Текст книги "Три сапога пара"

Тимофей Царенко
Три сапога пара

Глава 1

В маленьком закутке крайне запылённого склада раздавался противный голос:

– Записывайте: куртка – кожаная, на подвязках, полувоенного образца, состояние новое, одна штука. Не забудь подпись поставить везде. Рубаха – нательная, хлопковая, новая, три штуки. Очень прошу, без клякс. Штаны – кожаные, форменные, с шерстяной подкладкой, новые, одна штука. Фляга – медная, посеребрённая внутри, стандартного образца, б/у, одна штука. Сапоги – кожаные, с жестким голенищем, две штуки…

– Господин интендант, а зачем мне два? – прозвучал в ответ гулкий бас.

– А, ну да, точно! Слушай, служивый, есть у меня к тебе дело, ты сапоги запиши, а я пока достану кой-чего… – голос стал приглушенным и панибратским.

По складу разнеслась тихая ругань.

И звук падения чего-то мягкого.

Через минуту снова раздался голос:

– Вот, сапог из кожи саламандры, с усиленной подошвой и бронзовыми пряжками. Правый. Почти неношеный. По прочности – как латный.

– Да? – второй голос просто сочился скепсисом – а левый где?

– Ну, известно где: сожрала костяная многоножка, вместе с хозяином. Только ногу и нашли потом. Ты не думай, хозяин этот сапог буквально неделю носил, даже не растоптал толком. А я тебе еще и два империала дам, полноценных. Новая пара как раз четыре стоит. Честная цена! А сапогу тому сносу нет.

– Два империала, говоришь? Накинь еще пяток серебрушек, все же ношеный.

– Ну, хорошо! Только из уважения к вашему геройству – в голосе не было ни капли иронии. – А теперь пишите: несессер, с набором бритвенных и парикмахерских, солдатский, хотя, нет, ведь вам офицерский положен…

– Господин интендант, а вы точно уверены? – теперь бас был ироничным.

– Вот только не начинай…

Через два часа после судьбоносной сделки с сапогом, которая сыграет еще свою роковую роль, герой нашей истории вышел за порог воинской части, таща на спине полный рюкзак вещей. Деревянный костыль, пристегнутый чуть ниже левого колена, весело цокал по мостовой.

Ярко светило весеннее солнце, растапливая последние кучи снега, спрятавшиеся от не слишком бдительных дворников. Воздух пах весной, свежей выпечкой и, совсем немного, выгребной ямой.

Мир был полон жизни, герой еще не знал, что он герой, и был уверен, что все свои подвиги он оставил за воротами военной части, вместе с левой ногой, волосами с головы и семью годами молодости.

– Рей, Рей Струна, ты ли это?

Из-за угла здания вышел невысокий, но крепкий мужчина в военной форме. Короткая стрижка, обветренное лицо, словно вырубленное из камня. Все это делало нового персонажа весьма запоминающимся. Особенно ночью. Особенно солдатам в самоволке.

– Майор Цитрин? Тьфу ты, зарапортовался, привет Макс! – он же Майор-четыре-метра. Как гласит солдатский фольклор – это длина прыжка или дальность струи, когда он подкрался со спины и ты это понял. В общем, во всех отношениях выдающаяся личность – комендант местного гарнизона. Кстати, росту он был среднего.

– Так точно. А ты уже, судя по твоему виду, просто Салех. Комиссовали? Ты где ногу потерял?

– Удерживал вражеский полк силами полуроты в течение трех суток. Подоспевшая подмога всех убила. А кого не убила – спасла. Мне ногу оторвала отрядная сколопендра. Пока разобрались кто где, многих подранили. В основном мы. Зверинец пустили на комбикорм почти полностью.

– Это как? Я представляю, что такое ударный отряд с биомантом. Они же разбираются, с кем сражались, только ближе к вечеру, по следам в помете – удивился майор.

