Текст книги "Семейный детектив"

3

Следующий день прошел в суматохе. Коля и Артем после школы ездили в «Ашан» покупать конфеты, печенье, шоколадки и прочие сладости. Девочки под предводительством Натальи Ивановны самоотверженно трудились над платьем. К вечеру оно было готово: длинное, из голубого атласа, с кружевным воротничком и огромным бантом на поясе. Алка надела его, взглянула в зеркало, и у нее закружилась голова.

– Ах, как хороша! – радостно проговорила Наталья Ивановна. – Настоящая принцесса. Ребятишки будут в восторге. – Она сходила в спальню и принесла свою свадебную бижутерию – диадему, сережки и подвеску. Все это бережно хранилось в деревянной шкатулке и надевалось очень редко. – Вот. – Наталья Ивановна надела украшения на старшую дочь. – Будь самой прекрасной и доброй принцессой, и пусть больные детки запомнят этот день.

– Спасибо, мамуля! – Алка в восторге расцеловала мать.

Ночью никто из ребят не мог уснуть. Артем ворочался с боку на бок, ему казалось, что Коля громко храпит. А Коля, в свою очередь, хоть и действительно похрапывал, но не спал, а лишь дремал. В голове его один за другим зрели великолепные планы слежки за нахальной медсестрой, обворовавшей папину больницу. Он ужасно боялся, что, проснувшись, позабудет все то, что придумал в полудреме, и от этого громко всхрапывал, чем приводил в отчаяние Артема.

Девочки тоже не спали. Алка мечтала, воображая себя в новом платье на сцене какого-нибудь солидного театра. Ира, светя фонариком в телефоне, спешно дорисовывала какие-то наброски. Один Гришаня дрых без задних ног, и снился ему Васька, уплетающий колбасу прямо на арене цирка. Сам Гришаня в блестящем черном плаще, сапогах и цилиндре стоял рядом и кланялся рукоплещущей публике. Во сне Гришаня счастливо улыбался и тихонько бормотал:

– Кис-кис! Слушайся меня, Вася! Вот, молодец!

Однако, несмотря на бессонную ночь, наутро все были бодры и полны готовности к осуществлению намеченного. Решено было, что ребята придут в больницу после обеда и тихого часа, когда дети отдохнут. Так и сделали. В больничном холле их встретила помощница Сергея Павловича, секретарша Машенька. Она показала ребятам, где оставить верхнюю одежду и переобуться, затем выдала им халаты и шапочки. Всем, кроме Алки, которая сразу же переоделась в свое волшебное платье. Руки все тщательно обработали антисептиком и поднялись на второй этаж, в отделение детдомовцев. Отделение было небольшим, всего четыре палаты. В каждой лежало от трех до пяти детишек разного возраста. Младшей, Катюше, только что исполнилось три, старший, Ваня, был ровесником Гришани. Надо ли говорить, что ребятишки пришли в полный восторг от гостей. Артем, как и обещал, продемонстрировал им целых пять фокусов с картами. Ира раздавала всем веселые и смешные рисунки. Коля с увлечением рассказывал про Шерлока Холмса и доктора Ватсона. Но главный фурор, разумеется, произвела принцесса, то есть Алка. Она входила в палаты, кружась, платье переливалось под светом ламп, ослепительно блестела диадема в золотых волосах. В руках у Алки была большая корзинка, и она доставала из нее конфеты и шоколадки, а также мандаринки и киндеры и все это вручала открывшим рты от восторга детям. Маленькая Катюша вскочила с кровати и, подбежав к Алке, уткнулась ей в живот.

– Плинцесса, я тебя люблю. Возьми меня с собой в свою стлану.

Почему-то в этот момент у высокомерной и язвительной Алки странно заблестели глаза. Только один Гришаня никак себя не проявлял. Он так и не выучил ни стих, ни песню. Просто ходил за братьями и сестрами из палаты в палату, смотрел, как они стараются, и тихо завидовал. Эх, если бы рядом был Васька! Они бы с ним без труда затмили эту задаваку Алку. Но Васька был далеко, гонял по двору голубей и даже не ведал, что на него строят столь грандиозные планы…

К шести часам вечера ребята зашли в последнюю палату. В ней лежало всего трое пациентов: две сестры-близняшки, Нина и Марина, и рыжеволосая толстушка Лида. Первой в палату по обыкновению заглянула Алка.

