Текст книги "Проект Смерти"

Проект Смерти
Tim Khali

ДИСКЛЕЙМЕР

© Tim Khali, 2023

ISBN 978-5-0060-5354-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Данное произведение имеет сцены жестокого насилия. Не рекомендуется чтение лицам младше 18 лет, а также впечатлительным и слабонервным людям. Материал создан исключительно в творческих и ознакомительных целях, не несёт в себе пропаганды экстремистских взглядов, а также употребления наркотиков и алкоголя. События произведения и его персонажи вымышлены, любые совпадения с реальностью случайны.

Месть – дело чести!

«Кто ищет мести, роет две могилы: одну – врагу своему, другую – себе самому» – Конфуций

Выжженная земля, каменные руины и гробовая тишина – это все, что осталось от небольшого французского города. Луна в ясном небе освещала обломки разрушенного дома, откуда эхом доносились крики пленного солдата. Он был привязан к деревянному стулу, на котором его уже долгое время пытали люди в американской военной форме, они пытались узнать у него важную информацию. Его душили, избивали, обжигали, рубили пальцы на руках, но несмотря на все мучения, солдат молчал. Его сердце колотилось, ужасная боль охватила все тело с головы до ног, казалось – ещё чуть– чуть, и наконец это все закончится, но холодный ветер обдувал окровавленное лицо пленного, не давая ему потерять сознание.

Через силу выяснить ничего не удалось, и тогда американцы перешли к плану Б. Они достали небольшой шприц, набрали неизвестное вещество из ампулы и, задрав рукав черной формы пленного солдата, неосторожно сделали ему укол. Лёгкий холодок пробежал по его венам, и в считанные секунды боль отступила, сердцебиение нормализовалось. Но был и обратный эффект. Началось резкое головокружение, всё расплывалось в глазах, его охватила усталость. Опьяненный неизвестным веществом, постепенно теряя рассудок, солдат наконец заговорил, едва связывая пару слов на своем немецком языке: «Что за хрень ты мне вколол?»

Американец швырнул пустой шприц в сторону и успокоился после долгого и агрессивного допроса. Его воинственная гримаса сменилась на смиренное лицо. С лёгкой усталостью он не спеша отвечал на немецком, проговаривая каждый слог, не упуская ни одной мелочи: «Это так называемая сыворотка правды.»

Мысли пленного путались, он терял контроль над ними и начал говорить всё, что только вздумается: «Я не верю в сыворотку. Все знают – это миф!»

Американец не спеша поднял стул с пола разбитой квартиры и сел лицом к лицу к своему собеседнику: «Сейчас и проверим.»

Немец пытался сопротивляться веществу, мысли, совсем не связанные с допросом, начали крутиться у него на языке. Пытаясь отвлечься, он начал подробно разглядывать все вокруг. Сначала он рассмотрел свои окровавленные руки. Под ногами лежали его отрезанные пальцы, а рядом орудие пытки – небольшие кусачки. В стороне стоял один из американцев и записывал все происходящее на видео. Его коллега, что сидел перед немцем на стуле, ничем не отличался: одинаковая форма, одинаковое телосложение. Но одна деталь все же смутила мученика. У разрушенной стены стояла британская снайперская винтовка L96A1. Излюбленное оружие солдат Великобритании и крайне редкое в рядах США.

Американец пощелкав пальцами перед лицом немца, привлек его внимание и вернулся к теме допроса: «Ещё раз. Подробно расскажи, кто ты такой, где ты служишь, сколько вас, кто вами руководит и каковы ваши планы?»

Пленный потерял контроль над эмоциями. Усталость сменилась возбуждением, сердце вновь стало стучать быстрее, стало труднее дышать. Речь стала энергичной: «Кто я? Ха. А может, сначала вы мне расскажете, кто вы?!»

Американец сперва удивился, он уже был уверен, что без труда получит информацию, но сыворотка начала действовать не по плану. Немец продолжил говорить не дожидаясь ответа: «Вы думали, что нарядились в американскую форму, и вас никто не раскроет? Да ваш британский акцент за версту слышно!»

Пленный действительно заметил различие акцентов. Американцам свойственно упрощать слова, говорить быстро и дерзко, в отличие от британцев, которые говорят более интеллигентно, проговаривая слова в полной мере. Особенно различие заметно в немецком языке, где британцы не всегда выговаривают звук «Р», зачастую проглатывая его, в то время как американцы без проблем произносят его с небольшим рычанием.

