Текст книги "Проект Смерти"

2.2. Сержант Калифорния

К осени 2048 года Альянс начинал окружение Парижа. К тому времени войска Германии уже контролировали север, а Италия и Испания – юг и юго-запад. Замкнуть котел на западе не позволяли подходящие на подмогу войска США. Силы НАТО были на исходе, но борьба продолжалась. Франция верила в контрнаступление, парижане начали снабжать армию, что сдерживало Альянс всеми возможными способами. До поворотного дня в войне Альянс не мог уничтожать линии снабжения и живую силу противника, город был весьма густонаселён мирными жителями. Именно Париж с началом войны стал пристанищем для беженцев со всей Европы, туда бежали граждане из стран Альянса, Восточной Европы и жители самой Франции, что жили в районах боевых действий. К началу битвы за столицу в ней находилось около трех миллионов мирных жителей, ещё около миллиона солдат НАТО и полтора миллиона солдат Альянса.

Все изменилось после неудачного ядерного удара. Утром 25 октября 2048 Карстен Майер объявил о кровавой мести, армия Альянса получила разрешение бить по жилым районам и использовать все возможные вооружения для прорыва обороны города.

За считанные недели Альянс смог захлопнуть Парижский котел и занять позиции на западе города. Теперь НАТО остались без снабжения и подкрепления. За считанные недели Альянс уничтожил больше половины живой силы американо-французской армии, началась борьба за выживание.

В канун рождества, 24 декабря 2048 года, Альянс перешёл к активному уничтожению города, были запущены первые ракеты, уничтожавшие окраины города. Никто не знал, насколько далеко зайдет месть и какой цели именно добивается Карстен Майер. Президент Франции уже мертв, а Париж и так обречен на провал. Все условия для капитуляции имелись…

Париж, Линия обороны сил НАТО. 24 февраля, 7:50

Американские солдаты находились в опорном пункте, на верхних этажах здания. У окна стоял пулемет, на крыше дежурил снайпер. Последний танк «Абрамс» в этом районе был спрятан на первом этаже здания, из окна еле виднелось замаскированное под ветошь дуло. Из всей роты их осталось всего десять человек, ещё трое – экипаж танка.

С опорного пункта открывался вид на широкую улицу, штурмовики следили за улочками, значит, враг не пройдет незамеченным. Даже небольшим отрядом можно дать отпор наступающим войскам, даже против бронемашин осталась последняя ракетница «Javelin». Патронов на каждого солдата осталось по два магазина. Моральный дух американских солдат упал. Они не понимали, что делают на чужой земле, за что сражаются, и понимая свое положение, совсем не хотели погибать. Такая практика уже происходила в истории США, во времена войны во Вьетнаме молодые солдаты погибали ни за что, на другом краю света, никто не хотел идти в армию. Аполитичные солдаты готовы были защищать родные штаты, но никак не «кого-то и там-то». Многие из солдат США в Европе потеряли веру в победу ещё после вступления России в конфликт, тем более после контрнаступления Бундесвера из Кёльна. Они отстаивали интересы правительства, но не людей, многие из которых поддерживали Майера и его идеи. Вообще вся эта ситуация с «Сердцем Европы» напоминала гражданскую войну Евросоюза, между некогда бывшими братскими народами, а США в ней играли непонятную роль.

Но командир уцелевшей роты, сержант Дэвид Смит, был особого мнения. Он родился в Калифорнии, работал барменом и имел склонность к азарту. Дэвид делал ставки, выкладывал на кон все свои деньги, иногда выигрывал, иногда проигрывал, но однажды зашел слишком далеко. Оставшись без денег, он попросил в заём у бандитов крупную сумму денег для ставки, в которой был полностью уверен, в итоге проиграл, ещё и остался в большом долгу. На удачу непутевому «ставочнику», началась операция «Сердце Европы», и в надежде сбежать от преследования кредиторов, он записался добровольцем на участие в войне.

Так Дэвид Смит и попал в армию США, где его прозвали «Калифорнией». Он никому не рассказывал своей истории и старался быть тише воды, ниже травы. На протяжении месяца Дэвид проходил подготовку у себя на родине, а затем был сразу отправлен в самую горячую точку войны – в Кёльн, где происходили самые жесткие бои. Сравниться с битвой за Кельн может только битва за Париж, но именно здесь это больше похоже на избиение миллионов безоружных бедолаг, чем на равносильную борьбу.

