяю, это произошло против моей воли… – усмехнувшись, произнес он. – Я серьезно! Условный рефлекс… У тебя слишком короткая юбка, если честно.

– Ах, короткая юбка! – Валя принялась колотить его стиснутыми кулаками, так что они едва не врезались в какой-то столб.

– Все, все, хватит! – закричал Илья, остановившись и прикрывая голову руками. – Теперь я буду весь в синяках…

– Так тебе и надо! – мстительно произнесла Валя. Схватила пакет с заднего сиденья и выскочила из машины.

– Удивительно несовременная девушка, – произнес он ей вслед с сожалением.

До дома было недалеко – Валя бежала сломя голову. «Как он посмел… А я-то, я какая дура!» Она ведь так любила Ивана! «А Лидка? – обожгла новая мысль. – Если она узнает, то ужасно огорчится!»

Дома она не могла найти места – бесцельно бродила по саду, мяла в руках сорванный листик, пыталась убедить себя, что на самом деле ничего особенного не произошло. И вдруг поняла, что на самом деле ожидала чего-то подобного. «Он смотрел на меня. Все время смотрел на меня – незаметно, краем глаза. Изучил наизусть… Короткая юбка! Нет, это не оправдание. Лидка вон тоже ходит в коротких юбках, но Илья же не бросается на нее, словно сумасшедший. Да при чем тут короткая юбка! Он уже давно на меня смотрел, как будто я ему нравлюсь, и не важно, в чем и как я одета…»

Валя не собиралась рассказывать об этом происшествии своей подруге, тем более что и Илья просил ее об этом. Но чем дальше, тем сильнее ей хотелось признаться во всем Лиде. Сказать – значит избавиться.

Подружку Валя нашла за кустами давно отцветшей сирени. Старательно прикусив язык, Лида красила ногти на руках ярко-сиреневым лаком.

– А, Пирогова… Слушай, помоги – левой рукой ничего не получается!

Валя села рядом с ней на скамейку, взяла пузырек с лаком, обмакнула в него кисточку.

– Слушай, Лидка, скажи мне честно – ты склонна к разочарованиям?

– Что? – не поняла та.

– Ну у тебя будет разбито сердце, если ты узнаешь что-нибудь плохое о человеке, который тебе нравится?

– Нет, не будет, – деловито ответила Лида. – Вот, а теперь мизинец… И вторым слоем!

– Понимаешь, у меня такое ощущение, что я должна тебе это рассказать, прямо-таки должна! Нет, Лидка, погоди, пусть сначала высохнут, а потом я второй раз их лаком покрою… Мы же никуда не торопимся.

– Если ты чувствуешь, что должна, то рассказывай, – серьезно произнесла Лида, растопырив пальцы.

Илья, он… – начала Валя и нахмурилась – воспоминания опять нахлынули на нее. Его лицо было так близко! Нет, конечно, она не любила Илью и всем существом воспротивилась тогда поцелую, новее равно… Как будто что-то отозвалось внутри, когда он обнял ее… Ох, эта странная, безвольная покорность, которая сковала ее на миг, – перед тем, как она нашла в себе силы оттолкнуть его… «На самом-то деле я не на Илью сержусь, а на себя!» – неожиданно озарило Валю.

– Что – Илья? – вдруг нахмурилась Лида. – При чем тут Илья?

– Я не… Лидка, он… Словом, иду я сегодня из автолавки, а он, Илья то есть, обгоняет меня на своем автомобиле и спрашивает, не подвезти ли меня.

Лида вспыхнула, а потом побледнела, словно догадавшись обо всем.

– Дальше, Пирогова, – каменным голосом произнесла она.

– Я сказала, что не хочу, а он… ну, словом, он все-таки упросил меня сесть.

– Упросил! Пирогова, ты что, забыла, что у тебя есть Ванечка твой и что я неравнодушна к Илье… Неужели ты села?

– Да, села, – с раскаянием произнесла Валя, только теперь окончательно понимая, какую страшную ошибку она совершила.

– Дальше, ну! Чего же ты замолчала? Подвез он тебя до дома, и…

– В том-то и дело, что не до дома. Мы поехали кататься по шоссе.

