Текст книги "Хозяйка кукол. Тайна забытых богов"

Глава 3

В противовес предложению Мелины я не стала рядиться неприметной служанкой и платьев у Лизы не занимала. Высунувшись в окно спальни, негромко свистнула, подзывая садовника, занятого подрезкой кустов. Тощий, невысокий мальчишка смотрелся от силы лет на пятнадцать и пока еще не обогнал меня ни ростом, ни полнотой. Мальчишка ловко подхватил брошенный ему кошелек, выслушал мои указания, поклонился и убежал в соседнюю платяную лавку. А еще спустя полчаса я стала обладательницей узких кожаных штанов, белой льняной рубашки, серого замшевого колета, плаща до колен и широкополой шляпы, украшенной скромным петушиным пером. Зеленым, как раз в тон моих глаз. Сапоги оставила свои, они, к счастью, оказались не запачканными кровью убитых мною амбалов, в отличие от костюма, которому повезло намного меньше. Я обрядилась в купленные садовником обновки, оглядела себя в зеркало и осталась довольна. Мысленно поддразнила сама себя: «Ну что, красота, мир спасем или прохожих напугаем?» – но при этом прекрасно понимала – выгляжу так, что придраться не к чему. Фигура у меня худощавая, бедра – мальчишески узкие, бюст практически отсутствует, а тот, что имеется в наличии – легко скрыть под свободной рубашкой и жестким от вышивки колетом. Я скрутила в узел свои длинные рыжие волосы и спрятала их под шляпой. Лицо прикрыла черной маской-«венецианкой», решив не связываться с обременительной и хлопотной личиной. Привесила к поясу любимый кинжал, замаскировав его дешевыми ножнами. Попробуй теперь разбери – кто я такая! С виду – подросток-подмастерье или сын небогатого дворянина, спешащий по своим делам. Обрадованно показала язык своему отражению в зеркале и спустилась в сад по прикрепленной к подоконнику веревочной лестнице. Погрозила кулаком восхищенно посмеивающемуся парнишке-садовнику и никем не замеченная выскользнула через калитку. Завернулась в плащ, надвинула шляпу на глаза и, подзуживаемая собственным любопытством, отправилась на поиски приключений. Честно говоря, я просто мечтала встретиться с чем-то необычным, совершенно позабыв о том, что мечты имеют неприятную привычку сбываться. Причем не просто так, а в определенный момент… И этот момент частенько называется «а на фиг, поздно, уже не надо».

Стрелки больших часов, установленных на здании ратуши, показывали ровно полдень. Я неторопливо пересекла Староместскую площадь и пару раз оглянулась, убеждаясь, что никто за мной не следит и не обращает на меня ни малейшего внимания. Мало ли подобных мне субъектов ежедневно бродит по городу, не создавая лишнего шума и никому не мешая. В Праге не очень-то уважают тех, кто бесцеремонно сует нос в чужие дела или нарушает общественный порядок. Хотя случись что, я бы не советовала надеяться на помощь городской стражи – она у нас давно прикормлена Безымянной гильдией и даже не пикнет, если ты схлестнешься с кем-то из ее бойцов. Поссорился с гильдией – разбирайся сам, твои проблемы других не волнуют. А я как раз и поссорилась…

Закручинившись над своей нелегкой судьбой, я остановилась на мосту Легии, опершись на каменный парапет и бездумно вглядываясь в мощно катящиеся внизу волны Влтавы. Бродячий певец, вышедший на заработки – высокий, худой парень, устроился недалеко от меня. Он уселся на складной стульчик, выставил медную чашку для монет, достал из футляра потертую гитару, любовно огладил ее ладонями, пристроил на коленях и заиграл. Я невольно прислушалась, очарованная красивой мелодией, ибо всегда уважала бардов и их песни. Голос у парня оказался неожиданно мощным и профессионально поставленным, а исполняемая им баллада заворожила меня с первых минут. Певец пел:

 
На быстрой шумящей протоке,
Где волны прозрачны, как мед,
Укрывшись в зеленой осоке —
Речная ундина живет.
 
 
Не ведает бед и печали,
Любовных томлений не ждет,
Кувшинки в затоне качает
И лотосы в заводи рвет.
 
