Текст книги "Смертницы"

– Такое случается. Это все, что я могу сказать.

– А лично вы, доктор Айлз, когда-нибудь совершали подобные ошибки? Объявляли мертвым того, кто был еще жив?

Маура задумалась, мысленно возвращаясь к годам интернатуры. Однажды ночью ее, дежурного врача, разбудил телефонный звонок. Как сказала медсестра, только что скончалась пациентка с койки 336А. Нужно прийти и констатировать смерть. Пока Маура шла к палате, она не испытывала ни беспокойства, ни неуверенности. В институте не было специального курса по методике констатации смерти; предполагалось, что смерть можно установить сразу, едва увидев тело. В ту ночь она шла по больничному коридору, думая о том, что быстро справится с задачей и, возможно, ей удастся еще подремать. Смерть пациентки не была неожиданностью; в медицинской карте больной раком на последней стадии значилось: «неизлечима». Надежды на выздоровление не было.

Войдя в палату 336, Маура с удивлением обнаружила, что кровать окружена плотным кольцом рыдающих родственников, которые собрались попрощаться с покойной. Ей предстояло работать на глазах целой аудитории, в то время как она рассчитывала на тет-а-тет с покойной. На нее с горечью смотрели глаза родных, пока она, извинившись за вторжение, подходила к больничной койке. Пациентка лежала на спине, лицо ее было умиротворенным. Маура достала из кармана стетоскоп и, просунув мембрану под больничную сорочку, прижала ее к хилой груди. Склонившись над телом, она чувствовала, как плотнее сжимается кольцо родственников, как давит на нее их повышенное внимание. Она не стала долго слушать пациентку, как это было положено. Медсестры уже установили, что она мертва; вызов врача был всего лишь формальностью. Отметка в карте, подпись – все, что им нужно было для отправки пациентки в морг. Напряженно вслушиваясь в тишину, Маура думала только о том, как бы поскорее уйти из палаты. Она выпрямилась, придав лицу приличествующее случаю скорбное выражение, и перевела взгляд на мужчину, который, как она предположила, был мужем покойной. Она уже собиралась пробормотать: «Мне очень жаль, но она скончалась».

Но еле слышное дыхание остановило ее.

В изумлении она перевела взгляд на пациентку и увидела, что грудная клетка слегка приподнимается. Еще один вдох – и она снова замерла. Типичный случай агонального дыхания – никаких чудес, просто мозг посылает последние электрические импульсы, которые приводят в движение диафрагму. Родственники, толпившиеся в палате, открыли рты от изумления.

– О боже! – пролепетал муж. – Она еще жива.

– Это… произойдет очень скоро, – все, что смогла вымолвить Маура.

Она вышла из палаты, потрясенная тем, как близка была к ошибке. С тех пор она проявляла особую осторожность в констатации смерти.

Доктор Айлз взглянула на журналиста.

– Все совершают ошибки, – сказала она. – Установить смерть не так легко, как вам кажется.

– Выходит, вы защищаете спасателей? И полицию штата?

– Я говорю, что ошибки случаются. Вот и все. – «Одному Богу известно, сколько ошибок совершила я сама». – Я могу представить себе картину происшествия. Женщину нашли в холодной воде. В ее крови обнаружили барбитураты. Эти факторы могли обеспечить внешние признаки смерти. В сложившихся обстоятельствах ошибка не представляется столь уж грубой. Спасатели просто старались выполнить свою работу, и я надеюсь, что вы будете справедливы по отношению к ним, когда станете писать свой репортаж. – Она встала из-за стола, давая понять, что интервью окончено.

– Я всегда стараюсь быть справедливым, – сказал он.

– Не каждый журналист может этим похвастать.

Лукас тоже поднялся и, уже стоя, глядел на нее.

– Дайте мне знать, если мои старания не увенчаются успехом. После того как прочтете мою колонку.

Доктор Айлз проводила его до двери. И пронаблюдала, как он прошел мимо стола Луизы и вышел из офиса.

Луиза подняла глаза от клавиатуры:

– Как все прошло?

– Не знаю. Может, и не следовало давать ему интервью.

– Ну, скоро мы это узнаем, – заметила Луиза, возвращаясь к работе. – Когда в пятницу в «Трибьюн» выйдет его колонка.

5

Джейн не могла определить, какие новости ее ждут – хорошие или плохие.

