Текст книги "Я буду любить тебя вечно"

Глава 8

Виктория

В школу бегу со счастливой улыбкой на лице, предвкушая долгожданную встречу с Женей. Чего я жду? Сама не знаю. Теплый ветерок дует в спину, шоколадные пряди волос попадают в рот, прилипают к губам, намазанным малиновым блеском, заставляя отплевываться. Если раньше меня это дико раздражало, то сейчас глубоко пофигу. Подумаешь, блеск сотрется, заново намажу. В очередной раз отлепив прядь волос от губ, влетаю в холл школы, а затем, чуть ли не перепрыгивая по несколько ступенек, в класс.

Зайдя в светлый кабинет, в котором шум и гам не стихают ни на минуту, я, как обычно, тихонько прошмыгиваю к своей парте. По дороге успеваю пробежаться взглядом по одноклассникам и понять, что его еще нет. Я по-прежнему сижу впереди него, так что точно не пропущу приход. Не спеша достаю школьные принадлежности и готовлюсь к ненавистной геометрии. Тангенсы и котангенсы, еще немного, и будут сниться в страшных снах и грозить указкой, а еще разговаривать противным голосом Саманты. Если что, это имя математички, Саманта Федоровна. К счастью, осталось недолго мучиться, до выпускных экзаменов рукой подать, а вот там уже… там родители и их правда.

Грустно вздохнув, погружаюсь взглядом в тетрадь в светло-синюю клетку, отстраняясь от окружающего шума. Математичка еще на прошлом уроке сказала, что домашнее задание будем проверять у доски. Каждый раз она это говорит и каждый раз мы домашку пишем на доске и разбираем ошибки. Бывает, это дело занимает весь урок, а потом мы приходим дополнительно записывать новую тему, которую снова не понимаем и решаем заданные задачи с ошибками. Двумя словами: замкнутый круг.

Кое-как отсидев нудную и выжимающую все соки из организма школьника геометрию и порадовавшись вместе со всеми, что сегодня успели не только проверить домашку, но и новую тему разобрать, дружно вываливаемся из душного класса. В толпе школьников взглядом ищу Женю, но все тщетно. Я не заметила, когда он вошел в класс и не заметила, как он свинтил из него. И откуда у него такая скорость? А может, он меня избегает?

Так, ладно. Не о нем надо сейчас думать. Впереди еще пять нудных уроков, из них два предмета, по которым сдаю экзамены. Сейчас мне важно собраться и хорошо подготовиться. Свое мнение относительно учебы я не изменила. Вот ни на йоту.

Я твердо решила, что пойду на рекламное дело и стану крутым специалистом. Таким, что за меня будут бороться крутые кампании, а я еще и думать буду, с кем мне выгоднее сотрудничать. Ой, ладно. Мечты, они такие мечты, но иногда они сбываются.

Последний урок любимой литературы. Не знаю почему, но именно этот предмет – моя отдушина. Я часто не замечаю, как погружаюсь в дебаты о том, кто прав, а кто виноват. А поэзия, так это вообще отдельная тема. Ахматова, Цветаева и Есенин – люди, которых я обожаю. Их стихи само великолепие, творение чуда и успокоение для моей души.

Затаив дыхание, я наблюдаю, как Женя выходит к доске. Как поправляет ворот белоснежной рубашки и, задорно кивнув, просит класс его поддержать. И его поддерживают громкими аплодисментами и криками с мест, потому что нет в классе человека, который не любит слушать, как он читает. А делает он это великолепно, настолько, что даже учительница прослезилась однажды. Ее хрупкое сердце не выдержало эмоционального накала страстей, что подарил классу Женя своим бархатным, слегка вибрирующим голосом.

Он всегда читает с чувством, глубоко погружается в текст и вытаскивает на поверхность главное, показывая это интонацией и голосом. Бархатным, с легкой хрипотцой.

Я помню, любимая, помню

Сиянье твоих волос.

Не радостно и не легко мне

Покинуть тебя привелось.

Я помню осенние ночи,

Березовый шорох теней…

Он читает стих о любви, который когда-то от накативших эмоций написал Есенин, и при этом не сводит с меня своих светло-голубых глаз, в которых беззастенчиво играют лучики света и заставляют его моргать. Невольно в глубине души зарождается маленький фитилек большой надежды, что это стихотворение он посвящает мне. Да, пусть оно немного грустное, пусть в нем много печали и боли, но и наши отношения нельзя назвать отношениями. Эти американские горки, где эмоции непредсказуемые, где тебя штормит, бросает из стороны в сторону, порой вводя в ступор.