Информацию нужно было добыть потом и кровью, и понимая, что немец все равно не уйдет живым, американцы не стали таить правду: «Да, ты прав. Мы действительно не американцы, мы разведчики из особой воздушной службы Великобритании. Мой позывной Феникс, а вон тот гений с камерой – Техник.»

Немец вновь обратил внимание на оператора, который показал ему жест «Виктория» тыльной стороной руки. Жест из двух пальцев в виде латинской буквы «V». Если в Германии это жест воспринимается как добрый жест мира, то в Великобритании он является оскорблением, жестом войны. Феникс вновь отвлек немца на себя: «Ну а наша задача разузнать о неизвестных вооруженных формированиях Германии в этом городе.»

Американец встал со стула и заметил, что немец совсем не двигается. Он уставился стеклянными глазами в одну точку, туда, где сидел британец. Немец больше не выглядел возбуждённым, вещество вновь дало сторонний эффект. Феникс поводил рукой перед его лицом и продолжил: «Видишь, я честен с тобой. Теперь расскажи и ты мне, все что знаешь.»

Пленный теперь уставился на руку и не стал отвечать на вопрос, пока эта же рука не ударила его по лицу. Но немец все равно не приходил в чувство, пока агент не выстрелил из пистолета в его ногу. Пленного будто ошпарило, но сильной боли не вызвало, и тогда Феникс схватил его за горло и проговорил с тем самым британским акцентом: «Ты думаешь, мы садисты? Нет, ни в коем случае. Мы лишь пытаемся узнать информацию. Пойми, пулю в голову мне не жалко, но если информации я сейчас не получу, вслед за пальцами пойдут нос, уши, и так далее…»

Британец отпустил немца, со всей силы дал пощечину и закричал на английском: «Говори!»

Пленный более – менее пришел в себя и, пытаясь отдышаться, совсем начал терять жизненные силы: «А… Что? Что мне сказать?»

Феникс медленно и четко повторил вопрос, которым мучил его уже полчаса, и тот наконец сломался, рассказывая все на последнем дыхании:

– Меня зовут Ян Хоффман… Я служу в спецназе службы ликвидации нарушителей, которым командует лично Канцлер Германии… За ним идет генерал – Виктор Ципсер… полковник – Генрих Гаусс… И три командира батальонов: гауптманы Рихард Кляйн, Эмиль Собакен и майор Гюнтер Линдерман…

После этого немец начал терять сознание, но, приведя его в чувство очередной пощечиной, Феникс уточнил: «Сколько вас? Что за спецназ? Подробнее?»

– Полк. Может, две тысячи солдат, а может, и пять. Я боец, а не секретарь.

Время шло на минуты, агенты были все ближе к истине. Они не могли позволить Яну погибнуть и сделали ещё один укол. На этот раз – адреналин.

– Что за полк?! Каковы цели?! – словно безумец повторял Феникс, переживая за жизнь немца как никогда.

– Нас сформировали после ядерного удара. Карстен Майер хотел отомстить за Кёльн, и для мести собрали специальный полк. Мы мстим. Мстим за ваше лицемерие и ложь. Сейчас у нас проходит лишь учение. Затем мы перережем весь Париж, а за ним Лондон! Да что там Лондон! Вашингтон утонет в крови!

По мертвому городу эхом раздался зловещий смех немецкого солдата. Агенты разузнали все, что им было нужно, и Феникс отошел от Яна, разглядывая вдали среди руин нетронутый католический собор.

– Палачи, – проронил себе под нос британец, комментируя рассказ Яна, а затем спросил его «Почему вы не тронули собор?»

Пленный под влиянием вещества был не в силах молчать и на последнем издыхании ответил: «Таков приказ. Не понимаю, что мешало разнести его ракетой… Кстати, не подскажете, который час? Вы сейчас пропускаете такое представление…»

Феникс обратил внимание на механические часы на своей руке, а затем посмотрел на пленного. Тот с хрипом склонил голову и перестал отвечать на вопросы. Он умер.

– Быстро в собор! – скомандовал Феникс своему напарнику и, схватив винтовку у стены, поспешил к месту кровавого события…

Реймс, Франция. 24 ноября 2049 года, 21:59

Немецкие солдаты уже были построены вокруг собора. Вооруженные до зубов, они были готовы начинать штурм, осталось дождаться команды из штаба. Бойцы были напряжены, некоторых охватил страх, но один из солдат был совершенно спокоен и решил спросить о соборе у командира:

– Герр майор, почему бы просто не зарядить по собору из артиллерии? Зачем отправлять на задание сотни солдат, если с делом может справиться одна батарея?

