Текст книги "Обо всём понемногу"

Тимур Бараев
Обо всём понемногу

Художник Руслан Хорольский

© Тимур Бараев, 2024

© Издательский дом BookBox, 2024

* * *

Книга посвящается всем моим родным, любимым и близким, а также тем, кто, даже проходя мимо, оставлял свой след, отражённый в моём творчестве

Отдельная благодарность коллеге и другу Панковой Евгении Александровне, без помощи которой мне было бы очень трудно издать этот сборник

Предисловие

«Предисловие, предисловие, предисловие… зачем оно, кто его читает?» – подумал я, когда Тимур обратился с пробой написать предисловие к его первому поэтическому сборнику, но, вспомнив, как для меня самого это было важно, когда я издавал свои сборники, дал согласие.

С Тимуром меня связывает непродолжительная совместная работа в одной из компаний и длительная дружба, которая продолжается, несмотря на огромные расстояния и редкие встречи.

Итак, дорогой читатель, разрешите мне познакомить вас со своим другом и пригласить в его поэтический мир.

Тимур – врач-рентгенолог, руководитель Центра лучевой диагностики в клинике «РЖД-Медицина» города Санкт-Петербурга, но, как это часто бывает с творческими людьми, его Муза вела его не только к вершинам профессионального мастерства в качестве доктора, но и к написанию стихов.

Тяга к литературе и увлечение стихосложением проявлялись еще в школьные годы и постепенно переросли в настоящую любовь к поэтическому слову.

И вот, пришло время, передо мной первый поэтический сборник Тимура, в котором отражены его мысли, чувства, отношение к окружающему миру, его боль, радость, тревоги… Всё это чувствуется в каждой строке, в каждом слове.

Автор делится с читателем своими чувствами, взглядами.

 
Я сегодня проснулся рано,
Кто-то тихо стучал в окно,
Летний дождь, в стельку пьяный, рваный,
Тарабанил в моё стекло.
 

В единое целое оказываются сплетены простота и сложность, уникальность и обыденность, добро и зло, правда и ложь… И это касается разных аспектов жизни – отношений с людьми, с природой, с любимым городом.

Через всё творчество красной нитью проходит тема любви: любви к природе, к друзьям, к семье, к женщине, всепоглощающая любовь к своему городу. Очень проникновенны стихи, написанные в жанре городской и природной лирики.

Поэту особенно удаются городские пейзажи. Кажется, что идёшь по городу вместе с ним, и раскрываются тайны города. Читаешь стихи и видишь… Видишь заснеженный или дождливый Петербург, мосты и каналы, небо Санкт-Петербурга. Каменный и холодный Питер становится живым, способным разговаривать со своими жителями, а небеса хмурятся и удивляются, испытывают человеческие чувства. Город окутывает, околдовывает, чарует, являясь нашему взгляду то величественным, то нежным, романтичным и светлым, то мрачным и строгим, но всегда прекрасным!

 
Гомон ветров у седеющей пристани,
Тени старинных горбатых мостов,
В сером тумане громадами издали
Кажутся лики дворцов и домов.
 

Неодушевлённые предметы проживают настоящую живую жизнь. Именно поэтому в произведениях они становятся главными собеседниками автора, ведь именно с ними, молчаливыми друзьями, можно поделиться самым сокровенным, они всегда поймут и никогда не предадут.

 
Свинцовых туч
Суровый лик
Скупым дождём
Целует город.
Моё ж лицо
Как добрый друг
Ласкает Вновь осенний холод.
 

Глубоко и очень чувственно затронуты темы отношений – с близкими людьми, друзьями, семьёй.

Всё чаще поэт задумывается о вечном, его попытки осмыслить жизнь, найти в ней что-то главное, превращаются в пронзительные строки, образы:

 
Висит в моей прихожей календарь…
Редеют с каждым днём его страницы,
И навевают горькую печаль
Минувших дат изорванные лица.
 

Мысли о быстротечности земного бытия:

 
В тёмной комнате.
Ночь. Без сна…
Тот, кто в ней распрощался со светом,
Настежь окна
И звон стекла…
Вот и кончилась жизнь
Человека.
 

Поиск пути к Богу:

 
Об одном лишь молю я Бога,
Об одном лишь могу мечтать…
Чтобы я, как Христос распятый,
Научился людей прощать…
 

Не надо думать, что автор – мрачный аскет, в его творчестве есть место и иронии, и бесшабашности…

 
Разнообразен и комичен
Мужской души амурный быт.
Глупец страдает, славит женщин,
А мудрый просто…
С ними спит.
 

