Текст книги "Сними с меня оковы одиночества"

Сними с меня оковы одиночества
Тимур Шипов

© Тимур Шипов, 2023

ISBN 978-5-0059-4979-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

***

Любовь – это просто туман, который рассеивается с первым же лучом реальности.

Чарльз Буковски

***

Бессилен разум над тем, что само по себе лишено всякой разумности и меры.

Артур Шопенгауэр

 
***
Ты ушла рано утром,
Чуть позже шести,
Ты ушла рано утром,
Где-то чуть позже шести.
Бесшумно оделась,
Посмотрев на часы,
На пачке LM-а
Нацарапав: «Прости».
Чиж & Co
 

***

Посвящается дизайнеру, что оформила интерьер моей души, а затем исчезла…

От автора

Как автор данного произведения, заверяю вас, вся пошлость, что содержится здесь, есть не что иное, как смысл бытия двадцать первого века. В любом городе, в любой стране кипят тысячи извращенцев, которые не могут провести и дня без порнографии и трения. К сожалению, таких людей становится все больше и больше, поколение за поколением, и мне очень жаль, но все это приводит к точке забвения романтизма, что был в почете у поэзии, и мне ничего не осталось, как слепить данное произведение на основных пошлых формах человеческого восприятия.

Конечно, большинство будет думать: о черт, очень плохо и извращенно, но уверяю вас, это еще цветочки.

Это не плевок в искусство, нет, наоборот, это выдох всей сущности человеческого натурализма…

1

Ничто так не бодрит с утра, как утренний секс, чашка крепкого кофе, разбавленного молоком, и сигарета. Черт, такие завтраки просто необходимы нам.

Холодное зимнее утро. Декабрь подогнал жестокие морозы, я спал под двумя одеялами вместе с новой подругой. Она проснулась раньше меня, ее звали то ли Юля, то ли Настя. Плевать. Дело в том, что она делала мне, без всяких сомнений, потрясающий минет. И это мне в ней понравилось. Я не хотел вылезать из-под одеяла, так как дома было не так уж и тепло, но пришлось, так как Юля-Настя залезла на меня, укутавшись одеялом. На ней был черный лифчик, а трусики лежали где-то в постели, запутавшись в одеялах. Моя грудь была открыта, белая футболка, что была на мне, не грела. Я протянул руку к ее лицу, и она положила мой указательный палец себе в рот – стала сосать его, но мне было холодно, поэтому я прижал ее к себе, а она продолжала заниматься делом. Мои руки под одеялом трогали ее прекрасную попку. Светло-русая женщина отлично вздыхала на мне, издавая мелодичные звуки, что были по нраву мне, ей и стенам моей квартиры.

Когда мы оба уже сидели без одеяла: я на постели, она на моем члене, – ее вздохи все громче нарастали музыкальной волной. Прошло немного времени в этом трении, после чего ее музыка прекратилась на ноте выдоха, она слезла с меня и легла рядом. Я понял, что эта не даст мне кончить. Странная игра со счетом один ноль не в мою пользу, тем не менее моя эрекция настаивала на полном опустошении вулкана семени.

– Женщина, а как же я?

– Кость, дай мне передохнуть.

Передохнуть? Она что, отработала смену на производстве? Черт бы ее побрал. А позже она начнет собираться домой или куда-то еще. Я понимаю, что ночь была отличной: еще даже не выветрился запах нашей совместной одноразовой любви. Плюс перегар. Но все же.

– Дорогая, я хочу тебя, – сказал я хриплым голосом.

Она посмотрела мне в глаза, еле сдерживая улыбку усталости. Ее темные глаза молчали пустотой. В этих глазах я не видел ничего, кроме ночи.

– Ладно, залезай, – сказала она с улыбкой и подмигнула мне.