– Ой, а кто это здесь лежит? – спросила она медовым голосом. – А смотрите, что вам принесла принцесса. – Алка тряхнула заметно полегчавшей корзинкой.

Нина и Марина, однако, никак не отреагировали на ее слова, продолжая лежать, безучастно глядя в потолок. Рыжая Лида села на кровати, свесила босые пухлые ноги вниз и произнесла довольно грубо:

– Я тебе не верю. Ты вовсе не принцесса.

– Почему не принцесса? – растерялась Алка.

– Потому. Ты обыкновенная девочка. Просто у тебя красивое платье, и только.

Алка молчала, не зная, что сказать. Артем попробовал прийти ей на помощь.

– А хотите, фокус покажу? Карточный.

– Не хотим, – едва слышно отозвалась одна из близняшек.

– Не хотим, – эхом повторила за ней вторая.

– Может, вам хочется посмотреть картинки? – Ира достала из папки пачку ярких рисунков.

– Ничего нам не надо, – сказала Лида и показала Ире язык. – Уходите отсюда.

– Ай-ай, как нехорошо! Стыдно, Лидуша, – раздался за спинами у ребят звонкий и молодой голос.

Все обернулись. В дверях палаты стояла невысокая худенькая девушка. Ее длинные светлые волосы были аккуратно перехвачены резинкой в хвост. Серые глаза смотрели приветливо и добродушно.

– Будем знакомы. Я Настя. Медсестра, – сказала девушка и, зайдя в палату, обратилась к девочкам: – Ну, красавицы, не стыдно вам так себя вести? К вам люди пришли, чтобы порадовать вас. Подарки принесли, готовились. Одно платье чего стоит! Ведь его сами шили, не покупали.

– Правда сами? – недоверчиво поинтересовалась Лида.

– Правда, – хором подтвердили Алка и Ира.

– Я тоже умею шить, – тихо, будто с неохотой, проговорила Лида.

– Молодец! – обрадовалась Ира. – А хочешь, я нарисую эскизы одежды для твоих кукол?

– У меня только одна кукла. Ее зовут Растяпа, – тихо проговорила Лида.

– Какое странное имя, – удивилась Алка.

– Не странное. Меня тоже все так зовут. Растяпа.

Алка и Ира молча переглянулись и посмотрели на Настю. Та ободряюще кивнула им и обратилась к девочке:

– Лидочка, пусть девочка нарисует эскизы для Растяпы. Ты поправишься, вернешься в детдом и сошьешь ей много красивых платьев. Согласна?

– Да, – кивнула Лидочка, насупив рыжие бровки.

После этого дело сдвинулась с мертвой точки. Ира рисовала эскизы для Растяпы, Алка доставала из корзинки пряники и шоколадки. Даже Гришаня вдруг оказался при делах – он сидел на стуле рядом с кроватью Нины и взахлеб рассказывал ей про Ваську. Нина внимательно слушала, на ее белом, бескровном личике не дрогнул ни один мускул. Лишь глаза, огромные, карие, смотрели на Гришаню не отрываясь. Настя, видя, что все наладилось, потихоньку вышла из палаты, но чувствовалось, что она где-то рядом. Под конец Лидочка совсем растаяла, попросила, чтобы ее сфоткали на телефон рядом с Алкой, долго трогала платье и диадему.

Ира раздала все свои рисунки. Остался последний – она захватила его прямо из своей комнаты. Картина была в маленькой самодельной рамке. На ней был изображен пруд с кувшинками. На одной из кувшинок сидел Буратино и держал в руках золотой ключик. Рядом из воды выглядывала черепаха Тортилла.

– Как красиво! – вдруг тихо проговорила Марина, до этого все время молчавшая. – Можно ее мне?

– Конечно, можно, – с готовностью согласилась Ира.

– Насовсем? – Девочка посмотрела на нее с надеждой.

– Насовсем. Это подарок. – Ира глянула на стену, возле которой стояла Маринина кровать. На ней, сбоку от постели, висело какое-то унылое полотно в тяжелой гипсовой раме. Темное небо, сплошь в свинцовых тучах, черная чугунная ограда, вдали очертания мрачного замка. Ире вдруг пришла в голову идея.

– А хочешь… хочешь, повесим мой подарок над твоей кроватью? Прямо сейчас? – Она вопросительно взглянула на Марину.

