Текст книги "Поцелуй шелки"

Глава IX

С отвисшей челюстью я смотрю вслед удаляющейся Нимуэ. Буду мертва через десять дней? Она только что… наложила на меня проклятие? Моя мать продолжает скользить по коридору, в то время как во мне борются страх и ярость, заглушая все остальные чувства.

Удар локтем в бок заставляет меня вернуться к реальности.

– Шевелись, – говорит Зара с усмешкой, – или я потащу тебя за волосы.

Я слишком ошеломлена, чтобы сделать что-либо еще, кроме как повиноваться. Стиснув зубы, сосредотачиваюсь на своем гневе, чтобы побороть страх, и крадусь за удаляющейся фигурой Нимуэ. Она ведет меня по извилистым коридорам через коралловые залы. Зара следует за мной по пятам, как злая тень, подталкивая в спину всякий раз, когда считает это необходимым. То есть каждые пять секунд. Я бросаю на нее взгляд через плечо только для того, чтобы получить в ответ гораздо более острый взгляд. Я пользуюсь возможностью, чтобы оценить ее гибкое тело и обнаружить слабые места. Учитывая крепкую на вид чешую, острые когти на кончиках перепончатых пальцев и то, что она почти на фут выше меня, сомневаюсь, что у нее вообще есть какая-то слабость. По ее внешнему виду не понять, находится ли она в благой или неблагой форме. У некоторых фейри формы почти не различаются. У всех шелки, а значит, и у меня, есть очевидная разница: одна форма – тюлень, а другая – почти идентична человеческой. Хотя существуют фейри, которые ходят на двух ногах в обоих обличиях, меняя разве что волосы и кожу.

Полагаю, не имеет никакого значения, какую форму сейчас носит Зара, потому что она в любом случае одолеет меня. Я снова смотрю вперед, борясь с желанием наброситься на фейри, ударить ее по чешуйчатому лицу и сорвать мою тюленью шкуру с ее плеч. Только вот учитывая, что большую часть своей жизни я провела в образе довольно ленивого тюленя, понятия не имею, как сражаться. Воровать – другое дело. Кража требует ума, быстроты и умения оставаться незаметным. Сражение же… Я даже не знаю, с чего начать. Мое единственное оружие – маленький гребень для волос. Сомневаюсь, что им можно нанести большой вред. Я могла бы войти в Двенадцатое королевство. Остановить время и забрать тюленью шкуру, а затем броситься в противоположную сторону, обратно по коридору. Но где выход из этого лабиринта? Смогу ли я сбежать прежде, чем Зара или Нимуэ догонят меня?

Нет, лучшее, что я могу сделать, это сохранять спокойствие. Следовать за морской ведьмой. Чем скорее пойму, где нахожусь, тем быстрее смогу найти способ выбраться отсюда. Я прищуриваюсь, глядя на спину Нимуэ, пытаясь увидеть, держит ли она серебряную пудреницу, которую передала ей Зара. С помощью какой-то странной магии эта вещь привела меня сюда. Если смогу украсть ее…

Попробуешь убежать и будешь мертва уже через десять дней.

Стоит учитывать и это тоже.

Чем дальше мы идем, тем шире становятся коридоры. Стены теперь кажутся более элегантными. Их украшают радужные раковины, а коралловые бра заменяют ракушки. Сферы света, парящие над ними, становятся ярче. Наконец, мы приходим в просторную комнату с куполообразным коралловым потолком, в центре которого висит сверкающая множеством огней коралловая люстра. Пол покрыт гладким песком, а по периметру расположены перламутровые колонны, арки между которыми служат входами в еще несколько залов. Нимуэ скользит к возвышению, на котором стоит огромное ложе с бархатными подушками. По бокам от него – два больших кристально-голубых бассейна. Морская ведьма опускается на свое место и манит меня пальцем. Зара, посчитав мои движения слишком медленными, тычет локтем мне в спину.

Я поворачиваюсь к ней.

– Может, уже прекратишь?

Она обнажает зубы, но прежде чем успевает ответить, Нимуэ говорит:

– Оставь нас, Зара. Лучше приведи Сестер.