Я входил в нее медленно, боясь спугнуть наслаждение. Держался на медленном плаву, получая экстаз. Но для меня сдерживать свой пыл дикости было слишком тяжело. Сквозь вздохи и сквозь легкие стоны она шепнула, чтобы я трахал ее быстрей. Я потел на ней, она уже начала легко и свободно покрикивать. Удушье, мне хотелось задушить ее. Легкое удушение всегда хорошо в постели, но не моя дикость. Поставив ее на четвереньки, входил быстро, в ускоряющемся ритме звуков касания тел, будто били по барабану.

Уложив ее на живот, я кончил на ее спину. Она нервно встала, видимо была недовольна тем, что ее запачкали миллионы жизней, и прошла в душ. Я встал с постели, снял футболку и, взяв полотенце, отправился к ней.

Теплый душ. Мы стояли в ванной вдвоем, она мыла свою спину моей мочалкой, намыленной жидким мылом, а я вымыл свои головы и почистил зубы.

– А у тебя дома есть фен? – спросила она, совсем нагая и сырая.

– Что? Амфетамин?

– Нет, – ответила она с улыбкой.

Я понял, что эта женщина живет в поисках идеала. Конечно, эта ночь была ошибкой, каждый из нас понимал, что делал. Она никогда не захотела бы остаться со мной, а зря. Кем бы она ни была, будь то юрист, проститутка или даже уборщица туалетов, для сексуальных утех она просто идеально подходила мне.

– Да, есть! – громким и басистым голосом ответил я.

– Тогда я тоже помою голову. Хорошо?

Я кивнул головой, вытерся, оставил ей полусырое полотенце, прошел в комнату и оделся. Затем принес ей в ванную ее трусики, но она так роскошно мыла свои волосы, что я снова захотел ее. Подошел к ней сзади. О, ее мокрое тело, прекрасное тело, что хотело продолжения, но…

– Костя, нет. Я не хочу, – сказала она.

Я прошел на кухню, налил себе крепкого кофе. В холодильнике было молоко, которое долил в напиток. Закурил и ждал ее, думал о ней, мысленно хотел, чтобы она осталась со мной.

Мы познакомились с ней вчера в клубе на вечеринке издательства, которое пару лет назад опубликовало мой роман «Шарм», что стал бестселлером в свое время. Ах да, помимо всего этого, роман начал набирать скандальные статьи и выходки некоторых московских богем, которые попали в строки. Дело в том, что мне звонили второсортные актрисы театра, которые начали делать свою карьеру и уже вступили в высшую ступень современных сливок общества, также мне звонили некоторые певицы, что занимали высокие рейтинги на телевизионных шоу, звонила женщина, управляющая модным журналом, – и все они угрожали мне из-за того, как я посмел написать про свои сексуальные отношения с ними. Очень странно, конечно, и приятно испытывать такие чувства, но книга была написана под псевдонимом, также имена этих женщин были изменены, тогда какого хера им всем надо? Оказалось вот как: одна моя знакомая – ныне бывшая, – что знала некоторых (типа подруг) героинь моего романа, после прочтения и кучи ненависти ко мне связалась с ними и рассказала о моей выходке в виде писанины – с моей стороны это был некоторый плевок в лицо новым, современным сливкам нашего общества. И когда я рассказал про свои угрозы Арине, она с радостью решила выставить все напоказ, согласовав с издательством. Сначала в постоянных тусовках различных знаменитостей Арина пустила пулю о том, кого я трахал и что эта героиня есть в моем романе. Далее начинаются вопросы ко всем со стороны СМИ. Меня встречали на улицах, брали автографы, угрожали какие-то непонятные сидельцы, что моя жизнь на волоске, приходили разбираться со мной различные мужчины, и только с одним я не выкружил свой отмаз от сексуальной связи, и пришлось с ним драться прямо возле своего дома. Я лгал как мог, что все это выдумка, и в основном прокатывало на ура. Моя задница, как задница черного блюзмена, переспавшего с чьей-то женой, была цела.

Вечеринка издательства – это коррупционный бал на рынке душ.