– После того как нашу позицию проутюжили артиллерийским заклинанием, а потом отполировали звеном драконов, я дал приказ размародерить повозку армейского алхимика, к тому моменту уже почившего – речь Рея сбилась на рапорт. Инвалид осекся и продолжил уже нормальным голосом. – Там была какая-то секретная партия эликсиров для элитных армейских подразделений. Когда мне сказали, сколько она стоила – едва не пошёл вешаться. Но у начальства были другие виды на ситуацию, так что меня объявили героем, а испытания признаны частично успешными.

– И почему же частично? Ты же только что рассказывал…

– Облик человеческий бойцы потеряли. Буквально. Меня как-то пронесло, я пил только те препараты, которые обостряют мышление. Командир должен думать. А те из парней, кто принимал эликсиры на повышение боевых качеств – мутировали. Прямо на глазах. Необратимо. В итоге половина ушла в лучшие миры, не перенесла похмелья алхимического. С остальными… – Рей махнул рукой. Стали видны десятки мелких шрамов по всей кисти. – Хотя латников рвали, да…

– Зато ты теперь – герой, получается? – где-то тут промелькнул своеобразный армейский такт.

– Получается, что так. – Рей ухмыльнулся, демонстрируя полную пасть не очень человеческих зубов. – На пенсию меня насильно проводили. Как сказал наш полковник: «ты, Рей, на заданиях столько мяса оставил, что можно, наверное, ещё одного солдата собрать». Я ведь не хотел уходить. Думал – в штабе оставят…

– И почему же?

– Ну, я знаю многих инвалидов. Вспомни старого Римсона, тот вообще имеет некомплект по всем парным органам. И ничего, работает себе человек писарем.

– Ты не прав, ле… Салех. Римсон помимо некомплекта органов имеет еще голову, полностью укомплектованную армейской системой шифрования. С его уровнем допуска провожать со службы могут только на кладбище. Сроки актуальности тех тайн, к которым он допущен, намного больше сроков жизни обычного человека. – Теперь уже осекся майор, скрывая неловкость за официальщиной. – Пенсию хорошую назначили? Героям, по слухам, неплохо платят. Должно хватить на домик и не слишком жадную жену где-нибудь на побережье.

– Если бы…

Майор Цитрин резко помрачнел и подобрался, как волк при виде медведя.

– Вот мне сейчас то, что я слышу, как-то перестало нравиться! Выкладывай, кто тебя там из крыс тыловых обделить решил? У меня командующий округом в курсантах ходил, я его спрошу, по-свойски… Говорят он по ночам мое имя до сих пор кричит.

– Дай уймись ты, майор, дай договорю. Мне не назначили пенсию. Мне дали стипендию.

– О, другое дело, а то уж было напрягся. Был в соседнем округе случай… – неважно. Стипендия – это хорошо. Образование – великая сила. И куда тебя направили? По финансовой части? Или, как ты мне когда-то рассказывал, по аграрной?

– Да черт его разберет, в какой-то ВУНВОВ.[1]1
  Высший университет неявного воздействия и опосредованного влияния.


[Закрыть]

– Куда? – от удивления майор аж подпрыгнул.

– ВУН… – Начал старательно проговаривать буквы Рей.

– Я с первого раза услышал. Ты вообще в курсе, что это за место? – вид у майора стал каким-то пришибленным.

– Какой-то небольшой институт с громким названием и ограниченным выпуском. Учат то ли чиновников, то ли психологов, то ли… – Салех явно испытывал неловкость от собственной неосведомленности.

Майор расхохотался. Заливисто, с подвыванием. У него раскраснелись уши и выступили слезы на глазах.

– О, боги… – простонал он, слегка успокоившись. – То есть ты сейчас в полной уверенности, что едешь учиться то ли на чиновника, то ли на исследователя?

– А разве нет? – Рей растерянно поскреб затылок.

– Посмотри внимательно на направление. За чьей оно подписью?

Рей скинул мешок и начал в нем рыться, пока не достал небольшой тубус. Из тубуса он извлек лист гербовой бумаги.

– Заместитель по кадровым вопросам Зульц О’Мульф. Шуманец какой-то…

Майора согнуло от смеха.

– Хороший ты военный, Рей, просто идеальный! – бывший лейтенантот этого комплимента покраснел ушами. Впрочем, на лице его ни один мускул не дрогнул.

