Текст книги "Ночной поезд на Ригель"

Я преодолел половину пути до двери, когда послышался приглушенный скрип тормозов и поезд остановился. Тень снова пошевелилась, и я присел за ближайшим креслом, глядя на шагнувшую мне навстречу фигуру.

Это был не беллидо. Это была та самая незнакомка.

– Здравствуйте, господин Комптон, – сказала девушка. – Не могли бы вы пойти со мной?

– Пойти с вами – куда? – осторожно уточнил я.

– Туда. – Она указала на дверь. – Пауки хотели бы с вами поговорить.

Глава 3

Дверь открылась, и, поскольку выбора у меня не было, я последовал за девушкой на платформу.

На первый взгляд мне показалось, будто мы находимся на вполне стандартной станции квадрорельса. Однако второй, более внимательный, помог выяснить, что стандартного здесь очень мало. Прежде всего, внутри цилиндра тянулись лишь четыре пути вместо обычных тридцати. Сама станция была намного короче – не больше километра в длину. Наконец, вместо стандартной смеси служебных и пассажирских зданий пространство между путями было заполнено чисто функциональными сооружениями, от небольших строений офисного типа до громадных монстров размером с самолетные ангары, к которым от основных трасс вели дополнительные пути.

– Сюда, – велела девушка, направляясь к одному из небольших строений.

Я посмотрел ей вслед, на мгновение ощутив, что не хочу двигаться с места. Я мог представить себе лишь одну причину, по которой паукам захотелось побеседовать со мной, и мысль об этом была не слишком приятной. Что еще хуже – они пошли даже на то, чтобы остановить целый поезд.

Я оглянулся через плечо, думая о реакции остальных пассажиров. Впрочем, ни о какой реакции не могло быть и речи по той простой причине, что никаких пассажиров не было. Остальная часть квадрорельса исчезла. На путях стояли лишь мой вагон, освобожденный от всех его обитателей, за исключением меня, и багажный позади него, прицепленные к другому локомотиву, который, судя по всему, и доставил нас сюда.

– Господин Комптон?

Я обернулся. Девушка уже подошла к зданию и ждала возле двери.

– Он самый, – пробормотал я, усилием воли заставив себя идти.

Она подождала, пока я поравняюсь с ней, и мы вместе вошли внутрь. За дверью оказалось небольшое помещение, столь же мрачно-функциональное, как и само здание. Вся его обстановка состояла из трех стульев, расставленных в виде треугольника. Один из них уже занимал весьма толстый мужчина средних лет в синем костюме, с коротко подстриженными седыми волосами. Позади него стоял паук, покрупнее кондуктора, но поменьше рабочего, возможно, начальник станции, хотя на его сфере-туловище отсутствовали обычные отличительные знаки в виде узора из белых точек.

– Добрый день, господин Комптон, – приветствовал меня незнакомец. У него был странный булькающий голос, словно он разговаривал из-под воды. – Меня зовут Кермод. Прошу садиться.

– Спасибо, – ответил я, шагнув вперед и усаживаясь на один из двух оставшихся стульев. Девушка заняла третий. – Могу я узнать, где нахожусь?

– Вы находитесь на участке технического обслуживания вне главного туннеля, – пояснил Кермод. – Его точное местонахождение не имеет значения.

– Я думал, все техническое обслуживание выполняется непосредственно на станциях.

Мужчина слегка пожал массивными плечами.

– Большая часть – да. Пауки не особо рекламируют существование подобных участков.

– Что ж, похоже, на этот раз им придется это сделать, – заметил я. – Или вы думаете, что на Нью-Тигрисе не удивятся, что квадрорельс прибудет к ним без двух вагонов?

– Вы недооцениваете пауков, – сухо произнес Кермод. – Вряд ли они пошли бы на подобное ради того, чтобы побеседовать с вами наедине, а затем столь очевидным образом подставиться. Нет. Вы снова окажетесь в поезде задолго до того, как он достигнет Нью-Тигриса.