– Очень хочу, – прошептала та, и ее бледные щеки окрасились слабым румянцем.

– Момент! – Ира быстро скинула туфли. – Мальчики, быстренько принесите мне какой-нибудь стул.

– Сейчас. – Коля выдвинул из-под стола табуретку на металлических ножках. – Такое пойдет?

– Вполне.

Ира взобралась на стул и стала аккуратно снимать картину.

В это время в палату заглянул высокий и усатый мужчина в очках.

– Это что еще такое? – строго спросил он, увидев Иру, стоящую на табуретке. – Почему вы тут хозяйничаете? Кто вам разрешил трогать картины? Вы, кажется, пришли сюда проведать больных детей, а не менять обстановку. Немедленно слезь!

– Но я только хотела повесить на это место другую картину. Которая нравится Марине. Эта слишком мрачная для такой маленькой девочки. – Ира с надеждой взглянула на очкастого.

– Я сказал, слезай! – Тот дождался, пока Ира спрыгнет вниз, лично задвинул табуретку обратно под стол и, выразительно поглядев на часы, произнес безапелляционным тоном: – Время посещений заканчивается. Вам пора уходить.

– Еще чуть-чуть, Максим Ильич! – взмолилась рыжая Лида. – Пожалуйста! Нам так весело.

– Весело? – Очкастый взглянул на нее с удивлением. – Ну раз так, то ладно. Еще пять минут.

Он пригладил густые, черные с проседью волосы и вышел из палаты.

– Кто это был? – вполголоса спросила Ира.

– Кто-кто, – ответил Артем. – Папин зам, Максим Ильич.

– Какой неприятный тип, – грустно проговорила Ира. – И что ему далась эта ужасная картина?

– Ты не права, – возразил Артем. – Папа говорит, у Максима Ильича в отделении образцовый порядок. И сам он образцовый врач. Вот он и следит за дисциплиной. Если каждый будет самовольно снимать и вешать что захочет, это что тогда будет? Анархия!

– Эх, Темка, вырастешь, станешь врачом, и получится из тебя вот такой же Максим Ильич, – с обычной язвительностью проговорила Алка.

– Смейся, смейся, – обиделся тот. – Уж у меня в отделении никто не посмеет самоуправствовать. Я всех буду держать вот тут. – Он продемонстрировал окружающим плотно сжатый кулак.

Поглощенные неприятным инцидентом с картиной, ребята не сразу заметили отсутствие Коли. А между тем он вышел из палаты уже минут десять назад и до сих пор не возвращался.

– Эй, – спохватилась Алка. – А где же наш главный сыщик? Куда он делся?

Не успела она произнести эти слова, как в дверь проснулась голова Николая. Он был ужасно взволнован, глаза его блестели, щеки разгорелись.

– Слушайте, что я вам расскажу! – проговорил он тоном заговорщика.

– Что? – Ребята мгновенно окружили его.

– Не здесь. Выйдем в коридор.

Очутившись в коридоре, Коля несколько раз оглянулся по сторонам и заговорил тихо, но очень отчетливо.

– Значит, так. Вышел я… ну по делам. Туалет в том конце, напротив лестницы. Возвращаюсь и слышу из-за дверей сестринской голос этой самой Насти. Она по телефону говорит. Ну я остановился, прислушался. И знаете, куда она звонила? В справочную по аптекам!

– В справочную? – удивилась Ира. – Зачем?

– Спрашивала, есть у них лекарство, которое украли, и сколько оно стоит! – Коля торжествуя, оглядел сестер и братьев.

– Погоди, – не поверил Артем. – Ты хочешь сказать, что…

– Да! Она выясняет цену! Хочет повыгоднее продать ампулы! Это точно она!

– А с виду сама невинность, – хмыкнула Алка.

Только она это произнесла, как из сестринской вышла Настя. Она быстро подошла к ребятам.

– Ну как у вас дела? Вы большие молодцы! Я и не знала, что у Сергея Павловича такие замечательные дети. Это ведь самая сложная палата. – Настя кивнула на прикрытую дверь. – Девочки-близняшки серьезно больны. Они часто лежат по больницам. Их редко кто может обрадовать, удивить. У вас получилось! Ну а Лида, она такая. Сорванец, дерзкая. Но добрая и, главное, талантливая. Воспитательница рассказывала, она правда отлично шьет. У нее мама умерла полгода назад.

