Текст книги "Милый дом"

Глава 7

– Моллс, бери в руки свою сочную английскую задницу и дуй к нам! Мы собираемся напиться, и нам нужен четвертый мушкетер!

– Серьезно, Касс, в последний раз говорю, я пас, но спасибо за приглашение. – В динамике раздался громкий шорох, и мне пришлось отвести телефон подальше от уха. Касс явно была уже пьяна… чертов ее самогон.

– Молли? Молли! – Трубку перехватила Элли.

– Я здесь, Элли.

– Ты уверена, что не хочешь присоединиться, дорогая? Не нравится мне, что ты там одна, в своей комнате, пока все здесь прекрасно проводят время.

– Серьезно, Элли, я в порядке. Просто устала.

Последовала долгая пауза, во время которой я услышала песню группы Zac Brown Band и громкую болтовню на заднем плане.

– Хорошо, дорогая. Поймаю тебя утром, но если передумаешь, позвони мне.

– О’кей, ха. Удачно повеселиться!

Я нажала «отбой» и рухнула на кровать, затем провела большим пальцем по экрану, уставившись на обои с изображением розового цветка лотоса в пруду.

Приехав домой, я приняла душ и переоделась в свою старую выцветшую розовую ночнушку, отказавшись от многочисленных приглашений посетить вечеринку в честь большой футбольной победы.

Касс, Лекси и Элли решили пойти потусоваться в братство Роума через дорогу и испробовали всевозможные методы и уговоры, чтобы я к ним присоединилась. Но мне нужно было дистанцироваться от всего, что было связано с Ромео Принсом, поэтому я придумала кучу оправданий, лишь бы не идти.

У меня хватало ума, чтобы понимать – я влюблялась в него, влюблялась серьезно, а батальон бабочек в моем животе, ускоренное сердцебиение и бесчисленные эротические сны только подтверждали мое подозрение.

Время, которое мы с Ромео провели наедине на прошлой неделе, лишь усилило мои чувства, и я не знала, как с этим справиться. Так что мой план (который ЦРУ вряд ли посчитало бы достойным) состоял в том, чтобы просто не оказываться в непосредственной близости от звездного квотербека «Тайд».

План уже вступил в силу.

Расхаживая вокруг кровати, я распустила свои длинные волосы и почувствовала, как их концы мягко щекочут поясницу. Сделав расслабляющий массаж кожи головы, которой весь день пришлось держать эту тяжелую копну кудрей, я устроилась под мягким сиреневым пледом с хорошей книгой. Я выбрала свой потрепанный экземпляр «Джейн Эйр» и, довольная, погрузилась в мир старой доброй Англии с мистером Рочестером.

Примерно через час, полностью поглощенная книгой, я услышала постукивание. Я обвела взглядом пустую комнату – единственным освещением служила лампа возле моей кровати. Я начала нервничать, потому что, кроме меня, в доме не было ни одной живой души.

Снова услышав стук, я так и подскочила и выбежала на середину комнаты. Стучали в дверь моего балкона.

Я осторожно прокралась вперед и аккуратно повернула замок, убедившись, что незнамо кто не поджидает меня с другой стороны. Приоткрыв дверь, я обнаружила камешки на полу из красной плитки. Я шагнула вперед, позволив нежному вечернему ветерку окутать меня, и наклонилась за камешком. Как только я встала, в мое плечо врезался еще один.

Глубоко вздохнув, я решила посмотреть через перила. Сначала я видела только темноту, но потом разглядела фигуру.

– Шекспир?

Этот сексуальный южный акцент невозможно было ни с чем перепутать.

Ромео вышел из тени в свет фонаря на крыльце. Его крупная фигура вырисовывалась в золотистом сиянии, и выглядел он абсолютно великолепно. На нем были прежние выцветшие синие джинсы с низкой посадкой и красная майка. Я попыталась остановить трепет, охвативший мое тело.

– Привет, Мол, – прошептал он с милой улыбкой.

– Привет тебе, – тихо ответила я. – Что ты здесь делаешь?

– Пришел повидаться с тобой.

– Повидаться? Зачем? – Это искренне потрясло меня. Я предполагала, что он отправился праздновать победу.

Роум ссутулил свои широкие плечи и засунул руки в карманы, бросив застенчивый взгляд в мою сторону.