– Ага, – пробормотал я, откинувшись на спинку кресла и делая вид, будто полностью успокоился – что отнюдь не соответствовало действительности. Значит, пауки не просто хотели побеседовать со мной, но к тому же еще и наедине. Все лучше и лучше. – Так в чем, собственно, дело?

– У пауков возникла проблема, – последовал бесстрастный ответ. – Из тех, что могут определить будущее всей Галактики. И, по их мнению, вы могли бы им помочь.

– Почему я?

На моем теле почти мгновенно выступил пот.

– Вы хороший наблюдатель, исследователь и аналитик, прошедший подготовку в одной из лучших организаций – разведке Западного альянса.

– Откуда меня вышвырнули год назад, – напомнил я, оставив пока без внимания информацию о том, насколько разведка действительно была одной из лучших.

– Но не за отсутствие способностей, – напомнил мне Кермод. – Всего лишь за… как это у них называется? Служебный проступок?

– Что-то в этом роде, – невозмутимо согласился я.

Именно так было написано в приказе об увольнении. Служебный проступок – будто меня поймали на краже полотенец в отеле!.. В свое время я поднял немалый шум в прессе, отдав в руки разведки нескольких политических козлов отпущения прямо в священных залах ООН, заслужив в итоге пожизненную ненависть как со стороны Генерального секретаря, так и директората. И все, на что им хватило смелости, – назвать это «служебным проступком». Но я не стал тратить время на пояснения и просто сказал:

– Кругом полно других бывших разведчиков, которые ничем не хуже меня и заслуживают куда большего уважения. Так что спрашиваю еще раз: почему именно я?

Толстяк нахмурился.

– Вы меня удивляете, господин Комптон. Мне казалось, что, учитывая вашу нынешнюю ситуацию, вы воспользовались бы любым шансом получить работу.

«Мою нынешнюю ситуацию». Внешне достаточно невинная фраза. Почтиневинная, вроде «служебного проступка».

Известно ли ему и паукам о моей новой работе? Трудно представить, каким образом они могли бы это узнать, после всех тех граничивших с паранойей ухищрений, к которым мы прибегли для сохранения тайны. С другой стороны, трудно представить, чтобы они были не в курсе. В конце концов их посланник оказался возле «Нью-Паллас Тауэрса» в тот самый вечер.

Однако ни выражение лица толстяка, ни его поведение ничем не выдавали того, что он располагает обо мне какой-то тайной информацией. В нем не ощущалось ни возбуждения, ни азарта охотника, напряженно ожидающего, когда добыча угодит в ловушку. Собственно, в нем не ощущалось вообще ничего, кроме почти щенячьей искренности, смешанной с легким беспокойством. Если он действительно знал обо мне все, то здорово умел скрывать свои настоящие чувства.

– Вообще-то моя нынешняя ситуация не столь хороша, как бы мне хотелось, – сказал я. – Может, хватит мне льстить, и поговорим о деле?

Он слегка выпятил губы.

– В Галактике есть много загадочных мест, – проговорил он. – Одно из них, которое пауки называют Оракулом, находится недалеко от одной из боковых веток вроде этой. Время от времени пауки, пересекающие эту область, могут видеть будущие события. – Последовал кивок на паука, стоявшего у него за спиной. – Пять недель назад он увидел, что будет уничтожена одна из филлийских пересадочных станций.

Я пожал плечами, Филлийские станции – самые крупные и лучше всех защищенные в Галактике.

– Почему вы так уверены, что это была филлийская станция?

– Полностью уверен, – мрачно ответил Кермод. – Рядом с ней дрейфовали выпотрошенные останки двух военных кораблей класса «сорфали».

– У вашего друга галлюцинации. Филлийские солдаты генетически запрограммированы против любого мятежа или гражданской войны.

– При чем здесь гражданская война? Нападение было совершено откуда-то из-за пределов системы.

