Текст книги "Скажи маркизу «да»"

– Это не моя собака.

– А я сглупила, позволив вам остаться. Я приняла вас в своем доме, поскольку надеялась, что вы увидите Твилл-Касл моими глазами и поймете, что это – мой дом. Но вы слишком упрямы. – Клио продолжала подниматься по ступенькам. – Вы – как Пирс. Заботитесь только о своей карьере и не думаете обо мне. Жаль, что я не указала вам на дверь.

На следующей ступеньке Клио поскользнулась, но Рейф, рванувшись вперед, тотчас подхватил ее.

– Не бойтесь, я вас держу.

Клио не сомневалась, что смогла бы удержаться на ногах и без его помощи. Но на какой-то миг ей захотелось позволить ему поиграть в героя.

Ах, похоже, она в опасности! Слишком уж быстро она привыкала к нему… Привыкала к его обществу и к его рукам. И похоже, он все-таки ценил ее – пусть даже не слишком высоко.

– А вы не боитесь? – спросил Рейф, бросив взгляд через плечо. – Знаете, мы уже забрались футов на двадцать. И если вдруг упадем, то все кости переломаем. Причем нас очень долго никто не найдет.

– Если бы нас нашли здесь вместе, то уж лучше разбиться насмерть, – пробурчала Клио. – Представляете, что стали бы говорить?..

– Что, например?

– Что мы любовники, конечно.

Глава 6

– Любовники?.. – в растерянности переспросил Рейф. Каменные стены эхом отбросили к нему это соблазнительное слово: любовники… любовники… любовники…

Рейф откашлялся и тихо проговорил:

– Почему кто-то должен так о нас подумать?

– Все станут говорить об этом. – Преодолев оставшиеся ступеньки, Клио вышла на площадку второго этажа. – Да вы сами посмотрите… – Она кивнула на стены.

Рейф осмотрелся, но сначала ничего не увидел – окошки были слишком маленькие, а за ними, к тому же, лил дождь. Но постепенно глаза привыкли к полумраку, и он понял, что Клио имела в виду. Окружавшие их каменные стены были обильно изрезаны надписями, вернее – парными именами людей. Причем некоторые пары были заключены в сердечки.

Инициалы любовников… Должно быть, тут было место свиданий на протяжении многих десятилетий, возможно – веков.

– Очаровательно, не правда ли? – спросила Клио, проводя пальцем по одному из сердечек. – Здесь побывало множество влюбленных пар. Я часто думаю о них… кем они были?

«Пожалуй, беседа развивается в нужном направлении», – решил Рейф. Все, что вызывало мысли о романтике и влюбленных, наверное, помогало делу.

– А что вы о себе можете сказать? – Клио испытующе взглянула на Рейфа. – Ваши инициалы вырезаны на какой-нибудь старой каменной стене в Сомерсете… или еще где-нибудь?

– Мои? – Рейф решительно помотал головой. – Нет-нет. Когда дело доходит до женщин, я ничего не вы…

– Да, поняла. Вы ничего не вырезаете на камне. – Клио усмехнулась.

Рейф в раздражении взглянул на собеседницу, и она тут же заявила:

– И не надо на меня злиться. Бойцы – не единственные, кто может сосредоточиться и вовремя среагировать. – Клио сжала кулачки и приняла боксерскую стойку. – Если вам не нравится, что я вас перебиваю, попытайтесь быть менее предсказуемым.

Рейф хмыкнул, пряча усмешку. Проклятье! Эта девица довольно умна и, возможно, не так невинна, как ему сначала показалось. Тем не менее она, благодарение богу, не могла прочитать его мысли, ужасно мешавшие ему…

Поскользнувшись на лестнице во время подъема, Клио сбросила сюртук, который он накинул ей на плечи, и теперь на ней оставалось только мокрое и тонкое муслиновое платье – почти прозрачное. Причем она заметно дрожала, возможно от холода.

Глядя на нее, Рейф испытывал непреодолимое желание согреть ее. Желание обнять, защитить и…

– Пирс! – выпалил он неожиданно. – Пирс обязательно вырежет на стене ваши инициалы рядом со своими.

Клио устроилась на полу.

