Текст книги "Черный единорог"

Терри Брукс
Черный единорог

– Откуда ты знаешь, что она единорог? – спросила Молли. – И почему ты боялся, что она до тебя дотронется? Я видела. Ты боялся ее.

– Это долгий разговор, а мне он не по нутру. – без всякой злобы ответил кот. – И на твоем месте я бы не стал терять время на разные глупости. Что касается первого вопроса, то каждый кот, вышедший из младенческого возраста, знает, как обманчива внешность. Это вам, людям, внешность ласкает глаз. Что касается второго вопроса, то… – Тут он запнулся и вдруг стал тщательно умываться; не сказал ни слова, пока старательно не вылизал всего себя. Но и тогда он не взглянул на Молли, а начал рассматривать свои когти. – Если бы она прикоснулась ко мне, – совсем тихо произнес кот, – я бы оказался в ее власти и уже никогда не был бы самим собою.

Питер С. Бигл «Последний единорог»

ПРОЛОГ

Черный единорог выступил из утреннего тумана, словно родился из него, и воззрился на королевство Заземелье.

Рассвет замешкался на востоке в верхней точке горизонта, солнце, как незваный гость, выглянуло из своего укрытия, чтобы увидеть поспешный уход ночи. С появлением единорога тишина будто стала еще напряженнее, точно таинственное событие, происшедшее в маленьком уголке, разнеслось по всей долине. Повсюду сон уступал место бодрствованию, грезы – реальности, и это мгновение перехода, казалось, будет длиться вечность.

Единорог стоял на северной оконечности долины, высоко-высоко в Мельхорских горах, рядом с границей царства фей. Перед единорогом простиралось Заземелье: лесистые склоны и голые скалы убегали вниз навстречу холмам, рекам и озерам, рощам и кустарникам. Сквозь исчезающую тень, там, где на каплях утренней росы плясал солнечный лучик, заскользили неясные пятнышки. Замки, города и домики вырисовывались смутно, это были искаженные очертания на фоне симметрии, присевшие отдохнуть существа, которые словно выдыхали дым, идущий от тлеющих угольков.

В горящих зеленым огнем глазах единорога стояли слезы, огонь этих глаз охватил всю долину от края до края, и они засветились новой жизнью. Как долго пришлось ждать!

Узкий ручеек стекал вниз, заполняя углубление между скалами, находящееся в нескольких метрах от того места, где стоял единорог. Лесные зверюшки, собравшиеся на берегу этого водоема: кролик, барсук, несколько белок и мышей-полевок, опоссум с детенышем и одинокая жаба – припали к земле и с благоговейным страхом уставились на представшее пред ними чудо. Пещерные существа снова уползли в тень. Болотные твари уныло вернулись в нору. Птицы неподвижно застыли на ветках деревьев. Все звуки умолкли. Слышалось только журчание бегущего с гор ручья.

Черный единорог кивнул в знак признательности за выказанное ему почтение. Тело цвета черного дерева светилось в полутьме, грива и волосы над копытами развевались на ветру и поблескивали, как шелковые нити. Козлиные ноги били копытами, львиный хвост со свистом рассекал воздух; это было неугомонное движение на фоне застывшего мира. Острый рог, мерцая волшебным светом, пронзил мрак. Множество существ создала природа, но не было среди них более красивого и грациозного создания, чем единорог, и никогда не будет.

Над долиной королевства Заземелье вдруг взошло солнце, и новый день пришел на смену ночи. Черный единорог почувствовал, как греет небесное светило, и поднял голову, чтобы приветствовать его. Но невидимые путы по-прежнему сковывали единорога, и постоянно идущий от них холод почти сразу же прогнал случайное тепло.

Единорог вздрогнул. Он был бессмертный – его нельзя было убить. Но его жизнь можно было украсть. Время работало на врага, который держал единорога в плену. И время снова пошло вперед.

Черный единорог молнией помчался сквозь свет и тьму в поисках свободы.

Глава 1. СНЫ…

Ночью я видел сон, – утром, во время завтрака, объявил Бен Холидей.