На протяжении трех лет Дэвид «ел грязь» на окраинах Кельна, где получил большой боевой опыт и поднялся до звания сержанта. На протяжении всей войны Калифорния так и не возвращался на родину, хотя ему пару раз назначали отпуск. После контрнаступления Альянса Дэвид вместе со своими товарищами был отправлен в Реймс, затем оттуда войска отступили к Парижу. Калифорнии никогда не было интересно, кто против кого воюет, с какой целью и кто при этом страдает. Все, за что он переживал – лишь за себя, зачастую оставляя товарищей в беде.

Вот уже неделю войска Альянса не предпринимают никаких активных действий, не было произведено ни одного обстрела, не произошло ни одного огневого контакта на линии соприкосновения. Вообще ничего, настоящий отпуск для бойцов, если можно его так назвать. Без еды, лекарств и боеприпасов американцы сидели как на иголках, каждую секунду ожидая внезапной атаки Альянса. Связи с американскими военачальниками нет, а взявший на себя командование силами США в Париже Морис Жоли вот уже неделю не отдает никаких команд. Целую неделю бойцы не двигались с мест, некоторые начали сходить с ума.

Солнце поднялось над горизонтом, теплые тона на небе все больше клонили в судорожный сон, как вдруг солдаты заметили мерцание на окраинах города, поднялись белые полосы. Снайпер, что заметил это, сначала не поверил своим сонным глазам, он принял это за галлюцинации и промолчал.

Над головами прозвучал свист, в здание позади опорного пункта прилетел снаряд! В округе поднялся туман, свист продолжался. Сержант сидел на третьем этаже и рисовал в небольшом блокноте очертания обнаженной девушки, но вдруг прозвучал удар. Он подорвался с места и, отбросив свои художества, кинулся к лестнице.

– В укрытие! – успел прокричать сержант, как немецкий снаряд настиг и их здание. Удар пришелся по крыше, снайпер и ещё один часовой сразу же полетели вниз. Все, кто находился в здании, свалились на пол, сам сержант оступился и покатился вниз по лестнице. На голову посыпался песок, всюду дрожала земля.

За время недельного прекращения огня солдаты смогли найти укрытие на случай артиллерийского обстрела. Поблизости не было ни одного подвала, зато они нашли канализационный люк. Вполне безопасное место. Экипаж танка завел двигатель и поспешил отъехать от здания в более укромное место, но не успел. Снаряд ударил прямо по подножию здания и разнёс в щепки хваленый американский танк. Стена здания сразу обвалилась и похоронила заживо горящих в танке американских солдат.

Схватившись за грязную потную голову, сержант держался максимально близко к земле. Он спустился на второй этаж и, недолго думая, бросился в разбитое окно, было не очень высоко. В полете он вытянул ноги к земле, а приземлившись, с грохотом перекатился через плечо и без оглядки рванул к открытому люку. Подбегая к нему, он вскользь грохнулся на колени и полез вниз, встретив глазами стремящегося к укрытию товарища. Калифорния уже был готов протянуть руку, как вдруг под очередной свист в нескольких метрах от бойца прогремел взрыв, а американца пулей отбросило под разрушающуюся стену соседнего здания. Сам Дэвид стоял на вертикальной лестнице, от взрыва его пошатнуло, и он свалился прямо на сырой бетонный пол канализации. Всхлипнув от падения на спину прямо на свой автомат, он увидел в темноте канализации луч света из открытого люка, который все больше затягивало дымом. Через люк сыпались осколки, мелкие камни падали прямо на тело Калифорнии, как вдруг кто-то схватил его за бронежилет и потащил в темноту… Его оттащили товарищи. До укрытия добрались лишь пятеро. Остальные, вероятнее всего, теперь погибли. На протяжении нескольких часов продолжались обстрелы, все это время американцы пережидали в укрытии. Одна из ошибок Калифорнии – забытый им в здании шлем. На неделе он снял его, посчитав, что находится в относительной безопасности. Ему было неприятно носить громоздкий чугунок, а голове все это время было жарко. Теперь он остался лишь в бронежилете, вооруженный автоматом М4 и боевым ножом. Даже рюкзак остался в здании.

