Текст книги "Крылья"

Глава 2

«КОНКОРД», самолет, который летает вдвое быстрее пули, а во время полета пассажирам подают копченую лососину.

Из «Научной энциклопедии для пытливого молодого нома» Ангало де Галантерейя

………………

Прокрасться через рукав для перехода пассажиров в самолет было самое легкое из всего, что им пришлось перенести.

Полы в зданиях у каменоломен были дощатые или земляные. В аэровокзале они были сделаны из сверкающих каменных плиток. Но здесь…

Гердер упал ничком на мягкий ворс и зарылся в него носом.

– Ковер! – закричал он, прослезившись. – Ковер! Вот уж никогда не думал, что увижу его вновь.

– Вставай же! – сказал Ангало, смущенный таким бурным проявлением чувств в присутствии Масклина, который хоть и был его близким другом, родился, однако, не в Универсальном Магазине.

Гердер неловко встал.

– Простите, – пробормотал он, отряхиваясь. – Сам не знаю, что на меня нашло. Я как будто вернулся в прошлое. Настоящий ковер! Вот уже много месяцев не видел настоящих ковров. – Он звучно высморкался. – Вы знаете, у нас в Магазине были красивые ковры. Необыкновенно красивые. С чудесными узорами.

Масклин заглянул в рукав. Он походил на один из коридоров Магазина и был так же ярко освещен.

– Пошли, – сказал он. – Здесь мы слишком на виду… А где же все люди, Талисман?

– Скоро прибудут.

– Откуда он знает? – проворчал Гердер.

– Он подслушивает голоса других машин, – объяснил Масклин.

– На этом самолете много бортовых компьютеров, – сказал Талисман.

– Ну и хорошо, – уклончиво отозвался Масклин. – Значит, тебе будет с кем поговорить.

– Они все глупые, – сказал Талисман, каким-то непостижимым образом умудрившись вложить в свои механические интонации презрение.

Через несколько футов рукав заканчивался, за входом виднелась занавеска, за ней – край кресла.

– Хорошо, Ангало, – сказал Масклин. – Иди вперед, я знаю, ты сгораешь от нетерпения.

Через пару минут все трое уже сидели под креслом.

До сих пор Масклин не имел никакого представления о том, каков самолет внутри. Он проводил долгие дни на утесе у каменоломни, наблюдая, как взлетают эти серебристые машины. Разумеется, он был уверен, что они с пассажирами. Люди – они повсюду. Но он никогда не задумывался над тем, как выглядит самолет изнутри. Летящий самолет, казалось, состоит только из наружной обшивки.

Но для Гердера это оказалось тяжелым испытанием.

– Электрический свет! – простонал он. – И ковры! И большие мягкие кресла с чехлами! И нигде ни одной пылинки! Есть даже таблички!

– Ну-ну! – беспомощно произнес Ангало, похлопывая его по плечу. – Это был превосходный Универсальный Магазин, я знаю. – Он поднял глаза на Масклина. – Согласись, такое зрелище просто ошеломляет, – добавил он. – Я предполагал увидеть… провода, трубы, заманчивые рычаги и все такое прочее. А тут – ничего похожего… Прямо Мебельный отдел Универсального Магазина братьев Арнольд, Лимитед.

– Нам нельзя здесь оставаться, – сказал Масклин. – Скоро весь салон заполнится людьми. Вспомните, что сказал Талисман.

Они помогли Гердеру подняться на ноги и, поддерживая его с двух сторон, побежали под рядами кресел. И тут Масклин понял, что между салоном самолета и Мебельным отделом Универсального Магазина есть одно важное различие. Здесь очень мало мест, где можно укрыться. А в Магазине всегда можно спрятаться за чем-нибудь или под чем-нибудь, втиснуться в какую-нибудь дыру…

Он уже слышал отдаленные звуки шагов. Но прежде чем показались первые пассажиры, они юркнули за занавеску, в ту часть самолета, где не было кресел. Масклин прихватил с собой Талисман.

Звуки шагов раздавались уже совсем рядом. Повернув голову, всего в нескольких дюймах от себя Масклин увидел человеческую ногу.

В металлической стене за их спиной виднелось отверстие, куда уходил толстый пучок проводов. Протиснувшись туда, Ангало и Масклин втащили за собой и испуганного Гердера. Там было тесновато, зато их не могли увидеть.

