Текст книги "Кровососы. Как самые маленькие хищники планеты стали серыми кардиналами нашей истории"

Земледелие, деятельность человека и манипулирование местной средой поставило древних крестьян лицом к лицу со смертельно опасными насекомыми. Но одновременно люди сами расширяли их жизненное пространство, вырубая леса и расчищая земли. Добавьте к этому орошение и сознательное изменение русел рек и ручьев. Все это повышало способность комаров к размножению, создавая идеальный шторм для вспышки болезней, переносимых комарами. Сельское хозяйство совершенствовало социокультурные системы человечества, в том числе и письмо. Но в то же время оно выпустило на свободу биологическое оружие массового уничтожения – комара. Земледелие шло к своему развитию буквально по трупам.

К 4000 г. до н. э. на Ближнем Востоке, в Китае, Индии, Африке и Египте сложилось интенсивное земледелие, а вместе с ним появились все ловушки современной цивилизации. Как говорил писатель Герберт Уэллс, «цивилизация была сельскохозяйственным излишком».

Сельское хозяйство – основной фактор, повлиявший на развязывание войны людей с комарами.

От 12 000 до 6000 лет назад на Земле было как минимум одиннадцать мест сельскохозяйственного назначения.

Сельскохозяйственный расцвет, который привел к расширению среды обитания и размножения комаров, требовал скота. За тягловым скотом последовали другие животные – овцы, козы, свиньи, птица и крупный рогатый скот. Эти животные были настоящим рассадником болезней. Как пишет Альфред У. Кросби: «Когда люди одомашнили животных и прижали их к своей груди – порой в буквальном смысле слова, поскольку женщины иногда выкармливали осиротевших детенышей грудью, – они породили болезни, практически не знакомые их предкам, охотникам-собирателям». Домашние животные, которые не требовали тесного контакта с человеком, то есть ослы, яки и буйволы, практически не передавали болезней человеку. Те же животные, которых содержали в среде обитания человека, щедро делились с ним своими болезнями. Лошади передали нам вирус ОРВИ; куры – птичий грипп, ветрянку и герпес; свиньи и утки – грипп; крупный рогатый скот – корь, туберкулез и оспу.

Несмотря на то, что в Южной и Центральной Америке сельское хозяйство процветало уже 10 000 лет назад, в отличие от остального мира ее жители не увлекались одомашниванием животных – и всплесков опасных болезней здесь тоже не отмечалось. В Америке сельское хозяйство не шло рука об руку с одомашниванием животных. Зооноз оказался несовместим с американской практикой, и коренные народы Америки были защищены от бури зоонотических болезней, в том числе и от тех, которые переносятся комарами. Если Западное полушарие стало обиталищем крупнейших популяций комаров на планете, комары Нового Света 95 миллионов лет шли собственным эволюционным путем, который освободил их от груза переноса болезней – по крайней мере, на время. В остальном же доколумбовом мире малярия была единственной болезнью, переносимой комарами, которой удалось вырваться за границы Африки.

Судя по тому, что мы знаем о Древнем мире, взаимосвязь между развитием сельского хозяйства, одомашниванием животных и ростом болезней, переносимых комарами, совершенно очевидна, и африканское племя банту тому пример.

Япония завезла технологию возделывания риса – а вместе с ней и малярию – из Китая примерно в 400 г. до н. э.

Историк Джеймс Уэбб пишет: «И falciparum, и vivax появились как по-настоящему хронические инфекции одновременно с расширением культурных и экономических последствий только тогда, когда люди начали селиться в субтропических и тропических бассейнах рек – на берегах Нила, Тигра, Евфрата, Инда и Янцзы – и основали первые большие земледельческие общества». Одомашнивание растений и животных ускорило восхождение комара на вершину мирового господства и бесконечно расширило ареал его обитания и горизонты возможностей.