Я могу долго рассказывать о своих впечатлениях от стихов автора, но лучше, если вы их прочтёте сами.

Ведь, совершая смелый шаг – представляя на суд читателя свой первый сборник стихотворений и сокровенных мыслей, которые доселе знала лишь бумага для рукописей и несколько близких людей, автор приглашает вас окунуться в свой мир, увидеть его глазами поэта…

А я своё слово сказал, теперь слово за вами…

Варады Андрей,

поэт, музыкант, бард,

г. Хабаровск

«Снегопад ковром пушистым…»

Снегопад ковром пушистым

Принакрыл земную гладь,

Словно манною небесной

Сыплет Божья благодать.

Серебристых, сонных улиц

Забелив нагую брешь.

А в тиши густой и зыбкой

Тонет питерский «Манеж».

Свет лучистый и белёсый

От усталых фонарей

Золотит червлёной краской

Купола святых церквей.

Гордо супится Исаакий,

Подперев ночную высь.

Словно вторит каждый, всякий:

– Проходя, перекрестись!

«Лукавит, не желая покидать…»

Лукавит, не желая покидать

Владения заснеженных просторов, —

Зима…

И продолжает сладко спать

Мохнатый лес в серебряных оковах.

Туманен и не ясен средь белил

Косматый лик полуденного Солнца,

И гладок у речной дали настил

Под пологом из нежного суконца.

Не слышно трелей малых щебетух,

Сплошная тишь, лишь тишь, да снег и вьюга,

Всё падает с небес лохматый пух,

И пелена бескрайняя упруга…

«Уж вечер…»

Уж вечер

Свежий.

Гуляет ветер во дворе.

Шумит берёза,

Сверчок баяет во траве.

Закат сонливо

Смыкает веки до утра.

И в тёмном небе

Проснулась первая звезда.

«По прокисшим…»

По прокисшим

Улицам

В хмурый день

Под зонтом

Гуляю я,

И не лень.

Пусть грозят

Да хмурятся

Небеса,

Поражаясь

Наглости

Подлеца.

Я смеюсь

Да радуюсь

Им в ответ,

Ведь меня

Счастливее

Нынче нет.

Мне вода

Да лужицы

Нипочём,

И качусь

По улице

Калачом.

Не понять

Вам, глупые,

Что к чему.

Отчего сияю

Я. Почему?

Мне ж сегодня

Милая

Поутру

Прошептала

Главное:

«Я люблю!»

«Серый дождь стучит в окно…»

Серый дождь стучит в окно,

На асфальте лужи.

Жмутся в серенький комок

Воробьи от стужи.

Небо тёмное под стать —

Хмурит свои очи.

Стали длинными опять

Северные ночи.

Город каменный остыл,

Свёл мосты сонливо,

На коне своём простыл

Всадник горделивый.

В парках жухлая трава

Пышет ярким жаром.

И горит огнём листва

Золотым пожаром.

«Уж вечер поздний. Загораются огни…»

Уж вечер поздний. Загораются огни.

Их яркий свет ласкает иней тротуара,

А с неба сыплет долгожданный первый снег,

Своею нежностью мой город украшая.

Сияют в убранстве деревья вдоль Невы

Под стать невестам, белоснежностью играя.

А в парках старые могучие дубы

Кряхтят, ветвями на морозе засыпая.

Дивным танцем закружил снежинок рой,

На Дворцовой пыль столетий сокрывая,

Не налюбуюсь этой белой пеленой

И сапогом её невольно нарушаю.

«Грачи прилетели…»

Грачи прилетели,

Галдит надо мной небосвод,

Мелькают над гладью озёрной

Короткие тени,

Где старый плывёт по воде

Голубой теплоход,

Пыхтя И купаясь боками

В пузырчатой пене.

Уставшим и чахлым,

На пристани старой

Скорбя,

Я словно кого-то

На нём навсегда провожаю,

А может, тот «кто-то» – частица

Былого меня,

Которого я наконец

От себя

Отрываю.

И образ далёких

Мечтаний как сказочный дым,

Сливаясь с прощальными

Клубами белого пара,

«Прости!» прокричал на прощанье

Гудком протяжным,

Оставив меня одного

У пустого

Причала.

Лишь ветер беспечный

Мне шепчет: «И это пройдёт…»

Толкаясь, ругаясь и в спину

Бессовестно тыча.

Как будто торопит

И в даль за собою

Зовёт,

Хватаясь за плечи,

Канюча и жалобно

Хныча.

