Текст книги "Звонок после полуночи"

Глава 7

– Я хочу получить ответы, Дэн. И в первую очередь хочу знать, кто распорядился отпустить Сару Фонтейн и на каком основании.

Дэн Либерман, глава консульства, смотрел на Ника с выражением безразличия на лице, какое бывает у людей-карьеристов, слишком долго работавших на государственной службе. Годы бесконечных улыбок оставили свой отпечаток. За четыре года знакомства с Дэном Ник никогда не видел, чтобы на его лице появлялось какое-то эмоциональное выражение. Государственная служба превратила его в чертовски хорошего картежника. Ник чувствовал, что где-то за этим фасадом вежливости таится голос справедливости, который пытается перекричать политиков. Но в отличие от Ника Либерман научился справляться со своими демонами. По крайней мере, у него были работа и завидный пост в Лондоне. И ему не приходилось цепляться за него, как за борта лодки во время бури. Дэн держал свое мнение при себе, не ввязывался в проблемы и выживал.

То, с чем к нему обратился Ник, вызывало беспокойство.

– Что происходит с делом? – спросил Ник. – Сдается мне, его ведут как-то странно.

– Были нарушены кое-какие нормы, – согласился Либерман.

– Да, взять хотя бы то, что в полицейский участок пришел этот ублюдок Поттер.

Услышав это, Либерман слабо улыбнулся:

– Я и забыл, что вы с Роем Поттером хорошо знакомы. Что между вами произошло?

– Соколов. Не говори, что ты и о нем забыл.

– Ах да. Дело Соколова. Теперь вспомнил. У вас была ссора на лестнице. Ходят слухи, что твой словарный запас заставил бы покраснеть сапожника. – Либерман тряхнул головой. – Очень плохо, Ник. Это серьезный проступок.

– Ты ведь никогда не встречался с Соколовым?

– Нет.

– Говорят, его дети нашли тело на Новый год. У него осталось двое сыновей около десяти лет. Они пошли в подвал искать папу. И нашли его с простреленной головой. Хороший подарок на Новый год, не правда ли?

– Такое случается, Ник. Зачем ломать свою карьеру из-за этого?

– Ради бога! Двое детей! Если бы Поттер послушал меня, эти дети спокойно жили бы где-нибудь в Монтане. Теперь они, возможно, прозябают в Сибири по приказу КГБ.

– Соколов был изменником. Он рискнул и проиграл. Послушай, все это уже в прошлом. Я полагаю, ты пришел сюда не за тем, чтобы пожаловаться на Поттера?

– Нет. Я здесь из-за Сары Фонтейн. Я хочу знать, почему к этому делу привлекли Поттера.

Либерман тряхнул головой:

– Ник, мне нельзя было даже просто говорить с тобой. Я слышал, что ты стал печально известен. Так что перед тем, как я что-то скажу, поведай мне, что у тебя за интерес в деле Фонтейна.

– Что ж, назовем это нарушением моральных норм.

– Каких норм?

– В данный момент Сара Фонтейн находится у меня в номере и размышляет, вдова она или нет. Я думаю, что ее муж жив. Но наши люди твердят, что он мертв и что мне нужно выразить вдове мои соболезнования и забыть об этом.

– Так почему бы тебе не пойти легким путем и сделать то, что тебе говорят?

– Я не люблю, когда мне лгут. И особенно не люблю, когда мне приказывают закрыть глаза на ложь. Если есть какая-то причина, чтобы держать Сару Фонтейн в неведении, то я хочу ее услышать. Если она действительно веская, тогда я оставлю это дело в покое. Сара очень мучается, и, я думаю, она имеет право знать правду.

Либерман вздохнул:

– Опять сражаешься с ветряными мельницами. Ты знаешь, что мы тебя здесь так и называем? Дон Кихот. Ник, подумай, что будет лучше для тебя, и поезжай домой.

– Так, значит, ты мне не поможешь.

– Нет. Не то чтобы я не хотел. Просто у меня нет ответов на твои вопросы.

– Скажи, почему вместо тебя в полицейский участок приехал Поттер?