В сердце Древнего мира, в Месопотамии, империализм в определенной форме существовал с момента зарождения сельского хозяйства, то есть примерно с 8500 г. до н. э. Древний город Курна располагался в месте слияния Тигра и Евфрата, в 300 милях к юго-востоку от Багдада. (Предположительно, именно здесь находился Эдемский сад.) Развитие сельского хозяйства привело к появлению где-то в 4000 г. до н. э. первых шумерских городов-государств, а также позволило относительно изолированному Египту процветать на берегах Нила. На протяжении истории великие империи увеличивали свои территории методом империализма, завоеваний и использования политических и экономических рычагов. Каждая со временем гибла и уступала место другой, продолжая цикл возвышения и падения древних царств.

Сельскохозяйственная революция привела к появлению современных городов-государств, значительному росту населения, а также, что наиболее важно для распространения болезней, росту плотности населения. К 2500 г. до н. э. в некоторых городах Ближнего Востока проживало до 20 000 жителей. Дальнейшее развитие сельского хозяйства вызвало появление избытков урожая и накопление богатств. Алчность – мощный стимул. Врожденная человеческая тяга к богатству и власти вела к сложной социальной стратификации, местной экономической специализации, возникновению сложных и многослойных духовных, юридических и политических структур. А самое главное, зародилась торговля. Судя по исторической статистике, чем активнее общества вели торговлю, тем более склонны они были к войнам. Политическая власть и военное могущество набирали силу одновременно с накоплением богатств, а это неразрывно с торговлей и контролем над важными портами, торговыми путями и перевалочными пунктами товаров. Реалии экономики очень просты: зачем торговать, если можно завоевать? Возвышение и падение древних империй в их тяге к территориальной экспансии и богатству в значительной степени зависели от комаров.

Ось «малярия-комар» прошла сквозь саму ДНК человека. В древнем Средиземноморье комары формировали исторические хромосомы целой цивилизации. Генерал Анофелес неустанно разбивал армии и определял исход бесчисленных войн, менявших ход истории. В этом он похож на «генерала» мороза, повлиявшего на итоги наполеоновских войн и Второй мировой войны. Генерал Анофелес располагал плодовитой и алчной партизанской армией, которая вела войны и создавала народы и империи. Он был наемником – то другом, то врагом. Как мы увидим, комары не выбирали, на чью сторону встать, но нападали на любую доступную добычу, а уже потом одна сторона выигрывала, пользуясь страданиями другой. Если промышленное сельское хозяйство изменило глобальный ландшафт и породило империи, то комары стали разрушителями миров. Писцы древних аграрных обществ Месопотамии, Египта, Китая и Индии описывали симптомы болезней, и по их трудам мы можем судить, как комары владычествовали над Древним миром.

Это был мир таинственных болезней и смертей. В физическом и психологическом мире наших предков болезни и страдания были окутаны загадочным, сверхъестественным, ужасающим ореолом. Как писал в трактате «Левиафан» 1651 года английский философ Томас Гоббс, человечество «наказывается страданием; опрометчивость – неудачей; нанесенные обиды – насилием врагов; гордость – гибелью; трусость – притеснением; небрежность монархов в управлении государством – восстанием; восстание – кровопролитием… а что хуже всего, есть вечный страх и постоянная опасность насильственной смерти, и жизнь человека одинока, бедна, беспросветна, тупа и кратковременна». Представьте себе: а что, если эта мрачная апокалиптическая картина, хладнокровно нарисованная Гоббсом, была бы вашей повседневной реальностью? Наши предшественники жили в совершенно чуждой и суеверной парадигме болезни. Они странствовали по неведомых водам, окруженные мистикой, чудесами и гневом богов.

