Текст книги "Королева эльфов Шаннары"

ГЛАВА 3

На следующее утро, с рассветом, Рен и Гарт снова отправились на юг, на поиски пещер роков. И птицу рок они еще не видели. Оба слышали сказки о легендарных птицах – огромных крылатых существах, которые когда-то принесли на землю людей. Но сказки эти – лишь истории, рассказанные у костра, чтобы скоротать время, разбудить воображение образами существ, которых, возможно, никогда и не было на свете. Их описания, как и описания всех прочих сказочных чудовищ, не заслуживали доверия. Не исключено, что роков, как и эльфов, никто никогда не видел.

Но, в конце концов, не обязательно же им видеть роков, чтобы отыскать эльфов? Предсказание Гадючьей Гривы в любом случае может сбыться. Главное – найти пещеры, будут там роки или нет, развести костер и подождать три дня. Затем они узнают правду. Вполне вероятно, что правда их разочарует, но так как они учитывают и такую возможность, то почему бы не попробовать? Только не нужно говорить о чудовищах.

День выдался погожий, ясный; небо было синее и безоблачное, а на горизонте, на фоне восходящего солнца, вырисовывались прихотливые силуэты гор. Воздух наполнили запахи моря и леса, а с деревьев рассыпались трелями скворцы и пересмешники. Солнце быстро нагрело землю, разогнав предрассветный холод. Утреннее тепло постепенно перешло в полуденный зной, выжигавший травы равнин и холмов, но на берегу по-прежнему было прохладно – с Раздела дул все тот же освежающий ветерок. Рен и Гарт, придерживая лошадей с поклажей, шагали по узким, извилистым прибрежным тропам. Они не торопились. Времени у них было достаточно, и они имели возможность соблюсти все предосторожности, помня о преследователе, неотступно идущем за ними. Впрочем, о нем они не говорили.

Однако вовсе не думать о своем таинственном враге Рен не могла. То и дело ловила она себя на этих мыслях, пока наконец не дала полную свободу воображению. Рен ехала на коне, отпустив поводья и глядя на безбрежный Синий Раздел, и самые худшие предчувствия одолевали ее. Ей мнилось, что преследовавшее их существо похоже на то, что шло за Паром и Коллом во время их путешествия из Кальхавена к Каменному Очагу, куда они направлялись на поиски Уолкера Бо. Но тот упустил Пара с Коллом, а их преследователь все еще следует за ними. Как может это существо, почти животное, находить их снова и снова, хотя они сделали все возможное, чтобы оторваться от него? А может, их преследователь – человек? По крайней мере, он обладает человеческим умом, хитростью и сноровкой. Возможно, это охотник, посланный Риммером Дэллом, охотник, обладающий невероятными способностями? Или это наемный убийца?

Ей вдруг пришло в голову, что, может быть, их преследователь вовсе и не враг им. Правда, слово «друг» едва ли было уместно, но, возможно, это некто, преследующий те же цели: найти эльфов… Но зачем?

Он все еще прятался, хотя и знал наверняка, что они с Гартом о нем проведали, знал – и все же продолжал играть с ними в кошки-мышки, причем играть хитро, искусно.

Подозрительность взяла в ней верх, вытеснив все другие соображения.

К полуночи они добрались до северной гряды гор Ирайбис. Горы протянулись на десятки километров. Горный отрог поворачивал к востоку, примыкая к Диким Дебрям, часть гряды тянулась к югу, параллельно береговой линии. Путешествие осложнялось ненадежными, иногда совсем пропадавшими тропами. Горы то и дело подступали к воде, спускаясь крутыми уступами, поэтому Рен и Гарту постоянно приходилось отыскивать дорогу. Иногда путь преграждали мощные стволы старых деревьев, вынуждая идти в обход. Они заметили, что удаляются все дальше от берега, поднимаясь все выше по горным тропам. А солнце между тем клонилось к западу, медленно погружаясь в океан.