– Собор не должен пострадать, таков приказ, – ответил командир, взглянул своим единственным глазом на мрачную готическую постройку, освещённую лунным светом, и, выдыхая горький табачный дым, добавил: «Разве у кого-то поднимется рука на такую красоту?»

Этот собор имел куда более великое значение, чем просто красивая архитектура. С древних веков в этом месте короновали французских монархов, символ величия Франции и ее славного прошлого. Он пережил не мало кровопролитных войн, и до сих пор остаётся целым и невредимым.

Внутри собора, при свете свечей собрались несколько тысяч выживших горожан, все те, кому удалось спастись от бесконечных бомбардировок города. В основном это были женщины, дети и старики. Реймские мужчины больше никогда не увидят своих родных и близких, склонив свои головы на окраинах города, в проигранной борьбе против немецкого наступления. Теперь жизни невинных граждан защищали лишь партизаны, ряды которых заняли юные парни и престарелые деды. Они были вооружены холодным оружием: топорами, ножами, дубинками, и в редком случае – американскими автоматами, из которых никогда в жизни не стреляли.

Прибывшие в спешке британские агенты предупредили партизан о готовящемся нападении на собор и помогли им забаррикадировать все входы и выходы. Затем Техник отправился на чердак, где был спрятан компьютер для связи с Лондоном. Он с дрожью в руках начал набирать зашифрованную информацию, а Феникс занял позицию на балконе и стал прикрывать своего напарника.

Служители собора находились на службе, не покидая свой пост ни на минуту. Предрекая судный час, пастор стал читать молитву перед горожанами. Он стоял у амвона, рядом с алтарем в центре храма. За алтарем находились святые дары в виде маленьких плоских хлебных лепёшек, вино и освящённая вода. За пастором на мощной кафедре председательствовал Епископ.

Среди выживших находилась женщина с телефоном в руках. Словно безумец, едва сдерживая слезы, без сотовой связи и интернета, она пыталась отправить сообщение своему сыну, который в начале года уехал на учебу в Париж. Ничего не получалось.

Горожане понимали, что немцы проводят массовый геноцид, но свято верили в спасение, верили, что господь сохранит их, верили, что скоро война закончится. Обращаясь к Богу, Пастор продолжал молитву:

«О Иисус милосердный; Искупитель человеческого рода, милостиво воззри на нас, к престолу Твоему с глубоким смирением припадающих. Мы – Твои, и хотим быть Твоими. Желая, однако, еще теснее соединиться с Тобою, каждый из нас сегодня посвящает себя добровольно Святейшему Сердцу Твоему. Тебя многие никогда не знали, от Тебя многие отреклись, презрев заповеди Твои. Сжалься над теми и другими, о благой Иисус, и привлеки всех к Святому Сердцу Твоему. Будь Царем, Господи, не только верных, никогда не оставлявших Тебя, но и блудных сынов, ушедших от Тебя. Приведи их скоро в Отчий дом, да не погибнут от духовной нищеты и голода. Будь Царем и тех, кого ложные толки ввели в заблуждение или разногласие увлекло в раскол. Приведи их обратно в пристанище истины и к единству в вере, да будет скоро едино стадо и един Пастырь. Также и всех, Тебя еще не знающих, приведи в семью верующих. Даруй, Господи, Церкви Твоей полный расцвет и свободу, даруй всем народам мирное благоустройство, чтобы со всех концов вселенной звучало единогласно: Слава Божественному Сердцу, через Которое нам дано спасение, слава и…»

Молитву прервал мощный взрыв у входа в собор. Грохот эхом оглушил всех, кто находился внутри. Взрывчатка разнесла в клочья баррикады партизан, и немецкие солдаты без проблем зашли в темный собор и сразу приступили к своему делу. Горожане не успели отреагировать, как в них сразу полетели гранаты. Прогремела серия взрывов, началась паника, пролилась первая кровь. Следом за гранатами, в первых рядах спецназа вышли пулемётчики, открывшие беспорядочный огонь во все, что движется. Люди в ужасе стали искать укрытие, началась давка. Они сносили друг друга с ног, и тех, кому повезло не попасть под пулю, насмерть топтали испуганные горожане. Собор наполнился кошмарными криками, не умолкал рев пулеметов, полы зала стали утопать в крови.