– Ты можешь толком объяснить, кто такой этот Зульц? С чего ты вообще решил, что я его знать должен?

– Только из уважения к твоим многочисленным контузиям. – Рей, направление в твое учебное заведение подписывает двадцать четвертое управление. Оно же – личная канцелярия императора. Там колотушка и часы на печати должны быть.

– Ну? – продолжил тупить бывший лейтенант.

– Баранки гну! – Салех, еще раз: личная. Понимаешь? ЛИЧ-НА-Я! – Майор многозначительно ткнул пальцем куда-то в небо. – Тебя направили учиться на волшебника!

– Вот сейчас, майор, совсем непонятно стало. Какой из меня маг? Дар каждый год проверяли. Может, спутали с кем? – Окончательно растерялся Рей.

– Ох, дела мои тяжкие, слушай сюда. Магического дара у волшебников нет. У волшебников есть атрибут. Что-то такое, что может только он. Какой-то фокус. Для примера – из того, что я читал. Один такой без магического дара умел книгу раскрывать на той станице, о которой думал. Другой всегда мог взять вещь там, где ее оставил. Даже если ее там не было. Третий умел шевелить отворотами сапог… В общем – всякая нелепица. Которая вроде как магия, а вроде как и нет. – Цитрин начал подбирать излишне простые слова, стараясь донести мысль.

– Да не, ерунда какая-то, какой из меня волшебник? Я до твоих слов был уверен, что это маги такие, специализированные и засекреченные. Ты же знаешь, я с этой братией пересекался исключительно через прицельную планку – снова замялся инвалид.

– Слушай, Салех, не юли, что у тебя за атрибут?

– Да мелочь, копеечный амулет умеет так же… – окончательно стушевался Рей.

– Черт побери, Рей, хватит ломаться как штрафник перед алкоголизмом!

– Я умею охлаждать вино! Доволен? В любой пьянке, если дать мне бутылки, вино в них станет ледяным – рявкнул басом Салех. И сразу стало ясно, что он примерно вдвое крупнее своего собеседника. А еще он не верит собеседнику. Точнее – верит, но…

К удивлению Рея, его собеседник не засмеялся. А очень внимательно посмотрел на бывшего майора и только вздохнул.

– Вытащил ты счастливый билет, Салех, – покачал головой майор.

– Ничего не понял… – лицо бывшего лейтенанта должно было стать озадаченным, но частично убитые мимические мышцы лишь исказили черты самым жутким образом.

– Ты про битву у белой речки слышал? – задал вопрос комендант.

Инвалид лишь кивнул.

– По официальной версии там пяток пехотных дивизий положили и три танковых? Там всю гвардия Бурслайцев положили. Слыхал еще может, там удивительно маленькие потери были.

Дождавшись кивка, мужчина продолжил:

– Не было там никаких потерь, туда в погибших записывали все небоевые потери со всего округа. Там как раз волшебники воевали. Три штуки. Буквально пару часов.

– А как же…

– Так, я тебе и так уже не по допуску наговорил, там все узнаешь. Вали давай, навстречу новой жизни! Эх, везунчик ты…

В глубокой задумчивости инвалид отправился в город. Украдкой улыбаясь. Настроение его улетело куда-то в небеса и там осталось.

Путь Рея лежал через центр города, в сторону огромной лестницы, которая, петляя, забиралась на верхушку горы, где торчала причальная мачта дирижаблей. Там же была площадка для посадки всяческой летучей живности. От драконов и пегасов – до поделок биомантов, изначальную видовую принадлежность которых можно было угадать разве что с большого перепоя.

Идти по городу было тяжко. Огромные залежи навоза, скопившиеся за долгую зиму, подтаяли и превратились в непролазное болото, в котором можно было на полном серьёзе утонуть. Что, в общем-то, случалось.

Одну из улиц перегородила застрявшая телега. Извозчик, плюгавый мужик в шляпе-котелке, громко ругался и пытался решить сложную дилемму: кого спасать в первую очередь. Повозку с гербом почтовый службы или – коня, который провалился в жидкое месиво уже практически по брюхо.

Отставной вояка посмотрел на этот бардак, как-то даже слегка ностальгически вздохнул и пошел искать обход.