Мой так называемый литературный агент Арина буквально настаивала на моем присутствии. А эти посредники между писателями и издательствами знают толк, где можно нажиться и предложить свои услуги многим гостям, поэтому ей было выгодно сходить со мной. Одна сплошная коммерция, которая вытаскивала из меня информацию, когда же я выдам что-то новое, что-то интересное современному миру. А я, Константин Отт, просто отстал от всех видов писанины и выживал как мог. Я подрабатывал на стройке, заменял учителя по литературе в скверном институте, снимался в массовке кино, пытался продавать различные мелочи с рынка садовод, но там был этот непонятный прожигатель жизни Артур, от которого мне пришлось спастись. Поле этого я спал с замужней женщиной и был в роли альфонса несколько месяцев подряд; жил у знакомых барыг, что для выживания имели многое, но это продлилось недолго – их закрыли, а мне пришлось целый месяц проживать у родителей, затем у сестры, затем я снова приехал к себе, в свою собственную квартиру, и почти каждый вечер встречал разных гостей, которые постоянно хотели со мной выпить, а некоторые дамы и потрахаться – как я мог им отказать, а сейчас я получаю пособие по безработице. Пора что-то с этим делать!!!

На вечеринке мы пили за знакомство, все были шикарно одеты: костюмы, платья, как и я. Мы все выходили курить на балкон, который по метражам занимал целый этаж, тут-то мы с красоткой Юлей или Настей разговорились, несмотря на холод. Она находилась в поисках мужчины и удовольствий, роскошной жизни и богатства. Белое платье и прочее дерьмо. Но она так и не заговорила о любви, так как все ее предыдущие мужчины либо бросали ее, либо она уходила без ответа. Может быть, поэтому мы с ней переспали. Свадьба – это плохая затея. Что может изменить штамп в паспорте? Свадьбу всегда переоценивают. По-моему, молодоженам плевать, кто к ним пришел, будь то близкие друзья или подруги, будь то родственники. Их первые брачные ночи проходят в просмотрах подарков, что упаковали для них.

Работа – это место, где мужик должен зарабатывать, по вашему мнению, миллионы. Он никогда не должен задерживаться на ней, быть всегда трезв, не иметь друзей, да это хуже, чем жить в одиночестве.

Я рассказал ей, что вот как-то написал роман, который начал набирать рейтинг для издательства. По всей видимости, сама книга родила спрос рынка, но не спрос у самих читателей. И с тех пор не написал ни строчки.

Рассказывал ей, что увлекаюсь музыкой и игрой на гитаре. Но ей был интересен мой роман, и она мучила меня вопросами о нем, на которые я не хотел отвечать, а лишь посоветовал прочесть полностью всю книгу.

Ощутив на себе холод, мы прошли внутрь темного помещения, углубились в пьянство и долго разговаривали на разные темы.

Выпивая очередной бокал вина, я поцеловал ее, и этот поцелуй определил наши планы на ночь. Все мои знакомые, в том числе и Арина, стали неинтересны. Придурки спорили о чем-то со мной, а я выпивал только с Юлей. Вечер был интересен только с ней. Арина все травила сказки о светлом будущем каждому из нас как талантливым людям.

К Юле тоже подкатывали разные знакомые мужчины, у которых были женщины, но уехал с ней я, а остальные разошлись по домам и, скорее всего, передергивали перед просмотром очередного порнофильма.

Юля вышла из душа и одевалась в комнате. Мы стали с ней общаться через метры: я на кухне, она в комнате.

– Кость, вызови мне такси, – сказала она.

– Хорошо. А что, ты не будешь завтракать?

– Нет. Я не ем с утра.

– Может быть, кофе? – настойчиво спросил я.

– Нет, спасибо.

– Может быть, кофе с коньяком?

– Да нет же.

– Хорошо.

– А где фен?

– На тумбочке возле зеркала.

