Текст книги "Империя Тигвердов. Счастливый рыжий закат"

– Не расстраивайтесь. Мое тоже.

– То есть?

– Не сработало. Мы имеем дело с очень сильным противником. Оба заклинания были блокированы, а ведь мы с вами не самые слабые маги империи, хочется верить…

– Так как же вы узнали?

– Лисица. Огромная ярко-рыжая лисица! Она залезла ко мне в окно и буквально заставила идти следом за ней! Надо будет усилить охрану территории. Рене, может быть, вас тоже напугала лисица?

– Чуфи? – я рассмеялась. – Чуфи чуть меньше среднего, если иметь в виду ее особь в целом.

– Ну да. Я забыл. Вы же у нас… своего рода специалист! Столько ядовитых змей, сколько в вашей лаборатории, нет во всем университете. Крысы, ядовитые клещи, кружевные медузы. Лисицы тоже могут быть полезны в ваших… исследованиях?

Мне показалось, или милорд Швангау пытался замаскировать тот факт, что его испугала лисица? Наверное, показалось. Такого просто не может быть! Милорд – сильнейший маг империи, он является не только ректором столичного университета, но и придворным магом самого императора!

– Значит, магию земли и воды кто-то обошел, – почесал длиннющий нос милорд Орвер – заведующий кафедрой огня. – Интересно.

– Только не говорите, что это сделал малолетний мальчишка с факультета дипломатов, – фыркнул милорд Бартон. – Хотя… этот деятель ввел в заблуждение собственного папеньку. А это дорогого стоит. Тут что-то не так…

– Интересно, а беседовал ли с ним принц Тигверд? Или хотя бы милорд Милфорд – они все посильнее будут, чем барон Гилмор, – протянул милорд Орвер.

– Вы совсем замерзли, – тихо, на ухо проговорил мне милорд Швангау. – Но придется потерпеть. Не хочу применять магию – картина происходящего может сбиться. И отпускать вас пока нельзя.

– Ничего… – ответила. – Но, может быть, вы меня спустите на землю? Вам же тяжело.

Ректор насмешливо хмыкнул, я же по-прежнему осталась у него на руках.

Раздался хлопок портала, вспыхнула радужная оболочка, и к нам присоединились еще двое.

– Милорд Браун – начальник уголовной полиции, – представился один, постарше. С черным ежиком волос и странным, явно перебитым носом. Интересно, кто его столь безобразно лечил? И почему он еще не обратился к нам, чтобы целители все исправили?

Второй – помоложе. И посимпатичнее.

– Граф Троубридж, – представился он. – Уголовная полиция. Отдел магических преступлений. Что произошло?

– Покушение, – ответил наш ректор. – На госпожу Рене Агриппу, нашего преподавателя. Видимо, пытались все обставить таким образом, будто она сбросилась с крыши башни, и все бы решили, что это самоубийство.

– Госпожа Агриппа, – потер лоб начальник уголовной полиции. – Это не на вас милорд Гилмор написал заявление? Он обвиняет… в развращении его несовершеннолетнего сына, баронета?

– Именно. Я потребовала открытого императорского разбирательства. И намерена добиться справедливости. – Я говорила тихо, но твердо, пытаясь уверенным тоном компенсировать тот факт, что лежу у ректора на руках в ночной рубашке и с распущенными волосами. Ох…

Хлопок портала. Радужное марево. Как же оно красиво смотрится ночью, на самой высокой башне университета…

– Вы настолько уверены в своей правоте? – спросил кто-то.

– Да, – смело ответила я.

И тут обратила внимание на то, что остальные резко развернулись – и стали низко кланяться. Даже милорд Швангау, на руках которого я находилась, осторожно наклонился, сильнее прижав меня к себе.

– Не стоит, – в голосе появилась насмешка. – Император все еще в Османской империи.

– Принц Тигверд! – хором выдохнули присутствующие.

– Я желаю побеседовать с госпожой Агриппой, – распорядился старший сын императора. – Принесите ей одежду, обувь, и давайте переместимся куда-нибудь… в более уютное место.

Интересно, но его приказ был выполнен мгновенно. Появилась миледи Бартон – подала мне мантию и туфли.

– Я буду присутствовать, – сказала она таким тоном, словно принц Тигверд с ней спорил.

– Ваше желание – закон для меня, – поклонился его высочество.