Доктор Стефания Тэм склонилась над ней с доплеровским стетоскопом, и блестящие черные волосы полностью скрывали ее лицо, так что Джейн не могла видеть его выражения. Лежа на спине, Джейн следила за тем, как головка стетоскопа скользит по ее огромному животу. У доктора Тэм были изящные руки – руки хирурга, и она держала прибор нежно и осторожно, как музыкант арфу. Рука вдруг замерла, и Тэм сосредоточенно склонилась ниже. Джейн взглянула на своего мужа Габриэля, который сидел рядом, и увидела, что в его глазах тоже появилось тревожное выражение.

«Что с нашим ребенком?»

Наконец доктор Тэм выпрямилась, взглянула на Джейн и мягко улыбнулась.

– Послушайте сами, – предложила она и увеличила громкость стетоскопа.

Из динамика доносились ритмичные посвистывания, уверенные и энергичные.

– Здоровое сердцебиение плода, – пояснила Тэм.

– Значит, с моим ребенком все в порядке?

– Пока все хорошо.

– Пока? Что это значит?

– Понимаете, ему больше нельзя оставаться там. – Тэм свернула стетоскоп и убрала его в футляр. – После разрыва амниотического мешка роды начинаются самопроизвольно.

– Но ничего же не происходит. Я не чувствую схваток.

– Вот именно. Ваш ребенок отказывается действовать. У вас на редкость упрямый малыш, Джейн.

– Как и его мамочка, – вздохнул Габриэль. – Она готова бороться с преступниками до самых родов. Пожалуйста, скажите моей жене, что сейчас она официально находится в декретном отпуске.

– Работать вам категорически запрещено, – подтвердила Тэм. – Сейчас мы сделаем ультразвук и посмотрим, что там творится. А потом, я думаю, пора начинать стимуляцию.

– А что, само не начнется? – спросила Джейн.

– У вас отошли воды. Теперь там открыт путь для любой инфекции. Прошло два часа, а схваток все нет. Придется поторопить малыша. – Тэм решительно направилась к двери. – Сейчас вам поставят капельницу. А я пока проверю, свободен ли кабинет ультразвука. Потом нам нужно будет достать этого озорника, чтобы вы наконец стали мамочкой.

– Все происходит так быстро.

Тэм рассмеялась.

– У вас было девять месяцев, чтобы свыкнуться с этой мыслью. Так что рождение ребенка не будет такой уж неожиданностью, – сказала она и вышла из комнаты.

Джейн уставилась в потолок.

– Я не уверена, что готова к этому.

Габриэль сжал ее руку.

– А я уже давно готов. Мне кажется, целую вечность. – Он поднял ее больничную сорочку и приложил ухо к голому животу. – Эй, малыш! – позвал он. – У папы уже нет сил терпеть, так что хватит нас дурачить.

– Фу! Ты сегодня плохо побрился.

– Я побреюсь еще раз, специально для тебя. – Габриэль выпрямился и посмотрел ей в глаза. – Я правду говорю, Джейн, – подтвердил он. – Я так долго мечтал о ней. О собственной маленькой семье.

– А что, если она окажется совсем не такой, как ты хотел?

– А чего я хотел, по-твоему?

– Сам знаешь. Идеальный ребенок, идеальная жена.

– Зачем мне идеальная жена, если у меня есть ты? – сказал он и, смеясь, увернулся, когда Джейн замахнулась на него.

«А вот мне все-таки удалось заполучить идеального мужа, – подумала она, глядя в его улыбающиеся глаза. – До сих пор не понимаю, почему мне так повезло. Ума не приложу, как девчонке с прозвищем Лягушка удалось выйти замуж за мужчину, на которого, стоит только ему войти в комнату, сворачивают головы все находящиеся там женщины».

Габриэль нагнулся к ней и тихо произнес:

– Ты ведь до сих пор мне не веришь? Я могу хоть тысячу раз это повторять, а ты все равно не поверишь. Ты именно то, что мне нужно, Джейн. Ты и ребенок. – Он чмокнул ее в нос. – Итак. Что мне нужно принести вам, мамочка?

– О черт! Не называй меня так. Это совсем не сексуально.

– А мне кажется, очень сексуально. По правде говоря…

Рассмеявшись, она хлопнула его по руке.

– Иди. Поешь что-нибудь. И принеси мне гамбургер с жареной картошкой.

– Доктор не велела. Никакой еды.

– Ей не обязательно об этом знать.

– Джейн!