Оскалившись в мою сторону, Зара разворачивается на пятках.

Я бросаюсь за ней.

– Отдай мою шкуру, ты, гарпия, проклятая моллюсками.

– Следи за языком, дочь, – говорит Нимуэ с хихиканьем. – Так уж устроен мир, что неблагим морским фейри нравятся гарпии.

– Прикажи ей вернуть мою шкуру. Ты хоть представляешь, насколько оскорбительно то, каким образом она ее носит?

– Позже ты сможешь вернуть тюленью шкуру, но пока я предпочитаю, чтобы Зара позаботилась о ней.

Пылая от злости, я сжимаю челюсти, когда Зара выходит из комнаты и направляется в один из соседних залов. Чувство беспомощности угрожает парализовать меня, затянуть в омут горя, но я отгоняю его, пока оно не стало слишком глубоким. Страх мне сейчас не поможет. Печаль тоже. Все, что у меня есть, – мой ум. И год практики в воровстве.

Медленными шагами я подхожу к Нимуэ, оценивая окружающую меня обстановку свежим взглядом.

– Неплохой тронный зал, – замечаю я.

За всю жизнь я бывала только в двух дворцах. В Бершарборе, хотя там я редко проводила время в помещении, а позже – во дворце Селены, резиденции неблагой королевы Лунного королевства. Именно туда отец отправил меня, чтобы выдать замуж за принца, и именно оттуда я сбежала. Во дворце Селены я пробыла недолго, но смогла оценить его роскошь и заметить, чем он отличается от Бершарбора. Комната, в которой я сейчас нахожусь, несомненно, является тронным залом. Это значит, что мы во дворце Джиневры.

Надежда ярко расцветает в моем сердце. Я слышала о дворце Джиневры и примерно знаю, где он находится. Но удивлена, обнаружив, что он наполнен воздухом, а не водой, потому что, по слухам, этот дворец расположен под водой. Полагаю, то, что часть дворца содержит воздух, вполне разумно, поскольку существует множество видов морских фейри, которым для жизнедеятельности требуется кислород. Кроме того, дворец был построен для размещения как морских, так и наземных фейри. Давным-давно, еще до первой войны, дворцом правила королева Мелузина – мать Нимуэ. Соответственно, она также является моей бабушкой по материнской линии. Мелузина правила морем из Джиневры, в то время как ее супруг, король Херн, управлял Осенним королевством из дворца, построенного так близко к морю, как только было возможно для правителя суши. Бершарбор. Мой дом. Дворец моего отца.

Однако следует обратить больше внимания на слухи о том, что два дворца когда-то соединяли коралловые пещеры. Так возлюбленные королевских кровей могли легко навещать друг друга. Говорят, что с тех пор пещеры были разрушены, некоторые заполнены воздухом, другие водой, но все они стали тупиками. И все же…

Я близко к дому. К отцу. Если бы я только могла…

– Помни мои слова, моя маленькая жемчужина. – Нимуэ наблюдает за мной сквозь полуопущенные веки. – Если попытаешься уйти без моего благословения, никто не избавит тебя от наложенного мной проклятия. Даже магия твоего дорогого отца недостаточно сильна, чтобы противостоять моей. Но сейчас не об этом. Какое-то время мы будем одни, так что давай поговорим откровенно, как мать и дочь.

– Мать и дочь, – бормочу я с презрением.

Нимуэ игнорирует мои пропитанные ядом слова и продолжает улыбаться, сидя на своем троне.

– Спроси меня о чем угодно, и я отвечу, любовь моя.

Использование подобного обращения возмущает меня. Как будто она знает значение слова «любовь». И все же у меня имеются вопросы. Я скрещиваю руки на груди, сосредотачиваясь на ощущении гребня из ракушек, все еще зажатого в руке. Гладкий перламутр под моими пальцами дает возможность отвлечься от паники. Я опираюсь на одно бедро.

– Ты так и не сказала, как нашла меня.

– Как уже сказала, я разыскивала тебя, – говорит Нимуэ. – С тех пор как твой отец рассказал мне о твоей силе, я каждый день отправляла свою магию в море на поиски твоей сущности.

