Текст книги "Сны и башни"

Упоминание фамилии маркиза вызывало изумрудную бледность на лице почти любого человека, хоть раз её слышавшего. Увы, Леонардо Фальцанетти входил в число немногих «почти».

– О, если дело только в этом, не переживайте – я сам, лично, улажу с маркизом этот вопрос! В конце концов, у вас вполне может быть две жены. Да хоть целый рой жён! Изабелла – моя любимая дочка, и я сделаю все, что от меня зависит, чтобы позаботиться о её будущем. Пойду на любое преступление и гнусность, имейте это в виду, джентльмены!

Джентльмены нервно хихикнули, оценив шутку хозяйского юмора.

– А почему вы, кстати, сына себе не родите? – простодушно спросил Рей. – Наследник титула, всё-таки, да и в чужой дом уходить не будет. Или проблемы какие со здоровьем? Так мы знаем одного…

– При желании я оплодотворю даже вас!

В голосе Фальцанетти не осталось ничего человеческого. Он потёк всем телом и замер в десятке сантиметров от Рея, не касаясь ногами пола. Глаза его расплылись по лицу.

Рей отвесил челюсть и оторопело моргнул.

Хозяин снова вернул себе человеческий облик.

– Ох, простите мои манеры, я немного сорвался… Так неловко, право… Но нет, конечно, я не бесплоден. Просто стараюсь дать дочке всю любовь, заботу и внимание: она, бедное дитя, растёт без матери! —

– Умерла родами? – сочувственно спросил Рей.

– Ах, нет, не так всё печально! У Изабеллы просто нет матери, я вывел её из яйца. Без малого двенадцать месяцев высиживал, кстати! Почти не пользовался искусственным обогревом – я за естественное взращивание! Только высиживание ребёнка даёт истинную близость с ним! Мы с Белочкой очень близки! Ну так что, Ричард, вы согласны стать моим вторым по значимости, после дочери, близким человеком? Только сразу предупрежу: когда у вас появится сын, а у меня внук – я его буду любить гораздо больше вас!

Мужчина снова рассмеялся счастливым смехом ребёнка, который знает, что завтра он съест столько торта, сколько он захочет.

Ричард открыл рот. И тут вся эта история могла закончиться, потому что никто никогда не видел людей, которые бы отказали архимагу Фальцанетти.

Но тут графёнышу (да и громиле за компанию) снова крупно повезло. В дверь кабинета постучали, и в проёме возник личный порученец императора. Люди в ало-оранжевых сюртуках имели право входить угодно, поскольку несли глас и волю властителей страны. Порученцу даже стучать было не обязательно, он лишь проявил вежливость к хозяину.

– Джентльмены, прошу меня простить: срочная депеша из дворца на имя Рея Салеха и Ричарда Гринривера. Лично в руки. С пометкой «архиважно». Прошу уделить мне время. —

Воодушевлённому Ричарду стоило огромных усилий не выдать своего реального настроения.

– Граф, мы обязательно вернёмся к этому разговору! Сами понимаете, такие решения на бегу нельзя принимать. Простите, нас зовут государственные дела! Непременно ждите в гости!

В посыльного компаньоны вцепились, как в спасательный круг – и потащили в сторону выхода. Их провожал граф с дочкой на руках. Девочка, счастливая, махала приятелям ладошкой. Картина идиллическая до нервного тика.

Рей развернул депешу одной рукой.

– Значит, там эта… принцесса спящая… Оттаяла. Нас требуют, чтобы мы всё до конца проверили! – громила убрал письмо в карман жилетки.

– Мистер Салех, сразу после дворца мы срочно должны покинуть город, а в идеале – страну. Сэр Фальцанетти – именно тот человек, между которым бы я хотел видеть минимум океан.

– Да, Ричард, умеешь ты себе родственников выбирать! – хмыкнул громила, когда они покинули гостеприимное поместье безумного биоманта. – Слушай, а вы часом не родственники? Уж больно этот граф на тебя похож.

Гринривер только бессильно скрипел зубами.