Но и сами они ничего не видели. Только, сбившись в кучку, ерзали впотьмах, пытаясь поудобнее устроиться на проводах.

– Я чувствую себя лучше, – чуть погодя сказал Гердер.

Масклин кивнул.

Вокруг них было очень шумно. Откуда-то снизу доносилось металлическое позвякивание. В салоне гулко бормотали людские голоса. Последовал сильный толчок.

– Талисман! – шепнул Масклин.

– Да?

– Что происходит?

– Самолет готовится к взлету.

– О!

– Он будет лететь по воздуху. Понимаешь, по воздуху!

Масклин слышал, как тяжело дышит Ангало.

Он постарался пристроиться между металлической стеной и пучком проводов и впился глазами во тьму.

Все трое молчали.

Самолет медленно покатился.

Ничего особенного не случалось. Во всяком случае, какое-то время.

– Может, еще не поздно выпрыгнуть? – дрожащим от ужаса голосом спросил Гердер.

Но в тот же миг оглушительно взревели моторы. Корпус самолета пронизала не очень сильная мерная дрожь.

На короткий миг воцарилось гнетущее безмолвие: так брошенный мяч, прежде чем упасть, зависает в воздухе; затем какая-то могучая сила свалила их всех троих в барахтающуюся кучу. Пол сильно, почти вертикально, накренился.

Цепляясь друг за друга, номы переглядывались и кричали.

Через минуту-другую они замолчали. Кричать явно не имело никакого смысла. К тому же они совсем выдохлись.

Пол медленно вернулся в горизонтальное положение и больше не выказывал намерения превратиться в вертикальную стену.

Масклин столкнул ногу Ангало со своей шеи.

– Кажется, мы уже летим, – сказал он.

– Так это был взлет? – слабым голосом спросил Ангало. – С земли это выглядит куда более эффектно.

– Все целы?

Гердер выпрямился.

– Я весь в синяках. – И так как ничто не может изменить природу нома, отряхнувшись, он добавил: – Где бы нам раздобыть съестного?

О еде-то они и не подумали.

Масклин повернулся и посмотрел в тоннель, куда уходили провода.

– Может, обойдемся без еды? – нерешительно предположил он. – Сколько времени занимает полет до Флориды, Талисман?

– Командир корабля только что объявил: полет продлится шесть часов сорок пять минут[2]2
  Для нома это составляет два с половиной дня. (Примеч. автора.)


[Закрыть], – ответил Талисман.

– Но мы же умрем с голоду, – сказал Гердер.

– Может, тут водится какая-нибудь дичь? – с надеждой спросил Ангало.

– Вряд ли, – ответил Масклин. – В таких местах мышей обычно не бывает.

– Но ведь люди-то будут есть, – сказал Гердер. – Себя они никогда не обижают.

– Я так и знал, что ты это скажешь, – произнес Ангало.

– Так подсказывает простой здравый смысл.

– Хотелось бы поглядеть в иллюминатор, – мечтательно сказал Ангало. – Представляю себе, с какой быстротой мы мчимся. Деревья, столбы и дома, наверно, так и мелькают; только увидел – и мимо!

– Послушайте, – обратился к ним Масклин, чувствуя, что страсти начинают разгораться. – Надо немножко обождать. Успокоиться. Отдохнуть. А потом поищем чего-нибудь съедобного.

Они снова присели. По крайней мере, тут-то тепло и сухо. В былые времена, когда Масклин жил в норе, он частенько страдал от холода и сырости и теперь пользовался любым удобным случаем, чтобы поспать в тепле и сухости.

Он задремал.

Итак, они в полете. В воздухе.

Можно предположить, что сотни номов живут в самолетах, точно так же, как они живут в Универсальном Магазине. Прячутся себе где-нибудь под ковром, в то время как самолет летает по разным местам, обозначенным на единственной карте, которую удалось найти номам. Карта находилась в карманной записной книжке, и в напечатанных на ней названиях и словах была какая-то магия: Африка, Австралия, Китай, Эквадор, Отпечатано в Гонконге, Исландия…

Возможно, эти номы ни разу не выглядывали из иллюминаторов. Возможно, они даже не знали, что летают по воздуху.