За ответами древние обращались к земле, воде, воздуху и огню. Причинами болезней, страданий и смерти они считали своих мстительных богов. Они молились и приносили жертвы жестоким духам, чтобы те положили конец страданиям, избавили от мучительных симптомов и простили прегрешения. Нам трудно, пожалуй, даже невозможно представить себе мир без науки, без конкретных причинно-следственных связей, где нельзя предотвратить и излечить многие болезни. «Но мы должны понять, – пишет Дж. Р. Макнил, – насколько необычным был последний век для человеческого здоровья и для способности человека подчинять биосферу своей воле – в определенных границах и не без непредвиденных последствий. Мы должны вспомнить, что так было не всегда».

Справедливости ради надо сказать, что наши древние предки экспериментировали с органическими лекарствами (мы будем об этом говорить), причем довольно успешно. Они даже докопались до истинной причины болезней, переносимых москитами. Так называемая теория миазмов, которую признавали многие доктора, приписывала большинство болезней ядовитым газам, частицам или просто дурному воздуху, поднимающемуся над застойной водой, болотами и трясинами. Эта теория крайне близка к раскрытию истинной причины болезней – всему виной были комары, которые обитали и размножались в тех самых опасных водоемах. Но близко – не значит точно. Чтобы лучше понять болезни и устройство биологического мира, наши древние предки описывали симптомы разных недугов, в том числе и переносимых комарами.

Однако понять, какие болезни имеются в виду в древних исторических документах, весьма непросто. В хрониках обычно говорится о лихорадке, но, учитывая зачаточное состояние медицинских знаний до революционной микробной теории Луи Пастера, появившейся в 50-е годы XIX века, описания эти расплывчаты, лишены конкретики и, бесспорно, носят общий характер. Большинство болезней сопровождается лихорадкой, в том числе холера и тиф, и обе эти болезни были весьма распространены. К счастью, сами болезни помогают нам расшифровать описания эпидемий нашего прошлого.

Симптомы филяриоза и желтой лихорадки ни с чем не спутаешь, и древние писцы описывали их довольно точно. А вот малярия, сопровождающаяся лихорадкой, не так очевидна. Ее трудно отличить от других болезней. Однако в древних документах сохранились ключи, которые помогают нам в поисках. Из пяти возбудителей малярии у человека смертельно опасный falciparum и редкий, недавно появившийся knowlesi начинают действовать с 24-часового цикла озноба, высокой температуры и обильного потоотделения. То есть пик лихорадки происходит один раз в день. В исторических документах эту болезнь называли «ежедневной лихорадкой». Затем к этим двум видам малярии присоединяются ovale и vivax, где цикл лихорадки составляет уже сорок восемь часов, и мы получаем «трехдневную лихорадку». Malariae с 72-часовым графиком называли «четырехдневной лихорадкой». Все приступы малярии сопровождаются видимым увеличением селезенки[15]15
  Названия лихорадок связаны с римской традицией начинать счет с первого дня, а не с нулевого. Так, например, трехдневная лихорадка – это два дня, хотя в названии присутствует цифра 3, если мы начинаем считать с 1. Четырехдневная лихорадка означает 4, но для нас это три дня.


[Закрыть]. Если бы летописец, как знаменитый греческий врач Гиппократ или его римский преемник Гален, потрудился описать детали проявления этой лихорадки, а потом мы сопоставили бы эти описания с археологическими находками, например с остатками скелетов, завесу тайны можно было бы приподнять, и работа комаров стала бы очевидна.

Древнейшее письменное свидетельство о болезни, переносимой комарами, датируется 3200 г. до н. э.

На шумерских глиняных табличках, обнаруженных в колыбели цивилизации между Тигром и Евфратом на территории древней Месопотамии, довольно точно описываются малярийные лихорадки, приписываемые влиянию вавилонского бога подземного мира Нергала, изображенного в виде насекомого, похожего на комара. Бог хананеев и филистимлян Вельзевул (повелитель мух или насекомых) превратился в дьявола из древнеиудейских и христианских писаний. Злые демоны огнепоклонников-зороастрийцев из региона Персии и Кавказа изображались в виде мух и комаров, так же как и Баал, халдейский дух болезни. Гоббс позаимствовал зловещего Левиафана из иудейских (и христианских) писаний Ветхого Завета, где описывается, как морской монстр Левиафан сеет зло и беспорядок, бороздя воды хаоса. Этот Левиафан страшно похож на нашего вездесущего комара. Даже сегодня христианского дьявола часто изображают с кроваво-красными крыльями, огромными рогами и длинным заостренным хвостом – очень напоминает насекомое.