Я посмотрел на безразличное лицо девушки. Если толстяк пошутил, почему-то она не засмеялась.

– И все-таки галлюцинация. Оружие через туннель не протащишь – и уж в любом случае не такое, какое могло бы уничтожить «сорфали». Вы же знаете, и даже лучше меня.

– Паукам это тоже кажется невозможным, – согласился Кермод. – Тем не менее он видел.А поскольку прошлые видения Оракула впоследствии оказывались истинными, паукам ничего не остается, кроме как предположить, что гибель станции обязательно произойдет. – Он пристально посмотрел на меня. – Полагаю, мне не нужно говорить вам о возможных последствиях.

– Нет, – кивнул я.

Галактикой владели двенадцать империй, или по крайней мере двенадцать групп разумных рас, которых пауки официально признавали империями. Некоторые из них, вроде пяти планет нашей жалкой маленькой Терранской конфедерации, не стоили подобного звания; но были и другие, типа филлийской ассамблеи или шоршианских владений, состоявшие из тысяч звездных систем, простершихся в безбрежном океане космоса. Как свидетельствует история, могущественные империи редко сталкивались друг с другом без того, чтобы в конечном счете не развязать войну, и на основании сведений об инопланетной психологии не было никаких причин полагать, что кто-либо из обитателей космоса поведет себя иначе, если такая возможность появится.

Однако единственным способом, позволявшим преодолевать межзвездные расстояния, являлся квадрорельс, а запихнуть военную технику в несколько вагонов просто не было никакой возможности. Единственное исключение делалось для межзвездных правительств, которым при соблюдении особых, весьма строгих условий разрешено было доставлять компоненты систем планетарной обороны на их собственные колонии. Что означало – любой, кто захотел бы развязать войну с кем-то из соседей, был бы вынужден противостоять военной силе, которую могла противопоставить ему потенциальная жертва. В мире, основанном на квадрорельсе, самооборона была на высоте. Но если кто-то сумел придумать, как уничтожить не только пересадочную станцию, но и несколько военных кораблей вместе с ней, уютному миру и стабильности мог прийти внезапный и жестокий конец.

– Он еще что-нибудь видел? – поинтересовался я. – Например, какая из филлийских станций это была или кто мог быть в этом замешан?

– Ничего. – Кермод покачал головой. – Но он заметил, что на филлийских военных кораблях имелись эмблемы как нынешней династии, так и той, которая, как предполагается, придет к власти через четыре месяца. Таким образом, можно допустить, что нападение имело место во время переходного периода.

Четыре месяца. Все лучше и лучше.

– Не так уж много времени.

– Да, – согласился толстяк. – Пауки, естественно, окажут вам всю возможную помощь, включая неограниченный доступ к сети квадрорельса.

Я почувствовал, как мои глаза слегка сузились.

– Включая доступ к таким местам, как это? – Я небрежно обвел рукой вокруг.

– Да, если потребуется, – чуть нахмурившись, ответил он. – Хотя не думаю, что вам это понадобится.

– Никогда не знаешь, что понадобится, а что нет. – Я ощутил, как сильнее забилось сердце. Происходящее начинало становиться все более интересным. – Каким именно образом я получу этот неограниченный доступ? Пароль? Секретные коды?

– Пока начнете с этого. – Кермод кивнул девушке.

Словно по команде, она достала из кармана маленький кошелек и протянула его мне. Надо же, похож на тот, который я забрал у мертвого парнишки на Манхэттене, только этот был сделан не из дешевого пластика, а из высококачественной кожи. И вместо окаймленного медной полоской билета третьего класса там лежал билет первого класса, с алмазным напылением по краям, годный для проезда по любому маршруту, – ничего подобного я никогда не видел, кроме как в рекламных брошюрах.

– Неплохо, – сказал я. – И какой у него срок действия?

– Столько, сколько вам потребуется. Конечно, если вы согласитесь на наше предложение. Согласны?