Ректор и заведующие кафедрами остались отвечать на вопросы представителей уголовной полиции, мы же отправились ко мне порталом, выстроенным миледи Бартон.

– Итак, госпожа Агриппа… – недовольно протянул принц Тигверд, внимательно оглядывая мою гостиную, словно ожидая увидеть что-то непристойное.

– Спрашивайте, – я попыталась сказать это решительно и твердо.

– У вас была связь с баронетом Гилмором?

– Нет, – устало сказала я.

– Вы с ним общались?

– Я его обучала.

– И как он вам?

– Дрянной, избалованный мальчишка.

Принц Тигверд хмыкнул:

– То есть никакой симпатии между вами не было?

– С моей стороны – так уж точно.

– Можно ли какие-нибудь ваши слова было истолковать превратно?

– Как это? – удивилась я.

– Двусмысленно… Он вас неправильно понял и подумал, что вы его домогаетесь?

– Как вы смеете! – подскочила я. – Он – студент. И все! Я его вообще практически не видела в этом семестре – баронет Гилмор изволил прогуливать мои пары. А вчера на зачете я пригрозила ему сообщить отцу о прогулах, если он не выполнит мои требования.

– Какие требования? – живо спросил принц Тигверд. – Может быть, в них было что-то…

– Конечно, я его домогалась! – кричала я в бешенстве. – Я приставала к нему с переписыванием лекций, написанием четырех контрольных работ и одного реферата!

– Любопытнейшая картина получается, – задумчиво отметил принц Тигверд. – Я чувствую, что и преподаватель, и студент – оба говорят правду. Взаимоисключающую. Занятно.

На этом его высочество с нами попрощался и изволил нас покинуть.

Я посмотрела на миледи Бартон – она была совсем измучена.

– Идите спать, – мягко сказала я ей. – Вы устали.

– Нет, – отрицательно покачала она головой. – Мне бы не хотелось оставлять вас одну. Вы беззащитны.

Хлопок портала.

– Я сам прослежу за своей преподавательницей, – раздался голос ректора. – Вам, миледи Бартон, надо отдохнуть. Кстати, завтра у вас выходной. Я распоряжусь, приказ с утра напечатают.

– У меня с утра экзамены.

– Перенесем сроки, – усмехнулся ректор. – Примете позже. Все равно завтра будет еще один демарш со стороны преподавателей. И вряд ли из студентов кто-то что-то получит…

– Вы считаете, что такое поведение преподавателей неправильно? – поинтересовалась миледи Бартон.

– Не знаю. Скорее всего. Однако я сам лично завалил сегодня всю группу водников на профильном экзамене. Последний курс. Элита… Но профпредмет – Водные заклинания – не сдал никто.

Миледи Бартон покачала головой:

– Я пойду, пожалуй. Спокойной ночи, Рене, дорогая… Держись, девочка. Держись…

– Госпожа Агриппа, – обратился ко мне ректор. – Соберите все, что вам может понадобиться на четыре дня, – вы пойдете со мной.

– Куда и зачем?

– Ко мне.

– Нет, – упрямо замотала я головой. – Не пойду.

– Рене. Оставить вас без присмотра сейчас – просто немыслимо. – Милорд Швангау устало опустился на стул. – Мы не застрахованы от еще одного покушения. У меня будет безопаснее. Конечно, можно зачаровать ваши комнаты. Но, честно говоря, я устал. Можно было бы остаться у вас – но с утра выходить на работу. Полночи придется перетаскивать вещи, не говоря уже о том, что эта суета вас скомпрометирует сильнее. Пожалуйста, не упрямьтесь. Я могу гарантировать и вашу безопасность и… неприкосновенность, безусловно.

Отказаться было невозможно. Что же делать? Вдруг Чуфи не найдет меня на крыше вечером? Можно, конечно, оставить открытым окно, но… А что, если тут опасно? Чуфи…

– Что? Что вас тревожит? Говорите!

– Я буду… спать…

– Вы будете спать в комнате для гостей. Вас это волнует?

– Там есть окно?

– Конечно.

– Если Чуфи придет… Вы… Вы не против?

– Я не боюсь лисиц! – Ректор сдвинул брови. – Просто… ее визит был несколько… неожиданным.

– Так вы не против, если Чуфи будет приходить ко мне? Вы же сами говорите… здесь может быть опасно.

