Текст книги "Чудесная реликвия"

ГЛАВА 7

Торри закричала и попыталась ударить его коленом в пах. Джейк подставил руку и, грубо прижавшись губами к ее губам, заставил ее замолчать. Ему хотелось наказать ее за то, что она сопротивлялась и усложнила, как он считал, простое дело.

Торри отбивалась, как дикая кошка, извиваясь и кусаясь. Однако вся борьба оказалась очень короткой.

– Знаешь, я могу заниматься этим целый день, – сказал он. – Я намного сильнее тебя. – Он нагнулся и опять поцеловал ее в губы.

Несмотря на сказанное, в глубине души Джейк удивился, откуда в такой маленькой девушке такая сила. Но он понимал, что она слабеет с каждой секундой, и решил прекратить грубую возню. Девушка неожиданно затихла, лежала вялая и обессиленная. Джейка вновь охватил стыд, но усилием воли он подавил его. Он должен был во что бы то ни стало выполнить порученное задание, и ему было наплевать, что кто-то может при этом пострадать.

Лейтенант Камерон не брился с утра, и на подбородке уже появилась короткая жесткая щетина. Увидев ее покрасневшее лицо, он с большим опозданием понял, что исцарапал ее своей бородой.

– Извини, – прошептал он. – Я не хотел причинить тебе боль, Торри. Я буду ласковым, клянусь. – Он прикоснулся губами к нежной груди. Девушка тихо вздохнула, и этот вздох родил в нем какую-то надежду. – От тебя требуется только одно – не сопротивляйся, – попросил он. – Давай вместе наслаждаться любовью.

– О… оставь меня в покое, – прошептала она. – Я… я ненавижу тебя.

– Думаю, я смогу заставить вас изменить ваше мнение, миссис Камерон, – тихо рассмеялся лейтенант, – и у меня такое ощущение, что вы тоже знаете это.

Потом нетерпеливо вновь поцеловал ее, но на этот раз поцелуй не произвел ожидаемого эффекта. Торри большим усилием воли удалось сдержать свои чувства. Тогда Джейк быстрым рывком сорвал с девушки остатки одежды. От вида прелестного обнаженного женского тела у него перехватило дух: Торри Гамильтон была похожа на миниатюрную богиню, безупречно высеченную великолепным скульптором, белая кожа сверкала, как алебастр. Она была красива, но холодна.

И как он ни ласкал ее, как ни гладил, как ни целовал, Торри продолжала лежать, молчаливая и безжизненная, словно мраморная статуя.

В отчаянии Джейк закрыл лицо. Он понял: она ни за что не уступит, и если он все же хочет соединиться с ней, то должен взять ее силой.

– Черт побери, Торри! – прохрипел он. – Как мне убедить тебя в том, что я говорю правду?

– Не знаю, – ответила девушка напряженным голосом, – но не так… не с помощью насилия. Это лишний раз доказывает, что ты злой, жестокий и безжалостный человек, такой же, как тот Кмер, о котором ты мне рассказывал.

– Никогда не сравнивай меня с Кмером! – в ярости вскричал лейтенант Камерон. Он вскочил на ноги и гневно посмотрел на нее.

Черт бы ее побрал! Хотя он до конца и не признался, зачем ему нужен ее кулон, но все равно – черт бы ее побрал! – она не только хороша, но еще умна и догадлива! Да, он не собирался вернуться в свой двадцать пятый век, чтобы просить сохранить жизнь полковнику Риду. Правда была страшнее. Если он в скором времени не сумеет заставить УПВ отвечать на его команды, то его самого ждет неминуемая смерть, и тогда ему не выполнить задание. Если же рассказать Торри всю правду, то она наверняка не уступит ему.

Джейк бросил Торри ее одежду, потом схватил с пола брюки и стал их натягивать, тихо ругаясь. Сравнить его с Кмером, этим негодяем, порождением сатаны, с которым не сравнится никто во Вселенной! Черт бы побрал эту девчонку! Ей наплевать, что его миру грозила смертельная опасность… Черт, но ведь и ее миру тоже грозила опасность…

Когда-нибудь у нее будут дети, и дети ее детей унаследуют ужас, в котором ему приходится жить. Он никак не мог заставить ее понять, что не имеют никакого значения ни его, ни ее желания. Единственное, что было важным, – его дело и его задание! Сейчас самое главное – выполнить задание, если даже для этого ему придется лгать, убивать, насиловать… Джейк закончил свою пламенную речь, произнесенную про себя, и дотронулся до лица. В кого же он превратился? Чуть не задохнувшись от стыда, лейтенант Камерон приказал себе упокоиться: у него не было выбора. Он повернулся к Торри, чтобы сказать это.