«Узкие улицы старого города…»

Узкие улицы старого города

Стонут от сырости, скованы холодом.

Толпы прохожих густой вереницей

Прячут под масками хмурые лица.

Грозно над ними свинцовыми кучами

Тянутся сквозь горизонт облака.

Бьётся в истерике тёмными кручами

Камнем пленённая злая река.

Словно в агонии, стонут суровые

Торсы атлантов, увязших в гранит.

В гордом молчании, как заколдованный,

Бронзовый всадник расправой грозит.

Гомон ветров у седеющей пристани,

Тени старинных горбатых мостов,

В сером тумане громадами издали

Кажутся лики дворцов и домов.

Колкой и кучной бросается моросью

Воздух промозглый

И точно живой.

В сумерках синих над чёрною пропастью

Стражник канала – Грифон золотой.

«Свинцовых туч…»

Свинцовых туч

Суровый лик

Скупым дождём

Целует город.

Моё ж лицо

Как добрый друг

Ласкает

Вновь осенний холод.

Далёкий нежный

Перезвон

В дворах

Затерянной

Церквушки

Мне греет слух.

Я помолюсь.

Быть может,

Всё ж

Да Богу в

Ушки.

Ехидный голубь

С серебром, Теряя пух

Из чёрных

Крыльев,

Мне намекает:

– Поклюём?

Присев у ног,

Покрытых Пылью.

Смешной

Подвыпивший

Мужик,

Вполне

Довольный

Жизнью питой,

Плывёт во мгле,

Бредя домой,

Кривой,

Затейливой

Орбитой.

Поток несущихся

Машин,

Горящих фар,

Стальные звери

Бегут на

Запад

И восток,

Рисуя дыры

В атмосфере.

Стоит и мнёт

В руках букет

Худой студент

С вихрой

Лохматой.

Не парься,

Брат, она придёт.

А ведь и я

Как он когда-то…

Красив,

Затейлив и

Смешон

В осенних

Красках

Милый город.

Я так давно

В тебя

Влюблён

И навсегда

К тебе

Прикован.

«Всё замерло вокруг…»

Всё замерло вокруг.

Лишь тишь густая,

На ветках оседая,

Средь пичуг.

Как будто вместе

С ними промерзая,

О чём-то тихо

Треплется про юг.

В полуденных

Купается узорах

В полесье

Луч кудрявый.

И могуч Корявый дуб,

Врастая в поднебесье,

Короной

Подпирая

Стаи туч.

Задумались в сиреневой

Печали,

Раздевшись, три берёзы у

Реки.

Как будто бы с купаньем

Запоздали

И замерли

В преддверии

Зимы.

Вздымается простор

В белёсой дымке,

Где стелется фатою

Мгла как дым.

И поле, словно в

Призрачной

Простынке,

Мне кажется

прокисшим

И седым.

«Мороз сменили…»

Мороз сменили

Звон и радость —

То плачет с крыш

Последний снег,

И февралю

Пророчит

Старость

Младой весны

Чуть слышный бег.

Расцвёл сиреневый

Подснежник

Промеж подножий

Тополей,

И стаей гордой

И мятежной

Снуют вороны

Меж ветвей.

Журчат ручьи,

Многоголосен

В небесной зыби

Гомон птиц,

Я слышу эхо прошлых

Вёсен,

В скупой слезе из-под ресниц.

И пеленою над

Глазами,

Представ картинкой

С букварей,

Я словно вновь

Раскрою

Ставни

К недавней юности

Моей.

Где шелестят, как

В старой книге,

Мечтаний прежних

Имена,

Где я – глупей,

Деревья – выше

И все проблемы

Трын-трава…

Всё мило мне.

Дыханье юга

Мне чаще слышится

Во сне.

И по ночам

Пишу я снова

Стихи при призрачной

Луне.

Весенний дух,

Со мной играя,

Ласкает душу

В тишине.

И я уже, не

Замерзая,

Ловлю рассвет

В своём окне.

«Уже весна ласкает кистью…»

Уже весна ласкает кистью,

Увлёкшись праздностью затей.

Уж стал дыряв под синей высью

Холодный плед рябых полей.

Уже кричат, купаясь в свете,

Осколки чахнущей зимы.

И, словно в бравой эстафете,

С холмов спешат, журча, ручьи.

Уже галдят над лесом птицы

И нежен тихий плач берёз,

С ветвями голыми, как спицы,

И кожей, мокрою от слёз.