– Хорошо, об этом я тебе расскажу. Сегодня утром мне позвонили сверху, сообщили, что делом будет заниматься Поттер, и сказали не вмешиваться в это.

– Позвонили сверху? Насколько сверху?

– Давай остановимся на том, что это очень высоко.

– Как организовали освобождение Сары?

– Полагаю, через британцев. Должно быть, кто-то кому-то что-то шепнул.

– Через британцев? – нахмурился Ник. – Так, значит, это не совместная работа?

– Делай выводы сам. – Улыбка Либермана выдала его согласие.

– Почему Рой Поттер занимается этим делом?

– Кто знает. Очевидно, ЦРУ очень заинтересовано в этой вдове. Даже от тюрьмы ее спасло. И поскольку Поттер лично занимается сбором информации, я предполагаю, ставки очень высоки.

– Ты просматривал дело Фонтейн? – спросил Ник.

– Мельком. А потом меня отозвали.

– И что ты думаешь?

– В обвинении в убийстве слишком много пробелов. Опытный адвокат разнес бы его в пух и прах.

– А что ты думаешь насчет смерти Джеффри Фонтейна?

– Она неубедительна.

– И это замалчивается. Ты что-нибудь знаешь об Ив Фонтейн?

– Не очень много. Год назад она купила дом, жила в уединении, большую часть времени проводила вне Маргейта. Но я уверен, что тебе известно гораздо больше. Ты говорил, вдова сейчас у тебя в номере?

– Да. В стареньком отеле с вкусной едой.

– А, «Кенмор», – протянул Либерман с пустым выражением лица. – Какая она?

На мгновение Ник задумался.

– Тихая, – сказал он, – умная. Сейчас очень растерянная.

– Я видел ее паспортное фото. Она показалась мне довольно… неприметной.

– Она многим такой кажется.

– Могу я спросить, какой у тебя интерес в этом деле?

– Нет.

– Ты, как всегда, прямолинеен, – улыбнулся Либерман. – Слушай, Ник, я правда больше ничего не знаю. Если станет известно что-то еще, я тебе позвоню. Как долго ты будешь в «Кенморе»?

Ник поднялся:

– Наверное, несколько дней. А после этого я не уверен.

– А Сара Фонтейн? Она будет с тобой?

Ник не знал, что ответить. Если бы от него это зависело, Сара бы полетела назад в Вашингтон. Лишь от одной мысли, что Сара сейчас одна в его номере, Ник начинал нервничать. Хозяйка «Кенмора», старая знакомая Ника, уверила его, что ее сыновья, двое здоровых мускулистых парней, уладят любую проблему. Но Нику все равно не терпелось скорее вернуться. Ужасная смерть Ив Фонтейн тяготила его.

– Если Сара решит остаться в Лондоне, – сказал Ник, – тогда я буду рядом.

Они пожали друг другу руки. Рукопожатие Либермана было, как обычно, крепким и уверенным. Ник чувствовал, что такому человеку можно доверять.

– Кстати… – Ник уже стоял у двери, – ты когда-нибудь слышал о ком-то по имени Волхв?

Лицо Либермана осталось абсолютно спокойным. Не изменилось и выражение его голубых глаз.

– Волхв? – переспросил он. – На языке Библии это слово еще означает «мудрец».

– Нет. Я говорю о кодовом имени.

– Никого с таким именем не помню.

Ник остановился на пороге:

– И последнее. Не мог бы ты передать кое-что Рою Поттеру?

– Конечно. Только воздержись от крепких выражений.

– Скажи, чтобы он отозвал своих легавых. Или хотя бы приказал им лучше маскироваться.

Впервые за весь разговор Либерман нахмурился.

– Я передам, – сказал он. – Но на твоем месте я бы убедился, что преследователи точно из ЦРУ. Потому что если это не так, то ребята могут оказаться весьма неприятными типами.

– Еще более неприятными, чем парни из ЦРУ? – спросил Ник. – Я сомневаюсь.