«Уж не это ли имела в виду Гримма, когда рассказывала о лягушках, живущих в цветке?» – подумалось Масклину. Она вычитала это в какой-то книжке. Ведь можно всю жизнь провести в каком-нибудь крохотном местечке и думать, что это и есть весь мир. Жаль, что, разговаривая с ней, он был зол и не пожелал ее внимательно выслушать.

Но сейчас-то он не в цветке – в самолете.

Лягушка подвела нескольких лягушат к самому краю цветка.

И все они выпучили глаза на длинную ветку. На ней было много цветов, целые дюжины, но лягушки не умеют считать и не могут определить разницу между одним цветком и многими.

Они видели только много отдельных цветов.

И пучили глаза. Уж что-что, а пучить глаза все лягушки умеют.

Но вот думать они, к сожалению, не умеют. Было бы, конечно, замечательно, если бы лягушата могли долго и упорно думать о новом цветке, о жизни в старом цветке, если бы они чувствовали необходимость обследовать окружающий мир, который гораздо больше, чем лужица, окаймленная лепестками… Но лягушки, увы, не умеют думать.

По правде сказать, у них была лишь одна мысль: «. —. —.мипмип. – . —.мипмип. – . —. мипмип. – . —.».

Но все же обуревавшее их чувство было слишком велико, чтобы вместиться в один цветок.

Медленно, осторожно, без всякой уверенности они одна за другой переползли на ветку.

Талисман вежливо подал голос, чтобы привлечь внимание своих спутников.

– Может, вам интересно знать, – произнес он, – что мы только что преодолели звуковой барьер.

Масклин устало повернулся к своим спутникам.

– Признавайтесь, – сказал он, – кто из вас сломал этот барьер?

– Не смотри на меня, – махнул рукой Ангало. – Я даже не знаю, где он, этот барьер.

Масклин подполз к краю отверстия и выглянул.

Перед ним стояли человеческие ноги. По-видимому, женские. Женщины, как правило, носят менее практичные туфли.

О людях обычно можно очень многое узнать по их обуви. И взгляд нома редко поднимается выше. А если поднимается, то видит где-то высоко вверху только пару ноздрей, и то снизу.

Масклин принюхался.

– Пахнет едой, – сказал он.

– Какой? – заинтересовался Ангало.

– Не важно какой, – сказал Гердер, отталкивая его. – Какая бы ни была, я все съем.

– Назад! – резко крикнул Масклин, передавая Талисман в руки Ангало. – Я сам пойду. Не пускай его никуда, Ангало!

Он подбежал к занавеске и спрятался за ней. Через несколько секунд из-за нее выглянул его прищуренный глаз.

Здесь, видимо, был кухонный отсек. Бортпроводницы доставали из ниши в стене подносы с едой. Номы обладают более острым обонянием, чем лисы; у Масклина чуть не потекли слюнки. Надо откровенно признать: охотиться и выращивать овощи – дело, конечно, нужное, но то, что добываешь сам, своими руками, не идет ни в какое сравнение с тем, что едят люди.

Одна из бортпроводниц поставила последний поднос на тележку и покатила ее мимо Масклина. Колеса были почти вровень с его головой.

Масклин вылетел из своего укрытия и, вспрыгнув на нижнюю полку тележки, спрятался среди бутылок. Он знал, что это дурацкая затея. Но не мог больше торчать в этой проклятой дыре в компании с парой идиотов.

Ряды и ряды ботинок и туфель. Черные, коричневые. Со шнурками, на резинках. А некоторые даже сами по себе, в стороне от вытащенных из них ног.

Тележка продвинулась чуть вперед.

Ряды и ряды ног. Некоторые прикрыты юбками, но большинство в брюках.

Масклин поднял глаза. Номы редко видят сидящих людей.

Ряды и ряды туловищ, увенчанных головами, с обращенными вперед лицами.

Ряды и ряды…

Масклин присел на корточки среди бутылок.

За ним наблюдал Внук Ричард.

Лицо то самое, что он видел на портрете. Ну конечно же, это он! Маленькая бородка, улыбающийся зубастый рот. И как будто вытесанные из какого-то сверкающего мрамора волосы.

Тридцатидевятилетний Внук Ричард.

Лицо отвернулось. «Он не мог меня видеть, – успокоил себя Масклин. – Заметить меня среди бутылок – дело очень нелегкое.

Что, интересно, скажет Гердер, когда я расскажу ему о том, кого увидел?

