Текст книги "Переносная дверь"

ГЛАВА ВТОРАЯ

Сегодня секретарь на рецепции была другая. Когда Пол приходил на собеседование, за стойкой сидела кареглазая красавица брюнетка, которой он испугался так, что он чуть не забыл свою фамилию. Сегодня ее место занимала столь же красивая пепельная блондинка с сапфировыми очами.

– Пол Карпентер, не так ли? – спросила она, одарив его улыбкой, которая вполне подпадала под статью «нарушение приличий в общественном месте». – Мистер Тэннер хотел бы видеть вас у себя в кабинете немедленно.

Хватило бы и одной улыбки. Обычно подобные девушки улыбались ему из-за толстого стекла телеэкрана, как правило, пытаясь всучить кондиционер для волос. В сочетании с кошмарной новостью, что ему нужно с кем-то встретиться, предположительно с одним из Великих и Ужасных Партнеров (и это прежде, чем он сможет выкроить пару часов, чтобы успокоиться и подготовиться к испытанию) такого ему не снести.

– Угу, – сказал он. – Да, спасибо. (Кстати, а как она узнала, кто он?)

– Как пройти, знаете?

Как пройти? О чем она говорит?

– А... – протянул он. – М-м-м... Извините.

Она немедленно перешла в наступление:

– Налево по коридору, через пожарную дверь и направо, потом на два пролета вверх, снова повернете направо, пройдете через комнату с ксероксом, повернете налево, вторая дверь по правую сторону. Ошибиться невозможно.

В этом утверждении заключалась как минимум одна бесстыдная ложь. Запомнил он ровно до «через пожарную дверь», но все равно сказал:

– Спасибо.

– Если потеряетесь, просто спросите.

– Ладно.

– Кстати, меня зовут Карен, – сказала она, поднимая телефонную трубку. – Приятно было познакомиться.

– Да, – ответил он. – Мне тоже. – И порскнул из приемной, как заяц.

Здание было большое, а такую планировку можно найти разве что в лабиринте Хэмптон-корт, будь он спроектирован Повелителями Времени. В какой-то момент Пол очутился в подвале: через толстые зеленые панели в потолке ему видны были подошвы прохожих. Некоторое время спустя он открыл дверь и шагнул на плоскую освинцованную крышу. Хуже всего было, когда он протиснулся в дверь, которая, по его расчетам, должна была вывести на площадку четвертого этажа, но на деле открылась в огромный зал заседаний совета директоров с портретами по стенам, где вокруг стола сидели два десятка мужчин. Извинившись, он поспешил ретироваться, но прежде они разом повернулись к нему в креслах-вертушках и недоуменно уставились. К другим открытиям относились две уборные, кухня размером с площадь Эрлз-корт, стенной шкаф с канцелярскими принадлежностями, от пола до потолка забитый чистящими лентами для пишущих машинок, и дверь, открыв которую, он уткнулся в гладкую кирпичную стену.

«Просто спросите», – посоветовала секретарь. Легко сказать, но (если не считать мафиозной сцены в зале совета директоров) здание казалось пустынным. Как странно, думал он, зачем снимать здание таких размеров, если у вас нет сотрудников, которые бы в нем работали. Воображение как раз рисовало Полу его собственный прислоненный к стене скелет, когда, завернув за угол, он наткнулся на нечто крайне плотное, которое оказалось одним из партнеров с собеседования, а именно низеньким широкоплечим мужчиной с огромной черной бородой.

Первым оправился Черная Борода, что неудивительно, поскольку он состоял как будто из одних крепких мускулов.

– Ага, – сказал он, как решил Пол, с польским акцентом, – мистер Карпентер. И как вам нравится ваш первый день у нас?

Пол мгновение смотрел на него молча, а потом у него вырвалось:

– Прошу прощения, вы не мистер Тэннер?

Черная Борода нахмурился, точно его только что смертельно оскорбили, а потом рассмеялся:

– Господи боже мой, конечно, нет. Позвольте представиться, Казимир Сусловиц. – Он протянул лапищу, на которую мог бы приземлиться боевой вертолет «Си Кинг». Пол приготовился к костоломному рукопожатию, но его не последовало. – Кабинет Денниса Тэннера... А, лучше я сам вам покажу дорогу. Пока к нашим коридорам не привыкнешь, тут можно слегка заблудиться.