– Совершенно верно. Конечно, я не против, но как вы…

– Чуфи знает, где я. Всегда…

– А вы?

– Что я?

– Вы тоже знаете, где эта…

– Чуфи.

– Да. Чуфи.

– Нет. Чуфи всегда приходит сама. Наверное, если с ней что-нибудь случится, я почувствую, но не больше.

– Хорошо. Мы решили вопрос с вашим…э-э-э…

– Другом.

– Хорошо. С вашим другом… Чуфи. А теперь, пожалуйста, собирайтесь! Очень хочется поспать.

Я поднялась, открыла шкаф и просто взяла тревожную сумку. Посмотрела на стоящий рядом саквояж с любимыми склянками. И прихватила его тоже.

– Я готова.

На меня бросили восхищенный взгляд.

– Целителей часто дергают по всей стране – особенно если что-то серьезное, – пояснила я. – И времени на сборы никогда нет. Поэтому у меня все собрано.

– А какое-нибудь… вышивание? Чтобы не скучать?

– Я умею только швы накладывать. В рукоделии – полный ноль. А вот книги надо взять.

Пока я ходила за книгами, милорд подхватил мои пожитки. Одарил меня насмешливым взглядом, увидев количество фолиантов, которые я несла. Отнял, и мы отправились.

Служебная квартира нашего ректора была в соседнем корпусе. И, в отличие от квартир обычных преподавателей, к ней вел отдельный вход.

– Прошу, – распахнули передо мной дверь.

– Спасибо.

Как только мы зашли, сразу загорелся свет.

Прихожая была небольшая, из нее наверх вела лестница темного дерева.

– Наверху – гостевая комната. Правда, за все это время там никого не было. Но постель заправлена. Наверное… Если что – можно спросить у служанки.

Мы поднялись на второй этаж. Там был холл, из которого выходили две двери. Милорд Швангау остановился перед той, что вела на левую сторону, и открыл ее передо мной.

– Прошу.

Он занес мои сумки.

– Я побеспокою вас еще через минуту, – проговорил милорд Швангау.

Я вдруг почувствовала, как устала. От всех событий, что свалились на меня за минувшие сутки, кружилась голова.

Пока милорд отсутствовал, я открыла свой саквояж. Достала успокоительное. Выпила. Подумала. Прислушалась к себе и выпила еще.

Раздался грохот – как будто что-то уронили, потом сдавленное ругательство. И вот уже в гостевой комнате снова появился ректор.

– Госпожа Агриппа, – чуть поклонился он. – Наденьте, пожалуйста. Это защитный артефакт.

И он протянул мне перстень. Вычурный такой, с крупным бриллиантом.

– Просто… сильнее артефакта защиты, чем этот, у меня нет, – с извиняющимся видом сказал он.

– И это? – не поверила я своим глазам.

– Родовой помолвочный перстень, – подтвердил милорд Швангау мою догадку.

– С ума сойти, – проговорила я.

– Просто хорошая защита, – пожал он плечами. – Не хотите на палец, проденьте через шнурок и наденьте на шею.

Я растерянно посмотрела на начальство. Вот чего у меня с собой не было – так это шнурка.

– Тогда так – сегодня на палец. Чтобы мы с вами успокоились и хоть немного поспали. А завтра к обеду я раздобуду шнурок или цепочку. Идет?

– Идет, – согласилась я.

Действительно, человеку сегодня на работу, уже половина пятого утра. Он меня полночи спасал – и дал реальный шанс дожить до разбирательства. А я капризничаю.

Милорд Швангау аккуратно взял мою правую руку и надел перстень на указательный палец.

– Спокойной ночи, – сказал он.

Мне на мгновение показалось, что он сейчас поцелует мне руку. Но нет. Отступил, коротко поклонился и вышел.

Может, не показалось, что он будет руки целовать, а захотелось этого? Это я… переутомилась, наверное.

Подошла к окну, приоткрыла. Запах… Левер отцветает. Сердце больно кольнуло.

– Чуф-ф-ф… Фыр-р-р-р-р?..

– Чуфи! Хорошо, что ты пришла! А то на новом месте как-то… неуютно.