Я вызвал ей такси, которое должно подъехать совсем скоро. Юля была одета в свое шикарное черное платье и сушила голову, стоя перед зеркалом.

Когда я подошел к ней сзади, обнял за талию, она ничего не сказала мне, просто продолжала заниматься сушкой своей похмельной головы, а перед зеркалом утопала надежда. Как оказалось: здесь не было чувств, здесь не было любви, здесь было только удовольствие, что прошло.

Мне бы не хотелось снова оставаться одному среди этих мертвых стен, я был одинок, и что интересно, я искал женщину, которая поможет мне почувствовать что-то похожее на любовь, я был счастлив с этой Юлей, пусть ночь, пусть короткое утро, но я не был одинок с ней.

Карета подана, и мы одевались.

На мне были синие джинсы, серый свитер с теплым горлом, чистые черные зимние ботинки и теплое пальто. Юля накинула на себя короткую зимнюю куртку зеленого цвета, короткие сапоги под платье. Она взяла свою сумку, и мы спустились вниз, в холод улиц. Я не хотел считать себя дерьмом, поэтому решил проводить ее. Подойдя к такси, она поцеловала меня.

– Мы еще увидимся, – сказала она мне.

– Когда?

Она села в такси, не посмотрев на меня, ничего не ответив. Я проводил взглядом машину, в которой сидела она, и закурил. Холодный воздух смешивался с дымом, утро резало глаза.

Мимо меня спеша шли толпы людей: кто на работу, кто куда, а я докурил сигарету и вернулся домой.

Образ этой женщины не вылезал у меня из головы. Таких шикарных тел, как у нее, довольно-таки мало на нашей планете – раскованные в постели, но совершенно закрытые для любви. Они принесут удовольствие и сильную боль ревности.

А мне оставалось продолжать быть в роли писателя.

Я так хотел начать писать уже что-то серьезное, не скандальное, но не было даже идей в голове, но меня посетило вдохновение после того, как она уехала на такси. На письменном столе в моей комнате уже был включен ноутбук, я пытался собрать образы разных женщин в одну. Рядом уже стояла открытая бутылка бренди, которая постепенно пустела. Закурил. За окном был прекрасный солнечный день. Слова появлялись сами собой:

Звук ее сапог по морозной земле, словно заиграла тягучая гитарная струна.

Блондинка с голубыми глазами, как лед, была одета в теплое зимнее пальто. Она шла, стуча своими сапогами, вдоль улицы различных витрин и магазинов нашей столицы. С виду ей приблизительно тридцать. Ох уж эти шикарные блондинки бальзаковского возраста. Ее шея была окутана теплым светлым шарфом под цвет ее шапки и джинсов.

Она заходит в теплую кофейню, снимает пальто и вешает его на стул перед столом, что стоит возле большого окна.

Оглядывается вокруг себя. Присаживается за столик. На ней теплый белый свитер, который никак не скрывал ее приятую и сексуальную фигуру. Она словно сама невинность в открытом показе реставрированных коммерсантов двадцать первого века. На их фоне не было ничего светлей и приятней, чем она.

К ней подходит официант, и девушка заказывает горячий черный кофе.

За соседним столиком напротив нее сидит парень лет тридцати, в сером свитере с горлом, синие джинсы, черные ботинки. Он что-то печатает в своем ноутбуке, попивая кофе.

Официант приносит ее заказ.

Ухватившись за горячую чашку, она греет руки и медленно попивает кофе, глядя в большое окно.

Мои глаза слезились от дыма. В голову лезла тысяча идей и слов, но я уже не мог их собрать в единые предложения. Захотелось увидеть такую женщину, но нужно было продолжать. Поэтому я выпил еще, умыл свое лицо холодной водой, проветрил комнату, на кухне поставил чайник – мысли постепенно приходили в себя:

Женщина кинула взгляд на парня, который уже положил свой ноутбук в чехол, расплатился с официанткой, взяв пальто, пошел к выходу. Она с чашкой кофе снова посмотрела в окно и вдруг услышала голос этого парня.

