Текст книги "StarСraft. Эволюция"

Тимоти Зан
Starcraft. Эволюция

© 2016 by Blizzard Entertainment, Inc.

© М.А. Иванов, перевод на русский язык, 2017

© ООО «Издательство АСТ», 2017

* * *

Глава первая

Война закончилась.

Кошмары остались.

Сержант пехоты Фостер «Вист» Крэй не обращал большого внимания на сны. Черт, за время пяти лет службы он насмотрелся на кошмары наяву и должен был уже привыкнуть к страху и панике.

Что действительно действовало ему на нервы, так это их однообразность.

Война была сущим адом, но она хотя бы предлагала смену обстановки. Отряд Виста перебрасывали в пустыни, джунгли, леса, луга, города (которые оказывались не столько городами, сколько завалами из камней и скрученных труб к тому времени, когда морпехи прибывали на место) и однажды даже на пляж.

Ряды врагов тоже отличались многообразием. Вист стрелял по зерглингам, гидралискам, разорителям и другим представителям разномастного Роя зергов. Иногда надзиратель, королева или кто-то другой, управляющий атакой, посылал самых ужасных монстров, и в таком случае морпехи ничком падали на землю, пока «Викинг» или «Тор» уничтожали атакующих.

С новыми врагами приходили и новые впечатления. Вист видел и протоссов, хоть и издалека, откуда они доставляли силам Доминиона немало хлопот. Пару раз он стрелял в упор, когда огромный пришелец неосторожно подходил слишком близко.

Но кошмары были раздражающе одинаковы.

В них всегда были зерглинги и гидралиски, и каждый раз он, Джесси и Лена плечом к плечу сдерживали наступление.

А его чертова винтовка Гаусса C-14 никогда не работала как надо.

Стреляла-то она неплохо. Слышался глухой звук выстрела, и Вист чувствовал отдачу защищенным броней плечом – все так, как и должно было быть. Но вместо того, чтобы устремляться на монстров со сверхзвуковой скоростью, восьмимиллиметровые шипы вяло вылетали из ствола и падали на землю в нескольких метрах от стрелка. Он снова и снова нажимал на спусковой крючок, но единственным результатом была кучка шипов перед ним. Зерги продолжали наступать, уже открывая челюсти в предвкушении обеда, и тогда Вист просыпался в холодном поту.

Ему ни разу не удавалось во сне выяснить, что произошло с Джесси и Леной. Он часто гадал, выжили ли они в том кошмаре.

Наверное, нет. Его друзья погибли на войне. Не было причины, по которой они остались бы живы во сне.

Проснувшись, Вист обычно лежал один в темноте, слушая биение своего сердца и ожидая погружения в очередной сон. Иногда он ускользал из своей комнаты в новых казармах морпехов в Августграде и пил горячий кофе на крыше, чтобы проветрить голову на холодном ночном воздухе.

Но сегодня был особенный день. Сегодня отмечали шестую годовщину конца войны или, по крайней мере, одного из ее этапов. Кошмар этой ночи, воспоминание о гибели Джесси, Лены и всех других, требовал большего.

Обычно на крыше никого не было, потому что здравомыслящие люди, не находящиеся на дежурстве, в такой час спали. Но сегодня кто-то еще сидел на ней, когда туда поднялся Вист. Это был низкий и худой мужчина, который, немного согнувшись, опирался локтями на нижний парапет и смотрел на окрестности города.

– Черт, давно пора, – произнес он, когда Вист выходил с лестницы.

Сержант поспешно опустил бутылку, которую ранее реквизировал в клубе сержантского состава, и спрятал ее за ногой. Крепкие напитки не должны были распиваться вне контролируемой зоны клуба.

– Прошу прощения? – спросил он в ответ.

Человек полуобернулся и в отраженном свете центрального города Вист смог увидеть хорошо знакомое сочетание физической молодости и тяжелого психологического возраста. Несомненно, ветеран войны.

– Прости, я ожидал кое-кого другого, – сказал парень. Он махнул рукой. – Присоединяйся. Я смотрю, ты принес выпить.

