Текст книги "Две баночки стихотвореньев. Басни"

Две баночки стихотвореньев
Басни
Терентiй Травнiкъ

Иллюстратор Терентий Травник

© Терентiй Травнiкъ, 2017

© Терентий Травник, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4485-3205-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

(Басни и басенки)

1983 – 1993 гг.

Басни и басенки

Эта книга выпущена в память тех, теперь уже далеких лет, когда по Москве ходили хиппи, когда системные волосатые люди собирались на Пушкинской, на Гоголях и общались. Когда в воздухе пахло цветами, чаем с сушками, горчицей, фенечками, книгами, папиросами и масляной краской, а в подвалах и на чердаках выступали Майк, Гребенщиков, Цой, Умка, Выход, Пепед, Возвращение из рая, Облачный край, Урфин Джюс, ДДТ, Наутилус, Последний шанс и Ноев Ковчег. Время конца 70-х начала 90-х гг.

Итак:

Луке (Оксане Серебряковой), Гоше Покрою, Доктору и Худякову, Мастеру, Вове Педиатору, Гере-Герасимову, Лизке-Крапивне, Вове Миронову, Пульпиту, Бубенчику, Гусле, Максу, Хикусу, Чапаю, Шерхану, Дубровскому А., Молчуну, Саше Рулевому, Шмате, Михею, Диме Флойду, Диме Людоеду, Додону, Цибису, Багире, Мише Красноштану, Бломи, Диме Хмелю, Сыру, Фарьке, Янсону, Генделю, Нике, Данкову, Рыжему, Лестеру, Вальту Кисельбауэру, Вано, Дэну, Саше Желтому, Царевичу, Осипову Андрею, Долговцу, Саше Битнику (Бешенцеву), Катрин, Раилю, Костику, Швейку, Пилюлькину, Ольхе, Папазобелу, Пого и всем, кто не дожил и пережил время Восходящего солнца Гоголей…

Горя Мел

Басня о том, как писать стихи

 
Писать стихи, мой друг,
несложно.
Берешь бумагу,
Что? В клетку? Можно…
 
 
Садишься в кресло и не робко,
почти в слепую
Выводишь букву «О»,
За ней, пожалуй, запятую,
А дальше,.. скажем,
как мне тяжело!
 
 
Потом подумай отчего и
Отпиши об этом смело.
В том будет толк и будет дело.
 
 
Не правда ль славно говорю?
Вот если бы… я умел писать так,
Стихов напсал бы тома два,
А я все в форточку плюю.
 
 
Мораль сей басни такова:
Уж коли ты… (еще раз)
 
 
Уж коль решил ты быть поэтом
Не надо спрашивать об этом…
 

1988

Крот и Мышь

 
Сказала мышенька кроту:
Мein herz, давай дружить,
С тобою выроем нору,
Я буду сторожить.
 
 
Ты, крот, копай просторный дом
Зерном его набьем
И стужу лютую вдвоем
С тобой переживем.
 
 
Я наберу в полях зерна
Зимой не знать нам горя…
Над нами бедная страна,
А в нашей норке воля.
 
 
Я знаю, крот, нам вместе быть,
Вкупе мы вроде крысы
От нас все кошки будут выть,
А то смотри как высох.
 
 
Мужик ты, крот, аль не мужик?
/ Крот заметно краснеет, конфузится/
Учись простой науке,
Чтоб сердце женское сломить
Бери лопату в руки.
 
 
Будь вежлив крот, не сквернословь,
Ремонт почаше делай
И обожай свою жену,
За дефицитом бегай.
 
 
Меня встречай и провожай,
За девками не шлендай,
Устройся в Агропром пахать
К апрелю купим Хонду.
 
 
Купи костюм себе тройной,
На голове чтоб стрижка
Чтоб не курил, не пил «Тройной»
Полюбит тебя мышка.
 
 
И чтоб на хвост не наступал
Ты что?! Совсем слепой!
Покуда видеть не сумеешь
Не буду я с тобой.
 

1989

Басня про Кота

 
Жил кот на дереве осине.
Съедал четыре пары слов,
И в каждом слове есть причина,
В причине же не будет слов.
 