Глава третья

В первый момент, когда я проснулась – сказала себе: «Приснится же такое…»

Потом открыла глаза. Спальня была не моя. Моя – уютная, хоть и гораздо меньше. Чуфи ушла. Я закрыла глаза и снова увидела свою комнату. Надо же… До сегодняшнего утра я и не подозревала, как была привязана ко всему тому, что меня окружало.

Шкаф светлого дерева, сделанный на заказ, половина – для белья и вещей, а половина – под травы. Ящики специально зачарованы, с нужной температурой в каждом из предназначенных под те или иные растения. Акварели на стене напротив кровати. Мои любимые полевые цветы, написанные в подарок знакомой юной художницей.

Это был мой первый отпуск после окончания университета. Я полулежала на шезлонге и наслаждалась жизнью.

Услышав крики, понеслась к воде и чуть не влетела в кружевных медуз!

– Детей от воды! – Я показала ладонь. На ней была татуировка в виде свернувшейся в кольца змеи, которую делали всем целителям.

Закричала мужчинам, чтобы не трогали медуз руками. Нужны перчатки. Или сильная защитная магия.

Кинула зов о помощи целителю Ирвину. И, понимая, что у меня около минуты, а пострадавших детей пятеро, опустилась на колени возле первого мальчика. С него уже успели снять медузу. Остальным пострадавшим кинула по защите на сердце – чтобы смогли дожить до того, как придет помощь. Помню, как ужас ледяной волной бился внутри. Помню, как кричала:

– Родственников к детям! Зовите их! Уговаривайте остаться!

На втором ребенке – это была девочка – поняла, что иссякла. Запаса магической энергии у меня было немного, а черпать энергию от окружающих я не умела. Так и не научилась, как ни бились со мной целитель Ирвин и другие преподаватели.

Помню, как с огромным облегчением услышала хлопки открывающихся порталов – прибыли свои. С тех пор люблю этот звук. Потом рухнула на песок без чувств рядом со спасенными братом и сестрой.

Как на побережье оказались кружевные медузы, да еще и в таком количестве, так и не выяснили. Это очень ядовитые, но крайне редко встречающиеся создания. А уж в этой местности их просто никогда не было. С тех пор в моей лаборатории живут три прекрасных образца!

Со спасенной девочкой и ее семьей я подружилась. Особенно с девочкой – мы с ней оказались в одной палате, на соседних койках. Она с химическими ожогами – ужасными, узловатыми, с синюшным оттенком. Я – с магическим истощением. Целитель Ирвин был очень зол, и все эти годы мы посвятили тому, чтобы расширить мой магический резерв. Правда, не очень успешно…

Однако противоядие от кружевных медуз я все-таки изобрела! Пузырек с ним всегда лежал в саквояже. На всякий случай. А на полке в лаборатории – еще несколько.

На день рождения в тот год мне прислали в подарок огромный букет. Сойки и лисьи лапки – мое любимое сочетание! Просто чудо! Первого апреля эти цветы еще не цветут, но в теплицах, конечно, выращивают круглый год. Дорого, наверное… Такой огромный букет в не сезон, еще и с доставкой. Но… так приятно было!

Чуфи рядом с этим букетом смотрелась бесподобно! К нему также прилагалась трогательная акварель – цветущий луг на фоне рыжего заката. Счастливого…

Ну все, хватит себя жалеть! Я не дома. Так сложились обстоятельства. Надо жить дальше. Жить, а не выживать, как сказала бы бабушка.

На первый этаж квартиры ректора спускалась осторожно и с опаской. Кралась по лестнице. В результате испугала служанку, которая убиралась в гостиной, и… смертельно испугалась сама.

– Ай!

– Ой!

– Добрый день! – поздоровались мы хором, когда немного успокоились.

– Милорд Швангау распорядился покормить вас завтраком. Вам подать кофе или чай?

– Чай, если можно.

Уже много лет я пила исключительно травяные сборы собственного сочинения. На завтрак – укрепляющий и стимулирующий. Очень полезно для формирования запаса магической энергии.

– Вы блинчики едите? – вдруг обернулась ко мне служанка. – А то я не знаю, что вы предпочитаете, и сделала завтрак на вкус милорда.

– Все в порядке, – улыбнулась я ей. – Просто… со смерти бабушки меня никто блинчиками на завтрак не кормил. А сама я готовить умею… только лекарства.