С таким же успехом он мог бы сообщить сводку погоды. Советник Тьюс, казалось, не слышал; он так глубоко задумался, что на худом совином лице залегли морщины, взгляд застыл метрах в шести над столом в невидимой точке пространства. Кобольды Сапожок и Сельдерей едва подняли глаза от тарелок с сдой. Писцу Абернети удалось изобразить вежливое любопытство, но для лохматого пса, чья морда обычно и так выражала вежливое любопытство, это было не очень трудно.

Лишь Ивица, которая только что вошла в столовый чертог замка Чистейшего Серебра и села рядом с Беном, выказала неподдельный интерес: выражение лица у нее внезапно изменилось, и это был тревожный знак.

– Мне снился дом, – решительно продолжал Бен. – Мне снился старый мир.

– Простите? – Теперь советник, очевидно, вернулся с той далекой планеты, где он только что побывал, и смотрел на Бена. – Простите, мне послышалось, что вы говорили о том….

– Что именно вам снилось, Ваше Величество? – нетерпеливо перебил советника Абернети. Вежливое любопытство сменилось легким неодобрением.

Абернети многозначительно глядел на Бена поверх очков. Пес всегда смотрел так на короля, когда Бен упоминал старый мир.

Бен рванулся вперед:

– Мне снился Майлз Беннетт. Помните, я рассказывал о Майлзе, адвокате, моем давнем партнере? Ну вот, он мне и приснился. Будто он попал в беду. Сон был обрывочный, без начала и конца. Словно я включил кино с середины. Майлз сидел у себя в конторе и работал – разбирал бумаги. Раздавались телефонные звонки, в тени ходили какие-то люди, я не мог их рассмотреть. Но я видел, что Майлз совершенно не в себе. Вид у него был ужасный. Он все время спрашивал про меня. Он интересовался, где я, почему не пришел. Я стал кричать ему, но он не слышал. Затем все как-то исказилось, картинка потускнела, наступила тьма. Майлз продолжал звать и спрашивать, где я. Потом что-то встало между нами, и я проснулся. – Бен бегло оглядел лица сидящих за столом. Теперь все слушали. – Но это еще не все, – быстро добавил он. – У меня такое чувство, точно все эти образы предвещают какое-то несчастье. Меня испугала их выразительность. Они были такие… настоящие.

– Ваше Величество, такие сны не редкость, – пожав плечами, заметил Абернети. Он крепче приладил очки к носу и с чопорным видом, облаченный в жилет, сложил холеные руки на груди. Это был утонченный пес. – Я читал, что сны часто являются проявлением наших подсознательных страхов.

– Но не этот сон, – настаивал Бен. – Это был не обыкновенный, заурядный сон. Это было что-то вроде предостережения.

Абернети фыркнул:

– И надо полагать, сейчас вы скажете, что этот угнетающе повлиявший на ваши чувства сон понуждает вас вернуться в старый мир.

Теперь, когда его худшие опасения почти подтвердились, писец даже не пытался скрыть огорчения.

Бен колебался. Прошло больше года с тех пор, как из чащи леса, расположенного на Голубом хребте, в тридцати километрах к юго-западу от Уэйнсборо, штат Виргиния, он проник за туманы царства фей и вступил в королевство Заземелье. За эту честь он заплатил миллион долларов, когда, движимый скорее отчаянием, чем здравым смыслом, ухватился за объявление в каталоге универсального магазина. В Заземелье Бен прибыл в качестве короля, но население страны не сразу признало его. Его права на трон оспаривали со всех сторон. Чудища, в существование которых он раньше даже не верил, едва не погубили его. В этом странно притягательном мире правило всем волшебство, и Бен был вынужден овладеть этим обоюдоострым мечом, чтобы выжить. С тех пор как он решил проникнуть за туманы, действительность для него стала иной, и привычная жизнь адвоката из Чикаго, штат Иллинойс, казалось, начала забываться под воздействием свежих впечатлений. Однако прежняя жизнь червоточиной сверлила его память, и время от времени Бен подумывал о возвращении домой.

Его глаза встретились с глазами писца.