 
Был мудрый кот – не спал, не плакал,
и все смотрел куда-то ввысь,
потом спустился к людям славным,
Ему сказали люди – брысь!
 
 
Кот улыбнулся и ушел.
И мой вопрос на все года:
«Кто потерял, а кто нашел?»
 

Былинная лопата

«Шел мужик через долину, Нес лопату на плече, Пел старинную былину, Сам не знал кому, зачем».

Н. Семенова (Ника)

 
С давних пор в стране огромной
Есть обычай не простой,
Коли взял лопату в руки,
Так с лопатой песни пой.
 
 
Встретил как-то мужика я,
Тот с лопатой мимо шел,
Пел старинную былину,
Хоть был голоден и гол.
 
 
Я спросил, откуда родом,
Он лопатой отпугнул,
Обозвал меня уродом,
Песню громче затянул.
 
 
И прислушиваясь к песне,
Я запомнил фразу в ней:
Коль с собою есть лопата,
Значит, жить нам веселей.
 
 
В старину лопаты знали,
Да былины сочиняли,
И умели громко петь
И лопатою вертеть.
 
 
Если будешь ты в долине,
Повстречаешь мужика,
Знай, что он поет былину,
Чтоб спугнуть с пути врага.
 
 
Раз мужик поет, то надо
И не спрашивай, зачем,
У тебя ведь нет лопаты,
Без лопаты дашь ты крен.
 
 
Мне былинную лопату
Мужичонка подарил.
Выпил чарочку и, крякнув,
В руки грабли положил.
 

1989

Признание

 
Я был на кафедре доцент
И проводил эксперимент —
Искал всему эквивалент.
Мне принесли вчера презент,
Большой, завернутый в брезент,
И, подсказав, что в нем патент,
Исчезли с глаз в один момент.
А я подумал: «Что ж, патент,
Совсем уж неплохой презент»,
Спокойно развернул брезент
И обнаружил пачку «Кент».
 
 
Ну, что ж, не обманул клиент,
Ведь в «Кенте» важный компонент —
Там шифр и сверток микролент,
Записка: «Ты теперь агент!»
 
 
Пароль – ИНТЕЛ, ответ – ЛИГЕНТ!
Вот так и стал я диссидент,
Отчизны нашей экскримент.
 

1986

Басня про барсука

 
Барсук был мал,
Барсук лишь знал,
Что есть у него нора…
 
 
И что в той норе
Его жизнь пройдет
А над норой гора.
 
 
И строил барсук жилище свое
И вверх и вширь копал,
И вот та нора стала как пять,
Барсук в ней лишь меньше стал.
 
 
А дни все шли,
и подумал барсук,
Не выйти ли мне из норы
И выйдя, понял, что дом его,
Лишь частица огромной горы.
 
 
И понял он, что есть еще свет,
Есть солнце, река и вода,
И что в той горе
Есть еще барсуки, которых
Не знал никогда.
 
 
Вздохнул барсук, заснул барсук
И умер… Таков конец.
 
 
Мы можем судить,
хаить, бранить,
Смеяться над ним без умолку,
А в сущности, жил он
Как и мы, в норе,
Ведь в том, что мы есть
Мало толку.
 

1988

Басня про сахар

 
Я в чае растворял
кусочек сахара,
Но сахар
растворяться не хотел.
В коробке братство
сахарное плакало,
Оплакивая горький
свой удел.
 
 
А маленький кусочек
меда белого
Рученкою все
норовил махнуть,
Да вылезти из чая
свеже-крепкого,
Но успевал лишь
воздуха глотнуть.
 
 
И я сидел, на дно,
глядя задумчиво,
Рукою в чашке
гнал водоворот,
Гляжу, а из коробки
с рафинатами
Уж сладкая слеза
на стол течет.
 
 
И не посмел я растворить
кусочек маленький
И тихо ложечкой
его достал,
Остался я с заваркой
черно-горькою,
А сахар в белый
монастырь отдал.
 
 
Отпил глоток
и спать пошел по горечи,
И оглянулся,
чуть расслышав – Стой!
А из коробки вслед
глядит признательно
Калека, возвратившийся домой.
 