Взрывы прекратились лишь после полудня. Убедившись в окончании обстрела, американцы выглянули из люка. От окрестности не осталось живого места, кругом были горы руин и, как максимум, уцелевшие несущие стены некоторых зданий. Город теперь был похож на каменный лес. Шансы выжить при таком обстреле – нулевые.

Всюду стоял запах гари и пыли, где-то был слышен треск горящего дерева. После недельного молчания на плече Калифорнии зашипела рация. На связь вышел министр обороны Франции Морис Жоли:

– Внимание всем выжившим бойцам! Внимание! Всем силам Атлантического блока! Внимание!

Американские бойцы застыли в ожидании.

– Приказ: немедленно покинуть линию обороны и отступить к бомбоубежищу Париж-2. Повторяю, немедленно отступить к метро! Силы Альянса начинают наступление в центр города!

Сержант, выслушав приказ, почесал затылок. Карта местности осталась в рюкзаке, а все возможные постройки, по которым можно было бы ориентироваться по городу, были уничтожены.

Выбравшись из канализации, солдаты пробежались глазами по своему опорному пункту. Спасать там уже некого, нужно уходить. Бомбоубежище Метро-2 находилось на площади Бастилии, к востоку от роты Дэвида Смита.

Ориентируясь на солнце, солдаты пошли на восток в надежде найти площадь «методом тыка».

Они прошли около пятнадцати минут, держась у уцелевших стен руин. Шли по широкой по улице, усыпанной обломками. Шли, выдерживая между собой расстояние в полтора метра, а сами они были наготове в любую секунду вступить в бой. Они были готовы к встрече с врагом лицом к лицу, но Альянс играл по правилам современной войны.

Над головами американцев что-то очень тихо зажужжало, в сумбуре после пяти часов обстрелов такое вряд ли кто-то услышит. В небе завис немецкий разведывательный дрон. Он был маленький и незаметный, американцы и понятия не имели, что сейчас находятся у врага как на ладони. Этот дрон был не только разведывательный, он нес на себе три небольшие гранаты, одну из которых Альянс сбросил прямо в середину американской цепочки. За спиной Калифорнии прозвучал легкий взрыв. Обернувшись, он увидел в легкой дымке, как один из его солдат свалился с дикими криками. Граната упала прямо ему под ноги и оторвала ступни. Остальные, услышав взрыв, сразу легли на землю. Взор сержанта сразу устремился наверх, где он и заметил мелкую угрозу. Вскинув автомат, он уведомил отряд: «Вражеский дрон!» Смит тут же навел прицел автомата на дрон и открыл по нему беспорядочный огонь, пока его боевые товарищи бросились на помощь раненому.

Оказавшись в красной зоне, в самом эпицентре боя, где оказать медицинскую помощь почти невозможно, солдаты подняли раненого и собрались увести его подальше. Калифорния расстрелял один из последних магазинов, но так и не попал по летающему высоко в небе дрону. Второй удар не заставил себя долго ждать.

Вторую гранату скинули теперь на собравшуюся в кучку группу солдат, прозвучал взрыв, и все четверо упали в разные стороны. Теперь ранены были все, кроме Калифорнии.

Под стоны товарищей Смит перезарядил автомат и со второй попытки, потратив почти все патроны, все – таки смог сбить надоедливую птицу. Дрон, словно бумажный самолетик, упал в груду камней и больше не представлял из себя опасности. Но не успел сержант подойти к своим, как на улицу свернул черный бронеавтомобиль.

Цвет машины сильно смутил Калифорнию. Это не было похоже ни на машину Бундесвера, ни на автомобиль НАТО.

– Вот черт… – проронил Смит и рванул в переулок, бросив своих солдат. Один из раненых ещё мог ходить, и также решил оставить товарищей. Хромая и загибаясь, он поднялся и поспешил за сержантом.

– Куда?! – кричали им вслед раненые и, заметив приближающийся автомобиль, открыли по нему огонь из положения лежа.