– Ладно, ладно. Иди домой и приготовь сумку для больницы.

Он отсалютовал ей:

– К вашим услугам. Именно для этого я и взял целый месяц отпуска.

– И может, дозвонишься моим родителям? Они так и не отвечают по телефону. Да, и принеси мне ноутбук.

Габриэль вздохнул и покачал головой.

– Что? – не поверила она.

– Ты собираешься рожать и просишь меня принести тебе компьютер?

– Мне надо разобраться с кучей документов.

– Ты безнадежна, Джейн.

Она послала ему воздушный поцелуй:

– Ты это знал, когда женился на мне.

– Знаете, – произнесла Джейн, глядя на инвалидное кресло, – я и сама могу дойти до кабинета диагностической визуализации, если только вы мне скажете, где он находится.

Санитарка покачала головой и поставила коляску на тормоз.

– Таковы правила, мэм, никаких исключений. Пациентов надлежит перевозить именно так. Еще не хватало, чтобы вы оступились и упали.

Джейн посмотрела на кресло-каталку, потом перевела взгляд на убеленную сединой медсестру, которая собиралась везти ее. «Бедная старушка, – подумала Джейн, – это я ее должна возить». Потом неохотно сползла с кровати и устроилась на сиденье, а медсестра закрепила на каталке капельницу. Только сегодня утром Джейн мерилась силами с Билли Уэйном Ролло, а сейчас чувствовала себя царицей Савской. Как-то неловко. Пока ее катили по коридору, Джейн вслушивалась в свистящее дыхание санитарки, в котором неприятно ощущался табачный запах. «А вдруг старушке станет плохо? А вдруг ей потребуется реанимация? Тогда-то я смогу встать или это тоже против правил?» Джейн вжалась в кресло, избегая встречаться взглядом с теми, кто попадался им по пути. «Не смотрите на меня, – думала она. – Мне и так стыдно за то, что я заставляю бедную бабулю надрываться».

Санитарка втолкнула кресло в лифт, пристроив его по соседству с другим пациентом. Это был седой старик, который бормотал что-то себе под нос. Джейн заметила, что он был привязан к креслу ремнем, и подумала: «Господи, да они и впрямь серьезно относятся к этим правилам. Если попытаешься выбраться, тебя привяжут».

Старик сердито глянул на нее:

– На что это вы смотрите, дамочка?

– Ни на что, – спохватилась Джейн.

– Тогда перестаньте смотреть.

– Хорошо!

Чернокожий санитар, стоявший за спинкой его кресла, ухмыльнулся.

– Господин Бодин так со всеми разговаривает, мэм. Так что не берите в голову.

Джейн пожала плечами:

– На работе со мной обращаются и похуже. – «О том, что там постреливают, я уж помолчу». Она стала смотреть прямо перед собой, наблюдая за тем, как меняются цифры этажей на табло, и старательно избегала взгляда господина Бодина.

– Все суют нос не в свое дело, – продолжал ворчать старик. – Кругом любопытные. Пялятся без конца!

– Господин Бодин, – одернул его медбрат, – никто на вас не пялится.

– Она пялилась.

«Неудивительно, что тебя связали, старый дурак!» – подумала Джейн.

Когда двери лифта открылись на цокольном этаже, санитарка вывезла Джейн из кабины. Пока они ехали по коридору к кабинету ультразвука, она чувствовала на себе взгляды попадавшихся по пути людей. Те, кто способен был передвигаться на своих двоих, с любопытством разглядывали больную с огромным животом. Неужели так чувствуют себя все, кто прикован к инвалидному креслу? Постоянно ощущают на себе сочувственные взгляды?

Сзади донесся все тот же надтреснутый голос:

– Какого черта вы уставились на меня?

«Только не это, – подумала она. – Неужели господину Бодину тоже нужно на ультразвук?» Брюзжание старика не смолкло, даже когда они свернули за угол и въехали в приемное отделение.

Санитарка оставила Джейн в холле, рядом со стариком. «Не смотри на него, – мысленно приказала она себе. – Даже не косись в его сторону».

– Такая гордячка, что даже поговорить со мной не хочешь? – вдруг заговорил ворчун.

«Сделай вид, что его тут нет».

– Ну вот, теперь делает вид, будто меня здесь вовсе нет.

Она вздохнула с облегчением, когда открылась дверь и медсестра в голубом костюме вышла в холл.

– Джейн Риццоли!

– Это я.