Уже темна земля проталин,

Уж долог день и солнца круг.

В холодном зеркале хрустален,

Где талый лёд ещё упруг.

Уже слышон среди торосов

Тревожный гул шальной реки,

И лёгок, светел, резв и розов

Волшебный зов немой дали.

«Тоскливы и печалями раскосы…»

Тоскливы и печалями раскосы,

Унылых дней промозглый, сизый плен…

Мне рьяно треплет мысли, словно косы,

Холодный ветер новых перемен…

За утренней серебряной оградой

Из свежего прозрачного стекла,

Купаются в испачканных помадой

Слепящие морозом зеркала.

Хрустит белёсый, нежный, синий иней

Под шинами спешащих прочь машин,

И тёмный след бегущих чёрных линий

Похож на крестовины паутин…

И словно уже слышится и видно, —

Быть может, мне лишь кажется, но всё ж…

Я чувствую, что зябну… И обидно —

Что ты меня забыла и не ждёшь…

«Лето кончилось…»

Лето кончилось…

Нежданно,

Набежали холода,

Солнце спряталось в тумане.

Туч густая пелена…

Прежде синий небосвод

Заключили в серых красках.

Блещут золотом леса,

Журавлиный крик

Прощальный

Пал, на голые поля.

И окутались дремотой

Городские вечера.

«Я не знаю, где ты…»

Я не знаю, где ты.

Да зачем и знать?

Коль уж не со мною

Делишь ты кровать…

Высохла берёзка

В парке у ручья,

Под которой (помнишь?)

Целовал тебя…

Замелел, похоже,

Наш с тобой ручей.

Знать, не врут, что всё же

С ним тебе милей.

Может быть, с годами

Научусь прощать?

И, пожав плечами,

Брошу вспоминать.

А пока, как прежде,

В парк наш захожу

И к родной берёзке,

Как к тебе, спешу.

Здравствуй, дорогая!

Мне ж в ответ листва

Шепчет, обнимая:

– Я ждала тебя…

«Первую любовь не встретить снова…»

Первую любовь не встретить снова,

Первую любовь забыть нельзя.

Можно лишь во сне порой увидеть

И, проснувшись, плакать как дитя.

Первый поцелуй, каким б он ни был —

Нежным, страстным, может быть смешным,

Будем вспоминать опять и снова

И в душе навеки сохраним.

Первое: «Прости, люблю другого»,

Пусть остался шрам, и навсегда,

Но с него нашли и вы другого,

Того, с кем вы сейчас и навсегда.

Первый раз глас юности и детства

Эхом отражается в глазах.

С каждым годом память, как наследство,

Всё ценней становится для нас.

Так давайте помнить то, что было,

Не жалеть о том, что не сбылось,

Верить в счастье, и оно, поверьте,

Встретит там, где нас так заждалось.

«Побудь со мной…»

– Побудь со мной, —

Шептали мне слова. —

И обо всём забудь в пылу мгновений.

Нас будет греть любовью тишина

И трепет звёзд от тающих сомнений.

Не будет слов.

Лишь Только Ты и Я,

И в ласках той прелестнейшей минуты,

Когда ты вдруг предстанешь предо мной —

Нагой душой

И телом не обутой,

В тот миг пойму,

С кем дорог мне покой…

И прошлого затейливые путы

Падут к ногам Той – вверенной

Судьбой,

И нового в

Предутренних лучах

Покажутся и сбудутся этюды.

«Ты самый важный человек в моей судьбе…»

Ты самый важный человек в моей судьбе.

Весь этот мир ты мне

Когда-то подарила,

Когда я крошкою лежал в твоей руке,

Ты с молоком своим со мной делила силы.

Мой самый важный,

Самый близкий человек!

Пусть я порой с тобою спорю и ругаюсь,

За то, что есть ты, благодарен я судьбе

И пред тобой, как перед Богом, преклоняюсь!

«Люблю тебя…»

Люблю тебя,

твои объятья,

Очей —

небесных

нежный

свет…

Таящих тайну мироздания…

Твой трепет губ!

И их секрет,

Когда ты злишься на внимание…

Но в гневе

ты же – как букет…

Ещё прекрасней… и желанней

Как дочь

бушующих

планет.

«Я не вкусил её…»

Я не вкусил её

Любви,

Но сквозь года пронёс

Смиренно

Волшебный звук

Шальной души,

И он поёт попеременно

В моей груди…

Как песни фей

Средь голых скал

Пречистым эхом

Незабвенным…

И прославляя

Навсегда

Сонм чувств моих,

Как и тогда…

Что к ней

Останется

Нетленным…

«Помню всё, как вчера…»

Помню всё, как вчера,

Мне семнадцать годов…

Я мальчишкой бежал за судьбою.

