Текст книги "Великие люди, изменившие мир"

После этого совета Генрих прекратил посещать спальню своей супруги, проводя все свободное время со своей фавориткой Дианой де Пуатье. Это показало всем, что Диана полностью заняла место Екатерины, которая, в свою очередь, вынуждена была терпеть возлюбленную супруга. Ей, как настоящей Медичи, даже удалось превозмочь себя и, смирив гордость, расположить к себе влиятельную фаворитку мужа. Диана же была очень довольна, что Генрих женат на женщине, которая предпочитала ни во что не вмешиваться и закрывала на все глаза.

31 марта 1557 года умер Франциск I, и на престол взошел Генрих II. Екатерина стала королевой Франции. К моменту коронации Генриха Екатерине было под сорок. Это была уже зрелая дама, понимавшая толк в интригах двора, поэтому она сразу же приобрела союзников, но престол не увеличил ее власти. По-прежнему сердцем мужа управляла всесильная Диана. Изредка Екатерина одерживала мелкие победы над своей соперницей: пыталась ее скомпрометировать в глазах короля, подыскивала ей замену – все-таки фаворитке уже исполнялось шестьдесят лет, однако Медичи по-прежнему оставалась на задворках основной политической борьбы.

Надо сказать, что деятельная натура Екатерины проявилась в том, что королева собрала при дворе весь цвет европейского искусства. Она охотно покровительствовала признанным талантам и протежировала начинающим. Увлекалась она и астрологией. Один из астрологов и предсказал случайную смерть короля. Катрен Нострадамуса, в котором речь идет о гибели «старого льва» в поединке с «молодым», который «выколет ему глаза», позже получил славу как предсказание смерти Генриха II, причем сбывшееся еще при жизни Нострадамуса. Однако ни сам Нострадамус, ни его современники не связывали катрен с этим событием.

Смерть Генриха действительно была нелепой. 1 июля 1559 года он участвовал в рыцарском поединке с лейтенантом своей шотландской гвардии графом Габриэлем де Монтгомери. Раззадоренный молодой соперник нанес Генриху сильный удар по голове. Король защищался копьем, древко его не выдержало, расщепилось на несколько лучин, и одна из них влетела в правое глазное отверстие шлема. Через глаз Генриха дерево вошло в мозг, смертельно ранив монарха. Король был увезен в замок де Турнель, где из его лица были извлечены остальные обломки злополучного копья. Лучшие врачи королевства боролись за жизнь Генриха. Екатерина все время находилась у постели супруга, а Диана не появлялась, может быть, боясь приказания королевы отправиться вон навсегда. Время от времени Генрих даже чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы диктовать письма и слушать музыку, но очень скоро он ослеп и потерял речь. 10 июля 1559 года Генрих II умер. С этого дня Екатерина выбрала своей эмблемой сломанное копье с надписью «Lacrymae hinc, hinc dolor» («От этого все мои слезы и боль моя») и до конца своих дней в знак траура носила черные одежды. Она первой выбрала траур черного цвета. До этого в средневековой Франции траур был связан с белым цветом.

Несмотря ни на что, Екатерина обожала мужа. «Я так сильно любила его…» – писала она дочери Елизавете после смерти Генриха. Екатерина Медичи в течение тридцати лет носила траур по своему супругу и вошла в историю Франции как «Черная королева».

Королем Франции стал ее старший сын – пятнадцатилетний Франциск II. Не стоит сомневаться, что его мать приняла живейшее участие в судьбе страны. Екатерина занималась государственными делами, принимала политические решения, осуществляла контроль над Королевским Советом. Однако все складывалось не так просто – ключевые посты в королевстве захватило семейство Гизов, которое совсем не расположено было уступать свои позиции. Страна была в хаосе, стояла на грани гражданской войны. И основная причина крылась в религиозных разногласиях. Королева призвала религиозных лидеров обеих сторон к диалогу, чтобы разрешить проблему их доктринальных различий. Несмотря на ее оптимизм, «Конференция в Пуасси» закончилась неудачей, распустив себя без разрешения королевы. Точка зрения Екатерины на религиозные проблемы была несколько наивной – королева никогда не была фанатичной и видела религиозный раскол лишь в политическом ракурсе. «Она недооценила силу религиозного убеждения, воображая, что все будет хорошо, если только она сможет склонить обе стороны к согласию» – так писал о ней один историк.