– Признаться, я тревожусь за Майлза, – наконец произнес он.

В столовом чертоге стояла тишина. Кобольды перестали есть, на их обезьяньих мордочках застыли, обнаружив целую уйму зубов, пугающие полуулыбки. Абернети неподвижно сидел на стуле. Ивица побледнела и как будто хотела что-то сказать. Но первым заговорил советник Тьюс.

– Одну минуту, Ваше Величество, – приложив к губам костлявый палец, задумчиво произнес он.

Советник встал, отпустил мальчиков-слуг, которые скромненько стояли по обе стороны стола, и плотно прикрыл за ними двери. Шестеро друзей остались одни в похожем на пещеру столовом чертоге. Но, очевидно, советнику и этого было мало. В дальнем конце зала была огромная арка, за которой находился коридор, ведущий в другие помещения замка. Тьюс бесшумно подошел к ней и заглянул в коридор.

Бен с любопытством наблюдал за советником, удивляясь, почему он так осторожен. Конечно, сейчас не прежние времена, когда они жили в замке Чистейшего Серебра вшестером. Теперь здесь тьма придворных всех возрастов и званий: солдаты и часовые, посланцы и гонцы, и всякие шпионы – все натыкаются друг на друга и лезут в личную жизнь Бена в самую неподходящую минуту. Но вопрос о его возвращении в старый мир открыто обсуждался и раньше всеми без исключения. К этому времени народ Заземелья уже знал, что Бен нездешний.

Он грустно улыбнулся. Ничего, осторожность не повредит.

Бен потянулся и расслабился. У него была непримечательная наружность: рост средний, телосложение обычное, фигура пропорциональная. Движения быстрые и точные, в юности он был боксером и еще не утратил старые навыки. Лицо, загорелое от солнца и ветра, с выступающими скулами, высоким лбом и горбатым носом, волосы слегка поседели на висках. В уголках глаз показались морщинки, но сами глаза были ярко-синие и похожи на льдинки.

Бен поднял глаза к потолку. Свет утреннего солнца струился из высоких стеклянных окон и играл на гладком дереве и камне. Бена пронизывало тепло крепости, этого удивительного замка Чистейшего Серебра, и Холидей чувствовал, как крепость эта обеспокоена. Она слышала его рассказ о сне и выражала недовольство. Она словно мать, которая волнуется за дерзкое, безрассудное дитя. Мать, которая стремится всегда держать это дитя при себе. Всем стало не по себе, когда он заговорил об отъезде.

Бен украдкой взглянул на своих друзей: волшебник Тьюс, чья магия часто давала осечку, огородное пугало в лоскутной мантии и с преувеличенной жестикуляцией; придворный писец Абернети, которого советник неудачным заклинанием превратил в мягкошерстного терьера, а потом так и не смог расколдовать, и Абернети остался псом в одежде джентльмена; Ивица, прекрасная сильфида, полуженщина-полудеревце, существо из царства фей, тоже владеющая чарами; Сапожок и Сельдерей, два кобольда, очень похожих на обезьян в бриджах, – скороход и повар. Поначалу все они казались Бену такими странными. Но год спустя ему было с ними спокойно и уютно, в их присутствии он чувствовал себя в безопасности.

Бен покачал головой. Он жил в мире драконов и ведьм, гномов, троллей и других необыкновенных созданий, настоящих крепостей и волшебства. Он жил в сказочном королевстве и был в нем королем. Он был тем, кем когда-то мечтал быть. Старый мир остался далеко позади, прежняя жизнь ушла в прошлое. Неудивительно, что Бен так часто думал о том мире и той жизни, о Майлзе и о Чикаго, об адвокатских делах и о разных обязательствах, которые Бен не успел выполнить. Нити из узора давешнего сна вплетались в его память и неумолимо затягивались. Оказалось, что не так легко забыть прошедшую часть жизни…

Советник Тьюс откашлялся. – Ваше Величество, этой ночью я тоже видел сон,

– объявил вернувшийся из разведки волшебник. Бен быстро поднял глаза. Высокая фигура в балахоне склонилась над спинкой кресла Бена, зеленые глаза смотрели ясно и холодно. Тощие пальцы правой руки потирали щетинистый подбородок, голос напоминал настороженное шипение. – Я видел пропавшие волшебные книги!

