Текст книги "Пятое Правило Волшебника, или Дух Огня"

– Надежда довольно слабая. Впрочем, полагаю, ты прав, – согласилась Энн. – Он очень решительный человек. Весь в деда.

Энн аккуратно положила одеяло на матрас.

– Но он должен быть защищен любой ценой. Он – вождь Д’Хары и собирает под свои знамена земли, чтобы сразиться с Имперским Орденом. А в Эйдиндриле, помимо того что он там будет в безопасности, он сможет продолжать ковать новый союз. Он уже доказал свои способности вождя. Пророчества предупреждают, что только у него есть шанс успешно вести нас в этой борьбе. Без него нам наверняка конец.

Вернулась Ниссел с подносом тавы с медом и мятой. Улыбнувшись Зедду, она предоставила Энн снять три горячие чашки чая, которые она тоже принесла. Ниссел поставила поднос на пол перед матрасами и уселась на тот, на котором прежде лежал Зедд. Энн подала знахарке чашку и пристроилась на свернутом одеяле в голове второго матраса.

– Иди сядь и поешь немного тавы с медом, прежде чем тронешься в путь, – похлопала Ниссел подле себя по матрасу.

Зедд, размышляя о серьезных вещах, с едва заметной улыбкой опустился с ней рядом. Знахарка почувствовала его смурное настроение и молча приподняла поднос, предлагая таву. Зедд, видя, что она понимает его озабоченность, хоть и не знает причины, благодарно обнял ее рукой за плечи и взял кусок тавы.

– Жаль, что нам ничего не известно об этой книге, что упомянул Ричард. «Близнец Горы». – Зедд слизнул мед с хрустящей корочки. – И хотелось бы мне знать, что он сам о ней знает.

– Похоже, ничего. Верна сообщила лишь, что книга уничтожена.

Об этом Энн знала еще до того, как Ричард спросил. Она предложила спросить при помощи путевого журнала, хотя магия последнего уже исчезла, лишь для того, чтобы скрыть от Ричарда истинное положение дел.

– Жаль, что я не видел книгу до того, как ее уничтожили.

Энн некоторое время жевала, а потом спросила:

– Зедд, а что, если мы не сможем их остановить? Наша магия уже начинает сдавать. И вскоре исчезнет вовсе. Как мы остановим шимов без волшебства?

Зедд слизнул мед с губы.

– Я по-прежнему считаю, что ответ можно найти там, где шимы были зарыты, где-то в Тоскле. Или как там она нынче называется. Возможно, мне удастся отыскать там книги. Книги по истории или культуре страны. Не исключено, что там имеются нужные мне ключи.

Зедд слабел с каждым днем. Исчезающая магия словно высасывала из него жизнь. Путешествие будет долгим и трудным. И у Энн – те же заботы.

Ниссел прижалась к нему, радуясь тому, что может просто побыть рядом с кем-то, кто интересуется ею как женщиной, а не нуждается в ее лечении. Лечение ему не поможет. Она действительно нравится ему. А еще он сочувствовал ей, женщине, которую большинство людей не понимает. Трудно быть непохожей на других.

– У тебя есть хоть какие-то предположения, как можно изгнать шимов из этого мира? – жуя, поинтересовалась Энн.

Зедд разломил кусок тавы пополам.

– Только те, что мы уже обсуждали. Если Ричард останется в замке, то, не имея возможности добраться до него, шимы вполне могут отправиться обратно в Подземный мир и без нашей помощи. Я понимаю, что надежда на это весьма слабая, но мне всего-то надо отыскать способ загнать их на место, если понадобится. А ты? Есть идеи?

– Ни одной.

– И ты по-прежнему хочешь попытаться вытащить из лап Джегана своих сестер Света?

Энн отшвырнула корешок.

– Магия Джегана исчезнет точно так же, как и остальное волшебство. И сноходец потеряет свою власть над сестрами. Нынешняя ситуация предоставляет мне возможность. И я должна ею воспользоваться.

– Да, но у Джегана все равно в распоряжении остается огромная армия. Для человека, столь часто критикующего мои планы, ты не более изобретательна в смысле тактики, чем я.