– Ох, сомневаюсь… – Она пристально взглянула на него. – Послушайте, Рейф. Мне бы очень хотелось, чтобы вы перестали отрицать очевидное. Вы ведь прекрасно знаете, что Пирс меня не любит.

– Разумеется, любит. – Он сел рядом с девушкой. – Ну… или полюбит. Любовь приходит к мужчине не сразу. Она медленно и незаметно к нему подкрадывается, чтобы завладеть им. А если мужчина замечает ее приближение, то, как правило, обращается в бегство.

– Любви никогда не удавалось завладеть вами, Рейф.

– Ну я же не Пирс… – Он с усмешкой пожал плечами. – Я много лет оттачивал защитные рефлексы. Любовь может прибегать к любым уловкам, но мне всегда удается избежать удара.

– Пока удается, – многозначительно добавила Клио.

– Да, пока, – согласился Рейф.

Несколько минут они молчали, прислушиваясь к шуму дождя.

По правде говоря, Рейф сомневался, что любви когда-нибудь удастся завладеть им. Он быстро и легко увлекался и так же быстро терял интерес к людям и вещам. И так было всегда – и с его учебой, и с клубами, и с друзьями, и с любовницами… Пожалуй, только бои овладели им надолго. Бои на ринге – это единственное, к чему он еще не потерял интерес.

Рейф взглянул на слегка порозовевшее лицо Клио. Ну, возможно, бои – не единственное…

– А что, если выйдет наоборот? – спросила Клио. – Может быть, Пирс приедет, увидит меня – и не почувствует никакой любви. И тогда уж точно осознает, что вообще ничего ко мне не чувствует.

– Нет, невозможно. – Рейф решительно покачал головой.

– Почему же? Ведь он, наверное, изменился за эти годы. И я изменилась, стала старше и взрослее. Да, кстати, еще и поправилась. За то время, что мы с ним не виделись, я набрала больше шести килограмм.

«Во всех нужных местах», – мысленно заметил Рейф. И невольно покосился на грудь девушки. Впрочем, он тотчас же отвел глаза – все-таки удалось! – и, откашлявшись, проговорил:

– Клио, вы все еще… – Проклятье! Слова «все еще» явно не подходили. – Вы всегда были…

– Хватит, прошу вас… – простонала Клио. – Даже не пытайтесь мне льстить. У вас это получается неубедительно. Ведь вы совсем меня не любите.

Да, верно. Он ее не любил. Не любит – и все же лишь титаническим усилием воли заставил себя отстраниться от нее, после того как поддержал на лестнице.

– За восемь лет вы не ответили ни на одно мое письмо, – продолжала Клио. – И ни разу не нанесли ответный визит. До тех пор пока вы неожиданно не появились здесь, вы не приняли ни одно из моих приглашений. А я ведь их посылала…

Рейф шумно выдохнул. Проклятье! Она действительно присылала ему приглашения. Но он был уверен, что она делала это не из-за желания его увидеть, а только повинуясь чувству долга. Да и с какой стати девушка благородного происхождения станет проявлять внимание к такой заблудшей овце, как он? «Все эти поздравления с праздниками и днями рождения, а также приглашения на семейные ужины, – все это просто обязанность», – убеждал себя Рейф. И было бы очень глупо доставлять ей беспокойство, отправляя никому не нужные ответы.

Но ее послания все же кое-что для него значили. И Рейф тщательно хранил все письма Клио, а также записки и приглашения. Да-да, все до единого. Разумеется, он не пересматривал их время от времени, не перечитывал и не нюхал – в общем, не делал никаких глупостей. Но тем не менее почему-то хранил.

– Вы все неправильно поняли, – пробормотал он. – Нельзя сказать, что я вас не люблю.

– Правда?

– Чистая правда.

– Тогда окажите мне любезность, Рейф.

– Для вас – все что угодно.

Тут Клио повернулась к нему и проговорила:

– Посмотрите мне в глаза и скажите – только скажите честно, – действительно ли вы хотите назвать меня своей невесткой.

Черт побери! Рейф повернул голову к лестнице и уставился в пол, темневший далеко внизу. А может, еще не поздно случайно споткнуться, рухнуть вниз – и покончить со всеми мучениями?

Снова повернувшись к Клио, он смог выполнить ее первое требование и посмотрел ей в глаза – в ее прекрасные глаза, голубые словно безоблачное небо. Он смотрел в них очень долго, не произнося ни слова.

