Текст книги "Белая пыль"

Глава 5

Настя шла по городу и вспоминала ночной телефонный разговор. Иван позвонил с другого, неизвестного ей номера. Сказал, что был уверен, если Настя увидит на дисплее его имя, то трубку не возьмет. Узнав его голос, Настя действительно сначала захотела отключить связь. Но Иван, словно предчувствуя это, крикнул в трубку:

– Настя, не все так просто. Послушай! Все дело в кокаине!

Женщина замерла в раздумье, когда ее большой палец почти коснулся на экране красного пятна с белым крестиком по центру.

– Ты о чем? – подозрительно спросила она.

– Я о наркотиках, – сдержанно ответил Иван. – Ты только выслушай меня до конца.

Настя задумалась, словно перебирала в голове возможные варианты развития событий.

– Это как-то связано со смертью Самсона? – Она боялась услышать ответ.

– Непосредственно, – прозвучал низкий голос в трубке.

– Я поняла. Говори, – ответила Настя и подумала о дочери, мирно спящей в своей комнате.

Иван отказался делать это по телефону. И предложил встретиться в парке на Патриарших прудах на следующий день ближе к двум часам. Настя согласилась. Иван первым отключил связь, словно был уверен, что дальнейшие уговоры не понадобятся. Женщина это понимала.

Сегодня она решила не пользоваться автомобилем. До места встречи было километра два. Настя решила, что полчаса прогулки будут лучше, чем долгий поиск свободной парковки.

Она шла и вспоминала рассказы Самсона. Когда тот перебрался во Флориду и стал управлять клубом, деньги потекли рекой. Не то чтобы полноводной, но довольно широкой. Конечно, на дне этой реки имелись и острые камни, и течение не всегда было ровным, и хищные рептилии частенько пытались освоить ареал обитания, но Самсон успешно справлялся с такими сложностями. Конечно, он был не один. Конечно, за ним стояли люди. Но эти люди его ценили, а Самсон их уважал, потому получал всестороннюю поддержку.

В клубе барыжили, это естественный процесс. В любом клубе подобного рода происходят такие процессы. Не все, не каждый, но избранные клиенты получали полный сервис. Самсон совсем не закрывал глаза на происходившее. Наоборот, он принимал активное участие в происходящем. Не мог по-другому. Он был управляющим. А значит, человеком, который должен контролировать все. Он не торговал наркотиками. И не имел материальной выгоды от тех, кто ими торговал, но он позволял это делать. Знал в лицо каждого торговца и напрямую контактировал с теми, кому они были подконтрольны. Когда пытался прийти кто-то чужой, Самсон оповещал уважаемых людей, разруливая конфликты. За это ему помогали в ответ. Он был как швейцарская банковская система в годы Второй мировой. Соблюдал вооруженный нейтралитет и зарабатывал свои деньги, оказывая контролируемую поддержку и проводя политику невмешательства.

Будучи «хорошим парнем», он имел свои сферы влияния и водораздел. Занимался сводничеством и не пересекал ненужных пищевых цепочек в конкурентной борьбе. Нужные же завоевывал сразу, прибегая к помощи хищников посильнее.

Однажды на встрече Самсон познакомился с человеком со связями в самом наркокартеле. По крайней мере, ему так сказали уважаемые люди, а у Самсона не было повода им не доверять. Его новый знакомый оказался неплохим парнем по имени Джованни. Веселым в меру, разговорчивым в меру и в меру пьющим. Его итальянские корни постоянно напоминали о себе чрезмерным влечением к женскому полу, американское воспитание – тягой к деньгам, а иммигрантский опыт родителей – авантюрным отношением к способам заработка. Семейные ценности неустанно поддерживались мамиными звонками из Тампы, а религиозные – воскресными проповедями в католическом соборе.

В ту пору Самсон еще старался посещать пятничные Шаббаты в местной синагоге, хотя делал это все реже и реже. Поэтому он нашел абсолютную схожесть своего характера с характером Джованни. Мужчины стали дружить. Не то чтобы души друг в друге не чаяли, но завязали довольно крепкое деловое партнерство. У Джованни было много денег и хорошие идеи, у Самсона было денег меньше, но больше коммерческого чутья.