– Потому что я заметил, что ты никуда не собираешься. – Он шагнул вперед, чтобы мне было легче его разглядеть. – И захотел проверить, все ли с тобой в порядке после сегодняшнего. Я думал о тебе весь вечер.

– Разве ты не должен быть с Шелли?

– С хрена мне с ней быть?

Я пожала плечами.

– Она была с тобой после игры, и вы выглядели довольно мило. Я подумала, что ты, возможно, захочешь отпраздновать с ней сегодня вечером.

Все его тело напряглось.

– Давай сразу проясним. Она ни черта для меня не значит. И никогда не будет. – Он склонил голову набок, всматриваясь в мое лицо. – Так ты поэтому не пошла на вечеринку? Потому что думала, что я буду с этой лицемерной стервой?

Я поежилась от всего этого разговора.

– Роум, я просто не собиралась сегодня на вечеринку. Иди повеселись. Не стоило приходить, чтобы проведать меня.

– Я никуда не уйду.

Пока я смотрела на парня, который стоял под моим балконом и уверял, что между ним и Шелли ничего не происходит, мое сердце забилось быстрее. Стало очевидно, насколько сильно я была взвинчена мыслью о том, что он проводит время с кем-то другим.

Я посмотрела через перила и не смогла сдержать смешок, вырвавшийся из моего горла.

Шоколадные глаза угрожающе сузились.

– Что смешного, Шекспир?

– Что сам Ромео пришел ко мне под балкон, чтобы привлечь мое внимание. – Я прикрыла рот рукой, потом сложила ладони вместе и прижала их к плечу. – Скажи, как ты попал сюда? Зачем? Так стены высоки и неприступны. Ждет тебя смерть, коль кто-то из моих родных тебя здесь встретит[1]1
  Перевод с англ. Т. Щепкиной-Куперник.


[Закрыть]. – Для большего эффекта я похлопала ресницами.

Его верхняя губа изогнулась – Роум безуспешно боролся с ухмылкой.

– Неужели, черт возьми, ты знаешь произведение наизусть?

– Я читала его раз сто. Это потрясающе трагично. – Я фыркнула от смеха. – Прямо как у нас с тобой, тебе так не кажется?

Ромео исчез из моего поля зрения, и послышался шорох. Я побежала в самый дальний угол балкона, чтобы посмотреть, что он делает. Парень взбирался по деревянной решетке, которая тянулась вверх по стене.

– Ромео, будь осторожен! Какого черта ты творишь?

Потянувшись к следующей хрупкой деревянной доске, он поднял глаза с игривым блеском.

– Иду навестить мою Джульетту.

Я отшатнулась. Он поднимался ко мне… в мою комнату… один.

Твою же…

Две руки ухватились за каменные перила балкона, затем показался их обладатель. Роум перелез через перила, встал на ноги и вытер руки о джинсы. Переводя дыхание, он упер руки в бедра и разглядывал мою ночную сорочку.

Посмотрев вниз, я содрогнулась, поняв насколько я обнажена. Я подняла голову, надеясь объяснить, что готовилась ко сну, но Роум уже стоял передо мной, близко-близко. Большие темные глаза впитывали каждый изгиб моего тела, блуждая взглядом от моих бедер до груди. Роум поднял руку и провел по моим длинным волосам.

– Мне нравится, когда они у тебя распущены, – охрипшим голосом сказал он, как будто ему было больно говорить.

Я машинально принялась поправлять волосы, и моя ладонь случайно коснулась его. Стоило мне попытаться одернуть ее назад, как Ромео схватил мои пальцы и опустил наши сплетенные руки. Его большой палец ласкал мою ладонь, посылая рой мурашек по рукам. Роум мягко убрал мне волосы с плеч, пробегая указательным пальцем вверх и вниз по обнаженной коже шеи.

Я закрыла глаза, а соски затвердели, почти болезненно касаясь легкой хлопчатобумажной ткани.

– Ромео? Ч-что ты делаешь?

Мятное дыхание защекотало кожу на моем лице.

– Я не уверен. Но не хочу останавливаться.

– Роум, я не думаю… – Я резко открыла глаза от внезапных пронзительных визгов возвращающихся пьяных обитательниц дома. Момент был упущен. Повези им немного, и они могли бы увидеть, как мы с Ромео касаемся и ласкаем друг друга. Парень уткнулся носом мне в шею, моя спина инстинктивно выгнулась, подчиняясь его настойчивым ласкам.