Настя замолчала, опустив голову. Ребята тоже молчали, не зная, что ответить.

– Вам пора, – наконец проговорила Настя. – А то завотделением ругаться будет. Он у нас строгий.

– Это мы поняли, – с печальной усмешкой проговорила Ира.

– А вы? – неожиданно спросила Настю Алка. – Вы когда заканчиваете работу?

– Да я уже закончила, – улыбнулась та. – Час назад должна была уйти. Да вот задержалась с телефонными звонками.

Коля выразительно округлил глаза.

– Ясно, – как ни в чем не бывало проговорила Алка. – Тогда мы пойдем, пожалуй.

– Конечно, идите, – согласилась Настя. – Обязательно приходите еще. Вы устроили детям настоящий праздник.

Ребята заглянули в палату, попрощались с Ниной, Мариной и Лидой и спустились на первый этаж.

– Что будем делать? – спросила Ира.

– Как что? – удивилась Алка. – Конечно, ждать Настю. Будем за ней следить. Она скоро должна выйти.

Действительно, медсестра не заставила себя долго ждать. Ребята потусовались в больничном дворе минут десять и увидели ее выходящей из дверей. На Насте была розовая курточка и короткие полусапожки. Через плечо простенькая сумочка. Она зачем-то оглянулась по сторонам и затем легким шагом, почти бегом, направилась к воротам.

– Вперед! – скомандовал было Артем.

– Стоп! Отбой! – тут же замахал руками Коля. Все посмотрели на него недоуменно.

– Разве так делают настоящие сыщики? – Он покрутил пальцем у виска. – Где это вы видели, чтобы преследовать объект такой оравой? Она же нас мгновенно засечет!

– Вообще-то, верно, – подумав, согласилась Ира. – Как же быть?

– Давайте так: мы с Темкой идем следом за Настей. Вы с Алкой идите не прямо за нами, а по другой стороне улицы и с небольшим опозданием. Но так, чтобы видеть нас всех. Идет?

– Идет! – кивнули Ира и Алка.

– А я? – пропищал оскорбленный до глубины души Гришаня.

– А ты беги домой, – с добродушной усмешкой посоветовал ему Коля. – Ты здесь явно лишний.

– Не хочу домой! – обиделся Гришаня.

– Он с нами пойдет, – вступилась за брата добрая Ира.

Она хотела взять Гришаню за руку, но тот неожиданно вывернулся и побежал от ребят к КПП.

– Вот негодник, – громким шепотом бросила ему вслед Алка, боясь, что ее услышит шедшая впереди Настя.

– Черт с ним, – махнул рукой Коля. – Некогда. Объект сейчас скроется из вида.

– А вдруг он не найдет дорогу домой и заблудится? – забеспокоилась Ира.

– У него телефон есть. Позвонит.

Ребята разделились на пары и, следуя плану, разработанному Колей, двинулись вслед за Настей. Слежка оказалась весьма продуктивной. Выйдя из ворот больницы, Настя не села в автобус, а зашла в первую же попавшуюся аптеку. Вышла она оттуда минут через пять, грустная и задумчивая. Прошла метров десять и свернула в следующую аптеку. Так она сделала раз десять, а то и больше. Ребята больше не таились от нее, она, казалось, ничего не замечала, вся погруженная в свои мысли. В одну из аптек, особенно крупную, Коля зашел вместе с ней. Ему удалось услышать все тот же диалог. Настя интересовалась наличием и ценой пропавшего лекарства. Ей ответили, что лекарство есть и назвали стоимость. Настя выслушала молча, кивнула и поспешила к выходу.

Через сорок минут совсем стемнело. Алке позвонила Наталья Ивановна.

– Вы где? Маша сказала, что проводила вас больше часа назад. Надо уроки делать, и вообще, поздно уже.

– Мы гуляем, ма, – соврала Алка.

– Хватит гулять. Я волнуюсь. И Гришу одного зачем отпустили? Его могли украсть! Или, не дай бог, он мог попасть под машину!

– Ма, перестань! Он уже большой. С ним ведь ничего не случилось?

– Ничего. Но больше так не делайте. И я вас жду ужинать.

При слове «ужинать» у Алки заныло в животе. С самого обеда ребята не ели ничего, кроме конфет и шоколадок. А сейчас был уже поздний вечер.