Я приподнимаю бровь.

– Моей… сущности?

– Да. Пожалуйста, скажи мне, что ты знаешь хоть что-то о магии фейри.

– Я знаю о родстве со стихиями и все такое, – говорю я с сердитым видом.

– Хорошо. Как нам известно, морские фейри обладают естественной близостью с водной стихией. Ты также должна знать, что каждый правитель в Фейривэе в разной степени имеет доступ ко всем четырем стихиям.

Я киваю, пытаясь выглядеть так, будто все, что она говорит, мне давно известно. Правда в том, что мне мало что известно о магии. Я не знаю, как соткать чары или заставить океан подчиняться моим прихотям. Самостоятельно я использую магию, только когда снимаю свою тюленью шкуру. Для этого требуется лишь щепотка. Полагаю, я также использую ее, чтобы попасть в Двенадцатое королевство, но каким образом это происходит, все еще остается для меня загадкой.

Морская ведьма продолжает:

– Как и другие правители, я могу управлять водой, воздухом, огнем и землей. Однако есть пятый элемент, к которому могут прикоснуться немногие фейри. Духовный элемент. Хотя я во многом похожа на свою мать, именно магия моего отца отличает меня от других членов королевских семей. Он был банши, певцом смерти. Именно благодаря ему я могу пользоваться духовным элементом. Вот что я подразумеваю под сущностью. Как твоей матери, мне не нужно ничего, кроме собственной крови, чтобы найти твою сущность. Так что четыре дня назад я кое-что почувствовала. Почувствовала, как ты входишь в море. В этот же самый день Зара вернулась с той маленькой безделушкой, которую ты сейчас держишь в руках. Она нашла ее на дне океана недалеко от места кораблекрушения. Этот гребень, наполненный твоей сущностью, помог мне узнать наверняка, как тебя найти.

Упоминание духовного элемента озадачило меня, но я стараюсь не показывать этого. Понятия не имела, что именно это делает Нимуэ такой сильной.

– Я наложила заклинание, позволяющее Заре следовать за твоей сущностью. Она нашла тебя, понаблюдала за тобой несколько дней, следуя по пятам. А потом привела сюда.

Я хочу спросить, как Заре удалось принять облик Мартина, но прежде, чем успеваю это сделать, Нимуэ продолжает:

– А теперь, дочь, удовлетвори мое любопытство. Скажи мне, на что ты способна.

Несколько мгновений я молча наблюдаю за ней. Что именно ей известно? Лучше не давать больше информации, чем у нее есть.

– Зачем спрашивать? Я думала, что мой отец уже все тебе рассказал.

– Он действительно так и сделал. Потому что у него не было выбора.

По моему телу пробегает дрожь.

– Но ты сказала, что ничего ему не сделала.

– Мы с твоим отцом заключили соглашение еще до твоего рождения. Мы спорили о том, кому ты будешь принадлежать, какому королевству будешь служить, пока наконец не пришли к компромиссу. Мы договорились, что, если ты родишься тюленем, будешь жить с ним. Но родись ты в любой другой форме, осталась бы со мной. Кроме того, если ты когда-нибудь докажешь, что наделена такой же магией, как я – властью над жизнью и смертью, которую я унаследовала от своего отца-банши, – твой отец скажет мне. После чего ты будешь принадлежать мне. Он нашел лазейку в части об откровенности и ждал почти целый год после того, как твоя магия проявилась, прежде чем наконец признаться.

Я внимательно слушаю Нимуэ. Отец никогда не упоминал о сделке. Никогда не сообщал, что Нимуэ может заявить на меня свои права. Впервые я узнала, что она угрожает мне, в тот день, когда убила Лютера. Отец никогда не говорил, что причиной опасности станет то, что он сам расскажет морской ведьме о моей смертоносной магии. Мой желудок завязывается узлом. Не знаю, должна ли чувствовать себя преданной. Безусловно, отец только пытался защитить меня, так ведь?

– В любом случае, – говорит Нимуэ, отвлекая меня от сбивчивых размышлений, – расскажи-ка мне об этой магии поцелуев.

– Зачем? Чтобы ты использовала ее?