Вист поморщил нос (вот тебе!) и спрятал бутылку. На секунду он задумался над тем, чтобы развернуться и сбежать, прежде чем его опознают, но вдруг понял, что ему все равно.

– Хреновое у тебя представление о хорошем месте встречи, – прокомментировал он, начав карабкаться по неровному материалу крыши.

– Я прихожу сюда ради вида, а не компании, – ответил неизвестный, указывая на находившийся позади него край. – Вместе с другом мы хотели посмотреть на ночную подготовку. Наверное, он не услышал звона будильника.

Вист бросил хмурый взгляд через плечо. Вдали, над развалинами, которые когда-то были предместьем, виднелись десять тусклых огней, которые мельтешили словно рассерженные шершни.

– Что это там?

– А ты как думаешь? – усмехнулся паренек. – Кого еще, кроме головорезов, вытаскивают на воздух посреди ночи в наши дни?

– Я думал, что головорезы по большей части просто прыгают по холмам и скалам, – сказал Вист. – С каких пор они водят хороводы?

– Да они постоянно так делают, – ответил парень. – С начала программы головорезов ее участникам выдали реактивные ранцы, которые позволяли летать.

– Звучит весело.

– Думаю, так оно и было, вот только новобранцы имели обыкновение падать. Много раз.

– Я слышал, что после такого приземления ранцы взрывались.

– Чаще, чем можно было бы списать на допустимые потери, – признал парень. – Как бы там ни было, после окончания войны внезапно появилось время для должной подготовки, поэтому они стали поэтапно внедрять проекты старого оборудования, оставив часть экипировки без изменений и разработав новые улучшенные ранцы, чтобы задействовать их для решения изначальных задач.

– Минус самопроизвольные подрывы?

– На это мы и надеемся.

– Ну, во время полета они представляют собой более уязвимые цели, – прокомментировал Вист, тщательно подбирая слова. Мы, сказал парень. Значит, он тоже был головорезом? Прекрасно.

Если морпехов считали лучшими из лучших, то в головорезах были худшие из худших. Без преувеличений.

По крайней мере, когда-то они такими были. Во время войны и правления императора Арктура Менгска целые подразделения предположительно состояли из закоренелых преступников с неизлечимой социопатией, которые выбрали военную карьеру только как альтернативу тюрьме или кое-чему похуже. Морпехам могло нравиться, как головорезы появлялись из ниоткуда и налетали на атакующих зергов, но никто им в действительности не доверял.

Считалось, что новый император Валериан, сын Арктура, изменил программу. Сам Вист поверил бы в это, только увидев результат своими глазами.

– Говоришь так, будто сам был одной из таких целей, – парень протянул руку. – Лейтенант Деннис Холкман, сто двадцать второй взвод головорезов.

– Да, сэр, – сказал Вист, вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь. Головорез и офицер. Час от часу не легче!

Если Холкман действительно был в сто двадцать втором, то он, несомненно, участвовал в войне. Возможно, в течение нескольких лет.

Что не могло быть нормальным. Средний срок службы головореза составлял шесть месяцев.

– Сержант Крэй Фостер, девятьсот тридцать четвертый пехотный, – продолжил Вист, называя позывные.

– Рад встрече, сержант, – ответил парень, все еще протягивая руку. – Хотел сказать, что я – бывший лейтенант. Меня перекинули в запас, а ты, скорее всего, и так не в восторге от офицеров, поэтому давай обойдемся без «сэров» и козыряний, ладно? И зови меня Дизз.

– Да, сэр, – сказал Вист нахмурившись. К таким разговорам с офицерами он не привык.

Конечно, этот Дизз не станет выставлять умения, выученные им до программы головорезов, напоказ. Возможно, его простота и общительность использовались, чтобы расслабить собеседника. Мог ли этот головорез быть аферистом?

– Только если будешь звать меня Вистом, – добавил он, пожимая руку Дизза. У того была хорошая, сильная хватка, которая излучала уверенность и надежность. Без сомнений, подходит для афериста.

Опять же, такие качества подошли бы и другим преступникам, включая и серийных убийц.

Брали ли серийных убийц в головорезы?