– Нам… Нам надо остановиться.

Застонав, Роум лизнул мою загорелую кожу.

– Нет, Мол. Я и так достаточно долго сдерживался. Я пытался не торопиться, но довольно. Хватит строить из себя джентльмена. Я хочу тебя. Я хочу тебя чертовски сильно…

– Роум. Это не очень хорошая идея. Я так не могу.

– Разумеется, можешь, – сказал он с шутливой ноткой в голосе, когда его руки опустились чуть ниже моей талии.

Я оттолкнулась от его мускулистой груди.

– Пожалуйста… просто… подожди минутку.

Ромео отступил назад и удивленно заморгал.

– Что? – спросила я в ответ на его внезапную неподвижность.

– Никто никогда не говорил мне «нет». – Он был в полной растерянности.

– Ты серьезно?

– Абсолютно.

– Ого! Это… даже грустно.

Он с ухмылкой двинулся вперед, скользнув пальцами по моей руке к бедру, где сжал тонкую ткань.

– Но это правда. – Роум заметно сглотнул, выдавая вспышку нервозности. – Ты не хочешь?.. Не хочешь… меня?

– Ромео… Я…

– Что? – нетерпеливо потребовал он.

Я провела ладонями по лицу.

– Знаешь, ты слишком много на себя берешь.

– Так и есть, – он выдохнул с дерзкой, кривой улыбкой.

– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь. Ты ставишь меня в затруднительное положение, а я к такому не привыкла.

Придвинувшись ближе, он обнял меня за талию, заявив:

– Тогда позволь мне показать тебе, чего я хочу. Прекрати, черт возьми, сопротивляться!

Я попыталась вырваться из его хватки.

– Нет, Роум, просто… просто…

– Я хочу быть с тобой, – настаивал он, его большие карие глаза почти умоляли. – Да хватит, Мол. Ты нужна мне. Скажи, что понимаешь меня. Скажи, что я нужен тебе так же, как ты – мне.

Я закрыла глаза и почувствовала, как его руки переместились к моей пояснице, и мои внутренности задрожали в ответ. Это было слишком хорошо. Я собиралась капитулировать.

– Пойдем внутрь, – хрипло сказала я, в моем голосе звучало желание.

Ромео прижался ко мне лбом и вздохнул с явным облегчением.

– Черт, да!

Взяв его за руку, я вывела его с балкона и тихонько прикрыла за нами дверь. Как только я закрыла замок, почувствовала тепло на своей пояснице. Роум снова обнял меня, наклонился и нежно поцеловал меня в местечко чуть ниже мочки уха, а его руки принялись скользить по моему животу через тонкую ткань. Нежные пальцы устремились обратно к моим бедрам, чтобы прижать меня к паху Ромео, где все отозвалось в ответ на мое прикосновение.

Я повернулась в его объятиях, и, как только я оказалась к парню лицом, губы Ромео нашли свое место – на моих губах. Сначала его движения были мягкими, неторопливыми. Он скользил по моему рту, очерчивая его контур. Я подняла руки к волосам парня, притягивая его ближе. Насытившись моими губами, его язык ворвался между ними, лаская мой рот.

Я растворилась в нем.

В этот момент я поняла, что для меня все кардинально изменилось, что я не смогу вернуться обратно в то состояние, в котором была до встречи с Ромео. Мое тело жаждало того, что он предлагал, а мое сердце не позволяло сопротивляться.

Не разрывая поцелуй, Роум обнял меня и начал подталкивать назад, пока мои ноги не уперлись в изножье кровати. Мы упали на постель, и его мускулистое тело накрыло мое. Громкие одобрительные стоны призывали меня продолжать, и я встретила энтузиазм парня с готовностью.

Мои руки переместились от его волос к майке и скользнули под ткань. Пальцы принялись рисовать круги на его спине. Когда он стонал в мой рот, вибрация отдавалась в наших языках, что сражались в дуэли. Ромео, погладив мою талию, нежно провел своими длинными, опытными пальцами мне по бедру и разорвал наш поцелуй.

Он опустил взгляд, и я почувствовала, как его рука устремилась к подолу моей сорочки. Я тут же остановила его руку, и он замер, немедленно поднимая на меня глаза.