В Ветхом Завете кары небесные часто изображаются как нашествие насекомых, несущих смерть и ужас. Болезни непокорным подданным или их врагам, чаще всего египтянам или филистимлянам, насылает мстительный бог.

«Малярия – «и вот, конь бледный, и на нем всадник, которому имя «смерть»; и ад следовал за ним»: китайский плакат изображает всадника смерти на коне бледном из библейского Откровения. Подпись гласит: «Чтобы предупредить болезнь, нужно убивать комаров. Ужасный зараженный комар несет ад планете Земля и распространяет эпидемию». (U. S. National Library of Medicine)

Венцом злодеяний филистимлян стала их победа в сражении при Авен-Езере примерно в 1130 г. до н. э. Они захватили Ковчег Завета. И тут же на них обрушились кары небесные, которые не прекратились, пока Ковчег не был возвращен законным владельцам. Когда я пишу эти строки, перед моим мысленным взором встает финальная сцена фильма 1981 года «Индиана Джонс: в поисках утраченного ковчега»: бог насылает призрачных ангелов смерти на нацистов, которые вскрыли ковчег. Из четырех всадников Апокалипсиса из Откровения самый зловещий – Смерть: «дана ему власть над четвертою частью земли – умерщвлять мечом, и голодом, и мором, и зверями земными».

Библия – один из самых тщательно изучаемых текстов в мировой истории, и все же специалисты в разных научных областях, включая эпидемиологию, богословие, лингвистику, археологию и историю, не могут достоверно выяснить точные причины болезней из Ветхого Завета. Ученые сходятся во мнении, что малярия упоминается там не меньше четырех раз. Один случай – это гибель ассирийской армии царя Сеннахериба в 701 г. до н. э. после осады Иерусалима. Это событие в 1815 году вдохновенно описал лорд Байрон[16]16
  Знаменитая поэма Байрона «Поражение Сеннахериба» написана по библейскому описанию сражения.


[Закрыть]. Политик и поэт-романтик умер от малярии в 1824 году в Греции, сражавшейся против владычества Османской империи. Незадолго до смерти тридцатишестилетний Байрон писал: «Я слишком задержался в этот малярийный сезон».

Но мы знаем, что малярия и, возможно, филяриоз свирепствовали в Египте и на Ближнем Востоке во время Исхода примерно в 1225 г. до н. э. и после него. Достаточно изучить барельефы египетских погребальных храмов в Фивах (ныне Долина Царей в Луксоре) и описания древних персидских и индийских наблюдателей. Мы можем с вескими основаниями предположить, что филяриоз поразил человечество еще в 1500 г. до н. э.

Недавно археологи подтвердили наличие признаков малярии на 9000-летних костях, обнаруженных в неолитическом городе Чаталгуюк на юге Турции, а также в египетских и нубийских останках, которым не менее 5200 лет. Можно утверждать, что девятнадцатилетний фараон Тутанхамон умер от малярии falciparum в 1323 г. до н. э., и это событие стало началом конца имперской власти и культурных достижений Египта[17]17
  Предположительно фараон Тутанхамон родился от инцестуозной связи брата с сестрой, что привело к целому ряду врожденных аномалий у мальчика, включая деформированные стопы. Подобные браки были распространены среди египетской знати – ее представители часто женились на сестрах и даже на собственных детях. Так, например, Клеопатра была женой, сестрой и соправительницей своих юных братьев Птолемея XIII и Птолемея XIV. Из пятнадцати браков за время правления Птолемеев десять были заключены между братьями и сестрами и два с племянницей и двоюродной сестрой.