 
Жемчужины в бусы нанижет,
А в локоны – ветер вплетет…
Что душу холодную движет?
Как разум подобный живет?
 
 
Незримо года пролетают,
Все так же струится ручей,
А губы ундины не знают
Горячих любовных речей.
 
 
Но в омут луна окунется,
Лучи у нее – горячи…
Вдруг сердце ундины забьется,
Чего-то запросит в ночи…
 
 
Холодное сердце заноет,
Ледышка-душа закричит,
И горем с макушкой накроет,
Румянец исчезнет с ланит…
 
 
Заря на протоке умылась,
Исчезла туманная мгла,
Ундина в реке утопилась,
Знать, жить без любви не смогла…[2]2
  Здесь и далее стихи автора.


[Закрыть]
 

Волшебная баллада! Я наклонилась, бросила серебряную монету в чашку благодарно кивнувшего певца и залюбовалась речным простором, открывшимся передо мной во всей шири. Ах, какая роскошная яхточка плывет вот там, чуть в стороне!.. Небольшая, но на удивление ладная. Белая, с синей разметкой на уровне ватерлинии, на носу даже можно прочитать название прекрасного судна… Я прищурилась и перегнулась через парапет, вглядываясь в надпись, начертанную причудливыми завитушками. Яхта носила название «Морская звезда». Еще сильнее напрягая зрение, я сумела рассмотреть мужчину, стоящего у штурвала. Белая рубашка небрежно распахнута на широкой груди, белая шляпа защищает от солнца…

Внезапно я ощутила, как чьи-то сильные руки подхватывают меня под ребра, а свет в глазах померк – затемненный наброшенным на голову мешком.

– Не трогайте меня, я не сделала ничего плохого! – придушенной мышью пропищала я, но не тут-то было. Завязки мешка затянулись – беспощадно сдавив шею, а запястья заломленных за спину рук обхватило холодное железо. К ногам быстро прицепили что-то тяжелое. Я не успела оказать ни малейшего сопротивления, все заклинания разом вылетели из памяти, а разум тщетно метался в поисках спасения. Последнее, что я услышала, стал чей-то глумливый смешок, а затем меня подняли, перевалили через парапет моста, и я полетела вниз, почти теряя сознание от ужаса и безысходности.

Удар об воду был весьма сильным. Я коротко вскрикнула, понимая, что тону, воздух в легких закончился совершенно неожиданно, а река невозмутимо сомкнулась надо мной, намереваясь похоронить на дне. Кажется, сейчас я повторю несчастную судьбу той ундины, о которой пелось в балладе… Острая боль сковала грудь, мешая дышать и жить. И уже находясь на грани погружения в небытие, я вдруг увидела чудесный сон: будто лежу в объятиях брата Ларса, а он прижимает меня к своей груди и повторяет: «Прошу тебя, только не умирай!..»

– Прошу тебя, только не умирай! – незнакомый голос настойчиво ввинчивается в уши, насильно вырывая меня из царства тишины и покоя. Мозолистые ладони беспощадно давят на ребра, вызывая мучительные спазмы. Мягкие губы прижимаются к моему рту, вдувая порцию воздуха, но я со стоном отстраняюсь, переворачиваюсь на бок и выкашливаю скопившуюся в горле воду. Затем я через силу разлепляю тяжелые, словно чугунные плиты, веки и в упор гляжу на склонившегося надо мной человека. Оказалось, что я нахожусь на борту какого-то судна, и более того – лежу на коленях у молодого черноволосого мужчины, облаченного во все белое. Его голову прикрывает щегольская белая шляпа, из-под которой на плечи спускаются черные кудри оттенка воронова крыла, а лицо защищено белой бархатной маской, богато расшитой жемчугом и серебром. Сквозь прорези в ткани на меня обеспокоенно взирают ярко-синие глаза, опушенные черными, самыми длинными в мире ресницами. Моя мокрая, облепленная водорослями рука покоится на его обнаженной груди, удачно угнездившись между полами распахнутой рубашки. Мне тут же становится неловко, я смущенно отвожу взгляд и краснею.