Теперь Бен понял осторожность советника. В королевстве Заземелье очень немногим было известно о волшебных книгах. Они принадлежали сводному брату Тьюса, прежнему придворному магу, человеку, которого Бен знал в старом мире под именем Микса. Этот Микс вместе с недовольным всем наследником престола продал Бену за миллион долларов королевство Заземелье в полной уверенности, что Бен угодит в одну из расставленных для его погибели ловушек и, когда Миксу наконец удастся отправить Бена на тот свет, королевство снова можно будет выставить на продажу. Микс надеялся сделать Тьюса своим союзником, пообещав сообщить ему знания из спрятанных волшебных книг – эта приманка должна была привлечь советника на сторону Микса. Но Тьюс вступил в союз с Беном, и они не попались ни в одну из ловушек Микса и навсегда изгнали старого колдуна из Заземелья.

Бен, полуобернувшись, посмотрел прямо в глаза советнику. Да, Микса нет, но волшебные книги все еще лежат зарытые где-то в долине…

– Ваше Величество, вы слышали, что я сказал? – Глаза советника сверкали от волнения. – В пропавших книгах собраны заклинания всех волшебников Заземелья с того времени, как возникла магия! Кажется, я знаю, где эти книги! Во сне я увидел, где они спрятаны! – В его глазах сверкали огоньки. Голос понизился до шепота. – Они лежат в подземелье разрушенной крепости Мирвук, стоящей высоко в Мельхорских горах! Во сне я шел за фонарем, который перемещался сам по себе, я следовал за ним сквозь тьму, проходил через тоннели, взбегал по лестницам, пока не достиг двери, помеченной старинными буквами и рунами. Дверь открылась, на одной из каменных плит пола был особый значок. Я коснулся этой плиты, она подалась, и под ней лежали книги! Я помню все, будто это происходило наяву!

Теперь настала очередь Бена выразить сомнение. Он что-то забормотал и осекся, не зная, что сказать. Почувствовал, как сидящая рядом Ивица беспокойно зашевелилась.

– Честно говоря, я не знал, рассказывать ли о своем сне, – признался волшебник, он торопился, слова так и сыпались. – Я думал, может, стоит подождать, пока выяснится, вещий это сон или обман, а потом уже говорить о нем. Но когда вы рассказали о своем сне, я… – Он замешкался. – Ваше Величество, мой сон вроде вашего. Это скорее не сон, а предостережение. Он был необыкновенно выразителен, притягивал своей яркостью. Он не пугал, как ваш, он… вызывал радость!

На Абернети это не произвело абсолютно никакого впечатления.

– Вероятно, накануне ты что-то съел, волшебник, – с недобрым видом предположил пес. Советник будто не слышал Абернети.

– Вы понимаете, что будет, если я получу волшебные книги в свое распоряжение? – спросил Тьюс, его лицо хищной птицы напряглось от волнения.

– Вы представляете, какой волшебной силой я стану обладать?

– Мне кажется, с тебя хватит той силы, которой ты обладаешь! – огрызнулся Абернети. – Позволь тебе заметить, что именно твоя волшебная сила (или ее отсутствие) несколько лет назад довели меня до моего теперешнего положения! Нет нужды говорить, сколько зла ты сможешь принести, если твоя волшебная сила возрастет!

– Сколько зла?! Я смогу творить добро! – Советник повернулся к Абернети и наклонился к нему. – Я смогу найти способ превратить тебя в человека!

Абернети притих. Можно быть недоверчивым, но не до тупости. Больше всего на свете ему хотелось стать человеком.

– Советник, вы в этом уверены? – наконец спросил Бен.

– Так же, как и вы. Ваше Величество, – ответил волшебник. Он помедлил. – Однако странно, что в одну и ту же ночь было два сна…

– Три, – вдруг сказала Ивица. Все уставились на нее: советник не закончил предложения; Бен все еще старался понять важность вещего сна советника; Абернети и кобольды лишились дара речи. Она сказала…

– Три, – повторила Ивица. – Мне тоже приснился сон, он был удивительный и волнующий, может, даже более яркий, чем ваши.