Я повернул билет к свету, чтобы получше его разглядеть, одновременно продумывая все возможные варианты. Если все это было лишь трюком, чтобы заманить меня в ловушку, то какой бы ответ я ни дал, это не имело бы ни малейшего значения. Какие тут действия, слова, – увяз с головой!

Но если это было не так, то мне поднесли подарок на платиновом блюдечке.

Конечно, если бы я согласился, то чувствовал бы себя морально обязанным приложить хоть какие-то усилия к тому, чтобы выполнить задание. Четыре месяца – не слишком большой срок, чтобы выяснить, кто планировал развязать невообразимую межзвездную войну и найти способ его остановить. И тем не менее предложение было чересчур интригующим, чтобы от него отказаться. Несмотря на старую поговорку, утверждавшую обратное, один человек вполне мог быть слугой двух господ.

– Конечно, почему бы и нет? – сказал я, пряча билет во внутренний карман пиджака. – Я готов.

– Отлично. – Кермод снова кивнул в сторону девушки. – Это Бейта. Она будет вас сопровождать.

Я посмотрел на нее и обнаружил, что она тоже смотрит на меня все тем же ничего не выражающим взглядом.

– Спасибо, но я предпочитаю работать один.

– По ходу дела вам может потребоваться информация или помощь от пауков, – предупредил толстяк. – Лишь немногие из них могут общаться с людьми более чем несколькими заученными фразами.

– И что, Бейта говорит на их языке?

– Скажем так – она знает некоторые их секреты. – Мужчина слегка улыбнулся.

Зачем мне попутчики, особенно такие, которые будто сошли с конвейера по производству манекенов? Тем не менее следовало ожидать, что пауки захотят приставить ко мне соглядатая.

– Ладно. – Я с трудом сохранил нейтральное выражение лица. – Пусть будет.

– Еще кое-что. – Кермод сделал многозначительную паузу. – Посыльный, который доставил вам билет, должен был сопровождать вас сюда. Он случайно не говорил вам, почему решил этого не делать?

Я поколебался, но лгать, скорее всего, не имело никакого смысла.

– Боюсь, что у него не было особого выбора. Он умер у моих ног.

Бейта судорожно вздохнула, и в помещении внезапно стало очень тихо.

– Что произошло? – наконец выдавил из себя толстяк.

– В него стреляли, – ответил я. – И не раз. Кому-то очень нужно было от него избавиться.

– Вы видели, как это случилось?

– Все, что я знаю, – он уже истекал кровью, когда я его встретил, – сказал я, тщательно подбирая слова. Если они уже знали обо мне, упоминание «Нью-Паллас Тауэрса» не сообщило бы им ничего нового. Но если нет – я уж точно не собирался давать им подобную наводку. – Учитывая, в каком он был состоянии, я еще удивляюсь, что ему удалось столь далеко пройти.

– Он знал, насколько важна его миссия, – сдержанно проговорил мой собеседник. – Вам известно, из какого оружия в него стреляли?

– Зарядами из снузера и тадвампера. К счастью, к шреддеру им прибегать не пришлось.

– То есть – из человеческого оружия?

– Ну и что? На станции Терра тщательно следят за тем, чтобы инопланетное оружие не попадало в пределы системы.

– За исключением всевозможных инопланетных посольств на Земле и Марсе, – заметила Бейта. Лицо ее, напрягшееся при упоминании о смерти парня, снова превратилось в лишенную выражения маску. – Как я понимаю, охранникам посольств разрешено носить и использовать оружие, запрещенное в иных обстоятельствах.

– Верно, – кивнул я. – Использовать подобное оружие для совершения убийства столь же разумно, как и пришпиливать к трупу фирменный бланк с печатью посольства. Выбор оружия ни о чем не говорит. Возможно, судебным экспертам больше повезет, если они найдут время пропустить его через фильтр.

– А почему нет? – Кермод нахмурился. – Он ведь жертва убийства.