– Пошли домой, – предложила Алка мальчикам и Ире. – Мама ругается. Все уже ясно с этой лживой Настей. Надо папе рассказать правду о ней. Пусть с ней полиция работает.

– Я согласен с Алкой, – сказал Артем. – И жрать хочется, мочи нет.

– А я считаю, надо немного подождать, – робко произнесла Ира.

– Чего ждать? – удивилась Алка.

– Ну… мне эта Настя очень понравилась. Я не верю, чтобы она была воровкой. Да еще обворовала таких больных и обездоленных детей. Что-то в этом не так.

– Ладно, – подвел итог Коля, чувствуя себя сегодня явным лидером. – Выждем еще день или два. Может, эту лгунью и верно совесть замучает и она вернет ампулы? А если нет, послезавтра все расскажем папе.

На том и порешили. Как раз подъехал автобус, и вся ватага с шумом и хохотом погрузилась в него и отправилась домой, ужинать.

4

Следующие несколько дней, однако, заставили ребят немного позабыть о Насте и похищенных ей ампулах. В школе, как на грех, были сплошные контрольные. У Артема в секции внепланово решили провести соревнования, Коля спешно исправлял пару по химии, которую схватил, не выучив домашнего задания. Гришаня вообще позабыл обо всем, самозабвенно тренируя Ваську, который явно был близок к тому, чтобы начать наконец понимать человеческую речь. Сергей Павлович приходил с работы очень поздно, грустный и понурый. Он даже ужинать стал в одиночестве на кухне, лишь в компании одной Натальи Ивановны. Во время ужина они тихо о чем-то переговаривались, так что дети не могли ничего разобрать.

Еще через день с противными контрольными было покончено. Из-за туч выглянуло яркое мартовское солнышко, сугробы на глазах съежились и почернели. Алка и Ира возвращались из школы домой. Обычно в последнее время Алку провожался кто-то из одноклассников. Но сегодня все обожатели куда-то подевались, и Алка решила дождаться сестру, которая после уроков занималась в кружке рисования. Вместе они вышли на улицу, с удовольствием вдыхая свежий весенний воздух.

– Как здорово! – Ира поддела носком ботинка кусочек отколовшейся льдинки и погнала его по тротуару, как хоккейную шайбу. – Скоро станет совсем тепло!

– Не хочется домой, – сказала Алка.

– Не хочется. Пойдем в сквер? Погуляем часок. Нам на завтра почти ничего не задали.

– Везет. У меня полно уроков. Но не вопрос. Я за сквер!

Девочки перешли дорогу и зашли в небольшой скверик, в котором часто любили гулять. Сквер был оборудован скамейками, в нем располагались палатки с мороженым, горячей кукурузой и сладкой ватой. Зимой здесь можно было кататься на коньках, а летом – на велосипедах и самокатах. Алка и Ира купили сладкой ваты и уселись на спинке одной из скамеек, любуясь на то, как наглый воробей ворует хлебные крошки из-под самого носа целой стаи ленивых голубей.

– Смотри какой! – заливалась хохотом Ира. – Как он их! Давай, давай!

Алка тоже смеялась и с удовольствием прислушивалась к своему смеху: ей казалось, он звучит, как хрустальный колокольчик.

– Добрый день, девушки! – раздался вдруг над их головами приятный и молодой мужской тенорок.

Ира и Алка увидели перед собой высокого молодого человека в длинном плаще. На вид парню было лет двадцать, а может и больше.

– Добрый, – ответила Алка и привычным жестом поправила волосы.

Ира ничего не ответила и опустила глаза.

– Сегодня прекрасный день, – сказал незнакомец и уселся рядом на спинку скамейки.

– Согласна, – кокетливо проговорила Алка.

Парень ей нравился. Он был симпатичным, а главное – взрослым. Она была уверена, что он хочет познакомиться с ней. А вот Ира была уверена в обратном. Мама часто говорила им, что нельзя ни в коем случае разговаривать с незнакомыми мужчинами, они могут оказаться преступниками. Поэтому Ира не понимала сестру, которая так охотно и непринужденно вступила в разговор с неизвестным.

– Как вас зовут, прекрасные девушки? – поинтересовался тем временем парень.

– Никак, – быстро и сквозь зубы ответила Ира.

– Никак? – простодушно удивился парень.