– Награда вполне оправдает риск, – возразила Энн. – Ни за что бы не призналась… Но, раз уж наши пути расходятся, скажу. Ты очень умный человек, Зеддикус З’ул Зорандер. И я буду скучать без твоей беспокойной персоны. Твои хитроумные затеи не единожды спасали наши шкуры. Я восхищаюсь твоей стойкостью и понимаю, откуда она у Ричарда.

– Правда? Ну и все равно мне не нравится твой план. И никакая лесть этого не изменит.

Энн лишь улыбнулась.

Ее план был слишком примитивным, но Зедд понимал аббатису. Спасти сестер Света необходимо, и не только потому, что они пленницы жестоких врагов. Если шимов изгонят, то Джеган снова сможет управлять колдуньями и, соответственно, их силой.

– Энн, страх может быть могучим господином. Если некоторые сестры Света не поверят твоим словам, что они могут бежать, ты не имеешь права позволить им оставаться угрозой, хоть и невольной, для нас.

Энн искоса глянула на него.

– Знаю.

Он просил ее либо спасти их, либо убить.

– Зедд, – мягко, с состраданием произнесла она, – я не хочу об этом говорить, но если то, что сделала Кэлен…

– Знаю.

Призвав шимов, Кэлен прибегла к их помощи, чтобы спасти Ричарду жизнь. Но всему есть своя цена. В обмен на возможность удержать Ричарда в мире живых до тех пор, пока он не поправится, Кэлен невольно лишила шимов единственного, что им необходимо, чтобы тоже остаться в мире живых.

Души. Души Ричарда.

Но в замке он будет в безопасности. Место, где их призвали, спасительное убежище для того, по чью душу они пришли.

Зедд поднес половинку тавы к губам Ниссел. Та, улыбнувшись, откусила солидный кусок. А затем дала ему откусить от своего куска, предварительно коснувшись им кончика его носа. Дурачество пожилой знахарки, измазавшей ему как маленькая девочка, кончик носа медом, вызвало у волшебника смешок.

– А что было потом с этим твоим котом, Шнырком? – спросила наконец Энн.

Зедд нахмурился, пытаясь вспомнить.

– По правде говоря, не помню. Тогда только началась война с Д’Харой, развязанная другим дедом Ричарда, Панизом Ралом. Жизнь тысяч людей оказалась под угрозой. Меня еще только должны были назначить Волшебником первого ранга. Эрилин была беременна.

Наверное, во всей этой кутерьме мы его просто где-то потеряли. В замке полно мест, где водятся мыши. Думаю, котишка счел шныряние там более привлекательным, чем жизнь подле двух занятых людей. – Зедд сглотнул от боли воспоминаний. – Когда я переехал в Вестландию и родился Ричард, у меня всегда в память об Эрилин и родном доме жил кот.

Энн мягко улыбнулась.

– Надеюсь, ты не называл своих котов Шнырками и у Ричарда не возникнет внезапной ассоциации.

– Нет, – прошептал Зедд. – Никогда не называл.

Глава 15

– Несун! – заорал мастер Драммонд.

Несан сжал губы, безуспешно, как он понимал, стараясь не покраснеть. Вежливо улыбаясь, он пробежал мимо ухмылявшихся женщин.

– Да, господин?

– Принеси еще яблоневых поленьев, – махнул рукой мастер Драммонд в сторону черного хода.

Несан, поклонившись и произнеся «слушаюсь, господин», помчался за дровами. Хотя на кухне витали божественные ароматы – от разогретого масла, лука и специй до аппетитного запаха жареного мяса, – он был только рад убраться подальше от грязных котлов. От их постоянной чистки и отскабливания у него болели пальцы. А еще он радовался, что мастер Драммонд не велел принести и дубовых поленьев.

Направляясь рысцой под теплыми солнечными лучами к поленнице, он снова задумался над тем, зачем министру Шанбору могла понадобиться Беата. Она, впрочем, сама-то была несказанно этому рада. Похоже, все женщины приходят в экстаз, когда им представляется возможность увидеть министра.

Несан же ровным счетом ничего особенного в этом мужчине не видел. В конце концов, у него же седина в волосах, он старик. Несан не мог себе даже вообразить себя настолько старым, чтобы стать седым. От одной только мысли об этом он кривился от отвращения.