– Намного лучше, – одобрительно сказал Дизз и чуть сдвинул брови. Наверное, он гадал, размышляет ли сержант о его прошлых делишках. Сам Вист предпочел бы обойти такой разговор стороной. Тем более что сейчас они находились на безлюдной крыше, а морпех был безоружен.

Ну хорошо. Как только Дизз начнет говорить на эту тему, Вист придумает отговорку и удалится в казармы.

– Говоришь, девятьсот тридцать четвертый? – продолжил Дизз. – Не вас ли отправили зачищать от зергов Нортвудский лес в Новом Сиднее?

Вист моргнул, прерывая беспокойные размышления. Нортвудский лес…

– Да, нас, – подтвердил он. – А ты был в том самом подразделении головорезов?

– О, да, это были мы, – ответил Дизз со внезапной ухмылкой. – Я так понимаю, вы были в первом ряду, когда Бофф задел одно из деревьев, метнулся в сторону и практически влетел в одного из ваших парней?

Вист хмыкнул.

– Первый ряд, черт возьми, – сказал он. Причин для улыбки во время сражения и так было мало, но этот момент был особенным. – Я стоял через три морпеха от него, когда ваш парень выдал свой номер с кручением. На мгновение я был уверен, что он двигался прямо на меня.

– Учитывая то, как он летел, наверное, каждый в подразделении так думал, – сказал Дизз. – Я был чертовски впечатлен тем, что никто из вас не упал на землю и даже не дернулся.

– Поверь мне, мы все дергались внутри, – ответил Вист. – Просто не было времени что-либо сделать.

– Кроме как выругаться, – сказал Дизз. – Этот морпех, которого он чуть не сбил… как его звали?

– Граундер.

– Точно. Помню, Граундер ругался без остановки в течение трех минут и ни разу не повторился.

– Не сомневаюсь, – сказал Вист. – Я был слишком занят парой зерглингов, чтобы обратить внимание. Если хочешь пройти курс истории нецензурной лексики терранов, то тебе к Граундеру. Никого другого с таким большим словарным запасом тебе не найти.

– Мы были впечатлены, – ответил Дизз. – Но не лексикой, а тем, что Бофф не смог вставить ни слова во время его ругани.

– Помню, тот смог выдавить: «Прости, приятель», когда Граундер остановился перевести дух, – заметил Вист. – Но на этом все.

– Незабываемый случай для интересного дня, – ответил Дизз. – И мы победили.

Вист выпустил воздух сквозь сжатые зубы: хорошее настроение быстро улетучилось, на смену ему пришли печальные воспоминания. Да, они победили. Но заплатили чертовски высокую цену.

– Ага, – бросил он. – Что случилось с Боффом? Он выжил?

– Конкретно в той битве – да, – ответил Дизз. – После того задания его сразу перевели, и я не знаю его дальнейшую судьбу. А что с Граундером?

– Он прошел еще три сражения, – сказал Вист, отводя взгляд. – Погиб в четвертом.

– О. Мне жаль.

– Ага, – ответил Вист. – И не он один.

– Далеко не один, – сухо произнес Дизз. – Как думаешь, почему меня произвели в лейтенанты в таком раннем возрасте?

– Обычно это награда за храбрость.

– Наверное, так принято у морпехов, – ответил Дизз. – Головорезы же получают звания за продолжительность жизни. Что-то вроде утешительного приза наоборот, – он вздохнул. – По правде говоря, я надеюсь, что Бофф не выжил. На его совести три убийства. Чертовски огромный долг для выплаты обществу.

– Угу, – пробубнил Вист себе под нос. На минуту он забыл, с кем разговаривал. – Думаю, такой опыт может оказаться полезным, когда палишь по зергам.

– Не настолько, как ты думаешь, – заметил Дизз и повернулся, чтобы посмотреть на проходящие вдали учения головорезов. – Поэтому нам хотят сунуть более добрых и кротких… вот черт.

– Что такое? – спроси Вист, вглядываясь в маячащих светлячков. Вроде ничего не изменилось.

– Они зеленеют, – сплюнул лейтенант. – Ну и идиоты… у тебя рация с собой?