Однако королева-мать смогла обернуть ситуацию к выгоде для себя. Екатерина, выросшая в папском дворце, благоволила, конечно, к католикам, но влияние Гизов можно было уменьшить, только поддерживая протестантов. Она незамедлительно приняла тактику лавирования и натравливания одних на других. В атмосфере жесткой грызни она постепенно укрепляла свою власть.

Франциск II скончался в Орлеане незадолго до своего 17-летия от воспаления мозга, вызванного инфекцией в ухе. Детей у него не было, и на престол вступил его 10-летний брат Карл IX. Он никогда не был в состоянии управлять самостоятельно и проявлял минимум интереса к государственным делам. Карл был склонен к истерикам, которые со временем стали переходить во вспышки ярости. Он страдал от одышки – признака туберкулеза, который в конце концов и свел его в могилу.

Двойственная политика Екатерины привела к тому, что она начала терять нити управления событиями. Решив выдать дочь Маргариту за протестанта, короля Генриха Наваррского, Екатерина думала, что таким образом она подтачивает силы своих злейших противников – Гизов. Однако, плетя интриги, она сама попала в ловушку, не заметив, как вниманием юного Карла завладел ярый гугенот Колиньи. Он с великой настойчивостью склонял мальчика объявить войну Испании, а главное, не побоялся открыто угрожать королеве. Этого Екатерина потерпеть не могла: во-первых, война внешняя как способ решить внутренние проблемы казалась ей великой глупостью, а, во-вторых, влиять на своего сына она предпочитала сама.

Она вызвала к себе Гизов и разрешила им обратить свои мечи против гугенотов, чего католики добивались уже давно. Через несколько дней после венчания Маргариты Валуа и Генриха Наваррского, в ночь святого Варфоломея, и произошла знаменитая кровавая резня. По-видимому, в глубине души Екатерина, как хитрый и коварный политик, надеялась, что вожди обоих лагерей перережут друг друга, но католики оказались сплоченнее.

Гвардейцы короля ворвались в спальню Колиньи, убили его и выбросили тело из окна. Раздавшийся одновременно с этим убийством звон колокола явился условным знаком к началу резни гугенотских лидеров, большинство из которых погибли в собственных кроватях. Свежеиспеченный католик Генрих Наваррский был поставлен перед выбором – между смертью, пожизненным заключением и переходом в католицизм. Он решил стать католиком, после чего ему предложили остаться в комнате для его же собственной безопасности. Все гугеноты внутри и вне Лувра были убиты, a те, кому удалось бежать на улицу, были застрелены ждавшими их королевскими стрелками. Парижская резня продолжалась почти неделю, распространившись по многим провинциям Франции, где беспорядочные убийства продолжились. По словам историка Жюля Мишле, «Варфоломеевская ночь была не ночью, а целым сезоном». В ночь с 23 на 24 августа 1572 года только в одном Париже погибло от 5 000 до 30 000 человек. 29 сентября, когда Генрих Бурбон встал на колени перед алтарем как добропорядочный католик, Екатерина повернулась к послам и засмеялась. С этого времени ведет свое начало «черная легенда» о Екатерине, злой итальянской королеве.