– Не слушайте ее, – тонко улыбнулась Алка. – Меня зовут Алла, она Ирина. Мы сестры.

Ира ткнула Аллку локтем в бок, но та и ухом не повела.

– А я Сергей. Сергей Яновский. Очень приятно. – Незнакомец пожал Алкину руку. Ирину тоже хотел пожать, но та отодвинулась от него на самый край скамейки и едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. – Ваша сестра боится меня, – мягко проговорил Яновский, обращаясь к Алке. – Напрасно. Я не преступник и не злоумышленник. И подошел к вам не случайно.

«Конечно, не случайно, – самодовольно подумала про себя Алка. – Ты хочешь предложить мне встречаться».

Она уже представляла себе, какой фурор произведет на одноклассников ее появление в обществе взрослого и красивого молодого мужчины.

– Да, я подошел не случайно, – тем временем продолжал парень. – Дело в том, что я режиссер. У меня свой театр. Самодеятельный. Там играют школьники и молодежь. Мы сейчас ставим «Три мушкетера» Дюма. И нам нужны актрисы на роль Констанции Буонасье и Миледи. Я увидел вас и решил…

– Театр! – ахнула Алка. – У вас свой театр? Не может быть!

Это было воплощение ее заветной мечты. Не она ли грезила о сцене, о том, чтобы ее красоту по достоинству мог оценить не один единственный кавалер, а сразу множество зрителей! Алка хорошо знала книгу «Три мушкетера» и фильм смотрела много раз. Роль Констанции – главная женская роль в спектакле. И ей ее предлагают! Яновский смотрел на Алку и улыбался.

– Так вы согласны? Вы придете к нам в труппу?

– Да, да, я согласна, – почти крикнула Алка.

– А ваша сестра? – спросил Яновский.

– Сестра? – рассеянно переспросила Алка. Она как-то совершенно позабыла про сидящую рядом Иру. – А что сестра?

– Она тоже может прийти к нам на репетицию. Для нее найдется роль.

«Ну да, служанок ведь никто не отменял», – догадалась Алка, а вслух произнесла:

– За сестру ничего не могу сказать. Мы поговорим с ней наедине.

– Я уверен, вы уговорите ее попробовать, – обрадовался Яновский. – Итак, не буду вас больше задерживать. Вот реклама нашего театра. – Он достал из-за пазухи яркий цветной листок. – Тут все написано. Сайт. Адрес, как доехать. Это совсем недалеко отсюда. Репетиции два раза в неделю, по средам и пятницам. Завтра среда, и я жду вас к пяти часам. Если родители ваши будут беспокоиться, они могут позвонить мне вот по этому телефону. И да, занятия у нас совершенно бесплатные!

С этими словами он сунул листок Алке и, спрыгнув со скамейки, помахал девочкам рукой.

– До встречи!

– До встречи, – ответила Алка. Она дождалась, пока Яновский скроется из виду, и обратилась к сестре: – Ну! Что скажешь?

– Надо все рассказать маме! Вдруг он какой-нибудь маньяк!

– Да какой он маньяк! Обыкновенный режиссер. И я буду играть главную роль в его спектакле.

– Все равно, – не сдавалась Ира. – Мама должна все знать.

– Да ради бога, – согласилась Алка. – Он же сам велел звонить ему.

Вечером у девочек произошел серьезный разговор с Натальей Ивановной. Они втроем открыли сайт театра и тщательно изучили его. Выходило, что основателями театра были студенты Шукинского училища Сергей Яновский и Андрей Перепелкин. Они на собственные средства арендовали небольшое офисное помещение и уже поставили там пять спектаклей. Сайт изобиловал яркими и выразительными фотографиями, которые очень понравились Наталье Ивановне. Наутро она позвонила по указанному в листовке телефону и поговорила с Сергеем Яновским, после чего девочкам разрешено было пойти на репетицию. Алка была в восторге, а вот Ира не горела желанием попробовать себя в актерском ремесле. Она считала себя некрасивой, невзрачной и боялась, что на сцене просто потеряется. Однако Наталья Ивановна уговорила дочку попробовать.

– Сходи, Ириша, – ласково сказала она. – Вдруг тебе станет интересно. И мне будет спокойней за Аллу. Все-таки ты у меня более благоразумная.