Над миром нависали девяностые годы. А Самсон не потерял связи с Россией. Больше того, он эти связи жадно приобретал на волне развала державы. Раздобыв телефоны одноклассников, он названивал им, напрашивался в гости. Тем казался странным их бывший товарищ по школе, уехавший за границу в пору, когда обратно никто не возвращался. В надежде получить заграничный подарок и послушать рассказы о воплощении «американской мечты» бывшие одноклассники с радостью его приглашали. Некоторые приятели были бесполезны. Другие – напротив. Очень даже. Деятели культуры, спорта и развивающегося варварского накопления капитала. Последние оказались самыми нужными и интересными Самсону.

Самсон приезжал, встречался, водил всех в рестораны, знакомился с друзьями однокашников и конкурентами друзей. Со всеми был радушен и приветлив, как будто знал тех всю жизнь. Оставлял о себе хорошее впечатление, забирал номер телефона, обещал позвонить и пригласить в гости. За пару поездок насобирал круг такой ширины и из таких персонажей, что Дейл Карнеги воскрес бы из мертвых, если бы такое было возможно, чтобы посмотреть на живое воплощение своих лекций и книг.

В общем, первой крупной коммерческой сделкой стала покупка транспорта для нужд картеля. Чтобы кататься по непроходимым джунглям, лесам и подпольным лабораториям, которые там размещались, транспорт требовался дешевый и с повышенной проходимостью. Идея была Самсона. Джованни протолкнул ее дальше.

Через пару месяцев компаньоны получили добро и отправились в Россию. На одном из складов министерства обороны закупили в количестве четырех штук новые, в целлофане, но по цене лома, автомобили УАЗ, которые пренебрежительно нежно в народе зовутся «буханками». На другом предприятии, где государство уже не было владельцем, а новые хозяева еще не добрались до самого завода, «концессионеры» забрали целый склад мотоциклов «Урал». Каждый байк в итоге обошелся по цене недорогого велосипеда. Отделили их от колясок и аккуратненько в количестве двенадцати тон втиснули в самолет Ил-76, где в ожидании перелета в теплые края уже стояли «буханки». Самолет принадлежал министерству гражданской авиации нового на карте мира государства под названием Россия. В министерстве сидели люди, тоже желавшие заработать. Потому арендовать такой борт было делом простым, по словам Самсона.

Предприниматели полетели сразу в Мексику для передачи товара будущим владельцам. Как говорил Самсон, заработали тогда очень много килограммов родных американских денег.

Настя всегда с упоением слушала эту историю. Восхищалась смекалкой своего супруга и его способностью делать бизнес. Но только сейчас она задумалась о керосине. В первый раз за всю жизнь. О самолетном топливе.

На ходу она ткнула пальцем в телефон. Набрала в поисковой строке браузера: «расход топлива Ил-76». Цифра оказалась внушительной. Девять тонн на час полета. Она помножила четырнадцать часов на девять в одну сторону, затем прибавила такую же сумму второго полета в обратную сторону. Там же, в интернете, отыскала цену на керосин в начале девяностых, которая равнялась плюс-минус тысяче долларов за тонну.

Дальность полета Ил-76 была сравнительно небольшой – четыре с половиной тысячи километров. Значит, требовалось сделать несколько пересадок для дозаправки по Европе и Америке, что тоже затратно – каждая посадка не бесплатна, обслуживание процесса также требует денег. Навскидку – один перелет обходился порядка трехсот тысяч долларов в два конца. Плюс организация и сама закупка.

За такую сумму в те годы картель мог купить себе парк автомобилей-вездеходов. Значит, было что-то более ценное в этих перелетах. Что? Ответ лежал на поверхности. Конечно же, кокаин.

Вопрос только в том, был ли Самсон в курсе или из-за своей непосредственности, нелюбви к математике и любви к деньгам использовался вслепую? Наивным назвать его было нельзя. Хотя все становятся наивными, когда страстно желают что-то заполучить. Страсть выключает рациональное мышление. Страсть, захватив человека, руководит им и отбрасывает всю информацию, которая ей противоречит.

Через много лет после своего первого дела с наркокартелем Самсон попал в панамскую тюрьму. За кокаин. Настю он уверял, что в руки не брал наркотик и никогда бы не стал его толкать кому-то. Он просто находился в компании, когда полиция нашла маленький целлофановый узелок с порошком в кармане у его тогдашнего шапочного знакомого. Самсон тогда даже утверждал, что не помнил имени того приятеля.

«Неужели Иван говорит правду?» – с ужасом думала Настя. Столько лет прошло, а ее покойный супруг все это время был связан с наркотой?