Просто с ума сойдет!

Нет, лучше всего промолчать. Самое разумное. У нас и так с лихвой причин для беспокойства.

Подумать только, ему целых тридцать девять лет. Этот Внук Ричард почти наполовину так же стар, как Универсальный Магазин. А магазинные номы утверждают, будто Магазин стар как мир. Я знаю, это неправда, но…

Интересно, каково это – жить почти целую вечность?»

Шмыгая среди бутылок, Масклин нашел несколько пакетов с какими-то неровной формы шариками, чуть меньше, чем его кулак. Провертел ножом дырку в бумажном пакете и вытащил один шарик.

Это был орешек, соленый арахис. Ну что ж, лиха беда начало.

Масклин уже схватил пакет, когда к полке, где он стоял, протянулась рука.

Рука была так близко, что он мог бы до нее дотронуться.

Рука была так близко, что могла бы притронуться к нему.

Крашенные алым лаком ногти медленно сомкнулись на другом пакете с орехами и унесли его.

Только позднее Масклин осознал, что женщина, раздававшая еду, не могла его видеть. Она просто нагнулась и протянула руку к полке, где, как она знала, лежали орехи. Она и не подозревала о том, что среди орехов притаился ном.

Но все это он сообразил потом. А в тот миг, когда человеческая рука почти коснулась его волос, его охватил безудержный страх. Разбежавшись, Масклин спрыгнул с тележки, перекатился по ковру и юркнул под ближайшее кресло.

Но ждать, пока восстановится дыхание, он не стал. Опыт научил его: останавливаться, чтобы отдышаться, опасно, не успеешь оглянуться – и ты уже попался. Он бежал от кресла к креслу, ловко лавируя между гигантскими ногами, сброшенными ботинками и туфлями, газетами и сумками. Бежал со скоростью, необычной даже для номов, превратившись в маленькое смутное пятнышко. Добежав до отверстия за занавеской, он, не останавливаясь, прыгнул в него.

– Орешек? – сказал Ангало. – На троих? Да тут и на один укус не хватит.

– Что же ты предлагаешь? – с горечью спросил Масклин. – Подойти к этой женщине, что раздает еду, и сказать, что тут в дыре прячутся три голодных человечка?

Ангало вытаращил на него глаза. К этому времени Масклин уже успел отдышаться, но его лицо было все еще багрового цвета.

– А почему бы и не попытаться? – сказал Ангало.

– Что?

– Представь себе, что ты человек. Ожидал бы ты увидеть номов в самолете?

– Нет, конечно…

– Бьюсь об заклад, ты бы просто глаза вытаращил, если бы вдруг их увидел!

– Уж не хочешь ли ты предложить, чтобы мы показались людям? – встревожился Гердер. – Ты же знаешь, мы никогда этого не делали.

– Я чуть было не попался сейчас, – сказал Масклин. – И у меня нет никакой охоты рисковать вновь.

– Стало быть, ты предпочитаешь умереть с голоду? На одном орехе мы недолго протянем.

Гердер жадно уставился на кусочек ореха в руке. Само собой, в Универсальном Магазине номам доводилось есть орехи. Во время Рождественской Ярмарки Продовольственный отдел просто ломился от еды, которой обычно не бывает в другие времена года. Орехи тогда шли у номов на десерт. Как закуска перед обедом, орехи, конечно, тоже недурны. Но ведь нужен и сам обед.

– И как мы поступим? – устало спросил он.

Одна из бортпроводниц снимала подносы с полки, когда что-то шевельнулось над ней. Медленно подняв голову, она увидела маленького черного человечка.

Он затыкал крошечными мизинцами свои ушки, угрожающе махал всеми остальными пальцами и высовывал язычок.

– Тррррр! – вопил Гердер.

Поднос с грохотом упал на пол. Женщина издала протяжный крик, оглушительный, точно сирена в тумане, поднесла руки ко рту и попятилась. Затем медленно, как спиленное дерево перед падением, повернулась и выбежала за занавеску.

Когда женщина вернулась с другой проводницей, человечек уже исчез.

А с ним и большая часть еды.

– Не помню, когда я в последний раз лакомился копченой лососинкой, – блаженно облизываясь, сказал Гердер.

Ангало, давясь, пробормотал что-то невнятное.