Ночь прошла без происшествий. Проснувшись на рассвете, они не мешкая отправились в путь. На смену утренней прохладе вновь пришел полуденный зной. Освежающий ветерок Синего Раздела почти не ощущался в горных проходах, и Рен сильно страдала от жары. Она откинула со лба волосы, повязала тонкий платок вокруг шеи, плеснула в лицо водой из фляги и заставила себя не думать о жаре. Вспомнив детство, проведенное в Тенистом Доле, она попыталась вызвать в памяти образы своих родителей. И, как всегда, не сумела этого сделать. В памяти ее всплывали лишь бессвязные фрагменты, обрывки разговоров, какие-то смутные образы, ничего не значащие фразы, слова… Все эти воспоминания с тем же успехом могли бы относиться и к родителям Пара. Но что особенного она может вспомнить о своих собственных родителях? Видела ли она их? Были ли они вместе в Тенистом Доле? Ей рассказывали о них, о том, как они умерли. Но она все забыла. Почему? Почему у нее не сохранилось никаких воспоминаний о них?

Она взглянула на Гарта, взглянула с плохо скрытым раздражением. Затем отвела глаза и отвернулась.

В полдень они сделали привал, перекусили, после чего снова отправились в путь. Рен вновь принялась расспрашивать Гарта: что он думает об их преследователе? По-прежнему ли тот идет за ними? Чувствует ли Гарт преследование? Гарт в ответ лишь пожимал плечами, показывая знаками, что точно этого не знает и не очень-то полагается на свое чутье. Рен слегка нахмурилась, однако Гарт продолжал молчать.

День ушел на то, чтобы преодолеть цепь горных хребтов, где год назад бушевал лесной пожар, оставивший после себя лишь почерневшие пни. Преследователю там негде было скрыться, они непременно заметили бы его. Но как Рен ни напрягала зрение, так ничего и не увидела.

Поздним вечером они подошли к высокому утесу, круто обрывавшемуся прямо в море. Воды Синего Раздела с рокотом обрушивались на прибрежные скалы, а над белыми шапками волн кружились с пронзительными криками морские птицы. Заночевали они в ольховой роще, недалеко от места, где струился ручеек, дававший питьевую воду. К великому удивлению Рен, Гарт развел костер, чтобы приготовить горячий ужин. Когда Рен недоуменно посмотрела на него, скиталец поднял голову и знаками объяснил, что если их преследователь все еще идет за ними, то сейчас он ждет, а значит, им нечего бояться. Рен не очень-то удовлетворило подобное объяснение, однако Гарт выглядел таким уверенным, что она больше не задавала вопросов.

Той ночью ей снилась мама; Рен видела ее во сне, хотя и не знала, видела ли когда-нибудь наяву. Во сне у матери не было имени – ей виделась невысокая стройная женщина с пепельными волосами и карими, как у Рен, глазами, с добрым и открытым взглядом. На прощание она сказала: «Помни меня».

Проснувшись, Рен не забыла ее лицо и голос. Гарт же, казалось, не замечал, как взволнована его спутница. Они умылись, позавтракали, собрали вещи и снова отправились в путь. Однако Рен еще долго находилась под впечатлением сна. Вновь и вновь задавалась она вопросом: действительно ли сон этот – вещий, открывший правду, скрываемую от нее годами. Может быть, женщина, явившаяся во сне, действительно была ее мамой, о которой она мечтала и которую наконец вспомнила. Трудно было поверить в такое счастье, однако и отказываться от него не хотелось.

Миновал полдень, жара становилась невыносимой. Когда из-за вершин гор выплыло солнце, ветерок с моря совсем утих. Они спешились и шли вдоль побережья, чуть отклоняясь в сторону гор, пока не набрели на узенькую тропку, взбегавшую к скалистым уступам. Несколько часов поднимались они по горной тропке, пот застилал глаза, ноги ломило от усталости. Морские птицы попрятались в ожидании вечерней прохлады. Да и на берегу вся жизнь замерла. Слышно было лишь, как волны лениво набегают на скалистый берег, повинуясь медленному однообразному ритму, а между тем на горизонте собирались темные грозовые тучи. Рен с беспокойством взглянула на Гарта. «Вечером будет буря», – как обычно, знаками, пояснил тот.