«А противоядия – так это вообще моя страсть», – подумала, и так мне захотелось в лабораторию! К любимым травам и ядовитым змеям. Как раз недавно привезли изумрудных клещей из Восточной провинции. Что-то в этом году они были на редкость активны. Целители утомились мотаться по региону – места там глухие, и спасать людей иногда просто не успевали.

Тварюшка была хоть и маленькая, но очень и очень ядовитая. С укусом в кровь попадал токсин. Отек головного мозга меньше чем за сутки – и все. Вытаскивать пострадавшего только с помощью магии было тяжело – токсин отчаянно сопротивлялся.

Поэтому коллеги, зная мою страсть к созданию разного рода лекарственных форм, попросили разработать хоть что-нибудь от этой напасти.

– Добрый день! – поприветствовал меня милорд Швангау. Он стоял на пороге столовой и, видимо, какое-то время наблюдал за мной.

– Добрый, – подскочила я. Начальство все-таки.

– Я пришел на обед, – проинформировал он меня. – Вы грустите из-за недавних событий?

– Да нет. Не совсем. Просто… Тяжело бездельничать.

– Потерпите несколько дней. Не будем забывать ни про покушение, ни про то, что вы все-таки под домашним арестом. И не будем давать повод барону Гилмору в чем-то нас обвинить.

Мне подумалось вдруг, что мы с ректором живем в одной квартире, спим в соседних комнатах. И… при желании заподозрить нас можно в чем угодно. От сговора до прелюбодеяния.

– Я заказал ужин в ресторане «Изумрудная цапля».

– А у меня в лаборатории изумрудные клещи, – ответила я ему. – И мышей, выходит, зря заразила. Просто так погибнут.

Милорд Швангау рассмеялся. Я почувствовала, как кровь бросилась мне в лицо. Я, когда смущалась, краснела всегда просто мучительно. Наверное, во всем виновата слишком белая кожа, которая бывает у людей с ярко-рыжими волосами…

– Простите. Я не хотел вас обидеть.

Служанка внесла поднос с едой и стала накрывать.

– Госпожа кушает очень плохо, – нажаловалась она милорду.

– Спасибо, Жаннин. Я прослежу за госпожой целительницей, – серьезно ответил он. – И на сегодня вы свободны.

Девушка присела в книксене и удалилась.

– Заказать вам что-нибудь из книг? – неожиданно спросил ректор.

Мне показалось, он смутился и спросил это лишь для того, чтобы поддержать разговор.

– Спасибо, мы вчера все перенесли. Пока мне хватит.

– Если что-то будет необходимо – говорите сразу, не стесняйтесь.

– Спасибо.

Милорд Швангау быстро доел и суп, и жаркое.

– Я на работу, – сообщил он мне, поднимаясь.

Я встала вместе с ним. Милорду это явно не понравилось, судя по выражению лица. Не понятно только – почему? Как его подчиненная, я была обязана так делать. Более того, я так делала всегда. Чем же ректор недоволен?

– Госпожа Агриппа, – начал он, потом сбился и тихо проговорил: – Рене… Вы знаете, у меня никогда не было гостей. С тех пор как у меня появился свой дом, я был в нем один. Всегда… И сейчас. Я хочу вас попросить – не надо подчеркивать, что я – ваш начальник, а вы – моя подчиненная. Просто будьте моей гостьей. Пожалуйста.

– Хорошо, – кивнула я. – В конце концов, я обязана вам жизнью. И…

Милорд Швангау яростно сверкнул глазами, коротко кивнул мне и вышел.

– Пфу-у-у-у, – выдохнула я.

Кухня оказалась рядом. За соседней дверью. Я отнесла тарелки, перемыла посуду. Затем отправилась наверх, к себе в комнату. Раз меня еще целых четыре дня не пустят в лабораторию, то, пожалуй, стоит пока наметить план работы, касающийся присланных трав и изумрудных клещей.

Я обложилась книгами по лечению укушенных. Отсматривала – как именно магически убивается токсин. Как выводится из организма пострадавшего. Поняла, что надо одновременно стимулировать работу печени и делать так, чтобы отек мозга не наступал. А то какой прок в противоядии, если оно не будет успевать подействовать.

Пришла к выводу, что его надо будет делать сразу в одноразовом шприце, чтобы любой пострадавший в первые же минуты мог вколоть себе противоядие. Так лекарство подействует быстрее. Не магия, конечно, но, как говорится, что послали Стихии.