– Да, – ответил Вист, отстегивая от пояса рацию, чтобы протянуть ее собеседнику.

– Спроси сержанта головорезов Стилсона Блумквиста, – ответил Дизз, не обращая внимания на протянутое устройство. – Когда он ответит, скажи ему, что два южных фланкера зеленеют.

– Окей, – ответил Вист, устанавливая связь с базой и гадая, что же означает зеленение. Компьютер ответил, и Вист ввел имя Блумквиста. – Не лучше ли тебе доложит?..

– Сержант Блумквист, – отрывисто рявкнул голос из рации. – Кто это, черт побери?

И снова Вист протянул Диззу рацию, но тот лишь отмахнулся.

– Мне дали указание доложить вам, что два южных фланкера зеленеют, – сказал Вист.

– Неужели? – спросил Блумквист. – А откуда вам это известно?

– Потому что я смотрю на них! – прорычал Вист. – Сделайте что-нибудь с этим, ясно?

И он выключил рацию.

– Что значит «они зеленеют»? – спросил он Дизза.

– Ревнуют или завидуют, – ответил Дизз, все еще вглядываясь в маячащие вдалеке огоньки. – В данном случае эти двое решили покрасоваться своими ненужными и тупыми маневрами. Ого, теперь они направляются к нам.

– Что, прямо сюда? – спросил Вист с расширившимися глазами.

– Блумквист знает, как найти иголку в стоге сена, – прокомментировал Дизз. – Ты сказал, что видел его, вот он и определил твое местоположение. Похоже, он не полный идиот.

– Буду знать, – выдавил Вист. Огоньки действительно пришли в движение и теперь летели по направлению к ним. – Думаю, нам не стоит здесь задерживаться.

– Мне уж точно, – сказал Дизз, проскользнув мимо Виста. – А это я возьму с собой, – добавил он, ловко вынув бутылку из рук сержанта.

Даже очень ловко. Был ли этот парень карманником?

– Не волнуйся, с тобой все будет в порядке, – бросил Дизз через плечо, быстро направляясь к люку. – Просто скажи ему, что он не может говорить с тобой таким образом.

Вист сверлил взглядом спину паренька, пока тот открывал люк, его мышцы были напряжены. Что бы здесь ни происходило, к нему это не имело никакого отношения. Умный человек проследовал бы за Диззом в здание, удалился в казармы и забыл про все, что сегодня произошло.

Но во второй раз за этот вечер сержант внезапно решил, что ему наплевать. Он не сделал ничего плохого (в кои-то веки!), и ничто на свете не заставит его сбежать. И не важно, было у него при себе оружие или нет – если ему придется иметь дело с шайкой преступников, решивших поиграть в головорезов, он покажет им, что значит иметь дело с морпехом.

Те прибыли десятью секундами позже.

«Им следует поработать над техникой, – подумал Вист, когда те упали с небес, окружив его. – Согласованности никакой, а добрая половина даже не смогла грамотно приземлиться. Но само окружение было довольно надежным, а общую неаккуратность, скорее всего, можно было списать на недостаток опыта».

Всего лишь один из группы на вид был более-менее расторопным. Вист удостоверился, что стоит к нему лицом, когда тот бухнулся на крышу.

– Сержант Блумквист, – поприветствовал он головореза. – Хорошая ночка для полетов.

– Заткнись, умник, – выплюнул Блумквист, большими шагами направляясь к Висту.

Очевидно, он ждал, что морпех попятится при его приближении, но тот все стоял, и Блумквисту пришлось резко, неловко и, как показалось Висту, довольно комично остановиться.

Что никак не улучшило настроение головореза.

– Мне нужно твое имя, ранг и причина, по которой ты здесь, черт возьми, ошиваешься, – прорычал Блумквист, возвращая равновесие. – А после этого ты промаршируешь в одну из камер внизу, пока я пишу на тебя рапорт.

Вист моргнул. Рапорт?

– С каких это пор нахождение на крыше является преступлением?

– С тех самых, когда оно мешает проведению ночных учений, – ответил Блумквист. – С каких это пор тупой морпех разбирается в наших маневрах?