– Капитан, а ведь она – милашка! – насмешливо доносится откуда-то сбоку. Я озадаченно верчу головой, рассматривая двух дюжих моряков, стоящих по обе стороны от синеглазого незнакомца. Опускаю взгляд себе на грудь и сконфуженно охаю. Еще бы не милашка, если мой колет расстегнут, а тонкая рубашка стала прозрачной, прилипла к телу и не скрывает практически ничего. Да еще соски набухли от холода и выпирают сквозь влажную льняную ткань, словно две розовые ягоды… Я гневно отталкиваю капитана в маске, запахиваю колет и разъяренно требую:

– Отпустите меня, насильник, иначе я буду кричать!

– Как пожелаете! – синеглазый галантно разводит руки, я соскальзываю с его колен, шлепаюсь на палубу судна, а колет снова раскрывается во всю ширь.

Моряки довольно хихикают, пожирая меня горящими глазами.

– Нахал, хам, быдло деревенское! – плачущим голосом обличаю я, машинально шарю руками вокруг себя, натыкаюсь на свою шляпу, хватаю ее и наконец-то прикрываю грудь. – Только посмейте меня тронуть, и тогда я…

– И что вы сделаете тогда? – интересуется синеглазый, придвигаясь поближе ко мне. – Вызовете меня на дуэль? – Он выразительно прикасается к кинжалу, каким-то чудом не свалившемуся с моего пояса. – Ну, значит, пора начинать поединок, ибо я не только трогал вас, но и целовал! О, конечно, сугубо в благих целях! – тут же поясняет он, лукаво подмигивая своим морякам.

Над палубой проносится новый шквал восторженного гогота, заставляющего меня резонно усомниться в альтруизме синеглазого капитана.

– Я вас убью, всех убью! – со злобным придыханием обещаю я, вытягиваю руку, и на моей ладони мгновенно вспыхивает язычок голубоватого, совершенно безобидного пламени… Но капитан сразу же становится бледнее своей белой маски и снова стискивает меня в объятиях, закрывая собой магический огонек.

– Неосторожная дурочка, – осуждающе шепчет он, – а если с берега кто-то увидит? Забыла, как у нас обращаются с магами? Хочешь, чтобы тебя забрали церковники?

– И пусть забирают! – во все горло кричу я, сходя с ума от близости его загорелой кожи, упоительно благоухающей сандаловым маслом. – Уж лучше к ним попасть, чем к такому, как вы…

– Это к какому – такому? – озадаченно хмурится синеглазый.

– К нахалу, хаму, быдлу деревенскому! – завожу прежнюю песенку я. – Отпустите меня немедленно! – При этом я мысленно молюсь и Светлым богам, и Темным ведьмам одновременно, умоляя лишь об одном – только бы он никогда меня не отпускал…

– Ах так! – возмущенно рычит синеглазый. – Так… – Его губы опять прижимаются к моим, гибкий язык проникает в рот, заставив меня закрыть глаза и сладостно задрожать.

– Не знаю, может, в обращении с оружием вы и искусны, но целоваться точно не умеете! – выносит вердикт капитан, прерывая поцелуй и помогая мне подняться на ноги. – Приветствую вас на борту «Морской звезды», миледи.

Я благоразумно помалкиваю, пытаясь совладать со своими истомленно подгибающимися коленями. Ну не буду же я сейчас признаваться, что вообще ни с кем еще не целовалась. Ни разу за свои семнадцать лет.

Капитан подводит меня к креслу, установленному в тени растянутого над палубой тента, и заботливо усаживает.

– Раз уж я спас вам жизнь, то позвольте узнать, чем это вы так сильно досадили тем трем молодцам, скинувшим вас с моста? – спрашивает он. – Они сработали профессионально: сковали вам руки, а к ногам привязали тяжеленную каменюку. Не хочу вас пугать, но они не шутили. Вас намеревались убить. Слава Светлым богам, что мы как раз проплывали неподалеку и успели выловить вас из воды прежде, чем вы погрузились достаточно глубоко…

– А-а-а! – глубокомысленно тяну я, ибо только сейчас до меня доходит – моим спасителем стал именно тот, кем я любовалась не далее чем за секунду до постигшей меня трагедии. Выходит, если бы я не отвлеклась, разглядывая этого красавчика, то со мной ничего бы не случилось…

– Это вы во всем виноваты! – необдуманно брякаю я, возмущенно тыкая пальцем в грудь синеглазому незнакомцу. – Из-за вас меня чуть не убили!..