Аккуратный стук в дверь, и голос милорда Швангау:

– Рене, можно попросить вас спуститься в гостиную?

– Конечно, – откликнулась я.

Посмотрела в окно – вечер. Солнце золотило верхушки дубов. Меж кустов цветущего левера – скорей бы он отцвел уже – мелькнул рыжий хвост…

Да… Это я почитала. Серьезно так…

Я спускалась по лестнице, когда обнаружила, что мне навстречу направляется милорд Швангау. С обеспокоенным выражением лица.

– Что-то случилось? – спросила я у него.

– Вас долго не было. Я забеспокоился.

Уверила его, что со мной все в порядке. Помогла накрыть на стол.

– Вы ничего не имеете против печеной рыбы? – заботливо спросил меня ректор. – А то я как-то не спросил.

– Очень люблю, – улыбнулась я.

– Значит, угадал! – и он так искренне, так счастливо улыбнулся, что у меня сжалось сердце.

Наверное, он действительно, очень… очень-очень одинокий человек. Надо познакомить их с Чуфи.

Пока думала, разложила еду по тарелкам. К рыбе прилагались печеный картофель и салат из жареных баклажанов.

– О-о-о! – выдохнула я в полном восторге. – Баклажаны! Как я их люблю! А как их бабуля моя готовила! Жаль, что я в этом плане – полный бездарь. Только варенье умею варить.

– Бабуля? – спросил милорд Швангау.

– На самом деле, она мне по крови не бабушка. У отца к тому времени, как он женился на маме, родственников в живых не осталось. А мамины… Мамины настолько были недовольны ее выбором, что отреклись. От нее, ну и – как результат – от меня. Они же дворяне, а папа – простой солдат. У бабули Риммы тоже все погибли на том пограничном посту. И когда однополчане отца стали думать, к кому лучше пристроить сироту, – не отказала. Так что она мне роднее всех родных.

– А как вы оказались в университете?

– Меня нашел целитель Ирвин. Долгая история…

– Расскажете потом. Приятного аппетита.

Какое-то время мы ели молча. Еда была невероятно вкусной, да и я за целый день проголодалась.

– Его величество всегда приводит в пример придворного целителя, когда рассуждает о том, как надо подбирать кадры, – нарушил молчание ректор.

Я так яростно сверкнула глазами, что мужчина напротив отшатнулся. В тот же миг мне стало стыдно, но высказываться насчет учителя в моем присутствии, это…

Милорд Швангау рассмеялся и, явно признавая свое поражение, поднял руки вверх:

– Я лишь имею в виду, что целителю Ирвину можно отбирать тех, кого он будет обучать. Я же – несчастный человек – этой возможности лишен. Работаю с тем материалом, который мне выдали. С нашими разлюбезными юными милордами, а с некоторых пор – и миледи. Увы, они не всегда талантливы. Но зато апломбом, отсутствием трудолюбия и дисциплины, к сожалению, не обделены почти всегда.

– А-а-а, – поняла я. – Тут вы правы.

– Простите. Своими разговорами я совсем не даю вам поесть, – мягко улыбнулся мне ректор.

– Все в порядке. И еще… очень вкусно, спасибо!

– А что вы не любите? Из еды? – полюбопытствовал милорд в конце трапезы.

– Все ем… Разве что кофе не пью.

Я смутилась. Было видно, мужчина изо всех сил старается, чтобы мне здесь было хорошо.

– А что пьете? – продолжал настаивать хозяин.

– Морсы. Травяные сборы. Очень люблю кисель из ягод бервалета.

– Из… чего?

– Кусты бервалета растут на северной границе. Вы наверняка видели их, они очень красиво цветут – синими и красными цветами. На самом деле цвет один, просто одни цветы, как правило, более светлые, другие темнее. Выглядит так, как будто на одном и том же растении разноцветные цветы. Очень красиво!

– Это… вкусно?

– Очень! Ягоды кисло-сладкие, немного терпкие. Вяжут, но слегка. А кисель получается мм-м-м!.. Я даже умею его варить.

– Вот видите! А говорите, готовить не умеете. Варенье, кисель – так мы и до других блюд дойдем.

И высокое начальство изволило улыбнуться.