Глава 7

Пока компаньоны убивали время на визиты, дворцовые службы это время тратили с куда большим толком. Площадку вокруг башни успели замостить камнем и даже придать брусчатке вид древней, но ухоженной. Справа от входа образовалась скамейка, перед нею – пара клумб, а к самой башне через парк вела на удивление милая дорожка, обрамлённая бирючинной изгородью, которой тоже на вид было лет триста минимум. И даже деревья в этой части леса удивительным образом исцелились от всех болезней, избавились от лишайников, а их кроны приняли самый живописный вид. Да и саму башню изрядно облагородили, подчистили и даже подновили кровельную черепицу.

– Джентльмены, я преисполнен самых чёрных подозрений! Вас всю эту неделю не было слышно! Что стряслось? – Джимми приветливо улыбался Рею и Ричарду. Они встретились у входа в башню.

– Да как-то мы это…

– Утомились изрядно, сверх всякой меры, от всей этой истории. Лично я проспал половину недели! Другую половину недели не вылезал из винного подвала. Да, ещё мы были в борделях. Часто. Вот вы где все у меня с этими государственными тайнами! – Гринривер незамедлительно наехал на собеседника, который от подобного тона даже опешил. Не одну сотню лет с ним так никто не разговаривал. Кроме непосредственного шефа, разумеется.

– Ричард, ты пьян? Или дурман принял? – вкрадчиво поинтересовался мальчик у собеседника. Для начала надо было исключить очевидные причины.

– Я сейчас трезв и по этой причине зол. Мне ситуация не нравится, мне в-в-в… ты, Джимми, не нравишься, и вот этот лысый хрен мне тоже не нравится. Сжёг бы вас обоих, с огромным удовольствием. По возможности – на сырых дровах. Надеюсь, ты хорошо понял, насколько я не в духе, или донести до тебя эту мысль как-то иначе?

– В свою очередь надеюсь, ты сможешь выполнять порученную тебе работу, Гринривер. И мы с тобой обязательно обсудим вопросы субординации. Попозже. Я свою мысль донёс понятно? Или сделать это как-то иначе?

– Я справлюсь с миссией. Какой бы она ни была.

– О, именно это я и хотел услышать, – Джимми предельно гадко улыбнулся. – Вот ваше задание, господа. Изучайте. А я пойду, пообщаюсь с Его Величеством. До скорой встречи в моём кабинете, Гринривер.

Приятели напряжённо проводили демонического ребёнка взглядом, а потом облегчённо выдохнули. Рей благодарно кивнул приятелю. Тот кивнул в ответ, давая понять, что благодарность принял. Джимми, обалдевший от речей графёныша, так и не спросил про пленника.

Потом компаньоны прочли задание.

– Мистер Салех, а может, это сделаете вы?

Ричард помахал бумагой в воздухе. Выглядел он крайне озадаченным.

– Не, мне не по статусу, Ричард. Это ваши дворянские заморочки, тебе и разгребать. Да и принцессу целовать… она же как фарфоровая! Разобью ещё.

– Ха-ха, очень смешно. Мистер Салех, вы представляете, какие пойдут разговоры? Ричард Гринривер целовал королевскую невесту.

– Мало того – ещё и трахал королевскую прабабушку. В компании верного оруженосца и пары каких-то магов. Угу, Ричард, я тоже читал газеты. Только я не думаю, что сегодняшняя новость уйдёт за стены дворца. Журналистами тут не пахнет лет эдак с тыщу, да и кроме нас тут вообще никого, если ты до сих пор не заметил. Даже Джимми свалил. Тебе что, бабу поцеловать сложно?

– А вдруг она взорвётся? Или вспыхнет синим пламенем? Умирать, знаете ли – не самое приятное занятие.

– А вот это, Ричард, уже твоя профессия. Тяжёлая, грязная, но важная и нужная.

– Ага, прямая специализация – клады разминировать, богов с демонами убивать, заклятия со спящих принцесс снимать. Не поверите – едва четвёртый год, как этим занимаюсь, а уже о пенсии мечтаю! А вот если бы эту принцессу, допустим, надо было трахнуть? Как бы тогда Виктор поступил?