– Да? – Он растерянно чешет подбородок. – А можете сообщить мне что-то более конкретное? Кем были те убийцы?

– Ничего не знаю и не помню! – строптиво буркаю я, вовсе не намереваясь распространяться о своем конфликте с Безымянной гильдией. – И вообще, будете много знать – скоро состаритесь!

– Как вы сказали? – в прекрасных синих глазах плещется безмерное удивление. – Повторите, пожалуйста. Возможно, я ослышался, и…

– Не помню! – упрямо талдычу я, не желая повторять любимую фразу покойного брата, случайно сорвавшуюся с языка.

– Не знаете или не помните? – Глаза в прорезях маски пытливо суживаются. – Или просто не хотите говорить?

– Не помню! – невинно уточняю я. – У меня вообще плохо с головой…

– Ну, это я уже заметил! – усмехается он. – Но вы можете сообщить о себе хоть что-нибудь? Например, свое имя?

– Баронесса Лара де Вилле! – гордо выпаливаю я и, спохватившись, запоздало прикусываю свой болтливый язык. – Ой!..

Капитан медленно опускается в соседнее кресло и рассматривает меня с каким-то новым выражением, передающим целую гамму чувств: восхищение, недоверие, горькое сожаление.

– Вот, значит, как оно вышло, – тихонько вздыхает он, похоже, разговаривая сам с собой. – Не ожидал! Извините, Лара, но похоже, вас действительно собирались убить именно по моей вине!

Теперь настает мой черед изумленно таращиться на загадочного красавца, несущего откровенный бред. А он-то тут при чем? Не удержавшись, я произношу этот вопрос вслух.

– Вы все равно не поймете, поэтому не станем вдаваться в подробности, – капитан рассеянно машет рукой. – Важнее всего то, что теперь я все о вас знаю. Вы – молодой кукольник, лучший специалист по технологиям Ушедших, коего Безымянная гильдия намеревалась нанять для некоей работы. Но вы, – он тяжело вздыхает, – немного повздорили со своими потенциальными работодателями и ушли не попрощавшись. Вернее, – синеглазый издает еще более трагический вздох, – попрощались весьма своеобразно… Так?

Я послушно киваю, наповал сраженная его осведомленностью. Да кто он такой, ведьмы его забери? Не удержавшись, я и этот вопрос произношу вслух.

– Неважно! – скромно улыбается синеглазый. – Называйте меня капитаном. Дорогая Лара, – он интимно наклоняется к моему уху, – скажите, вы можете выполнить одну мою просьбу?

– Какую это просьбу? – возмущенно фыркаю я, отодвигаясь от его соблазнительно улыбающихся губ. – Учтите, целоваться с вами я не буду!

– Да? – вопрошает он с наигранным разочарованием. – А я как раз собирался попросить вас еще об одном поцелуе. Мне показалось, вы только этого и хотите…

– Еще чего! – Я шарахаюсь в сторону так резко, что вместе с креслом отпрыгиваю на добрых полметра. – Оставьте при себе свои мечты.

– Мечты? – Капитан закидывает ногу на ногу. – Кстати, я и вправду мечтал пригласить вас на ужин, плавно переходящий в завтрак…

– Переходящий… Мы что, всю ночь есть будем? – Я аж икнула от негодования. – Еще чего!

– Дикарка! – с умилением констатирует синеглазый нахал. – Очаровательная провинциальная дикарка, неиспорченная и нецелованная. – Он хватает мое кресло за подлокотник и подтягивает к себе, естественно – со мной в комплекте. Его глаза принимают суровое выражение: – Лара, пойми, я бы очень хотел остаться рядом с тобой, чтобы защитить тебя от всех опасностей, но, увы, это невозможно. Пока невозможно… Но клянусь, я обязательно придумаю выход из сложившейся ситуации! О-о-о, не перебивай, – он на корню пресекает вопрос, готовый сорваться с моих губ. – Поверь, нас разделяют обстоятельства, совершенно от меня не зависящие. А поэтому умоляю, держись подальше от Безымянной гильдии. Держись подальше от меня, ибо находиться рядом со мной – смертельно опасно. Обещай, что сегодня же уедешь из города, без оглядки сбежишь от поджидающих тебя неприятностей и затаишься где-нибудь в глуши…

– А ты? – фамильярно перебиваю я. – Мы уже не увидимся? Никогда? – слезы сами собой набегают на глаза и капают с ресниц.