– Как ты могла…

– Прости, Лидочка! Я дура… А потом мы заехали в какое-то кафе, выпили сока…

– Он пригласил тебя в кафе! Нет, я не могу… – Лида в отчаянии сжала руки. – Ой, ну вот, все насмарку – я смазала этот дурацкий лак.

– А потом он повез меня посмотреть какой-то там необыкновенный вид на Иволгу. Вообще-то вид на самом деле замечательный…

В глазах у Лиды стояли слезы.

– Он тебя поцеловал?

Да, – Валя опустила голову. – Но я тут же оттолкнула его. Он сразу стал извиняться и сказал, что это произошло случайно и он вовсе не хотел…

– Случайно… – с горечью произнесла Лида. Она оторвала уголок у лежавшей рядом газеты и принялась с ожесточением оттирать полузасохший лак от ногтей.

– Лида, прости!

– Это все?

– Да, все. Больше ничего не было. Всю дорогу Илья извинялся…

– Как будто мне от этого легче. Зачем ты мне рассказала? Чтобы помучить меня, да?

– Ну что ты! – умоляюще протянула к ней руки Валя, но Лида с мрачным лицом отвела их. – Лидусик, я же ни в чем не виновата!

– Не виновата! – с ненавистью прошептала Лида. – Ты своим предательством сердце мне разбила, вот что! Мало тебе было Ваньки, так нет же, тебе еще и Илья понадобился…

– Лида! Это все неправда! – ужаснулась Валя. – Честное слово, ты не права!

– А зачем ты к нему в машину села? Разве ты не знала, что так делать нельзя?

– Да почему же нельзя? – растерялась Валя. – Ведь он меня просто подвезти хотел!

– Ты мне больше не друг.

– Ах вот как! – возмутилась Валя. – Вот ты как со мной… Все, Лаптий, я тоже на тебя обиделась.

Она вскочила и бросилась к калитке.

Так они поссорились.

Вечером у Вали было свидание с Иваном – обычно она радовалась, когда он просил ее о встрече, но тут в первый раз не испытывала желания увидеть его. «Еще и Ванечку с Ильей рассорю… – пришла ей в голову новая огорчительная мысль. – Нет, определенно во всем виновата только я! И зачем, зачем я только села к нему в машину, зачем рассказала обо всем Лидке…»

Но не идти было еще хуже.

Валя надела свое любимое желтое платье, сорвала возле дома цветок купавки, заткнула его за ухо. «Она была порочной женщиной…» – мстительно подумала она о себе почему-то в третьем лице.

– Ты уходишь? – спросил Арсений Никитич, выходя на крыльцо. – Не будет нескромным, если я спрошу тебя – куда?

– Не будет, – хмуро ответила Валя. – На свидание с Ваней… Только маме ничего не говори, ладно?

– С Ваней? Очень порядочный молодой человек! – почему-то обрадовался дед. – Таких, пожалуй, редко сейчас встретишь…

– Ты в этом уверен?

– Я, Валюта, слава богу, пожил и в людях разбираюсь… Уж он куда лучше этого лорда Байрона.

– Кого? – изумилась Валя.

– Ну этого, другого вашего с Лидой приятеля. Илья, что ли, его зовут…

– Да, Илья, – отвернулась Валя.

– Так вот… О чем это я? Ах, да, я хотел тебе рассказать о том, что до войны мы жили на берегу Москвы-реки – ну там, где раньше стоял храм Христа Спасителя.

– Где теперь бассейн, что ли?

– Да-да! Так вот, когда храм снесли, на том месте собирались построить Дворец Советов. Грандиознейший проект! И станцию метро рядом назвали – «Дворец Советов». Только чего-то не получилось с этим дворцом, и метро переименовали в «Кропоткинскую»…

– Слушай, дед, мне сейчас некогда. Потом расскажешь, ладно?..

– Ждешь? – спросила она, сияя глазами.

– Жду, – ответил он. – А ты опаздываешь…

– Да ну, дед со всякими ретровоспоминаниями привязался… Кстати, ты ему очень нравишься.

– Кому?

– Господи, да дедушке моему! – засмеялась Валя.