Гугенотские летописцы заклеймили Екатерину как коварную итальянку, которая следовала совету Макиавелли «убить всех врагов одним ударом». Несмотря на обвинения современников в планировании резни, некоторые историки не вполне соглашаются с этим. Тем не менее факт того, что королева-мать знала о готовящихся убийствах, практически неоспорим. Каковы бы ни были причины случившегося кровопролития, которое очень быстро вышло из-под контроля Екатерины и кого-либо еще, но гугенотам был нанесен сокрушительный удар, в результате которого они лишились многих из своих видных предводителей. Это событие стало «самой ужасной религиозной резней столетия», по всей Европе она «оставила в умах протестантов неизгладимый след и мнение, что католицизм был кровавой и предательской религией». После Варфоломеевской ночи около 200 тысяч гугенотов бежали в соседние государства. Но это событие дало королеве не только мрачную репутацию, но и некоторые политические дивиденды. Ее приветствовал король испанский, а папа Григорий XIII приказал иллюминировать Рим, выбил медаль в честь великого события и отправил поздравление «христианнейшему королю и его матери» в Париж.

Два года спустя, после кончины двадцатитрехлетнего Карла IX, Екатерина оказалась перед новым кризисом. Предсмертными словами умирающего сына Екатерины были: «О, моя мать…» За день до своей смерти он назначил мать регентшей, так как его брат – наследник французского престола герцог Анжуйский – находился в Польше, став ее королем. В письме Генриху Екатерина написала: «Я разбита горем… Мое единственное утешение – это скорее увидеть Вас здесь, как требует того Ваше королевство, и в добром здравии, поскольку, если я и Вас потеряю, то заживо похороню себя вместе с Вами».

Генрих был любимым сыном Екатерины. В отличие от своих братьев, он занял престол в совершеннолетнем возрасте. Он был наиболее здоровым из всех, хотя также имел слабые легкие и страдал от постоянного утомления. Екатерина не могла контролировать Генриха так, как она это делала с Франциском и Карлом. Ее роль во время правления Генриха сводилась к роли государственного исполнителя и странствовавшего дипломата. Она путешествовала по королевству вдоль и поперек, укрепляя власть короля и препятствуя войне. В 1578 году Екатерина взяла на себя восстановление мира на юге страны. В возрасте пятидесяти девяти лет она предприняла восемнадцатимесячную поездку по югу Франции, встречаясь там с гугенотскими лидерами. Она перенесла катаральное воспаление и страдала ревматизмом, но ее главным беспокойством был Генрих. Когда у него случился нарыв в ухе – такой же, как тот, что убил Франциска II, Екатерина была вне себя от беспокойства. После того, как она услышала новость о его благополучном выздоровлении, она написала: «Я полагаю, что Бог сжалился надо мной. Видя мои страдания от потери моего мужа и детей, он не хотел окончательно сокрушить меня, отобрав и этого от меня… Эта ужасная боль отвратительна, поверьте мне, быть вдалеке от того, которого любишь так, как я люблю его, и зная о том, что он болен; это схоже со смертью на медленном огне».

Кроме Генриха у Медичи был еще один сын, Франсуа, но кроме проблем он ничего не принес ей. Франсуа составил заговор с целью завладеть троном в то время, когда Генрих находился в Польше, и позже продолжал нарушать мир в королевстве, используя любую возможность. Последней, хотя и сомнительной со стратегической точки зрения попыткой реабилитироваться, была кампания в Нидерландах. Увы, но он потерпел сокрушительное поражение. Антверпен стал концом военной карьеры Франсуа. Екатерина Медичи в письме к нему писала: «…лучше тебе было умереть в юности. Тогда бы ты не стал причиной смерти стольких отважных благородных людей». Предыдущий удар настиг его, когда Елизавета I официально разорвала помолвку с ним – не то чтобы он любил королеву Англии, но очень рассчитывал на этот брак. 10 июня 1584 года Франсуа умер в Нидерландах. На следующий день после смерти сына Екатерина написала: «Я настолько несчастна, живя достаточно долго, видя, как много людей умирают раньше меня, хотя я понимаю, что желанию Бога нужно повиноваться, что Он владеет всем и то, что Он одалживает нам только до тех пор, пока Он любит детей, которых Он дает нам».