А снаружи по-прежнему шел дождь, и его шум казался Рейфу оглушительным.

– Вы не можете утверждать, что хотите видеть меня своей невесткой, не так ли? – спросила Клио почти шепотом.

– Если честно, не могу, – прошептал он в ответ.

Лицо Клио на мгновение исказилось – словно от боли. А Рейфу захотелось провалиться сквозь пол… или сквозь стены – все равно.

– Вот и хорошо. – Она обхватила руками колени. – Да-да, очень хорошо. И теперь, когда мы знаем, как относимся друг к другу, можно не кривить душой и…

«Будь я проклят!» – мысленно воскликнул Рейф. И в тот же миг его руки словно сами собой потянулись к Клио. Он порывисто привлек девушку к себе и коснулся ее мягких дрожащих губ нежным поцелуем. Клио же решила, что произошла какая-то ошибка – другого объяснения просто быть не могло. Очевидно, Рейф хотел прижать свои чувственные губы к чему-то еще, – а она просто случайно подвернулась. Как досадно! Как неловко! Такое могло произойти только с ней!

Но тут его большие теплые ладони обхватили ее лицо, а нежные губы снова завладели ее губами… И теперь стало подозрительно похоже, что Рейф делал именно то, что хотел.

Но как такое могло произойти? Неужели Рейф действительно целовал ее? Нет-нет, такого просто быть не могло. Или могло?..

В какой-то момент Клио вдруг осознала, что страстно отвечает на поцелуи Рейфа. «О да!.. Еще!..» – мысленно восклицала она.

Клио едва ли знала, как себя вести в подобной ситуации, но оказалось, что это не имело никакого значения. Рейф легко и ненавязчиво учил ее собственным примером, в точности так же, как когда-то в детстве учил ловить форель в быстрой речке.

Их поцелуи были нежными и в то же время необычайно страстными. И казалось, что все происходившее было в порядке вещей, а все их пикировки, споры и обиды, коих случилось немало за долгие годы, являлись всего лишь уловками – чтобы избежать поцелуев. А теперь, когда их губы, наконец, нашли друг друга, добрались до конца списка, оказалось, что очень много времени было потеряно, – потому-то они и не могли оторваться друг от друга…

Они целовались и целовались, а за окнами по-прежнему шел дождь. Это было до абсурда романтично… и это – это было чудесно, замечательно! Причем каждый их поцелуй длился чуть дольше, чем предыдущий. Воздух же вокруг них, казалось, был насыщен жарким дыханием… и страстным желанием. Так что вот-вот и здесь, в башне, могла начаться гроза – их тайная гроза…

Стараясь все крепче прижаться к Рейфу, Клио полностью отдалась во власть восхитительных ощущений, и ее чувства с жадностью впитывали все – и биение его сердца, и трепет своего, и сладостный вкус его губ, и даже исходивший от него пряный запах. И именно запах заинтриговал ее больше всего. Интересно, что это? Какое-то ароматизированное мыло для бритья? Ведь точно же не одеколон…

Не в силах преодолеть любопытство, она несмело коснулась рукой его подбородка. Хотя еще едва перевалило за полдень, а этим утром Рейф явно побрился, кончики пальцев уже ощутили отросшую щетину. Как ни странно, это ощущение привело Клио в восторг – оно было для нее абсолютно новым. Однако же…

К ее величайшему удивлению, Рейф не проявлял настойчивости. То есть не поглаживал ее и не щупал – об этих уловках коварных мужчин матери всегда предупреждают своих дочек. И все же она явственно ощущала силу, пульсировавшую в его теле; она чувствовала, что Рейф хотел большего, хотел всего…

Но он всего лишь целовал ее. Словно этого было достаточно.

Да поможет ей бог, но она тоже хотела большего!

– Дождь закончился, – сказал он через некоторое время, внезапно отстранившись от нее.

Клио вяло кивнула, не вполне понимая, что с ней происходит. К сожалению, поцелуи закончились вместе с дождем.

Рейф же откинулся спиной к стене, и его голова с глухим стуком ударилось о камень.

– Я ублюдок, – со вздохом, заявил он.

– Если ты ублюдок, то кто же тогда я?

– Это не имеет к тебе никакого отношения.