Когда Ник вернулся в свой номер, Сара уже крепко спала. Она была одета и лежала на кровати возле окна. Ее голова покоилась на подушке, очки упали на пол. Рука Сары свисала с края кровати, как будто во сне она все еще пыталась их найти. В окно заглядывало солнце, ярко освещая рыжевато-каштановые волосы Сары.

Некоторое время Ник стоял у кровати и смотрел на женщину в мешковатом свитере и невзрачной серой юбке. Либерман сказал, что Сара ничем не примечательна.

«Может быть, для остальных это и так, – подумал Ник. – Может, мои глаза меня подводят. А может, я так устал от одиночества, что внешность меня больше не заботит».

Какова бы ни была причина, теперь, когда Ник смотрел на Сару, он считал ее действительно красивой.

Не в классическом понятии красоты. Сара обладала другой красотой, не такой, как у Лорен, на которой Ник был женат. Когда Лорен, зеленоглазая красавица с великолепными черными волосами, входила в комнату, все головы поворачивались в ее сторону. Нику это льстило. Поначалу. Когда они с Лорен шли под руку, мужчины провожали Ника завистливым взглядом, да и сам он не переставал удивляться своей удаче. Лорен была идеальной женой для посла: очаровательной, умной, всегда готовой остроумно ответить. А еще она обладала красотой, которую может оценить любой мужчина. И Лорен это знала. Возможно, в этом и заключалась проблема.

Женщина, которая спала у Ника на кровати, была не такой, как Лорен. Сара называла себя простушкой. Она удивилась, когда Джеффри женился на ней. Наверное, ей было больно осознавать, что ее брак был ненастоящим. Ник знал о боли все. Четыре года назад он и сам пережил подобное. И в какой-то степени его боль никогда не прекратится. После развода Ник пообещал, что больше никогда не позволит причинить себе боль. Поэтому он упрямо стремился к одиночеству. По крайней мере, злоба улеглась. По крайней мере, он остался живым человеком и теперь мог смотреть на Сару, думая о возможном будущем.

Возможном будущем? Кого он хотел обмануть? Нет никакого будущего. Нет, пока они не выяснят правду о Джеффри.

Сара была не готова проститься с тем, что она считала счастливым браком. Было очевидно, что она все еще любит своего мужа. Она хотела верить ему. Самое гнусное, что эта преданность Джеффри и делала Сару такой желанной. Преданность.

Ник посмотрел в окно. Внизу была припаркована та же черная машина. ЦРУ все еще следит за ними. Ник помахал им рукой, недоумевая, что случилось с профессионализмом шпионов в наши дни. Потом он задернул шторы и лег на другую кровать.

Дневной свет мешал Нику спать. Он очень устал, но мог только лежать с закрытыми глазами и размышлять.

«А что конкретно я здесь делаю?» – думал Ник. Он сел на самолет вчера, поддавшись импульсу, со злости. Он считал, что Сара ему лгала. Она забила последний гвоздь в крышку гроба, в котором лежала карьера Ника, поэтому он решил найти ее, чтобы услышать всю правду. И в результате – вот он, здесь, в десяти футах от Сары, мечтает о возможном будущем.

Ник бросил взгляд на Сару. Она спала мирно и крепко, как уставший ребенок. Но Сара была далеко не ребенок. Ник вспомнил, как сегодня утром он касался ее волос, как она положила голову ему на плечо. Внизу живота становилось тепло. Это было очень-очень опасно. У Ника давно не было женщины, а Сара выглядела такой нежной и была так близко…

Ник закрыл глаза, злясь на себя за потерю контроля. Зачем подвергать себя бессмысленным мучениям? Самым разумным было бы отправиться домой, и пусть ребята из ЦРУ занимаются своей работой. Хотя, если по их вине с Сарой что-то случится, Ник никогда себе этого не простит.

Постепенно, мало-помалу Ник погружался в сон. Перед ним возникло видение: женщина с янтарными глазами. Он хотел быть с ней рядом, прикоснуться к ней, но его пальцы запутались в ее длинных волосах. «Сара, Сара. Как может кто-то считать тебя некрасивой?» Руки Ника налились свинцом, он не мог выпутаться из толстой паутины. Недостижимая Сара исчезла. Ник остался один. Как всегда, один.