Ответить Салех не успел, потому что следующей фразой Гринривер поперхнулся. В начале бирючинной аллеи показался император Виктор Седьмой собственной персоной. За ним шли трое человек, больше напоминающих тени в серых плащах до пят. Лица закрывали такие же серые полумаски. Тройка! Маги защиты, высшая категория. Про эту публику ходило не меньше жутких слухов, чем про Ульриха и его весёлых ребят. Уже тот факт, что Рей и Ричард впервые видели императора в сопровождении Тройки, говорил: шутить будем завтра, если останемся живы. Эти трое «призраков» могли скрутить любого архимага, не вспотев. И уж точно в их присутствии не стоило рассуждать о методах пробуждения спящих принцесс.

Император смотрелся так себе. Бледный, напряжённый, нет и следа от того самообладания, что всегда царило на лице этого сильного, властного мужчины.

– Господа, я вас приветствую. Прошу вас, решите для меня эту загадку. Я уже который день места себе не нахожу. Уж очень эта дева запала мне в сердце.

Сегодня был явно день откровений. Приятели и представить не могли, что Виктор Седьмой кого-либо о чём-либо может просить, да ещё и в первом лице. И не горели желанием услыхать это снова.

– Будет исполнено, Ваше Императорское Величество.

Первым поклонился государю Ричард, а за ним и Рей. Низко и совершенно искренне.

* * *

Рей и Ричард отправились к башне под прицелом четырёх взглядов – одного лихорадочно-ожидающего и трёх смертельно-ледяных.

– Мистер Салех, а может, вы посоветуете Виктору занять себя рукоблудием, принять на грудь и успокоиться? А то я за него нешуточно переживаю.

Ричард шептал еле слышно, но лицо его кривилось в гримасе жуткого раздражения.

– А чего сам не скажешь?

– Меня он убьёт сразу. А вас – не факт.

– Но я-то умру насовсем, а тебе только костюм поменять, – Салех пожал плечами. – Ну нашло на мужика, ну бывает. Не о том думаешь. Тебе щас принцессу будить, настройся на торжественный лад.

Приятели остановились у входа. Ричард покосился на сосредоточенного громилу и мрачно хмыкнул.

– Мистер Салех, я прощаю вам вашу тупость, нас слишком многое связывает. Вы тоже двинулись умом, как и все окружающие, но вы храните верность и рефлексы, а это главное. Не расслабляйтесь тут без меня. И поцелуйте тогда уж Виктора, пока я там буду с его невестой целоваться.

Ричард ещё раз хмыкнул, решительно открыл дверь и вошёл в башню. Гроб все так же висел в центре залы, только вот от его крышки осталось несколько осколков по краям каменного ложа.

На острых гранях плясала едва различимая искра, кристаллик за кристалликом выгрызая призрачный камень.

Ричард смотрел на это и откровенно скучал. Раздражение никуда не делось – напротив, оно копилось и начинало требовать разрядки.

С тонким звоном исчезли последние крупицы странного хрусталя. Девушка задышала.

Гринривер развернул на столе набор сканирующих артефактов и стал использовать магические приборы один за другим. Никаких подозрительных заклинаний или магически активных веществ ни в девушке, ни в гробу, ни вообще в окрестностях изделия магов не обнаруживали. Что только усиливало тревогу и подозрения.

Наконец Ричард снял цилиндр, наклонился над гробом и коротко коснулся губ девушки губами. Однако он малость не рассчитал движение и поцеловал спящую красавицу чуть крепче, чем собирался. И она неожиданно ответила. Неопытно и страстно. Её свежее дыхание слегка отдавало лавандой и мятой.

Ричард отстранился, настороженно уставившись на результат своих трудов. Девушка открыла глаза и удивлённо озиралась. Наконец она задержала взгляд на Ричарде.

– Я спала… Кажется, долго. И видела прекрасный сон. Кто вы, сударь, что прервали его? Вы тот, кого я должна полюбить?

– Нет, дитя, я лишь преданный пёс своего императора. И целовал я вас лишь потому, что это моя работа – обеспечивать безопасность правителя. Если бы ваше тело или гроб были заминированы, прокляты либо отравлены, мой государь бы не пострадал, – Ричард скривил губы в скверной усмешке.