Тропа, извилистая и крутая, уводила к вершинам скал. Все реже встречались на пути деревья: сначала исчезли ели, пихты и кедры, а потом – даже поросль ольхи. Рен изнемогала, все плыло у нее перед глазами. Наконец она не выдержала и остановилась. Отерла пот со лба, намочила ленту для волос… Гарт равнодушно глядел куда-то в сторону, поджидая ее. Через минуту-другую она кивнула, и они продолжили путь, стремясь закончить утомительное восхождение как можно скорее.

Когда они наконец добрались до вершины, солнце – раскаленное, обжигающее – стояло прямо над ними. Тучи, сгущавшиеся у горизонта еще до полудня, быстро продвигались в глубь материка, а вокруг царила все та же тишина. Задержавшись в конце тропинки, Рен и Гарт торопливо осмотрелись. Они стояли у края горной равнины, поросшей густой травой; местами виднелись рощицы низкорослых, чахлых деревьев, клонившихся под порывами ветерка. Равнина, окаймленная вершинами гор, простиралась далеко на юг.

Переглянувшись, друзья, несмотря на усталость, продолжили путь. Над головой медленно плыли грозовые тучи, в конце концов полностью заслонившие солнце, – на землю легли хмурые тени. Вскоре задул свежий ветерок – жара спала.

Через некоторое время они вышли к обширной долине, раскинувшейся в глубоком ущелье и защищенной от ветров грядой холмов и зелеными рощами, занимавшими значительную ее часть. В долине журчали ручьи – Рен услышала шум воды, струившейся меж скал. Любопытство заставило ее спуститься в долину вслед за Гартом. Вскоре они обнаружили поляну, где буйствовали сорняки, растительность была свежей, молодой. Им сразу бросились в глаза камни старой стенной кладки, заросшие густым кустарником. Старые деревья были вырублены – когда-то здесь расчищали место для жилья.

Рен в задумчивости осмотрелась. Неужели это место они и искали? Она покачала головой. Пещер здесь не было и в помине. Однако…

Подозвав Гарта, она не мешкая села на лошадь, и они направились на запад.

Долину закрывали от океана скалистые горы. Начался крутой подъем. Здесь почти не было растительности, лишь кое-где из расщелин и трещин выбивалась трава да чахлый кустарник. Рен с трудом добралась до вершины, нависавшей над скалами и океаном. Бросив поводья, она направилась к широкой каменистой впадине, почерневшей или, скорее, закопченной, напоминавшей яму для костра, вылизанную пламенем. С минуту она изучала ее, затем, не взглянув на Гарта, подошла к краю обрыва. Теперь усилившийся ветер дул непрерывно, бросаясь ей в лицо резкими порывами. Когда она склонилась над обрывом, Гарт уже стоял рядом. Они молчали, пристально глядя вниз, туда, где на пустынный берег набегали океанские волны. Приближалась буря – волны становились все выше. Разбиваясь о скалы, они превращались в белую пену, разбегавшуюся по прибрежной полосе.

Рен долго изучала обрыв. В сгущавшихся сумерках рассмотреть детали было не так-то просто. Все вокруг уже заполнила тьма. Солнечный свет, порой пробивавшийся сквозь тучи, попадал лишь на поверхность горы.

Девушка нахмурилась. Что-то здесь казалось ей странным, вызывало беспокойство. Однако она никак не могла понять, что же именно. Рен присела на корточки и, уперев в колени руки, надолго задумалась.

Наконец она поняла, в чем дело: не было видно морских птиц.