– Но при нем не было ни документов, ни кредитной карточки, ни ключей от квартиры. Так что, несмотря на все загадки, стоит смотреть на вещи реально – хорошо еще, если кто-то забрал его пепел после кремации.

– Понятно, – вздохнул толстяк. – Что ж… спасибо, господин Комптон. И удачи вам.

Ни Бейта, ни я не произнесли ни слова, пока снова не уселись в вагон квадрорельса – я на свое прежнее место, она сзади меня.

– Надеюсь, вы не собираетесь опять одурманить меня газом? – спросил я, повернувшись к ней, когда вагон тронулся.

В ее глазах промелькнуло удивление.

– Вы догадались?

– Неужели вам с Кермодом даже в голову не пришло, что все, что вам требовалось, – пригласить меня к себе поговорить?

– Нам нужно было сохранить разговор в тайне, – ответила она. – Вскоре после отбытия с Терры пришел кондуктор и объявил остальным пассажирам, что в двух вагонах впереди есть свободные места, и все они перешли туда. А вас нам пришлось усыпить, чтобы у него был повод оставить вас на месте.

– И опять-таки, вы могли просто попросить меня.

– Нам казалось более естественным, если вы не будете знать, что происходит. По той же причине ваш билет был оформлен до Яндро.

– Вот это уже действительно интересно, – мрачно отозвался я. – Значит, как я понимаю, мы туда не едем?

– Если только вы сами не захотите. В любом случае, чемоданы, которые паук забрал у вас на Терре, находятся в головном вагоне, в купе первого класса, зарезервированном для нас. Мы можем перебраться туда, как только нас снова прицепят к поезду.

Не только билет первого класса, но еще и купе. Передо мной явно открывали зеленую улицу.

– Неплохо, – заметил я. – А если мы пересядем на другой поезд – тоже будет так же?

– Конечно. Для нас зарезервировано свободное купе на всех ближайших поездах квадрорельса в течение следующих четырех месяцев.

– Еще лучше! Ладно, поговорим о деле. У вас есть карта сети квадрорельса? Я имею в виду – полная карта, на которой показаны запасные пути и прочие скрытые мелочи?

– Не знаю, что вы понимаете под «мелочами». – Девушка извлекла из кармана чип. – И вам придется воспользоваться моим ридером, – добавила она, достав устройство и вставляя в него чип. – На обычных ридерах эти данные не читаются.

– Хорошая идея, – одобрил я, беря у нее ридер. – Как, кстати, ваша фамилия?

– У меня ее нет. – Бейта повозилась, поудобнее устраиваясь в кресле. – Нас снова подцепят к поезду примерно через час. Если будут вопросы, пожалуйста, разбудите меня.

Девушка закрыла глаза, и несколько мгновений я зачем-то изучал застывшие черты ее лица. Итак, с этой минуты она будет следить за каждым моим шагом, намереваясь вызвать ближайшего паука при малейшей моей оплошности.

Я снова развернул кресло по ходу движения. Мне до сих пор не было понятно, подозревают ли меня в чем-либо пауки или нет. Но если так – они наверняка снабдили меня изрядным мотком веревки, на которой я мог бы повеситься. И было бы просто позором впустую потратить столько хорошей веревки.

Откинувшись на спинку кресла, я принялся за работу.

Глава 4

Ровно через один час девять минут я почувствовал, как вагон слегка дернулся. Еще через две минуты открылась дверь впереди вагона и из тамбура появился кондуктор, который направился к нам по проходу, осторожно переставляя членистые ноги. Я смотрел, как он приближается, слыша рядом медленное дыхание Бейты; а когда паук оказался в четырех метрах от нас, по внезапно изменившемуся ритму дыхания девушки я понял, что она проснулась.

– Да? – послышался ее голос.

– Думаю, мы прибыли, – сказал я, поворачиваясь к ней.

– Да, прибыли. – Она потерла глаза. – Он пришел, чтобы показать нам наше новое купе.

– Вы знаете его номер? – спросил я.