Она подходила к скверу. Август в самом расцвете. Слепящее солнце. Утомленные птицы. Воздух, наполненный теплом. Природа словно избавлялась от остатков лета, выбрасывая его на прилавок много и по дешевке. Лето! Спешите купить! Распродаем со склада! Оптом! В ожидании новой коллекции!

Насте же было зябко. Мысли о предстоящем разговоре сводили ее с ума.

Иван сидел на скамейке со стороны Малой Бронной улицы. Сразу на первой от Ермолаевского переулка, словно знал, что Настя пойдет пешком и выберет именно такой путь. Женщина сразу заметила его спину. Он сидел вполоборота, словно смотрел в сторону воды.

Настя машинально замедлила шаг то ли для того, чтобы оттянуть наступление встречи и трудный разговор, то ли для того, чтобы восстановить дыхание и усмирить нахлынувшие эмоции.

Когда она подошла ближе, то заметила, что Иван сидит в наушниках и медленно раскачивает головой, будто слушает «Времена года» Вивальди. Почему «Времена года»? Потому что Самсон любил Вивальди. В минуты нахлынувшей романтики он, как любой эгоцентрист, хотел, чтобы его эмоции разделили присутствующие. Всегда ставил Вивальди. Он находил его музыку в интернете, включал телефон на полную громкость и, чуть ли не хватая за лацканы каждого из тех, кто был рядом в этот момент, просто заставлял послушать. Настя была уверена: Иван по привычке, навязанной ему боссом, слушает классику.

Она тихо подошла, положила ладонь на его плечо в пиджаке из сирсакера. Слегка наклонилась и спросила:

– Вивальди?

Вопреки ее ожиданиям Иван даже не вздрогнул. Он как будто ждал подобного поступка с ее стороны, спокойно вытащил из уха один наушник и, не поворачивая головы, ответил:

– Нет. Моргенштерн. «Аристократ». Хочешь послушать? – Он развернулся к ней лицом и снисходительно улыбнулся.

Настя отрицательно покачала головой.

– Не люблю собачий лай.

– Ну, знаешь… – Иван прищурил глаза. – Кому лай, а кому голос поколения.

Женщина кивнула на скамейку.

– Я присяду или прогуляемся?

Иван неспешно убрал беспроводные наушники в футляр и протолкнул его в карман джинсов.

– Давай вначале прогуляемся, а там решим.

Пока Иван совершал свои нехитрые действия, Настя подумала о том, чем вызвано ее напряжение. Ей, конечно, не нравилось поведение Ивана. Прежде безропотно исполнявший указания, он вдруг превратился в человека, который не соответствует ожиданиям. Она словно почувствовала, что Иван перестал видеть в ней авторитет, хотя, по ее убеждению, она должна была для него такой оставаться. Ведь она жена его босса. Пусть и мертвого, но босса. Раньше Настя всегда ощущала такое отношение к себе. Сейчас почему-то нет.

Некоторое время они шли молча рядом. Иван шел со стороны пруда и смотрел на воду. Настя нервничала, но не хотела этого показывать. Она понимала, что длительной паузой Иван играет с ней. В конце концов не выдержала и начала разговор первой.

– Ты будешь любоваться природой? – раздраженно спросила она. – Или все-таки начнешь говорить о том, зачем мы встретились.

Иван остановился, повернулся к ней лицом. Настя тоже вынуждена была встать. Она машинально закрылась руками и ладонями провела по плечам, будто пытаясь согреться.

– Я не хочу, чтобы ты думала, будто я собираюсь тебе навредить, – начал Иван.

Женщина попыталась изобразить снисходительный взгляд, но понимала, что только выдает этим свою нервозность.

Иван уверенно взял ее за плечи. Настя опустила глаза. Попыталась отстраниться, но остановила себя.

– Что ты хотел мне рассказать?

Иван развернулся и снова зашагал. Настя пошла рядом, отставая на полшага.

– Помнишь, Самсон рассказывал историю о Джованни? – спросил он. – Компаньон твоего мужа, который потом кинул его на деньги и подставил под федералов в Штатах.

Женщина, не замедляя шаг, бросила взгляд в сторону Ивана.

– Ты и про федералов знаешь? – Настя думала, что эта история известна только ей.

– Конечно. Твой муж всегда доверял мне.

– Допустим. Что дальше? – поторопила она.

– Лет пять назад Джованни вышел на него под другим именем. Как итальянский бизнесмен Алдо.

– Мне не говорил об этом, – медленно, словно размышляя, произнесла Настя.

– Он и мне не сразу сказал, если это тебя утешит.

Настя поморщилась от нагловатости Ивана. Теперь он ставил их на одну ступеньку открыто.