1989

Басня о дроздах

 
Летели три гуся на юг,
Летели тихо, мирно,
Навстречу – стая лебедей,
И старший гусь
воскликнул вдруг:
Как можно?! Без подруг на юг?
Среди лебедок их как мух,
Захватим парочку с собой,
Повеселимся, отдохнем,
А после? После их пошлем…
 
 
Летели три дрозда на юг,
Летели тихо, мирно,
Навстречу стая воробьев —
Дрозды по стойке «смирно»,
Как так?! На юг, да без воров?
Их много в этой братии.
Захватим одного с собой,
И веселей в дороге,
И нам сытней, и там сезон
На воровской работе.
 
 
Летели три сороки к югу,
Летели тихо, мирно,
Подружки, как же без вестей?
Не слишком ли так жирно?
Смотрите, как легки хвосты,
Как так?! На юг без сплетен?
Захватим парочку газет,
Щас гласность не в запрете.
 
 
Меж тем, на Сочи самолет
Московский опустился,
Подъехал трап, зажгли огни,
Ба! Знакомые все лица!
 
 
В дверях лебедка-машинистка
От солнца щурит глазки,
Гусак-пилот всю ночь в пути
Рассказывал ей сказки.
В костюмах строгих три дрозда —
Директора заводов.
А в кепке рядом воробей,
Он так, самоотводом.
Быстрее всех сороки-прачки,
И шепчут индюку,
В Москве бывают часто драчки!
О взрывах? Тс-с-с…и ни гу-гу!
 
 
Вот так и начался купальный,
Сезон южальный, удалой,
А после, плюнув в сине море,
Вернутся все к себе домой.
 

1986

Письмо эстету

 
…Теперь, пожалуй, многоточье,
Еще постскриптум, и в конце,
Две эмфатические строчки,
Как будто яйца… Фаберже…
 

«Всем умным или полоумным…»

 
Всем умным или полоумным,
Чтоб глупыми чуть-чуть побыть,
Советую пойти на рынок,
И семечек себе купить.
 
 
У глупых лузгать – значит думать,
Он очень лузгный человек,
Когда без семечек не может
Он на вопрос найти ответ.
 

«Бублик строг в династии хлебной…»

 
Бублик строг в династии хлебной,
Хоть он там давно не первый,
Несмотря на то, что с дыркой,
Любит всем давать советы…
Если все таки вы правы,
Знайте, бублик дал дырявый,
Вам совет сегодня свой
Чтоб остаться с головой.
 

Стихопланы

 
Как-то летчик-стихоплетчик
В небо взмыл на стихоплане,
С гулким ревом, не стихая,
За стихами полетел…
 
 
Переплетчик это видел
И, засев в плетеной каске,
Застрочить из переплета
Скоросшитостью успел…
 
 
Полетели крепки-скрепки,
И вонзились в стихоплан.
Но решился стихоплетчик
Переплет взять на таран.
 
 
Он машину скрепил вправо,
От винта убрав шасси,
И окопы для забавы
Начал буквами месить.
 
 
Но не прост был переплетчик,
Он ведь бывший стихохам,
И, достав фугасов пачку,
Как… шарахнет по стихам…
 
 
Разлетелся стихоплан наш,
И стихи упали вниз.
А за лесом, мягким знаком,
Шлепнулся парашютист.
 
 
Хлесткой плеткой переплетчик
Еще раз заплел стихи,
И, ликуя обнаружил,
Рваный текст и дым от рифм.
 
 
Ему дали – две медали,
Первую за переплет,
А второю наподдали,
Потому что стихоплет.
 
 
Есть еще постскриптум в этом,
Он в землянке был тогда…
Сочинив стихи про это,
Он наплел их, как всегда…
 
 
Мне ж осталось эти байки
Переплетчику отдать,
Чтоб он в книгу смог их сделать,
Ну, а вы смогли б читать…
 

«Здравствуй, дерево!»

 
Лес шумит, стволы качает,
Дуб собранье открывает,
Обсуждают этим днем
Чистоту и бурелом.
 
 
Сразу к ельнику пристали,
В пасмурности обвиняли,
В паутине, пнях, поганках
И еще в консервных банках.
 
 
Ёлки ельник защищали
И иголки выпускали,
Говорили, что туристы
Хуже всяких трубочистов:
 
 
– Посмотрите в березняк,
Там всегда сплошной бардак,
Мусор, грязь и там, и тут!
– Как грибы ещё растут!
 