В одном из подсобных помещений кабинета Роя Поттера прозвучал доклад по рации:

– О’Хара ушел от Либермана сорок минут назад. Сейчас он снова в отеле. Женщины не видно уже час. Окно завешано шторами. Вроде как они спят.

– Готовь поставить два доллара на то, что они вовсе не спят, – тихо сказал Поттер своему ассистенту.

Агент Тарасов лишь улыбнулся. У него совершенно отсутствовало чувство юмора. Он носил только строгую одежду: консервативные серые костюмы, синие или серебристые галстуки, простые белые рубашки – и все это всегда было идеально чистым. Поттера раздражало даже то, как Тарасов ел ростбиф. Он клал в рот аккуратные маленькие кусочки, каждый раз вытирая пальцы. Поттер, по крайней мере, ел как нормальный человек. Никакой манерности. Он просто ел, и все. Поттер проглотил последний кусок бутерброда и взял в руку радиопередатчик:

– Хорошо, ребята, так держать! Смотрите, кто там ходит неподалеку.

– Есть, сэр. У вас есть что-нибудь на Кенморов?

– Британцы. Чистые. Обычные личности. Вдова и двое ее сыновей.

– Проверено. Мы их видели.

– Как вы там, ребята?

– Не жалуемся. Прямо через дорогу есть паб.

– Он уже заметил вас?

– Боюсь, что да, сэр. Некоторое время назад он помахал нам рукой.

Тарасов издал звук, похожий на смешок. Но когда Поттер на него посмотрел, лицо Тарасова было таким же невозмутимым.

– Боже, он уже вас раскусил? Что вы такого сделали? Постучались к нему в номер и представились?

– Нет, сэр. Он заметил нас еще по дороге из участка.

– Ладно. Сейчас час тридцать. Через два часа можете заканчивать. Держитесь.

Поттер прервал связь, скомкал упаковочную бумагу от своего обеда и бросил в урну. Он промахнулся, но так и не встал, чтобы подобрать ее.

Тарасов поднял бумагу.

– Что из этого получится, мистер Поттер? – спросил он, педантично опуская комок в мусорную корзину.

– Охота за призраками? Надеюсь, что нет.

– Может, стоит взглянуть на Ника О’Хару под другим углом?

– Что ты имеешь в виду?

– Может, все гораздо сложнее? Может, О’Хара действует под чьим-то прикрытием?

Поттер разразился смехом:

– О’Хара? Дай-ка я тебе кое-что о нем расскажу. Он не тот, кто станет действовать под прикрытием. О’Хара слишком честный, почти святой. Сидит себе целыми днями и переживает за всех, кто коньки отбросил. – Поттер выразительно посмотрел на недоеденный ростбиф Тарасова. У него все еще урчало в животе. – Ты будешь это доедать? – спросил Поттер.

– Нет, сэр. Берите, пожалуйста.

Поттер откусил от бутерброда и чуть не подавился. Горчица. И зачем нужно было портить такой вкусный ростбиф? Но как бы то ни было, он не должен пропадать зря.

– О’Хара силен, – сказал Поттер, жуя. – Я имею в виду в интеллектуальном плане, а не физически. Вроде он говорит на четырех языках. Неплохо исполнял свои обязанности в консульстве. Но он совсем не ориентируется в реальном мире.

– Это странно, – ответил Тарасов. – Какое отношение он имеет к этому делу? Он ведь рискует своей карьерой. Ничего не понимаю.

– Тарасов, ты когда-нибудь влюблялся?

– Я женат.

– Нет, я говорю именно о влюбленности.

– Ну, вроде бы да.

– «Вроде бы да» – это не любовь, черт возьми! Говоря «любовь», я имею в виду что-то пламенное, что-то, что сводит с ума, заставляет рисковать своей жизнью. Может, даже жениться.

– О’Хара влюблен? В Сару Фонтейн?

– А почему бы и нет?

Тарасов мрачно покачал головой:

– Я все-таки думаю, что он работает под прикрытием.

– Не стоит недооценивать силу гормонов, – рассмеялся Поттер.