Бен снова увидел ее лицо, выражавшее тревогу. Ивица стала от этого еще статнее, еще сильнее. Раньше Бен был занят другим и не обращал на нее внимания. Ивица не любила преувеличивать. Что-то на самом деле ее потрясло. В ее глазах было беспокойство, почти страх.

– Что тебе приснилось? – спросил Бен. Она заговорила не сразу. Казалось, над чем-то раздумывала.

– Я путешествовала по земле, знакомой, но неведомой. Это было в Заземелье и в то же время где-то еще. Я что-то искала. Была не одна, мои спутники – тусклые тени – что-то настойчиво шептали мне. Надо было торопиться, но я не понимала почему. Просто продолжала искать. – Она передохнула. – День сменился вечером, лунный свет заливал окружившие меня леса. Теперь я осталась одна. И так испугалась, что не могла даже позвать на помощь, хотя нужно было. Туман наплывал, тени сгустились и придвинулись так близко, что чуть не поглотили меня. – Она погладила руку Бена и сжала ее. – Ты был нужен мне, Бен, очень нужен; мысль, что тебя нет рядом, была невыносима. Казалось, внутренний голос шептал мне, что, если я не вернусь из этого путешествия как можно скорее, я потеряю тебя. Навсегда.

Ивица так произнесла последнее слово, что у Бена поползли мурашки по коже.

– Потом передо мной вдруг появилось существо, видение, возникшее из предрассветного тумана. – Зеленые глаза сильфиды вспыхнули. – Бен, это был единорог, такой странный и очень темный, что казалось, он впитывает белый свет луны, как губка воду, и ничуть не светлеет. Это был единорог, но не белый, как в прежние времена, а иссиня-черный. Он встал на моем пути, наклонил рог и стал бить копытами о землю. Стройное тело изогнулось и изменило форму, и даже почудилось, что это скорее демон, злой дух, а не доброе создание из царства фей. Он стоял передо мной, словно огромный разъяренный зубр. Затем двинулся на меня, и я побежала. Я почему-то знала, что он не должен касаться меня: если он до меня дотронется, я пропала. Я бежала быстро, но черный единорог не отставал. Он охотился за мной. Он твердо решил меня поймать.

Ивица часто дышала, ее тонкая фигурка напряглась от захлестывающих чувств. В комнате стояла мертвецкая тишина.

– И тут я заметила, что в руках у меня уздечка из золотых нитей, из настоящих золотых нитей, которые пряли и сплетали феи прежних дней. Я не знала, как у меня оказалась эта уздечка; я только знала, что терять ее нельзя. Потому что это единственная уздечка в мире, которая может усмирить черного единорога. – Ивица еще крепче сжала руку Бена. – Я бежала и искала тебя, Бен. Я понимала, что уздечку надо отдать именно тебе, и, если я сейчас не встречу тебя, черный единорог непременно настигнет меня и…

Она умолкла, ее глаза пристально посмотрели на Бена. На миг он забыл все, что она только что сказала, он чувствовал лишь ее взгляд, прикосновение ее руки. Ивица предстала вдруг той невероятно красивой женщиной, которую Бен встретил почти год назад, когда она купалась обнаженной в водах Иррилина; она походила тогда одновременно на сирену и на дитя фей. Этот образ никогда не покидал Бена. Как только он видел Ивицу, воспоминание возникало снова и снова.

Наступило неловкое молчание. Лишь Абернети откашлялся.

– Урожайная выдалась ночь для снов, – лукаво заметил он. – Кажется, все присутствующие, кроме меня, что-то видели. Сапожок, тебе что-нибудь снилось

– друзья в беде, волшебные книги или черные единороги? А тебе. Сельдерей?

Кобольды тихо зашептались и вместе покачали головами. Но настороженный взгляд их смышленых глаз говорил о том, что они относятся к таким снам не так легко, как Абернети.