Пусть дни тогда были короче,

Луна нам светила длинней.

Я помню, ты мне говорила:

«Пройдут голубые года,

И ты позабудешь, мой милый,

С другою меня навсегда».

Чувствуя, как лицо начинает заливать алой краской, прикрываю его ладошкой и отворачиваюсь к грязному окну, за которым в школьном саду цветет яблоня. Она нежно благоухает, радует белым цветом. Я любуюсь стройностью дерева, окутанного пышной зеленой шапкой, и чувствую, как колет сердце. Как будто кто-то пустил стрелу, и острый наконечник попал в цель, постепенно отравляя разум. А что, если у нас ничего не получится, и он свое будущее встретит с другой, не со мной? Что, если я увижу его счастливым с другой, не со мной? Как я буду себя чувствовать тогда, зная, что наши пути разошлись, так и не успев пересечься?

Сегодня цветущая липа

Напомнила чувствам опять,

Как нежно тогда я сыпал

Цветы на кудрявую прядь.

И сердце, остыть не готовясь,

И грустно другую любя.

Как будто любимую повесть,

С другой вспоминает тебя.

Надеюсь, что когда-нибудь наступит день, в который он действительно вспомнит меня с улыбкой на лице. С той самой, что подарил мне вчера лунной ночью.

Со звонком не торопясь собираю ранец, тихо радуясь, что это последний урок и наконец-то можно выйти на свежий воздух, даже немного прогуляться по парку, прежде чем топать домой. Там снова начнется старая песня о смысле жизни, о великом будущем. О том, что стоит мне поперек горла и мешает спокойно жить и радоваться своим юношеским годам.

– Какого хрена ты к нему липнешь? – больно толкнув локтем в ребра, шипит злюка-змея, впиваясь в меня разгневанным взглядом. – Не смей к нему приближаться! Тебе ясно, мажорка? – Еще один тычок. Видимо, для профилактики. А я стою посреди полупустого коридора и смотрю на нее недоумевающе. Она сейчас что, говорит все это вполне серьезно?

– Эй, принцесса, отвали от новенькой, – слышу за спиной знакомый голос и не успеваю ответить ни ей, ни говорящему, что уже нагло кладет руку на мое плечо и, подмигнув, снова смотрит на королевскую кобру. – Ты чего устраиваешь разборки в школе? Проблем не хватает, что ли?

– Не лезь, когда не просят, – прошипев и гордо развернувшись, одноклассница скрывается за поворотом, оставляя меня наедине с тем, от кого хочется бежать сломя голову. Подстава та еще, конечно.

Я благодарна за спасение своей шкуры и готова отблагодарить за помощь, которую мне предоставил Юрка минутой ранее, если, конечно, сейчас, после ухода одноклассницы, он не попросит расплатиться нат… фу, даже говорить противно. Но, судя по жадному взгляду, именно это он и собирается сделать. Нагло и без доли стеснения во взгляде. Господи, какая наивность в столь взрослом парне. И как он умудряется спокойно жить-то?!

– Может, в кино? Вышел крутой боевик. Ты как, смотришь такое? – взяв меня за руку, ведет по коридору прямо на выход.

– Эмм, прости, но я не могу. – В панике оглядываюсь по сторонам, глупо надеясь найти свое спасение в лице сами знаете кого и попутно пытаясь освободить руку. Но куда там. Здесь такой захват, что моих сил просто-напросто не хватает. И первая, ни вторая попытка не выходит успешно.

Потихоньку меня начинает накрывать паника, и в голове всплывают картинки с ужасными словами, написанными на транспарантах моих тараканов. Ничего не могу поделать, но находиться с ним наедине мне просто страшно.

– Да ладно тебе. Посмотри, какая отличная погода. Давай хотя бы в парк сходим?

– Юр, я правда не могу, – снова смотрю на крыльцо школы в надежде, что он сейчас выйдет. Боже, кого я обманываю? Все тщетно. Его нет, а я с монстром наедине. Одна-одинешенька.

– Ты что, меня боишься? – резко остановившись, хватает за плечи и, развернув к себе лицом, с интересом впивается взглядом.

Напрягаюсь, отвожу глаза в сторону, чтобы он не увидел мой страх. Хищника привлекает страх жертвы. Настоящий, пропитанный искренностью.