– Да.

– Тогда скажите пауку спасибо, но мы как-нибудь доберемся туда сами. Подобный эскорт лишь привлечет к нам ненужное внимание.

Бейта поколебалась, затем кивнула.

– Ладно. – И пристально поглядела на кондуктора. Его шарообразное тело слегка дрогнуло, он развернулся и покинул вагон. – Ну так что? Идем?

– Терпение. – Я посмотрел на часы. Значит, для общения с пауком ей достаточно было на него взглянуть. Интересно! – Через двадцать минут мы прибываем на Нью-Тигрис. Входящих и выходящих вряд ли будет много, но, по крайней мере, мы будем не единственными, перемещающимися по поезду.

Все оставшееся время мы сидели молча, пока поезд не замедлил ход и не остановился. Затем, смешавшись с другими пассажирами, мы двинулись вперед.

Прогулка оказалась более интересной, чем я ожидал. Во время службы в разведке я обычно путешествовал на квадрорельсе третьим классом, пользуясь вторым лишь в редких случаях, когда какой-нибудь нервный бюрократ средней руки настаивал на том, чтобы к нему приставили сопровождающего. Тогда я оказывался в вагонах, где преобладали бизнесмены, чиновники или второразрядные знаменитости, которые не могли позволить себе место первого класса.

Сейчас же, проходя через последний из вагонов второго класса в первый, я смог увидеть, как путешествует элита и знать Галактики. Кресла сами по себе были больше и по размерам и лучше оборудованы, чем во втором и третьем классе, кроме того, они были намного подвижнее. В третьем классе кресла были закреплены на месте, и их положение можно было регулировать лишь отчасти. Кресла второго класса были установлены на небольших круглых площадках в полу, что позволяло им как поворачиваться, так и сдвигаться на некоторое расстояние в стороны, давая пассажирам возможность общаться друг с другом. В вагонах же первого класса дело обстояло еще лучше – кресла могли перемещаться по вагону как угодно, в результате ровных проходов и рядов практически не существовало.

Что меня удивило – так то, как распределялись между собой пассажиры. В отличие от низших классов, где путешественники старались держаться поближе к представителям своей расы, вагоны первого класса были куда более неоднородны. Шорши и беллидо сидели вместе, ведя какие-то серьезные дискуссии, люди же на равных беседовали с халками или джури, несмотря на то что обе эти расы активно занимались колонизацией своих систем, когда Карл Великий лишь строил планы завоевания Центральной Европы.

Даже политические пристрастия, казалось, не имели никакого значения. Между джури и циммахеями имелись серьезные разногласия по поводу освоения нескольких планет на границе их империй, однако я заметил компанию из тех и других, которая сидела вокруг стола, играя в карты и вполне дружелюбно болтая друг с другом.

Возле стойки бара в вагоне-ресторане обстановка была примерно такой же, особенно с учетом того, что алкоголь и прочие напитки лишь способствовали всеобщей доброжелательности. Только в самом ресторане представители разных рас в основном сидели раздельно, да и то, как я подозревал, исключительно из-за различий в пище и застольных манерах, а не по причине ксенофобии.

Перед рестораном располагался еще один сидячий вагон первого класса, где царила точно такая же смесь всевозможных рас, а за ним – купейный вагон, где нам и предстояло продолжить путь.

Как я и ожидал, купе оказалось вполне уютным. Конечно, оно было небольшим, но имеющееся пространство использовалось столь эффективно, что тесноты практически не ощущалось. К передней стене была прикреплена узкая, но удобная койка, которую можно было сложить, освободив дополнительное место. Над койкой находилась багажная сетка, куда были аккуратно уложены оба моих чемодана. У противоположной стены стояло кресло, с одной стороны от которого располагался компьютер, а с другой – большой дисплей, сейчас темный. Напротив дисплея висела складная вешалка для одежды с пластиковыми крючками и встроенной ультразвуковой системой чистки. В углу приткнулась крошечная душевая кабина с умывальником. Наконец, у задней стены находился диван с расположенными над ним светильниками. Все это было окрашено в приятные глазу цвета.