Она снова погрузилась в раздумья: что бы это могло значить? Повернувшись к Гарту, она подала знак, чтобы он подождал, а сама, проворно поднявшись, поспешила к лошади, вытащила из мешка веревку и вернулась на прежнее место. Гарт с любопытством наблюдал за ней. Девушка вновь повернулась к своему спутнику и, сделав несколько резких движений, указала куда-то вниз: она хотела, чтобы он спустил ее по отвесному обрыву: необходимо проверить, что находится там, внизу.

Ни слова не говоря, Гарт обвязал Рен веревкой. Та проверила узлы, кивнула. Собравшись с силами, Гарт начал медленно спускать девушку по почти отвесной скале. Рен двигалась с предельной осторожностью, неспешно перехватывая руками веревку и подыскивая надежную опору для ног. Вскоре она потеряла Гарта из виду и, чтобы руководить его действиями, начала дергать за веревку, подавая таким образом условные сигналы.

Ветер усиливался; его порывы сердито толкали ее, сносили в сторону. Стараясь прижиматься к скале, она продолжала спуск. Тучи, все больше сгущаясь, уже полностью закрыли небо. Упали первые капли дождя.

Рен стиснула зубы. Она боялась, что буря, которая вот-вот могла разразиться, не даст ей закончить поиски.

Она наткнулась на кустарник. В руки и ноги впились колючки, и Рен, что-то сердито пробурчав себе под нос, раздвинула ветви. Пробираясь сквозь заросли, она упрямо продолжала спуск. Глянув через плечо, она увидела то, чего раньше не замечала, – темное пятно в гранитной стене или, возможно, углубление. Рен едва удержалась, чтобы не закричать от радости. Она подала знак Гарту, требуя еще немного ослабить веревку, и стала быстро спускаться. Темное пятно приближалось. Оно оказалось больше, чем она ожидала, – огромное черное отверстие в скале. Она заглянула туда. Непроглядная тьма… Что-либо рассмотреть было невозможно. Но рядом имелись и другие отверстия, два сбоку и еще одно, почти скрытое кустарником, за выступом скалы…

Пещеры!

Она подала знак Гарту, чтобы тот ослабил веревку, а потом осторожно спустилась к ближайшему отверстию.

Внезапно она услышала шорох, доносившийся откуда-то изнутри. Она вздрогнула и на мгновение замерла от страха. Затем, собравшись с духом, заглянула внутрь: там царила кромешная тьма, ей ничего не удалось разглядеть.

Неужели она ошибалась?

Она спустилась еще на несколько футов.

Ей показалось, что она уловила во тьме какое-то движение…

Рен изо всех сил дернула за веревку, давая знать Гарту, что ей надо немедленно остановиться, – она висела прямо перед темным отверстием.

И в тот же миг из тьмы, точно ядро из пушки, вылетела птица рок. Внезапно возникшая на фоне серых океанских волн и затянутого тучами неба, она раскинула свои могучие крылья и, казалось, на мгновение заслонила весь белый свет. Птица пролетела рядом с девушкой, задев концом крыла ее ноги. Рен завертелась, закружилась, затрепетала, как паутинка на ветру. Вся съежившись, она судорожно вцепилась в веревку и прижалась к шершавой скале, с трудом удерживаясь, чтобы не закричать, молясь, чтобы птица не заметила ее. Сверкнув золотистым оперением, рок взмыл ввысь, не обратив на девушку ни малейшего внимания. Казалось, птица чем-то раздражена, рассержена: перья ее топорщились, а крылья покрывали шрамы и рубцы. Взвившись в затянутое грозовыми тучами небо, она исчезла из виду.

«Так вот почему не видно морских птиц», – догадалась Рен.

Она еще долго висела, прижимаясь к скале, чтобы убедиться, что рок не вернется. Наконец, осторожно потянув за веревку, подала знак Гарту, что пора поднимать ее наверх.