Последняя фраза оказалась наиболее убедительной. Ира решила пойти. Назавтра в пять они с Алкой стояли возле стеклянной двери с надписью «Молодежный театр-студия «Открытие». В маленьком, но очень уютном фойе толпился народ: мальчишки, девчонки, по виду ровесники Иры и Алки или чуть помладше. Все весело переговаривались, смеялись, кто-то примерял перед зеркалом мушкетерский плащ и шляпу, кто-то увлеченно махал шпагой. Едва Ира и Алка подошли к гардеробу, как к ним навстречу выбежал Яновский. Он был не один. Рядом шел небольшого роста коренастый и широкоплечий блондин.

– Здравствуйте! – тепло поздоровался Яновский. – Рад вас видеть. Знакомьтесь, это мой друг и соратник Андрей Перепелкин.

Блондин пожал руку Ире, затем Алке, посмотрел на нее долгим и печальным взглядом и опустил глаза. «Влюбился», – тут же определила та. Ей было приятно, но не более. Ей самой нравился Яновский. Без плаща, в элегантных синих джинсах и песочном джемпере он выглядел еще симпатичнее. Черные волосы его блестели, движения были энергичными и порывистыми. «Сегодня же закадрю его», – решила Алка.

Они прошли в зал и поднялись на сцену.

– Вот. – Яновский сунул Алке в руки листок с текстом. – Можешь прочесть?

– Конечно, могу. – Алка откашлялась и скосила глаза в листок. Брови ее удивленно полезли кверху. – Что это? – пробормотала она.

– Это твоя роль, – невозмутимо ответил Яновский.

– Но это не роль Констанции Буонасье! Эти слова принадлежат миледи Винтер!

– Да. – Яновский улыбнулся как ни в чем не бывало. – Совершенно верно. Это роль Миледи, и ты отлично на нее подходишь. На сто процентов!

– Но позвольте! – возмутилась Алка. – Я вовсе не хочу играть роль злодейки. И кто… кто тогда будет Буонасье? – Она ревниво огляделась по сторонам, опасаясь увидеть поблизости достойную по красоте конкурентку, но рядом не было никого, кроме Иры, одиноко стоящей поодаль, слегка опустив плечи. «Он просто шутит, – с облегчением подумала Алка. – Проверяет меня».

– Роль Констанции Буонасье мы попробуем отдать вашей сестре, – проговорил Яновский.

– Кому? – Алка не поверила собственным ушам.

– Вашей сестре. Ее ведь Ирой зовут, я не ошибся? – С этим словами Яновский подошел к Ире и отдал ей другой листок.

– Но я… не могу… я не… – Ира беспомощно смотрела то на Яновского, то на Алку. Ей было ужасно совестно. Она знала, как сестра ждала роль Констанции. Они вчера полночи обсуждали, какое у нее будет платье и прическа. И тут вдруг такое. – Нет! Я не могу! Простите! – Ира кинула листок на пол и бросилась за кулисы.

Яновский кинулся за ней следом. Рядом с Алкой остался стоять Перепелкин.

– Вижу, вы не слишком довольны доставшейся ролью, – проговорил он, почтительно обращаясь к Алке на «вы».

– Не слишком – это мягко сказано, – зло произнесла Алка. – Какая из Ирки Констанция? Она у нас серая мышка.

– Согласен, – с готовностью подтвердил Перепелкин. – Вот вы – настоящая красавица. И роль Констанции я бы без колебаний отдал вам. Но Сергей здесь главный. Я должен его слушаться. Вы не расстраивайтесь. Попробуйтесь на роль Миледи. А когда репетиция окончится, мы можем сходить с вами в кафе, поесть мороженого. Тут рядом отличное кафе.

– А ваш друг пойдет с нами? – спросила жестокосердная Алка.

– Сергей? – Перепелкин покачал головой. – Вряд ли. Он сказал, что после репетиции к нему зайдет его невеста, и они поедут по делам.

– Невеста? – Алку кольнуло в самое сердце. – У Яновского есть невеста?

– Да, – ответил Перепелкин. – Они собираются расписаться. Очень скоро.

– Ага, – пробормотала Алка, и было непонятно, к чему она это сказала.

В это время из-за кулис вернулся Яновский. Он вел за руку упирающуюся Иру.

– Пробуем! – скомандовал Яновский. – Ирина, смелей.