– Такая самоотверженность достойна восхищения. Помогите мне встать, сударь. Боюсь, я подзабыла, как управлять своим телом. Сколько я проспала?

– Долго.

Ричард протянул красавице руку, и она неожиданно крепко ухватила его за предплечье. Гринривер вздрогнул и с трудом удержал рефлексы – сожми принцесса пальцы чуть сильнее или чуть резче, и он бы активировал свой атрибут.

– Прошли тысячи лет.

Девушка неуверенно села, озираясь. Затем осторожно перекинула ноги через край гроба и попыталась встать. Пошатнулась и чуть не упала, но Ричард успел её придержать за плечи. Не отпуская, кивком предложил сойти по ступеням. Принцесса всё так же неуверенно шагнула раз, другой… И встала на пол. Ричард было отпустил её, но она тут же снова ухватила его за руку. В её движениях крылись одновременно и беззащитность, и властность. И первое с каждым шагом явно уступало второму. Принцесса ни мгновение не сомневалась, что Ричард ей поможет. Его помощь она воспринимала как данность. Так ведут себя только урождённые аристократы, причём из высших.

Ричард еле сдержался, чтобы не вырвать руку из цепкой девичьей хватки. Остановило лишь понимание: сделай он это привычным движением, и несколькими пальцами у будущей невесты императора станет меньше. Их, конечно, потом вправят и залечат, но к чему начинать с таких неприятностей?

Будущая императрица не догадывалась о колебаниях своего «будильника». Она прошла ещё несколько шагов, отпустила его рукав – и выполнила безукоризненный танцевальный пируэт. После чего лукаво стрельнула глазами в Ричарда – дескать, ну как?

Гринривер рассеянно кивнул, не изменившись в лице. Откуда принцессе было знать, о чём он думал? А думал он о том, что люди, пролежавшие даже полгода в коме или под заклятием, встают отнюдь не сразу. Несколько дней, а то и недель им приходится заново учиться ходить, одеваться и вообще восстанавливать мускулатуру, которая за время неподвижности слабеет и утрачивает тонус. И, кстати, ни маги жизни, ни биоманты с этой проблемой так и не справились. С нею не сталкиваются только… ну да, только немёртвые маги!

Девица пролежала в гробу несколько тысячелетий. Пусть под глубочайшим стасисом, но природу-то не обманешь! Да она сейчас моргнуть бы толком не могла, не то что пируэты выписывать!

Некротические эманации Ричард бы почуял мгновенно. Значит, их тут не было. Но как тогда, что это за заклятие такое?! И чего от него ждать ещё?

Принцесса тем временем уставилась на Ричарда и произнесла тоном одновременно весёлым и чуть капризным:

– И что дальше, сударь мой?

– Дальше… – Ричард постучал себя пальцем по щеке. – Дальше мы поговорим. И если у меня не возникнет подозрений, вы сможете увидеть императора Виктора, Седьмого сего имени. Того, в чьём парке возникла эта башня. Кстати, не объясните, почему башня появилась именно тут?

– А где это – тут? Я не знаю, где мы сейчас.

– Не думаю, что местные названия вам что-то скажут. За эти годы не изменились только горы и моря. Скажем так: мы сейчас находимся в западной части Восточного материка. Если точнее – в центре области, которую наши предки, жившие до создания империи, называли Равниной Холмов. Но подозреваю, что и это название вам неведомо.

Ричард намеренно произнёс название на древнеимперском. И от его пристального взгляда не укрылась еле заметная тень, пробежавшая по лицу девицы. Ага, значит, это название ты как минимум слышала, милочка! Однако не желаешь этого показывать. Ну что же…

– Что же, на нет и суда нет. Однако я должен спросить, знаете ли вы, почему башня объявилась именно здесь, в резиденции нашего императора?

– Это все отец. Он сказал, что башню отворит только благородная кровь. И она же будет притягивать башню из Междумирья, как магнит. В Междумирье времени нет, и там я могла бы проспать сколько угодно. Пока притяжение благородной крови не окажется настолько сильно, чтобы башня материализовалась в тварном мире.

– То есть, это мог быть и не дворец, а, скажем, поместье герцога или маркиза?