– Маленькая моя дикарка, – нежно шепчет капитан, ухватив меня за подбородок и заставляя взглянуть на него в упор. – Обещаю, я разыщу тебя везде, приеду, примчусь, как только смогу.

– Я даже не знаю, как тебя зовут… – шмыгаю носом я.

– Вот, – он отрывает серебряную пуговицу со своей рубашки и подает ее мне, – это станет нашим опознавательным знаком, и…

– Капитан, – к нам с поклоном подходит один из моряков, – разрешите напомнить – вас ожидают. Вы должны передать им некий предмет, и… И мы не можем взять с собой эту милашку…

– Знаю! Молчи и не пугай малышку. – Синеглазый втискивает пуговицу в мою ладонь и снова целует меня почти злым, жадным поцелуем. – Лара, сейчас мы высадим тебя на пристани. Помни о своем обещании…

«А я ведь ничего тебе не обещала, мой прекрасный капитан! – мысленно усмехаюсь я, уже стоя на пристани и глядя на уплывающую прочь яхту. – И никуда я не поеду! Наоборот, я останусь в городе и непременно выясню – кто ты такой…» – Я ликующе подбрасываю серебряную пуговицу, ловлю и внимательно разглядываю. На выпуклой поверхности ярко сияют три крохотных бриллианта, соединенные в треугольник – знак Светлой троицы. Ого, а мой капитан далеко не так прост! Я бережно прячу пуговицу в карман колета. Разве я дура: познакомиться с таким восхитительным мужчиной и добровольно от него отказаться? Ну уж нет, не дождетесь. Мы обязательно встретимся еще раз, но только тогда, когда я буду к этому готова, и новая встреча произойдет по моему сценарию. Спорим, он не ожидает от меня ничего подобного.

– Баська, ты где? Совсем обленилась, опять в чулане дрыхнешь? Иди сюда, когда зову. – Зычный голос Мелины разносился по всему первому этажу. – Совершенно совесть потеряла, бездельничаешь средь бела дня. За кого ты меня принимаешь? Или думаешь, раз я тебя вырастила, так разрешу от работы отлынивать? – Кухарка пребывала в абсолютной уверенности, что ее помощница, она же названая племянница, снова забралась в чулан и сладко спит на мешках с ветошью, отдыхая после ночных танцев в соседнем кабачке.

Бася появилась мгновенно, с тряпкой и удивленным выражением лица. Она надраивала парадную лестницу, а потом ее ждало еженедельное протирание стеллажей с книгами в кабинете хозяйки. Ну, разве тут поспишь? Пухленькая белокурая Бася действительно приходилась Мелине названой племянницей – подобранной из жалости сироткой, не то двоюродной, не то троюродной, не то вообще «седьмой водой на киселе», но в принципе родней. В этом, кстати, не было ничего удивительного, ибо все в этом доме, не считая хозяйки, состояли с Мелиной в дальнем родстве.

– Ты чего, тетя? – Девушка искренне не понимала причины возникшего в доме переполоха.

Внимательно оглядев племянницу, стоящую перед ней навытяжку, с пыльной тряпкой в руках, Мелина начальственно фыркнула и пришла в благодушное настроение.

– Из лавки уже доставили вино, которое я вчера заказывала? – спросила она.

– Ага, белое, десять бутылок, – доложила Баська. – Какие блюда на ужин готовить будем?

– Ну-у-у, – с видом знатока протянула кухарка, – белое вино полагается пить с рыбой…

– Ах ты, страсти какие несусветные, сохрани нас Светлая троица, – испуганно ахнула Баська, хватаясь за свои румяные щеки.

– Чего? – недоуменно нахмурилась Мелина. – Ты чего несешь?

– Говорю, что неправильно это – пить с рыбами! – объяснила встревоженная девушка.

– Тьфу на тебя, дурочка! – в сердцах плюнула Мелина. – Ты вещи уже разобрала?