– Мне нравится, – заметил я, обходя купе, дотрагиваясь до различных кнопок и проводя пальцами по полированному дереву и металлу. Кресло на ощупь выглядело кожаным, в то время как поверхность дивана напоминала нечто среднее между бархатом и мягчайшим пером.

– Я в этом не сомневалась.

Пройдя мимо меня, Бейта дотронулась до кнопки под дисплеем. Диван и светильники скрылись внутри задней стены, которая, в свою очередь, ушла в стенку душевой кабины, открыв зеркальное отражение точно такого же купе.

– Это мое. – В ее голосе прозвучало легкое предупреждение.

– Ясно.

Впрочем, ей в любом случае нечего было опасаться, даже если бы меня сейчас не интересовали куда более важные дела.

Снова подойдя к койке, я потянулся к багажной сетке и снял с нее тот чемодан, что поменьше. И тут у меня в мозгу словно сработал сигнал тревоги. Раньше, когда я выносил чемоданы из ресторана на пересадочной станции, ручка из кожзаменителя была гибкой и даже слегка болталась. Сейчас же за нее вообще невозможно было ухватиться.

– Бейта, не могли бы вы посмотреть меню вагона-ресторана? – небрежным тоном попросил я, открывая чемодан.

– Минуту, – ответила она, усаживаясь в кресло и разворачивая к себе дисплей.

Теперь, когда ее внимание было занято, я смог присмотреться к ручке внимательнее.

Причина изменившегося ощущения сразу же стала очевидной. Пространство между ручкой и чемоданом, благодаря которому она свободно ложилась в руку, было теперь заполнено каким-то веществом, словно эклер с двойной порцией крема. Материал полностью совпадал по цвету и текстуре с кожзаменителем, но почему-то я сомневался, что это был именно он.

– Вот, – объявила Бейта, разворачивая дисплей. – Но я думала, вы уже поели на станции Терра.

– Опытный путешественник приучается есть всегда, когда имеется такая возможность. – Подойдя к девушке, я быстро пролистал меню. – Полагаю, вряд ли здесь пассажирам первого класса доставляют еду в купе?

– Обычно – нет, – ответила она. – Хотите, чтобы я попросила кого-нибудь из рабочих или кондукторов что-нибудь вам принести?

– Нет, спасибо. У меня же есть вы. Будьте хорошей девочкой и сходите, закажите мне салат, ладно?

В свое время я обнаружил, что фраза «будьте хорошей девочкой» – удивительно действенный способ быстро определить характер женщины. В отличие от большинства из тех, над кем я проделывал подобный опыт, Бейта даже глазом не моргнула.

– Как хотите, – сказала она, поднимаясь с кресла.

Пройдя через купе, она коснулась кнопки, открывавшей дверь, и скрылась в коридоре.

Я подошел к двери и проверил, заперта ли она. Затем, вернувшись к койке, снял с сетки второй чемодан. Самоходный багаж – обычное дело, так что вряд ли хотя бы один из сотни путешественников имел представление об истинном предназначении ручек. А я – имел, из-за хронической проблемы с мотором у моих чемоданов.

Возможно, это стоило воспринимать с некоторой иронией, но в данный момент меня волновало другое. Ручка второго чемодана была обработана точно таким же образом, как и первого. Достав карманный универсальный инструмент, я открыл лезвие размером с полпальца – самый большой нож, разрешенный на квадрорельсе, – и начал осторожно ковырять под ручкой.

Первым моим предположением было, что пауки решили подсадить мне «жучок» или передатчик. Но по мере того, как я углублялся все дальше, миллиметр за миллиметром, не обнаруживая ничего, кроме тончайших проводов, эта мысль начинала становиться все более сомнительной. Наконец, на глубине в два сантиметра, я наткнулся на нечто знакомое. Вот только это был не передатчик, а приемник малого радиуса действия, соединенный с маленьким импульсным конденсатором, от которого и шли скрытые внутри ручки провода – схема, которую можно найти, например, в дистанционно управляемой противопехотной мине.