Легкая ухмылка и блеск карих глаз пугают. Доводят до дрожи во всем теле. А уж когда глаза теряют ориентир, и взгляд опускается ниже моего подбородка, хочется забиться в конвульсиях, лишь бы он бежал от меня как можно дальше и желательно сверкая пятками.

– Привет, герои-любовники, – раздается над ухом бархатный голос, и я, наконец-то забыв, с кем и где нахожусь, расслабляюсь.

– Привет, – не очень радостно отвечает Юрка и, крепче обняв меня за плечо, собственнически прижимает к себе.

Я смотрю на него удивленно, дергаюсь, но результата ноль. Он только крепче стискивает мое плечо, заставляя зажмуриться от боли. Это действие, естественное, на первый взгляд, не остается незамеченным Женей. Видя мою недовольную реакцию, он стискивает челюсти и, нахмурив густые брови, смотрит в сторону, о чем-то размышляя. Пожалуйста, пусть мысли будут о моем спасении. Я отблагодарю, честное слово.

Устав ждать его действий, незаметно касаюсь его пальцев своими, привлекая внимание к своей скромной и трусливой персоне. Как хорошо, что мы стоим рядом, и у меня есть возможно его коснуться. Пусть даже так, когда я готова от страха взвыть в голос.

Дернувшись, будто ошпарили кипятком, Женя впивается в меня не совсем осмысленным взглядом. Секунда. Ему хватает жалкой секунды, чтобы начать действовать.

– Я искал тебя, – обращается ко мне, широко улыбнувшись. – Твой самокат готов. Правда, пришлось нахимичить с креплением на колеса. – И взгляд такой честный.

– С-спасибо, – произношу глухо, не сразу понимая, что это лишь повод меня увести.

– Пошли, отдам сразу. Потом времени не будет, – обойдя нас, уверенно направляется к воротам, совершенно точно зная, что я побегу следом.

– Да, конечно, – киваю. – Извини, Юр, но правда много дел, – резко развернувшись, спешу покинуть школьный двор, безжалостно оставив удивленного парня стоять на месте и хлопать густыми ресницами.

– Куда идем? – решаю спросить спустя минуту, когда мы оказываемся в благоухающей зелени парка, что так удачно скрывает нас от посторонних глаз.

– Гулять.

Улыбнувшись, Женя берет мою руку в свою и крепко сжимает. В этот счастливый момент в животе начинают порхать бабочки, размахивая пестрыми крылья. Слишком чувственно. Слишком эмоционально.

Глава 9

Виктория

Парк, в который привел меня Женя, расположен в черте нашего небольшого городка и славится своей необычностью.

В свой первый день на новом месте, не желая распаковывать огромные коробки с вещами, я отправилась гулять по городу. Пройдя несколько улиц, которые показались мне блеклыми и серыми, настолько, что, казалось, в некоторых домах живут лишь духи старых хозяев, я наткнулась на это поистине необычно красивое и впечатляющее место.

Особенность парка в том, что с обеих сторон его опоясывает вода. Получается зеленый островок, на котором можно оказаться, перейдя один из семи мостов. Это место волшебно не только своим расположением, но и воздухом. Здесь дышится легко, чувствуется свежесть.

Остров богат лиственными деревьями, соснами и елями, а также изысканными клумбами с цветами, что только добавляет этому месту баллов.

Я иду, счастливо улыбаясь и держа Женю за руку, изредка верчу головой по сторонам. Ну мало ли, что-то в последний раз не разглядела или, может быть, появилось что-то новое. Вот, например, зеленое сердце. Его раньше здесь не было, а сейчас находится чуть ли не в центре самого парка и привлекает внимание всех мимо проходящих. Парочка влюбленных или пожилая – неважно, все они оглядываются на творение неизвестного мастера и искренне улыбаются. И я не исключение.

– Идем сюда, – кивком головы Женя показывает на свободную лавочку, что располагается в тенечке под кроной пушистого дерева.

Весна еще не до конца вступила в силу, но уже чувствуется, как припекает солнышко. Слышно, как над головой звучит живая музыка, исполняемая птицами. В воздухе чувствуется запах весны.

– Что он хотел от тебя? – усадив меня рядом с собой и собственническим жестом закинув мои ноги на свои колени, интересуется Женя, слегка прищурив глаза.

– Хотел, чтобы я пошла с ним в кино. Говорит, там какой-то крутой боевик вышел, – растягивая губы в улыбке и наслаждаясь его ладонью, что нежно поглаживает мое колено, произношу как ни в чем не бывало.

– Почему не согласилась? – улыбаясь и не прекращая гладить, парень поворачивается ко мне.