– Это те, в которых хозяйка ночью ходила? Да, только замочить не успела, а что? – Бася по-прежнему ничего не понимала.

– Принеси сюда. Надо взять кое-что…

– Ага. – Бася довольно улыбнулась, ощутив себя избранной особой, приближенной к хозяйским делам. Молодой, болтливой девице всегда приятно находиться в курсе происходящего. А чем именно собиралась заниматься тетка, догадаться труда не составило.

Через пять минут весь костюм хозяйки подвергся детальному осмотру и ощупыванию. Торжествующе хмыкнув, Мелина с довольным видом сняла с ткани пару темных волосков, зацепившихся за воротник камзола. Длинных, шелковистых, блестящих. После недолгого совещания женщины пришли к выводу – эти волосы мужские, причем принадлежат они молодому, здоровому и следящему за собой господину, а значит, как нельзя лучше подходят для проведения запланированного мероприятия.

Хозяйка к этому моменту уже успела покинуть дом, а все прочее женское население особняка, обнаружив пустую спальню баронессы, заковыристо выругалось и собралось на кухне, намереваясь осуществить таинство ворожбы. И пусть все они знали, кто такая Мелина, ибо кухарка никогда не делала из этого секрета, увидеть ее в процессе работы доводилось не всякому. Да и те, кто уже имел счастье наблюдать подобное зрелище, ни за что не отказались бы от повторения увиденного.

– А что с хозяйкой-то случилось? – удивилась Маришка, вторая горничная баронессы, смущенная насупленным лицом Мелины.

– Не понятно, что ли? – сердито рявкнула кухарка. – Девочка в неприятности влезла, неспроста мне недавно плохой сон приснился, ох неспроста. Так, ну-ка, все вон, работать буду, не мешайте, – возмущенно потребовала она, с удивлением осмотрев до отказа заполненную народом кухню.

Все послушно, хоть и весьма недовольные, разбрелись, оставив в кухне только Мелину и Басю, ее помощницу в таких делах, а по совместительству еще и ученицу.

Девушка немедленно уселась на ту же табуретку, где буквально час назад сидела сама хозяйка, и заинтригованно спросила:

– Что мы все-таки делать будем?

– Ворожить, – усмехнувшись, отозвалась кухарка. – Сама видишь, помочь ей надобно, она все-таки еще молодая и бестолковая. Сейчас мы кое-кого к ней приворожим, так – на всякий случай.

Как обычно, занимаясь любимым делом, Мелина находилась в превосходном расположении духа. Нет, конечно, готовка тоже приносила удовольствие, но, к несчастью, давно стала обыденностью. Ворожба же позволяла решать куда более интересные задачи и предоставляла больший простор для воображения.

– Она вряд ли это оценит, – недоверчиво хихикнула Бася, намекая на всем известную практичность хозяйки.

– Она-то, может, и нет, зато эффект не заставит себя ждать. Сама посуди, она станет изо всех сил противиться охватившему ее чувству, но мужчина не отступится, ибо для него – она словно мышка для кота, а поймать желанную добычу это же такое удовольствие. И к тому же он далеко не так прост, как кажется, – задумчиво добавила ворожея, рассматривая волоски, лежащие у нее на ладони.

– Это ты про кого? – удивилась недогадливая помощница.

– Про убийцу Лаэна, естественно. Про кого же еще? – ответно изумилась Мелина. – Который приставил нож к горлу нашей девочки и пытался ее запугать. Полагаю, именно в этот момент его волосы и попали к ней на камзол…

– Убийцу? Но что баронесса на это скажет? – шокированно ахнула Бася. – А вдруг сочтет его кандидатуру неподходящей?

– На что скажет? На то, что однажды влюбилась? А при чем здесь мы? Все однажды в кого-то влюбляются! – поучительно отозвалась наставница. – К тому же, господин Лаэн не простолюдин, а из благородных, я это по его напомаженным волосам чую! – весомо добавила кухарка. – Чем не партия для Лары?

– Ох, и рискуешь же ты, тетя. Хозяйка сразу же почувствует, что мы их друг к другу приворожили, и рассердится, – продолжала настаивать девушка.