– Разве? – Клио вскинула подбородок.

– Нет-нет, я не это хотел сказать. Разумеется, все это имеет к тебе самое прямое отношение. Но если я попытаюсь объяснить… все равно ничего не получится.

– А ты попробуй. – Клио напряженно ждала, все еще пребывая во власти его запаха и тепла его объятий.

– Проклятье, я-то был уверен, что уже давно перерос это. Проклятье!..

– Перерос… поцелуи?

– Зависть, – процедил Рейф. – Я всегда завидовал брату. Завидовал его игрушкам, его успехам. А также похвалам, которые он всегда заслуживал. С самого раннего детства – сколько себя помню – я желал получить то, что принадлежало ему. И ты тоже принадлежала ему, – добавил он, скрипнув зубами.

– О, Рейф!.. – воскликнула Клио. – Ты… – Она умолкла, не зная, что сказать.

А он провел ладонью по лицу и пробормотал:

– Черт, что я говорю?.. Ты и сейчас принадлежишь ему.

Клио понятия не имела, как относиться к такому признанию. Но было ясно: Рейф хотел ее. Он хотел ее очень давно, но вовсе не потому, что находил ее привлекательной и желанной. Он хотел ее потому, что она принадлежала Пирсу. И будь она уродиной с физиономией тролля, – это ничего бы не изменило. Он все равно хотел бы ее. Это открытие ужасно ее огорчило, и теплая нега, владевшая ею, начала исчезать.

– Ничего подобного больше не повториться, – заявил Рейф. – Никогда.

Ну вот… Нега исчезла вовсе.

– Знаешь, – сказала Клио, немного поразмыслив, – теперь я понимаю, почему ты так популярен у дам. Ты точно знаешь, как заставить женщину почувствовать себя исключительной. – Она потупилась и стала расправлять мокрые юбки, собираясь встать.

Минуту спустя Рейф взял ее под локти, приподнял и с легкостью поставил на ноги. Даже интересно, как он мог быть таким спокойным и галантным через минуту после того, как отверг ее, что, в свою очередь, произошло сразу после того, как он страстно ее целовал? Неужели у него не кружилась голова от столь головокружительных перемен?

– По крайней мере, я выиграла, – заявила Клио.

– Что ты выиграла?

– Теперь тебе придется подписать бумаги о расторжении помолвки. Они у меня в туалетном столике. Дождь уже прекратился, так что мы можем вернуться в дом и немедленно решить этот вопрос.

– Погоди! О чем ты? Ты вовсе не выиграла! Я ничего не подпишу!

– Как ты можешь отказываться после… – Она указала на место на полу, где они только что сидели и целовались. – После этого. Неужели ты все еще собираешься подталкивать меня к браку с твоим братом?

– Да, конечно.

– Но ты же целовал меня!

– Не придавай этому слишком большого значения. Поцелуи ничего не значат.

Ничего? Возможно, для него так и есть. Но не для нее.

– Я целовал многих женщин, которые спокойно продолжали жить дальше и выходили замуж за других мужчин. Иногда – в тот же самый день.

– Ты серьезно?

– Что же касается тебя, – продолжал Рейф, проигнорировав ее вопрос, – то если бы ты имела опыт хотя бы одного сезона, поцелуи и для тебя не имели бы особого значения. Тебя бы целовали десятки бездельников на балконах и верандах, и в конце концов ты бы пришла к выводу, что самое лучшее – выйти замуж за такого человека, как Пирс.

Но Клио-то всегда знала, как в действительности обстоят дела. Ее считали самой удачливой дебютанткой сезона вовсе не из-за помолвки с будущим маркизом. Просто все знали, что их с Пирсом отцы договорились об этом браке много лет назад. Но будь у нее тогда нормальный сезон… Вполне возможно, что ее никто бы ни разу не поцеловал.

– Ты же сам сказал, что не хочешь, чтобы я вышла замуж за твоего брата, – заметила Клио. – Какой же ты видишь нашу с ним совместную жизнь? Что же до тебя… – Она пошла вниз по лестнице. – Каждое Рождество и Пасху мы с тобой будем сидеть за одним столом и стараться не вспоминать, что однажды целовались в башне как любовники.

– На сей счет можешь не беспокоиться. У меня нет привычки наведываться в отчий дом на Рождество и Пасху.