– Я заказал вам цепочку. Для кольца, – сообщил мне милорд, когда мы доели. – И книги. Сейчас принесу.

Он поднялся, а я стала наводить порядок. Собрала тарелки и отнесла их на кухню. Там меня и перехватил ректор:

– Пойдемте в гостиную.

Я кивнула.

Вымыла руки и отправилась вслед за милордом Швангау.

– Позвольте, – кивнул он на перстень, когда мы вошли.

– Конечно, – поспешно стянула я с руки чужое имущество.

– Может, вы присядете? – насмешливо протянул ректор. – Рене. Мы же с вами договорились.

– Да, – покорно кивнула. – Помню. Я – гостья.

Ректор опять сверкнул синими глазами. В эти минуты он казался более живым. Симпатичным. Мне это нравилось. Он вообще мне… Так, что это я? Это все стресс. Ничего, пройдет. Просто мне поверили. Пригрели. Пожалели…

– Готово. – Его голос пробился через мои мысли, от которых тут же стало стыдно. – Вы позволите – я застегну.

Развернулась к нему спиной. На какое-то мгновение он придвинулся недопустимо близко. Только почувствовала его дыхание на своем затылке, и он уже отошел.

– Могу предложить вам глоток вина. – Милорд Швангау возле столика с напитками. – Киселя из бервалета все равно нет. Но я учту ваши пожелания.

– Если только глоток. – Я быстро заправила цепочку с перстнем под платье.

– Белое? Красное?

– Вы знаете, – честно ответила я, – в вине ничего не смыслю. Поэтому – на ваш выбор.

Милорд Швангау мимолетно улыбнулся каким-то своим мыслям и поднес мне бокал.

– Попробуйте, мое любимое. – Он сел рядом со мной. – Ваше здоровье.

Кивнула в ответ и сделала глоток. Вкусно. Как будто раздавила виноградинку на языке, и во все стороны брызнул солнечный яркий сок! Я зажмурилась от удовольствия.

– Вот этого только не хватало! – В голосе милорда была ярость.

Я испуганно посмотрела на него.

– Простите, – чуть поклонился он. – У нас будут гости – только и всего. К сожалению, это не те гости, которым возможно отказать в приеме.

Милорд Швангау поднялся и отправился встречать визитеров.

– Добрый вечер. Ваше высочество, рад приветствовать вас и вашу супругу в моем доме. – Голос нашего ректора был отстраненно подчеркнуто вежлив.

«Ваше высочество!» – Я подскочила, сжимая бокал с вином в руках.

– Милорд, мы приносим извинения за вторжение, – раздался расстроенный женский голос.

Я узнала миледи Веронику, принцессу Тигверд и маму Феликса Рэ – самого способного ученика факультета целителей. Он был еще очень юн, однако уже работал наравне с учителем Ирвином.

– Мне надо с вами поговорить. Моя супруга, – в голосе ненаследного принца было сплошное недовольство, – изъявила желание отправиться со мной.

– Конечно. Прошу вас.

В гостиную вошли ректор и две августейшие особы.

Я склонилась в низком реверансе.

– Ах, оставьте это, – распорядилась миледи. – Мы и так явились без приглашения.

– Вина? – вежливо предложил ректор. – Прислугу я отпустил, но могу сварить кофе.

– Спасибо, ничего не нужно, – быстро ответила принцесса. – Если вы позволите, милорд Швангау, мне бы хотелось переговорить с госпожой Агриппой. Наедине.

– О да, конечно. Вина? – обратился ректор уже к принцу.

– Пожалуй, – вздохнул тот.

Мы вышли из гостиной. Я подумала, что миледи захочет подняться ко мне, в комнату для гостей, но Вероника Тигверд лишь прикрыла дверь и быстро заговорила. Выглядела при этом она очень бледной.

– Рене, это ужасно! Но вы не должны отчаиваться, слышите? Ричард верит вам. Император – тоже. Я уверена, весь этот кошмар скоро закончится. Мы выясним, в чем дело, и…

– Успокойтесь, – велела я, взяла принцессу за запястье и стала отсчитывать пульс. – Вас не очень мутит по утрам? Если что – можно выдать вам микстуру. Она слабее, чем успокоительная настойка, но все же действенна. Успокоительную настойку сейчас лучше не употреблять. И я бы очень рекомендовала вам пока, на раннем сроке, воздержаться от переходов порталами. Все же вы из другого мира и магией не обладаете…

Отсчитав пульс, я подняла глаза и… очень испугалась. Женщина беззвучно рыдала. Слезы так быстро бежали по ее щекам, что ворот платья совсем промок.