– Вполне. Но никак не меньше маркиза. Я могу быть женой только высшего аристократа, – девушка замерла напротив окна. Она протянула руку и взяла с подоконника дубовый лист, заброшенный ветром. – Вы так и не спросили моего имени.

– Мне оно не нужно, – Гринривер внимательно изучал девушку, словно опасную змею. – Лучше расскажите, что именно сделал ваш отец и почему. От какой страшной участи он предпочёл укрыть вас в неизвестном будущем? И откуда он вообще знал, что оно будет, это будущее?

Принцесса подошла положила руки на край гроба, в котором вынуждена была коротать многотысячелетнюю дорогу к сегодняшнему дню. Голос её зазвучал глухо и бесцветно – похоже, воспоминания давались немалым трудом. Или… болью?

… – Не знаю, знакомы ли вам Первичные Стихии… Знакомы? Прекрасно, значит, вы знаете, кто такие Говорящие-с-Духами. Или хотя бы слышали. Сейчас, в этом мире, насколько я чувствую, Стихии очень сильно изменились. Мой дар – сущие гроши по сравнению с отцовским, но даже его хватает, чтобы понять…

Девушка с заметным усилием убрала руки за спину и выпрямилась, пытаясь поймать взгляд Гринривера. Зачем-то ей это было нужно, но Ричард простейшим приёмом ушёл от игры в гляделки. Ему-то как раз это было вовсе некстати.

Принцесса запнулась, но быстро справилась – и продолжила.

… – Мой отец был сильным… нет в вашем языке такого слова… Или… чаропевцем! Вот! Мой отец был чаропевцем! Сильнейшим среди всех, да ещё и посвящённым Четырёх Стихий. Его песни подчиняли горные хребты. Он мог заставить танцевать само небо! Но нашествие кочевых орд… В наше королевство вторглись кочевники из глубин Великой Степи. Сами по себе они не представляли особой угрозы. Но их вожди как-то смогли заручиться покровительством… Вы их называете «демоны». Или «боги», я так и не поняла, как вы отличаете одно от другого. Для нас, стихийных чародеев, особой разницы нет. Так вот: военную поддержку демонов ни один Говорящий-с-Духами отменить не в состоянии. Отец мог разверзнуть землю на пути кочевой орды, мог устроить наводнение или вызвать бурю – но он никак не мог убивать напрямую. Для этого нужны обычные воины, а их у нас никогда не бывало много. Мы ведь даже не имели регулярной армии. Дружины областных князей при нужде объединялись под общим командованием королевского сенешаля – и этого обычно хватало, чтобы остановить любое вторжение. Кроме такого.

Девушка надолго замолчала. Настолько, что Гринривер вынужден был её подстегнуть:

– Какого именно? Продолжайте, дитя моё, не стесняйтесь…

Он уже обратил внимание, что пробуждённая красавица старательно избегала называть неведомых кочевников по имени. Просто кочевники, просто орды, просто нашествие… Ричард почти не сомневался, что именно он услышит, когда задаст прямой вопрос. Иное дело, что пока можно с ним и не спешить…

– Демоны или боги, которым посвятили себя пришельцы, даровали им невероятные боевые способности. Вступая в бой, кочевники становились почти неуязвимыми для вражеского оружия, при этом сами приобретали нечеловеческую силу, скорость и выносливость. Однажды наш Посвящённый Огню попробовал остановить атакующих кочевников стеной пламени. Не простого, разумеется, а истинного. В таком огне сгорает всё живое, и даже то мёртвое, что было живым.

Девушка снова попыталась поймать взгляд Ричарда – и снова безуспешно. Вздохнула, наклонила голову…

– Кочевники прошли сквозь огонь без вреда для себя. Сгорела их одежда и обувь, но даже оставшись полностью обнажёнными, они не потеряли мечей и не остановились. И когда сшиблись с передовой дружиной нашего войска – бились так, словно ничего не произошло. На одного своего погибшего они забирали по трое-четверо наших. И это при том, что изначально превосходили нас числом минимум вдвое…