Дорога через тонущий в грязи город заняла в итоге почти три часа времени. Оказавшись у подножья лестницы, Салех устало выругался, осматривая перепачканную одежду, поморщился от боли в культе и снова выругался. Пятьдесят метров лестницы не внушали энтузиазма даже здоровому человеку, а уж инвалиду…

Взгляд Рея упал на фуникулер. Стоил подъем на нем серебрушку и считался привилегией людей зажиточных. Или кране уставших. Решив, что физкультуры в его жизни и так было больше, чем достаточно, Салех направился к кабинке, протирая лысину грязным платком.

При виде ощерившегося Салеха билетер нервно икнул. Почти два метра ростом, звероватый вид, острые зубы, растянутые в оскале.

– Н-н-не надо меня бить, я все отдам! – пискнул мужичок на кассе.

– Что?

– Что?

– Я говорю, скидка инвалидам есть? – Салех искренне пытался выглядеть дружелюбным. Получалось плохо.

– А… а где ваш инвалид? – спросил бледный кассир.

Недоумевающий Рей озадаченно постучал костылем по стене билетной кабинки. Билетер вытянул голову из окошка и уставился на покалеченную ногу.

– Д-да, инвалидам скидка три медяшки…

История умалчивает, была ли скидка на самом деле или же билетер просто не смог противостоять обаянию посетителя.

Пару минут спустя Рей, все так же скалясь, открыл дверь фуникулера и с облегчением рухнул на ближайшую к нему лавку.

– Ох, лысый, как… – я с тобой пить не буду! – громкая реплика вывела Рея из мечтательного состояния.

Голос принадлежал молодому щеголю в пальто гречишного цвета. Породистое лицо, высокий цилиндр, светлые кудри, падающие на плечи. Салех озадаченно огляделся. В фуникулере они были вдвоем. Тяжело вздохнув, Рей поднялся, и припадая на протез, подошел к молодому человеку, прикидывая в голове: влезет ли его бессознательное тело под лавку фуникулера или придется выпихивать его на улицу?

Владелец тела тем временем продолжал язвить.

– Ну и рожа! Признавайся, лечишь драконов от запоров? Одним видом? А что, это объясняет, куда делась нога, – эту реплику Салех встретил уже слегла жалостливым выражением лица. Что взять со смертника?

Рей навис над щеголем, размышляя, куда бить, чтобы случайно не отправить к праотцам. Инвалид втянул воздух, шевеля ноздрями. От щеголя пахло дорогим одеколоном, алкоголем, а еще он был до изумления пьян. Казалось, незнакомец даже не замечал зловещих приготовлений объекта насмешек.

– Мужик, а мужик, а давай тебя в цирк продадим, они вечно всякую срань на потеху публике показывают? По городам разъезжать начнешь, будешь иметь феерический успех! Спорим, тебя можно будет научить прыгать через горящее кольцо?

Салех взял острослова за грудки и вздернул, подняв на уровень лица. В его голове всплыла пара параграфов общественных уложений, сверяясь с которыми он пытался понять, что именно и как он будет ломать щеголю, чтобы это не выглядело как умышленное убийство.

Незнакомец дернулся, вроде как испуганно, и что-то уперлось инвалиду в пах.

– А кто там у нас? Какая неожиданность, мой лучший друг – мистер «Я-отстрелю-тебе-яйцо»! Разрешите представить – Ночной кошмар! Ночной кошмар, знакомьтесь – мистер «Я-отстрелю-тебе-яйцо». Прошу прощения, мой друг молчалив.

Рей тяжело вздохнул.

– Ты понимаешь, что голову я тебе оторву в любом случае? – вкрадчиво поинтересовался он.

– Ага! – щеголь запихнул свободную руку под полу камзола и извлек оттуда фляжку, выдернул из нее пробку и сделал пару больших глотков. – Будешь?

Фляга уперлась Рею в зубы, как до этого пистолет – в пах. Тот принюхался и машинально сделал пару глотков.

– Это что? – просипел бывший лейтенант. Пойло прокатилось по пищеводу огненной волной и вышибло слезы.