Когда он добежал до поленницы, что-то привлекло его внимание. Он сложил ладонь козырьком, чтобы защитить глаза от солнца, и огляделся по сторонам. Сначала он подумал, что приехал очередной поставщик, но это оказался Броуни, все еще стоявший с повозкой мясника.

Несан все это время был занят делами на кухне и думал, что Беата уже уехала. В доме имелось много других выходов, и он никак не узнал бы, уехала она или нет. А потому предположил, что Беата давно ушла.

Прошло ведь не меньше часа, как она поднялась наверх. Министр Шанбор, наверное, хотел передать с ней послание мяснику. Какой-нибудь особый заказ для гостей. Наверняка он уже давно ее отпустил.

Так почему же повозка до сих пор здесь?

Несан наклонился и взял полено, озадаченно покачав головой. Наверное, министр Шанбор травит ей какие-нибудь байки.

Он вытащил из поленницы вторую деревяшку. Почему-то женщины обожают слушать истории министра, а он любит рассказывать. Он постоянно беседует с женщинами, рассказывает им всякое-разное. Иногда на ужинах и пирах они собираются вокруг него хихикающими кучками. А может, они просто проявляют вежливость – министр ведь, в конце концов, важная персона.

С ним-то, Несаном, девушки никогда не стараются быть вежливыми, да и слушать его тоже не больно-то жаждут. Несан набрал охапку поленьев и пошел обратно. Сам он полагал свои рассказы о том, как они с приятелями напились, довольно смешными, но девушки почему-то не хотели слушать их.

Что ж, хотя бы Морли его байки нравятся. Морли и остальным, кто спит с Несаном в одной комнате. Они все любили травить друг другу байки и все любили напиваться. А чем еще заняться в редкие свободные часы?

Впрочем, после коллективных покаяний они иногда могли перекинуться парой слов с девушками, если вся работа сделана и не надо к ней возвращаться. Но на Несана, как и на остальных, коллективные покаяния, те жуткие вещи, что на них рассказывали, оказывали подавляющее воздействие. Иногда, вернувшись домой, они напивались, если им удавалось стащить вина или эля.

Когда Несан перетаскал с дюжину охапок, мастер Драммонд поймал его за рукав и сунул в руку листок бумаги.

– Отнеси это пивовару.

Несан привычно поклонился, пробормотав «слушаюсь, господин», и побежал выполнять поручение. Прочитать, что написано на бумаге, он не мог, но, поскольку предстоял пир и ему уже доводилось носить такого рода послания, эти написанные в столбик слова скорее всего были заказом. Несан был рад этому необременительному поручению: работы не требовалось никакой, а заодно представлялась возможность убраться на некоторое время подальше от кухонного шума и жара. Конечно, там всегда есть шанс стащить что-нибудь вкусненькое – вся готовящаяся заманчивая еда предназначалась гостям, а не прислуге. Но иногда ему просто хотелось оказаться подальше от царивших на кухне гама и суеты.

Старый пивовар-андерец, чьи темные волосы почти все вылезли, а те, что еще оставались, давно поседели, крякнул, прочитав принесенную Несаном бумагу. И вместо того, чтобы отослать Несана обратно, велел ему притащить несколько тяжелых мешков с зерном. Обычное дело. Поскольку Несан был всего лишь поваренком, любой мог ему приказать что угодно. Несан вздохнул, сочтя это наказанием за то, что слишком медленно шел сюда и не станет особо торопиться обратно.

Направляясь к помещениям, куда складывались поставляемые в поместье продукты, он отметил, что Броуни по-прежнему стоит на месте. Юноша порадовался, увидев, что ему предстоит притащить лишь десять мешков. Когда он закончил, его немедленно отослали обратно на кухню.

Все еще пытаясь отдышаться, он зашагал служебными коридорами на кухню. По дороге попадалось много народу, но, за исключением одного, все слуги-хакенцы. Так что кланяться пришлось лишь единожды. Шаги эхом разносились по лестнице, когда он поднимался к кухне, но перед самой дверью Несан остановился.