– Спасибо, – ошарашено ответил Пол. – Если вы уверены, что вас это не затруднит.

– Нисколько, – проговорил мистер Сусловиц. – Идемте.

И он бодро припустил по коридору, так что Полу пришлось вприпрыжку бежать следом, стараясь при этом не наступать на пятки своему провожатому.

– На самом деле, – бросил через плечо мистер Сусловиц, когда они пробегали мимо второй уборной, – у меня есть идея. Пришлю-ка я вам карту. Как вы думаете, вам это поможет?

– О да, несомненно! – обрадовался Пол. – Большое спасибо.

– Нет проблем, – весело отозвался мистер Сусловиц. – Уверен, через пару дней вы и с закрытыми глазами придете куда нужно; но для начала – карта. Моя секретарь принесет вам ее после ленча.

Что ж, подумал Пол, этому, пожалуй, стоит порадоваться – если, конечно, после разговора с мистером Тэннером он сумеет найти то место, где ему полагается быть. Не в первый уже раз он заметил, как здесь жарко. Под мышками свербило от пота, хотя в этом, возможно, была повинна беготня вверх-вниз по десяткам лестниц в теплом пальто.

– Ну вот мы и пришли, – внезапно объявил мистер Сусловиц, резко тормозя перед одной из четырех совершенно одинаковых дверей. – Постойте-ка, я вас представлю.

Резко стукнув в дверь, он рванул ее на себя с такой силой, что дерево просто завибрировало.

– Деннис, – сказал он, громоздясь в дверях и загораживая от Пола комнату, – пришел мистер Карпентер.

– Самое время, – донесся голос из-за туши поляка. Судя по акценту, мистер Тэннер был австралийцем. – Ему следовало быть здесь двадцать минут назад.

Развернувшись, мистер Сусловиц улыбнулся Полу и трусцой удалился в конец коридора. Пол набрал в грудь воздуха и переступил порог.

Мужчину за письменным столом он узнал тут же. Раз увидев, такого уже не забудешь. Это было то самое высушенное сублимацией дитя с глазами, как точки от акупунктуры. «Замечательно», – пробормотал Пол себе под нос и прошел несколько шагов до стола.

Воздух в комнате был сизым от дыма, и Полу понадобилось несколько мгновений, чтобы хоть что-нибудь разобрать. За гигантским столом он видел только голову мистера Тэннера, походившую на гротескное пресс-папье поверх горы кирпично-красных папок.

– Заблудились? – спросил мистер Тэннер.

– Да, – честно признался Пол. – Извините. Мистер Тэннер пожал плечами:

– Сдвиньте это все и садитесь.

Пол снял с узкого пластмассового стула десятифунтовую гирю из папок и сел. Туман сигарного дыма немного развеялся, и он почти разглядел два десятка фотографий в рамках по стенам – сплошь портреты, подписанные такими потрясающими знаменитостями, что даже Пол о большинстве слышал. Еще тут красовались втиснутые между фотографиями предметы, неприятно напоминающие коллекцию томагавков – каждый в собственной стеклянной витринке с аккуратно напечатанным ярлычком.

Мистер Тэннер улыбнулся. Зубы у него были редкие, а некоторые – почти заостренные.

– Заблудиться на лестницах – не слишком удачное начало, – сказал он. – Тем не менее... – Он потушил недокуренную сигару и тут же раскурил новую. – Но к делу. Вот ваш контракт о найме. – Он подвинул Полу две пачки отпечатанных листов, чуть тоньше Библии или «Властелина Колец» в одном томе. – Если хотите сидеть тут все утро и в нем копаться, дело ваше. С другой стороны, можете просто подписать оба экземпляра на последней странице, где я проставил ваши инициалы карандашом, и сэкономить нам обоим массу времени.

Пол подписал (чернила в его ручке кончились, и мистер Тэннер без единого слова дал ему другую) и подвинул пачки назад. Поставив свою закорючку, мистер Тэннер толкнул один экземпляр ему, другой бросил в глубокий ящик, который запер на ключ.

– С этим покончено, – сказал он. – Далее. Полагаю, вам хочется знать, чем вы, собственно, будете заниматься.

– Да, – сознался Пол. – Пожалуйста.