– Чистый дистиллят! Матушка с собой дала. На, занюхай! – и незнакомец ткнулся Салеху макушкой в нос. Тот сделал глубокий вдох. – Я – Ричард. Сэр Ричард Гринривер, младший сын графа Гринривера, – представился щеголь.

– Салех, Рей Салех. Бывший лейтенант шестой пехотной дивизии, в отставке, по инвалидности.

– Может, отпустишь меня? У меня где-то стопки были, – спокойно предложил щеголь.

– А за базар ответить? – уже почти миролюбиво поинтересовался Рей.

– Я тебя умоляю, ты мне еще скажи, что по пьяни ни разу не докапывался до незнакомцев! – с этими словами невозмутимый Ричард снова приложился к фляге.

Рей уронил Ричарда обратно на кресло и рухнул рядом, глаза его выпучились, и он уставился на фляжку в руке графского сынишки. Она была в правой руке, то есть там, где, по идее, должен был обнаружиться пистолет. Какое-то время до Рея доходило. Кожа Салеха покрылась красными пятнами, глаза налились кровью, на лбу выступил пот. И бывший лейтенант расхохотался. Громогласно и заливисто.

Тем временем Ричард невозмутимо рылся в извлеченном из-под кресла саквояже. На свет показались две латунные стопки.

– А что во второй фляге? – спросил Рей, отсмеявшись.

– Бренди. Я им запиваю дистиллят, – ответил щеголь.

– Спирт чистый, значит, запиваешь спиртом разбавленным? – с непонятной интонацией уточнил громила.

– Все верно, мой ужасный друг, все верно!

Фуникулер тронулся. За окном жалобно заскрипел механизм подъёмника.

– А в каком питомнике таких разводят? – поинтересовался Рей, уже с приязнью рассматривая смазливое лицо щеголя. Идеально ровный нос, румяные щеки, острый подбородок.

– Два десятка поколений селекции, случка только с самыми элитными суками! – подхватил мысль Ричард. – Ну – за знакомство!

Попутчики опустошили стопки.

– Первый раз вижу столь омерзительного человека! Но вынужден признать: парень, у тебя есть яйца! – отвесил комплимент Салех.

– Взаимно. Тебя что, жевали? – поинтересовался щеголь, рассматривая изуродованное лицо.

– Было дело!

– Тогда – за мерзость, – душевную и телесную!

Вторая стопка пошла тяжелее и Рей запил ее глотком бренди. На удивление – помогло.

До воздушного порта фуникулер двигался едва ли десять минут. Но за это время были опустошены обе фляги, произнесено несколько скабрезных тостов и одно богохульство. Под порывы холодного ветра мужчины вышли шатаясь.

– Тревога моих снов… – пафосное начало речи было встречено удивленно-вытаращенным взглядом Салеха. – В смысле – не дай боги, ты мне приснишься… Ты вообще куда? Встречаешь кого-то с дирижабля, чтобы выбить ему зубы?

– Учиться еду… – Рей и сам не мог сказать, почему до сих пор не переломал собеседнику кости и не уронил с фуникулера. Пару месяцев назад он не был настолько сентиментален.

– Образование облагораживает! Будешь учиться на палача? Или дознавателя? Но с такой рожей я бы подался в циркачи! – Ричард икнул. И едва не полетел носом в деревянную брусчатку.

– Сам куда двигаешься, вашблагородье? – буркнул Салех, ловя спутника за локоть. – Тебя ж прикопают в первом трактире за язык твой поганый!

– Аристократ всегда должен быть готов к смерти! А про вашблогородье ты правильно задвинул! Я – элита, чернь будет чистить мои ботинки своими языками! И тоже еду учиться в такое место, о котором твой покрытый метровым слоем кости мозг даже понятия не имеет! Направлен высочайшей волей, канцелярией самого императора!

– Во ВУНВОВ, что ли? – неожиданно для себя пришел к выводу инвалид.

Ричард словно в стену влетел. Остановился, развернулся на каблуках, и уставился на Салеха, задрав голову.

– На дознавателя, значит… – кивнул графский сынок своим мыслям. И начал заваливаться. Рею снова пришлось ловить его за полу пиджака.