Он поглядел на дверной проем лестницы, что вела на третий этаж. На ступеньках никого. И в коридоре тоже. Мастер Драммонд наверняка поверит, если ему сказать, что пивовар приказал ему принести мешки. Мастер Драммонд занят приготовлениями к вечернему пиру, так что вряд ли поинтересуется, сколько было мешков, и уж, безусловно, не станет тратить время на проверку.

Несан уже летел наверх через две ступеньки. Он твердо решил пойти и быстренько глянуть самому. На что и зачем ему это надо, он и сам не знал.

На втором этаже он бывал лишь дважды, а на третьем и вовсе один раз, как раз неделю назад, когда относил новому помощнику министра, Далтону Кэмпбеллу, заказанное им блюдо. Тогда один из служащих андерцев велел Несану поставить поднос с нарезанным мясом на столе в пустом кабинете. На верхних этажах поместья, в том же западном крыле, где располагалась и кухня, находились служебные кабинеты.

Кабинет министра, по идее, должен находиться на третьем этаже. Судя по тому, что Несану довелось слышать, у министра много кабинетов. Хотя зачем ему больше одного, Несан никак не мог понять. И никто не потрудился ему этого объяснить.

Несан слышал, что на первом и втором этажах западного крыла располагалась огромная Библиотека Андерита. Там хранились сведения о богатой и образцовой культуре страны, и она привлекала в поместье ученых и прочих важных людей. Как учили Несана, культура Андерита – источник гордости его граждан и предмет всеобщей зависти.

На третьем этаже восточного крыла находились личные покои министра и его семьи. Его дочь, моложе Несана на пару-тройку лет и, по слухам, полная дрянь, отбыла в какую-то академию. Несан видел ее лишь издалека, но посчитал, что описание ей дали верное. Старшие слуги иногда шептались об андерском гвардейце, которого заковали в цепи из-за того, что Марси или Марсия – в зависимости от того, кто рассказывал, – обвинила его в чем-то там таком. Версии были самые разные: гвардеец ничего не сделал, просто спокойно стоял на страже в коридоре; подслушивал барышню; изнасиловал ее.

На лестнице послышались голоса. Несан замер, затаив дыхание. Ничего страшного, просто кто-то прошел по первому этажу, внизу. Наверх никто не шел.

К счастью, госпожа Хильдемара Шанбор, жена министра, редко появлялась в западном крыле, где работал Несан. Госпожа Шанбор была андеркой, заставлявшей дрожать даже самих андерцев. У нее был скверный характер, и ей вечно не могло угодить никто и ничто. Она увольняла слуг лишь за то, что они осмелились поднять глаза, проходя мимо нее по коридору.

Знающие люди говорили Несану, что лицо госпожи Шанбор вполне под стать характеру: тоже страшное. Тех несчастных, что, проходя мимо нее по коридору, осмеливались глянуть на госпожу Шанбор, выгоняли мгновенно. И все они стали нищими побирушками.

Женщины на кухне говорили, что в ближайшие несколько недель госпожу Шанбор не увидит никто, потому что она чем-то достала по очередному разу министра и он наградил ее синяком под глазом. Другие же утверждали, что она просто жалкая пьянчужка. Одна из горничных шепнула, что госпожа время от времени выезжает с любовником.

Несан добрался до верхней ступеньки. В коридоре третьего этажа не было ни души. Бьющие в окна солнечные лучи падали на голый деревянный пол. Несан немного постоял на площадке у лестницы. Сюда выходили три двери. Он оглядел коридоры справа и слева, не зная, по какому пойти.

Его ведь может остановить кто угодно, от гонца и до стражника, и поинтересоваться, а что он, собственно, тут забыл. И что он ответит? Несану как-то совершенно не хотелось становиться нищим.

Ровно настолько, насколько он не любил работать, он любил поесть. Такое впечатление, что он постоянно голоден. Конечно, еда была не такой хорошей, как подавали гостям или знатным обитателям поместья, но вполне сносной и в достаточном количестве. А когда никто не видел, они с приятелями раздобывали себе вина и эля. Нет, ему совсем не хочется нищенствовать.