– Не раз доводилось наблюдать умелого головореза, – Вист обвел рукой стоящих вокруг. – Не могу приписать к таким твоих ребят, – он наклонил голову. – Еще и это зеленение…

Блумквист прищурился.

– Да кто ты такой, чтобы наезжать на мой отряд?! – требовательно рявкнул он, делая еще один шаг вперед, и Вист заметил краем глаза, как ладони головореза сжались в кулаки.

Сам-то он намеренно держал ладони открытыми. Учитывая, что соотношение сил было десять к одному, он не хотел позволить Блумквисту спровоцировать его на первый удар или дать ему подумать, что хочет сделать это.

Загвоздка при таком раскладе была в том, что если Вист не уложит одного или двух с самого начала, то для него все закончится очень быстро и весьма плачевно.

Но у него не было выбора. Он так и не назвал Блумквисту свое имя, но визоры головорезов имели возможность к записи, и, несомненно, каждый из десяти теперь знал, как выглядит его лицо. Даже если Вист победит в потасовке, ему достанется от морпехов-офицеров. Единственным способом выбраться отсюда было позволить Блумквисту нанести первый удар и надеяться остаться в живых после того, как отряд устанет избивать его.

– Смир-р-но!

Булмквист крутнулся по направлению к двери и сделал это неуклюже, так как вес реактивного ранца заставил его пошатнуться. Большими шагами по направлению к ним шел Дизз с темной тучей на лице и бляхами лейтенанта на воротнике.

Бляхами, которых ранее там не было.

– Лейтенант Холкман, сто двадцать второй головорезов, – кратко назвался Дизз. – Какого черта здесь происходит, сержант?

– Я… – на секунду запнулся Блумквист. – Этот человек вмешался в нашу подготовку, сэр, – наконец справился он, показывая на Виста. – Он также отказался называться…

– Он вмешался? – отрезал Дизз. – Он вмешался? Отсюда?

– Он… он связался со мной, когда я проводил учения, – сказал Блумквист. – Высказался насчет моей техники. Отвлекал меня, когда я…

– Если все, что требуется для прерывания ваших учений, сержант, это связь по рации, то вам здесь делать нечего, – опять отрезал Дизз. – Была ли его критика оправдана?

– Она… – Блумквист бросил взгляд на одного из своих. – Наверное, да, сэр.

– Тогда примите ее во внимание, сделайте, что требуется, и решите проблему, – сказал Дизз. – А теперь подняли свои задницы в воздух. Живо!

Блумквист вытянулся в струнку.

– Есть, сэр. Отряд, возвращаемся на место учений. По порядку: выполнять!

Новобранцы парами взлетели с крыши и направились обратно к той части неба, где тренировались ранее. Последним был Блумквист, который поднимался в воздух по стойке «смирно».

– Ну и представление, – прокомментировал Вист, смотря на улетающих в ночь новобранцев.

– Не все так просто, как кажется, – сухо произнес Дизз. – Как только он лишился опоры, то понял, что единственным способом не показаться идиотом будет спровоцировать тебя.

– Я так и подумал, – ответил Вист. – Кстати, спасибо, что вернулся.

– О, я это планировал сделать с самого начала, – заверил его Дизз. – Я знаю Блумквиста. Я всего лишь хотел дождаться, когда он вляпается посильнее, чтобы затем поставить его на место.

– И выставить идиотом?

– Скорее некомпетентным болваном, – поправил Дизз с горечью в голосе. – Я видел, как слишком много хороших парней и девчонок погибли из-за сержанта или лейтенанта, которые необдуманно бросались в бой. Если нам повезет, к тому времени, когда начнется следующая война, идиоты вроде Блумквиста будут работать за столами.

– Если такая будет.

– Обязательно будет, – устало ответил Дизз. – Они всегда есть, – он бросил взгляд через плечо. – Я оставил твою бутылку за люком. Как понимаю, ты хочешь выпить за Граундера?

– За него и всех других, – ответил Вист. В происходящей суматохе он почти забыл про заначку.