– Стихии! Принцесса Тигверд, присядьте, пожалуйста, я сейчас схожу за микстурой…

– Нет! Не надо, – миледи Вероника вцепилась в мою руку, – не надо микстуры, со мной… со мной все хорошо… Рене… Рене, простите, у меня нет повода вам не доверять, но… Понимаете, мы с Ричардом так ждали этого, и ничего. Все это время. Вы… Вы уверены?

– Десять недель, – улыбнулась я ей.

– Мне бы хотелось, – заплаканная от счастья принцесса смутилась, – сообщить Ричарду. Сейчас. Я… Понимаете, я просто не дотерплю до того момента, как мы с ним останемся вдвоем.

– Я попробую вам помочь, принцесса Тигверд, – ответила я, и мы торжественно и чинно вошли в гостиную.

– Милорд Швангау, – чуть откашлявшись, громко сказала я, – мы с вами обещали предложить нашим гостям кофе. Вы мне не поможете?

Наш ректор посмотрел на меня с удивлением. Однако поднялся, и мы с ним удалились.

– Что случилось? – спросил он у меня, когда мы остались на кухне одни.

– Простите. Тайна целителя, – рассеянно отвечала я ему, вспоминая, каким светом засияло лицо женщины, когда она поняла, что ждет ребенка.

Я тоже об этом мечтала. Дом. Ужин. Вечер у камина. Нежные объятия ночью. Мой шепот – на всякий случай робкий и тихий – вдруг чудо растает от громких слов?

«Знаешь, у нас, кажется, будет ребенок…»

Не будет! Ничего этого не будет! Никогда! Вцепилась в столешницу, изо всех сил стиснула зубы, чтобы не взвыть.

– Тише, – я очнулась и поняла, что меня прижимают к себе, гладят по голове. – Тише.

Нарочитый кашель у нас за спиной.

– Что с госпожой целительницей? – голос принца Тигверда. Какой-то необычно смущенный. – Почему она плачет?

– У нее теперь нет жениха, – зло ответило ему мое начальство. – После вчерашнего.

– Милорд, – а теперь в голосе укор, – такого я от вас не ожидал.

– Жених госпожи Агриппы – один из наших преподавателей, а не я, – раздалось над моей головой невероятное.

– О… Стихии… Простите. Простите за бестактность. Я бы хотел извиниться за вторжение. И перенести наш разговор – он, к сожалению, необходим – на завтра.

– Может быть, завтра вы прибудете к ужину? – предложил милорд Швангау. – Мы с госпожой Агриппа подготовимся. Вы знаете, она готовит изумительный кисель из ягод бервалета! Такого вы явно не пробовали.

Я просто онемела. Нет, ну… Да как он…

– Могу я пригласить вас к нам в поместье? – попросил принц Тигверд. – Понимаете, моя супруга… Ну… Думаю, так всем будет удобнее. А кисель… Конечно. Мы будем более чем признательны…

– Мы возьмем с собой. Госпожа Агриппа?

Я склонила голову в знак согласия.

Мы с милордом не отрывали взгляда друг от друга. В синих глазах шумел океан… озорства! Так вот вы какой, милорд Швангау! Шутить изволите. Ну… погоди же! Будет тебе кисель из бервалета! Стихии… Как там его бабуля готовила… И зачем я нахвасталась? Я ж только один раз бабушке помогала, и было мне десять лет! Вот не зря бабушка говорила, что готовить надо учиться, а то замуж никто не возьмет…

Принц Тигверд улыбался, глядя на наш молчаливый поединок.

– Мы отбудем порталом, – сообщили нам. – Не беспокойтесь.

– Не стоит сейчас злоупотреблять порталами и магией в принципе, – посоветовала я ему.

– Вы находите?

– Лучше остеречься.

– Тогда завтра в нашем городском особняке, – улыбнулся принц Тигверд. – Милорд Швангау, я пришлю за вами карету.

– Нет необходимости, ваше высочество.

– Я настаиваю, – замотал головой сын императора. – Мы и так доставили вам лишние хлопоты.