– Мне все равно, – улыбаясь, покачал Ваня головой. – Я хочу нравиться только тебе. Если ты меня разлюбишь, то я умру.

Иван произнес это с шутливой интонацией. Но все равно Вале стало на миг страшно. Она обняла его изо всех сил, прижалась щекой к груди – там, где стучало его сердце.

– Никогда не разлюблю! – горячо прошептала она. – И ты никогда не умрешь!

– Значит, ты гарантируешь мне бессмертие?

– Да!

Стоило ей только увидеть Ивана, как недавние сомнения и мучения покинули ее. Какая разница, о чем думал Илья, обиделась или нет Лида… Иван – вот кто был главным. Валя, глядя на него, забыла о недавнем происшествии с Ильей. Да и Илью уже забыла!

– Идем, Ванечка…

– Куда?

– Да хоть куда – вон вниз по течению, – махнула она вперед.

Они побрели вдоль берега, держась за руки.

– Красивый цветок, – сказал он, гладя ее по волосам. – Как называется?

– Купавка…

– Купавка… Какое смешное название. Он желтый, и платье у тебя желтое… Ты сама вся как солнышко. Валька!

– Ты сам солнышко… Ой, а веснушек-то у тебя сколько!

Было жарко, но к вечеру небо заволокли густые белые облака. Клочья тумана стлались над водой – как тогда, когда они встречали рассвет. Никого вокруг не было, дачный поселок остался далеко позади.

– Ванечка…

– Что?

– Ванечка, я вот все думаю о том, что будет дальше, – задумчиво произнесла она.

– А что будет дальше?

– Лето кончится, и как мы будем друг без друга…

– Так мы в гости будем ездить друг к другу! В кино ходить, и все такое… Просто гулять – вот как сейчас, например.

– Ты на одном конце Москвы, а я на другом… – вздохнула Валя.

– Метро же есть!

– Да, я и забыла… И телефон.

Он остановился, обнял ее – каждое его прикосновение отзывалось болью восторга в ней.

– А ты меня не разлюбишь, Ванечка? – спросила она, смеясь. – Я ведь тоже тогда умру!

– Глупая, глупая Валька… – Он целовал ее в лицо, беспорядочно и часто – губы, щеки, лоб, глаза…

Потом они сели на берегу, смотрели на воду. Потом встали, опять побрели куда-то. Долго целовались под старой ивой, спустившей свои ветви до самой воды. Потом пошли в сторону полуразвалившегося моста и там снова целовались.

Если бы кто-то невидимый взялся бы со стороны наблюдать за ними, то не нашел бы никакой логики в этих хаотичных передвижениях. Это был извилистый, запутанный путь, с бесконечными возвращениями и поворотами, который если и вел куда-то, то только от сердца к сердцу.

Первые сумерки опустились на землю, и капли дождя ударили по листве.

– Ой, дождик! – удивилась Валя, протянув вперед ладонь. – Ванечка, смотри – дождь…

Они попытались спрятаться под дерево, но дождь ударил сильнее. Настоящий июльский ливень.

– Ну все, – засмеялась Валя, – это знак. Пора домой!

– Еще пять минут…

– Через пять минут нас просто смоет!

И они бросились бежать, держа друг друга за руки.

– Купавка твоя упала…

– Да бог с ней! – отмахнулась Валя, краем глаза заметив, как желтый цветок уносит бурлящий ручей, проложивший себе путь вдоль забора.

Позже, переодевшись, она вышла на веранду. Темный сад весь блестел от воды.

– Ужинать пора, – сказала Клавдия Петровна. – Арсений Никитич, вы где?

– Как пахнет… – мечтательно потянула носом Валя. – Это что такое?

– Молодая картошка. Я в нее зеленого лука покрошила…

– Королевский ужин!

Вышел Арсений Никитич, с удовольствием откашлялся:

– Да-да, ничего лучше и не придумаешь!

С крыши капала вода, ее брызги долетали до сидевших за столом.

– Вот разверзлись хляби небесные… – вздрогнув, сказала Клавдия Петровна. – Может, в дом перейдем?

– Нет, ни за что! – отказалась Валя.