– Доктор Тэм спустится через несколько минут. А я пока отвезу вас в кабинет.

– А как же я? – захныкал старик.

– Мы еще не готовы принять вас, господин Бодин, – ответила медсестра и покатила кресло Джейн. – Потерпите немножко.

– Но я хочу пи́сать, черт возьми!

– Да, я знаю, знаю.

– Ничего вы не знаете.

– Знаю достаточно, чтобы не распинаться тут с вами, – пробурчала себе под нос медсестра, толкая перед собой кресло с Джейн.

– Я вам тут ковер описаю! – завопил старик.

– Любимый пациент? – осведомилась Джейн.

– О да. – Медсестра вздохнула. – Всеобщий любимец.

– Думаете, ему действительно нужно в туалет?

– Постоянно. У него простата размером с мой кулак, но он не разрешает хирургам прикасаться к ней.

Женщина ввезла Джейн в процедурный кабинет и поставила кресло-каталку на тормоз.

– А теперь я помогу вам лечь на стол.

– Я сама.

– Милая, с таким животом нужно принимать помощь. – Женщина подхватила Джейн под руку и помогла ей встать с кресла. Она стояла рядом, поддерживая пациентку, когда та забиралась на стол. – А теперь расслабьтесь, хорошо? – попросила она, поправляя капельницу. – Когда спустится доктор Тэм, мы приступим к сонограмме.

Женщина вышла, оставив Джейн одну в комнате. Смотреть здесь было не на что, кроме как на аппарат ультразвука. Ни окон, ни постеров на стенах, ни журналов. Даже ни одной газетенки вроде «Гольф дайджест».

Джейн поудобнее устроилась на столе и уставилась на голый потолок. Положив руки на живот, она стала ждать уже привычных толчков или возни, но ничего не было. «Давай, малыш. Поговори со мной. Скажи мне, что все будет хорошо».

Холодный воздух струился из кондиционера, и она поежилась в своей тонкой сорочке. Она машинально взглянула на часы, вдруг поймав себя на том, что вместо часов смотрит на пластиковый браслет. «Имя пациента: Риццоли Джейн». «Этому пациенту уже невтерпеж. Давайте быстрее, ребята!»

По коже живота вдруг пробежал озноб, и она почувствовала, как напряглась матка. Мышцы слегка сжались, замерли в этом положении, потом вновь расслабились. Наконец-то! Схватка.

Она посмотрела на висевшие на стене часы: 11:50.

6

К полудню температура воздуха перевалила за тридцать, асфальт раскалился, а над городом повисла удушливая дымка. Репортеры, с утра осаждавшие здание бюро судмедэкспертизы, разъехались, и Маура наконец смогла без эскорта пройти в больницу, находившуюся на противоположной стороне Олбани-стрит. В лифте она оказалась в компании свежеиспеченных интернов, и сразу же вспомнился урок, усвоенный в медицинской школе: «Главное – пережить июль». Какие они все молодые, думала она, глядя на гладкие лица и волосы, не тронутые сединой. В последнее время Маура почему-то стала обращать на это внимание, общаясь с копами и врачами. Как молодо они выглядят! Ей вдруг стало интересно: а что эти интерны думают, глядя на нее? Какая-то стареющая тетка, без халата, без таблички на лацкане пиджака. Возможно, принимают ее за родственницу пациента и даже не удостаивают взглядом. Да, когда-то и она была таким же врачом-интерном в белом халате, молоденькой и дерзкой. Прежде чем узнала, что в жизни бывают не только победы, но и поражения.

Открылись двери лифта, и Маура проследовала за интернами в лечебное отделение. Они прошли мимо поста медсестры, неприкосновенные в своих белых халатах. Зато Мауру, которая была в обычной одежде, притормозил дежурный администратор.

– Простите, вы кого-нибудь ищете?

– Я к пациентке, – ответила Маура. – Ее доставили в больницу вчера ночью, по скорой помощи. Насколько мне известно, сегодня утром ее перевели из реанимации.

– Как ее имя?

Маура заколебалась.

– Я полагаю, она до сих пор значится как Джейн Доу. Доктор Катлер сообщил мне, что она находится в палате четыреста тридцать один.

Администратор прищурился:

– Прошу прощения. Нам целый день звонят репортеры. Мы больше не можем дать никакой информации об этой пациентке.

– Я не репортер. Я доктор Айлз из бюро судмедэкспертизы. Доктор Катлер предупрежден о том, что я приду ее проведать.