– Извините, здесь занято? – спросил он, стоя в шаге от нее.

Чайник засвистел. Я встал и налил себе крепкого кофе. Желудок просил еды. В холодильнике оставался салат, который за минуты оказался в моем животе. Кофе стоял вместо бутылки бренди, что я не мог осилить. Не выспался, так как с Юлей хорошенечко оторвался. Нужно было писать еще. Глоток кофе, сигарета, мысли – и так продолжалось несколько часов подряд, я описал приятное знакомство.

Кофеин не подействовал на меня. Мне хотелось спать. Слова перестали лезть в голову. Я хотел оставить свою рукопись на потом, чтобы продолжить писать.

Меня утомило все: свет, тьма, любовь, жизнь. Пора было перезагрузиться.

2

Ни к чему страдать от одиночества, если очень хорошо знаешь женщин. С каждой можно остаться и имитировать совместную жизнь, но это ни к чему хорошему не приведет. Усталость поисков заводит в тупик, предоставляя возможность насладиться одноразовой любовью.

Я описал героев книги. Парень Константин был писателем, у которого была девушка. Он как раз заключил договор на новую книгу с издательством. Дама Ангелина – творческая личность. Литература была ее коньком. Она работала продавцом в книжном магазине. Ничего другого мне не приходило в голову. Возможно, я решил воплотить себя в книге, чтобы там найти свою любовь, а может быть, нет.

Я описывал их первые свидания, расставания с девушкой Константина и прочее.

Раздался звонок от Арины. В ходе разговора она ясно мне дала понять, чтобы я тащил свою черную задницу к ней в офис.

Не прошло и двух часов, как я сидел в кабинете Арины и попивал бренди. Закуска на маленьком столе мало-помалу пропадала, так как она была тоже голодна, но пила исключительно чай.

Причина моего срочного приезда – совещание у какого-то главного хрена. И она, как литературная девица и как коммерческая личность, обязала меня появиться. И зачем? Она не говорит, лишь только что меня хотят видеть какие-то верхушки этого стремного офисного здания. Кому я еще успел насолить? Неизвестно! Но бренди заходило хорошо. Пока я выпивал, я сообщил Арине, что снова начал писать. Она была рада и спрашивала о новой книге.

– Ну, парень встретил девушку. Я пишу об этом и представляю себя на его месте. Каждое касание клавиш на моем ноутбуке напоминает мне о той прекрасной девушке, она прекрасная, разбирающаяся в литературе дама, а также в музыке, в фильмах. Когда я пишу эту проклятую книгу, я реально представляю себя вместе с ней, я представляю, что я не одинок, пусть я пьян, пусть я трезв, я мысленно с ней там, а она будто здесь со мной, я чувствую ее присутствие в реальном испорченном мире.

– Да ты романтик. А какой сюжет?

– Дело в том, что у главного героя была девушка, с которой он расстается из-за этой главной героини. Все вроде бы идет нормально, пока откуда ни возьмись появился, в рот ебись, ее бывший идиот. Он преследует ее, угрожает ей, потому что влюблен в нее, и вся сюжетная линия затягивается на том, что новая пара решает вопрос с этим маньяком, и дело почти доходит до драмы. В общем, психологический триллер на фоне романтизма.

– Да это же круто. А какое название книги?

– Пока еще не придумал.

И вот час настал…

На совещании я общался не пойми с кем, не запомнил ни имен, ни фамилий, ни кличек домашних офисных питомцев, работающих в маркетинге, ни прыщей-очкозавров, что выдавали гениальные идеи. Но меня восхвалили. Дело в том, что по моей уже забытой книге хотят снять фильм. А это просто ужасно. В России и российском кинематографе абсурдно абсолютно все. То ли дело если бы снимали в СССР, но мой роман, что я написал, был очень скандален, поэтому в Советском Союзе после написания откровенных и развратных сцен меня бы отвели за баню и сделали ли бы один выстрел. Так и умирает талант.