Клио остановилась. Ей было известно, что Рейф и его отец вели в своем доме собственную версию Столетней войны. Но ведь теперь, когда старый маркиз умер, у братьев не было никаких оснований ее продолжать.

– Ты не собираешься приезжать к брату? Даже теперь, когда вашего отца нет в живых?

– Не вижу причин. – Рейф пожал плечами.

Какой лжец! И его поцелуи – очевидное тому доказательство. Он ведь был переполнен эмоциями! Да, возможно, он не чувствовал привязанности к кому-либо, – какие-то чувства у него все же были. Пусть Рейф не принимал ее приглашения на протяжении многих лет, но теперь-то она не сомневалась: он не игнорировал их полностью.

Они спустились на нижний этаж. Эллингворт по-прежнему сладко спал в тачке. Или не спал? Клио вдруг встревожилась: бульдог лежал абсолютно неподвижно. Затаив дыхание, она коснулась его шерстки, но та оказалась теплой. Она почесала песика за ухом, и тот заворочался, потом зевнул.

Собравшись с духом, Клио сказала:

– Знаешь, Рейф, мне кажется, собачка доживает свои последние месяцы, если не дни… И скоро ты останешься совсем один. Когда умерла моя мама… Не знаю, что бы я тогда делала, если бы не сестры. Рейф, ты что, не хочешь разговаривать?

Он отвернулся.

– Нет, не хочу.

– Уверен? Иногда это помогает.

– Мне не нужна помощь. Я много лет назад перестал считать старого маркиза своим отцом, а он никогда не относился ко мне как к сыну. Я всегда был ошибкой… паршивой овцой. – Рейф ухватился обеими руками за рукоятку тележки, затем поднял голову и, взглянув вверх, проговорил: – Так вот, что бы там ни произошло, я не подпишу твои бумаги. А если хочешь указать мне на дверь…

– Нет-нет, – перебила Клио. – Я хочу, чтобы ты остался.

– Не старайся быть вежливой. Только не со мной. Зря потеряешь время.

– Я вовсе не проявляю вежливость, – пробурчала Клио. Тихо вздохнув, добавила: – Ты, Рейф, – совершенно невыносимый человек.

Неужели он думал, что сумеет ее обмануть?! Ведь достаточно одного взгляда на него, чтобы все понять. Он вроде бы давал понять, что в любой момент может покинуть замок – и в то же время его глаза молили о том, чтобы она позволила ему остаться. Кроме того… У нее имелся тайный план.

Как бы Рейф это ни отрицал, ему все равно нужна была семья, нужны были близкие люди, к которым он мог бы приезжать на Рождество и Пасху. И Клио очень надеялась, что если она удержит его в замке еще на какое-то время, то он сам все поймет.

– Я хочу, чтобы ты остался, Рейф, – повторила она. – Потому что мы с тобой заключили сделку. Один раунд еще не определяет исход поединка. Мне необходима твоя подпись на документах, и я не намерена сдаваться. – Последние слова относились не только к бумагам. – Что же касается поцелуев… – Она вздохнула. – Ты прав. Давай о них забудем.

Глава 7

«Забыть о поцелуях? – думал Рейф. – Это легко сказать, а сделать намного труднее, если вообще возможно».

После тех поцелуев прошли уже почти сутки, а Рейф до сих пор о них думал. Думал он об этом и сейчас, когда они с Бруизером и сестрами Уитмор стояли в маленькой замковой часовне. Утром он пробежал двенадцать миль, а затем совершил заплыв в ледяном пруду, но, увы, не помогло: он по-прежнему вспоминал эти проклятые поцелуи. И он не мог не смотреть на нее. А она ни разу не взглянула в его сторону. Очевидно, злилась на него. И имела для этого все основания.

Хуже всего было то, что ему нравилась рассерженная Клио. Она становилась выше ростом, поскольку все время гордо вскидывала подбородок и расправляла плечи. А ее чудесные глаза метали молнии. Для поединка на ринге она находилась в отличной форме. А вот для замужества…

– Дорогие влюбленные, – проговорил Бруизер, стоявший у порога часовни. – Мы собрались здесь по радостному поводу. – Он улыбнулся. – Вы готовы возрадоваться, мисс Уитмор? Готовы быть ослепленной великолепием перспектив?