– Могу я попросить ваши документы?

Маура полезла в сумочку и предъявила свое удостоверение. Вот что значит явиться без халата, подумала она. Мимо нее, словно стадо гусей, сновали интерны в белых одеждах.

– Вы можете позвонить доктору Катлеру, – предложила Маура. – Он меня знает.

– Ну, я полагаю, в этом нет необходимости, – сказал администратор, возвращая Мауре удостоверение. – С этой пациенткой столько хлопот, что пришлось даже выставить охранника возле ее палаты.

Когда Маура направилась по коридору, администратор крикнул ей вслед:

– Он наверняка тоже попросит у вас документы!

Направляясь к палате 431, она была готова выдержать очередную серию вопросов и не стала убирать удостоверение, но никакого охранника у дверей не оказалось. Маура уже собиралась постучать в дверь, но вдруг услышала какой-то грохот, словно там упало что-то металлическое.

Она ворвалась в палату и увидела обескураживающую картину. Врач стоял возле койки, придерживая капельницу. Охранник склонился над пациенткой, пытаясь удержать ее за запястья. Прикроватная тумбочка была перевернута, пол залит водой.

– Вам нужна помощь? – громко спросила Маура.

Доктор бросил на нее взгляд через плечо, и она успела заметить его голубые глаза и ежик светлых волос.

– Нет, все в порядке. Мы ее держим, – сказал он.

– Давайте я затяну ремень, – предложила она и подошла к койке со стороны охранника. В тот момент, когда она потянулась к болтавшемуся ремню, женщина отдернула руку. Охранник что-то промычал.

От прогремевшего взрыва Маура зажмурилась. В лицо хлынуло что-то теплое, охранник вдруг покачнулся и завалился прямо на нее. Маура не устояла под его тяжестью и вместе с ним рухнула на пол. Блузка тотчас пропиталась холодной водой с пола, а сверху сквозь ткань просачивалась теплая кровь. Она попыталась сбросить навалившееся на нее тело, но охранник оказался таким тяжелым, что ей трудно было дышать.

Охранник забился в агонии. Теплая кровь вновь окатила ее лицо, залилась в рот, и она едва не поперхнулась. «Я сейчас захлебнусь». С криком она подтолкнула тело, и оно, скользкое от крови, сползло с нее.

Маура с трудом поднялась с пола и взглянула на женщину, теперь уже полностью освободившуюся от ремней. И только тогда поняла, что́ пациентка держит в руках.

«Пистолет. У нее пистолет охранника».

Доктор исчез. Маура осталась наедине с неизвестной и, пока они в упор смотрели друг на друга, с устрашающей ясностью запомнила все черты лица женщины. Спутанные черные волосы, безумный взгляд. Натянутые сухожилия рук, сжимающих пистолет.

«Боже правый, она собирается стрелять».

– Пожалуйста, не надо, – прошептала Маура. – Я просто хотела помочь вам.

Звук торопливых шагов отвлек женщину, и она резко обернулась к двери. Возникшая на пороге медсестра так и застыла с открытым от изумления ртом при виде следов побоища.

Джейн Доу вдруг соскочила с кровати. Все произошло настолько быстро, что Маура даже не успела среагировать. Она оцепенела, когда женщина схватила ее за руку, приставив к шее дуло пистолета. Еле живая от ужаса, Маура позволила увлечь себя к двери. Медсестра шарахнулась в сторону, не вымолвив ни слова. Мауру вытолкнули из палаты в коридор. Где же охрана? Позвал ли кто-нибудь на помощь? Они продолжали двигаться по больничному коридору, приближаясь к посту медсестры, и Маура чувствовала, как прижимается к ней потное тело пациентки и свистит в ушах ее сдавленное паникой дыхание.

– Осторожно! Уйдите с дороги, у нее оружие! – донесся до Мауры чей-то возглас. Краем глаза она увидела группку интернов, которых встречала ранее. Сейчас они уже не казались дерзкими в своих белых халатах, напротив – с выпученными глазами они выглядели напуганными. Так много свидетелей; так много бесполезных людей.

«Кто-нибудь, помогите же мне, черт возьми!»

Джейн Доу и ее пленница уже приблизились к посту, и теперь изумленные медсестры молча наблюдали за ними, застыв словно бессловесные восковые фигуры. Зазвонил телефон, но никто не снял трубку.

Прямо перед ними был лифт.