– Я… я не могу. Все происходит слишком быстро, – прошептала я и смущенно отвернулась.

Он вздохнул, и его рука выскользнула из-под моей ночной сорочки. Затем он взял мой подбородок большим и указательным пальцами.

– Не делай этого, – решительно заявил он.

– Чего не делать?

– Не чувствуй себя виноватой потому, что попросила остановиться. Никогда не переживай из-за этого. Когда я сделаю тебя своей, ты будешь извиваться от желания и умолять трахнуть тебя. Никогда не чувствуй себя виноватой потому, что попросила остановиться. Когда ты отдашься мне, ты будешь такой мокрой, что не сможешь терпеть.

– Когда отдамся тебе? – уточнила я, немного разозлившись из-за его убеждения, что не смогу устоять перед его чарами, хотя действительно была чертовски возбуждена.

– Когда отдашься мне, – со знанием дела подтвердил он.

У меня отвисла челюсть.

– Вот это самоуверенность! Я в состоянии отказать тебе.

Он пренебрежительно пожал плечами и провел указательным пальцем по моему колену.

– Мы обязательно это сделаем. Мы ведь оба прекрасно знаем, что так и будет, поэтому я уже отсчитываю дни, когда окажусь в тебе и заставлю кончать… снова и снова. – Он изогнул губы в улыбке. – Отсчитываю скорее долбаные минуты…

Мне было трудно здраво мыслить, и я притянула его горячий рот обратно к себе – желание превзошло логику.

Хмыкнув, он толкнул меня на матрас, внезапно приняв другую позицию.

– Мне не следовало давить на тебя. Ты еще не готова.

– Ты не давил. Просто… Эм… Я… не очень опытна… и я…

Его глаза расширились, и он попятился.

– Дерьмо, ты что, девственница?

Я опустила подол ночнушки и села. Его потрясенные глаза не отрывались от моих, пока я заправляла волосы за ухо.

– Нет, не девственница, но и недостаточно искусна во всем… соблазнительном. Я спала только с одним парнем и только один раз, в прошлом году, – на одном дыхании выпалила я.

Собственническое выражение промелькнуло на его лице, а его мышцы напряглись.

– Когда это случилось?

– Во время обучения в Оксфорде. Оливер и я…

– Оливер? – холодно уточнил он.

– Да, Оливер Бартоломью.

Гнев Ромео рассеялся, и он подавил ухмылку.

Я прищурилась.

– Что?

– Оливер Бартоломью? Так… по-английски.

– Он и есть англичанин! Как и я! Перестань смеяться!

Я легла и сложила руки на груди. Он притянул меня к себе, не скрывая своего веселья.

– Ладно, ладно, извини. – Я разжала руки, не в силах оставаться раздраженной, и взяла его ладонь.

– Итак, Оливер был твоим парнем?

– Да, наверное. Я пыталась встречаться с ним.

– Пыталась?

– Ну да. Я… я не очень-то сближаюсь с людьми. Я хотела попробовать с ним, но в итоге не смогла. Мы встречались несколько месяцев – свидания в кафешках, совместная работа над проектами и все такое, – и я решила сделать следующий шаг, просто чтобы покончить с этим. Оливер сильно этого хотел. Мне было все равно. И я подумала: «А почему бы и нет?» Олли был очень мил, и он достаточно мне нравился. С сексом дела обстоят иначе.

Ромео в ужасе отпрянул, отпустив мою руку.

– Что? Тебе не понравился секс?

Я покраснела от смущения, теребя выбившиеся хлопковые нитки на простыне.

– Все произошло неловко, неуклюже и далеко не так, как об этом говорят.

Ромео провел пальцем по всей длине моей руки, наблюдая, как она покрывается гусиной кожей.

– Олли просто не удалось тебя завести.

Вторая волна мурашек пробежала по моей обнаженной коже. Роум заметил мою предательскую реакцию и понимающе улыбнулся.

– Мне кажется, с тобой, Шекспир, это будет ни на что не похоже. Никогда в своей проклятой жизни я ничего так не хотел, как попробовать тебя на вкус, почувствовать тебя… услышать, как ты выкрикиваешь мое имя.

– Роум… – Я подвинулась, чтобы дать нам обоим пространство, пока все не зашло слишком далеко.

Роум схватил меня за локоть.

– Я остановлюсь, но не стану скрывать, что очень этого хочу, Шекспир. Чертовски хочу.