– Я… не уверена, – пробормотала Клио.

– Мисс Уитмор вполне готова возрадоваться, – заявил Рейф, бросив в ее сторону строгий взгляд. – Она сама мне об этом сказала. Вчера…

И тут она наконец-то взглянула на него. «Мы заключили сделку. Ты не забыла?» – мысленно обратился к ней Рейф.

– Очень хорошо, – кивнула она со вздохом. – Я ко всему готова.

– Прекрасно! – Бруизер широко раскинул руки. – Так вот, представьте себе, как мы украсим всю часовню белой тканью!

– О, мне очень нравятся такие украшения. Жаль, что на моей свадьбе их было маловато, – пробормотала средняя из сестер.

– Но ты же сбежала к своему Камбурну, – напомнила Клио. – Что, забыла?

Рейф открыл рот, собираясь спросить о чем речь, но тут же сообразил, что не стоит задавать такие вопросы. Не сказав ни слова, он сел на скамью, с недоумением спрашивая себя: «Каким же образом печально известный Ученик Дьявола дошел до такой жизни?» И даже не верилось, что он сейчас покорно сидел в часовне замка, слушая болтовню о тканях…

Господь милосердный, только бы никто не узнал, что он действительно думал обо всем этом.

Тут Дафна – в вихре лент, оборочек и рюшей – выбежала на середину часовни и воскликнула:

– Итак, давайте посмотрим!.. Наверное, мы закрепим тканевые банты на концах каждой скамьи. Это будет… один, два…

– Двенадцать, – подсказала Феба.

Младшая из сестер Уитмор, устроившаяся на скамье перед Рейфом, достала из кармана бечевку и принялась делать из нее фигуры – как в игре в «кошкину колыбель»[4]4
  «Кошкина колыбель» – детская игра; бечёвку, натянутую на пальцы одного играющего, надевают на пальцы другого, складывая различные фигуры.


[Закрыть], только сложнее.

– Итак, двенадцать рядов, – сообщила она. – И следовательно… – Девушка пошире растопырила пальцы, показав что-то вроде веревочной решетки.

Рейф чуть привстал и, глядя ей через плечо, проговорил:

– Судя по всему, вы настоящий профессионал.

– В плетении узоров или в счете?

– И в том, и в другом.

– Да, верно, – без ложной скромности подтвердила Феба.

Рейф с любопытством наблюдал за ней. Он и впрямь был заинтригован. Из всех сестер Уитмор только Фебу он совершенно не знал. Она была совсем маленькой, когда он окончательно рассорился со старым маркизом и начал избегать семейных сборищ. И следовало признать, что она очень ловко управлялась с бечевкой. Да и в математике была сильна.

– Значит… двадцать четыре банта, – подытожила Дафна. – И еще фестоны для каждого окна. Сколько окон, Феба?

– Четырнадцать. По тридцать два стекла в каждом.

– Но вы ведь даже не посмотрели! – удивился Рейф.

– А мне и не надо. – Феба внимательно вглядывалась в узор, который у нее только что получился. – Так всегда бывает, когда речь идет о цифрах, формах и размерах. Я просто знаю, вот и все.

Рейф почувствовал невольное уважение к этой девушке. Ему-то самому учение никогда не давалось легко.

– А как у вас так получается? – полюбопытствовал он. – Ну… просто знать, не прилагая к этому усилий…

Феба продела палец в очередную петлю и, склонив голову к плечу, полюбовалась своей работой.

– А как вам удается одним ударом сбить с ног сильного взрослого мужчину? – спросила она неожиданно.

– Надо действовать осторожно и расчетливо, но в определенных ситуациях – быстро и стремительно. При этом всегда нужно владеть собой, проявлять хладнокровие, – ответил Рейф.

Феба бросила на него внимательный взгляд.

– Тогда мне ничего не надо вам объяснять, – сказала она.

Тут девушка снова развела в стороны руки и растопырила пальцы, явив миру новую фигуру. И то, что у нее получилось, в точности соответствовало форме витражных окон часовни. Потом ее пальцы выскользнули из петель, и фигура исчезла.

Подошла Дафна, занятая вычислениями.

– Итак… если нам нужно по два ярда ткани на фестоны и по три четверти ярда на каждый бант… Ну же, котенок, не заставляй меня искать карандаш и бумагу.