Смерть самого младшего сына Екатерины стала настоящим бедствием для ее династических планов. У Генриха III не было детей, и казалось маловероятным, что они у него (с такими постельными предпочтениями!) когда-нибудь появятся. Он даже не женился на Елизавете, что было чрезвычайно выгодно для Франции. Согласно закону, наследником французской короны стал бывший гугенот Генрих Бурбон, король Наваррский. Ни его, ни свою дочь Маргариту, которая меняла любовников просто с невероятной скоростью, Екатерина не любила. Дочь в письмах называла «мое несчастье» и «это существо». Интересно отметить, что из всех 10 детей Екатерины только Маргарита прожила достаточно долгую жизнь – 62 года.

Екатерина Медичи умерла 5 января 1589 года в возрасте шестидесяти девяти лет. Вскрытие трупа выявило ужасное общее состояние легких с гнойным нарывом в левой части. По мнению современных исследователей, возможной причиной смерти Екатерины Медичи был плеврит. «Те, кто был близок к ней, полагали, что жизнь ее была сокращена досадой из-за поступков ее сына» – считал один из летописцев. Спустя восемь месяцев после смерти Екатерины все, к чему она так стремилась и о чем мечтала при жизни, свелось к нулю: религиозный фанатик, монах Жак Клеман, заколол ее столь любимого сына и последнего Валуа – Генриха III.

Жизнь жестоко обошлась с этой женщиной: сыновья, которых она так любила, умерли бездетными, род, о котором так заботилась, угас. Ее имя на века стало ассоциироваться с коварством и предательством. Но так ли уж была она плоха? Екатерина Медичи предпринимала отчаянные попытки удержать монархию и династию Валуа на троне любой ценой. Можно смело утверждать, что без Екатерины ее сыновья никогда не сохранили бы власть, поэтому и период их правления часто называют «годами Екатерины Медичи». Екатерине Медичи вменяют в вину амбициозность – как будто она не имела на это права! Ее современник, известный французский гуманист, мыслитель Жан Боден так написал о ее королевском правлении: «Если государь слаб и зол – то он создает тиранию, если жесток – организует бойню, если распущен – устроит бордель, если жаден – сдерет с подданных шкуру, если неукротим – высосет кровь и мозг. Но самая страшная опасность – интеллектуальная непригодность государя». Никто и никогда не сомневался в уме Екатерины. Но кроме политики и детей были в ее жизни и другие увлечения.

Она любила искусство и поддерживала талантливых мастеров. Она обладала живым умом и любознательностью, любила общество ученых, писателей, художников, коллекционеров. И сама она коллекционировала картины, предметы искусства, диковинные и всякого рода изящные вещицы, собирала географические карты, книги и манускрипты. В ее коллекции было 476 картин, главным образом портретов – в настоящее время они составляют часть собрания Лувра. Она знала латынь и более или менее древнегреческий и покровительствовала многим писателям своего времени. Также она была одним из «влиятельных людей в кулинарной истории». Ее банкеты во дворце Фонтенбло славились своим великолепием.

Но особенно Екатерина была сведущей в архитектуре: часовня Валуа в Сен-Дени, дополнение к замку Шенонсо… Она лично обсуждала план и художественное оформление дворца Тюильри. Популярность балета во Франции также связывают с Екатериной Медичи, принесшей этот вид сценического искусства из Италии. Несколько предметов одежды, созданных для нее, вроде женских панталон и корсета на шнуровке, на века стали предметом гардероба женщин. Даже как-то несправедливо, что эту женщину помнят только за яды, в которых она великолепно разбиралась. Одно роковое событие заслоняет и как бы перечеркивает сделанное Екатериной Медичи за десятилетия непосильных трудов – Варфоломеевская ночь, хотя слишком уж несправедливо вешать всех собак на нее одну.