Торри Гамильтон сидела на полу, прикрыв грудь порванной сорочкой, и украдкой следила за Джейком из-под опущенных ресниц. Огонь очага придавал ее лицу розовый оттенок. Языки пламени отбрасывали на нее тень. Высокая грудь порывисто вздымалась. Ему хотелось снова дотронуться до нее. Нежность, которую он испытывал к этой девушке, была для него чужим и незнакомым чувством. Эта нежность оказалась такой сильной, что пугала его.

Торри Гамильтон была очаровательной и непохожей на всех остальных знакомых ему женщин. Женщины двадцать пятого века почти не имели времени для нежности и ласки. Им так часто приходилось сталкиваться со смертью, что только самая недалекая могла позволить осложнить себе жизнь любовью. Все они так много теряли, что воздвигали эмоциональные стены, за которыми и прятались от боли. Сама мысль о том, чтобы полюбить кого-то и потом потерять любимого человека, была настолько невыносимой, что рисковали очень немногие. И уж конечно сам Джейк. Он никогда не позволял себе такого неоправданного риска.

Джейк Камерон вздохнул и пригладил свои волосы. Она смотрела на него снизу вверх, пытаясь произвести впечатление умеющей постоять за себя женщины.

«Я глупец, – с горечью подумал лейтенант и отвернулся. – В довершение ко всему еще и трус».

Это была не первая его попытка убить полковника Рида. Однажды Джейк ошибочно перенесся в прошлое, когда его жертве было всего пять лет. Он отказался убивать ребенка и попытался перенестись на пару десятков лет вперед. Однако опять произошла какая-то ошибка, и он встретился с Ридом, когда тому было четырнадцать лет. Джейк пытался еще несколько раз попасть в нужное время, однако ошибки оказывались слишком существенными. И вот сейчас ему приходилось платить за свои ошибки. Соратники по борьбе стали считать его трусом, поскольку он отказался убить Рида, когда тот был еще ребенком. Они предоставили ему последний шанс доказать свою храбрость и преданность. Торри Гамильтон была его последней и единственной надеждой. И тем не менее…

Джейк прислонился к маленькому окошку и посмотрел через грязное стекло на луну, которая начала подниматься над верхушками деревьев. Он принял окончательное решение.

Он не станет насиловать ее… по крайней мере, сейчас. Ему очень не хотелось брать еще один грех на душу, их было уже достаточно. Вспомнив о восхитительной и трогательной сладости, которую он только что испытал, Джейк шумно вздохнул.

Ему придется продолжить борьбу со своей болезнью и уповать на то, что у него хватит времени убить полковника Рида, который был правой рукой Джеба Стюарта. Конечно, если его состояние ухудшится и он поймет, что не успеет выполнить задание до своей смерти, тогда у него не будет иного выбора: Торри Гамильтон придется стать еще одной жертвой, чтобы могли выжить люди в будущем.

Джейк Камерон пристально посмотрел на ее наполненные страхом глаза, и его собственные глаза подозрительно сузились. А может, он был еще большим дураком, чем думал. Если она была агентом Кмера, конечно, она не позволит ему соединиться с собой хотя бы для того, чтобы он не воспользовался ее кулоном. Да, он действительно свалял дурака. Даже если она была агентом, он все равно не смог бы изнасиловать ее. Совет был прав. Нужно было послать на это задание кого-нибудь другого. Жестче и умнее его. «Вполне возможно, что стать умнее мне уже не удастся, – внезапно подумал он, – но стать жестче я еще смогу».

– Хорошо, – спокойно произнес Джейк. – Пусть тогда вся ответственность за то, что может произойти, падает на твою голову.

– Я тут ни при чем! – гневно воскликнула Торри.

– Прекрасно! – рявкнул он в ответ. – Пусть будет по-твоему. Только ты должна понять следующее… – Он резко повернулся и ткнул пальцем в ее направлении. – Сейчас я на все сто процентов убежден, что ты агент Кмера. Эта уловка с девичеством самая обыкновенная хитрость, чтобы заставить меня поверить, будто ты не имеешь к Кмеру никакого отношения. Ты не хочешь, чтобы я мог воспользоваться твоим кулоном, поскольку это разрушит твои планы, не так ли, моя дорогая женушка. Так что я тебя предупреждаю. С этой минуты ты становишься моей пленницей, и я буду обращаться с тобой, как с пленницей. – Он отошел в темный угол домика и стал что-то швырять на пол.