Арина предлагала свои версии актеров и актрис, кто-то предлагал различных сценаристов, кто-то говорил о молодом продюсере, который будет башлять бабло, и что ему очень понравилась моя книга. Говорят, что его она зацепила.

– Все это, конечно, очень хорошо, но при чем тут я? – спросил я всех присутствующих шишек.

– Константин, по вашей книге хотят снять фильм и хотят, чтобы вы были ассистентом сценариста и также на съемках.

У меня нет выбора, Арина мне намекнула, что мне хорошо заплатят и что бутылка бренди из ее кабинета попадет ко мне домой.

Я согласился.

Люди, получившие свободу, не властны над ней. Свобода не хочет покидать их разум, тело, душу, тепло, сердце. Чувства переполнены ею. Человек, который хочет избавиться от нее, готов примкнуть к ногам другого пола, почувствовав, что было хорошо хоть несколько минут. Но если не испытывает чувств любви, человек так и будет поглощен свободой. Поэтому свободному человеку все время хочется уйти, почувствовать где-то некомфорт: будь то люди, работа, дом и любое место на земле. Свободный человек всегда в поиске оказаться чьим-то. Те, кто уверяет в обратном, искренне лгут.

Я вышел на просторы морозных улиц. Холодный ветер вел меня в сторону дома. Вечер. Я встретил некоторых своих бывших знакомых дам. Ни привета, ни ответа, чужие люди. Времени прошло немало с той поры, когда мы с ними были очень близки. Я был удивлен, как время меняет людей. С кем-то плохо расстались, кому-то так до сих пор и не перезвонил. Отношение не то. Они стали взрослей. Меняя стиль, прически, цвет волос. Взгляд не тот, что раньше, общения ноль. Походка уверенных дам. Может быть, они стали счастливей или злопамятней. В этот вечер я был рад их всех увидеть, воспоминания так и пролезали в мою голову. Похоть. Хотелось бы снова с одной из них провести пару ночей, как раньше. Хотелось бы попытаться, попробовать снова, а вдруг там была бы настоящая любовь. Но время все расставило на свои места. Они просто не знают и не замечают меня. Тоскливо становилось на душе. Все меняется, кроме меня. Мое время так и не пришло. Я все так же оставался одинок.

Дорога оказалась длинной. Мне встречалось на пути много разных женщин. Я давно заметил одну вещь. Есть такой особый вид женщин, которые влезают в мою голову. Они просто проходят мимо в разных шмотках, у каждой из них разный цвет волос и глаз. Они могут появиться в любую секунду. И при любой встрече, даже если мы незнакомы, в моей голове печатаются строки. Я описываю их одежду, лицо, прически, походку. Они выходят неожиданно, ниоткуда и приходят в неизвестность для меня. Они очень разные: беременные, плачущие, радостные, маленького и высокого роста, проститутки, медики, бляди. Они могут быть кем угодно, может быть, в них что-то есть для меня? Почему-то моя душа нервно замирает, и я не знаю почему.

Когда я уже подошел к своему дому, встретил свою соседку Викторию. Она была пьяна. На ней была синяя теплая куртка, темные джинсы и черные сапоги. Холодный ветер играл ее русыми волосами. Ее пьяные карие глаза требовали продолжения банкета, который, видимо, закончился рано, как и у меня. Но у меня с собой была бутылка бренди.

– Привет, сосед, – улыбчиво сказала она.

– Привет, привет, – ответил я.

Мы пересеклись взглядом: она улыбчиво смотрела на меня. Ее глаза горели от похоти внутри, я не представлял, что там творилось.

– Пойдем, я тебя провожу, – сказала она мне.

Я положил свою руку ей на плечо, так как сам был в приподнятом настроении. Девушка младше меня, не знаю насколько, но знал я ее всю свою жизнь. Мы подошли к моему подъезду. Я закурил.