Она просто не понимала, что люди зайдут настолько далеко из-за некоторых отличий в догматах. Но как бы то ни было, хорошо или плохо, но мы ее помним, ведь она одна из тех женщин, которые изменили ход истории для своей страны.

Елизавета Английская

В истории есть две знаменитые Девы – Орлеанская и Королева. «Королевой-девственницей» называли английскую королеву Елизавету I. Она – самая почитаемая королева и даже, наверное, – правитель Великобритании. Время правления Елизаветы иногда называют «золотым веком Англии» – как в связи с расцветом культуры, так и с возросшим значением Англии на мировой арене.

Родилась Елизавета в полдень 7 сентября 1533 года в покоях Гринвичского дворца. Говорят, что с первых дней ее появления на свет обстановка вокруг новорожденной была не слишком доброжелательной. Придворные шептались, что рождение дочери – Божья кара королю Генриху за разрыв с Римом. Кто-то невзлюбил принцессу и за то, что она – дочь Анны Болейн, «шлюхи Нэн», укравшей корону у законной королевы Екатерины Арагонской. Отец тоже был не в восторге: Генрих VIII надеялся, что Анна подарит ему долгожданных сыновей, ведь многолетний брак с Екатериной не дал Англии наследника мужского пола, и положение династии Тюдоров было весьма непрочным.

Однако торжества по случаю рождения принцессы были на редкость пышными. Крещение девочки прошло в том же Гринвиче 10 сентября: имя свое она получила в честь бабушки – матери Генриха VIII, Елизаветы Йоркской.

В декабре 1533 года девочке определили в качестве места жительства резиденцию Хэтфилд-хаус, небольшой дворец неподалеку от Лондона. Прежде Хэтфилд занимала дочь Екатерины – Мария, которую теперь отселили в дальний флигель, лишив всех почестей. Впоследствии «кровавая Мэри» не забудет этого, и, когда ее попросят представиться принцессе, Мария ответит: «В Англии только одна принцесса – я».

Родители довольно редко навещали свою дочь, хотя Анна Болейн и была привязана к дочери. Нельзя сказать, что Генрих не любил девочку. У нее был только один изъян – ее пол. А от королевы по-прежнему ждали сыновей. Иногда Елизавету привозили в Лондон, чтобы показать иностранным послам и наметить будущие выгодные браки. Когда девочке было семь месяцев, Генрих едва не сговорился о ее обручении с третьим сыном Франциска I. С этой целью малышку предъявили французским послам сперва в «роскошном королевском облачении», а затем голой, чтобы они убедились в отсутствии у невесты физических недостатков.

Во времена, когда больше младенцев умирало, чем выживало, Елизавета росла на удивление здоровой, румяной и не по годам сообразительной. Плакала она редко, зато прекрасно знала, как при помощи слез добиться у нянюшек желанного лакомства или игрушки. Конечно, «единственную» наследницу баловали и угождали всем ее желаниям. Во время дворцовых торжеств к малышке выстраивалась целая очередь пэров, которые складывали у ее ног подношения. Елизавета в сшитом, как на взрослую, парчовом платье благодарила каждого, изящно приседая на французский манер. Уже тогда она приучалась вести себя так, как подобает королеве.

Но нельзя сказать, что детство ее продлилось долго. Елизавете было два года и восемь месяцев, когда она лишилась матери – Анну Болейн казнили по обвинению в государственной измене. Она так и не родила Генриху сына и, как доказал скорый суд, «неоднократно изменяла своему супругу». Всем с самого начала было ясно, что Генрих решил избавиться от Анны, и доказательства «многократных измен» были явно фальсифицированными. А может и нет… Худенькая рыжая девочка мало напоминала Генриха VIII, зато была весьма похожа на мать, а также на ее предполагаемого любовника – придворного музыканта Марка Смитона. Король поспешил снова жениться, а Елизавету признал незаконнорожденной (как несколько лет назад он признал незаконнорожденной принцессу Марию): оба предыдущих королевских брака теперь стали недействительными и не имели никаких юридических последствий.