 
Недовольная береза,
Словно острая заноза:
– Что, березы виноваты
Что к ним каждый выходной,
С рюкзаками и палаткой
Отдыхать идут толпой.
 
 
Посмотрите на лещину,
Там сплошная паутина,
Поговаривают тут
И уверена – не врут:
В нём клещи еще живут.
– И орехи не грызутся,
Разве ж фундуком… зовутся.
 
 
Но орех стоял – молчал,
Только листьями качал.
А береза продолжала.
Что не скажет, её всё мало:
 
 
– Вон, осина покосилась,
Что не дашь ей – все не в милость…
Но осина не спешила
Слово новое держать,
Кол покрепче заточила
И накапливала силы.
Коль взаправду нападут,
Нападение сдержать.
 
 
Тили-тили, трали-вали —
Липы «липу» дубу дали!
В этой «липе» только врали,
И вдобавок ко всему
Дали денежку ему.
Взял монетку веткой дуб
И попробовал на зуб:
– Дайте липам поскорей
От меня… пять желудей.
Липы молодцы у нас
Т не в первый это раз!
 
 
А потом добавил тихо,
Обратившись бузине:
– Пусть бочонок меда липы
Завтра принесут ко мне.
 
 
Тут ольха, привстав немножко,
Как всегда, тряся сережкой,
Стала сетовать на вяз,
Что тот весь в долгах повяз,
И ольхе он задолжал —
неподъемный капитал.
 
 
С возмущенья расцвела
И сорить тут начала.
Дуб ее остановил
И на место посадил.
 
 
Тополя пустили слух,
Что их тополиный пух
Впредь здесь будет не летать,
А тихонечко лежать.
Дуб сказал:
– Проверить слух.
Это сделает – лопух!
 
 
Представитель тополей
Умолял, чтоб не репей
Занимался этим делом:
– Ведь прилипнет, не отлипнет,
Да к тому ж еще лопух…
(Засмеялись на поляне)
 
 
Дуб сказал: Не надо вслух,
Оскорблять здесь лопуха,
Он… надежная рука!
 
 
Хорошо, тогда – каштан!
Этот – бравый капитан!
Нас каштан не подведет,
Знает все он наперед.
– Что вы скажете, Мон Шер?
Вы всегда для нас – пример!
 
 
Стройный, словно кипарис,
Правда, местного значенья,
Встал каштан, поправил низ
Для вниманья привлеченья.
Говорит: «Я не смогу.
Тополя не для меня».
Буркнул дуб: «А для кого:
Для меня что-ль одного?»
А каштан ему в ответ
«Может – да. А может – нет…
 
 
Обо мне теперь друзья,
Обратился он к собранью…
Вы ведь знаете, что я
Часто все рублю с плеча,
Да к тому же сгоряча.
И в руках моих свеча.
 
 
Тополиный пух – горит,
Это всех разладит быт»
 
 
Кто-то выкрикнул из чащи:
– Что-то свечка часто гаснет!
Эй, каштан, кончай ты с речью,
Не каштан ты, а подсвечник!»
 
 
Одинокая сосна
Вдруг очнулась ото сна,
Сверху дубу говорит:
– Мне ваш мусор не грозит,
Приходите-ка в наш бор,
Там сегодня в девять сбор.
Вы поймете, что у нас
Все не первый – высший класс!
Этим славен до сих пор
Средь людей сосновый бор
 
 
Пробасил над лесом дуб:
– Быть рябине там и тут
И следить за чистотой
ей – уборщицей простой.
 
 
Ох, рябина покраснела,
Дуба речь ее задела,
И, достоинство храня.
Ярко гроздьями горя,
Призвала собранье к чести —
Отнестись к ней, как к невесте.
 
 
Дуб одёрнул: Нету места,
Что черемуха – невеста!
А рябина, продолжала:
Рассказала про себя,
Про качание любя,
Что тонка, а не дубина,
Что склонилась, аж до тына,
От судьбы не отказаться,
Никуда не перебраться,
Видно вечно быть ей тут…
 
 
Ивы – разревелись в пруд,
Им бы только где-нибудь
Разреветьмя да всплакнуть.
Да, и что тут говорить,
Быть рябине. иль не быть.
 