Едва она добралась до вершины, как начался дождь. Гарт закутал ее в свой плащ и доставил в долину, где они нашли временный приют среди ветвей пихты. Затем он развел костер и сварил похлебку, надеясь, что горячая пища согреет его продрогшую спутницу. Однако Рен дрожала не только от холода – ее трясло при воспоминании о том, как она, совершенно беспомощная, висела на скале, в то время как рок, вылетев из своего гнезда, промчался совсем близко и лишь каким-то чудом не заметил ее, не унес с собой, не заклевал. Ей и в голову не приходило, что она увидит рока. Она хотела лишь найти их пещеры.

Поев горячего, Рен стала успокаиваться, дрожь ее унялась; наконец девушка заговорила.

– Если здесь живут роки, то, может, где-то поблизости скрываются и эльфы, – сказала она, сопровождая свои слова энергичными жестами. – Как ты думаешь?

Гарт скорчил недовольную гримасу.

«Думаю, что ты рисковала жизнью».

– Знаю, – нехотя призналась она. – Но, может, забудем об этом? Хотя бы на время… Мне и так ужасно неловко.

«Хорошо, забудем». Он бесстрастно кивнул.

– Если Гадючья Грива знает правду про этих птиц, то, возможно, она ведает и про эльфов? —, неуверенно проговорила она. – Так мне кажется… Думаю, что кто-нибудь из них появится, если развести сигнальный костер прямо на том выступе, в закопченной яме. Там и раньше разводили огонь. Ты же видел эту яму. Может быть, эта долина – родина эльфов и они до сих пор ее не покинули… Завтра сложим костер и посмотрим, что произойдет.

Не обращая внимания на его безразличный вид – Гарт лишь пожал плечами, – она закуталась в одеяло. Глаза ее светились решимостью. Воспоминания о встрече с гигантской птицей постепенно отступали в дальние закоулки сознания.

Она проспала до полуночи, опоздав сменить Гарта на дежурстве: он решил ее не будить. Оставшуюся часть ночи Реп была начеку: размышляла о будущем, о том, что их ожидает. Ночью дождь прекратился, и к утру вернулся летний зной, тяжелый, насыщенный испарениями. Они разыскали сухие деревья, наломали веток и на лошадях перевезли их к обрыву. День выдался ясный и знойный, и дождя, судя по всему, не предвиделось. Ветерок же, временами задувавший с моря, не приносил желанной прохлады. От береговой полосы до самого горизонта простиралась зеркальная гладь океана; с вершины скалы он казался плоским и твердым, напоминая гигантский стальной лист.

Птица больше не показывалась. Гарт предположил, что роки – ночные птицы, предпочитающие охотиться под покровом темноты. Несколько раз Рен казалось, что она слышит их крик, далекий и приглушенный. Ей очень хотелось узнать, сколько птиц гнездится в пещерах и есть ли у них птенцы. Однако повторно спуститься с обрыва она все же не решилась.

Они сложили сигнальный костер в углублении на краю скалы, возвышавшейся над Синим Разделом. В предзакатный час Гарт высек кремнем огонь и разжег хворост, а вскоре занялись и толстые ветви, потрескивая в вечерней тишине. Языки пламени взвились к небу, озаряя сгустившиеся сумерки оранжевыми и золотистыми отблесками. Рен удовлетворенно осматривалась. Если эльфы находятся где-нибудь поблизости, они наверняка увидят огонь.

Они поужинали в полном молчании, расположившись неподалеку от сигнального костра, и, пристально глядя на пламя, думали каждый о своем. Рен поймала себя на том, что вспоминает своих двоюродных братьев, Пара и Колла, а также Уолкера Бо. Ей очень хотелось бы узнать, сумел ли Алланон убедить их, как убедил ее, выполнить его наказы. Призрак велел Пару отыскать Меч Шаннары, Уолкеру – друидов и потерянный Паранор, а ей – пропавших эльфов. Если они не найдут требуемого, если хотя бы одному из них не удастся выполнить наказ, то, как сказал призрак, мир опустеет, станет бесплодным и будет обречен на вымирание, а все народы станут добычей порождений Тьмы. Лицо ее приняло озабоченное выражение; она рассеянно отбросила упавший на лоб завиток волос. Что это за порождения Тьмы? Коглин ей о них рассказывал, но не слишком много. Той ночью в Хейдисхорне он поведал им удивительно запутанную и страшную историю. Эти существа появились из пустоты после смерти Алланона, когда ослабла магическая сила. Что все это значит?