– Ладно. – Мистер Тэннер выпустил в его сторону облако дыма. – На самом деле все довольно просто, даже немного скучно. Подшивка документов. Ксерокопирование. Сопоставление. Скрепление отчетов. – Тут он по какой-то причине рассмеялся, точно это была гадкая шутка. – Приносить и уносить. Франкировать письма. Заваривать чай. Как, по-вашему, справитесь?

Пол кивнул:

– Разумеется, я приложу все усилия.

Мистер Тэннер насмешливо поглядел на него:

– Вот молодец. Как бы то ни было, через полгода или около того мы скова за вас возьмемся, посмотрим, есть ли от вас какой-то толк, и оттуда будем решать. Согласны?

– Хорошо, – сказал Пол. – И... м-м-м... спасибо, что взяли меня.

Это только вызвало новый смешок мистера Тэннера.

– Ничего сложного тут нет. Делайте, как сказано, не путайтесь ни у кого под ногами, и мы прекрасно поладим. Хорошо. – Подняв трубку телефона, он пробормотал в нее что-то неразборчивое. Потом повернулся к Полу: – Моя секретарь отведет вас в кабинет, где вы будете работать. Нельзя, чтобы вы снова потерялись, а то мы так до Троицы вас не найдем. Еще вопросы есть?

– В общем, нет.

– Ну, кое-что я вам все равно скажу. Мистера Сусловица можете называть Каз, а мистера Червеубивца – Дитрих или, если вам так захочется, – Рик, хотя полагаю, что не захочется. Но Хамфри Уэлс – всегда мистер Уэлс, Тео Ваншпее – профессор Ваншпее или профессор, Джуди Кастельбьянко – всегда графиня, и никак иначе, если вам дорога жизнь. И разумеется, мистер Уэлс-старший Дж. В., это без вопросов. Я откликаюсь на все что угодно, кроме Фидо, хотя должен сказать, что панибратства не жалую. На мой взгляд, оно превращает офис в одну большую говорильню в утреннем ток-шоу. Бенни Шамэуя в кассе можете звать, как, черт побери, пожелаете, он вообще вас не заметит, если только вы не предъявите подписанную розовую квитанцию в трех экземплярах. Как вы будете называть секретарш, дело ваше и вашей совести. Ага, вот и Кристина, она покажет вам дорогу. На ближайшие полгода она ваш непосредственный начальник, но не бойтесь, она, если и кусается, то обычно не до крови.

Мгновение спустя дверь открылась, и вошла энергичного вида женщина средних лет. Поскольку для мистера Тэннера он, по всей видимости, перестал существовать, Пол тихонько пробормотал: «Спасибо», – и последовал за будущей начальницей.

– Итак, – сказала она, как только за ними закрылась дверь, – вы Пол Карпентер. Меня зовут Кристина.

– Приятно познакомиться, – смущенно отозвался Пол.

– О, так все говорят, – весело откликнулась она и следующие пять минут, пока он плелся за ней по одним коридорам, по другим коридорам, вверх-вниз по лестницам, за угол по коридору и (если он не ошибся) дважды через одну и ту же лестничную площадку, она залп за залпом обстреливала его информацией, ни разу не оглянувшись.

– Ваше обозначение будет ПАК. В обычных условиях было бы ПК, но одна ПК у нас уже есть, Паулина Карч в бухгалтерии, а поскольку второго имени у вас нет, в середину мы вставили "А". Туалеты на третьем этаже – только для партнеров, за исключением чрезвычайных ситуаций. Никогда не выключайте никаких компьютеров, иначе нам придется вызвать Бейзинстока, а никто вам за это спасибо не скажет. Перерыв на кофе – с одиннадцати до четверти двенадцатого, на ленч – с часу до двух, входная дверь запирается, поэтому, если будете выходить, ничего не забудьте. Марсель и Трейси будут для вас печатать, если у них не окажется других дел, а если письма или бумаги, которые подготовите сами, будете отправлять на лазерный принтер на втором этаже, бумагу там заедает, поэтому над ним надо стоять. Ключи от кладовой на рецепции, и бога ради, не забудьте, что они у вас, и не унесите с собой домой. Скрепки и резинки в зеленом стенном шкафу на третьем этаже, блокноты, карандаши и перьевые ручки – на закрытом складе, но за них надо расписываться. За авторучками придете ко мне. Чтобы позвонить в город, наберите "9", и если будете пользоваться длинным степлером, позаботьтесь положить его туда, откуда взяли. Мистер Уэлс кофе пьет с двумя кусочками сахара, чай – с одним, профессор Ваншпее никогда не доливает молока, у него непереносимость к лактозе. Кабинет у вас маленький, один на двоих еще с одним новым клерком, раньше там была вторая комната для собеседований, но сырость там хроническая, поэтому сомневаюсь, что вы подолгу будете там находиться. Все ясно?