Контуженный после первых взрывов Пастор медленно поднялся на ноги и увидел страшную картину: в зале, тускло освещенном свечами, один за другим погибают люди, кругом сверкают вспышки пулеметов. Ужас охватил и Пастора. Он хотел продолжить молитву, но не смог проронить и слова.

Вдруг из толпы к Пастору выскочил маленький мальчик, он кричал и в панике искал укрытия. Тот уже протянул руки мальчику, но спастись ему не удалось. Мальчика задела пулеметная очередь, и он упал прямо под ноги священнику. Кровь забрызгала его одеяния, а затем немецкие пули достали и его. Пастор свалился рядом с мальчиком и, медленно умирая от кровотечения, смотрел в открытые глаза погибшего ребёнка.

Патроны пулемётчиков вскоре закончились, и тогда началась основная стадия их дела – кровавая резня. Немецкие солдаты достали длинные мачете и пошли в ближний бой с беззащитными горожанами, пережившими расстрел. Давка продолжалась, в темноте никто не мог разобрать, кто есть кто, куда бежать, и что вообще происходит.

Командир батальона вел своих солдат вперед, вырвавшись к толпе первым. Он размахивал своим тяжелым ножом из стороны в сторону, рассекая людей, словно траву. Он ставил подножки и рубил в спину, пробивал черепа, колол животы.

Внезапно из толпы с диким криком на него напал партизан, вооруженный топором. Пока майор резал пробегающих мимо, партизан прыгнул прямо на солдата и со всей силы ударил его своим оружием прямо по голове. Тяжёлый шлем спас немца, а топор совсем не нанес ему никаких повреждений. Партизан не удержал оружие в руках, и оно отлетело в сторону. Француз оказался безоружным прямо перед своим врагом. Удар ненадолго оглушил майора, но тот быстро пришел в себя и схватился за свой трофейный американский пистолет Desert Eagle. Партизан успел сделать лишь шаг назад, майор пнул его в живот, и тот, споткнувшись о лежащий рядом труп, упал в лужу крови. Командир батальона навел пистолет на поверженного партизана, и как только он нажал на спусковой крючок, дикий грохот эхом раздался по всему залу, оглушив самого стрелка.

Майор попал партизану прямо в грудь, один выстрел из мощного пистолета сразу стал фатальным. Пуля сломала французу два ребра и разорвала легкое в клочья. Француз, обреченный на страшную смерть, быстро захлебнулся в крови. Вокруг командира уже не было выживших, и тогда он бросился в погоню за пробегающей мимо жертвой. Он загнал ее в ловушку, к высокой колонне под балконами. В ужасе она попыталась забраться вверх, но у нее не получилось. Майор подошел к ней и, схватив за длинные рыжие волосы, повернул к себе лицом. Ею оказалась молодая девушка, ее глаза были залиты слезами, посмотрев в которые он не смог поднять на нее руку. Он увидел в ее глазах страх и отчаяние, чувство, которое он никогда не испытывал. Это чувство заразило его, он отпустил ее и сделал шаг назад, попавшись на прицел снайперской винтовки.

Феникс все это время наблюдал за происходящим в зале через оптический прицел, не вступая в бой против немецкого спецназа. Но рассмотрев силуэт командира внимательнее, он заметил погоны на его черной форме – майор.

Вражеский офицер всегда является желанной добычей для снайпера, особенно если это офицер специального полка. Задержав дыхание и наведя прицел строго на голову майора, британский разведчик сделал судьбоносный выстрел.

Командир батальона ещё долго смотрел на рыжую девушку, не обращая внимания на происходящее вокруг. Девушка, задыхаясь от нехватки воздуха, уже перестала кричать и лишь прикрывала лицо руками.

Британская пуля со свистом настигла майора и с сильным ударом по тяжелой броне, пробила жилет и попала немцу прямо в плечо. Выстрел был такой силы, что цель сбило с ног, а удар по жилету был ощутим по всему телу.

Вскрикнув и скрутившись от боли, майор схватился за рану и первым делом старался дышать и сохранять спокойствие. Судорогой охватило всё тело, добраться до аптечки не представлялось возможным. Пуля ушла ниже! Британец не попал в голову, но не стал останавливаться и решил добить свою цель.

На помощь раненому командиру подоспел один из бойцов. Он подбежал к майору, до которого уже добрался молодой партизан с автоматом. Увидев бойца, парень испугался и опустил автомат, но это не спасло его. Боец без жалости порезал партизана мачете, вскрыв ему живот, а затем переключился на жертву майора. Он развернулся к девушке и воткнул мачете прямо в грудь, прибив ее в колонне, словно гвоздем. Француженка успела лишь охватить рукоять ножа, но извлечь его у нее не хватило сил. Она склонила голову и забрызгала кровью оружие солдата.