Рев двигателя раздался по всей округе, пули американцев совсем не вредили машине, черный металл лишь блестел от искр, стекло и колеса не получали совершенно никакого урона. Приближаясь к лежащим, автомобиль лишь прибавил газ, и, предрекая свою судьбу, солдаты успели лишь выругаться: «Мать твою…»

Тяжелый бронеавтомобиль на скорости переехал раненых, треск костей услышали даже внутри машины. На крыше имелась пулеметная башня, в которой солдат в черной униформе заметил сбегающих в переулок двух американцев.

– Назад! Там ещё! – раздался немецкий возглас, и автомобиль, проскочив переулок, стремительно сдал назад, переехав бедных американцев во второй раз, не оставив им никакого шанса на выживание.

Хромой солдат на удивление сержанта смог обогнать его, но впереди оказалась преграда в виде сетчатого забора. Раненый солдат сел под ними развернулся лицом к врагу. Пока Калифорния бежал к забору, его солдат открыл огонь по пулеметной башне вернувшегося автомобиля. Пулеметчик пригнулся за бронированное укрытие, над его головой свистели пули, звон рикошета оглушал весь экипаж машины.

Пользуясь прикрытием, Смит ловко запрыгнул на забор и, привалившись за него, упал на землю и схватился за автомат, чтобы прикрыть товарища вслед. Он лег набок лицом к врагу и, открыв огонь по пулемётчику, скомандовал: «Давай!»

Раненый солдат перекинул автомат через забор, запрыгнул на него, обессилел и повис на середине. Из автомата Дэвида раздались лишь несколько выстрелов, а затем прозвучал проклятый щелчок, кончились патроны!

Пулеметчик тут же схватился за оружие и открыл огонь по переулку. Не желая больше геройствовать, Дэвид утащил с собой автомат раненого и укатился в сторону, а его товарищ, получив массу свинца в свою спину, так и остался висеть на заборе, истекая кровью и издавая предсмертный храп.

Дэвид Смит улизнул, оставшись единственным выжившим из своей роты.

Через десять минут марш – броска на восток Калифорния убедился в безопасности и остановился перевести дух. Он упёрся спиной об стену дома и скатился вниз. Его охватил кашель, лёгкие будто пылали огнем, он все никак не мог отдышаться. Сердце билось, словно пулеметная очередь, в глазах темнело. Более – менее придя в себя, Дэвид осмотрел магазин автомата своего мертвого товарища и с большой досадой обнаружил – там пусто. Теперь у американца совсем нет патронов. Из-за ненадобности он откинул лишний автомат в сторону и, передохнув ещё немного, поднялся и пошел дальше.

Пройдя пару метров, он заметил, что на дороге крайне мало обломков, а здания вокруг едва тронуты. Осмотревшись, он увидел уцелевшие дома с парой – тройкой попаданий, видимо, здесь били не ракеты, а минометы не – высокого калибра. Стекла были разбиты, стены треснули, но сами здания стояли. На первых этажах находились разбитые магазины, и среди них затесалось кафе «Ариэль», об этом говорила вывеска над входом. В поисках еды Смит решил исследовать его.

Войдя внутрь Калифорния увидел разруху, всюду разбитая мебель и стекло. На стенах висят нетронутые фотографии семьи, по обломкам мебели можно было представить здесь довольно уютное кафе.

На удивление, американец оказался здесь не один. За одним из уцелевших столиков на мягком диване виднелась спина солдата, на рукаве которого – флаг Франции. Неизвестный тихо хлюпал и совсем не представлял опасности для американца.

Не обращая внимания на француза, Дэвид осмотрел фотографию на стене. На ней были изображены трое: мужчина в рубашке, девушка с красным цветком в волосах и совсем маленькая девочка с пугающей розовой игрушкой в виде монстра. Семейная пара.

Спокойствие Смита прервал горький рев француза, и американец решил подойти к нему. Неизвестный сидел и держался за голову, залив слезами весь стол, на котором лежал револьвер.

– Эй, не знаешь, здесь есть что-нибудь пожрать? – грубо спросил Смит, совсем не сочувствуя незнакомцу.

Француз обратил внимание на Калифорнию и, протерев сопливый нос своим рукавом, ответил как ни в чем не бывало:

– Здесь давно ничего нет. Все разграбили.

Дэвид сжал кулаки и, глядя на кухню кафе, продолжил:

– А где может быть еда, не знаешь?

Теперь француз протирал глаза:

– Неподалёку есть торговый центр Версаль, возможно, там что завалялось.