– Да, – кивнул Пол.

Из вышесказанного он ничего не запомнил и был стопроцентно уверен, что по ходу дела ничего не заучит, во всяком случае, без больших мучений и позора. В общем и целом, решил он, честное слово, жаль, что его не допустили переворачивать гамбургеры в закусочной. Но одно до него все же дошло.

– Какой второй новый клерк? – спросил он.

– Что? Ах да, Софи. Милая девушка, она вам понравится. Вот тут шкаф для щеток, мы в нем храним все подшивки «Файнэншнл тайме». Там же блокнот, в котором распишитесь, если вам понадобится какую-то взять.

Это ему напомнило: он, честное слово, собирался на какой-нибудь стадии кого-нибудь спросить, а чем, собственно, занимается «Дж. В. Уэлс и К°», но пока случай все никак не представлялся. Он подумал, не задать ли этот вопрос Кристине, но решил, что лучше не надо.

– Ну вот, мы и пришли, – внезапно объявила Кристина, прерывая подробное описание системы нумерации архивных папок. – Ваш новый дом вдали от дома.

Толкнув дверь, она ворвалась внутрь. Пол же застыл на пороге и стоял совершенно неподвижно, словно стиральная машина, которой отрубили ток.

Причиной такой бурной реакции была не сама комната: обычное почти квадратное помещение, ограниченное четырьмя выкрашенными белой эмульсионной краской стенами, довольно пыльным натяжным потолком и покрытым очень старым ковролином полом, в середине стоял деревянный стол, рядом два простых стула, у стены – обшарпанный зеленый архивный шкаф. Огорошило его как раз то, что было на одном из стульев.

– Это Софи, – продолжала Кристина, по всей видимости, не заметив, что Пол изображает соляной столп на пороге. – Ей удалось попасть сюда вовремя, – добавила она. – Вы оба подождите пока здесь, через пару минут кто-нибудь придет и скажет, что вам делать. В первую среду каждого месяца у нас учебная пожарная тревога, на двери будет объявление, куда в таком случае идти.

Полу удалось вовремя убраться с ее дороги, когда она вылетела из комнаты. Дверная ручка ударила ему по пояснице, но он это едва заметил.

– Вы, – проговорила худая девушка. «Скажи же что-нибудь», – велел себе Пол.

– Да, – ответил он.

«Есть два выхода из положения, – решил Пол. – Я могу и дальше стоять тут, как стартрековский Энт в криогене, или я могу сесть». Он остался на месте.

– Вы все еще в пальто, – сказала худая девушка.

– Правда? Ах да.

Он стащил с себя пальто, которое вдруг почему-то превратилось в сложную конструкцию. Одна пуговица оторвалась, упала, отскочила от носка его ботинка и закатилась под стол. Уронив пальто на пол, он нагнулся и попытался повесить на спинку стула. Пальто соскользнуло. Пол оставил его лежать.

– Значит, вы получили место? – спросил он.

– Да.

– И я тоже. – «Ладно, – пообещал он самому себе. – Сейчас я заткнусь».

Повисло долгое хрупкое молчание. У Пола начала затекать левая нога. Он задался было вопросом, а что в самом деле ему мешает (за исключением иголочных и булавочных уколов, конечно) выйти из здания и никогда больше не заходить в этот район Лондона. Да, конечно, он подписал контракт, но станут ли они трудиться, подавая на него в суд? Скорее всего нет.

– Вы виделись с мистером Тэннером? – спросил он. «Да, знаю, – сказал он самому себе. – Я обещал. Но еще десять минут этого жуткого молчания, и мозги у меня закипят и выльются через уши».

Худышка кивнула:

– Ужасный человек.

– Он вам не сказал, чем они, собственно, тут занимаются? На сей раз она покачала головой:

– Вы его спросили?

– Нет.

– А следовало бы.