Он осторожно вышел на середину площадки. Что-то острое вонзилось ему в ногу. Булавка. Булавка со спиральной головкой. Та, которой Беата обычно скалывала воротник платья.

Несан поднял ее, не понимая, что это может означать. Можно взять булавку и потом отдать ей. Возможно, Беата обрадуется, что пропажа нашлась. А может, и нет. Может, лучше оставить ее лежать здесь, чем потом объяснять кому бы то ни было, особенно Беате, как эта булавка у него оказалась? Может, она захочет узнать, зачем это он поперся сюда, наверх? Ее-то пригласили, а его – нет. Может, она подумает, что он за ней шпионил?

Несан уже наклонился, чтобы положить булавку на место, как вдруг заметил какое-то движение – тень, мелькнувшую под высокой дверью впереди. Он склонил голову набок. Ему показалось, что он услышал голос Беаты, но он не был уверен. Но приглушенный смех слышался точно.

Несан снова поглядел направо и налево. Ни души. Вряд ли это будет похоже на то, что он собрался идти по коридору. Он ведь всего лишь ступил на площадку возле лестницы. Если кто-нибудь спросит, он всегда может сказать, что просто хотел выйти в коридор, чтобы полюбоваться прекрасным видом из окна третьего этажа. Поглядеть на гордость Андерита – пшеничные поля, окружающие Ферфилд.

Несану такая версия показалась вполне правдоподобной. Возможно, на него и наорут, но вряд ли выгонят с работы всего лишь за то, что глядел в окно.

Сердце бешено колотилось. Колени тряслись. Не желая больше размышлять, Несан на цыпочках подкрался к толстой деревянной двери. И услышал нечто вроде женских всхлипов. А еще – смех и тяжелое дыхание мужчины.

В стеклянной ручке навсегда застыли сотни маленьких пузырьков. Ключа не было и, соответственно, под резной медной пластиной вокруг ручки не было и замочной скважины. Несан очень медленно и осторожно начал опускаться на живот.

Чем ниже он опускался и чем более приближался к щели под дверью, тем лучше становилось слышно. На слух казалось, что за дверью какой-то мужчина над чем-то тяжело трудится. А смеялся второй мужчина. Доносились до Несана и жалобные женские всхлипы, будто женщине не хватало дыхания. Беата, подумал он.

Несан прижался правой щекой к холодному натертому дубовому полу и придвинулся ближе лицом к трехсантиметровой щели под дверью. Он мало что увидел: стоящие слева ножки кресла, а перед ними ногу в черном сапоге, с обитым серебряными заклепками голенищем. Нога чуть шевелилась. Поскольку она была одна, должно быть, мужчина сидел нога на ногу.

Несан почувствовал, как волосы у него на затылке становятся дыбом. Он отлично помнил владельца этого сапога. Тот самый мужчина в странном плаще, с кольцами и жутким оружием. Мужчина, что долго смотрел на Беату, когда проезжал мимо ее повозки.

Источника звуков Несан не видел. Тогда он беззвучно перевернулся и посмотрел под дверь левым глазом, еще плотнее прижавшись лицом к двери.

И моргнул. Сначала от изумления, а потом от ужаса.

Беата лежала навзничь на полу. Ее синее платье было задрано до талии. А между обнаженными раздвинутыми ногами двигался голый снизу по пояс мужчина, вонзаясь в нее быстро и яростно.

Несан вскочил на ноги, сраженный увиденным наповал. И попятился. Он тяжело дышал, глаза вылезли на лоб, от ужаса скрутило живот. От зрелища обнаженных раздвинутых ног Беаты. И министра между ними. Несан повернулся к лестнице, слезы застилали ему глаза. Он ловил воздух ртом, как вытащенный из воды карп.

Раздались шаги. Кто-то поднимался. Несан замер посреди площадки в десяти футах от двери и десяти футах от ступенек, не зная, что делать. Оглядел оба коридора, судорожно пытаясь сообразить, удастся ли ему спрятаться в одном из них, или это окажется ловушкой и его поймают стражники и закуют в цепи.