– Сорок шесть ярдов, – сказала Феба.

Клио засмеялась.

– Ты собираешься заказать сорок шесть ярдов ткани для украшений? Мы украшаем часовню или пеленаем слона? А как насчет резьбы и витражей? Они и без твоих тряпок очень красивы.

– Все красивое можно сделать еще красивее, – назидательно проговорила Дафна. – Помнишь, что говорила мама?

Феба едва заметно поморщилась. Судя по выражению ее лица, она отлично помнила, что говорила мама, но ей эти поучения не нравились.

Бруизер кашлянул, как бы напоминая о себе.

– Вот и хорошо, – сказал он. – Продолжаем. Итак, мы сделаем часовню еще красивше, а мисс Уитмор станет самой красившей из всех собравшихся.

– Самой красивой, Монтегю, – поморщившись, поправила Дафна.

– Да-да, конечно. Самой красивой.

Клио же тихонько вздохнула. Она вовсе не выглядела счастливой. И Рейф знал, что он тому виной. Вчера он был идиотом – сначала поцеловал ее, а потом заявил, что это ничего не значит. Вряд ли это лучший способ повысить самооценку женщины.

Он отвел Бруизера в сторону и прошептал:

– Твой план не работает. Хотя ты сказал, что сможешь пробудить у нее интерес к свадьбе, что она будет ослеплена грандиозностью наших планов.

– Она и будет ослеплена, – заявил Бруизер.

Рейф покосился на Клио.

– Что-то не вижу.

– Дай мне еще минуту. – Бруизер подошел к Клио и повел ее по проходу между рядами. – Мисс Уитмор, вы только представьте себе… Представьте, что все места здесь будут заняты вашей семьей и ближайшими друзьями. Более того, даже и вашими злейшими врагами! И все они, затаив дыхание, будут ждать вашего триумфального появления.

– Моего триумфального появления?

– Да, в роскошном платье и в изысканной кружевной вуали.

В вестибюле часовни стоял узкий столик, покрытый кружевной салфеткой, на который кто-то поставил небольшую вазу с цветами. Бруизер сдернул салфетку со стола и накрыл ею голову Клио. Получилось подобие вуали, прикрывшей лицо девушки.

Рейф видел, что Клио улыбалась под салфеткой, но это была вовсе не восторженная улыбка невесты: ее рассмешила абсурдность происходившего. Но улыбка все же лучше, чем угрюмое выражение, не покидавшее ее лица все утро.

– И букет. – Бруизер взял из вазы цветы и вложил их ей в руки. – Вот так.

Клио отвела руку с букетом в сторону.

– С этих цветов течет, – пробормотала она.

– Не важно. Представьте перед собой ковер, усыпанный розовыми лепестками. Вы медленно идете по проходу, а ваши сестры – впереди. – Бруизер поставил перед невестой сначала Дафну, потом – Фебу. Взглянув на приятеля, сказал: – Стань на другом конце прохода, Рейф. У алтаря. Там будет твое место.

О боже! Только не надо снова этих глупостей! Если у Рейфа и были какие-то сомнения относительно его пригодности для роли шафера, то теперь, после того что произошло накануне в башне, он окончательно убедился в том, что не сможет сыграть эту роль. Тем не менее Рейф сделал то, что ему сказали, – обошел ряды скамеек и остановился у противоположного конца прохода. Клио, казалось, увлеклась идеей свадьбы, и он не хотел все испортить.

– Викарий… – пробормотал Бруизер себе под нос. – Нам срочно нужен викарий. Кто-нибудь серьезный и величественный… Так-так… Ага, замечательно!

Подхватив с ковра Эллингворта, он отнес его к алтарю и поместил старого морщинистого бульдога на то место, где должен был стоять священник. Тихонько засопев, песик плюхнулся на живот и положил голову между передними лапами.

– Не хватает только жениха, – заметила Дафна.

– Увы, но к этому уже можно было привыкнуть, – со вздохом сказала Клио.

– Не беспокойтесь, мисс Уитмор, это легко исправить. – Бруизер скользнул к Рейфу и подтолкнул его к центру прохода. – Рейф будет лордом Гранвиллом, а я – шафером.