– А там готовят дознавателей? – решил уточнить Рей.

– Что?

– Что?

– Ты хочешь сказать, что ты едешь учиться в ВУН… Погоди: лысый стремный мужик, без ноги – такого не может быть! – графеныш прижал ладонь к лицу в притворном ужасе.

– С чего бы?

– С того, что твою матушку сношал горный великан! У магических животных не может быть атрибутов!

Этого уже Салех не выдержал и осторожно сдавив своего собеседника за горло приподнял его над землей. Аристократишка задергался. Лицо его налилось кровью.

Откуда-то со стороны раздался пронзительный свисток. К ним бежал городовой.

– Прекратить, прекратить немедленно! Что за хулиганство!

Вступать в конфликт с властями Салех не стал и вернул синеющего аристократа на землю.

Тот судорожно вздохнул и закашлялся.

– Уважаемый, вы в порядке? Этот человек вас грабил? – городовой извлек из-за пояса жезл и навел его на Рея.

Затем подошел к судорожно хватающему воздух Ричарду.

Аристократ то ли утвердительно, то ли благодарно кивнул. Положил городовому руку на плечо, склонился в изящном поклоне и издал очень характерный звук. Его вырвало. Прямо в форменные сапоги хранителю порядка. Тот застыл с выпученными глазами. Лицо его стало краснеть, как минутой ранее у Ричарда.

Графский сынок распрямился, вытащил из нагрудного кармана платок, протёр губы. Порылся там же и вынул пару серебряных монет, которые с крайне надменным видом сунул полицейскому за лацкан форменного кителя.

После, как ни в чем не бывало, махнул Салеху и почти трезвой походкой двинулся в сторону воздушного порта.

Пребывающий в прострации Рей, таща за собой кожаный чемодан Ричарда, пошел следом, обойдя заблеванного полицейского по широкой дуге. В захмелевшей голове Салеха плескались, как рыбы в садке, противоречивые эмоции. Он никак не мог взять в толк, как относиться к новому знакомому. Нет, он решительно не понимал: как, ну как Ричард дожил до своих лет?

Своего попутчика инвалид догнал уже у двери буфета, которую Гринривер открыл, как можно было догадаться, с пинка.

– Что желает благородный гость? – засуетился официант в накрахмаленной рубашке.

– Выпить! Самого лучшего пойла в этом сарае! И штоф коньяка моему другу! Можно разбавить чай водкой, он все равно не заметит.

Рей снова попытался улыбнуться, демонстрируя официанту что его товарищ пошутил. Официант доброго посыла не понял и ощутимо побледнел. Приняв радостный оскал за сообщение примерно следующего содержания: «если в штофе будет чай с водкой – официант пойдет на закуску».

Из-за выпитого, всей глубины собственной харизмы Салех не осознал и пятью минутами позже оценил высокое качество коньяка с мыслью: «а дипломатия действительно решает многие вопросы».

– Ну? – поинтересовался у Ричарда Рей, когда они уселись на мягких стульях за большим столом. Нервный официант носился вокруг стола, мелькая тряпкой.

– Ну? Это ты мне говоришь? Это не я нарушаю законы природы! – ответил Гринривер вытягивая ноги.

– Ты маму не трожь! Мои родители – замечательные люди, мой отец – заслуженный…

Салех наткнулся на взгляд Ричарда и заткнулся. Будто на него смотрел человек, минутой ранее объявивший банальность навроде: «солнце встает на востоке» – и с удивлением слушающий возражения.

– Тебя обманули, – спокойно и чуть устало выдал молодой аристократ.

Скрипнув зубами, Рей взвился.

– Слушай, ты… Ррричард! Я же не посмотрю, что ты благородный, я тебя удавлю! Смерти ищешь?

Молодой человек нехорошо усмехнулся.

– А ты попробуй! Давай, вот этим вот графинчиком, проломи мне черепушку… – официант, что был рядом, поспешно удрал, оставив поднос с выпивкой и каким-то закусками. – Хотя нет, погоди… Шляпу сниму, – цилиндр лег на стол. – А вот теперь можно. Ну же, смелее, ты ведь даже не вспотеешь, ты же таких как я на завтрак ешь!