В этот момент за пределами тронного зала раздается какой-то шум. Секундой позже из коридоров появляется дюжина или около того женских фигур. Еще несколько появляются из бассейнов, что расположены по обе стороны от трона. Зара возглавляет группу фейри, которые чем-то похожи на нее: чешуйчатые тела разных оттенков, жабры на шеях и когтистые пальцы. Я узнаю фейри, которые поднимаются из бассейнов, – прекрасные ундины, наяды и морские нимфы, синекожие никси, сирены с мясистой верхней частью тела, заканчивающейся чешуйчатыми хвостами, келпи с гладкими, черными, лошадиными телами и красными глазами.

Фейри рассаживаются вокруг трона Нимуэ. Некоторые с обожанием смотрят на свою королеву, в то время как другие бросают на меня свирепые взгляды с другого конца комнаты. Я глубоко вдыхаю, приказывая себе не паниковать и не показывать страха.

– Сестры Черного Угря, пожалуйста, познакомьтесь с моей дочерью Мэйзи. Мэйзи, это мои самые верные подданные.

Под этим морская ведьма подразумевает своих самых преданных убийц. Я слышала о Сестрах Черного Угря. Нимуэ возглавляла их под началом королевы Мелузины. И Нимуэ, и мой отец служили в армии ныне покойной королевы, но исполняли совершенно разные обязанности. До объединения острова мир с людьми был непрочным. Отец отвечал за защиту острова от морских нарушителей, в то время как Сестры Черного Угря вершили тайное правосудие. Отец был публичным лицом подводной армии, в то время как Нимуэ являлась ее скрытой силой. После того, как люди объединились с фейри, морская ведьма заняла место неблагой королевы Морского королевства. Несмотря на существующие правила, запрещающие Нимуэ совершать несанкционированные убийства, отец опасался, что она, не обратив на них внимания, погубит остров. Именно тогда он занял место благого короля Мореи, выступая за мир и борясь с жестокими наклонностями Нимуэ.

Даже думать не хочу о том, как между ними закрутился роман.

– Мэйзи, перед тобой стоят самые могущественные женщины моря, каждая из которых, как и ты, обладает особым талантом, помогающим нашему королевству процветать. Я уже попросила тебя рассказать мне о своем даре, но, думаю, будет лучше, если ты покажешь его.

– Прошу прощения?

Она щелкает пальцами.

– Зара.

Челюсть фейри напрягается, когда она бросает вопросительный взгляд на свою королеву. Нимуэ полностью игнорирует ее, так что Зара вздергивает подбородок и неторопливо подходит ко мне.

– А теперь, Мэйзи, покажи мне, на что ты способна.

Я перевожу взгляд с Зары на Нимуэ.

– Ты… хочешь, чтобы я поцеловала ее?

Нимуэ коротко кивает.

– Это же ее убьет.

– Мне все равно.

Я перевожу взгляд на Зару, чьи поджатые губы и тревожный взгляд не выдают и намека на страх.

– Давай же, – насмехается фейри. Я отступаю, но Зара делает шаг за мной. – В чем дело, маленький тюлень? Так быстро позабыла презрение, что испытываешь ко мне? Или просто не хочешь целоваться с женщиной?

– Я… я бы с удовольствием поцеловала кого угодно, – говорю я, через секунду уже проклиная себя за столь жалкий ответ.

– Предпочитаешь что-нибудь более… знакомое? – Чешуя смещается на ее лице от лба к подбородку, образуя лицо, так похожее на Мартина. – Поцелуй меня, – говорит она глубоким голосом, который звучит почти убедительно.

Я отступаю назад, но она снова сокращает расстояние между нами.

– Как насчет этого? – Чешуя на ее лице снова смещается, заменяя облик Мартина кем-то с темной кожей, веснушками и медно-рыжими волосами.

Я замираю при виде имитации отца, на этот раз пугающе точной.