– Разве воспитанному ному пристало так есть лососину? – сурово произнес Гердер. – Разве пристало засовывать в рот кусок целиком и откусывать, что не влезло? Что подумали бы другие, если бы увидели тебя?

– Ждеш-шь… нннет… других, – промямлил Ангало с набитым ртом. – Только… ты… и… Машклин.

Масклин надрезал пакет с молоком; пакет был высотой почти с него самого.

– Неплохо, – сказал Гердер. – Натуральные продукты из пакетов и консервов. Уж с них-то не надо счищать грязь, как приходилось делать в каменоломне. К тому же здесь уютно и тепло. Лучший способ путешествовать. Никто из вас не хочет этой, с позволения сказать, – он неуверенно ткнул в блюдо, – еды?

Масклин и Ангало покачали головами.

На блюде лежало что-то сверкающе-розовое и зыбкое, с вишенкой сверху; и, странное дело, оно вызывало к себе непреодолимое отвращение; казалось, даже после недельной голодовки вы не польстились бы на него.

– И как оно на вкус? – поинтересовался Масклин, когда Гердер набрал в горсть неведомого кушанья и отправил его в рот.

– Розовое[3]3
  Такие странные блюда, зыбкие на вид и розовые на вкус, подают почему-то во всех самолетах. Почему – никто не знает. Может быть, на то есть какие-нибудь религиозные причины. (Примеч. автора.)


[Закрыть], – ответил Гердер.

– Кто-нибудь хочет еще орех? – спросил Ангало, ухмыляясь. – Нет? Так что, выбросить его?

– Нет, – сказал Масклин. А когда они на него оглянулись, добавил: – Извини. Я думаю, ты не должен так поступать. Хорошую еду нельзя выбрасывать, это расточительство.

– Это просто безнравственно, – решительно поддержал его Гердер.

– Ммм! Не знаю, безнравственно или нет, – сказал Масклин, – но, во всяком случае, глупо. Убери это в свой пакет. Кто знает, может, еще понадобится.

Ангало потянулся и зевнул.

– Хорошо бы умыться.

– Не вижу воды, – сказал Масклин. – Возможно, тут и есть где-нибудь раковина, но я не знаю, где ее искать. Наверное, в уборной.

– Что до уборной… – начал Ангало.

– То она с другого конца трубы, – сказал Гердер.

– И держись подальше от проводов, – предупредил кубик.

Ангало озадаченно кивнул и уполз во тьму.

Гердер тоже зевнул и потянулся.

– Надеюсь, эти женщины не будут нас искать, – сказал он.

– Не думаю, – ответил Масклин. – Когда мы жили в Снаружном мире, еще до переселения в Магазин, мы иногда сталкивались с людьми, но даже если они и видели нас, то не верили своим глазам. Они никогда не установили бы этих странных статуэток в садах, если бы видели настоящего нома.

Гердер вытащил из-под рясы портрет Внука Ричарда. Даже в тусклом освещении Масклин узнал человека, сидевшего в кресле. Конечно, газетная фотография была помята и состояла из сотен крохотных точек, и все же сходство было разительное.

– Может, он где-нибудь здесь, среди пассажиров? – задумчиво предположил Гердер.

– Вполне вероятно, вполне вероятно, – уныло согласился Масклин. – Но послушай, Гердер… Возможно, Ангало заходит слишком далеко в своих предположениях, но, может статься, он прав. Возможно, Внук Ричард – обычный человек. Можно допустить, что люди и в самом деле построили Универсальный Магазин для людей. А твои предки поселились там, потому что это теплое и сухое помещение. И…

– Не желаю тебя слушать, – перебил Гердер. – Не надо уверять меня, будто мы такие же существа, как крысы или мыши. Мы – единственные в своем роде.

– Талисман утверждает, что мы прибыли из какого-то далекого места, Гердер, – кротко сказал Масклин.

Аббат сложил портрет.

– Может, и так. А может, и нет, – ответил он. – Какая разница?

– А вот Ангало считает, что разница есть. Если, конечно, это правда.

– Не вижу никакой разницы. Правда бывает разная. – Гердер пожал плечами. – Я могу сказать, что ты – только плоть, кровь, кости и волосы, и это будет правдой. Или могу сказать, что в твоей голове есть нечто, что останется жить после твоей смерти, и это тоже будет правдой. Спроси у Талисмана.