– И еще одно, – все еще глядя только на Бена, сказала Ивица. – Я убегала от зверя, который гнался за мной, то ли от черного единорога, то ли от дьявола, и проснулась. Я проснулась, но знала, что сон не кончился, что будет продолжение.

Бен прервал раздумья и медленно кивнул.

– Иногда один и тот же сон приходит несколько раз… с перерывами.

– Нет, Бен, – твердо прошептала Ивица. И отпустила его руку. – Этот сон напоминал твой: это был скорее не сон, а предостережение. Мой король, я получила предостережение. Существа из царства фей точнее постигают смысл снов. Мне показали то, что я должна знать, но показали не все.

– В летописях Заземелья встречаются рассказы о явлении черного единорога,

– внезапно объявил советник Тьюс. – Помнится, мне раза два попадались эти истории. Это было давно, и сообщения о таких случаях ничем не подтверждены. Единорог считался тогда порождением дьявола, обладающим такой зловещей силой, что человек погибает от одного взгляда на это существо…

Нетронутая пища и питье остывали в расставленных на столе тарелках и чашках, о завтраке забыли. В столовом чертоге было тихо и пусто, но Бен ощущал на себе чьи-то взгляды. Это было неприятное чувство. Он быстро взглянул на угрюмое лицо советника, а потом снова на Ивицу. Если бы Бену рассказали ее сон, возможно, даже в придачу и сон советника, а самому Бену ничего бы не привиделось, он оставил бы эти сны без внимания. Бен не особенно верил в сновидения. Но воспоминания о Майлзе Беннетте, сидящем в мрачной конторе, Майлзе, который почти обезумел от тревоги, потому что Бена не было рядом в нужную минуту, нависло над Беном, словно облако. Воспоминание было такое яркое, словно Бен увидел его наяву. И в рассказах друзей сквозила та же напряженность, впечатлительность Ивицы и Тьюса только усиливала острое ощущение, что такие мучительные сны нельзя считать следствием вчерашнего обеда или слишком буйного подсознания.

– Почему нам всем это приснилось? – с удивлением произнес Бен.

– Есть страна снов. Ваше Величество, – ответил советник Тьюс, – а в снах действительность и воображение встречаются друг с другом. То, что реально в одном мире, в другом – плод фантазии. В этой стране соединяются сны из царства фей и из мира смертных. – Он встал, в лоскутной мантии он был похож на призрака. – Такие сны имели место и раньше, они часто являлись сразу нескольким людям. В истории Заземелья нередки случаи, когда такие сны видели короли, правители и волшебники одновременно.

– Эти сны – откровение или… предупреждение?

– Эти сны – руководство к действию. Ваше Величество. Уж поверьте. Бен поджал губы:

– И ты, советник, собираешься действовать, как указал тебе сон? Ты пойдешь за пропавшими волшебными книгами?

Советник был в нерешительности, он задумался, на лбу появились морщины.

– И значит, Ивице надо искать золотую уздечку? А мне вернуться в Чикаго и проверить, как поживает Майлз Беннетт?

– Простите, Ваше Величество, одну минуту! – Абернети вскочил, вид у него был явно встревоженный. – Может быть, имеет смысл получше обдумать этот вопрос. Вы совершите большую ошибку, если пойдете искать то, что вполне может оказаться иллюзией, навеянной несварением желудка! – Писец посмотрел на Бена в упор. – Ваше Величество, не забывайте, что волшебник Микс все еще ваш злейший враг. Пока вы в Заземелье, он не может причинить вам вреда, но я уверен, что он только и ждет, когда вы совершите глупость и решите вернуться в тот мир, где заманили его в ловушку! Что, если он узнает о вашем возвращении? Что, если опасность, угрожающая вашему другу, исходит от Микса?

– Весьма возможно, – согласился Бен.

– Даже наверняка!

Чтобы подчеркнуть свои слова, Абернети с важным видом приладил очки к носу. Теперь Абернети взглянул на советника.