– Ни в жизнь не почувствует. Уже сколько лет я ее подталкиваю взяться за ум, обзавестись мужем и детками… – В голосе Мелины послышалось самодовольство. – Обещаю, все будет выглядеть совершенно естественно: любовь пришла и позвала…

– Ох, нет, любовь – это совсем другое, если хозяйка сама так захочет, в смысле – окажется не против, – с осуждением шепнула помощница.

– Успокойся, я ведь просто помогаю. Сколько раз тебе говорила: когда однажды утром просыпаешься и вдруг понимаешь – жить без него не могу, тут не сложно догадаться о возможном вмешательстве извне. Такой приворот действует слишком грубо и прямолинейно. Словно поленом по голове стукнуло. А когда раз за разом видишь его, да если он в придачу еще и чем-то тебе помог или услужил, вот вам однажды и любовь. Настоящая. Естественная и вечная. Такое чувство Ларе я и наворожу, ибо подделками – не занимаюсь! – на повышенных тонах закончила Мелина.

– И все-таки я не уверена, – продолжала сомневаться робкая Баська.

– Тьфу на тебя, ведьмина девка! – сердито выругалась кухарка. – Смущаешь меня и с толку сбиваешь. Давай посмотрим по гадальным картам будущее хозяйки, чтобы успокоиться. Лара мою силу не видит, как и мы ее дара понять не можем, но зато в отличие от ее магии мы гораздо лучше умеем влиять на людей. Недаром настоящие ведьмы были, есть и будут всегда, – важно констатировала Мелина, дабы успокоить нерешительную помощницу. Обучение ворожбе – процесс долгий, неторопливый, требующий терпения. Бася являлась уже третьей по счету ученицей Мелины, и поэтому кухарка успела повидать всякое и всяких, в достатке обзаведясь снисходительностью и выдержкой. – Иди за картами, а то ты своим недоверием мне всю картину ворожбы сбиваешь, – скомандовала она.

Бася принесла колоду гадальных карт, мгновенно разложенных тут же, на кухонном столе. Но получившаяся раскладка немало ошарашила опытную Мелину, напрочь выбив ее из колеи хорошего настроения. «Все не так – как хочется, все не те – кем кажутся», – гласила расшифровка расклада.

Пытаясь верно прочитать более сложные и точные комбинации выпавших карт, ворожея смутилась еще сильнее. Карты предупреждали: «не верь никому, в особенности себе», «смерть рядом» и ключевое «жди только его одного, не ошибись».

После детальной и конкретной формулировки вопросов ей стало понятно больше: убийцей может стать не тот, кого опасаешься изначально; враги маскируются под друзей, а друзья прикидываются врагами. Впереди Лару ждут крупные неприятности и важные встречи, способные изменить всю дальнейшую жизнь. Если она не поможет себе сама, то ей никто не поможет. Она может обрести больше, чем потеряет, а может остаться ни с чем. На жизнь прочих обитателей дома приключения хозяйки почти не повлияют…

Последнее успокоило обеих женщин, хотя и зародило в их сердцах определенные сомнения.

– Мы все равно будем ворожить, – после недолгого раздумья решила Мелина. – На этого мужчину. Готовь волосы и свечу, поможем судьбе, ибо ей сложно уследить за всем одновременно. Придется подтолкнуть медлительную фортуну и ускорить грядущие события. Пусть мечты сбудутся, а удача – придет!

Бася зажгла свечу и осуждающе покачала головой. Нет, она с тетей не согласна. Мечты – штука обманчивая. Они как кастрюля с кипятком, подставленная под тихий снегопад реальности. То ли успеет что-то свариться, то ли все остынет. Кто знает?..

Я размеренно шагала по Целетной улице и размышляла над словами Мелины. Насколько мне было известно, она похоронила трех мужей, а большую часть жизни прожила в одной деревеньке, где ее уж если не любили, то уважали точно. Причем все поголовно. Потом она пришла к маме и предложила себя на должность главной кухарки. Естественно, ее тут же приняли, ибо слухи о способностях Мелины намного опередили ее саму. И произошло это сразу же после моего рождения. Заберите меня Темные ведьмы, но сколько же тогда Мелине лет?