– И?..

– Попросил его познакомить с нужными людьми. Ты же знаешь, у Самсона их было много. Их в организации много. По всей стране. Лучше не придумать для сетевого бизнеса.

Настя подумала, что Иван медлит, чтобы показать свою значимость.

– А ты не мог бы излагать побыстрее. С кем? Зачем? Как? И главное, что ответил на его просьбу Самсон? – раздраженно заговорила она. – Он сдал его? Джованни точно в розыске Интерпола.

Мужчина довольно хмыкнул, словно потешаясь над Настей.

– То есть ты думаешь, что Самсон вот так просто пойдет и вывалит фээсбэшникам всю информацию о крупном игроке на рынке кокаина?

Настя резко остановилась и развернула Ивана лицом к себе. Вплотную приблизилась, уставившись в наглые глаза. Она буквально кипела от гнева. Женщина была ниже его на голову и смотрела снизу вверх. Понимала, что выглядит нелепо, но не могла остановиться.

– А что в этом плохого? Ответить предателю тем же и избавить мир от злодея.

Иван растянул губы в злобной улыбке. Он как будто отстаивал свои права на равенство с Настей.

– Ничего, – ответил он. – Вот только Самсону пришлось бы рассказать о своем участии в процессе. Россия – это не Америка, тут сделка со следствием может быть только по телевизору в голливудских фильмах. Его бы закрыли так надолго, что может быть и безвозвратно. Ты бы этого хотела?

Настя отстранилась и потупилась.

– Нет, – прошептала она.

– Мы знаем, если бы ты даже костьми легла, твой муж все равно бы сделал по-своему. Он сам не хотел возвращаться в прошлое, потому что у него были ты и Нежа. Но обстоятельства так складывались.

Настя заставляла себя держаться спокойно, но все равно чувствовала напряжение в плечах.

– Это он сам тебе сказал?

– Нет. Но я понимаю, почему он всего не рассказал тебе.

Настя помолчала, положила ладонь на плечо Ивану.

– Ты знаешь, я не думала, что он настолько откровенен с тобой. Самсон, хоть и казался на первый взгляд болтливым хвастуном, никогда ничего никому не говорил до конца.

– Даже тебе?

– Как видишь, – грустно усмехнулась женщина. – Рассказывай дальше, – попросила она.

Иван понимающе кивнул.

– Дальше он стал бояться за свою жизнь. И за вашу тоже.

Настя удивленно посмотрела на него.

– Ему угрожали?

Иван пожал плечами.

– В открытую нет, но Самсон знал этих людей. Если что, вы всегда были под охраной. В смысле, до самого его убийства. А потом охрану сняли. Самсон предупреждал меня, что такое может случиться. Просил позаботиться о тебе.

– Я никогда никого не замечала. Я бы точно знала, если бы к нам был кто-то приставлен.

Иван, предлагая сесть, указал на скамейку, у которой они остановились.

– Он не хотел тебя волновать.

Присев, женщина сгорбилась. Облокотилась на колени. Подбородок положила на ладони.

– Да уж, – произнесла она сквозь пальцы. – У него получилось.

– Джованни нашел кого-то из приближенных к Самсону. Ну, ты знаешь структуру нашего общества. В общем, мы стали одним из звеньев в цепочке торговли. Ну… не именно мы, а наше общество «Добро и Свет».

– Самсон знал? – все так же, сквозь пальцы, спросила женщина.

Иван вздохнул:

– Я бы сказал, очень уверенно догадывался.

– То есть он уже ничем не руководил?

Иван отрицательно покачал головой:

– Ну почему же. Он был лицом организации, ее идейным вдохновителем. Для него ничего не изменилось. Все те же почет, уважение и признание, отчисление крупных сумм на банковские счета. Но в целом да, ты права. Не руководил. Он боялся в последнее время, что его уберут за ненадобностью. Оставят о нем светлую память.

– И?

– И вел записи, где рассказывал обо всех своих подозрениях. Он понимал, что в схеме теперь завязаны люди сверху. Никто ему теперь ничего не отдаст. Никогда не поверит его благим намерениям. Сказал, чтобы я обнародовал записи, если с ним что-то случится.

– Где теперь эти записи? У тебя?

Иван развел руками.

– Нет. Самсон не отдавал их. Никто даже не знает, на чем они записаны. Но их ищут.

– Кто?

– Люди из «Добра и Света».

Настя вдруг всплеснула руками.