Покончив с ужином, она поднялась и подошла к краю скалы. Ночь стояла светлая – тысячи звезд высыпали на небе, они мерцали отраженным светом на темной поверхности океана, словно накинув на него мерцающее серебристое покрывало. Какое-то время Рен стояла, зачарованная красотой ночи; она наслаждалась вечерней прохладой, забыв все свои тревоги и сомнения. Вернувшись наконец к действительности, она вновь задумалась о будущем, о том, что ее ждет. Ведь прежняя спокойная и размеренная жизнь вдруг неожиданно обратилась в постоянные скитания, постоянные поиски и тягостные раздумья.

Она вернулась к костру. Великан-скиталец расстилал одеяла, предусмотрительно прихваченные из долины. Им предстояло провести ночь у костра, который надлежало поддерживать в течение трех дней, – возможно, меньше, если кто-нибудь появится раньше. Лошадей они оставили в долине, привязав их под деревьями. Главное, чтобы не пошел дождь, – прекрасно выспаться они могут и под открытым небом.

Гарт вызвался подежурить первым, и Рен согласилась. Она легла недалеко от костра, глядя на пляшущие во тьме языки пламени и размышляя о матери, о ее лице и голосе, недавно приснившихся ей.

«Помни меня», – сказала мать.

Почему же она никак не может вспомнить?

С этими мыслями Рен и заснула.

Проснулась Рен от прикосновения Гарта – он положил руку ей на плечо. Так будил он ее уже сотни раз, все предыдущие годы, и по этому прикосновению она давно научилась распознавать, что у друга на душе. Сейчас в его прикосновении сквозила тревога.

Стряхнув с себя сон, она мигом поднялась. Было еще очень рано; Рен тотчас же это поняла, взглянув на небо. Рядом с ними по-прежнему ярко пылал костер. Гарт, напряженно прислушиваясь, смотрел куда-то в сторону. Рен слышала, что к ним кто-то приближается. Причем этот кто-то даже не пытался скрыть свое присутствие, замаскировать свое приближение: как будто когтистые лапы скребли по скале.

Гарт повернулся к девушке, жестами сообщая, что еще недавно ничего подозрительного он не замечал. Их ночной гость поначалу, вероятно, подбирался совершенно бесшумно, а затем решил отбросить осторожности. Гарт же, будучи глухим, почувствовал его приближение инстинктивно.

– Может быть, рок? – предположила Рен, вспомнив о когтистых лапах.

Гарт отрицательно покачал головой.

– Тогда, возможно, это тот, о ком говорила Гадючья Грива?

Гарт не отвечал. Впрочем, ответа и не требовалось. К ним явно подбирался враг, опасный враг…

Глаза друзей встретились. Рен вдруг все поняла.

Это был их преследователь, решивший наконец предстать перед ними.

Царапанье когтей по камню становилось все громче, при каждом шаге все продолжительнее, как будто существо это передвигалось с усилием, едва тащило свое тело. Рен и Гарт отступили на несколько шагов, пытаясь встать так, чтобы между ними и незваным гостем оказалось пламя костра.

Рен потянулась к висевшему у нее на поясе длинному ножу – оружию не такому уж грозному. Гарт схватил свою увесистую дубину с железными шипами. Рен пожалела, что не прихватила свою, – она оставила ее с поклажей, рядом с лошадью.