На площадке между этажами остановились два человека. Две женщины. Андерки. Они болтали о предстоящем вечером пире. Кто на нем будет, кого не пригласили, а кто приглашен. Хотя они говорили едва слышно, чуть ли не шепотом, обостренные страхом чувства позволяли Несану слышать все очень отчетливо. В ушах стучала кровь, он тяжело дышал, охваченный паникой, и молился, чтобы женщины не поднялись на третий этаж.

Дамы перешли к обсуждению нарядов, в которые облачатся, чтобы привлечь внимание министра Шанбора. Несан ушам своим не верил, слушая разговор о том, насколько глубоким они осмеливаются носить декольте. Представшая у него в воображении картинка была бы весьма соблазнительной, не будь он столь напуган тем, что его могут застукать там, где ему вовсе не положено находиться. И где он видел то, чего видеть не положено. За это его вполне могут вышвырнуть на улицу или даже сделать с ним что похуже. Гораздо хуже.

Одна из женщин казалась посмелее второй. Вторая заявила, что хотела бы быть замеченной, не более того. Первая хихикнула и сказала, что отнюдь не возражает быть не только замеченной и что второй не следует беспокоиться, потому что их мужья будут лишь счастливы, если их женам удастся добиться полного внимания министра.

Несан повернулся, чтобы глянуть на министерскую дверь. Кое-кто уже привлек внимание министра. Беата.

Он осторожно отступил влево. Пол скрипнул. Несан настороженно замер, ему казалось, что уши у него выросли вдвое. Дамы внизу хихикали над своими мужьями. Несан попятился примерно на фут. По спине у него струился пот.

Дамы внизу двинулись дальше, не переставая болтать. Несан затаил дыхание. И услышал, как распахнулась дверь. Ему захотелось крикнуть женщинам, чтобы они поторопились и шли сплетничать куда-нибудь еще. Одна из женщин упомянула имя мужа другой – Далтон.

Дверь за ними закрылась. Несан выдохнул.

И тут прямо перед ним резко распахнулась дверь кабинета министра.

Огромный чужестранец держал Беату за плечо. Девушка двигалась к Несану спиной. Мужчина швырнул ее, будто она весила не больше, чем пуховая подушка. Беата с тупым стуком приземлилась на пол. Она не знала, что Несан стоит прямо за ней.

Равнодушные глаза чужестранца встретились с широко раскрытыми глазами Несана. Густые темные волосы мужчины прямыми прядями падали ему на плечи. Одежда тоже была темной, в кожаных пластинах, ремнях и кожаных лентах. Большая часть его оружия лежала на полу комнаты. Казалось, он не особенно в нем нуждается. Мужчина выглядел так, будто вполне способен своими огромными жилистыми руками свернуть шею кому угодно.

Когда незнакомец повернулся, Несан с ужасом понял, что странный плащ сделан из скальпов. Поэтому плащ и выглядел покрытым клочьями волос. Он действительно был покрыт клочьями волос. Человеческих волос. Всех цветов, от светлых до черных.

Из глубины комнаты министр окликнул чужеземца «Стейн!» и кинул ему крошечный белый предмет одежды. Стейн поймал белые трусики Беаты и растянул двумя мясистыми пальцами, чтобы взглянуть на них. Затем швырнул их девушке на колени, пока она, сидя на полу, пыталась отдышаться, прилагая гигантские усилия, чтобы не расплакаться.

Стейн равнодушно поглядел Несану в глаза и улыбнулся. От улыбки его покрытое густой щетиной лицо сморщилось.

Он весело подмигнул Несану.

Несан обалдел от полного равнодушия мужчины к тому, что есть свидетель происшедшего. Министр, застегивая штаны, выглянул из двери. Он тоже улыбнулся, затем вышел в коридор и захлопнул за собой дверь.

– Не пройти ли нам теперь в библиотеку?

– После вас, министр, – жестом пригласил его Стейн.

Беата сидела, опустив голову, а двое мужчин, дружески беседуя, двинулись по коридору и ушли. Она казалась слишком убитой происшедшим, лишившейся всех иллюзий. И у нее не было сил встать и уйти, вернуться к прежней жизни.

Обратившись в статую, Несан ждал, надеясь, что случится невозможное и она не оглянется, что она слишком растерянна, что кинется сразу по другому коридору, не заметит его, стоящего, затаив дыхание, за ее спиной.