Небесная вода – она животворящая, – как молитву, произнес Арсений Никитич, сидя над дымящейся тарелкой. – Древние считали, что если есть дожди, то, значит, на полях будут колоситься хлеба и давать большие урожаи овощи на грядках. Иногда рог изобилия изображали как бы льющим воду… Да и вообще, стоит также взглянуть на само слово «дождь» – не кажется ли вам оно родственным слову «Даждь» – одному из имен древнего божества Даждьбога?

– Кажется, кажется… – рассеянно пробормотала Клавдия Петровна.

– Между прочим, имя «Даждьбог» получилось из двух корней: «даж» – то есть давать, благотворить, помогать – и собственно «бог». И вообще, дождевая вода носит, в отличие от речной, мужское оплодотворяющее начало.

– Папа! Арсений Никитич! – взвилась Клавдия Петровна. – Мы же за столом! И при ребенке еще!

– Перестань, мама, – меланхолично остановила ее Валя. – Я не ребенок, мне уже шестнадцать. Ты еще скажи, что меня в капусте нашли…

Пока ужинали, дождь кончился. Пора было ложиться спать, но Валю не покидало чувство, что она забыла о чем-то… Ах, да – Лида! Надо бы с ней помириться… Происшествие с Ильей казалось сейчас Вале не более чем глупым недоразумением. Тем печальнее было то, что Лида, наверное, до сих пор дуется.

Валя надела резиновые сапоги и по мокрой траве зашлепала к калитке, которая вела в соседний двор. В окне у Лиды горел тусклый ночник – это значило, что она не спит еще… Валя тихонько постучала по стеклу.

В комнате мелькнула тень, окно с легким звоном распахнулось.

– Пирогова, это ты? – отстраненно произнесла Лида. – Чего тебе?

– Поговорить…

– Нам не о чем говорить.

– Лида, ты сейчас совершаешь большую ошибку… – сердито начала Валя, скользя в резиновых сапогах по размокшей земле.

Это ты совершила ошибку! – шепотом воскликнула Лида. – Мало тебе твоего Ванечки, ты еще и Илью захотела… У, ненасытная!

На Валю неожиданно напал хохот – ей почему-то показалось очень смешным слово «ненасытная».

– Ты еще и смеешься надо мной? – возмутилась Лида.

– Ой, Лидочка, прости… – замахала руками Валя, пытаясь сдержать смех, и едва не упала.

Лида некоторое время надменно смотрела, как ее подруга корчится внизу от смеха, теряя равновесие в дурацких сапогах, потом ее лицо исказила гримаса недоумения, а потом и ее тоже разобрал смех.

– Пирогова, ты совершенно невозможная! – безнадежно сказала Лида, отсмеявшись. – Ты просто чучело какое-то… Ладно, заходи, только сапоги не забудь снять.

Валя быстро обежала дом, сбросила на крыльце тяжелые, с комьями налипшей грязи сапоги и ворвалась в комнату подруги.

– Лидка, какая ты молодец! – закричала она. – Ты на меня больше не сердишься!

Лида села по-турецки на свою постель, укоризненно покачала головой:

– На тебя совершенно невозможно сердиться, Пирогова. Но это еще ничего не значит…

– А что, что это значит? – Валя села на жесткий деревянный стул.

– Валька, он меня не любит, – вдруг трагическим голосом произнесла Лида.

– Кто, Илья? Господи, Лида, – я же тебе говорю, что меня он поцеловал совершенно случайно… Наверное, просто представил на моем месте тебя!

– Нет, нет… – поморщилась Лида. – Не утешай меня, я же не такая дура, чтобы поверить этому. Но он и тебя не любит!

– Конечно, – быстро согласилась Валя. – Я же знаю, когда любят, а когда нет. Вот у нас с Ванечкой…

– Пирогова, отстань ты за-ради бога со своим Ванечкой! Я все об Илье думаю… Он такой…

– Какой? – спросила Валя с любопытством. – Ну скажи – какой?