Внезапно в свете костра возникла уродливая образина, вырвавшаяся откуда-то из тьмы. А в следующее мгновение они увидели длинное мускулистое тело чудовища. Рен похолодела. Перед ними стояло жуткое, ни на что не похожее существо – огромный зверь, обросший густой серой шерстью, с темной оскаленной мордой и горящими глазами, в которых отражались красные отблески костра. И в то же время этой странной твари было присуще нечто человеческое: передние лапы напоминали руки человека, правда поросшие густейшей шерстью, а пальцы задних лап, корявые и покрытые мозолями, заканчивались длинными когтями. Голова по форме походила на человеческую, а морда была волчьей.

Чудище замотало головой, глядя на них горящими глазами.

Так вот он, их преследователь… Рен перевела дух. Значит, вот какое существо шло за ними с таким упорством, преследовало по всей Западной Земле в течение многих недель? Но до сих пор оно от них скрывалось… Почему же чудовище именно сейчас обнаружило себя?

Рен вдруг осенило: враг решил, что пора с ними расправиться. Девушка вздрогнула – догадка эта ее ужаснула.

Гарт мельком взглянул на нее, и этот беглый взгляд выражал многое: у него не оставалось никаких иллюзий, он был готов к самому худшему. Гарт сделал шаг в направлении противника.

В тот же миг чудовище бросилось на скитальца, едва не застав того врасплох. Отпрянув назад, Гарт взмахнул дубиной, отбросив нападавшего. Волк-чудовище растянулся на земле, завалившись на бок, но тотчас же с ворчанием поднялся и, оскалившись, снова бросился на Гарта – на Рен чудище, казалось, не обращало ни малейшего внимания. На сей раз скиталец встретил врага во всеоружии – острый шип дубины вонзился в покрытое шерстью тело. Раздались дикий вой и треск костей. Волк откатился в сторону, затем, снова поднявшись, принялся ходить вокруг скитальца кругами, по-прежнему не обращая внимания на Рен. Зверь, очевидно убедившись, что девушка собой опасности не представляет, решил в первую очередь покончить с Гартом.

– Кто ты? – невольно вырвалось у Рен. – Почему ты нас преследуешь?

Животное вновь прыгнуло на Гарта, пытаясь вцепиться в него зубами. Мерзкая тварь, казалось, совершенно равнодушна к боли. И вновь Гарту удалось отбросить противника, который, однако, тотчас же поднялся и ринулся в атаку. Одно за другим отбивал скиталец яростные атаки врага, и каждый раз тот поднимался, с новой силой бросаясь на Гарта. Рен, пригнувшись к земле, наблюдала за схваткой, однако вмешаться не решалась, опасаясь, что может помешать другу. Да и не было у нее благоприятного момента для нападения. Волк проявлял такое проворство, что оставался на земле лишь долю секунды, движения его были плавными и молниеносными. И при этом в каждом движении его, во всех бросках было столько человеческого, что Рен уже и не знала, кто же перед ней – волк или человек. Во всяком случае, одно она знала наверняка: настоящие волки ведут себя иначе.

Схватка затянулась. Оба противника были изранены, но если из ран Гарта струилась кровь, то раны волка затягивались мгновенно, они тотчас переставали кровоточить. Казалось бы, переломы костей должны были стеснять его движения, однако этого не происходило. По-видимому, его не беспокоили ни раны, ни переломы, ни ушибы, почти как…

Рен вспомнила рассказанную ей Паром историю о порождениях Тьмы, которых тот повстречал, когда вместе с Коллом и Морганом совершал путешествие в Кальхавен.

Так, значит, это вервульф!

Ни о чем больше не задумываясь, она бросилась на чудовище с ножом. Волк уловил ее движение, в пылающих глазах зверя промелькнуло удивление. Рен настигла врага одновременно с Гартом – волк оказался в ловушке. Гарт ударил дубиной по омерзительной морде, Рен всадила свой длинный нож в грудь, заросшую вздыбившейся серой шерстью. Животное отпрянуло, издав пронзительный вопль, напоминающий крик разъяренной женщины. Затем неожиданно развернулось и бросилось на Рен, повалив ее на землю. Девушка отчаянно отбивалась ногами, оберегая от страшных зубов вервульфа лицо и шею. Рен спасла необузданная ярость зверя: волк с такой силой ударил девушку передними лапами, что ее, отлетевшую на несколько метров, скрыла тьма. Когда Рен вскочила на ноги, ножа при ней не было, он все еще торчал в груди вервульфа. Гарт тоже лишился своего оружия: дубина его переломилась, но он уже держал в руке короткий меч.