– Пошли за ней, – сказал Дизз, кивая в сторону люка. – А затем посидим в клубе офицеров. Там тепло, и есть удобные диванчики. Превосходное место, чтобы надраться.

– Я думал, все клубы сейчас закрыты.

– Думаешь, мне есть до этого дело?

– Думаю, нет, – согласился Вист. Означало ли умение проникать сквозь закрытые двери то, что Дизз был опытным взломщиком? – Я «за», если ты не против.

– Отлично, – усмехнулся Дизз. – И кто знает? Вне сомнений, ты гадаешь, что же я такого натворил, чтобы оказаться в головорезах. Если я достаточно выпью, то, может быть, расскажу.

– Тогда давай начнем, – сказал Вист и склонил голову. – После вас. Сэр.

Глава вторая

Война закончилась.

Пришло время двигаться дальше.

При условии, что Таня Колфилд знала, какую цену необходимо заплатить.

Лежа с открытыми глазами в темноте, она улыбнулась. Цена. Обычно это слово ассоциировалось с войной, а не с мирным временем. По крайней мере, она всегда так думала.

Но мирное время – не тот феномен, с которым Таня была близко знакома. Войны гильдий, восстание против Конфедерации, основание Доминиона, вторжение зергов и Амона – фоном всей ее жизни были конфликт и смерть.

Возможно, сейчас у людей сектора Копрулу наконец-то появится шанс.

Ну а тем временем…

«Таня Колфилд? Тебя что-то беспокоит?»

Она вздрогнула, услышав внезапный голос в своем сознании. Конечно же, это был Улаву: ментальную связь протоссов не спутаешь ни с чем. К тому же, даже если один из других телепатов в их крыле заметит, что она бодрствует, вряд ли он поднимется, чтобы проверить ее.

«Со мной все хорошо, Улаву», – подумала она в ответ.

Последовала короткая тишина, и Таня почувствовала, как он прикасается к разумам других призраков в их временных казармах в Августграде. Возможно, он всего лишь хотел удостовериться, что был не один. Улаву не любил одиночество.

«Могу ли я чем-нибудь помочь?»

«Мне не требуется помощь, – заверила его Таня. – Я в порядке».

«Принимаю твое объяснение, – подумал он в ответ. – Но сегодня ночью у твоих мыслей иной тон. Поэтому я обеспокоился».

Таня покачала головой, удостовериваясь, чтобы мысль и последующая эмоция не вышли на поверхность, где Улаву мог бы их прочесть. Находясь в двух этажах, он был настроен на нее так, что был способен замечать изменения в ее настроении.

«Нет причин для беспокойства. Продолжай спать, мы встретимся утром».

«Хорошо. Спи спокойно, друг мой».

Связь пропала, и Таня заметила легкое изменение, когда разум Улаву вернулся к иному характеру мышления.

Хотя он отдалился от всех других терранов вокруг него, она все еще могла чувствовать легкое присутствие в своем разуме.

«Почти как кошка, уютно устроившаяся подле своего хозяина», – подумала она. Еще одна мысль и образ, которые она надежно спрятала в закрытом от других секторе своего разума. Улаву был таким же дружелюбным и сговорчивым, как и любой другой протосс, встреченный ею, но ей не хотелось, чтобы гордый, благородный пришелец с телепатией и ростом под два с четвертью метра знал, что она над ним смеется. Особенно такой протосс, как Улаву, с которым Таня настолько сильно сблизилась.

В этом был камень преткновения. Такой была цена.

Ведь если она уйдет, то у него останутся лишь все остальные, но никто из них не дорожил им так сильно, как она.

Таня осторожно изолировала свои мысли от теплого прикосновения разума Улаву и вызвала в памяти письмо, полученное ранее сегодня.

От: Коменданта, Академия призраков

Кому: Агент X39562B

Ответ: Запрос на выход из программы призраков

С момента 15:00 сего дня ваш запрос был одобрен Военным командованием Доминиона. Ваш рапорт об увольнении будет официально принят через десять дней от этой даты в 13:00 в офисе полковника Дэвиса Хартвелла.