– Я эльф-каракатица, искусна в чарах, способных имитировать облик других людей. Я могу быть тем, кем ты захочешь. – Ее лицо снова меняется, на этот раз становясь лишь немного похожим на мужчину, которого я спасла, – брата Дориана. Мне кажется, что уровень исполнения имитации Зары зависит от того, насколько хорошо она знакома с человеком, которого изображает. Значит ли это, что она видела Дориана лично? Или, преследуя меня по приказу моей матери, только посмотрела на черно-белую фотографию, что украшает вывеску возле церкви? Если так, то Заре каким-то образом удалось подобрать точный оттенок кожи и волос.

– Ты такая жалкая, – бурчит Зара себе под нос, приближая лицо – теперь уже свое собственное – слишком близко к моему. – Ты не смогла бы убить меня, даже если бы попыталась.

– Ты хочешь, чтобы я убила тебя?

– Нет, я хочу надеть твое лицо и выползти на берег возле твоей маленькой лагуны. Там я хочу найти каждого из твоих братьев и перерезать им горло и содрать кожу с их костей. После чего хочу сделать накидку из их шкур. А потом, нарядившись в их плоть, направиться прямиком к твоему жалкому, бесхребетному, безмозглому отцу и…

С яростью, бурлящей в моей крови, я бросаюсь вперед и прижимаюсь губами к ее губам. Я ничего не делаю, чтобы превратить это в настоящий поцелуй, просто изо всех сил прижимаюсь губами к губам Зары. Лишь бы заглушить ее мерзкие слова. Через какое-то время я отступаю назад, оставляя между нами несколько футов расстояния. Она стоит на месте, кривя губы в ухмылке, а после качает головой.

– Ты… – Следующее слово застревает у нее в горле. Улыбка мгновенно исчезает с ее губ, когда Зара хватается за горло. Она немного бледнеет.

Я перевожу взгляд на Нимуэ и ее убийц. Все смотрят с любопытством, не проявляя и капли беспокойства за свою Сестру.

Зара падает на землю, а я застываю на месте, дрожа и наблюдая, как еще одна жертва умирает от моих ядовитых губ.

Глава X

Я замечаю, что Нимуэ поднялась со своего трона, только когда она кладет руку мне на плечо.

– Ты отлично справилась, – шепчет она, а затем мягко отталкивает меня в сторону. Я ожидаю, что она поднимет мертвое тело Зары на руки, но вместо этого Нимуэ становится перед ним и закрывает глаза.

Знакомое ощущение наполняет мои кости. Оно тянет меня вперед, затягивает внутрь. Это ощущение предлагает мир и спокойствие, способ остановить время и убежать от того, кто я есть, и от того, что сделала. Поэтому я тоже закрываю глаза.

Когда открываю их, мир становится фиолетовым.

Когда магия Двенадцатого королевства окружает меня, мой страх почти исчезает. Только на этот раз я здесь не одна. Скорее всего, на самом деле я никогда не бываю одна в этом королевстве, но обычно единственная, кто свободно передвигается по нему. На этот раз здесь есть кто-то еще.

Нимуэ.

Ее тело, как и все остальное, состоит из фиолетовых частиц, но в отличие от ярко-фиолетовых замороженных фигур ее приспешников и убывающего фиолетового оттенка, которым покрыто тело на полу, морская ведьма, кажется, осознает свое окружение. Скользя, она огибает Зару и направляется к фигуре, которую я сначала не заметила. Немного более бесформенная, чем остальные, она плавает и колышется в нескольких футах от Зары. Нимуэ подходит к светящемуся существу и протягивает руку.

– Иди сюда, дитя, – шепчет Нимуэ голосом, который звучит одновременно слишком громко и слишком тихо в этом странном мире. – Твое время еще не пришло.

Фиолетовая форма колеблется один раз, другой, а затем протягивает что-то вроде руки, позволяя Нимуэ ухватиться за нее. Схватив одной рукой светящееся существо, другой морская ведьма мягко подталкивает его вперед. Когда они добираются до тела Зары, Нимуэ тихо поет на том же языке, на котором проклинала меня. Световая форма начинает дюйм за дюймом опускаться, а морская ведьма следует за ней, пока свет не заполняет форму, которую представляет собой тело Зары. Нимуэ продолжает петь, и мелодия превращается в навязчивый вой. Когда песня заканчивается, она снова выпрямляется во весь рост и поворачивается ко мне. Волна паники пробегает по моему телу, когда мать склоняет голову набок.