А волк передвигался с прежней легкостью, безо всякого усилия, кровожадно скаля зубы.

Чудовищный волк.

Вервульф.

Рен вдруг осознала, что если они не убьют его, то он убьет их, непременно убьет. Она выбежала к свету костра; ей с великим трудом удавалось сохранять хладнокровие. Гарт, едва взглянув на нее, протянул свой нож.

В этот момент вервульф, на мгновение остановившийся перед прыжком, словно выбирая себе более достойного противника, снова бросился на Гарта. Гигант-скиталец и на этот раз отбил его атаку, однако и сам, потеряв равновесие, оказался на земле. В следующее мгновение на него с рычанием навалился вервульф. Хотя Гарт был самым могучим из всех, кого Рен когда-либо знала, но и ему оказалось не под силу бороться с чудовищем. Он слабел с каждой секундой.

– Гарт, держись!

Бросившись на помощь другу, она метнула в зверя нож. Лезвие вонзилось в гибкое мощное тело, но волк, казалось, этого даже не заметил. Рен вцепилась в густую серую шерсть, пытаясь сбросить врага, оттащить его от лежавшего на земле Гарта. Увидев мельком лицо друга, лицо, покрытое испариной и словно окаменевшее, она взвыла от ярости и собственного бессилия.

Вервульф наконец стряхнул ее с себя. Безоружная, она растянулась на земле, но тотчас же вскочила, почувствовав, что обожглась. Неужели так далеко распространялся жар костра? Однако боль не проходила – ей казалось, что раскаленные уголья пылают на ее груди. Она инстинктивно поднесла к груди руку и неожиданно поняла, что обожгла ее вовсе не пламенем костра. Едва она прикоснулась к висевшему у нее на шее кожаному мешочку, как почувствовала, что кончики пальцев словно прикоснулись к огню… Жжение исходило от талисмана.

Она поспешно развязала мешочек и, не задумываясь, высыпала на ладонь камешки – раскрашенные осколки скалы.

Рен на мгновение зажмурилась: камни вспыхнули, заливая все вокруг ослепительным светом, но в следующую секунду потеряли окраску и превратились… Она не смогла подыскать подходящего слова; впрочем, ей раздумывать-то было некогда – изливавшийся из камней свет сгущался, словно превращаясь в живое существо, извивающееся, пританцовывающее, беспокойное… Она заметила, как неестественно задралась голова вервульфа. Заметила и страх в его глазах. Может, им с Гартом все же удастся спастись, если…

Рен действовала быстро и решительно, повинуясь инстинкту или, возможно, какому-то внезапному озарению: она отдала камням мысленный приказ, вернее, не камням, а отделившемуся от них сгустку света, метнув огонь в чудовище-вервульфа. Огненный шар молнией пронесся над лужайкой, и зверь с диким воем, извиваясь всем телом, отскочил от лежавшего на земле Гарта. Сияющее облако полностью окутало вервульфа, объяло пламенем, сжигая его, уничтожая… Рен вытянула руку, поддерживая силы огня. Ее переполняла доселе неведомая ей сила, пугающая и в то же время вселяющая уверенность. Волк не сдавался, он боролся, упорно и яростно, пытаясь вырваться из огненной ловушки. Но тщетно – с магией камней волк совладать не мог. Рен ликовала, она хлопала в ладоши, глядя, как зверь сгорает, обращаясь в пепел, исчезает…

Затем магическое пламя погасло, и девушка со своим другом-скитальцем вновь остались у костра одни.