[Закрыть]. После этого Египет больше не был значим на международной сцене.

В Долине Царей: комар изображен среди иероглифов в храме Рамзеса III в египетском Луксоре. Строительство храма (примерно 1175 г. до н. э.) совпало с вторжениями «морского народа» и крушением древних микроимперий Месопотамии и Египта. (Shutterstock Images)

Объединение египетских городов-государств и сельскохозяйственная экспансия из дельты Нила начались примерно в 3100 г. до н. э. Учитывая географическую изолированность и пустынное окружение, Египет не играл важной роли в высших эшелонах внешних геополитических сил. Несмотря на то, что египтяне захватили восточные берега Средиземного моря, вступив в конфликт с евреями и другими народами, им так и не удалось закрепить свое господство. Ранняя египетская цивилизация развивалась вне имперских политических и военных устремлений на восток. Египет был самодостаточной империей, территориальный и культурный зенит которой пришелся на эпоху Нового Царства с 1550 до 1070 г. до н. э. Именно в этот период правили самые известные нам фараоны, в том числе Эхнатон и его супруга Нефертити, Рамзес II и Тутанхамон. В следующие 200 лет территориальные владения, богатство и влияние Египта существенно уменьшились. Египет стал вассальным государством империй-завоевателей – сначала его покорили ливийцы в 1000 г. до н. э., затем персы Кира Великого, греки Александра Македонского и римляне Августа Цезаря.

Малярия, или болотная лихорадка, поразила Египет задолго до царствования фараона Тутанхамона.

Эта болезнь упоминается в древнейшем египетском медицинском папирусе, датируемом 2200 г. до н. э. Знаменитый греческий историк V в. до н. э. Геродот пишет, что египтяне боролись «с комарами, обитавшими здесь в великом множестве, и вот что они для этого изобрели: башни помогали тем, кто населял верховья болот – они поднимались на башни и спали там, так как комары не в силах противостоять ветру и не могут летать высоко. Но те, кто жил поблизости от болот, придумали иные средства. У каждого человека есть специальная сеть, которой днем он ловит рыбу, а ночью закрывает кровать, где отдыхает. На кровати он расстилает сеть, заползает под нее и там спит. Если он спит, закутавшись в шерстяное или льняное одеяние, комары прокусывают ткань, но сквозь сеть они даже кусать не пытаются». Геродот описывает и то, как египтяне лечили малярийную лихорадку – купанием в свежей человеческой моче. Я никогда не болел малярией и могу лишь предположить, что симптомы болезни были столь невыносимы, что купание в исходящей паром моче верных слуг действительно приносило заслуженное облегчение.

В древних китайских манускриптах, в том числе и в знаменитом трактате «Нэй Цзин» («Медицинский канон желтого императора», 400–300 гг. до н. э.), очень точно описана перемежающаяся лихорадка различных типов малярии и отмечено увеличение селезенки. Считалось, что симптомы «матери всех лихорадок» вызваны нарушением ци (жизненной силы) и баланса между инь и ян (добром и злом). Эту идею явно позаимствовал создатель и гуру «Звездных войн» Джордж Лукас. В народном китайском фольклоре и медицинских трактатах малярия представлена демоническим трио, в котором каждый злой дух символизирует этап цикла лихорадки. Демон озноба вооружен ведром с ледяной водой, оружие демона лихорадки – пылающий огонь, а последний демон потливости и мучительных головных болей держит могучий молот.

Сила демонов малярии отражена в легенде. Китайский император приказал самому доверенному военачальнику умиротворить далекую южную провинцию и стать в ней губернатором. Военачальник поблагодарил императора и начал готовиться к новой должности. Но, когда настало время отъезда, он отказался ехать, заявив, что это верная смерть, поскольку провинция давно стала рассадником малярии. Впрочем, это его не спасло, поскольку разгневанный император приказал отрубить ему голову.