– Ты тоже здесь, моя маленькая жемчужина?

Этого вопроса достаточно, чтобы вышвырнуть меня из Двенадцатого королевства. Я открываю глаза и обнаруживаю, что время возобновило свой ход. Я готовлюсь к тошноте, которая обычно следует за этим, но ничего не происходит. Не в этот раз. Это потому, что не я открыла вход в тот мир? Неужели я только что отключила связь моей матери с Двенадцатым королевством? Еще больше меня беспокоит тот факт, что она вообще способна войти туда, что значит… это еще одна странная сила, которую я унаследовала от нее.

Я встречаюсь взглядом с морской ведьмой и обнаруживаю, что она с понимающей улыбкой на губах наблюдает за мной сквозь опущенные веки.

– Дитя мое, да ты полна сюрпризов, – говорит она.

Зара, которая хватает ртом воздух и, спотыкаясь, поднимается на ноги, избавляет меня от необходимости отвечать. Увидев меня, она скалит зубы и, выставив когти, делает угрожающий шаг вперед.

– Ты, тупоголовый тюлений выродок…

– Достаточно, – твердо командует Нимуэ. – Ты знала, во что ввязываешься, Зара. – Разъяренная фейри останавливается, но не сводит с меня глаз. – Возвращайся к Сестрам, – требует Нимуэ.

Низкое рычание вырывается из горла Зары, но она повинуется, пристально глядя на меня с каждым шагом, который делает.

– Я горжусь тобой, дочь, – ухмыляется Нимуэ, как будто я только что выполнила свое первое подводное сальто. – Теперь нам предстоит еще многое обсудить. – С этими словами она скользит к своему трону и садится.

– Например, то, как ты только что заставила меня убить кого-то?

Она легкомысленно взмахивает рукой в сторону Зары.

– Она была едва жива. А теперь, смотри, с ней все в порядке!

Зара усмехается.

– Мне нечего с тобой обсуждать, – говорю я. – Я не обязана ни говорить с тобой, ни слушать тебя…

– На самом деле, еще как обязана. Согласно моей сделке с твоим отцом, теперь ты служишь мне. Являешься одной из моих подданных. Ничто не может нарушить это.

Ничего… кроме брака с другим королевством. Ради всего святого, отец знал гораздо больше, чем пытался показать. Будь он честен со мной с самого начала, я могла бы поступить по-другому, когда он сосватал меня за земного принца. Тогда я не стала бы беспокоиться о том, что меня отвергнут, когда обнаружат мой смертельный поцелуй. Я могла бы даже припугнуть этим принца! Заставила бы его жениться на мне и обеспечить тем самым мою безопасность. Огненная ярость закипает в моей крови, но быстро успокаивается, потому что, в конце концов, я не огненная фейри, а водная. Я мягкий маленький тюлень, который даже не может убить того, кого ненавидит, не говоря уже о том, чтобы угрожать невинному.

– Тогда чего ты от меня хочешь? Собираешься заставить присоединиться к твоим Сестрам? Будешь организовывать убийства, которые мне придется выполнять?

Нимуэ изучает меня скучающим взглядом.

– Полагаю, тебе необязательно присоединяться к Сестрам, – говорит она неохотно, но довольно расчетливо. – На самом деле, я могла бы вообще отказаться от любых притязаний на тебя.

Надежда зарождается в моем сердце, но подозрения все же берут над ней верх.

– Как это?

Морская ведьма откидывается на спинку трона, мотая из стороны в сторону своим змеиным хвостом.

– Ты кое-что забрала у Сестер. Спасла того, кто был обязан умереть.

Я мгновенно понимаю, о ком речь. Брат Дориан.

– Так это ты устроила кораблекрушение.

– Да.

– Почему? Чем он так разгневал тебя?

Морская ведьма издает лающий смешок.

– Ты понятия не имеешь, какого монстра спасла. Его зовут Дориан Арико, сын Астерна Арико. Тебе знакомо это имя?

Я качаю головой.