– Что?! – возмутился Рейф и ткнул приятеля локтем в бок. – Я не буду женихом, даже не надейся, – свирепо прошипел он.

– Но ты же его брат… – возразил Бруизер. – Так что выбор вполне логичен. Я ведь не могу назначить женихом Эллингворта, правда?

Рейф оглядел часовню. Черт возьми, а что случилась с сэром Тедди Камбурном? Этот человек всегда на месте, когда его присутствие нежелательно, и его никогда не найдешь, если он может быть хоть чем-то полезен.

– Процессию будет сопровождать музыка, – продолжил Бруизер.

– И куда же вы намерены поместить оркестр? – раздался из-под салфетки голос «невесты».

– Куда-нибудь поместим.

– Поверьте, орган – это достаточно хорошо, – отозвалась невеста.

– Нет-нет! – крикнул Рейф. – То, что достаточно хорошо, не может считаться достаточно хорошим для этой свадьбы. Обязательно будет оркестр.

– Готовы? Тогда начали. Сначала подружки невесты. – Бруизер стал напевать церковный гимн, и к нему тотчас присоединилась Дафна, которая пошла перед Клио по проходу. – Теперь невеста. – Когда невеста замешкалась, Бруизер ткнул Рейфа локтем. – Ты тоже пой!

– Я не умею! – заорал Рейф. И тут же получил чувствительный удар по ребрам.

– Пой, как умеешь, если хочешь выдать ее замуж!

Проклятье! Рейф мысленно выругался. И, жутко фальшивя, запел церковный гимн.

Клио пожала плечами и пошла по проходу. Она направлялась к спящему бульдогу с салфеткой – или скатертью? – на голове и с увядшим букетом, с которого капала вода. Примерно на полпути она начала хихикать, а подойдя к Рейфу, переминавшемуся с ноги на ногу у алтаря, уже громко смеялась.

– Уверяю вас, мисс Уитмор, гости в едином порыве встанут со своих мест, исполненные благоговейного восхищения, – заявил Бруизер.

– О да, – кивнула Клио, все еще смеясь. Убрав с лица салфетку, проговорила: – Я в этом нисколько не сомневаюсь. Если перед ними появится такая невеста, то так и будет.

«Черт побери! – мысленно воскликнул Рейф. Ему следовало знать, что это не сработает. Она вовсе не была ослеплена перспективой и вовсе не радовалась в предвкушении свадьбы. Невеста всего лишь позабавилась. Все пошло не так!

Но в глубине души Рейф вдруг почувствовал: все выглядело так, как надо. Он точно знал, что если когда-нибудь женится, то его невеста, идущая к алтарю, будет именно такой – веселой, радостной, смеющейся…

Но только Рейф не собирался жениться. И Клио была не его невестой.

– Который час? – неожиданно спросила Феба. – Мистер Монтегю, не могли бы вы взглянуть на свои карманные часы?

– Я… ну… – Бруизер взглянул на толстую цепочку, исчезавшую в его кармане.

Рейф усмехнулся. Он точно знал, что никаких часов у приятеля не было. Достав свои часы, он открыл их и сообщил:

– Семнадцать минут третьего.

Феба кивнула.

– Прекрасно. Венчание должно состояться в восемнадцать минут третьего.

– Не говори глупости, Котенок, – усмехнулась Дафна. – Никто не венчается в два часа и уж тем более в восемнадцать минут третьего. С какой стати?

– Подожди минуту, – ответствовала Феба, – и сама увидишь.

Не успела она договорить, как сквозь витражное стекло над алтарем в часовню проник солнечный свет, и Клио оказалась в ярком и теплом золотистом сиянии. Ее волосы словно вспыхнули, кожа засветилась, а глаза приобрели магический блеск. И даже несуразная скатерть показалась изысканным нарядом.

– Чтоб мне провалиться… – пробормотал Бруизер, начисто забыв о своей роли благородного эсквайра Монтегю. – Я же обещал, что она будет ослеплена, не так ли?

Рейф не знал, как насчет Клио, но он действительно был ослеплен. Да-да, ослеплен и ошеломлен.

– В чем дело? – нахмурилась Клио, с подозрением осматриваясь. – Почему вы все так на меня смотрите? У меня выросла вторая голова?

– Нет, – ответила Дафна. И тут же пылко воскликнула: – О, Клио, ты восхитительна!