На грани кубика замелькали цветные точки.

– Никогда не задавал ему таких вопросов, – сказал Масклин с ошарашенным видом.

– Почему? А я бы начал именно с этого.

– Он, вероятно, скажет: «Не поддается расчетам» или «Нехватка входных данных». Так он обычно отвечает, когда чего-то не знает, но не хочет признаться.

Талисман ничего не ответил. Световые точки сплелись в другой узор.

– Талисман? – повторил Масклин.

– Я принимаю сообщения.

– Любимое его занятие, когда ему нечего делать и он мается от скуки, – сказал Масклин Гердеру. – Сидит и перехватывает какие-то невидимые сообщения, которые носятся в воздухе. Послушай же, Талисман. Это важно. Мы хотим…

Световые точки замелькали в другом порядке. Многие покраснели.

– Талисман! Мы…

Талисман издал какой-то щелкающий звук, который заменял ему прокашливание.

– В кабине пилота замечен ном.

– Послушай, Талисман, мы… Что?!

– Повторяю: в кабине пилота замечен ном.

Масклин всполошенно оглянулся.

– Ангало?

– Более чем вероятно, – ответил Талисман.

Глава 3

ПАССАЖИРЫ, большие, похожие на номов существа. Многие тратят уйму времени, путешествуя из одного места в другое, что довольно-таки странно, потому что там, куда они направляются, обычно переизбыток людей.

Смотри также статьи: животные, интеллект, эволюция и заварной крем.

Из «Научной энциклопедии для пытливого молодого нома» Ангало де Галантерейя

Масклин и Гердер полезли по проводам через трубу, где их голоса звучали особенно гулко.

– То-то он так долго задержался.

– Тебе не следовало отпускать его одного. Ты же знаешь, его хлебом не корми, только дай поуправлять всякими машинами.

– Это я, по-твоему, не должен был отпускать его одного?

– У него начисто отсутствует чувство благоразумия… Куда сейчас?

В свое время Ангало высказал предположение, что самолет начинен внутри проводами и трубами. Предположение было недалеко от истины. Номы с трудом протискивались через узкое, в многочисленных переплетениях проводов пространство под полом.

– Я уже слишком стар для таких подвигов. В жизни каждого нома наступает время, когда ему больше не следует ползать во всяких закрытых проходах этих ужасных летающих машин.

– И часто ты этим занимался?

– С меня и одного раза много.

– Приближаемся, – предупредил Талисман.

– Мы не должны были показываться людям на глаза. Это возмездие, – заявил Гердер.

– И чье же это возмездие?

– Что ты хочешь сказать?

– Кто-то же должен стоять за этим возмездием.

– Не обязательно. Просто возмездие.

Масклин остановился.

– А теперь куда, Талисман?

– В сообщении, предназначенном людям – раздатчикам пищи, говорилось, что в кабине экипажа замечено странное маленькое существо, – сказал Талисман. – Мы в кабине экипажа. Здесь множество компьютеров.

– И они с тобой разговаривают?

– Чуть-чуть. Они совсем как маленькие дети. Предпочитают слушать, – самодовольно произнес Талисман. – У них не хватает интеллекта.

– Так что же нам делать? – спросил Гердер.

– Мы должны прийти ему на… – Масклин заколебался, прежде чем выговорил это слово, – выручку.

Хорошее, драматичное слово. Произносить его было так приятно. Но вот беда, на пятки этому словцу наступало другое, более простое и не очень приятное: «Как?»

– Не думаю, чтобы они причинили ему какой-нибудь вред, – сказал он, стараясь убедить себя, что Ангало в безопасности. – Ну, может, куда-нибудь посадят. Нам надо найти удобное местечко, откуда мы сможем наблюдать за тем, что происходит. – И он беспомощно поглядел на провода и причудливо вырезанные куски металла перед ними.

– Лучше я пойду первым, – деловым тоном предложил Гердер.

– Почему?

– Ты, вероятно, очень хорошо ориентируешься и бегаешь по открытой местности, – сказал аббат, протискиваясь мимо него. – Но в Универсальном Магазине мы научились ловко обходить все препятствия.

Он потер руки.

– Вот так, – сказал он, схватил провод и проскользнул в дыру, даже не замеченную Масклином. – Я научился пролезать сквозь все дыры еще мальчишкой, – заметил он. – Чего мы только тогда не вытворяли!