– Я не агент Кмера! – обиженно закричала Торри. – Почему ты отказываешься выслушать меня? Я не могу заниматься любовью с человеком, которого не знаю, которого не люблю и которому не доверяю! Я не поверила тебе, когда ты сказал, что без тебя я не смогу вернуться домой. Но я сама явилась сюда и сама смогу выбраться! – И она протянула руку. – Верни мне мой кулон и отпусти меня.

Джейк так внезапно возник из темноты, что Торри вздрогнула. В его светлых глазах отражалось пламя очага и придавало ему сатанинский вид.

Их взгляды встретились, и они долго рассматривали друг друга.

– Надень платье! – приказал Камерон. Вся дрожа, Торри надела платье, но не застегнула, так как не смогла дотянуться до крючков. В этот момент в очаге ярко вспыхнуло полено, и Джейк вышел на свет с веревкой в руке. Торри механически положила руку на шею.

– Повернись.

– Нет, – испуганно прошептала она.

Камерон молча повернул ее к себе спиной, схватил запястья и начал связывать веревкой. Связав руки, он толкнул ее на пол и связал лодыжки.

– Негодяй! – прошипела девушка.

Не обращая внимания на ругательства, Джейк направился к выходу и вышел из домика, громко хлопнув дверью.

Медленно тянулись минуты.

Торри попыталась определить, сколько прошло времени после ухода Джейка. И когда она решила, что прошло чуть больше тридцати минут, ее обуял страх: не мог же он бросить ее одну со связанными руками и ногами в лесу без еды и воды. Сердце сильно заколотилось в груди, и она отчаянно задергала руками, но движения только сильнее затянули узел.

Она попыталась разглядеть в темноте какой-нибудь предмет, которым можно было бы перерезать веревку, но на полу валялись лишь несколько банок бобов, которые во время поисков веревки бросил на пол Джейк, да лошадиная упряжь. После безрезультатных поисков взгляд девушки упал на огонь.

А если прижать веревку к тлеющей головешке?..

Торри с трудом подползла к огню и протянула руки к маленькому полену, которое лежало под странным углом чуть в стороне от огня. От сильной боли девушка вскрикнула и призвала на помощь все силы, чтобы не отдернуть руки. По лбу потекли ручейки пота.

Скоро она освободится! Джейку Камерону не удастся изнасиловать ее! Неожиданно из-за спины повалил густой дым, и Торри закашлялась. Руки пронзила нестерпимая боль…

– Торри!

Джейк Камерон стоял в дверях. Его руки были заняты седельными сумками, одеялами и флягой. Он побросал все на пол и двумя длинными шагами оказался около нее, грубо отдернул от огня и подумал, что второй раз за этот вечер ему захотелось отодрать ее до потери сознания, чтобы она надолго запомнила наказание. Но боль в глазах девушки заставила его действовать: он завернул ее в одеяло, затушил пламя, которое уже начало лизать платье сзади. Он не видел, насколько серьезны ожоги. Торри зарыдала, пытаясь освободиться от веревок, врезавшихся в руки и ноги.

– Все в порядке, – невозмутимо сказал лейтенант, – успокойся, Торри. Сейчас я развяжу тебя.

Девушка продолжала рыдать. Джейк достал из кармана нож и ловко перерезал веревки. Торри прижала руки к животу и свернулась на полу в позе зародыша. Душераздирающие рыдания сотрясали ее тело.

Джейк осторожно посадил ее к себе на колени и долго качал взад-вперед, что-то успокоительно мурлыкая. Когда рыдания начали затихать, он взял ее за руку.

– Ну-ка покажи, – мягко попросил Джейк и повернул ее руку. Лейтенант побледнел от вида сильных ожогов и красных рубцов в тех местах, где веревка глубоко врезалась в нежную кожу. Он обнял ее и закрыл глаза.

– Разве можно вести себя так глупо! – прошептал он, сам не зная, о ком говорит: о ней или о себе?

Розоватый солнечный луч попал Джейку в глаз. Он открыл затуманенные сном глаза и понял, что наступил новый день.

Господи, как же у него затекло все тело! От самой макушки вниз по спине и до пяток. Лицо заросло темной щетиной, изо рта сильно пахло перегаром.