– Не люблю боевики, – произношу с придыханием, когда его лицо оказывается рядом с моим.

– А что ты любишь?

Хочется крикнуть «кого», но я молчу, сглатывая слюну и опуская завороженный взгляд на пухлые губы, что с каждой секундой, которые кажутся долгими, нудными минутами, оказываются все ближе и ближе. Сердце пускается вскачь. Бессовестно отплясывает самый страстный, самый жаркий танго, заставляя гореть щеки.

– Мелодрамы… по романам Николаса Спаркса, – прикрываю веки, ожидая долгожданного поцелуя любимых губ, но получаю:

– Это кто? – говорит он так, что я невольно распахиваю глаза и пялюсь на него удивленно. Какого черта он отстранился на расстояние вытянутой руки, когда между нами не было и ладони?!

– Это всемирно известный американский писатель, автор романов-бестселлеров. По его книгам снято очень много фильмов, – шепчу, кусая губы и нервно сжимая края джинсовой куртки.

Какая же я идиотка, черт! Сама взяла и испортила свой первый настоящий поцелуй. И не с кем-нибудь, а с парнем, в которого влюблена по уши.

– Вика, в чем дело? – его руки касаются моих, и я замираю, боясь поднять голову и увидеть… Увидеть что? Страх? Слишком шикарно и непонятно для наших недоотношений. Сомнению взяться неоткуда, а разочарование? Это вряд ли. Он сам отстранился.

– Все в порядке, – шепчу, еще сильнее кусая губу и отворачиваясь, глядя на топиари в форме сердца. Символа вечной любви и верности.

– Не ври мне, – шепчет тихо, приподняв мое лицо за подбородок и заглядывая в глаза. – Ты хотела, чтобы я тебя поцеловал? – касается большим пальцем нижней губы и стирает, видимо, капельку крови.

– Я… я… – замолкаю, не зная, как сказать о своем желании.

– Тише. – Прикосновение большого пальца к искусанным в кровь губам, безмолвно просящее меня замолчать, слишком быстро для моего едва успокоившегося сердца заменяется мягкими губами.

Он целует настолько нежно, что в голове проскальзывает мысль о любимом мороженом, на котором сначала облизываешь верхушку, с детства считая ее самой вкусной и важной частью трапезы, затем смакуешь остальное .

Языком он касается верхней губы, проводит по ней не спеша, давая мне понять, что назад дороги нет. Правая рука скользит на шею, пальцы путаются в распущенных волосах. Другая, оставив в покое колено, касается поясницы. Одно движение, и я попой оказываюсь на его коленях. Усмехнувшись, он проскальзывает языком между моих приоткрытых от легкого шока губ и полностью завладевает процессом.

Постепенно увеличивая темп, танцуя с моим языком страстное танго, изредка сменяя его на медленный танец, он доводит меня до сумасшествия. Еще немного, и я расстанусь с рассудком. Забуду, кто я есть.

– Подожди, – шепчет, уткнувшись лбом в мое оголенное плечо. Джинсовка висит на локтях, оголяя плечи.

– Не могу, – путаясь в волосах, запрокидываю его голову назад и припадаю к губам, забирая власть в свои руки.

Я целую его не менее страстно, скольжу руками по бугристым плечам и просто наслаждаюсь этой минутой. Минутой, которой может не быть потом. Никто не знает, чем обернется завтрашний день и какие сюрпризы нас будут ждать. Поэтому я, начиная с сегодняшнего дня, с этой минуты, буду жить только здесь и сейчас.

– В-вика-а-а, – оторвавшись и уткнувшись головой в ложбинку, шепчет с придыханием. – Остановись, – просит умоляюще, но я не понимаю, в чем дело.

В смысле «Вика, остановись»? Вика только вошла в раж и почувствовала удовлетворение от процесса. До одури сладкого и выносящего на своем пути множество преград. Да я не то что останавливаться не хочу, я не хочу с ним расставаться. Вот прямо так и хочется приклеиться к нему, как пиявка, и не отлипать.

– Я н-не понимаю, – отвечаю, задыхаясь от нахлынувших, словно цунами, эмоций.

Вместо ответа он крепче обнимает меня за бедра и притягивает ближе к себе. Ровно настолько, чтобы я смогла почувствовать довольно приличную выпуклость и покраснеть, как спелый помидор. Засмущавшись, прикусываю до доли губы, чтобы не рассмеяться вслух, и утыкаюсь носом в ключицу.