– А у тебя, я надеюсь, хватает ума, чтобы понять, как опасно пытаться получить власть над пропавшими волшебными книгами, ведь этой властью пользовались чародеи вроде Микса! Задолго до нашего с тобой рождения ходила молва, что волшебные книги отлиты из листов проклятого железа и с помощью этих книг можно творить лишь зло. Дьявольская сила может пожрать тебя вмиг, как огонь съедает сухой пергамент. Советник Тьюс, такое колдовство опасно! Что касается тебя… – Абернети не внял слабым возражениям советника и повернулся к Ивице, – …твой сон пугает меня больше всего. Легенда о черном единороге повествует о зле, это следует даже из твоего сна! Пересказывая летописи Заземелья, советник Тьюс забыл сообщить, что все, кто, по их словам, видел черного единорога, кончали жизнь внезапно и весьма неприятным образом. Если черный единорог действительно существует, это, вероятно, заблудившийся по дороге в Абаддон демон, и лучше оставить его в покое!

В конце для пущей убедительности Абернети щелкнул зубами. Друзья смотрели на него.

– Мы только высказали предположения, – произнес Бен, пытаясь успокоить взволнованного писца. – Мы только рассматриваем возможности…

Он почувствовал, как пальцы Ивицы снова прикоснулись к его руке.

– Нет, Бен. У Абернети верное чутье. Мы уже не рассматриваем возможности.

Бен притих. Он знал, что Ивица права – никто из них этого не сказал, но решение всеми принято. Каждый собирался в собственное путешествие в поисках собственной цели. Они вознамерились проверить истинность своих снов.

– По крайней мере хоть кто-то из вас говорит честно! – раздраженным тоном произнес Абернети. – Говорит честно о своем походе, если не об опасности этого поступка!

– Опасность есть всегда… – начал советник.

– Да, да, волшебник! – оборвал его Абернети я сосредоточил внимание на Бене. – Вы забыли о наших начинаниях. Ваше Величество? – спросил он. – О работе, которая не может быть завершена без вас? Через неделю соберется Совет судей, чтобы оценить введенную вами форму слушания дел. Как только вы установите вехи, должно начаться осушение и строительство дорог на восточной границе Зеленого Дола! Вы не можете просто так все бросить! . Бен рассеянно закивал и отвел глаза. Он неожиданно подумал о другом. Когда это ему пришло в голову все бросить? Он не принимал такого решения. Решение как будто кто-то принял за него. Бен покачал головой. Это невозможно.

Бен снова перевел взгляд на Абернети:

– Не беспокойтесь. Я ненадолго.

– Это неизвестно, – упорствовал писец. Бен помедлил, а потом вдруг улыбнулся:

– Абернети, есть дела более важные и менее. Дела Заземелья могут подождать несколько дней, пока я сбегаю в старый мир и обратно. – Он встал и подошел к Абернети. – Я не могу оставить все как есть. Я не могу притвориться, будто никакого сна не было и я не волнуюсь за Майлза. Рано или поздно мне все равно надо будет вернуться в старый мир. У меня там осталось слишком много всяких обязанностей.

– Если вы не вернетесь, старый мир не рухнет, в отличие от нашего королевства, – в тревоге пробормотал писец.

Бен улыбнулся во весь рот:

– Обещаю быть осторожным. Благополучие Заземелья и его народа дорого мне так же, как и тебе.

– В ваше отсутствие я вполне сносно могу управлять делами страны, мой король, – добавил советник Тьюс. Абернети тяжело вздохнул:

– Почему-то меня не утешает такая перспектива! Подняв руку, Бен предупредил ответ Тьюса:

– Прошу вас, не спорьте. Нам нужно поддерживать друг друга. – Он повернулся к Ивице:

– Ты тоже приняла решение?

Ивица откинула назад длинные, до талии, густые волосы и посмотрела на Бена долгим, почти мрачным взглядом.

– Ты уже знаешь ответ на этот вопрос.

– Кажется, да. Откуда ты начнешь искать?

– С Озерного края. Мне там помогут.

– Может быть, ты подождешь, пока я вернусь из своего путешествия и пойду с тобой?