Салех взял графин с янтарной жидкостью, взвесил его в руке. Хмыкнул. Графин стремительно запотел. Рей налил коньяк до краев себе и хлыщу. После чего поставил графин на стол, взял стакан, понюхал, одобрительно крякнул и опрокинул в себя.

Графеныш повторил за собеседником, сморщился, закусил какой-то ягодой, что лежала на тарелке, и выдал заключение:

– Ну ты и мудадень! Сразу видно – мясник на службе государства! Холодный коньяк пьют только абсолютные моральные уроды, признайся, ты детей старушками насилуешь?

Вливающий в себя второй стакан Рей подавился и закашлялся.

– Не, паря, если тебе убиться надо, то не об меня. Признавайся: из-за бабы?

Ричард реплику проигнорировал, расправляясь с очередным стаканом.

– То есть ты тоже идешь учиться на волшебника. Воистину, у Хозяина дорог и перекрестков хорошее чувство юмора. И твой атрибут я, кажется, уже видел? – Продолжил разговор графеныш.

– Да, умею охлаждать бутылки со спиртным. – Салех твердо решил игнорировать суицидальные позывы спутника. – Но только бутылки и только со спиртным.

– Мощный атрибут, – неожиданно уважительно произнес Ричард.

– А у тебя? – с какой-то детской непосредственность, помноженной на алкогольное, опьянение спросил Рей.

– Гляди!

Ричард взял крышку от графина, и положил ее на ладонь. Потом сжал руку в кулак, помахал им и резко растопырил пальцы. На ладони было пусто.

– Дематериализация? – удивленно выдохнул Салех, который в детстве мечтал стать магом и был охоч до всяческих проявлений необычного.

– Ага, но только того, что помещается в ладонь, – Ричард расфокусированно и как-то удивленно посмотрел на пустую руку.

– Ну, за успешную учебу! – провозгласил тост Рей. Штоф коньяка опустел.

– Официант! Повторить! И супец принеси мне какой!

– А…

– Ты меня терпишь, я плачу. Хочешь, куплю этот трактир?

– Лучше мяса закажи. И капусты, на сале тушеной.

– Сей момент, официант!

Пьянка набирала обороты. Стремительно косеющий Салех никак не мог взять в толк, каким таким чудесным образом Ричард, который весил, минимум, втрое меньше собутыльника, умудрялся сидеть за столом, и не отставать от него самого, достаточно крепкого на алкоголь отставного лейтенанта, чей желудок и печень были слегка модифицированы выпитыми алхимическими эликсирами. Это, к слову, чем только ни запивали дистиллят солдаты в пехотных частях.

После очередного стакана глаза Ричарда стали какими-то крайне мечтательными. Рей, все это время пытавшийся раскусить своего нового знакомого, насторожился, но в чем подвох сообразить не сумел.

– Ну и усища! Как считаешь, Рей, он в наряды без швабры ходил? – голос молодого аристократа прозвучал внятно и звонко.

Салех, шевельнув ушами, вскинул голову и уставился на очередную жертву острот.

Жертвой оказался высокий мужчина в форме морского офицера. Лицо незнакомца действительно украшали выдающихся размеров усы. Они выдавались на добрые пол-ладони за границы лица.

Флотский встрепенулся и, развернувшись на каблуках, уставился на Ричарда. Тот, в свою очередь, уставился на графин, игнорируя возмущенный взгляд.

– Мне послышалось? Или кто-то решил, что может насмехаться над моей внешностью?

– О, приношу свои извинения, разумеется, вам послышалось! – охотно согласился Ричард. Салех удивленно приоткрыл рот. – Еще бы вам не послышалось, ах, эти затейливые вояки, маленькие члены, большие уши, которые постоянно забиты чем-то липким…

На негнущихся ногах офицер подошёл к столу, сорвал с руки печатку и швырнул ее в лицо Ричарду.

– Я, барон Штрайсе, помощник капитана крейсера «Злопыхатель», вызываю вас на дуэль! За оскорбление чести офицера!