Нос моментально улавливает древесный аромат с нотками цитруса, заполняющий разум и заставляющий позабыть о неловкости, что произошла минутой ранее. Крепче ухватившись за шею парня, делаю глубокий вдох и блаженно улыбаюсь. Это какое-то сумасшествие, вдыхать аромат любимого мужчины под его тихое, но властное шипение.

– В-вика, что ты делаешь? – шипит, впиваясь пальцами в мои ребра и заставляя взвизгнуть.

– Ты вкусно пахнешь, – признаюсь, краснея.

– И теперь ты всегда будешь меня нюхать? – интересуется, рассмеявшись и смотря на меня лучистым теплым взглядом. Таким, каким смотрят на дорогих сердцу людей.

– А можно всегда? – оторопев буквально на секунду от его такого родного «всегда» и еще больше смущаясь и краснея, шепчу с придыханием и новым желанием впиться в его губы.

– Можно, – тихий шепот в ответ, и под птичью трель над головами его губы касаются моих.

Глава 10

Евгений

Неделя, пожалуй, самая лучшая за последние несколько лет моей скромной юношеской жизни, пролетает незаметно. Настолько незаметно, что я на мгновенье теряюсь во времени, смутно припоминая моменты, когда ее нет рядом.

Я настолько сильно в ней увяз, что забросил работу, стал меньше времени проводить в пыльном гараже и больше рядом с ней. Совершенно ни о чем другом не думая. В моей голове то и дело крутится ее образ. Вот она смеется, сидя на диване по-турецки, вот хмурит свои аккуратные бровки и прикусывает нижнюю губу, показывая белоснежные зубки и пытаясь понять принцип работы двигателя.

Незаметно я погряз в романтических отношениях по самые уши. Раньше презирал всю эту ванильную блажь и не желал понимать тех, кто пускает слюни на свою вторую половинку. Часто люди идеализируют свою пару, возводят на недосягаемый пьедестал и теряют разум. Раньше я не понимал таких людей. А сейчас не понимаю себя.

Я готов носить ее на руках, лишь бы видеть лучезарную улыбку и капельки слез счастья в уголках глаз.  Лишь бы испытывать бурю эмоций, торнадо неописуемых чувств, находясь в шаге от нее.

Мы ни разу не говорили о вечной любви, о которой слагают легенды. Ни разу не обмолвились о подобном хотя бы словом. За нас говорят взгляды, нежные прикосновения и страстные поцелуи, сносящие на своем пути любые преграды.

Между нами не проскальзывают слова о любви…

Но это никак не меняет очевидного факта, что она есть между нами, это словно ток в оголенных проводах. Коснись – и тебя безжалостно проберет до самых костей, вывернет наизнанку, уничтожит, не жалея чувств. Либо вознесет к небесам на огромных крыльях любви, позволит почувствовать прикосновение ясных звезд и насладиться моментом близости душ.

Наша любовь сильнее многих других чувств, с которыми нам еще предстоит бороться.

Но мы о ней еще не говорили…

– О, Женек, ты вечером как? Подкатишь? – забросив руку на плечо и весело смеясь, интересуется Юрка, лучший друг и одноклассник.

Я уже и не помню при каких обстоятельствах мы познакомились. Просто это было слишком давно. Кажется, настолько давно, что мы еще в одной песочнице играли и не могли поделить зеленое ведерко. Единственное яркое воспоминание из общего детства возраста четырех лет. У меня до сих пор где-то в потрепанном временем альбоме есть фотография того дня. Интересно, а такой снимок сохранился?

Когда-то мы жили в одном дворе, и наши родители неплохо дружили. Двор наш старый, не совсем облагороженный, но зато в нем была новая детская площадка, сооруженная заботливыми отцовскими руками для ребятни. Там мы и познакомились, но как – не помню. Возможно, не поделили очередную игрушку, а может, вообще знакомы с пеленок.

Позже его родители решили поменяться со своей бабушкой жилплощадью. Так и получилось, что теперь он с родителями живет в огромной трешке в нескольких кварталах от меня, а их бабушка в моем дворе в их старой двушке. И видимся мы все реже. Чаще в общей тусовке, что изредка собирается вечерами на заброшенном заводе по производству кирпича за городом.

– Я пас, другие планы.

Лениво отмазываюсь и начинаю мысленно представлять, как вечером буду обнимать свою Вику и сначала нежно целовать ее губы, а затем глубоко и страстно. Глядишь, она и позволит что-то большее, чем просто обнимашки на старом пыльном диване. Хотя о чем это я? Это же моя Вика! Правильная до мозга костей девчонка. Если с учебой она решила идти наперекор всему миру, то секс после свадьбы и ни минутой ранее.