– Да?

– Я думаю, нам надо вот сюда. Смотри не зацепись за провода. Да, славные были деньки. Мы носились вверх и вниз по лифтовым шахтам, залезали в телефонный коммутатор…

– Помнится мне, ты всегда говорил, что в наши дни дети слишком много резвятся и озорничают?

– О да, детская преступность растет, – сурово произнес Гердер. – Но мы-то только веселились. Попробуем вот здесь.

Они пролезли между двумя теплыми металлическими стенами. Впереди забрезжил свет.

Масклин и Гердер легли и поползли вперед.

Кабина была необычной формы, величиной не больше кабины грузовика. Места в ней едва хватало, чтобы пилоты могли управлять самолетом.

И чего только здесь не было!

Стены и потолок почти сплошь покрыты сигнальными лампочками, переключателями, шкалами приборов и рычагами. «Будь с нами Доркас, – подумал Масклин, – его бы отсюда и силой было не утащить. Где-то здесь должен быть Ангало; мы должны увести его с собой».

На полу стояли двое мужчин на коленях. Рядом с ними, во весь рост, раздатчица еды. Слышалось какое-то невнятное мычание и ворчание.

– Они разговаривают на своем человеческом языке, – прошептал Масклин. – Жаль, я его не понимаю.

– Постой, – сказал Талисман.

– Ты можешь понимать человеческую речь?

– Конечно. Она ничем не отличается от языка номов, только очень замедленная.

– Что? Что? Ты же никогда мне этого не говорил! Никогда!

– Есть миллионы вещей, которых я никогда тебе не говорил. Так что же ты хочешь знать для начала?

– Для начала хочу знать, о чем они беседуют. Ну, пожалуйста.

– Один из людей только что сказал: «Это, вероятно, мышь или что-то в этом роде». А другой возразил: «Покажи мне мышь, одетую как человек, и я соглашусь с тобой». – «Это была не мышь, – подтвердила раздатчица. – Мышь не могла бы бросить в меня малиной!»

– Что такое малина?

– Маленький красный плод растения «рубус идеус», – пояснил Талисман.

Масклин повернулся к Гердеру.

– Уж не ты ли пульнул в нее ягодой?

– Я? Послушай, будь у меня ягода, я бы ее съел.

– Один из людей только что сказал: «Я оглянулся и вижу – он стоит и таращится в иллюминатор!» – продолжал Талисман.

– Это Ангало, ясное дело! – воскликнул Гердер.

– А другой сказал: «Он где-то здесь, за панелью, и никуда от нас не денется».

– Он хочет вынуть кусок перегородки, – сказал Масклин. – Нет, он сунул руку внутрь.

Человек что-то промычал.

– Человек сказал: «Он тяпнул меня. Этот дьяволенок тяпнул меня», – как ни в чем не бывало продолжал переводить Талисман.

– Ну конечно, это же Ангало, – сказал Гердер. – Весь в отца. Никогда не сдается, даже если загнан в угол.

– Но они не представляют себе, кого хотят поймать, – поспешно сказал Масклин. – Они видели его, но он успел убежать. Об этом они и спорят. Они не могут поверить в существование номов. Если мы сможем вытащить его оттуда, прежде чем его поймают, они наверняка останутся в уверенности, будто видели всего лишь мышь.

– Я полагаю, мы могли бы пробраться туда между стенами, – сказал Гердер. – Но это заняло бы слишком много времени.

Масклин в отчаянии осмотрел всю кабину. Кроме тех троих, которые пытались поймать Ангало, в кабине были еще двое людей. Вероятно, пилоты.

– Просто не знаю, что делать, – сказал он. – Может, у тебя есть какая-нибудь идея, Талисман?

– Идей у меня бесчисленное множество.

– Ты не мог бы помочь нам спасти Ангало?

– Да.

– Помоги же.

– Да.

Спустя секунду они услышали негромкие сигналы тревоги. Замерцали лампочки. Пилоты с криком наклонились вперед и стали нажимать кнопки переключателей.

– Что происходит? – спросил Масклин.

– Люди, вероятно, удивляются, что машина вышла из-под их контроля.

– В самом деле? И кто же ею управляет?

По глади черного кубика заструились световые волны.

– Я.