– Ясно, – ответил Дэвид и стал думать над дальнейшими действиями, отходя к выходу.

Вдруг со стороны незнакомца послышался щелчок. Он приставил пистолет к виску и нажал спусковой крючок, но выстрела не случилось, а барабан провернулся в сторону. Дэвид решил понаблюдать за происходящим и уселся на обломки дивана вдали кафе.

– Твое кафе? – спросил Дэвид, заметив сходство человека с фотографии и самого незнакомца. Это и правда оказался он.

– Да… Мы с женой открыли его после рождения дочери и назвали в ее честь…

– Они погибли?

– Вероятно. Наш дом находился на окраинах, от него совсем ничего не осталось.

– Всех жителей эвакуировали в метро, они могут сейчас находиться там.

– Какая разница, мы все уже мертвы. Нам не спастись, они никого не оставят в живых. Нам конец, слышишь? Нам конец!

После возгласов француза прозвучал очередной щелчок, выстрела не произошло. Смит молча наблюдал, незнакомец продолжил:

– Метро… Я не могу больше убегать от судьбы, раз суждено умереть… Сделаю это сам…

Француз начал бредить и продолжал:

– Если можешь… Найди мою семью… Передай что я их люблю..

Наконец Калифорния ответил без капли сожаления:

– Нет, братан, у меня свои планы. Сам ищи свою семью, жалкий сопляк!

После этих слов прозвучал выстрел, комнату озарило желтой вспышкой, грохот оглушил американца, на стену рядом со столом брызнула кровь. Она оставила огромное пятно на пыльных обоях и забрызгала одну из фотографий в рамке. Кровь медленно начала стекать вниз, оставляя за собой дорожки, будто капли дождя на стекле.

Американец почесал нос и стремительно подошёл осмотреть пистолет. Как он и предполагал, безумец всадил себе в голову последнюю пулю пистолета.

– Лучше бы мне оставил… – прорычал он недовольно и швырнул пистолет в сторону.

Самоубийцей оказался французский предприниматель Самуэль Бернар. До войны он работал поваром в одном из ресторанов города и однажды после тяжёлого дня решил перекусить в дешёвой забегаловке, где и познакомился с официанткой по имени Виктория. Через пару лет у них родилась дочь Ариэль, и они решили открыть свое собственное кафе. Внутри они обустроили все максимально по-домашнему, такой уют быстро завоевал популярность среди горожан и туристов. Кафе стало одной из неофициальных достопримечательностей Парижа, которую любили все. Счастью семьи Бернар не было предела: они популярны, имеют хороший заработок, а самое главное, работают вместе. Каждый мечтает о такой работе, которая не отрывает от семьи, где ты постоянно окружен любовью и домашним теплом.

Но вновь все оборвала война. После начала наступления Европейского Альянса на Париж во Франции началась всеобщая мобилизация, в армию призывали всех мужчин, независимо от того, служили они или нет. Мобилизация коснулась и Самуэля, который сразу был отправлен в Реймс, где без боевого опыта чудом остался в живых и вместе с американскими войсками отступил на оборону Парижа. Дела в кафе пошли по наклонной, жена не смогла одна вести бизнес, а посетителей становилось все меньше и меньше. Миссия Жизни забирала все продукты из кафе и отдавала на фронт, платить за аренду заведения больше не представлялось возможным. «Ариэль» закрыли, а Виктория с дочерью ушли в Париж-2. После прорыва последней линии обороны Парижа Самуэль не выдержал и покончил жизнь самоубийством, оставив свою семью в одиночку.

Сержант Калифорния пришел к выводу, что сейчас передвигаться по улице крайне небезопасно и нужно выждать некоторое время, пока войска Альянса не перестанут передвигаться по улицам и займут свои позиции в центре.

Переждать он решил в этом же кафе. Придумав незамысловатую ловушку, он положил на стол перед входом свой автомат так, что его половина свисала перед дверью, а на приклад поставил банку с гильзой от револьвера внутри. Если кто-то попытается открыть дверь, банка со звоном гильзы свалится на обломки и предупредит об опасности. Ловушка готова, теперь все, что оставалось американцу – ждать. Забившись в угол на кухне кафе, Калифорния решил некоторое время вздремнуть и набраться сил перед опасным приключением.