Мы высоко ценим вашу службу Доминиону, и нам будет очень вас не хватать. Если вы захотите пересмотреть вашу отставку, вы можете это сделать в офисе полковника Хартвелла до вышеуказанной даты.

С наилучшими пожеланиями в будущей карьере,

комендант Баррис Шмидт.

Вот и всё. Одно короткое письмо, ожидание длиной в десять дней, пока бюрократы загружают в компьютеры Доминиона еще больше бесполезных данных, – и ее жизнь изменится навсегда.

Час пробил. Собственно, уже довольно давно. Таня провела двадцать лет в программе призраков и, несмотря на написанное в формальном письме Шмидта, не сделала ничего ни для программы, ни для Доминиона в целом. Ей даже не довелось участвовать ни в одной операции.

Она до конца не понимала, что на самом деле чувствует по этому поводу. С одной стороны, она, несомненно, понимала эту логику. Она не была особенно сильной (ее показатель пси-энергии был унылым 5.1), но зато владела редким даром. Достаточно редким, как ей рассказали, компенсировавшим ее почти незаметную способность к телепатии и полное отсутствие улучшенной силы и маскировки – свойств, которыми владели все призраки. Было бы логичным со стороны командования послать ее на зергов в любой удобный момент.

Только этот момент так и не настал. Когда Королева Клинков и ее Рой зергов прошлись смертью по планетам терранов и протоссов, Таню вывели из штаб-квартиры на Урсе и послали в отдаленное место. Затем вторгся Амон, но ее так и не задействовали в боевых действиях.

Таня не знала, почему ее не мобилизировали ни разу, даже когда положение было отчаянным. Она считала, что либо про нее забыли, либо потеряли в завалах, созданных бюрократией.

Как бы то ни было, когда все утряслось, ее вернули назад и заверили, что обязательно задействуют в случае следующего вторжения.

Но оно так и не случилось. Ходили слухи про судьбу, постигшую Королеву Клинков и Амона, но, как считалось, была лишь небольшая толика людей, знавших правду, а они молчали.

Итак, с одной стороны, Таня считала, что ее ресурсы оказались потрачены впустую. С другой, учитывая количество погибших на бесконечных полях сражений призраков, она не могла не признать, что в ее неучастии были свои плюсы.

Однако безопасность имела цену. В каждом задании, на которое ее не посылали, задействовали кого-то другого.

Сколько мужчин и женщин, гадала она, погибли вместо нее?

Таня почувствовала движение в присутствии Улаву. Скорее всего, он заметил изменение хода ее мыслей, и теперь был в сомнениях касательно того, все ли с ней было в порядке на самом деле. Бессвязная мысль всплыла на поверхность его сознания, похожая на далекий голос…

«Какого дьявола ты там делаешь?»

Таня застыла, и ее дрейфующее сознание перешло в состояние полного пробуждения. Улаву был совсем не в своей комнате.

Он бежал по улицам Корхала.

Судя по тону в его голосе, прошедшему через фильтр протосского разума, ее друг забрел в место, где ему были явно не рады.

«Улаву, где ты?» – подумала она, хватая свою одежду и пытаясь вытянуть что-нибудь (хоть что-то!) из его разума. Но ее телепатические способности были слишком слабыми. Наверное, Улаву взял с собой пси-усилитель, поэтому его мысли оставались такими явными.

К несчастью, присутствие пси-усилителя означало, что он мог обогнуть уже половину планеты.

«Улаву, скажи мне, где ты?»

«В заведении, в котором можно заказать еду и напитки», – пришел ответ. На фоне его связи она слышала другие голоса, тон которых становился все более угрожающим.

«Где твои сопровождающие? Они вообще там?»

«Я пожелал провести эту ночь в одиночестве, – подумал он в ответ. – Я ушел без них».

Таня выругалась. Итак, каким-то образом он проскользнул мимо военного сопровождения – людей, чья работа была не позволять такому случиться. Прекрасно.

«Была ли на окне вывеска, когда ты вошел внутрь?» – спросила она, застегивая комбинезон и просовывая ногу в сапог. С запозданием подумала, что ее костюм призрака подошел бы лучше: признак власти и все такое. Но сейчас была важна каждая секунда, и на переодевание не осталось времени.