– Что-то ты часто пропадать стал и друзей забывать.

Улыбаюсь и свободной рукой тормошу челку, приводя ее в бунтарский вид. Вике нравится, когда мои волосы растрепаны. Говорит, что так я выгляжу намного привлекательней.

Я настолько погружен в себя, что мне совершенно плевать на подозрительный взгляд друга и уж точно на его мысли на мой счет. Я понимаю, что начал отдаляться от компании, но почему-то не чувствую себя в чем-то виноватым и уж тем более не жалею о содеянном. Больше всего меня волнует тот факт, что он до сих пор увивается вокруг моей Вики. А это значит, что нужно набраться смелости и признаться ей во всем. Просто взять и рассказать как есть. Я понимаю, что разговор предстоит до чертиков сложный и печальных последствий не избежать. Но лучше сейчас, чем позже…

Ей будет больно, но она умная девочка и все поймет.

Подумает и поймет.

Возможно… простит.

– Работы много, – вранье!

– Ясно… ну, бывай, – хлопнув меня по плечу, Юрка убегает вперед и скрывается за поворотом школьного коридора.

Я же, как и обещал неделю назад, захожу в класс ненавистной химии. Увы и ах, но у меня, вроде бы умного парня, у которого оценки сплошные пятерки и четверки, этот предмет кое-как вытягивает на тройбан. Сколько бы я ни бился головой о парту, сколько бы ни пытался вникнуть в очередной параграф или понять формулу, даже самую простую, результат все тот же – я баран.

В сотый раз извинившись перед Маргошей, клятвенно обещаю, что подобного больше не повторится. Ага, конечно. На протяжении нескольких лет я таскаю долги по ее предмету, к счастью, этот год последний. И каждый раз она ставит мне тройку на халяву, если, конечно, там выходит двойка, за определенную плату. Мне приходится тщательно мыть лабораторию и до блеска натирать пробирки.

И сегодняшний день не стал исключением. Вымыв начисто лабораторию, натерев до блеска колбы и пробирки, полив все цветы в классе, я, наконец-то, покидаю ненавистный класс. И стоит мне вздохнуть свежего воздуха, в горле застревает ком от шока вперемешку с неверием, и я в тот же миг чувствую, как комок встает поперек горла. Картина, что предстает перед глазами, никак не написана яркими красками. Для меня, по крайней мере.

Вика, закинув руки на плечи лучшего друга, точнее, бывшего лучшего друга, целуется с ним в коридоре школы на глазах у многих одноклассников. И нет, она вовсе не пытается его оттолкнуть, не плачет и не дерется. Наоборот, закидывает правую ногу на его бедро, крепче прижимает к себе, а он, подхватив ее, вжимает в обшарпанную стену школьного коридора со всей силой.

Сердце молчит. Она разбилось вдребезги, упав к ногам осколками. Мечты о счастливом будущем вместе с ней разлетелись, помахав на прощанье обугленными крыльями.

Резко развернувшись и закинув на плечо рюкзак, я спешу в любимый и такой родной гараж. Все, чего я сейчас хочу, так это взять своего верного железного друга и мчать по пустым улицам навстречу ветру. Мне необходимо освежить голову, напомнить себе, что она мне ничего не обещала. Да и я, в принципе, тоже не давал ей никаких обещаний.

Но как же больно, сука!

Как быть с тем, что ошметки вдребезги разбитой души даже осколками тянутся к ней? Глупо ищут в ней своей спокойствие, наплевав на разум, что отчаянно твердит о предательстве. Она сделала это на глазах у половины школы. Сделала осознанно. Но хуже всего, что мои чувства к ней видела Оля, королева школьной тусовки. Стояла, опершись попой о подоконник, и наблюдала за Викой и Юрой, а затем за мной. Она видела боль в моем взгляде, видела отчаяние. И только сделала шаг в мою сторону, как я позорно сбежал и не стал даже разбираться в произошедшем.

А какой смысл? Все было понятно, все было видно и так… без лишних слов. Бывший лучший друг целовал, а она отвечала.

А я? Я сижу на пустыре за городом, любуюсь таинственным закатом и молю, что он забрал мои мысли с собой. До одури хочется стереть из памяти увиденное, забыть незабываемое. На месте пепелища вырастить благоухающий сад и просто стать счастливым человеком.

Но это мечты.

И не всем мечтам суждено сбываться.