В общем, понятно уже было, что нам не победить и не выжить. Пришельцы убивали всех взрослых и даже подростков, а детей брали только в качестве рабов. И тогда отец решил подарить мне шанс. Пусть призрачный, пусть безумный, но шанс прожить жизнь! Он сложил величайшую песнь своей жизни, сделав себя частью своего волшебства. Но не спрашивайте, как именно он это сделал – я не знаю! Не знаю, что именно должно было сработать, чтобы башня со мной внутри материализовалась в тварном мире. Но точно знаю – здесь нет никакого злостного умысла. Ищите во всём лишь волю любящего отца! Вам ведь должно быть знакомо это чувство…

Слова девушки попали в цель, но не в ту, в которую она метила. Ричарду не была знакома любовь родителя. А вот любовь в исполнении верховного биоманта он наблюдал буквально пару часов назад. Так что графёныша передёрнуло от омерзения. И едва не стошнило.

Девушка, разумеется, поняла его телодвижения совершенно неправильно. И на её лице отразилось сострадание.

– Простите, милостивый государь, я никак не хотела задеть ваше больное место… – пролепетала она. В голосе было столько липкой жалости, что Ричарда едва не вырвало второй раз. Он был готов стереть эту жалость с лица девушки, просто разбив его, чтобы брызнула кровь, а ласковую улыбку смыли слёзы и гримаса ужаса.

Кажется, девушка что-то прочитала на в лице Гринривера. Она в испуге отшатнулась. Определённо, худшего кандидата на роль того, кто разбудит принцессу, не существовало в принципе!

– Вы безумны!

– Разумеется. Только безумец полез бы в эту башню, рискуя напороться на проклятие, чуму или ещё чего похуже. Да, я безумен. А ещё я достаточно знатен, чтобы меня можно было привлечь к решению щекотливых проблем императорской семьи, достаточно живуч, чтобы меня можно было использовать как трал, и достаточно мразотен, чтобы если всё-таки умудрюсь сдохнуть, император отпраздновал это событие на уровне минимум национальном. Так что, дитя, опустите глаза долу, отвечайте тихо, но точно и откровенно, исключительно на заданные вопросы. И не смейте испытывать ко мне сострадание, иначе я спущу с вас кожу и скажу всем, кто ждёт снаружи, что вы вызвали у меня массу подозрений, а то и представляли собой прямую угрозу. Вам всё понятно в вашем положении?

– А если я не буду отвечать? – девушка бросила на Гринривера яростный взгляд.

– Тогда я вас изобью, возможно – изувечу. А потом передам, что останется, его императорскому величеству. Или убью. Просто уничтожу, вот так.

Ричард активировал сферу правой руки и демонстративно провёл ею по стене. В каменной кладке остался след, будто проползла гигантская змея.

– Вам это не простят! – девушка зашипела аккурат как та змея.

– Не простят. Но поверьте, меня это волнует очень мало. Вы – всего лишь загадочная девушка, игрушка императора и его возможная супруга. А я – стратегическое оружие. Да ещё такое, от которого невозможно избавиться.

– Вы страшный человек! Вы омерзительны! Я подчиняюсь вам, но я вас уже всем сердцем ненавижу! – девушка была готова разрыдаться.

– Рад, что мы нашли консенсус. А теперь я буду задавать вопросы. И вы будете на них отвечать. Коротко и ёмко, исключительно на заданный вопрос. Вы меня слушаете?

– Да…

– Вы девица?

– Что? – девушка вскинула голову.

Ричард стремительно подошёл к ней и отвесил оплеуху.

– Милое дитя! Не заставляйте меня делать вам больно. К тому же это приносит мне настоящее удовольствие. Пожалуйста, отвечайте на вопросы.

В голосе Ричарда не было ничего. Вообще ничего.

Девушка беззвучно рыдала.

– Вы девица? – начал по новой Ричард.

– Да…

– Сколько вам полных лет?

– Семнадцать.

– Кем был ваш отец?

– Королём… королём-чаропевцем… Лучшим отцом на земле…

– Пожалуйста, воздержитесь от подобных реплик впредь, иначе, в следующий раз я вас снова ударю. У вас есть братья и сестры?

– Да, два брата и три сестры.

– Они живы?

– Насколько мне известно, нет.