Нет ни бед, ни врагов,

Лишь болит голова —

Опьянённая первой

Любовью.

Мы из школы вдвоём

По аллее идём.

Я портфель её нёс осторожно,

Поравнявшись с ручьём,

Ей признался во всём.

Мне забыть это всё невозможно.

Как горела душа

И её и моя.

Ног не чуял от счастья,

Не скрою,

Совершенной казалась мне

Только она

И была путеводной звездою.

Но по осени вдруг

Перестала она

Мне при встрече в ответ

Улыбаться.

И с печалью в глазах,

Обнимая меня,

Вдруг сказала:

«Нам нужно

Расстаться.

Ты хороший, но мне

Полюбился другой.

Я не в силах уже разрываться.

То, что было, прошло,

И друзьями с тобой

Нам не плохо бы

Было остаться».

Я лишь горько кивнул,

Ничего не сказал,

Да и не было сил мне

На это.

Отвернувшись, ушёл,

Лишь рукой помахав,

И оставил её без Ответа…

И кружилась листва

Над моей головой.

И к ногам моим

В золото падал,

Губ касаясь едва,

Серый дождь заводной.

Я ж о чём-то задумчиво

Плакал…

Уж прошло много лет,

Я другою согрет

И другую целую, ласкаю,

Вроде всё хорошо,

Только первый букет

И о ней в сентябре

Вспоминаю…

Помню всё, как вчера.

Мне семнадцать годов…

Я мальчишкой бежал за судьбою.

Нет ни бед, ни врагов,

Лишь болит голова —

Опьянённая первой любовью…

Нет ни бед, ни врагов,

Лишь болит голова —

Опьянённая первой любовью!

«Я ни за что тебя любил…»

Я ни за что тебя любил,

А просто так,

И без сомнений

Всего себя тебе дарил

Без лишних слов и

Размышлений.

Старался сделать день

Светлей,

Что б ты почаще

Улыбалась,

Когда от счастья

Просыпалась,

Раскрыв моря своих

Очей.

А коли даль нас

Разлучала

И днём и ночно

При Луне,

Ты яркой звёздочкой

Сияла

В моей груди и голове.

Я стал твоей второю

Тенью,

Блистая искрами огней,

Когда, поддавшись

Упоению,

Стал называть тебя —

Своей.

Но что-то вдруг

С тобой случилось.

Ты стала реже

Мне писать.

И ненароком

Отстранялась,

Когда хотел

Тебя обнять.

И на вопрос мой

«В чём причина?»,

Помешкав,

Молвила в ответ:

«Ты дорог мне,

Но как к мужчине

Любви к тебе,

Мой милый, нет.

Ты лучше всех,

И даже больше…

Да, я бы с радостью —

Тебя

Любить желала,

Только всё же

Себя обманывать

Нельзя».

И, опустив

От горя руки,

Склонивши голову

Свою,

Я прошептал,

Целуя руки,

Что всё равно

Тебя люблю.

Немало лет прошло,

Но помню

Твой нежный голос

В тишине.

Мой прежний мир,

Неугомонный,

Сосредоточенный

В тебе.

Мне снятся сны,

В которых снова

Мы повстречались

В первый раз,

И омут глаз твоих

Огромных,

В которых я

Тонул не раз.

Но, просыпаясь

На рассвете,

Скользя руками,

Как в бреду,

Тебя лаская

В тусклом свете,

Лишь осязаю

Пустоту…

«Кто я? Что я? Для кого?..»

Кто я? Что я? Для кого?

В этой жизни что-то значу?

Мне б всё заново начать,

Чтоб сложилось всё

Иначе…

Кружит ветер над Москвой

Шелухой из жёлтых листьев.

В голове ж моей больной

Томный ворох горьких мыслей.

Шумный вечер, как всегда,

Распростёр свои объятья,

С ним ночь. И череда

Жутких снов на автомате.

В небе тусклая звезда

Мне приветливо мигает,

А неполная Луна

О былом напоминает.

И так грустно от того,

Что порой нельзя исправить.

Что-то в прошлом, а оно

Всё никак не отпускает.

«Тёплый вечер…»

Тёплый вечер.

Я у речки,

Чиркнув спичкой,

Прикурю

И заморскою

Махоркой

Тучи мошек

Разгоню.