«Или над дверью?»

«Вывеска имеется. Изображение трех концентрических окружностей».

«А слова есть?»

«Да, два слова. Круг Данте».

Таня скривила лицо. Итак, он хотя бы остался в Августграде, это хорошо. Плохо было то, что Круг Данте являлся забегаловкой, обслуживающей мужчин и женщин, у которых были родственники и друзья на Чау-Саре – планете, испепеленной протоссами.

Короче говоря, это заведение было последним местом на Корхале, где протосса ждал радушный прием.

Провались оно всё. Таня, как и другие, предупреждала коменданта Шмидта, что перенос академии с Урсы сюда (даже на время!) было плохой идеей. На Урсе Улаву находился под контролем. Здесь же он мог тайно улизнуть и отправиться в путешествие по всей планете.

Если она не предпримет что-то в кратчайший срок, то быть беде.

«Улаву, ты должен немедленно покинуть то место, – сказала Таня, неуклюже скача на правой ноге и натягивая сапог на левую. – Ты можешь сделать это?»

«Это нельзя считать жестом вежливости. Я вижу, и хозяева, и гости желают, чтобы я остался. Кое-кто высказал желание продолжить нашу беседу».

«Нисколько в этом не сомневаюсь», – процедила Таня, быстро перебирая имевшиеся варианты. Очевидно, следовало уведомить охранников, которые должны были следовать за ним хвостом. Но, учитывая сложившиеся обстоятельства, Таня не слишком верила в их силы. Она могла сообщить в полицию, но ночью их скорость реакции оставляла желать лучшего, а большинство из них вряд ли имеет малейшее представление, что делать с непослушным протоссом. То же самое касалось и военной полиции.

К тому же никто на Корхале не знал Улаву так хорошо, как Таня. Единственным вариантом, при котором все заканчивалось хорошо, было пойти и сделать все самой.

«Круг Данте» находился в полутора километрах от их временных казарм. К счастью, Джефф Кристофер всегда парковал свой летающий мотоцикл рядом с боковой дверью, и Таня давно уже разузнала код запуска. Спустя две минуты и приблизительно двадцать разбитых регистраторов дорожного движения она была на месте.

Она никогда не заходила в «Круг Данте», но, судя по его репутации, всегда представляла заведение мрачным и темным, с преобладающей нотой злобы, раздражения и угрюмости. Она также ожидала, что посетители будут под стать антуражу: огромные злобные мужики, заливающие горе далекой утраты.

Что ж, Таня оказалась права во всем. Единственное, что она не учла, был чад из-за дыма, поднимающегося с открытого гриля.

Фактически, думала она, прокладывая дорогу через толпу, «Данте» вполне мог быть воссозданием впечатлений, которые получили посетители бара на сожженной планете.

Попытка сыграть на боли посетителей? Возможно. Бизнесу это уж точно не могло помешать.

Таня боялась застать Улаву в гуще потасовки. К ее облегчению, он спокойно и неподвижно стоял спиной к бару, почти касаясь лбом потолочных балок, а вокруг него был полукруг из ворчащих мужчин.

Ворчащих, но так же неподвижных.

Таня не могла их винить. Протосс, даже спокойный и не представляющий угрозы, выглядел чертовски устрашающе. Высокий и стройный, с глазами, светящимися на лице, не имеющем ни носа, ни рта, Улаву источал великолепие и древнее благородство своей расы. Его руки с двумя расположенными по бокам пальцами могли оторвать терранскую руку или сокрушить горло. Его ноги немного изгибались в коленях, а их огромные трехпальцевые ступни казались такими же крепкими, как небольшие деревья. На нем была его обычная одежда: длинная штатская туника и обмотки на ногах, а с пояса свисал тонкий цилиндр – пси-усилитель.

Улаву не выглядел угрожающе, он даже не казался бесстрашным воином – образ, возникавший в воображении терранов, когда они думали о протоссах. Но толпа колебалась. Они могли не любить протоссов, но, очевидно, никто не стремился нанести первый удар по существу, значительно превосходившему террана по размеру.