– Довольно предсказуемо. Разумеется, твой отец обеспечил тебе спокойную жизнь в Бершарборе. Как бы то ни было, Астерн Арико являлся членом братства Святого Лазаро, человеком, следующим ордену силы. После того как восстания были подавлены, он тайно доставил в свое поместье захваченных во время стычек фейри. В своем подвале он основал нелегальный бойцовский клуб, которым управлял в течение трех лет, пока фейри не обнаружили его. Нашим плененным собратьям приходилось сражаться друг с другом или с другими недавно захваченными фейри, а иногда даже с людьми Святого Лазаро. Много фейри погибло. К тому времени, когда бойцовский клуб рассекретили, в живых осталась только одна морская фейри. Позже ее убил сын Астерна, Дориан Арико, когда тому было всего десять лет.

– Почему он убил фейри? – спрашиваю я голосом едва громче шепота. У меня никак не получается соотнести образ десятилетнего ребенка-убийцы с красивой фотографией, которую я видела возле церкви.

Нимуэ пожимает плечами.

– Он сын своего отца. Какая еще тебе нужна причина? Астерн Арико воспитывал сына так, чтобы тот пошел по его стопам и вступил в орден силы братства Святого Лазаро. Многие считают, что мальчик убил фейри в ходе простой тренировки, несмотря на то, что сам он пытался оправдаться простой самообороной. Но убитая им фейри скончалась от семи ножевых ранений, а когда мальчика нашли, тот был с ног до головы залит кровью, как будто купался в ней.

От одной только мысли об этом желчь подступает к моему горлу.

Морская ведьма продолжает:

– Астерн и все остальные, кто состоял в бойцовском клубе, были казнены, но Совет Альфы признал мальчика невиновным. Тем не менее вряд ли кто-то, даже члены королевской семьи, действительно поверили в это.

Я удивлена, что преступление посчитали достаточно серьезным, чтобы отдать в руки Совета Альфы. Как высшая форма правления в Фейривэе, состоящая из правителей каждого королевства, Совет Альфы рассматривал только самые крупные дела. Большинство вопросов может решить суд королевства, в котором совершено преступление. Обычно только юридические скандалы, связанные с самими членами королевской семьи, требуют вердикта Совета Альфы. С другой стороны, святой Лазаро ходит по лезвию ножа еще со времен восстаний. Полагаю, вполне логично, что любое преступление, связанное с братством, рассматривается как государственная измена.

– Если все считают его виновным, почему же его не убили? – спрашиваю я, и от этого вопроса у меня скручивает живот. Считаю ли я, что его следовало убить? Стоило ли его вообще убивать?

– Вскоре после казни мать мальчика отправила его в школу-интернат в Бреттоне. Вероятно, чтобы предотвратить дальнейшее расследование, которое могло бы доказать вину ее сына. С тех пор там он и жил. Не было никакой необходимости наказывать его еще больше.

– Но он вернулся?

– Да, чтобы потребовать свое наследство, – говорит Нимуэ с усмешкой. – Имущество Астерна Арико, доходы от азартных игр и поместья были конфискованы Советом Альфы, но, поскольку он оказался единственным членом семьи, чью вину доказали, его пожелания, когда дело касалось сына, должны были быть соблюдены. Он выделил значительную сумму на образование Дориана, а также солидное состояние, на которое тот мог претендовать, когда достигнет совершеннолетия. Деньги, скорее всего, были получены от незаконных ставок, но доказательств этого не нашлось. Таким образом, наследство мальчика, зарезервированное на его имя, было отложено, чтобы он мог забрать его в возрасте от восемнадцати до двадцати одного года. Если по истечению этого времени Дориан не появится, состояние автоматически признается неустойкой. Никто не ожидал, что он вернется, потому что только житель острова может претендовать на богатство и собственность, расположенные на нем. Покинув Фейривэй, человек без разрешения на краткосрочный въезд обязан повторно подать заявление на получение гражданства. Дориан, похоже, был настроен решительно, раз назначил встречу на острове Ванмар, чтобы обсудить упомянутое гражданство.

– Остров Ванмар? – эхом отзываюсь я, услышав незнакомое название.