Сыма Цянь, которого считают отцом китайской исторической литературы (его перу принадлежат «Исторические записки», 94 г. до н. э.), подтверждает, что «южнее Янцзы местность низкая и климат влажный; взрослые мужчины здесь умирают молодыми».

Знаменитый историк Уильям Г. Макнил пишет: «Еще одна болезнь, переносимая комарами, лихорадка денге, похожая на желтую лихорадку, хотя и не столь смертельная… поразила южные районы Китая. Как и малярия, лихорадка денге существовала с незапамятных времен, поджидая иммигрантов из северных районов… а подобные миграции на заре китайской экспансии происходили в значительных масштабах… болезни стали одним из главных препятствий для проникновения Китая на юг». Такой неравный груз болезней на протяжении веков тормозил экономическое развитие Южного Китая. Юг стагнировал и заметно уступал процветающему северу.

В Древнем Китае мужчины, отправлявшиеся на малярийный юг, до отъезда устраивали женам новый брак.

Торговое неравенство между севером и югом, связанное с эндемичной малярией, имело далеко идущие последствия. Подобная ситуация наблюдается и в других странах – в Италии, Испании и Соединенных Штатах. Ее часто называли «южным вопросом» или «южной проблемой». Малярия, как говорил итальянский политик начала XX века, «имела самые серьезные социальные последствия. Лихорадка лишала возможности работать, лишала сил, делала людей вялыми и безразличными. Следовательно, малярия неизбежно снижала производительность, богатство и благополучие». Так, неравномерное экономическое влияние комаров со временем привело Соединенные Штаты к распространению рабства, а затем к гражданской войне.

К 1500 г. до н. э. различные малярийные лихорадки были описаны и в индийских медицинских трактатах. «Царя болезней» символизировал огненный демон лихорадки Такман. Он рождался от молнии в сезон дождей. Индийцы не только понимали, что вода каким-то образом связана с комарами, но и первыми поняли, что комары являются источником малярии. В подробном медицинском трактате индийский врач Сушрута в VI в. до н. э. описывал пять видов комаров, обитающих на севере долины Инда: «Их укус болезнен, как укус змеи, и порождает болезни… сопровождаемые лихорадкой, болью в конечностях, выпадением волос, болями, рвотой, поносом, жаждой, жаром, слабостью, зеванием, дрожанием, икотой, жжением и сильным холодом». Писал Сушрута и об увеличении селезенки, «которая выступает на левом боку и становится твердой, как камень, и выгибается, как спина черепахи». Хотя он подозревал, что переносчиком болезни являются комары, у врачей, ученых и обычных людей до недавнего времени не было научных доказательств этого, поэтому теория оставалась лишь теорией. Поразительная интуиция доктора Сушруты, основанная на острой наблюдательности, на тысячу лет осталась незамеченной и неоцененной.

Влияние комаров без помех распространялось по историческому континууму времени-пространства. Экспансия возделывавших ямс банту в Африке 8000 лет назад стала звеном цепи африканской системы рабского труда и довела Райана Кларка почти до смерти после участия в футбольном матче в Денвере в 2007 году. Мартин Лютер Кинг-младший говорил: «Мы – не творцы истории. Это история творит нас». Комары соединяли исторические события, на первый взгляд казавшиеся совершенно не связанными между собой и которые были разделены расстояниями, эпохами и пространством. Для комаров не существовало времени и пространства.