– Моя жена это постоянно повторяет, – заметил Тарасов и нахмурился. – Сэр, у вас горчица на рукаве. Вы испортите себе пиджак.

Поттер посмотрел на желтое пятно. Еще один день, еще одно пятно. Он оглянулся в поисках салфетки и, ничего не найдя, оторвал клочок бумаги. Как оказалось, это было напоминание, которое Поттер написал себе в начале недели: «Заплатить алименты!» Черт, он опять про них забыл. Если отправиться на почту прямо сейчас, ко вторнику деньги, может быть, уже дойдут…

Поттер смял записку и бросил в мусорное ведро. Промахнулся. Поттер вздохнул и заставил себя подняться с кресла. Он потянулся за бумажкой, и в этот момент открылась дверь.

– Входите, – сказал он и тут же замолчал.

Тарасов удивленно смотрел на вошедшего человека. Это был Джонатан Ван Дам.

Поттер прочистил горло:

– Мистер Ван Дам, я не знал, что вы в Лондоне. У вас какое-то новое дело?

– Нет, вообще-то это старое дело. – Ван Дам сел в кресло Поттера, небрежно отодвинул в сторону груду пластиковых стаканчиков и положил на стол свой портфель. – До меня дошла странная информация, и мне она непонятна. Возможно, вы мне что-то объясните.

– Э-э-э… информация?

– Да. Я прослушал запись телефонных звонков Сары Фонтейн. К моему удивлению, несколько дней назад ей звонил покойный муж. Поразительно, вы не находите? Наши системы коммуникации действительно развиваются быстрыми темпами.

Поттер и Тарасов переглянулись.

– Мистер Ван Дам, – сказал Поттер, – я все объясню…

– Да, – ответил Ван Дам, на его лице не было и следа улыбки. – Непременно.

Ник и Сара стояли на горе и смотрели вниз на Маргейт. Навстречу дул ветер. В синем небе летали чайки. Они ныряли в воду, и воздух был наполнен их криками. Яркие солнечные лучи играли бликами на воде, точно на битом стекле. И Сара чувствовала, как вкус жизни возвращается к ней.

Утром, когда они выехали из Лондона, Сара надела свитер и обмоталась шарфом. Сейчас же на ней была белая хлопчатобумажная блузка и старая серая юбка. Стоя под солнечными лучами, Сара впитывала их тепло. Она была жива. За последние две недели Сара как-то об этом забыла. Она словно хотела похоронить себя вместе с Джеффри, вернее, с тем, кого она считала Джеффри. И лишь сейчас, когда ей в лицо дул морской ветер, жизнь, казалось, возвращалась к ней обратно. Сара пережила смерть Джеффри, переживет и его воскрешение. Подумать только, как сильно она его любила! Теперь Сара едва могла вспомнить это чувство. Все, что осталось в памяти, – это картинки, образы человека, которого она едва знала.

– Сара. – Ник прикоснулся к ее руке и кивнул в сторону тропы. Его волосы растрепал ветер, от солнечных лучей на лице появился румянец. В своих линялых брюках и рубашке Ник был больше похож на рыбака, чем на госслужащего. – Сколько еще? – спросил он.

– Уже близко. Это на вершине холма.

Пока они шли к переулку Уитстабл, Сара заметила, что наблюдает за Ником. Он шел легко, без усилий, как будто всю жизнь только и занимался тем, что карабкался по скалам. Сара снова задумалась о Нике О’Харе. Какова бы ни была причина его приезда в Лондон, одно она знала точно: она ему доверяет. И не нужно задумываться над мотивами его действий. Ник – ее друг, а остальное не важно.

Ник посмотрел вниз. Маргейт располагался там, у подножия скалы. За ними никто не следил. Ник и Сара были одни.

– Интересно, почему за нами не следят? – спросил Ник.

– Может, им надоело?

– Надо двигаться. По крайней мере, у нас теперь есть отдушина.

Они продолжили свой путь.

– Вы не любите ЦРУ, да? – спросила Сара.

– Нет.

– А почему?

– Мы слишком разные. Я не верю им. А особенно Рою Поттеру.

– Что мистер Поттер вам сделал?