Ночью он как мог обработал ожоги на руках Торри мазью, которую сделал из сочного растения, растущего в лесу. Потом забинтовал ожоги длинными лоскутами, оторванными от ее нижней юбки.

Торри проплакала много часов, как будто боль от ожогов пробудила в ее памяти все боли и страдания, какие у нее когда-либо были. Что-то словно взорвалось где-то глубоко в ней, прорвав плотину, сдерживающую чувства. И сейчас, впервые в жизни, их ничто не сдерживало, и они вырвались на волю.

Джейк обнимал девушку, борясь с жалостью, страхом и любовью. Он держал ее до тех пор, пока безутешные рыдания внезапно не оборвались и уставшая Торри не уснула. Джейк осторожно положил девушку на соломенный тюфяк, достал из седельной сумки бутылку виски и выпил большую часть, стараясь заглушить чувство вины.

А что было бы, если бы он не вернулся вовремя? Камерон посмотрел на пустую бутылку, лежащую около себя, потом на окно, за которым занималась заря. Его пронзила новая страшная мысль: беспокоило не то, что ее смерть не позволила бы осуществить план, а она, Торри, сама. Да что же с ним творится?

Лейтенант Джейк Камерон смотрел на спящую Торри. Он положил ее поближе к очагу, чтобы она не замерзла прохладной ночью, но достаточно далеко от огня, чтобы на нее не попали случайные искры. И вновь грудь стеснила незнакомая боль. Прижимая к себе рыдающую Торри, Джейк пришел к выводу, что она не была агентом Кмера. Правда, конкретных доказательств у него не было. Ему очень хотелось поверить в ее невиновность. Такое желание нельзя было назвать ни логичным, ни особенно умным. Желание поверить в то, во что хотелось поверить, противоречило его жизненному опыту и подготовке. Проанализировав это, Джейк смог прийти только к одному выводу: он, Камерон, спаситель будущего, влюбился в Торри Гамильтон.

Джейк сел и прислонился к стене, около которой спал. Ружье он положил на колени. Он совсем сошел с ума, если в голову ему хотя бы на секунду могла прийти мысль о любви. Любви не было места в его жизни. Но Торри была такой красивой, такой молодой… черт побери, такой молодой! По сравнению с ней он казался себе глубоким стариком. Он продолжал наблюдать за Торри Гамильтон, и его лицо посветлело. Эта девчонка была просто молодчиной! Джейк спросил себя, как много женщин, возвратившись в прошлое и оказавшись в полной зависимости от изгоя вроде него, боролись бы, как Торри.

«Боролась против тебя, – напомнил внутренний голос. – Боролась против человека, которого считала убийцей, насильником и негодяем». Даже если бы он сейчас попытался завоевать ее расположение, что бы это ему дало? Торри его объяснения посчитала бы очередной попыткой заманить ее в постель, чтобы заполучить кулон.

Дурак!

Джейк потер щетину на лице. Неужели в глубине души он надеялся счастливо жить с Торри где-нибудь в тихом деревенском домике после выполнения задания? Если он выполнит задание, то умрет. Если не выполнит и вернется к себе в будущее, то все равно не сможет взять ее с собой. Когда он попадет в двадцать пятый век, его жизнь не будет стоить и ломаного гроша. К тому же он никогда не заберет Торри в то страшное время, в котором ему довелось жить. Ну и самое главное, он и сам бы предпочел не возвращаться туда. Он сдавил голову, которую раздирала боль. Черт побери! Но это же безумие! «Возьми себя в руки, парень!»

Шорох напротив заставил его мгновенно насторожиться. Торри перекатилась на бок и повернулась спиной к угасающему огню. Волосы рассыпались по плечам и спине и напоминали водопад, темнея на фоне порванной сорочки (прежде чем приступить к лечению ожогов, вчера вечером он снова снял с нее платье). Ее лицо покраснело от сна, глаза были прикрыты, но даже в неярком свете он мог видеть отражавшуюся в них боль.

Джейк вновь почувствовал, как хотел эту девушку. Она же ненавидела его. Он должен был признать, что унизил Торри своей грубостью. Он закрыл глаза.

Торри смотрела на человека, который сидел, прислонившись к стене. Вчера вечером этот мужчина сорвал с нее одежду и чуть было не изнасиловал. Он угрожал ей, напугал ее. А потом выхватил из огня и спас от неминуемой мучительной смерти. Нашел в лесу растение, сок которого облегчил боль от ожогов. Джейк Камерон нежно и ласково обнимал ее, не бросил и не ушел. Он качал ее, шептал на ухо извинения.