Одна из лягушек соскользнула с ветки и шлепнулась на мягкий лиственный полог далеко внизу. Таким маленьким легким созданиям падение с высоты нипочем, поэтому вполне вероятно, что лягушка уцелела и начала в лесном мире новую жизнь, какой не вела еще ни одна древесная лягушка.

Остальные поползли вперед.

Масклин помог Гердеру пробраться через еще один тоннель с проводами. Над головами у них раздавались топот и ворчание испуганных людей.

– Похоже, они очень встревожены, – сказал Гердер.

– Зато теперь у них нет времени искать что-то похожее на мышь.

– Но это же не мышь – Ангало!

– Потом они все будут думать, будто это мышь. Люди обычно отметают от себя неприятные мысли.

– Но ведь и номы поступают точно так же, – сказал Гердер.

Масклин посмотрел на черный кубик, который держал под мышкой.

– Ты и в самом деле пилотируешь «Конкорд»? – спросил он.

– Да.

– А я думал, для этого надо поворачивать руль, переключать передачи и все такое.

– Все это делают машины. Люди только нажимают кнопки и вращают ручки, все остальное делают машины.

– А что же тогда делаешь ты?

– Я, – сказал Талисман, – пилотирую самолет.

Масклин прислушался к сдержанному реву моторов.

– Это трудно? – спросил он.

– Само по себе – нет. Но вмешательство людей затрудняет управление.

– Нам нужно как можно быстрее отыскать Ангало, – сказал Гердер. – Пошли.

Они углубились в другой тоннель с проводами.

– Они должны благодарить Талисман за то, что он делает их работу, – торжественно изрек Гердер.

– Не думаю, чтобы они испытывали чувство благодарности, – сказал Масклин.

– Мы летим на высоте пятьдесят пять тысяч футов со скоростью тысяча триста пятьдесят две мили в час, – возвестил Талисман. И, не дождавшись никакого отклика, добавил: – Это очень высоко и очень быстро.

– Хорошо, – сказал Масклин, догадавшись, что Талисман хочет что-то услышать в ответ.

– Очень, очень быстро.

Оба нома протиснулись через щель между двумя металлическими пластинами.

– Даже быстрее, чем пуля, – пояснил Талисман.

– Поразительно! – воскликнул Масклин.

– Его скорость в два раза превышает скорость распространения звука в атмосфере, – продолжал свое Талисман.

– Вот это да!

– Если то же самое изложить другими словами, – в голосе Талисмана прозвучала легкая досада, – можно сказать, что он долетел бы от Универсального Магазина до каменоломни менее чем за пятнадцать секунд.

– Хорошо, что мы не встретимся с ним на обратном пути, – сказал Масклин.

– Перестань его дразнить, – проворчал Гердер. – Он ждет, чтобы ты его похвалил: какой, мол, хороший паренек… Талисман, – поправился он.

– Ничего я не жду, – откликнулся Талисман быстрее, чем обычно. – Я только указал, что машина очень сложная и требует искусного пилотажа.

– Может, тебе не следует так много говорить? – спросил Масклин.

Талисман сердито сверкнул.

– Ты его обидел, – сказал Гердер.

– Целый год я выполнял все, что мне говорил Талисман, и он ни разу даже не поблагодарил меня, – сказал Масклин. – Но все же сколько это – пятьдесят пять тысяч футов?

– Десять миль[4]4
  Десять миль – это примерно шестнадцать километров. (Примеч. перев.)


[Закрыть]. Вдвое больше, чем от Универсального Магазина до каменоломни.

Гердер остановился.

– Так высоко? – спросил он. – Мы так высоко?

И охнул, посмотрев на пол.

Масклин схватил его за руку.

– Ты совсем забыл про Ангало, – сказал он.

Гердер медленно кивнул и с закрытыми глазами, на ощупь побрел вперед.

– Пожалуйста, не трясись, – быстро сказал Масклин. – Мы должны вызволить Ангало, а это не так-то просто. И перестань цепляться за стену.

Гердер побелел.

– Мы, должно быть, так же высоко, как эти пушистые белые облачка? – выдохнул он.

– Нет, – сказал Талисман.

– Что ж, хоть и слабое, но утешение.

– Они далеко под нами.

– Ох!

Масклин схватил аббата за руку.

– Вспомни про Ангало! Нельзя терять голову, – сказал Масклин. – Даже на такой высоте.