Мама несколько раз рассказывала мне про нее, я слушала, но не все понимала. Мама всегда отличалась предельной деликатностью и осторожностью в подборе выражений, называя Мелину ведуньей, ворожеей и приписывая ей много чего необычного. А я слушала, развесив уши, принимая все сказанное за очередную вечернюю сказку, в коей помимо нашей кухарки присутствовали шпионы, убийцы, лживые церковники и благородные рыцари. Кстати, неужели персонажи из всех этих рассказов существовали на самом деле? Да, в книгах я периодически натыкалась на упоминания о настоящих ведьмах, ворожеях, колдуньях, последовательницах тех первых ведьм – Темных богинь. Их силу нельзя увидеть никаким образом, даже если ты маг, ее практически нереально обнаружить какой-то другой ведьме, ибо она не управляется заклинаниями, а имеет естественную природу. Это как интуиция, чутье, инстинкт. И притом истинная ведьмина сила намного опаснее и коварнее магии.

Маг действует сиюминутно – здесь и сейчас. Он способен разрушить, уничтожить, создать (что, правда, намного сложнее и тяжелее). Магию может увидеть со стороны даже простой человек, не говоря уже про другого мага. Ведьмы же, наоборот, мало что могут сделать прямо в лоб, но все более долгоиграющее – это их конек. Сложные воздействия на волю и психику человека, дистанционное управление кем-либо, подчинение и прочее в этом же роде – отдельное искусство, особое направление в овладении силой. Сложное, запутанное и тяжелое, заниматься им могут только женщины, достигшие определенного уровня в общении со стихиями. Кстати, никогда не слышала, чтобы ведьмами, вернее, ведьмаками, становились мужчины. С другой стороны – среди магов очень мало женщин. Возможно, потому, что магия основывается на владении мужской стороной природной силы, а ведьмовство – женской. Маги оперируют энергией Солнца, света, ветра. Ведьмы – вбирают эманации Луны, тьмы, ночи, дух умерших людей. В наше время ведьмовство признано богохульством и карается смертью наравне с магией. Ух, жуть какая! Нет, никогда не поверю в то, что наша Мелина – настоящая ведьма. Скорее она талантливая самоучка – деревенская знахарка, разбирающаяся в свойствах трав и умеющая гадать на картах. Хотя, может, и есть на свете истинные адепты Темного учения, кто знает…

Если судить по древним летописным источникам, магия существовала задолго до начала Оружейной войны, причем ее не чуждались как сами Светлые боги, так и те, кого позднее назвали Темными ведьмами, – их взбунтовавшиеся, опальные жены. Магию запретили лишь сравнительно недавно – стремясь упрочить авторитет и единовластие официальной церкви. Ведьмовство же всегда являлось чем-то сакральным, тайным, интимным и сугубо женским, тем, что творится за закрытыми дверями, в темноте, в алькове, подальше от мужских глаз. Магия направлена на управление миром, ведьмовство – на управление мужчинами. Возможно, неприятие мужчинами ведьмовства и послужило истинной причиной раздора между богами и богинями, ведь мужчины и женщины всегда борются за лидерство в семье, а в подобной войне все средства хороши. Будь то хоть любовь, хоть колдовство с его приворотами, чарами и ритуалами. Хотя, разве акт плотской любви не есть естественный ритуал, осуществляемый влюбленными и призванный усилить взаимную привязанность? Тут я задумалась еще сильнее, всецело увлеченная собственными выводами… Понятно, почему ведьмовство возникло намного раньше магии, ведь согласно тем же источникам, исходным строем управления в человеческом обществе был матриархат. А значит, Темные ведьмы взбунтовались не просто так, не от глупости и праздности, они захотели вернуть свое – причитающееся им по праву. Но разве мужчины готовы делиться властью?

У ведьм в отличие от магов общение с природной силой не вызывает трудностей и не формирует откатного отклика, не создает протеста у мира, не возбуждает сопротивления. По словам мамы, ведьмы гармонично плывут по течению мироздания, ибо вплетают свою жизненную нить в ткань судьбы, и та не против подобного вмешательства. После пары наглядных примеров я перестала смеяться и прислушалась к ее доводам. Но все равно, то, что нельзя увидеть, пощупать или каким-либо еще образом удостовериться в его существовании, вызывает у меня обоснованные сомнения. Честно говоря, я не верю в ведьмовство.