– Мне? Ничего. Всего лишь отправил меня назад в Вашингтон.

– А что, в Вашингтоне так плохо?

– Это не то место, где можно сделать карьеру на дипломатической службе.

– А где можно?

– В горячих точках. В Африке. На севере Америки.

– Но вы же были в Лондоне.

– Не по своему выбору. Мне предлагали отправиться в Камерун, но пришлось отказаться от этой затеи.

– Почему?

– Из-за Лорен. Моей бывшей жены.

– О, так вот как ее звали. Лорен.

Сара задумалась, что же могло пойти не так в их браке. Может, с ними случилось то же, что и со многими парами? Они отдалились друг от друга? Или расстались из-за скуки? Но Сара представить не могла, как может быть скучно с Ником. Он как будто состоял из множества слоев, каждый по структуре сложнее, чем предыдущий, каждый требовал разгадки. Разве может какая-либо женщина до конца узнать Ника?

Они молча прошли мимо ряда почтовых ящиков и повернули к переулку Уитстабл. Показался коттедж Фонтейнов, маленький белый домик за низким забором из металлической сетки. Соседа нигде не было видно.

– Вот этот дом, – сказала Сара.

– Тогда давайте выясним, кто есть внутри.

Ник подошел к двери и позвонил. Никто не ответил. Дверь была заперта.

– Кажется, дома никого нет, – сказал Ник. – Но это к лучшему.

– Ник, – позвала Сара, когда он направился к задней двери домика, и пошла за ним.

Ник повернул ручку. Дверь была не заперта.

Луч света упал на пол из гладкого камня, и Сара с Ником увидели разбитую тарелку. Больше ничего странного не было. Кухонные шкафчики закрыты. Кухонная утварь аккуратно стояла на полочках. На подоконнике продолжали увядать два цветка. В доме стояла пугающая тишина. Только кран подтекал.

Когда Ник коснулся ее руки, Сара чуть не подскочила.

– Подождите здесь, – прошептал он.

Разбитая тарелка громко хрустнула под ногой Ника, когда он зашел в кухню. Потом он прошел в следующую комнату. Сара ждала и исследовала взглядом незнакомую обстановку. Она стояла в самом сердце этого дома. Здесь Ив готовила еду, здесь они с Джеффри ели, разговаривали и смеялись. Даже сейчас в кухне ощущалось их присутствие. Сара была здесь чужой. На чужой территории.

– Сара, – позвал ее Ник, выглянув из комнаты, – идите сюда, взгляните.

Сара прошла за ним в гостиную. Вдоль стен на полках стояли книги в кожаных переплетах. На камине ровными рядками расположились китайские фигурки. В камине лежали угли с тех самых пор, как Ив разводила огонь в последний раз. И только на письменном столе царил беспорядок. Ящики были выдвинуты, повсюду валялось их содержимое. Связку с корреспонденцией – в основном это были счета и реклама – разорвали и кинули на пол.

– Это не было ограблением, – сказал Ник, кивнув на антикварный кубок на камине. – Я думаю, кто-то что-то искал. Возможно, записную книжку. Или чей-то номер телефона.

Сара окинула взглядом комнату. Это было очень уютное место, особенно если представить, что в камине горит огонь, а верхний свет немного притушен. Сара могла представить Ив, сидящую в кресле с сигаретой, от которой вьются ниточки дыма. Какая бы здесь играла музыка? Конечно, Моцарт или Шопен. Возле старинного граммофона стояли коробки с пластинками. Пепельницу переполняли окурки. Должно быть, из-за страха Ив курила одну за другой. Здесь, будучи одна, в полутьме, она, наверное, подскакивала каждый раз, когда хлопали оконные рамы или скрипел пол.

В нескольких шагах от себя Сара увидела открытую дверь. С необъяснимой мучительной силой ее вдруг потянуло туда. Сара знала, что ждет ее за дверью, и все равно не могла удержаться.