– Как случилось, что вы, последняя, остались в живых? Почему ваш отец спас вас, а не наследника, не кого-то из братьев?

– Сила нашей крови полностью передаётся лишь по женской линии, – девушка отвечала сухо, безжизненно. – И потом, я единственная на тот момент была во дворце…

– Что за сила крови? – перебил Гринривер.

– Способность управлять Первостихиями. Она и так передаётся только женщинами, а отец ещё и всю свою силу отдал…

– Превосходно. Надеюсь, вы хорошо осознаете, что по нынешнему времени это всё чепуха? Вы ведь уже сказали, что чувствуете – Стихии изменились. Так вот: вы даже не представляете, насколько. Это ваш замечательный, поистине великий Дар сегодня – никчёмная пустышка!

Ричард против своего желания добавил эмоций в голос.

Красавица вскинула голову и уставилась на него с искренней ненавистью.

– Что вы от меня хотите? Все, кого я любила и знала, мертвы! Я чужая в чужом мире!! И вы ещё смеете надо мной издеваться?! Это должно быть самое ужасное место на земле, если его преддверие охраняете вы!!!

Сорвав голос, девушка беззвучно заплакала. Слезы капали на камень пола.

Ричард снова ударил принцессу по лицу – на этот раз хлестнул запястьем, прицельно разбивая губы. Та захлебнулась всхлипом и рухнула на пол.

– Я же сказал, не смейте жалеть! Ни меня, ни себя!! – он протёр костяшки пальцев платком. – Я не верю ни единому вашему слову! Слышите?! Ни единому! Но артефакты как один говорят, что вы не сказали ни слова лжи! Всё это выглядит как сказка, но вот беда – с детства ненавидел сказки. Я чую, тут что-то не так. И будь моя воля – я бы убил вас прямо сейчас. Без мучений, с уважением к вашему высокому статусу. Увы, не я тут принимаю решения!

Ричард высунул голову в окно и помахал рукой:

– Всё чисто!

Император шагнул было к башне, но его одновременно придержали один из магов и Рей. Гринривер же повернулся внутрь.

– Но запомните, дитя: не я тут принимаю решения, но именно я исполняю приговоры, – Ричард презрительно разглядывал девушку на полу. Он раскачивался с пятки на носок. – И очень советую встречать императора стоя. Вдруг ему будет противно любить женщину, о которую другой мужчина уже вытер ноги?

Гринривер мерзко оскалился.

– Что тут происходит? – император уже стоял в дверном проёме.

– Короткий допрос, Ваше Императорское Величество. Я должен был убедиться, что красавица не станет чудовищем в ответ на эмоциональные реакции. Надеюсь, я не сломал вашу игрушку.

Издевательский взгляд Ричарда столкнулся с яростным императорским.

Мужчины замерли. От Ричарда повалил тошнотворный дымок, в воздухе отвратительно запахло жжёной костью. По лицу графёныша пробежала гримаса боли, один глаз побелел, скула обуглилась. Волосы задымились. А потом Гринривер умер. Молча, и тут же ожил, даже не покачнувшись.

– Мой император, вы совершаете ошибку! Сожгите это чудесное явление на костре и женитесь на нормальной девушке. Иллюзии слишком дорого стоят в реальной жизни!

– Проваливайте, Гринривер. Я прощаю вам вашу дерзость. Я вижу, что вас ведёт долг. И вы защищаете меня, как умеете. Но поверьте, Ричард, ситуация под контролем. Идите, но оставайтесь во дворце, я поговорю с вами позже! Вас ждёт награда. Но впредь… не берите на себя слишком много. Я не всё способен простить, если вы забыли!

Ричард качнулся с пятки на носок, демонстративно заложив руки за спину.

– Клянусь вам, милая девушка – я найду ответ на вашу загадку. И если ответ мне не понравится – я вас убью. Да будет Свет тому свидетелем!

И поток света затопил комнату. Только свет был с изрядной долей алого.

Ричард коротко кивнул принцессе, поклонился императору и шагнул на выход.

– Дитя моё, он причинил вам боль? Умоляю, простите – я не подозревал, что он зайдёт так далеко…

Виктор опустился на камни пола.