Тихо всхлипывая, Беата поднялась. Повернулась. Увидела Несана – и застыла. Юноша стоял неподвижно, больше всего на свете сожалея о том, что поднялся сюда. Он явно увидел куда больше, чем хотел.

– Беата… – Несан хотел спросить, не больно ли ей, но, конечно, ей было больно. Хотел утешить ее, но не знал как, не мог найти нужных слов. Хотел обнять ее и защитить, но боялся, что она неверно истолкует его заботу.

Лицо Беаты превратилось в маску слепой ярости. Ни с того ни с сего она отвесила Несану такую мощную оплеуху, что у него зазвенело в ушах.

Несан мотнул головой, в глазах потемнело. Ему показалось, будто кто-то идет по коридору, но он не был в этом уверен. Пытаясь сохранить равновесие, Несан хотел ухватиться за перила, но схватил лишь воздух и грохнулся на колено, упершись рукой в пол. Мелькнул подол синего платья: Беата понеслась вниз, и ее быстрые шаги эхом разнеслись по лестнице.

Скула горела огнем и жутко болела. В глазах потемнело. Несан поразился силе ее удара. Его мутило. Он моргнул, пытаясь восстановить зрение.

Вдруг кто-то взял его под руку и помог подняться. Перед глазами возникло лицо Далтона Кэмпбелла.

В отличие от тех двоих Кэмпбелл не улыбался, а пристально смотрел Несану в глаза, внимательно изучая, как мастер Драммонд изучал принесенного рыботорговцем палтуса. Перед тем как выпотрошить.

– Как тебя зовут?

– Несан, господин. Я работаю на кухне, господин.

Кэмпбелл бросил взгляд на лестницу.

– Далековато ты забрел от кухни, тебе не кажется?

– Я относил записку пивовару. – Несан вдохнул поглубже, стараясь говорить так, чтобы голос не дрожал. – И как раз возвращался на кухню, господин.

Рука, сжимавшая локоть Несана, подтянула его ближе.

– Поскольку ты торопился к пивовару – вниз, в подвальный этаж, – а затем быстро вернулся на кухню, что на первом этаже, ты, вероятно, очень трудолюбивый юноша. И у меня не должно быть никакого повода припоминать, будто я видел тебя на третьем этаже. – Он выпустил локоть Несана. – Кажется, я припоминаю, будто видел тебя внизу, когда ты несся обратно на кухню от пивовара. И не бродил где ни попадя по дороге.

Беспокойство за Беату отошло на второй план, вытесненное надеждой. Может, еще удастся выкрутиться и он не окажется на улице?

– Да, господин. Я возвращаюсь прямо на кухню.

Далтон Кэмпбелл положил ладонь на рукоять меча.

– Ты работал и ничего не видел, так?

Несан сглотнул комок.

– Да, господин. Ничегошеньки. Клянусь. Только что министр Шанбор мне улыбнулся. Господин министр – великий человек. Я очень благодарен, что такой великий человек, как он, предоставил работу такому ничтожному хакенцу, как я.

Уголки губ Далтона Кэмпбелла чуть дрогнули, из чего Несан сделал вывод, что помощнику министра, возможно, понравились эти слова. Он побарабанил пальцами по гарде меча. Несан глаз не сводил с господского оружия.

– Я хочу быть хорошим и стать достойным членом двора. Заслужить мое содержание, – сказал он.

Улыбка Кэмпбелла стала шире.

– Это действительно приятно слышать. Ты кажешься мне приличным молодым человеком. Может быть, если ты так честен в твоих стремлениях, я смогу рассчитывать на тебя?

Несан не понял, в чем именно на него можно рассчитывать, но без колебаний ответил:

– Да, господин.

– Ты поклялся, что ничего не видел, возвращаясь на кухню. Таким образом ты доказал мне, что ты паренек не без способностей. Возможно, из числа тех, на кого можно возложить больше ответственности.

– Ответственности, господин?

В темных глазах Далтона Кэмпбелла светился пугающий, недоступный обычному пониманию ум. Такой, как казалось Несану, мыши видят в глазах кошек.