Если проследить путь банту, возделывавших ямс, то становится ясно, как комары манипулировали историей на протяжении тысячелетий. Мы расстались с нашими друзьями банту примерно 3000 лет назад, когда, пользуясь преимуществами серповидных клеток и железного оружия, они вытеснили ставших жертвами малярии племена хойсан, манде и сан на самую южную оконечность Африки. «Значительно более серьезным последствием этого, – пишет антрополог и известный ученый Джаред Даймонд, – было то, что голландским поселенцам в 1652 году пришлось иметь дело только с незначительным населением скотоводов хойсан, а не с плотным населением имеющих железные орудия крестьян банту». Во времена европейской колонизации Южной Африки, начатой голландцами и быстро подхваченной британцами, этнические особенности региона, порожденные комарами тысячи лет назад, сформировали политику апартеида и современные государства – Южную Африку, Намибию, Ботсвану и Зимбабве.

Когда голландские африканеры в 1652 году прибыли в Кейп на кораблях Ост-Индской компании, они встретили там небольшое и совершенно несплоченное племя хойсан. Военная сила и европейские болезни принесли голландцам быструю победу. Европейцы обосновались в Кейпе, и африканеры стали активно осваивать южные регионы Африки. Продвигаясь на север и восток от колонии Кейп, африканеры, а затем и британцы наткнулись на более плотное население банту, а также на племена коса и зулу, общества которых были уже не только сельскохозяйственными, но и военными. К тому же они обладали железным оружием. Голландцы и британцы вели девять войн на протяжении 175 лет, чтобы окончательно покорить племя коса в 1879 году. Если использовать тактические военные топографические термины, то скорость продвижения голландцев и британцев составляла менее одной мили в год.

В результате относительно бескровного переворота, поддержанного большинством зулу, в 1816 году трон захватил Шака. Он объединил разрозненные племена с помощью беспощадной военной силы и хитроумной дипломатии, а затем приступил к проведению обширных культурных, политических и военных реформ. Вооруженные достижениями социальной и военно-промышленной революции Шаки, зулу отчаянно сопротивлялись британцам. Окончательное поражение они потерпели в 1879 году в период англо-зулусской войны.

Британские потери от малярии в ходе англо-зулусской войны, длившейся с января по июль 1879 года, показывают нам иную картину. В начале конфликта британская армия насчитывала 12 615 человек. За семь месяцев сражений 9510 человек лечились от болезней, в том числе 4311 (45 процентов) от малярии. Хотя врачи еще не знали, что малярию переносят комары, во время этой войны британцы были вооружены важным знанием: уже была открыта микробная теория болезней. Кроме того, они располагали значительными запасами противомалярийного лекарства, хинина. Боюсь даже предположить, что произошло бы, если бы голландцы (и британцы) на заре колониализма в середине XVII века столкнулись не с хойсан, а с зулу и коса. Европейским захватчикам пришлось бы очень нелегко. «Вряд ли белым удалось бы закрепиться в Кейпе, если бы первые несколько голландских кораблей натолкнулись на такое ожесточенное сопротивление, – пишет Даймонд. – Нынешние проблемы современной Южной Африки проистекают отчасти из географической случайности… Прошлое Африки оставило глубокий след на ее настоящем».

Долгий исторический путь, включающий в себя апартеид и его последствия, случайно или намеренно был проложен комарами – именно они породили малярию, которая вызвала генетическую реакцию в виде серповидных клеток и позволила банту осуществить сельскохозяйственную экспансию.

В этом случае проникновение комаров в исторические слои оказалось еще более глубоким. Подготовленные комарами события в Африке, породившие серповидные клетки, повлияли на историю Америки через африканскую работорговлю и на жизнь игроков современной НФЛ, в том числе и на судьбу Райана Кларка. Комары терзали человечество на протяжении тысячелетий. Если бы я не располагал научными знаниями, то сказал бы, что комары удовлетворяют свои садистские и нарциссические чувства за наш счет.

Через два с половиной века после того, как доктор Сушрута понял роль комаров долины Инда в распространении малярии, молодой македонский царь-воитель испытал на себе их ярость. Комары помешали ему взойти на вершину глобального господства, остановили его неутолимую жажду власти и разбили мечты о завоеваниях.