Со стоном я театрально прикрыла лицо подушкой, услышав гортанный смешок Ромео. Он опустил подушку, открывая мои глаза, и вопросительно вздернул бровь на мое странное поведение.

– Нам нужно чем-то заняться, Роум. Прямо сейчас мне действительно необходимо отвлечься.

Он широко улыбнулся, сверкнув зубами.

– Ты украла мою реплику, Шекспир. Разве не я должен такое говорить?

Я хихикнула.

– Возможно, но я почти готова залезть на тебя, хотя предпочла бы этого не делать сегодня вечером. Не хотелось бы превратиться из почти девственницы в шлюху всего за одну ночь в твоей долбаной компании!

Ромео откинул голову назад, заливаясь смехом, и я присоединилась к нему. Он взял меня за руку и сжал.

– Что же нам тогда делать, почти девственница, чтобы ты не сдалась и не набросилась на меня? Хотя позволить тебе это сделать кажется чертовски соблазнительным.

Я игриво хлопнула его по груди.

– У меня есть кое-что, если ты в деле.

Стоило мне спрыгнуть с кровати, Роум шлепнул меня по заднице. Я предостерегающе покачала головой и вставила DVD в плеер. Забравшись обратно на матрас, я запечатлела целомудренный поцелуй на губах Роума и откинулась на изголовье кровати.

Фильм начался, и Роум толкнул меня в плечо, в его шоколадных глазах светилось веселье.

– «Житие Брайана по Монти Пайтону»?

– Это же «Пайтон»!

Ромео обнял меня за плечи.

– Если я не могу быть внутри тебя прямо сейчас, то полагаю, что «Пайтон» – отличная замена.

Тяжело сглотнув, я встретилась с ним взглядом, заметив неприкрытое желание в его глазах.

– П-правильно… хорошо.

Он расхохотался над моим заиканием.

Встав с кровати и поправив ночнушку, я указала на Ромео и приказала:

– Оставайся на месте. Я схожу за закусками!

Глава 8

– «Он не Мессия; он очень непослушный мальчик!» Самая. Лучшая. Фраза!

Роум усмехнулся моей впечатлительности, прикончив остатки попкорна.

Я выхватила миску из его рук и с изумлением подняла на него взгляд.

– Ты же спортсмен! Разве это не крахмальноуглеводное дерьмо или как там правильно? Ты едва миску не вылизал!

Роум поиграл бровями и принялся разминать мускулистые руки.

– Я чертова машина, Шекспир. Попкорну со мной не справиться!

Я выставила ладони вперед.

– Прошу меня простить, совсем позабыла, что разговариваю с самим Пулей!

Роум схватил меня за запястья.

– Не надо, – резким тоном пригрозил он.

Я не остановилась, решив, что он шутит, и придвинулась ближе к нему.

– Ааааалаааабаамааа!!! Поднимайся, перед тобой родной квотербек Ромео… Пуля… Принс! – Подражая реву толпы, я принялась скандировать его личную кричалку: – «Пуля в пистолете. В сердце ураган. Свернешь любые горы, открыв себе просторы…»

Он дернул меня на себя, и я приземлилась на его торс со шлепком так, что наши носы практически соприкасались.

– Перестань, Шекспир. Черт!

Почувствовав его настроение, я нахмурилась, выдернула запястья из его хватки и откинулась назад.

– Я просто пошутила. Не надо так злиться.

Внезапно встревоженный взгляд Роума устремился в окно.

– Знаю, извини, но я чертовски ненавижу все это дерьмо. Даже не представляешь насколько. Я не хочу быть для тебя Пулей. Ты первый человек, который спокойно относится к моей футбольной славе. – Он снова посмотрел на меня, обхватив ладонями мои щеки. – Для тебя… Для тебя я хочу быть просто Роумом.

Мой желудок совершил кульбит, и я наклонилась, чтобы нежно поцеловать его в щеку.

– Твоя футбольная слава меня не интересует, но я не могу отрицать, что за твоими успехами многие следят. Разве ты не нервничаешь перед всеми этими людьми?

– Нет. Уже привык. Это мой четвертый год с «Тайд». Но этот сезон самый худший. Точнее, так было до сегодняшнего дня.