Елизавета по-прежнему жила в Хэтфилде под надзором «начальницы нянь» леди Брайан и управляющего Джона Шелтона. Генрих сократил расходы на содержание дочери, но распорядился воспитывать ее по-королевски – ведь она оставалась выгодным товаром для иностранных женихов. Осенью 1536-го у нее появилась новая гувернантка Кэтрин Эшли, которая заботилась не только о воспитании девочки, но и об образовании, обучая ее читать и писать по-английски и на латыни. Долгое время Кэт заменяла принцессе мать, и позже Елизавета вспоминала: «Она провела подле меня долгие годы и прилагала все усилия к тому, чтобы обучить меня знаниям и привить представления о чести… Мы теснее связаны с теми, кто нас воспитывает, чем с нашими родителями, ибо родители, следуя зову природы, производят нас на свет, а воспитатели учат жить в нем». Елизавету научили всему – вести себя за столом, танцевать, молиться и рукодельничать. Уже в шесть лет она подарила маленькому братику Эдуарду батистовую рубашку собственного изготовления.

Вообще-то у Елизаветы не было особых причин любить сына Джейн Сеймур, который закрывал ей дорогу к трону. Правда, сама королева Джейн обращалась с девочкой ласково, но вскоре после рождения сына она умерла. Генрих женился еще три раза. С Анной Клевской он попросту развелся, а юную Кейт Говард повелел казнить за измену. Гибель молодой королевы потрясла девятилетнюю Елизавету едва ли не больше, чем смерть матери. Именно в этом возрасте у будущей королевы сформировалось стойкое неприятие брака. Шестая и последняя супруга отца Екатерина Парр твердо решила относиться к королевским отпрыскам, как к своим детям. Именно по ее просьбе Елизавета, Мария и Эдуард обосновались в королевском дворце. Старшая сестра ликовала – для нее это было приближением к желанной власти. А Елизавета тосковала по зеленым лугам и лесам Хэтфилда, по своей Кэт и по товарищу детских игр – Роберту Дадли, сыну одного из приближенных Генриха. Только с ним нелюдимая принцесса была откровенна и однажды сказала, что, насмотревшись на печальную участь отцовских жен, решила никогда не выходить замуж.

Елизавета очень рано начала проявлять свои природные способности – в десятилетнем возрасте она неплохо говорила по-гречески, по-итальянски и по-французски. Ее латынь была безупречна – на этом языке принцесса не только читала сочинения римских историков, но и писала пространные письма своей мачехе – Екатерине Парр. Ее таланты произвели впечатление даже на королевского антиквара Джона Лиланда.

Хотя Елизавета по-прежнему считалась незаконнорожденной, ее воспитанием занимались лучшие преподаватели Кембриджа. Это были молодые, свободомыслящие ученые, приверженцы Ренессанса. Со временем к Елизавете присоединился ее младший брат Эдуард. Именно в 1543–1547 годах в королевском семействе установилась относительно спокойная атмосфера – Генрих был вполне счастлив с Екатериной Парр, у него подрастал принц-наследник, а дочери смирились со своим положением «незаконнорожденных».

28 января 1547 года Елизавете, находившейся в Энфилде, сообщили, что ее отец скончался. В завещании короля говорилось, что престол он оставляет сыну Эдуарду. В случае смерти Эдуарда (при отсутствии наследников) его наследует Мария, затем ее дети, потом Елизавета и ее дети. Последним проявлением монаршей воли Генрих VIII «признал» своих дочерей и дал им надежду если не на корону Англии, то на достойный брак с принцем любой европейской страны. После смерти Генриха VIII в положении Елизаветы многое изменилось. Оставив дворец брату, она вместе с Марией переехала в особняк королевы в Челси, где вскоре появился новый хозяин – Екатерина Парр вышла замуж за адмирала Томаса Сеймура, родного дядю по матери Эдуарда VI. Однако Сеймур был крайне честолюбив – ему было мало близости клана Сеймуров к трону, ему хотелось большего. Существует версия, что Томас Сеймур желал со временем жениться на принцессе Елизавете, а пока она была совсем юной, принялся за ней ухаживать. По утрам он врывался к Елизавете в спальню и принимался тормошить и щекотать юную принцессу, нимало не стесняясь присутствия служанок и верной Кэт. Екатерина Парр, видя такое поведение мужа, несмотря на почти материнскую любовь к своей падчерице, все же отослала ее в Хартфордшир, в поместье Чешант. Там Елизавета продолжила свои занятия с опытным учителем Роджером Эшамом. Обладавшего энциклопедическими знаниями Эшама Елизавета боготворила потом всю жизнь.