– Непонятный, – тихо произнесла Лида, и глаза ее заблестели в тусклом свете ночника… – Душу бы отдала за то, чтобы узнать, о чем он думает. Он говорил мне, что я ему нравлюсь, комплименты всякие говорил и еще однажды обнял – ну, тогда вы с Ваней купались в Иволге и не видели…

– Он думает о тебе! Не это ли подтверждение…

– Нет! Все гораздо сложнее. И одновременно проще. Он мужчина, на три года нас старше, он умный, красивый… Зачем ему я?

– А я нужна ему еще меньше! – не преминула вставить Валя.

– Ой, да ты тут вообще ни при чем… Я для него, Валька, знаешь кто?

– Кто?

– Дачная интрижка. Да, я для него дачная интрижка!

Вале был непонятен смысл этих легкомысленных слов, для нее все было серьезно. Ведь у них с Ваней, например, далеко не дачная интрижка – то есть нечто преходящее и незамысловатое. У них все основательно и на века. Ваня и Валя, Валя и Ваня… И у всех окружающих должно быть тоже так.

– Ерунда какая! – с чувством произнесла она. – Ты, Лидка, придумываешь, чего нет.

– Ах, Пирогова, ты такая наивная… – неожиданно ласково сказала Лида и повалилась назад, на подушки. – И ты хорошая, напрасно я тебя ругала… Ты не стала от меня ничего скрывать. Ты честная!

– Ты плачешь… – растерянно прошептала Валя.

Лида лежала на кровати, скрестив руки на груди, и из уголков ее глаз текли слезы и падали на подушку.

– Я его люблю, – все так же нежно продолжила Лида. – Я его так люблю, что у меня прямо сердце разрывается. А как он красив…

– Вполне обычная внешность, – пожала плечами Валя.

– Наивная Пирогова! Илья очень, очень красив, даже более того… В нем есть нечто, что заставляет сердце трепетать, что моментально сбивает дыхание… Если бы я была взрослой женщиной и даже была уже замужем, меня все равно бы ничего не остановило. Я на все готова ради него. Абсолютно на все, даже на преступление. На самое страшное преступление.

– Неужели на все? – ахнула Валя. – Послушай, Лидка… это что же, ты и родину могла ради него предать, да?

Лида приподняла голову и внимательно посмотрела на свою подругу. Вопрос сбил ее с толку.

– Родину? – задумчиво повторила Лида. – Весь Советский Союз то есть? Пожалуй, да…

– О господи… – прошептала Валя пораженно. – Теперь я понимаю, как ты любишь Илью… Конечно, после такого на собственного мужа совсем наплевать!

– Я… я даже готова умереть за Илью, – мрачно произнесла Лида. – Без него нет мне жизни.

– Как я тебя понимаю! – застонала Валя, покачиваясь на стуле. – Лидка, но я точно так же люблю Ванечку… Слушай, можно придумать замечательную историю!

– Ты опять за свое… – устало вздохнула Лида.

Нет, погоди, а то ты мне мысль собьешь.? Вот представь – жила на свете девушка, то есть, вернее, уже взрослая замужняя женщина. И все у нее было хорошо, она даже не мечтала ни о чем, потому что все у нее было. И вот однажды шла она по улице (ну в магазин или с работы, а может, после работы в магазин…) и увидела одного мужчину. Случайно так взглянула, а потом отвела взгляд – чего на чужих пялиться, когда собственный муж есть. Но ее как будто толкнул кто-то, тихонечко так… Она опять на него взгляд перевела, на незнакомца этого. Смотрит и не может понять – какой он, красивый или нет, добрый или злой… Это она как будто загадку решила разгадать – сначала любопытство ею овладело, а потом еще что-то… Они в одной очереди стояли, и ей, в общем-то, скучно было…

Лида, подперев голову рукой, внимательно слушала подругу.

– Так вот… – таинственным шепотом продолжила Валя. – Пошла она за ним вслед. Зачем – сама не знает, но вроде в этом пока ничего особенного нет, ей по дороге сначала было. В руках авоськи тяжелые – колбаса там варено-копченая, сосиски, пельмени, курица мороженая торчит ногами наружу, ботинки мужа из ремонта, с новыми набойками… Типичная, в общем, картина.

– Она, наверное, некрасивая была, – нахмурилась Лида, – для нее все героини романтических историй непременно должны были выглядеть писаными красавицами.