Звуки разбивающихся бутылок на улице эхом разнеслись по комнате. Я прижалась головой к груди Ромео и отдалась ощущению правильности происходящего… этой простоты. Роум счастливо поднял прядь моих волос и накрутил ее на палец, чтобы потом отпустить и проделать это снова.

– Итак, самый ценный игрок? – тихо спросила я через несколько минут, наслаждаясь маленьким тихим оазисом, который мы создали в моей фиолетово-белой комнате.

– Ага. Безумие, учитывая, что я не мог даже передать мяч в первом тайме. – Его взгляд метнулся ко мне, но после вновь опустился в пол. Парень явно нервничал. – Болельщики и команда в восторге, говорят, что это из-за тебя. Что ты принесла мне удачу одним своим сладким поцелуем.

Я замерла. Мое дыхание остановилось – меня поразили слова из его признания. Я почувствовала, как сердце перестало биться, а кончики пальцев закололо. Я прижала руку к груди, растирая ее, чтобы избавиться от нахлынувших ощущений. Сосредоточилась на своем дыхании и вспомнила совет бабушки – вдохнуть пять раз через нос и медленно выдохнуть через рот.

Роум взволнованно поднял голову, на его лице отразилось беспокойство.

– Что? Что такое? Что я сказал?

Он потянулся к моей руке. Я зажмурилась, и вновь угроза приступа тревоги, казалось, отступила только от его прикосновения.

Парень откинул мои волосы с липкого лба.

– В чем дело, Мол? Скажи мне.

– Прости, так говорила моя бабушка. Это вернуло меня в прошлое. Я запаниковала. Я… я просто… Я просто удивилась, когда ты так сказал. Из всех возможных фраз, ты выбрал именно эту, процитировав бабушку слово в слово.

Его рука осталась в моих волосах, поглаживая затылок.

– Что она тебе говорила? Что я такого сказал?

– Что у меня самые сладкие поцелуи. – Я слабо улыбнулась горьким воспоминаниям. – Бабушка часто повторяла, что один мой сладкий поцелуй способен помочь в любой беде.

На лице Ромео расцвела очаровательная улыбка.

– Похоже, она оказалась права. Судя по всему, твоя бабушка была мудрой женщиной, потому что именно это ты сделала для меня сегодня вечером на игре.

Слезы выступили у меня на глазах, стоило мне вспомнить о женщине, которая вырастила меня, о недостающей частичке моего сердца.

– Она была мудрой. Она была для меня всем. Мы называли себя «парным комплектом». Покинув меня, она забрала с собой половину моей души. Я не особо люблю вспоминать о своем прошлом… Меня убивают мысли обо всем, что я потеряла.

Ромео молчал во время моей борьбы со слезами, позволяя моей печали утихнуть. Через некоторое время я откинулась на подушку и прислушалась к смеху и веселью снаружи. Роум лежал подле меня, уставившись на наши руки и играя с моими пальцами.

– Значит, ты ушел с вечеринки в твою честь? – я попыталась сменить тему.

– Там не было тебя, – моментально ответил он, не задумываясь ни на секунду.

Я приподнялась на локте, любуясь тремя маленькими веснушками, сидевшими на его переносице.

– Неужели я так много значу для тебя?

– Неужели ты сама этого не понимаешь?

Я покачала головой, и он резко навалился на меня сверху, прижав мои руки к бокам.

– Ты нравишься мне такая, какая есть. Мне нравится, когда я с тобой. Я чувствую, что могу рассказать тебе обо всем и выплеснуть все, что твориться в моей проклятой черной душе. Рядом с тобой мне… хорошо… ты понимаешь… Ты же понимаешь? – Он робко склонил голову.

Я улыбнулась его застенчивому ответу.

– Я понимаю тебя, Ромео.

Его губы скривились в ухмылке.

– И я очень надеюсь, что все, что я тебе рассказываю, больше не будет использовано против меня на лекции.

Поморщившись, я высвободила руку и провела пальцами по его длинным светлым волосам, и его голова наклонилась навстречу моему прикосновению.

– Я правда очень сожалею об этом. С моей стороны это было абсолютно неправильно. Но когда мы болтали той ночью на балконе, мне показалось, что между нами установилась связь, а когда Шелли прыгнула в твои объятия, я так разозлилась… Я чувствовала себя… преданной. Так глупо.

Роум провел пальцем по моей щеке.