Но за два дня до пятнадцатилетия Елизаветы Екатерина Парр умерла от родов. По Лондону разнеслись слухи, что адмирал, амбиции которого продолжали расти, вот-вот посватается к Елизавете, и даже Кэт считала это хорошей идеей. Однако многие думали, что Сеймур уже соблазнил принцессу, и именно это ускорило смерть его супруги.

Между тем Елизавета все сильнее укреплялась в своем отвращении к браку. Этому способствовало поведение Сеймура, который теперь лицемерно лил слезы над гробом жены, прибрав к рукам ее немалое состояние. Адмирал не скрывал своих притязаний на власть, и Елизавета жила в постоянном страхе: она боялась, что он просто вынудит ее выйти за него замуж. Конец наступил в марте 1549-го – Томас Сеймур был арестован и спустя неделю казнен. Елизавету тоже допрашивали на предмет участия в заговоре, но быстро оправдали.

После смерти короля лорд-протектор Джон Дадли возвел на престол юную Джейн Грей – правнучку Генриха VII. В стране началась смута. В результате вооруженного конфликта между сторонниками Джейн I – «королевы девяти дней» – и приверженцами принцессы Марии победили последние. Елизавета предусмотрительно осталась в Хэтфилде – ее предупредил об опасности лорд Уильям Сесил, секретарь Совета. Время Елизаветы еще не пришло. На престоле оказалась ревностная католичка Мария I.

С первых же дней правления Мария принялась активно действовать – ее главной задачей стало возвращение Англии в лоно католической церкви. Большинство населения Англии оставались католиками, но узкая прослойка дворян-протестантов, выдвинувшихся при Генрихе и Эдуарде, имела непропорционально сильное влияние в обществе.

В январе 1554 года протестант Томас Уайетт поднял восстание в Кенте, чтобы не допустить заключения брака между Марией и Филиппом. Вероятно, настоящей целью заговорщиков была передача короны Елизавете, однако следователи Марии не смогли выбить из пленных мятежников каких-либо свидетельств против ее сестры. Мария заточила Елизавету в Тауэр, но по требованию Тайного Совета сохранила ей жизнь.

В Англии росло недовольство политикой королевы. Оно стало очевидным после того, как летом 1554 года в Лондон прибыл Филипп Испанский – будущий супруг Марии. В преддверии своей свадьбы королева освободила свою сестру из Тауэра. На ее решение повлияло то, что Томас Уайтт перед казнью поклялся, что «миледи Елизавета никогда не знала о заговоре…» Принцессу сослали в захолустный Вудсток. В тамошнем сыром климате ее стали донимать болезни: лицо покрылось фурункулами, внезапные приступы гнева сменялись слезами. Кое-как пережив зиму, она вернулась в столицу – Филипп Испанский, ставший мужем Марии, решил безопасности ради держать Елизавету поближе ко двору. Ее опасались, но вместе с тем она была единственной наследницей престола – брак Марии и Филиппа оказался бездетным.