Это была спальня. С полными слез глазами она стояла у двуспальной кровати, накрытой покрывалом с цветами. У кровати другой женщины. Она представила, как Джеффри лежит здесь и обнимает Ив. Эта картина принесла Саре такую боль, что она едва удержалась, чтобы не закричать. Сколько ночей Джеффри провел здесь? Сколько раз они занимались любовью? Скучал ли он по Саре хотя бы чуточку, когда лежал в этой кровати?

На эти вопросы мог ответить только сам Джеффри. Она должна найти его. Ей нужно знать, или она никогда не станет свободной.

В слезах Сара выбежала из комнаты. Некоторое время спустя она стояла на краю скалы и смотрела на море. Сара едва услышала, как сзади подошел Ник.

Зато она ярко почувствовала нежность его рук на своих плечах. Ник ничего не сказал. Он просто стоял позади нее, а она ощущала его тепло. И это было в точности то, что ей нужно: молчание. И прикосновение. Внизу пенились волны. Сара закрыла глаза, чувствуя дыхание Ника.

Она была замужем за Джеффри и ничего о нем не знала. Сейчас рядом был Ник, человек, с которым она познакомилась всего две недели назад, а их судьбы уже крепко переплелись. И Саре отчаянно хотелось, чтобы он обнял ее, прижал к себе покрепче.

«Почему все зашло так далеко? – с щемящим чувством тоски подумала Сара. – Неужели из-за одиночества? Из-за горя?»

Сара хотела повернуться к нему, хотела, чтобы он сжал ее в объятиях, и она знала, что это не просто желание. Она нуждалась в этом. Сара была напугана, беззащитна, а с Ником она чувствовала себя в безопасности. Хотя это и было плохим поводом влюбляться.

Сара повернулась к Нику. Он стоял тихо и прямо. Сара смотрела в его глаза цвета дыма. Ветер трепал его рубашку. В небе, словно серебристое облако, кружила стая чаек.

– Я должна найти Джеффри, – сказала Сара, и ее слова почти заглушили крики чаек. – Вам со мной нельзя.

– Но одна вы не сможете. Вспомните, что случилось с Ив…

– Они охотятся не за мной! Они хотят убить Джеффри! Я – всего лишь путь к нему. Они не тронут меня.

– Как вы собираетесь его искать?

– Он сам меня найдет.

Ник помотал головой. Его волосы растрепал ветер.

– Это сумасшествие! Вы не знаете, с чем придется столкнуться.

– А вы? Если вы знаете, Ник, тогда обязаны сказать мне.

Ник не ответил. Он только смотрел на нее потускневшими глазами.

«Что же ему известно? – думала Сара. – Неужели он имеет к этому какое-то отношение?»

Сара направилась к дому. Ник сунул руки в карманы и зашагал следом. Они остановились возле почтовых ящиков, где переулок Уитстабл поворачивал и становился горной тропой. Пожилой почтальон поправил шляпу и, оседлав велосипед, поехал обратно. Он только что доставил почту. Сара открыла ящик под номером двадцать пять. Внутри снова лежал рекламный каталог и счета, все на имя Ив.

– Они ей больше не понадобятся, – произнес Ник.

– Да, верно, – ответила Сара и сунула счета в сумочку. – Я надеялась, что там будет что-то…

– Что? Письмо от Джеффри для вас? Вы ведь даже не знаете, с чего начать, я прав?

– Да, – призналась Сара и тут же упрямо добавила: – Но я все равно найду его.

– Как? Не забудьте, что за вами все еще следит ЦРУ.

– Я оторвусь от них. Как-нибудь.

– И что потом? Что, если убийца Ив решит убить и вас? Думаете, вы в состоянии справиться с ним в одиночку?

Ничего не ответив, Сара пошла по тропе. Ник взял ее за локоть и повернул к себе:

– Сара! Хватит глупостей!

– Я найду Джеффри!

– Тогда позвольте мне остаться с вами.

– Почему?! – закричала Сара, но ее возглас заглушил порыв ветра.