Его сострадание казалось таким искренним! Но было ли оно действительно таким уж искренним? Или оно являлось игрой, частью коварного плана, направленного на то, чтобы вернуть ее расположение и доверие? Может, он надеялся соблазнить ее и заставить сделать то, что ему было нужно? Торри устало потерла глаза, голова шла кругом от лихорадочных мыслей.

Руки болели, ощущение жжения так и не прошло. Торри немного пошевелилась. Легкое движение вызвало волны новой боли, и она громко застонала. Джейк на другой стороне комнаты поднял с пола какой-то темный предмет и нетвердым шагом прошел несколько футов, разделявших их. Она закрыла глаза и притворилась спящей. Он опустился на колени рядом, и его кожаные сапоги заскрипели. Девушка чуть-чуть приоткрыла глаза, осторожно наблюдая за ним.

– Я знаю, что ты проснулась, – мягко произнес Джейк Камерон. – Ну…

Он протянул ей голубое ситцевое платье, которое Ханна сшила Торри для медового месяца. Девушка перестала притворяться, будто спит, и радостно прижала платье к груди. Джейк надвинул широкополую шляпу низко на глаза, но она все же заметила, что лицо у него было бледным и усталым. Он прижимал к голове руку так, будто она болела.

– Давай заключим сделку? – предложил лейтенант Камерон.

Ей показалось, что он с большим трудом выдавливает из себя каждое слово.

– Какую сделку?

– Предлагаю забыть о том, что произошло вчера вечером, и считать будто его никогда не было. Я отвезу тебя обратно в дом доктора Гамильтона, и он позаботится о твоих ожогах. Для дока придумаем какую-нибудь правдоподобную историю. – Он посмотрел на Торри. Сегодня его серые глаза казались очень темными и глубокими.

– И?.. – выдавила она из себя.

– И я обещаю, что больше пальцем до тебя не дотронусь, если смогу сам выполнить задание. Ты со своей стороны пообещаешь оставаться у доктора Гамильтона. Обещай, что не убежишь. И самое главное – ты не должна ни с кем говорить, кроме прислуги Гамильтона.

– А кулон?

– Кулон останется у меня.

– И значит, я не смогу воспользоваться им, не так ли? – Торри вопросительно подняла бровь. – Объясните мне, лейтенант, что я получу от этой так называемой «сделки»?

– Ну, во-первых, ты сохранишь честь… По крайней мере, я очень надеюсь на это. – Джейк закрыл глаза и вздохнул.

И тут впервые за время их знакомства Торри поверила, что его неуверенность – не игра, а искреннее чувство.

– Торри, выслушай меня. В путешествиях во времени есть очень много тонкостей и нюансов, которых тебе не понять. Сами путешествия проходят тяжело, УПВ не всегда действуют точно. Порой приходится совершить с десяток попыток, прежде чем попадешь в нужный век, не говоря уже о нужном годе. И всякий раз каждая клеточка организма путешественника испытывает огромные нагрузки.

Несмотря на подозрительность и боли в руке, Торри покорилась его искренности.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Я хочу сказать, что ты устала. – Камерон угрюмо сжал губы.

Торри обратила внимание на темные круги у него под глазами, морщины, следы озабоченности на лице. Джейк казался смертельно уставшим. Но Торри, подавив сострадание, продолжала слушать его.

– Каждая частица тела травмируется, когда проходишь сквозь время. Ученые назвали это явление «молекулярной» болезнью. Это может вызвать разрушение организма.

– Это случилось с тобой? – спросила она резко.

– Нет. – Он помедлил, посмотрел в сторону. Затем перевел взгляд на нее, и губы его скривились. – Но конечно же, я лучший. Я опытный специалист в путешествиях во времени. Обычно я ошибаюсь всего на несколько месяцев от нужного периода.

Он широко улыбнулся, и Торри с удивлением отметила, что он моложе, чем ей казалось. Ему скорее всего ближе к тридцати, чем к тридцати пяти.

Эта улыбка, одно из немногих открытых выражений, которые она видела у него на лице, сделала Джейка Камерона человеком, которого она могла представить бредущим по берегу моря при лунном свете. «Осторожней, – предупредила она себя. – Помни, что он хотел сделать с тобой вчера ночью».