Достав ридер, я нашел чип с этикеткой «Британская энциклопедия». У Бейты был специально доработанный ридер, не так ли? У меня тоже. Вставив чип, я нажал кнопку включения ридера и поднес один его угол к кусочку материала, соскобленного с ручки.

Встроенный в мой ридер детектор являлся одним из наиболее совершенных продуктов технологии Терранской конфедерации, за который любой сотрудник разведки, вероятно, отдал бы правую руку лучшего друга, но он не мог обнаружить даже малейших следов химических веществ, содержащихся в любой взрывчатке. Я дважды подстроил детектор, просто для надежности, а затем переключил его в режим поиска ядов. И снова ничего. Однако «ничего» в случае ядов могло лишь означать, что отравляющее вещество слишком хорошо замаскировано для того, чтобы его можно было легко распознать. К счастью, имелись способы выманить его наружу. Достав зажигалку, я повернул крышку над соплом так, чтобы она служила в качестве держателя, положил на нее кусочек загадочного материала, – настроил соответствующим образом детектор и щелкнул кнопкой. Вспыхнуло чистое голубовато-белое пламя, затем на секунду заклубился бледный дымок от сгоревшего образца. Погасив зажигалку, я отложил ее в сторону и взглянул на результаты анализа.

На этот раз детектор наконец обнаружил активный ингредиент, тщательно скрытый под оболочкой из безвредного вещества. «Саарикс-5» – нервно-паралитический газ.

Я вынул чип и убрал его вместе с ридером в карман. Перед моим мысленным взором вновь возникла малоприятная картина – мертвый посыльный пауков. За все время путешествия с Земли никто не пытался предпринимать против меня каких-либо действий, и мне уже начинало казаться, что его смерть – лишь странное совпадение, результат некоего случайного преступления, не имевшего никакого отношения ко мне. Теперь же походило на то, что кто бы ни стоял за тем убийством, он просто выжидал, когда придет подходящее время. Вот только на этот раз жертвой мог оказаться не один я. В зависимости от того, какова была концентрация «саарикса-5» в ручках чемоданов, его вполне могло хватить, чтобы убить любого, дышащего кислородом, в радиусе десяти метров. Если бы убийца привел свое устройство в действие в закрытом пространстве вагона, последствия могли быть еще хуже.

В результате возникал еще один интересный вопрос. А именно – прежде всего каким образом вообще удалось проделать подобный трюк? После отлета с пересадочной станции чемоданы были все время у меня на виду, за исключением пары минут после того, как челнок причалил к туннелю, – когда пассажиры поднялись по трапу и конвейер доставил багаж в туннель после нас. Трудно было представить, чтобы кто-то смог установить устройства за столь короткое время. Еще более странно, что детекторы пауков ничего не обнаружили.

Или обнаружили. Возможно, именно поэтому паук-рабочий ушел вместе с моими чемоданами. Но в таком случае почему меня не задержали, или не высадили с поезда, или хотя бы не извлекли опасные устройства?

Если только все это не проделал сам паук.

Я уставился на чемоданы, чувствуя, как у меня холодеет внутри. Пауки обеспечивали исправную работу квадрорельса уже по крайней мере последние семьсот лет. За все это время не было ни единого случая какого-либо конфликта среди них, из чего естественным путем следовало, что их культура полностью монолитна, без каких-либо группировок, разногласий или соперничества.

Но что, если это было не так? Если все же существовали некие группировки, лишь одна из которых хотела предотвратить угрозу межзвездной войны? В таком случае могла быть и другая, выступавшая против того, чтобы их секреты были выданы какому-то презренному человеку, особенно такому, с которым не желало иметь дело его собственное правительство.