– Ничего не глупо. Я тоже почувствовал связь между нами. Просто появление Шелли немного потрясло. Вот мы с тобой смеемся и разговариваем, а в следующую минуту она врывается и набрасывается на меня. Когда ты уходила, я увидел твое лицо. Этого хватило, чтобы наконец понять, что я официально покончил с ней, со всеми ними. Я сказал Шелли, что между нами ничего не будет и никакие уговоры и заговоры с родителями ничего не изменят.

– Покончил со всеми? Всеми девушками?

Он поцеловал меня в кончик носа.

– Со дня нашей встречи я ни с кем не был. Впервые в жизни я хочу быть только с одной девушкой. Я хочу быть с тобой. Все это немного для меня в новинку. Ад официально замерз, и я перехожу на темную сторону моногамии.

– Серьезно? – хихикнула я.

– Серьезно.

– А как насчет планов твоих родителей о помолвке с Шелли? Им явно не понравится, что ты сейчас со мной.

Его губы скривились от отвращения, а выражение лица омрачилось.

– Да пошли они. Мне все равно.

– Но…

– Я же сказал! Пошли они, Мол, не хочу об этом говорить.

Я убрала прядь волос с его щеки, размышляя, почему он так враждебен.

– Поделись со мной, что связывает твоих родителей с родителями Шелли? К чему все это давление со свадьбой?

Его губы сжались, и он закатил глаза в знак поражения.

– Нефть. Мой отец занимается нефтью. Владеет большим количеством нефти.

– Тогда… ты…

– Богатый? – предложил он с невеселой улыбкой.

– Эм… ну да.

– Мой отец богат. Его компания предоставляет много рабочих мест жителям Алабамы.

Роум притянул мою руку к своей груди.

– Меня не волнуют деньги, Мол. Я сыт по горло тем, что родители пытаются диктовать, как мне жить.

Я поцеловала его в щеку и снова села.

– Шелли, должно быть, вне себя от злости, что ты поставил точку в ваших отношениях.

Он провел ладонями по лицу.

– Она, похоже, живет в своем маленьком мирке. Я объясняю ей, что между нами ничего нет, а она кивает и говорит, что дает мне время подумать и прийти в себя. Я опять ей повторяю, что с меня хватит ее игр, а она, похлопав меня по руке, объявляет, что понимает, под каким давлением я нахожусь и не могу в связи с этим ясно мыслить. Как, черт возьми, достучаться до больной на голову?

Я не смогла сдержать смешок.

– Я не знаю.

Роум поджал губы, чтобы веселье не вырвалось наружу.

– Что? – спросила я, чувствуя, как он вглядывается мое лицо.

Постукивая по моим склеенным очкам, он ответил:

– Очень стильно, Шекспир. Задаешь новые тренды?

– Да, можно сказать и так. Это мои единственные очки. Или так, или ходить слепой словно крот. Так что, пытаюсь вжиться в этот «потертый шик» до зарплаты.

– Ох, ты уже вжилась. Реально отлично выглядит.

Вечеринка снаружи внезапно стала громче, и глубокий голос Люка Брайана пронесся через стереосистему, оглушая децибелами. Мы с Роумом вскочили с постели, чтобы взглянуть на этот балаган с балкона и понаблюдать за кучкой пьяных студентов, которые танцевали и врезались друг в друга.

Теплое дыхание обдувало мое ухо, и дрожь прокатилась по спине. Роум положил подбородок мне на плечо и не сводил глаз с происходящего внизу, заключив меня в кольцо своих сильных загорелых рук.

– Будет довольно неловко спускаться с твоего балкона в этот мошпит.

Мои глаза расширились, а пульс участился.

– Люди начнут судачить, Роум.

Парень начал осыпать поцелуями мою обнаженную лопатку. Я заметила, что он постоянно прикасался ко мне тем или иным способом.

– Пускай. Мне все равно.

– Но мне нет. Не хотелось бы, чтобы окружающие считали меня еще одной из твоих шлюшек. Я не такая.

Его руки напряглись от явного гнева.

– Никто, черт возьми, не посмеет так подумать. Я позабочусь об этом.

– Позаботишься?

Парень обнял меня за талию, притягивая к своей груди. Его рот прижался к моему уху.

– Не принимай себя за кого-то другого, Мол. Ты гораздо, гораздо больше. Я с удовольствием докажу это любому, кто будет думать иначе.