Женщина нажала кнопку вызова. Двери открылись, неизвестная втолкнула Мауру в кабину, зашла следом и ткнула в кнопку первого этажа.

Четыре этажа. «Буду ли я жива, когда эти двери снова откроются?»

Женщина отступила к противоположной стенке кабины. Маура смотрела на нее, не моргая. «Пусть видит, кто перед ней. Пусть смотрит мне в глаза, когда будет нажимать на курок». В лифте было прохладно; хотя на Джейн Доу была лишь тонкая больничная сорочка, ее лицо покрывали блестящие капельки пота, а руки, сжимавшие пистолет, дрожали.

– Зачем вы это делаете? – спросила Маура. – Я ведь не сделала вам ничего плохого! Вчера ночью я пыталась помочь вам. Это я спасла вас.

Женщина не ответила. Не произнесла ни слова, ни звука. Maypa слышала только ее дыхание, хриплое и прерывистое от страха. Лифт остановился, и взгляд женщины метнулся к дверям. Маура судорожно пыталась вспомнить план больничного вестибюля. Стойка информации у самой двери, в ней старушка с серебрящимися сединой волосами. Сувенирный магазинчик. Ряд телефонных будок.

Двери открылись. Женщина схватила Мауру за руку и вытолкнула из лифта. И вновь дуло пистолета уперлось ей в шею. В горле у нее пересохло. Она посмотрела по сторонам, но никого не увидела, в вестибюле было безлюдно. Потом она заметила одинокого охранника, трусливо спрятавшегося за стойкой информации. Маура взглянула на его седую голову, и сердце у нее ушло в пятки. Помощи от него ждать не приходилось; это был просто испуганный старик, пусть и в форме охранника. Его самого ничего не стоило взять в заложники.

А на улице уже выла сирена, как привидение, накликающее смерть.

Женщина с такой силой потянула ее за волосы, что Маура запрокинула голову и тут же уловила жаркое дыхание, сдобренное запахом страха. Они двигались к выходу, и Маура краем глаза увидела старика-охранника, серебристые воздушные шары в витрине магазина и телефонную трубку, болтавшуюся на шнуре. И вот уже ее выпихнули за дверь, прямо в полуденную духоту.

У тротуара затормозил патрульный автомобиль бостонской полиции, и оттуда выскочили двое полицейских с оружием в руках. Они застыли, вперившись в Мауру, которая закрывала им линию огня.

Все ближе становились завывания другой сирены.

Женщина отчаянно ловила воздух, видя, как стремительно ограничиваются ее возможности. Путь вперед был отрезан; и она потянула Мауру назад, в холл только что покинутого здания.

– Я вас прошу, – прошептала Маура. – Другого выхода нет. Уберите пистолет. Просто уберите его, и мы вместе встретим их, хорошо? Мы поговорим с ними, они вас не тронут…

Маура увидела, как двое полицейских короткими перебежками приближаются к зданию. Она по-прежнему загораживала им мишень, поэтому копам только и оставалось, что беспомощно наблюдать за действиями незнакомки, которая, отступая все глубже в холл, тянула за собой заложницу. До Мауры донесся сдавленный вздох, и краем глаза она увидела группку замерших на месте потрясенных зевак.

– Посторонитесь! – закричал один из копов. – Освободите дорогу!

«Сейчас все будет кончено, – подумала Маура. – Мы приперты к стенке вместе с этой сумасшедшей, которую невозможно уговорить сдаться». Она слышала, что дыхание женщины участилось до истошных всхлипов, и ощутила, как по ее рукам, словно электрический ток по проводам, пробежал ужас. Маура чувствовала, что близится кровавая развязка, и читала приговор в глазах полицейских, неумолимо приближающихся к ним. Один выстрел – и кровь фонтаном хлещет из головы заложницы. И вслед за этим шквал пуль, который обрушивается со стороны полицейских. Но пока время как будто замерло. И Джейн Доу, зажатая в тисках паники, была бессильна изменить ход событий.

«Только я могу изменить ситуацию. Пора сделать это».

Маура глубоко втянула воздух в легкие. А выдыхая, расслабила мышцы. Ноги подкосились, и она осела на пол.

Женщина удивленно замычала, изо всех сил пытаясь удержать Мауру. Но расслабленное тело оказалось слишком тяжелым, и вот уже заложница сползла на пол, лишив ее живого щита. Освободившись, Маура ловко вырвалась и перекатилась на бок. Она обхватила голову руками и свернулась калачиком, ожидая шквального огня. Но услышала лишь топот ног и крики.