Боец так и оставил мачете в колонне и наконец, когда зона была безопасна, он тут же лег рядом с раненым, пытаясь осмотреть его. Феникс сделал второй выстрел, наведя прицел чуть выше, чтобы на этот раз точно поразить цель.

Боец не мог разглядеть ранение в темноте, и вдруг по командиру попадает ещё одна пуля. На этот раз в руку. Солдат сразу понял, что по майору ведётся прицельный огонь примерно со стороны балконов. Оказывать помощь в красной зоне было невозможно, необходима эвакуация.

«Майора ранили! Работает снайпер! Нужно прикрытие!» – сообщил боец по рации своим боевым товарищам и, схватив в руки автомат, начал беспорядочный огонь в сторону балконов, чтобы отогнать снайпера.

Это сработало. Несколько пуль попали по позиции Феникса, его не задело, но высунуться было невозможно, еще труднее – спокойно прицелиться по врагу. Откатившись от своей огневой точки, он переполз на несколько метров и вновь вернулся к бою. В этот момент бойцы уже тащили на себе раненого командира. До выхода из собора оставалось буквально несколько шагов.

Британец не стал медлить и стал вести огонь без заморочек с прицеливанием в сторону раненого. Но ни один из всех последующих выстрелов не попал по майору. Сначала был подстрелен один из бойцов, что тащили раненого, потом попало по мирному французу, который не в нужный момент пробегал мимо линии огня, а в конце пуля вообще попала в колонну у выхода. Командир был эвакуирован из собора. Но и тех ранений, что нанес ему Феникс, хватит, чтобы похоронить немецкого офицера.

Солдаты спецназа наконец смогли найти позицию снайпера и втроем начали на него охоту. Бросив свои мачете, они достали автоматы и начали плотный обстрел балкона. Британец, получив пару ранений, прижался к бетонному столбику на балконе и прижал к себе винтовку. Патроны закончились, прицел сбился, немцы обстреливают позицию, отступить некуда – ни одной хорошей новости для разведчика. Вокруг стоял туман от бетона и пыли, единственным верным решением сейчас было оставаться в укрытии и ждать перезарядки врага. Но ожидание прервала граната, упавшая в метре от сидящего спиной к укрытию британцу. Разведчик откинул винтовку в сторону и сделал рывок к гранате, в попытке отбросить ее обратно. Он не успел. Граната взорвалась у него в руке, отбросив мертвое тело Феникса обратно к его винтовке.

Поднявшись на балконы, солдаты обнаружили труп вражеского снайпера. Все, что осталось от него – безрукая мясная туша, лишившаяся лица, от головы осталось лишь одно название…

Резня продолжалась, теперь началась охота на тех, кому удалось укрыться в темных стенах собора. Солдаты добрались до чердака, где прятался Техник, и когда они зашли в его комнату, прогремел мощный взрыв, сбивший немцев с ног. Осмотревшись, бойцы обнаружили разбитый компьютер и расчлененное тело в грязной, окровавленной американской военной форме. Техник уничтожил себя и компьютер, подорвавшись связкой гранат, не оставляя врагу никаких улик о своей деятельности.

Спустя несколько часов в соборе не осталось ни одной живой души. Все горожане до единого были убиты, задача немецкого спецназа была выполнена. Усталые как физически, так и морально, солдаты направились к выходу из собора. Все полы были залиты кровью, тела людей громоздились горами.

Проходя мимо ряда скамей, один из солдат услышал среди мертвецов странный хрип. Подкравшись к звуку, он обнаружил изрезанную женщину, мертвой хваткой держащую в руках телефон. Она издавала кошмарный хрип, сводящий бойца с ума. Глаз бойца задёргался, но не дрогнула рука, и легким движением солдат ударил и так уже мертвой женщине по горлу. Кровь пробилась через порез и начала медленно стекать на руку, которая так и не отпускала телефон. В нем было открыто так и не отправленное сообщение в Париж: «Прощай, сынок, береги себя, с любовью мама.»

Хрипы прекратились, экран телефона погас, немец протёр лезвие своего мачете о штаны рядом лежащего мертвеца. Уходя из собора, солдат прочитал девиз, выгравированный на лезвии сквозь кровавые разводы: «Месть – дело чести!»