Это напоминание было ошибкой, поскольку Торри почувствовала, как ее шею и лицо заливает краска. Она изо всех сил боролась с тем восхитительным ощущением, которое он пытался внушить ей и в котором она так отчаянно нуждалась. «Странно, – подумала она, – что я не чувствовала смущения оттого, что мы лежали вчера голые». Эта мысль сейчас потрясла ее. Ей показалось – о небеса! – будто не было ничего предосудительного лежать обнаженной с мужчиной, которого она едва знала!

«Да что с тобой происходит, Виктория Гамильтон?»

– Неужели ты не можешь ничего сделать? – спросила она, заставляя себя вернуться в настоящее. – Прими какие-нибудь лекарства, сделай же что-нибудь.

– Да, в двадцать пятом веке с этой болезнью можно бороться, – кивнул Джейк, глядя в сторону. – Лекарства дают определенную защиту, но только до тех пор, пока носишь свое УПВ.

– Но ни у тебя, ни у меня нет кулонов! – встревожилась Торри.

– Тебе не грозит непосредственная опасность. Необходимо несколько путешествий, чтобы организм ослаб и началась болезнь. Именно это я и стараюсь тебе объяснить. – Джейк посмотрел на нее, и в его серых глазах Торри увидела глубокую печаль. – Путешественница ты совсем неопытная. И если попытаешься в одиночку совершить путешествие, то можешь навсегда заблудиться во времени и постепенно молекулярная болезнь убьет тебя. Я не могу взять на себя такой риск.

Джейк поднялся, и Торри обратила внимание, как неловко он встал с корточек. Он сказал, что на него эта молекулярная болезнь совсем не действует, но ей показалось, что эти хвастливые слова были очередной ложью. Болезнь ли была истинной причиной, из-за которой он хотел «соединиться» с ней… или на самом деле хотел вернуться в свое время, чтобы просить пощадить жизнь невинного человека, которого его послали убить?

– Ты не можешь взять на себя этот риск? И ты смеешь говорить такое после того, как попытался изнасиловать меня?!

– Я не пытался изнасиловать вас, миссис Камерон, – покачал головой Джейк. – Если бы я хотел изнасиловать тебя, то изнасиловал бы. – Знакомое выражение появилось на его лице. Он сердито посмотрел на нее.

– О, спасибо, мистер Благородный Южный Джентльмен, – насмешливо поблагодарила она, держа руки на талии. – Вы были необычайно галантны, когда снисходительно решили не насиловать меня. Вместо этого вы, как настоящий джентльмен, связали меня и оставили сгореть…

– Я спас тебе жизнь! – яростно прервал он ее. – Кто тебе велел лезть в этот чертов очаг? Если бы ты не строила из себя провинциальную недотрогу, я мог бы доставить тебя в твое время через несколько часов!

– И сейчас, – продолжила Торри с таким видом, будто он не прерывал ее, – ты милостиво решил оставить меня в прошлом, конечно, ради моего же собственного блага! Извини, сейчас я вижу, что ошиблась, когда хорошо подумала о тебе! – произнесла она резким голосом. – И вновь я тебе повторю, что не стану торговать своим телом в обмен на твою помощь, Джейк Камерон!

Джейк с шумом выдохнул воздух:

– Черт побери, когда же ты поймешь! Это не обмен, а простая физика! – Он принялся ходить по комнате, сунув руки в карманы и продолжая говорить. – Если мы займемся любовью, я доставлю тебя домой. После этого выполню свое задание. Я не могу позволить тебе бесцельно блуждать по времени.

– Конечно, не можешь, – с сарказмом произнесла она.

Джейк остановился и бросил на нее яростный взгляд. Его бородатое лицо в бледном утреннем свете казалось грубым.

– Все дело сводится к выбору, – сказал он, немного успокоившись. – Или ты согласишься переспать со мной, или, леди, вам предстоит остаться в девятнадцатом веке… навсегда.

Торри судорожно вздохнула, будто он ударил ее. Оказывается, он и не собирался приводить хоть какие-то доказательства. К тому же кулон был у него. Теперь-то он уж точно позаботится, чтобы она никогда не получила его. Камерон был никаким не героем, а именно тем, кем показался ей с самого начала: врагом и хладнокровным убийцей.

– Чтоб ты сгорел в аду! – произнесла Торри задыхающимся голосом.

– Вполне может так и случиться! – ответил он. – Но можешь мне поверить, ад покажется мне парком развлечений по сравнению с тем, что творится в двадцать пятом веке! – Он отвернулся с гримасой отвращения на лице. – Одевайся! – Потом его голос слегка смягчился. – Только будь осторожна.