Ответ Ника застал ее врасплох. Одним мягким движением он притянул ее в свои объятия. И прежде чем Сара успела как-то отреагировать, прежде чем она успела понять, что произошло, Ник накрыл ее губы своими. Сила его объятий лишила Сару способности дышать. Саре казалось, что ветер подхватил ее и куда-то уносит, а потом она вообще забыла, где находится. Сара обняла Ника, чувствуя пальцами его спину. Ее губы охотно приоткрылись, и теперь язык Ника жадно изучал ее рот. Все осталось где-то позади. Все, кроме Ника, вкуса его губ и запаха моря, который исходил от его кожи.

Крики чаек вернули их к реальности. Сара резко отстранилась. Удивленное выражение лица Ника было отражением ее собственных эмоций, словно Ник и сам был застигнут врасплох чем-то, чего не мог объяснить.

– Наверное, поэтому, – тихо сказал он.

Сара в смятении тряхнула головой. Ник целовал ее. Это произошло так быстро, так неожиданно, что она не понимала, что все это значит. Но одно Сара знала точно: она хотела этого. И все еще хочет. С каждой секундой ее желание только росло.

– Почему вы это сделали?

– Так случилось. Сара, я не хотел… – Внезапно Ник отвернулся и в волнении продолжил: – Да к черту! Конечно же я хотел это сделать!

Сара в еще большем смятении отступила на шаг. Что с ней не так? Всего несколько дней назад она считала, что всем сердцем любит Джеффри, а сейчас из всех мужчин ей нужен лишь Ник О’Хара. Она до сих пор чувствовала его поцелуй на своих губах, все еще ощущала его руки и думала, мечтала лишь о следующем поцелуе с ним. Нет, ему нельзя оставаться рядом с ней. Особенно сейчас, особенно после этого поцелуя.

– Пожалуйста, Ник, – сказала Сара, – возвращайтесь в Вашингтон. Я должна найти Джеффри. Вам нельзя находиться рядом со мной.

– Подожди, Сара!

Но она уже шла по дороге.

Они молча дошли до города. Сара не знала, что еще сказать Нику. Все было намного проще, когда их связывали только дружба и желание найти ответы на вопросы. Сейчас же, стоило только ей взглянуть на Ника, как внутри ее разгорался огонь, о существовании которого Сара и не подозревала.

Вчера вечером она так устала и чувствовала такой сильный страх, что была почти счастлива разделить с Ником один номер. Сегодня все изменилось. Она должна покинуть его. Как только они доберутся до Лондона, Сара упакует вещи и уедет из «Кенмора». Найти Джеффри она сможет только в одиночку.

К тому времени, как они добрались до Маргейта, Сара лишь утвердилась в своем решении. Что бы ни говорил Ник, ничто не заставит ее передумать. Хотя он будет пытаться. Сара прочла это в этом упрямом выражении его лица. Он еще не сдался. А ведь им предстоит долгая дорога до Лондона.

Словно два незнакомых человека, Сара и Ник направились вдоль по улице мимо маленьких магазинчиков. Здесь они оставили взятую напрокат машину. Позади нее стоял все тот же черный «форд», который ехал за ними всю дорогу от Лондона. ЦРУ. Они уже даже не скрывались, а действовали в открытую. Тем легче будет Саре оторваться от них.

Они увидели силуэт одного из агентов ЦРУ через тонированное стекло «форда». Пройдя мимо, Сара обернулась и посмотрела сквозь лобовое стекло. В салоне машины не было абсолютно никакого движения. Ник тоже это заметил. Он остановился и постучал по стеклу. Агент не двигался, не разговаривал. Может, он спал? Трудно определить из-за тонированных стекол.

– Ник, – прошептала Сара, – с ним все в порядке?

– Не останавливайся, – тихо ответил Ник, подталкивая ее к их машине. – Нужно забраться внутрь. – Он спокойно открыл для нее дверцу машины. – Садись и будь здесь.

– Ник…

Он осторожно подошел к «форду». Жгучее любопытство побудило Сару следовать за ним. Она остановилась позади него. Ник медленно и осторожно положил руку на ручку дверцы. Агент остался неподвижен. После секундного колебания Ник резко открыл дверцу. С широко открытыми глазами агент стал заваливаться на бок, его рука свесилась вниз, касаясь асфальта. Ник отпрянул. С руки стекали ярко-красные капли крови.