Скоро Елизавета перебралась в любимый Хэтфилд, где вокруг нее стали собираться друзья – Кэт Эшли, казначей Перри, учитель Роджер Эшем. Все больше придворных и церковников приезжали сюда, покидая королевский дворец, где хозяйничали испанцы. К осени 1558-го, когда здоровье Марии резко ухудшилось, путь ее сестры к трону преграждали лишь два человека. Одним был Филипп Испанский. Другим – Реджинальд Поул, кардинал и архиепископ Кентерберийский, который был убежденным католиком и пользовался большим влиянием при дворе. Однако судьба продолжала хранить Елизавету: 16 ноября, когда Мария испустила последний вздох, Филипп оказался в Испании, а кардинал Поул сам лежал при смерти.

В тот же день, ближе к полудню, в зале парламента Елизавета была провозглашена королевой Англии. Огромная толпа горожан, собравшаяся у мэрии, встретила это известие радостными криками. Елизавете было двадцать пять лет – по меркам XVI века, когда многие не доживали до пятидесяти, это был достаточно солидный возраст. Однако все отмечали, что королева выглядит гораздо моложе своих сверстниц. Помимо физической активности и умеренности в питании, этому способствовало и то, что королева не была изнурена многократными родами и выкидышами, как большинство женщин ее возраста. В общем, красавица, протестантка – народ был счастлив.

Первым делом новая королева прекратила казни и преследования протестантов. Потом пришлось срочно одалживать у лондонских банкиров деньги для уплаты долгов – королевская казна оказалась пуста. Главным делом была коронация – сложный ритуал, призванный напомнить подданным о величии британской монархии. В ее преддверии Елизавета обновляла государственный аппарат, в который вошли как приближенные Эдуарда, так и старые друзья принцессы, включая казначея Перри. Главным советником королевы был назначен Уильям Сесил, ставший вскоре государственным секретарем и лордом Берли. Этот энергичный и трудолюбивый чиновник обладал редкостным умением примирять интересы враждующих дворцовых партий.

В январе 1559 года отшумела пышная коронация: костюмированные шествия, военные парады, фейерверки. Поэты-самоучки читали стихи, где называли Елизавету «львицей Англии». От глаз придворных не укрылось, что рядом с виновницей торжества постоянно находился ее друг детства Роберт Дадли, ставший теперь главным конюшим. Елизавета, казалось, сознательно шокировала общество своим поведением. А верные люди доказывали ей, что молодой конюший ей не пара…

Но что бы ни творилось в личной жизни королевы, это никак не отражалось на ее политике. Сначала она занялась религиозными делами, продолжая дело своего отца. 25 января 1559 года открылся первый парламент Елизаветы. Королева не изгнала и не подвергла репрессиям никого из приверженцев покойной Марии. Своим «Актом о единообразии» она показала, что будет следовать курсу Реформации, начатому ее предшественниками Генрихом VIII и Эдуардом VI, но католикам в Англии не было запрещено служить мессу. Именно этот акт веротерпимости позволил королеве избежать гражданской войны.

А уже 10 февраля парламент обратился к королеве с призывом обеспечить английский трон наследником – ей было предписано выбрать себе супруга. Ни одна королева не правила Англией самостоятельно, даже Мария, все ждали, когда появится «настоящий» правитель. Список претендентов открывал Филипп II, некогда женатый на Марии I, затем шли эрцгерцоги Фредерик и Карл Габсбург, шведский кронпринц Эрик. Со временем к ним прибавятся герцог Анжуйский и даже царь Всея Руси Иоанн Васильевич Грозный – всем им Елизавета отказала.

Парламент продолжал настаивать на выборе жениха. Елизавета не намеревалась делить власть с мужчиной, но в 1559 году она не могла в открытую спорить с парламентом, поэтому дала уклончивый ответ. Место официального жениха Елизаветы занял Роберт Дадли, который вел себя как настоящий монарх. Оставалась одна преграда – его законная жена Эми Робсарт, но в сентябре 1560 года ее обнаружили мертвой у подножия лестницы. Ее муж с утра уехал на охоту вместе с королевой, предварительно отослав слуг.