 
Куст ракиты над рекой
Налился скупой слезой…
Быть рябине иль не быть,
Но решили отпустить.
 
 
– Может яблоню попросим?
– Нет! В лесу она лишь гостья, —
Пояснил деревьям дуб,
И без разрешенья тут
Яблоня не обойдется,
Лучше пусть домой вернется.
 
 
– Ладно, ясно, – ляпнул ясень,
Надо выносить приказ,
Подготовить документы,
Наколоть их ёжику,
Пусть несет их леснику,
И пора голосовать
И собранье распускать,
Скоро будет уж светать…
 
 
Тут клен листьями затряс:
– Голосую за всех нас!
Посмотрите, у меня
Лист – сплошная пятерня!»
 
 
Все приказы подписали
И под утро замолчали…
 
 
В это время у реки
Появились грибники,
Следом, собранно и быстро,
Прикатили и туристы.
 
 
Дровосеки застучали,
Пионеры закричали…
Зашумели, загалдели —
Тили-тили в соснах, елях…
 
 
В это время по тропинке,
С донесеньем на спинке,
И с приказом на боку —
Ежик топал к леснику.
 

«Неграмотная басня»

 
Две баночки стихотворенья
Сварил я этим летом сам,
Одно похоже на повидло,
А ту, транскрипцией назвал.
 
 
Морфологически мешая,
Я сахар много не ложил,
Культуру речи соблюдая,
В них цвет и рифмы сохранил…
 
 
Потом решил
покласть по банкам,
В одну наклал, иль наложил..
Ну, ладно, к крышке бирку склеил
С названьем страшным «Рыбий жир».
 
 
Чтобы понять, к чему все это
Я в стиховарке натворил,
Я пригласить решил поэта,
Чтоб тот мне ясно объяснил.
 
 
В четыре, даже в полшестого,
Хоть договаривались в два,
Пришел поэт, весьма суровый,
И, засучив два рукава,
 
 
Ударил по столу ногою,
И, прошепя, велел молчать,
Пока он банки с рыбой в жире,
Дотошно будет изучать.
 
 
Я замолчал и, взяв блокнот,
Покуда мне заткнули рот,
Начал писать, внемля поэту,
Все поэтворные советы.
 
 
И, зачесав язык назад,
Поэт попробовал вот так,
Потом он высунул язык,
И что-то говорил навзрыд.
 
 
Затем болтал он языком,,
Я не успел писать о том,
В конце язык он проглотил,
И долго что-то в нос скулил.
 
 
Я замер, словно гвоздь, на месте,
И вижу, тот тихонько к жестам
Перехождение начал…
 
 
Похоже в голову моча
Ему ударила дуплетом,
А мне досталось рикошетом
Струистость речи силача…
 
 
Я проглотил намеки эти
Из уважения к поэту
Замет, что и банок нету
Уже на письменном столе.
 
 
Прислушался к мычанью мэтра,
А он чего-то про котлеты,
А, может, и про километры,
Без языка уже рычал.
 
 
Глаза, как шарики пинг-понга,
Ресницы хлопают так звонко,
Как будто кто-то на машинке
Печатать ночью тут начал…
 
 
Почувствовал пора мне… это,
Начать благодарить поэта,
С чего начать, вот, только, эта…
Того не знал, тогда пока.
 
 
Хотел спросить его об этом,
Вдруг вспомнил,
что тот за советом
Свой проглотил язык с горячки
И, временно без языка…
 
 
Тогда бумагу я достал,
Чтоб текст ответа написал,
А он глазами морг, да морг,
Вот влип, да так,
как будто в морг
 
 
Без приглашения попал.
Писал ему свои вопросы,
Пока тот думал и моргал,
И сам на них же отвечал,
А тот, неистово, как боцман,
Напившийся к обеду рому,
Мне в такт рычаньем отвечал.
И как сапер в политученьях,
 
 
Я проводил его до двери,
К глазку приник, чтоб посмотреть,
Куда пойдет он с рыком зверя.
Наверх, к соседям или в лифт…
 
 
Тот вниз пошел, почти скатился,
А я бегом, скорей, умыться,
Почувствовав свободы вдых…
 
 
А с ним пришел иной настрой…
Я, подойдя к стихотворенью,
Поставив чайник скипятить,
Решил попробовать повидло,
А, поточней, употребить.
 