– О, дитя мое, ты жила под стеклянным куполом, верно? – Я прищуриваюсь, но Нимуэ только смеется. – Это один из маленьких охраняемых островов на севере, сразу за Лунным королевством. Там всегда совершаются сделки с людьми, имеющими сомнительное происхождение. Лучший способ решения юридических вопросов без получения позволения проникать на сам материк.

– Вот когда на его корабль напали? Когда он направлялся на этот остров?

Вполне логично, учитывая, что крушение произошло к западу от мыса Вега. К северо-западу оттуда расположена небольшая группа островов, один из которых, я предполагаю, и есть Ванмар. Должно быть, фейри сбили корабль с курса, вместо этого направив его к мысу. С содроганием я задаюсь вопросом, сколько еще человек было на борту. Капитан, команда, возможно, другие, ищущие гражданства люди. Их я не спасла.

– Да, и, если бы ты не вмешалась, он никогда не добрался бы до берега. Пожар уничтожил бы каждого, кто плыл на этом корабле.

– Я пыталась покончить с ним, – возражает Зара, – но он напал на меня, разбил масляную лампу о мою голову и толкнул меня в огонь.

Я пристально смотрю на нее.

– Я бы, вероятно, поступила точно так же, если бы ты попыталась меня убить.

Зара встает и делает шаг вперед.

– Как будто он этого не ожидал. Морская фейри, которую он убил, была моей сестрой. В течение трех лет ее держали в клетке в подвале, прикованной железными цепями – нелегальным металлом. Вероятно, ты слишком глупа, чтобы понять, что он смертелен для фейри. Одно только прикосновение подобно пытке. Постоянное пребывание в железных наручниках медленно отравляло ее плоть. Она мучилась в бесконечной агонии. Но это еще не все. Она была вынуждена бороться за свою жизнь ночь за ночью. Из всех фейри, которых Арико держал для своего боевого ринга, выжила только она. Она оставалась там три года. И этот… мальчик… убил ее.

Я разрываюсь между сочувствием, отвращением и раздражением. Ее сестра действительно не заслуживала подобной участи, но я не могу избавиться от ощущения, что они чего-то недоговаривают. Если эта фейри оказалась последней выжившей в жестоком бойцовском клубе, как десятилетний мальчик смог победить ее? В таком юном возрасте был ли он действительно злобным чудовищем? И как все это относится ко мне? Я снова обращаю свое внимание на Нимуэ.

– Как это все позволит мне не присоединяться к твоей веселой компании убийц?

– Прояви терпение, любовь моя, – говорит Нимуэ раздражающе нежным голосом. – Как я уже говорила, ты понятия не имеешь, во что вмешалась. Ты помогла мальчишке добраться до берега.

– Откуда ты вообще это знаешь?

Она опускает взгляд на мой сжатый кулак, в котором я все еще держу гребень.

– После того как твой отец наконец рассказал мне о твоих способностях, я настроила всех Сестер на твою сущность, чтобы любая из них могла найти тебя. Зара, оправившись от атаки Дориана, почувствовала тебя. Это она нашла гребень. Той ночью я уже почувствовала тебя в океане, поэтому, когда Зара принесла мне гребень, сразу поняла, что произошло. И все же мне были нужны дополнительные доказательства. Поэтому я использовала твою маленькую безделушку, чтобы создать заклинание, которое позволило Заре выследить тебя. Она шла по твоему следу от моря до ступеней церкви Святого Лазаро, а после – по всему Люменасу, пока наконец не увидела во плоти. Она наблюдала, как ты снова и снова возвращалась в церковь, как будто искала что-то. Или кого-то.

Я сжимаю челюсти, надеясь, что морская ведьма не видит, как румянец заливает мои щеки. Не то чтобы мне было стыдно. Почему бы не проверить того, чью жизнь я спасла? Я только хотела знать, жив он или мертв.

Нимуэ вздыхает.

– Теперь, по твоей милости, все мои усилия могут оказаться напрасными. Церковь Святого Лазаро предоставила Дориану Арико убежище, которое действует в течение четырнадцати дней. Если ты хорошенько подумаешь, дорогая дочь, то, вероятно, сможешь догадаться, что произойдет дальше.