– Угости меня сигаретой, – сказала она.

Достав из пачки сигарету, она увидела, что в конце нашего дома из другого подъезда выходила ее старшая страшная пьяная сестра. Ее звали Надя. Здоровенная бабища… Такая, как она, подошла бы любому конченому алкашу.

Однажды я выпивал с ней и ее подругой. Тогда они травили меня интимными разговорами, от которых многие парни смущались и уходили прочь от таких непослушных девиц. Но мне было интересно слышать про интимные места таких распутниц, чей клитор лучше и моложе, чей хуже. Меня заводили такие разговоры, но Надя со своей подругой кинули меня в блестящем одиночестве. Наверное, они хотели специально завести меня, чтобы, когда я пришел домой, начал заниматься рукоблудием по этому поводу.

С Викторией мы зашли в наш теплый подъезд, возможно ждали, что ее сестра зайдет сюда и заберет ее домой.

Мы докурили сигареты. Вика в теплом подъезде стала пьяней. Мы стояли почти возле двери напротив друг друга. Теплые трубы грели души. Ее дыхание участилось. Я стоял и соображал, что нужно идти домой, нужно идти срочно домой, ведь эта пьяная соседка смотрела на меня порочным, извращенным взглядом, отчего мои грязные мысли потихоньку брали верх надо мной. Я приблизился к ней, к ее губам, она схватила меня за задницу, прижав к себе и засосав меня. Я вырвался, отошел на шаг от нее. Я осознавал, что происходит со мной. Но чертовка схватила меня за руку и снова прижала к себе. Искушение, мать его, искушение пьяных страстей. Мои руки расстегивали ее джинсы, слегка приспустив их, Вика расстегнула мою ширинку, уже теплыми руками надрачивала мой шланг. Я вошел в нее, в мокрое теплое гнездо. Двигаться было неудобно, мы не могли раздеваться. Мы стояли возле входной двери внутри нашего теплого экзотического подъезда, одноразовой любви. Я расстегнул свое пальто. Она смотрела на мои губы и тихо постанывала от наслаждения. Затем я уже приближался к концовке нашего скромного подъездного порно. Я прижал ее лицо к стене и входил в нее сзади. Я кончил ей на джинсы и попал себе на пальто. Она вышла сразу после того, как я застегнул свою ширинку. Плевать.

Дома я принял душ и был поглощен страстным воображением совсем недавних эротических сцен. Приятный путь домой. Извращение так и лезло в мою голову, оно не хотело отпускать меня. Мне хотелось чаще встречать свою молодую соседку. Прекрасная уютная вагина. Я так много хотел с ней что-то сделать, в основном по обоюдному согласию, до той поры, пока не вспомнил, что у нее был парень. То ли цыган, то ли армянин. Плевать, он бы удивился, если бы знал на сто процентов свою девушку. Иногда лучше не знать всей правды, ведь последствия будут серьезными.

Планета окружена ложью. Люди часто лгут в глаза друг другу. Мне часто говорили о том, что никому не нужна моя дебильная правда. И называли за это меня мудаком. Неужели всем плевать на то, что кто-то вроде меня открывает слепым глаза? Они защищают свое эго. Окруженные эгоизмом и собственным цинизмом люди не выносят таких, как я. Их внутренний мир настолько чист и пуст, что не потерпят дерьмо в виде правды, загрязняющей их жизнь. Я человек прямолинейный, поэтому и один. Просто мне не хочется быть терпилой, которого морально имеют каждый проклятый день такие эгоистичные твари. Люди только и могут трещать за спиной, обсуждая, критикуя, и молча смотреть после этого в глаза. Они корчат улыбки до ушей. Сучья жизнь для каждого. В этом виноваты мы сами, но всегда виним других.

Последние сигареты помогли уснуть и выдержать этот развратный вечер, который оставил свой след на моем пальто, в моем подъезде, в моей жизни.