– Почему я больше? Я не понимаю.

– Потому что ты такая есть. Каким-то образом ты даришь мне покой в моем совершенно испорченном мире. Кроме тебя, никто меня не понимал. Вот так все просто.

Взрыв чистого счастья ударил прямо в сердце. Я повернулась к Ромео, и мой нос скользнул по его щеке.

– Ты… ты можешь остаться здесь, если хочешь. Но… только чтобы поспать и не отвечать на расспросы.

Ромео, простонав, начал покусывать мою шею.

– Черт, я хочу этого, Мол, наверное, даже слишком.

Схватив меня за руку, Роум повел меня в мою комнату. Я задернула фиолетовые шторы и нервно двинулась к кровати. Ромео скрестил руки на талии, чтобы стянуть майку через голову, и обнажил татуировку большой черной буквы «А» на левой грудной мышце. Я узнала эмблему футбольной команды Алабамы. Между моих ног полыхало, и я заерзала на матрасе, восхищаясь его бронзовой кожей и рельефными мускулами. Вторым рисунком на его теле стала надпись красивым каллиграфическим почерком, бегущая по ребрам с правой стороны. Слишком сложная, чтобы ее можно было прочитать на расстоянии.

Мое дыхание стало поверхностным, когда его руки расстегнули верхнюю пуговицу низких джинсов, делая акцент на его твердом прессе и четко очерченной V-образной мышце. Тяжелая ткань упала на пол, и Роум подошел ко мне в одних только черных боксерах, боксерах, которые подчеркивали его мощные мускулистые бедра и явную взволнованность парня нашей возникшей близостью. Третья татуировка украшала его бедро практически в том же месте, где была и моя. Размашистый шрифт гласил: «Однажды». Любопытство во мне взыграло.

Ромео подошел к кровати и откинул сиреневый плед. Я сжала бедра от явной потребности, охватившей мое тело. Стоило ему оказаться в постели, его запах ударил по мне, словно тонна кирпичей: чувственный, свежий и горячий как ад. Я лежала на спине, уставившись в потолок, не зная, как поступить. Ромео обнял меня за талию и дернул назад. Там, где он ко мне прижимался, моя кожа горела, а когда его бедра медленно толкнулись в мою попку, я громко простонала.

Подобравшись, Роум прижался подбородком к местечку под моим ухом.

– Нам нужно попытаться уснуть, иначе все выйдет из-под контроля. Я еле сдерживаюсь.

– Х-хорошо, – ответила я, заикаясь, и положила свои очки на прикроватную тумбочку.

– Спокойной ночи, Шекспир, – пробормотал он, скользя ладонью по моему животу.

– Спокойной ночи, Ромео.

Он фыркнул в мои густые волосы, отчего прядь спала на мою грудь.

– Мне даже нравится, как звучит это имя на твоих губах. Никогда не думал, что такое случится. Полагаю, дело в английском акценте. Звучит вполне благородно, как и задумывал Шекспир. Никто и никогда не называет меня Ромео. Я не позволял. Но, как ни странно, мне нравится, когда это делаешь ты.

Я попыталась повернуться, но его руки удерживали меня подобно тискам. Тогда я взволнованно прижала наши сплетенные руки к губам и зачитала:

 
– Что в имени? То, что зовем мы розой, —
И под другим названьем сохраняло б
Свой сладкий запах! Так, когда Ромео
Не звался бы Ромео, он хранил бы
Все милые достоинства свои
Без имени[2]2
  Перевод с англ. Т. Щепкиной-Куперник.


[Закрыть].
 

Ромео резко выдохнул через губы; его бедра толкнулись к местечку между моих ног.

– Не надо… пожалуйста…

– Почему ты не позволяешь так себя называть? – осторожно спросила я, сопротивляясь его движениям.

– Долгая история.

– У нас много времени.

– Не сейчас, – с решимостью в голосе ответил он и сжал ладони, снова качнув бедрами и коснувшись языком моей кожи.

Я боролась со своим желанием, удерживая его бедра руками, и быстро сменила тему на более безопасную, игнорируя его протестующий вздох.

– Что написано на татуировке на твоих ребрах?

– «Наша величайшая слава не в том, что мы никогда не проигрывали, а в том, что мы всегда поднимались после поражения». Винс Ломбарди.