Ира, не поднимая глаз на Алку, стала читать текст. Сначала она лепетала что-то невнятное, путалась в словах и запиналась. Но постепенно голос ее окреп, плечи расправились. Она смотрела прямо на Яновского, будто тот был ее любимый Д’Артаньян, и говорила, говорила. Алка стояла, потрясенная. Она никогда раньше не замечала, что у ее младшей сестренки такие глаза: огромные, полные любви и тепла. И голос – певучий, ласкающий ухо. Яновский и Перепелкин слушали молча, не шелохнувшись.

– Великолепно! – воскликнул Яновский, когда Ира закончила. – Просто в точку. Я не ошибся. Я с первого взгляда увидел в тебе Констанцию. Ты просто рождена для этой роли.

Каждое его слово болью отзывалось в Алкином сердце. Значит, Сергей подошел к ним вовсе не потому, что прельстился ее красотой! Его привлекла Ирка, будь она неладна! А ей, Алке, уготована роль преступной злодейки, и только! Ей хотелось немедленно убежать со сцены и больше никогда не появляться в этом дурацком театришке. Она уже сделала шаг по направлению к лестнице, но тот Перепелкин осторожно взял ее за руку.

– Пожалуйста. Попробуйте. Я вас очень прошу.

Алка искоса глянула на него, и тут у нее созрел моментальный план. Он еще пожалеет, этот Яновский! Обо всем пожалеет, и что не дал ей главную роль, и что посмел завести себе невесту, не дождавшись ее, Алку! Она будет играть Миледи и пойдет в кафе с Перепелкиным. А Яновский сдохнет от ревности! Алка сверкнула глазами и, расправив полусмятый листок, затарабанила текст.

– Чуть медленней, – мягко попросил Яновский. – Да, вот так. Очень, очень хорошо. Прекрасно подходишь для этой роли. Один в один…

Репетировали долго, не менее полутора часов. Алка немного успокоилась, но все равно старалась не смотреть на Иру. Она решила больше с ней не разговаривать. Ира бросала на нее жалобные взгляды и краснела, но сказать что-либо не решалась.

Наконец Яновский объявил конец репетиции. Зал стремительно опустел.

– Ты идешь? – робко проговорила Ира, обращаясь к Алке.

– Нет. И вообще, я с предателями не разговариваю.

– Ал, я не предательница! – В голосе Иры послышались близкие слезы.

Алке стало стыдно. Ну чем, в конце концов, виновата сестренка? Кто мог подумать, что у нее театральный талант? Однако она упрямо мотнула головой:

– Нет и нет. Иди одна. У меня свидание!

Ира взглянула на нее с изумлением, но ничего больше не сказала и ушла, по обыкновению ссутулив плечи. Алка зашла за кулисы, думая, где лучше ей подождать Перепелкина, который обещал быть через десять минут. Взгляду ее представилось несколько крошечных гримерок, больше похожих на кабинки для примерки одежды. Недолго думая, Алка нырнула в одну из них и задвинула шторку. Она уселась на стул и уставилась на себя в зеркало. Ну что этому Янковскому надо? Вон какая она красавица! Глаза голубые, как небо, губы розовые, как розочки на торте. А какие волосы! А фигура! Пока Алка растравливала себя, за шторкой послышались шаги и голоса. Говорили Яновский и Перепелкин.

– Это конец, – сказал Яновский. – Хозяин снова поднял цену! У меня нет больше денег. Нас выставят вон.

– Что же делать? – спросил Перепелкин.

– Не знаю, – ответил Яновский. – Ума не приложу.

И тут раздался еще один голос, женский. Странно, он показался Алке очень знакомым. Очевидно, это и была невеста Сергея, которую он ждал после репетиции.

– Мальчики, не стоит опускать руки. Мне сегодня звонили насчет моей коробки. Вроде бы есть покупатель. Сделка уже в пятницу. Если все получится, деньги будут. Много денег!

Алка вскочила как ужаленная, едва не скинув с крючка зеркало. Она узнала, кому принадлежал женский голос. Это была Настя! Вот подлая тварь! Значит, пока они писали контрольные и репетировали, она не дремала! Нашла-таки покупателя на ворованные ампулы! И хочет подкупить своего красавца-жениха. Конечно, зачем ему рядом такая бледная немочь? Только ради денег. От возмущения и возбуждения сердце в груди у Алки скакало, как бешеный жеребец. Она с трудом заставляла себя оставаться на месте и дослушать разговор до конца.