В алом цвете

Догорает

Неба пламенный

Закат.

И в

багряном

Покрывале

Тонет лес

Как райский Сад.

Пахнет

Пряностью и мёдом,

Под ногами

Мурава.

И от свежести

Вечерней

Закружилась

Голова.

В предночной

Тиши кукушка

Нагадала

Долго жить.

Значит,

Я ещё успею

Что-то в жизни

Изменить.

«Мне от жизни сей много ль надо?..»

Мне от жизни сей много ль надо?

Что б любили и не могли

Упрекнуть меня в чём-то гадком

Друзья и родные мои.

Не хочу, чтоб седела Мама.

Не хочу, чтоб старел Отец.

И не хочется знать, что время

Мне сиротский готовит конец.

Как хочу, чтобы мне не по блату,

Улыбнувшись, не став спиной,

Моё счастье и с ней удача

Засияли над головой.

Я б хотел, чтоб мир когда-то

Изменился и праведным стал.

И дороже бумажек и злата

Теплотою души он взял.

А ещё – чтоб друзья не забыли

И, собравшись большою толпой,

В путь последний меня проводили,

Лишь как только уйду на покой.

«Лето кончилось, сгорело и прошло…»

Лето кончилось, сгорело и прошло.

Жёлтый лист упал на мокрое стекло.

И в душе моей заплакал серый дождь,

Унося с собою всё, что не вернёшь.

А за осенью последует зима,

Принесёт с собою вьюги, холода.

Снег засыплет белым пеплом города.

И озябнет моё сердце без тебя.

Но придёт и разобьёт оковы льда

Сердцу милая прекрасная Весна!

Отогреет моё сердце брат Апрель,

И любовь придёт иная, мне поверь.

И наступит снова лето, знаю я.

Запах алых роз напомнит мне тебя.

Я поглажу лепестки и улыбнусь,

Не сложилось что-то в прошлом, ну и пусть.

«Подножья скал, как старь нагую…»

Подножья скал, как старь нагую,

Ласкает трепетно волна,

И мчат кого-то в даль чужую

На ветхом челне паруса.

Шумят прибрежные равнины

Жемчужной россыпью огней,

Лукаво манят, скрыв глубины,

Под мнимой праздностью своей.

Белёс простор в туманной дымке,

И бирюзой слепит вода,

А надо мной, как на картинке,

Кусают синью небеса.

Я над седым обрывом мятый,

С главой растрепленной стою.

И, ветром трепетным объятый,

Унять пытаюсь дрожь свою.

И чую, как во мне, мятежный,

Что был давно к мечтаниям глух,

Из тьмы забытой и кромешной

Воспарял давно уснувший дух.

Он вновь кипит, подобно морю,

И, как в агонии, стучит,

Как будто просится на волю

Всё то в груди, что хочет жить!

Вдруг стала немощной и мелкой,

Досель зияющей дырой —

Моя душа… И стала крепкой,

Как лук с игривой тетивой.

Шумят грядущие мотивы.

Я слышу ор и эха звон —

То бог морской даёт мне силы,

Как Ахиллесу Посейдон.

Солёным, вымокшим до нитки,

Вдруг, испустив задорный крик,

Осознаю с седьмой попытки,

Что вновь силён и снова – жив!

И словно заново рождённым

(А может, просто смыв грехи)

Я покидаю берег Тёмный

Опять в объятья Сатаны.

«Как тяжко мне…»

Как тяжко мне,

Когда разлука

Колючей плетью

По бокам,

А вместе с ней

Шальная скука

Кусает больно

Здесь и там.

И нет покоя,

И не весел,

В лучах у солнца

Целый мир

Вдруг стал

Совсем

Неинтересен.

Его венчающий

Ампир…

Любви душа у сердца

Просит.

Да, да…

Её!!!

Её – с кем мил

Мне каждый час,

Чей взгляд

Уносит

К дыханию

Пламенных Светил…

С кем так

Не хочется

Расстаться,

И в миг биения

Сердец

Смотреть

И заново

Влюбляться.

Как в божество

Несчастный жрец…

Но далеко

Она доныне…

И в тишине

Далёкий звон,

В ночной, мерцающей

Пустыне

Мне сумрак звёзд

Пророчат сон.

Из дивных,

Страждущих

Картин,

Чьих красоту,

Немые блики

Мне руку морфия

Пошлют.

И дивный образ

Нарисуют,

О ком мечты

Мои поют…

Чья нагота меня

Целует.