* * *

Рей последовал за приятелем, бросая озадаченные взгляды на башню. Ричард шёл не оборачиваясь.

– Твоё графейшество, ты чего такой смурной? – Рей не выдержал молчания и ткнул приятеля в плечо кулаком. – Всё же нормально, обычная королевская дочка…

Гринривер этот тон не принял.

– Мистер Салех, перестаньте ёрничать! Я вижу во всём происходящем дурацкую сказку. Жизнь приучила меня отличать сказку от реальности. И уже которую неделю наш мир реальностью не пахнет! Мы в каком-то ублюдочном фарсе. Я готов подыграть, но только чтобы разобраться, кто это всё затеял и ради чего.

– Но ты же сам говорил, что там в заклятии душа этого короля сидит. Вот, помогает, значица, дочке воплотиться…

– То, что внешне история связная, ничего, в сущности, не меняет, – Ричард пожал плечами.

– Гринривер, успокойся, ты меня напрягаешь, – Рей остановился, – ты одержим этой историей. Ты же допрыгаешься!

– Я всего лишь делюсь сомнениями, мистер Салех. В любом случае я подчиняюсь императору. Скажет Виктор перестать копать – перестану. Но уж точно ни одна сволочь не сможет утверждать, что я не пытался остановить трагедию!

* * *

На второй день у приятелей возникло стойкое впечатление, что пробуждение будущей императрицы накрепко связано с активностью столичного бомонда. Визитёры как вымерли. Никто не стремился встретиться с приятелями, не слал заманчивых предложений и не предлагал свои услуги. «Бабка отшептала», довольно заявил Рей, которого все эти великосветские манёвры жутко утомляли.

На третий день Рея и Ричарда вызвали во дворец. Там их сразу провели к Виктору. Отсутствие в цепочке Ульриха и Джимми и радовало, и настораживало.

– Джентльмены, я вами доволен! – Виктор поднялся из-за стола. – В этот раз вы не сделали ничего экстраординарного. Не положили в руины половину резиденции, не перерезали целый народ, не дали никому повод к войне. Просто хорошо выполнили свою работу. Ну, не без сбоев… Екатерина, кстати, очень боится вас, Ричард. И я дал ей слово, что не подпущу вас к ней близко. Вы причинили боль моей невесте, но я рад, что вы готовы вцепиться в глотку кому угодно, дабы защитить своего сюзерена. Поэтому обиду, нанесённую моей будущей супруге, я вам, Ричард, прощаю. Но – только это. Не подумайте, что я выдал вам индульгенцию. Надеюсь, я понятно донёс эту несложную мысль? Если да, дозволяю кивнуть.

Приятели кивнули. Рей спокойно, а Ричард – скрывая ухмылку.

– Тогда перейдём к награде. Прошла лишь первая неделя лета. Мы дозволяем вам сейчас самостоятельно выбрать, чем вы желаете заняться. Это не очень-то весомая награда, но мы знаем, насколько вы цените свободу.

– Нам надо подумать… – протянул Салех, но его перебили.

– Я готов озвучить желание, – тон молодого человека был таким, что Рей счёл лучшим промолчать.

– Мы слушаем, – император наклонил голову набок.

– Я желаю продолжить расследование. Мне не нравится история с вашей женитьбой.

– И что же вы хотите для этого сделать? – в голосе императора нельзя было прочесть ничего.

– Порыться в старых библиотеках, поговорить с историками.

– При этом вы дадите слово не приближаться к Екатерине. Если вас будут интересовать какие-то вопросы, то вы сможете задать их через нашего секретаря. Вас это устроит?

– Вполне!

– Если вдруг вам что-то потребуется – обратитесь к Ульриху. Мы донесём до него свою волю. Ещё что-то?

– Нет, никаких вопросов!

Голос Рея был преисполнен жизнерадостности. Почти одновременно его правая конечность стиснула локоть Гринривера, и все вопросы в том увяли на корню. А в левом ухе прозвучал еле слышимый возглас:

– Валим, твоё графейшество!

Виктор VII благосклонно кивнул:

– Тогда не смеем более вас задерживать.

Приятели почти мгновенно покинули кабинет.