– Иногда нам нужны люди, желающие продвинуться по служебной лестнице. Посмотрим. Не поддавайся той лжи, что распространяют люди, желающие навредить министру, и тогда – посмотрим.

– Да, господин. Мне не нравится слушать, когда говорят плохо о министре. Министр – хороший человек. Надеюсь, что слухи, которые до меня доходили, – правда и что в один прекрасный день Создатель благословит нас всех и министр Шанбор станет Сувереном.

Теперь улыбка помощника действительно сделалась искренней.

– Да, похоже, ты и впрямь обладаешь определенными способностями. Если услышишь какую-нибудь… ложь о министре, то я не откажусь об этом узнать. – Он указал на ступеньки. – А теперь тебе лучше поспешить на кухню.

– Да, господин, если услышу что-нибудь такое, непременно скажу вам. – Несан направился к лестнице. – Я не хочу, чтобы кто-то лгал о министре. Это неправильно.

– Молодой человек… Несан, кажется?

– Да, господин. Несан, – обернулся юноша.

Далтон Кэмпбелл скрестил руки на груди и вопросительно посмотрел на него.

– Что ты узнал на покаяниях о необходимости защищать Суверена?

– Суверена? – Несан вытер ладони о штаны. – Ну… Э-э… Что все, что делается в защиту Суверена, – добродетель.

– Очень хорошо. – Не меняя позы, Кэмпбелл наклонился к Несану. – А поскольку ты слышал, что министр Шанбор скорее всего станет Сувереном, то?..

Помощник министра явно ждал ответа. Несан судорожно пытался сообразить. Наконец он откашлялся.

– Ну… Наверное… Раз он станет Сувереном, то его тоже нужно защищать?

По тому, как Далтон заулыбался и выпрямился, Несан понял: он попал в точку.

– У тебя действительно есть способности, чтобы продвинуться по службе.

– Благодарю вас, господин. Я сделаю все, чтобы защитить министра, поскольку он когда-нибудь станет Сувереном. Мой долг – защищать его, как только могу.

– Да-а… – как-то странно протянул Далтон Кэмпбелл и, склонив голову набок, изучающе посмотрел на Несана. – Если ты окажешься полезным в… во всем, что нам потребуется, чтобы защитить министра, то ты далеко продвинешься в выплате долга.

– Долга, господин? – навострил уши Несан.

– Как я сказал Морли, если он окажется полезным министру, то, возможно, даже заслужит фамилию и получит соответствующий сертификат за подписью Суверена. Ты умный парень, и в дальнейшем я буду ждать от тебя не меньшего.

Несан от изумления широко открыл рот. Заслужить право на фамилию! Его сокровенная мечта. Сертификат, подписанный Сувереном, свидетельствовал всем, что хакенец выплатил свой долг и теперь достоин уважения и права носить фамилию. Тут Несан спохватился, припомнив слова Кэмпбелла.

– Морли? Поваренок Морли?

– Да. Разве он не сказал тебе, что я с ним разговаривал?

Несан почесал за ухом, пытаясь сообразить, как это Морли удалось скрыть от него такую сногсшибательную новость.

– Ну, вообще-то нет, господин. Он ничего не говорил. Морли – мой лучший друг, так что я бы помнил, если бы он сказал. Простите, но он ничего не говорил.

Далтон Кэмпбелл, поглаживая край серебряных ножен, пристально глядел Несану в глаза.

– Я велел ему не говорить никому ни слова. – Кэмпбелл поднял бровь. – Такого рода верность заслуживает награды. От тебя я жду того же. Ты понял, Несан?

Разумеется, Несан все понял.

– Ни единой живой душе! В точности как Морли. Я понял, мастер Кэмпбелл.

Далтон Кэмпбелл кивнул, улыбаясь своим мыслям.

– Отлично. – Он снова положил руку на свой великолепный меч. – А знаешь, Несан, когда хакенец выплачивает долг и получает фамилию, то этот подписанный сертификат дает ему право носить меч.

– Правда? – вытаращил глаза Несан. – А я и не знал!

Высокий андерец одарил его прощальной улыбкой, повернулся и направился дальше по коридору.