 
Я выложил немного рифмы
На блюдце. Хлеб в нее макнул.
Как вдруг почувствовал,
что вовсе
Меня поэт не обманул,
Такое вкусное варенье,
Я не едал уже давно.
 
 
Не то, что пальчики оближешь,
А даже выпрыгнешь в окно…
 
 
Ну, я и сделал рыбий жир?!!
Тот и язык свой проглотил.
И понял я, что надо впредь
Кого зовешь всегда смотреть.
 
 
Когда блины решусь, вдруг, сделать,
То позову я их отведать
Прозаика. Что надо мной живет,
Еще не ведая об этом…
 
 
Вот если только он к поэту
Сегодня в гости не зайдет,
И тот ему без языка
Покажет пальцем дурака.
 

«Совсем, как взрослый»
Для своего сынишки Гены…

стихи для самых

маленьких взрослых

с рисунками автора.

1988

«У меня есть старший брат…»

 
У меня есть старший брат,
У него есть инструмент.
Подарил он мне стамеску,
Я стамеску потерял…
 

«Мы пошли на птичий рынок…»

 
Мы пошли на птичий рынок,
Там купили хомяка.
Я его поклал в коробку,
Крышку плотно я закрыл.
 

«Я сегодня октябренок…»

 
Я сегодня октябренок,
Я сегодня со звездой.
Пусть завидуют ребята,
Папа мой – мильционер!
 

«Папа мне купил конструктор…»

 
Папа мне купил конструктор,
Сели кран мы мастерить.
Папа мой библиотекарь —
Папа знает толк в болтах.
 

Цирк

 
К нам приехал дядя Коля,
Он со мною в цирк пошел.
Никогда я в цирке не был,
Дядя Коля пиво пил.
 

«У меня Андрюха…»

 
У меня Андрюха
Скрал пенал и ластик.
Больше я Андрюху
Уважать не буду.
 

Игра в кубики

 
Я вчера построил дом,
А потом его сломал.
Больше строить я не буду.
Кубик стукнул по башке.
 

«Чтобы марки собирать…»

 
Чтобы марки собирать
Надо лупу заиметь.
Папа лупу прикупил,
Я теперь – филателист!
 

«Я люблю играть с конем…»

 
Я люблю играть с конем.
На коня скОкнул я раз,
Ты скачи, мой конь ретивый,
Есть в кармане леденец.
 

«В нашем доме пионеров…»

 
В нашем доме пионеров
Слет участников войны.
Наш вожатый Слава Репкин
Для них песню написал.
 

«Я с ребятами все лето…»

 
Я с ребятами все лето
Собирал металлолом.
Нам сказали наши шефы,
Что подарят грузовик.
 

«У меня есть удочка…»

 
У меня есть удочка,
Мне она нужна!
Я сменяю удочку
Петьке на фонарь.
 

«Мы сегодня брата…»

 
Мы сегодня брата
Провожали в армию.
Подарил я брату
Зажигалку папову.
 

Про Леху

 
Мы с ребятами играли
В настоящую войну:
Я был смелый пограничник,
Лёху мама увела.
Лёха нам совсем не нужен.
Но играть хотел он очень.
Лёха был все время ранен —
Так ему мы все сказали.
Мы его в землянке дружно
Бинтовали кое-как.
 

К нам приехал дядя Миха

 
Я сегодня гордый,
Вы меня не трогайте:
К нам приехал
с Севера дядя Михаил.
Он у нас полярник,
Будущий пожарник,
Мама очень рада,
что приехал он.
Подарил мне Миха
Ножик перочинный,
Компас с авторучкой,
банку для жуков,
И журнал в придачу,
Где мой дядя Миха
В летном шлемофоне
С ледорубом вверх!
 

«Я с соседом дядей Лёшей…»

 
Я с соседом дядей Лёшей
Летом в плаванье пойду!
Дядя Лёша любит море,
Он работал комбайнером!
 