– Ты их искал в сейфе? Все разговоры про устав общества с ограниченной ответственностью – это все для отвода глаз? Так?! – возмутилась она.

– Так. Эти записи – теперь для тебя угроза. Люди, о которых писал Самсон, боятся, что ты в курсе дела. Считают, что записи у тебя. – Иван прямо посмотрел на нее.

– Почему ты мне сразу не сказал?

– Ты считаешь, я тебе должен был это рассказать в морге? Или вчера дома, когда ты сидела, обнявшись с урной? В какой момент я должен был это сделать? – спокойно спросил Иван.

Настя вдруг поняла, в какой опасности она находится. При этом не может ничего доказать. Она не знает ничего о записях. Не в состоянии никуда обратиться за помощью. Вряд ли ей дадут спокойно уехать из страны.

– Постой. Если тебе Самсон доверял, значит, он должен был рассказать, где находятся данные. А у тебя нет такой информации. Ты пытался залезть в сейф. Искал. Если бы знал, нашел сразу. Как он мог оставить кучу компромата, доверив его тебе, и не сказать, где он? Как он мог не видеть того, что происходит у него под носом в «Добре и Свете»? Это вообще путаница какая-то! Халам-балам! Ты с ними заодно?!

Настя чувствовала, что впадает в истерику, но не могла остановиться. Она пыталась сдержать волну накатившей смеси из страха и злости, которая вырывалась наружу беспорядочными вопросами и хаотичными движениями рук, но не могла справиться с собой.

– Остановись! – громко сказал Иван.

Женщина резко замолчала. Положила ладони на колени. Уставилась на пруд.

– Действительно, может так показаться. Но послушай, – Иван старался говорить тихо и размеренно, – Самсон не сразу мне все рассказал. Я первый пришел к нему с вопросами.

Настя не шевелилась, молчала.

Иван продолжал:

– Однажды в Челябинске, на собрании второго колена, я случайно стал свидетелем разговора двух местных чиновников. В комнате уединения они сидели и обсуждали поставки от друзей из Европы. Дело привычное. На высших собраниях люди часто обсуждали деловые вопросы. Ну, а чиновник-бизнесмен – это хоть и незаконно, но удивления не вызывает. Они обсуждали, что товар на этот раз пойдет с Дальнего Востока. Тоже понятно. Какие-то европейские заводы в Китае. Дальний Восток. Все неплохо звучало. Но потом один из них стал рассуждать, что прошлая партия разошлась быстро и, видимо, благосостояние у народа повысилось, раз есть деньги на такой порошок.

Настя медленно развернулась к нему лицом. Она вдруг поняла, что если не будет никому доверять, то сама не сможет справиться с ситуацией. А доверять было некому, кроме человека, который сидел напротив и которого она, как оказалось, так плохо знала.

– И часто ты так случайно становился свидетелем разговоров?

Иван кивнул с серьезным выражением лица.

– Я был правой рукой твоего мужа. Ушами, глазами и иногда шеей.

– Проходил мимо и случайно подслушал?

Словно показывая, что терпелив, Иван глубоко вздохнул:

– Нет. Но это другой разговор. В общем, я пришел к Самсону и рассказал ему о своих подозрениях. Я подумал о наркотиках, как ты можешь догадываться. Сначала он попытался шутить. Потом наорал на меня. А затем рассказал историю с Джованни. И сказал, что подозревает, его бывший компаньон давно получил то, за чем приходил к нему. Тогда он попросил меня наблюдать за происходящим. А почему меня? Потому что он оказался один. Он никому не мог доверять в такой ситуации. Поэтому ему ничего не оставалось, как довериться мне. Человеку сложно выжить в одиночку.

Настя закусила нижнюю губу. Придавила ее несколько раз зубами, словно заставляя себя согласиться с чем-то.

– Да. Я его понимаю, – прошептала она.

– Что, прости? Я не расслышал, – прищурился Иван.

– Ничего. Продолжай.

– И еще, я постараюсь всегда быть на связи. Но если я исчезну на какое-то время, не волнуйся. – Иван старался говорить мягко, словно боялся еще сильнее напугать женщину.

Настя равнодушно кивнула.

– Мне кажется, за мной следят. Не доверяй Измаилу. Возможно, он попытается выйти на связь с тобой. Вообще избегай каких бы то ни было новых знакомств и посторонних тебе людей.

При словах об Измаиле женщина невольно напряглась. Она вспомнила сверлящий взгляд этого человека и его странное рукопожатие тогда. В морге.