– Черт! Не могу поймать цель!

– Да отойдите же, черт возьми!

Чья-то рука схватила ее, встряхнула.

– Леди! Как вы? Все в порядке?

Превозмогая дрожь, она наконец взглянула в лицо полицейского. Слышался треск раций, а сирены выли, словно плакальщицы над покойником.

– Вставайте, вам нужно уйти отсюда. – Полицейский схватил Мауру за руку и помог подняться. Ее так трясло, что она едва держалась на ногах, поэтому коп обхватил ее за талию и провел к выходу. – А ну-ка все немедленно выйдите из здания! – крикнул он зевакам.

Маура оглянулась. Джейн Доу и след простыл.

– Можете идти? – спросил полицейский.

Не в силах вымолвить ни слова, она лишь кивнула.

– Тогда идем! Нужно всех эвакуировать. Там никому нельзя оставаться.

«Еще бы, ведь может пролиться кровь».

Она сделала несколько шагов. Оглянулась в последний раз и увидела, что коп уже бросился по коридору. Судя по указателю – в то крыло, где скрылась Джейн Доу.

Отделение диагностической визуализации.

Джейн Риццоли внезапно проснулась и, удивленно поморгав, уставилась в потолок. Она не ожидала, что заснет, но стол в кабинете диагностической визуализации оказался на удивление удобным, а она действительно устала: полноценного сна у нее не было вот уже несколько дней. Она посмотрела на настенные часы и поняла, что вот уже более получаса находится одна в кабинете. И сколько еще ждать? Уже закипая от раздражения, она подождала еще пять минут.

«Все, с меня хватит. Пойду выясню, что происходит. И обойдусь без их кресла-каталки».

Она слезла со стола, босыми ногами ступив на холодный пол. Сделав два шага, она поняла, что рука по-прежнему привязана к капельнице с солевым раствором. Она отстегнула мешочек с жидкостью, подвесила к передвижному штативу и покатила его к двери. Выглянув в коридор, Джейн никого не увидела. Ни медсестры, ни санитарки, ни рентгенолога.

Ну это уж слишком. Похоже, про нее забыли.

Она двинулась по коридору, толкая перед собой штатив, колеса которого дребезжали по линолеуму. Она прошла мимо одной открытой двери, потом другой, но не увидела ничего, кроме пустых процедурных столов. Куда все подевались? Она спала всего-то ничего, и за это время все как сквозь землю провалились.

«Может, прошло гораздо больше, чем полчаса?»

Джейн на мгновение остановилась в пустом коридоре, и, совсем как в фильме «Сумеречная зона», ей пришла в голову мысль, что, пока она спала, все живое исчезло с лица земли. Она оглядела коридор, пытаясь вспомнить, с какой стороны находится приемное отделение. Жаль, что она не запоминала маршрут, когда медсестра везла ее на ультразвук. Открыв первую попавшуюся дверь, она увидела пустой кабинет. Открыла другую дверь, за которой оказался архив.

Никого.

Она зашагала быстрее по лабиринту коридоров, волоча за собой капельницу. Что же это за больница, где бедную беременную женщину бросают на произвол судьбы? Она будет жаловаться – да, черт возьми, пора скандалить. Она могла бы уже родить! Или вообще умереть! Как бы то ни было, но она была вне себя от злости, а это вовсе не то настроение, в котором должна пребывать беременная. Во всяком случае, она.

Наконец Джейн увидела табличку «выход» и, уже готовая произнести пару ласковых, толкнула дверь. Оглядев приемную, она не сразу оценила обстановку. В углу все так же сидел в своей коляске господин Бодин. Медсестра из кабинета ультразвука и администратор, прижавшись друг к другу, сидели на одном из диванов. На другом диване располагались доктор Тэм и чернокожий санитар. Что это у них – чаепитие? Оставили ее одну где-то на задворках, а сами отдыхают тут, на диванчиках?

Она вдруг заметила, что на полу валяется медицинская карта, а чуть в стороне, на ковре, – перевернутая кружка и разлитый кофе. И тут до нее дошло, что поза у доктора Тэм вовсе не расслабленная: спина напряжена, а лицо искажено страхом. И взгляд ее устремлен вовсе не на Джейн.

Только тогда Джейн поняла: «Кто-то стоит у меня за спиной».