Глаза сильфиды цвета морской волны смотрели спокойно и уверенно. – А может, ты меня подождешь, Бен?

Бен мягко сжал руку Ивицы:

– Нет, я не могу. Но ты все равно находишься под моей защитой, и я не хочу, чтобы ты шла одна. В сущности говоря, я не хочу, чтобы Тьюс тоже шел один. Охрана может оказаться не лишней. С одним из вас пойдет Сапожок, с другим – Сельдерей. И пожалуйста, не возражайте мне, – быстро продолжал он, видя, что и сильфида, и волшебник уже готовы поспорить, – В пути вас может подстерегать опасность.

– И вас тоже. Ваше Величество, – заметил советник Тьюс.

– Да, я понимаю, – согласился Бен. – Но мое положение отличается от вашего. Я никого не могу взять с собой из этого мира в другой (там это по меньшей мере вызовет удивление), а возможная опасность таится в другом мире. Так что во время этой прогулки мне придется самому себя защищать.

Кроме того, думал Бен, его будет оберегать медальон, висящий у него на шее. Пальцы Бена скользнули за ворот рубашки и нащупали твердую поверхность медальона. По иронии судьбы этот медальон, являющийся ключом к волшебству, дал Бену Микс при продаже королевства. Только владелец медальона мог пройти сквозь волшебные туманы из Заземелья в другие миры и обратно. И только владелец медальона мог вызвать и воспользоваться услугами непобедимого рыцаря по имени Паладин.

Бен провел пальцем по изображению странствующего рыцаря, который выезжает из ворот замка Чистейшего Серебра на фоне восходящего солнца. Тайной Паладина владел лишь Бен. Даже Микс не понимал до конца, в чем сила медальона и как он связан с Паладином.

Бен улыбнулся краешками губ. Микс считал себя очень умным. С помощью медальона он проник в мир Бена и угодил там в капкан. Теперь старый колдун готов отдать что угодно, лишь бы вернуть себе медальон!

Бен перестал улыбаться. Разумеется, Миксу никогда не удастся вернуть медальон. Только владелец медальона может распоряжаться этим талисманом, а Бен никогда его не снимает. Микс больше не угрожает Бену. Но почти похороненная под стеной решимости, на которую опирались все его начинания, где-то в глубине души Бена таилась крошечная тень сомнения и, не давая ему покоя, призывала к бдительности.

– Выходит, что бы я ни сказал, ваше мнение не изменится, – обращаясь ко всем сразу, объявил Абернети и снова завладел вниманием Бена. На Бена взирал пес, он поднял очки на лоб и, сложив на груди руки, принял позу отвергнутого пророка. – Да будет так! И когда же вы отправляетесь. Ваше Величество?

Последовало неловкое молчание. Бен откашлялся:

– Чем скорее я уеду, тем скорее вернусь. Ивица поднялась и встала напротив Бена. Ее руки обвились вокруг его пояса, и она прильнула к Бену. Секунду они держали друг друга в объятиях на глазах у всех. Бен чувствовал, как вибрирует хрупкое тело девушки, эта неясная дрожь говорила о подспудном страхе.

– А сейчас, мне кажется, лучше нам всем заняться своими делами, – тихо произнес советник.

Никто не сказал ни слова. Тишина была хорошим ответом. Уже рассвело, за окнами стояло утро, и все хотели с пользой провести наступающий день.

– Возвращайся ко мне невредимым, Бен Холидей, король Заземелья, – прошептала, прижавшись к его плечу, Ивица.

Абернети услышал ее напутствие и отвел взгляд. – Возвращайтесь невредимым ко всем нам, Ваше Величество, – сказал писец.

Не теряя ни минуты, Бен собрался в путь.

Из столового чертога Бен удалился прямо в спальню и сложил в сумку, с которой он прибыл из привычного мира, несколько необходимых предметов. Потом переоделся в поношенный темно-синий тренировочный костюм и потертые спортивные ботинки. После королевского облачения эта одежда и обувь выглядели странно, но Бен чувствовал себя в них удобно и уверенно. Наконец он возвращается домой, думал Бен. В конце концов он решился это сделать.