Басня

 
Есть мудрецы, а есть мудрицы
И не о женщинах здесь речь,
А лишь о тех, кто своим сердцем
Смог в размышленьях пренебречь.
 
 
И в многознанье упражняясь,
Себя, порою, превзошёл,
Но ничего, как оказалось,
В итоге так и не нашёл.
 
 
Мораль сей басни такова:
Не разменяй жизнь на слова.
И, как душа роднится с телом,
Так слово пусть познает дело.
 

«Если дурочкой родилась…»

 
Если дурочкой родилась,
Значит, умненькой помрёшь.
Если умною родилась,
Значит – дурой прослывёшь.
 
 
Была дурочкой когда-то,
Доросла до дури.
Ничего здесь не поделать —
Бабския натура.
 
 
Мой милёнок дур не любит
Сетует, да мается.
Что ни баба – снова дура
Дурню попадается.
 
 
Ох – ты, ах – ты —
Катера, да яхты.
Баба с дуру записалась…
Умной в космонавты!
 

«Что ж пошли за мужики …»

 
Что ж пошли за мужики —
Силикон, а не мозги,
Мне то – Чё? – я сам такой —
Силиконовотупой.
 
 
Что не дума, так – туга.
Жизнь, как полоумная!
Мне такая же нужна
Баба – тугодумная.
 

Из цикла «Уроки хрустского языка»

 
Ничего себе – Чего!
Очень даже ничего!
Не какой-то там – ЧаВо?
И тем более не Чё?..
 
 
Ты не слушай никого —
Твой вопрос всегда – Чего?!
Есть сорняк похлеще – Как бы.
Этот всё заполонил.
 
 
Со своей сестрою Типо —
Типо… умер, Как бы жив.
Типо – понял, Как бы слышал.
Ничего здесь не поймёшь,
 
 
Толь и в самом деле слышал,
Толи так, смущаясь, врёт.
А теперь я расскажу
Про мозолистое – Ну!
 
 
Это что-то вроде Да
И совсем не ерунда! Ну… —
Не успел! Звенит звонок.
Как бы… – кончился урок.
 

«Я похож на рыбака…»

 
Я похож на рыбака.
Клёв идёт на… вкус стиха.
На разлуку – клюнет щука,
На природу?.. То – плотва.
 
 
Ёрш – на сленг, Карась – на моду,
Омуль – на подтекст в словах.
Сом – на пафосную оду,
Верхоплавка? – просто так.
 
 
На любовь – клюёт форель,
Лещ – на басенную тину,
Карп? – частушечный теперь.
А поэт?… – на ….ну.
 

«Меня поэты называют…»

 
Меня поэты называют
Жонглёром языка.
Пишу, как в кубики играю —
Слогирую слова.
 
 
Мячами суффиксов швыряюсь
И кеглями приставок.
И сам, порою, удивляюсь
Как горький вкус мой – сладок.
 

Время смс

 
Режиссёры не снимают киноэпопеи;
Композиторы не пишут опер и балетов;
Художники рисуют компьютерную графику и разрабатывают бытовой дизайн;
 
 
Архитекторы – фасады гипермаркетов;
Театры не берутся за классику,
а кто берётся, то переиначивает ее на свой лад. (смотрел «Горе от ума» – Чацкий – женщина! Находка! режиссёра, но горе – налицо);
 
 
Писатели перешли на чтиво;
Пресса – на дайджест;
ТВ – на рекламно-сериальный суррогат;
Радио – на ФМ (Фигли-Мигли);
Политики – на визги у «барьера»;
 
 
Ученые дружат с пришельцами и им по фигу;
Звезды танцуют, танцоров
изгнали, дабы не затеняли звезд;
Мужчины зарабатывают —
отдают женщинам, а те их на шопингах честно возвращают мужчинам – ККН – круговорот купюр в народе;
 
 
Врачи научились усугублять своим лечением болезни, измотав больного зарабатыванием
на его же лечение;
 
 
Учителя просто не учат,
потому что не знают чему учить;
 
 
Таксисты – вымерли;
ГАИ мутировало в ГиБлоеДело (ГБДД);
 
 
У милиции роды – ждём первого полицая;
Дворники эволюционировали
в таджиков и преуспели в своем деле;
 
 
СМС – самое мощное само (само – это начало…)