– Полагаю, рано или поздно мы это узнаем. Она нахмурилась:

– Надеюсь, что нет. Иначе мы будем выглядеть очень глупо.

Иголки и булавки перекинулись на правую ногу. Для равновесия он оперся рукой о стол и попытался не шевелиться.

Она сидела, чуть подавшись вперед на стуле, сложив на коленях крошечные ручки. Чем-то она напомнила Полу картину, которую он однажды видел: там был изображен человек, двадцать лет проведший в американской камере смертников. Где-то в отдалении звонил телефон. Все звонил и звонил, но никто не брал трубку.

– Большое у них тут помещение, – сказал Пол.

– Хм.

– Тот поляк обещал прислать мне карту. Очень на это надеюсь. Я вконец заблудился, только пытаясь найти кабинет Тэннера.

Девушка поглядела на него с умеренным презрением:

– Вот как?

– Но, с другой стороны, – продолжал он, – я всегда плохо ориентировался в пространстве. Мама говорит, я мог бы заблудиться в коробке из-под обуви.

– Правда?

Ноги резко закололо, он поморщился.

– А у вас, – спросил он, – есть братья и сестры?

– Да.

Прошло приблизительно тысячу лет. Потом она нахмурилась и сказала:

– Почему бы вам не сесть, а не стоять как соляной столп?

– Я... – «Нет, – подумал он, – даже не пытайся объяснить, просто опусти на стул пятую точку».

Он сел, слабо охнув, когда задел левой ногой за ножку стула, и огляделся в поисках окна, куда можно было бы уставиться, однако такового не обнаружилось.

– Вам не сказали, почему вы получили это место? – внезапно спросила худая девушка.

– Нет, – ответил Пол. – А вам?

– Нет.

– Если помните, я был стопроцентно уверен, что его получит Щенок, – сказал он.

– Кто?

– В приемной был один тип, очень похожий на щенка.

– Разве?

"Пожалуйста, – подумал он, – ну, пожалуйста, придите кто-нибудь с какой-нибудь работой и спасите меня! Кажется, я уже больше не вынесу... "

– Извините, – сказала худая девушка.

– Простите?

– Извините, – повторила она, пристально глядя на свои обкусанные ногти. – Боюсь, я не слишком приятный человек.

Ну что на это ответить? К чести Пола, он не стал даже пытаться. «К черту, – сказал он самому себе. – Я не хуже любого другого умею затыкаться. Вот увидишь. Посмотрим, кто окаменеет первым. А кроме того, – утешил он самого себя, – за каждую секунду, какую я тут провожу, мне платят. Во все прочие разы, когда я сидел в каменном молчании с девушками, я делал это бесплатно, в свое свободное время. Так что – уже прогресс, правда?»

(А ирония судьбы в том, что это почти тот самый сценарий, о котором он так часто мечтал: он находит работу и оказывается в одной комнате с девушкой. Веселой милой девушкой, довольно симпатичной, но, упаси Господи, не красавицей, ведь если красавица, у нее уже был бы друг, а какой тогда толк? Если бы каких-то две недели назад мудрая цыганка, посмотрев в хрустальный шар, сказала, что видит, как он сидит в одном кабинете с девушкой, работать с которой ему предстоит неопределенно долго, он завопил бы от радости. Но это потому, что две недели назад самым трудным на свете было придумать, как оказаться в такой ситуации, ведь девушки никогда не бывают одни: они или с подругами, или с какими-нибудь парнями, и, следовательно, так же далеки, как Плеяды или Пояс Ориона. «Только дайте мне шанс, – умолял он небеса, – дайте мне побыть с какой-нибудь девушкой пять минут наедине, и я не промахнусь. Я ведь немногого прошу. Но мне следовало бы заранее знать, – сказал он самому себе, – это как с этой кошмарной работой». Самое худшее наказание – получить желаемое.)

Он поднял взгляд. Худышка смотрела на него искоса, и к ужасу своему Пол понял, что она каким-то образом знает, что у него на уме. "Нечестно! – возопил про себя он, а потом постарался побыстрее прогнать эту мысль, лишь бы девушка ненароком ее не увидела. – «Все равно это не имеет значения», – солгал он самому себе.

Наконец небеса смилостивились, дверь открылась, и вошла маленькая, похожая на мышку женщина в больших очках. В руках у нее была гора зеленых папок.

– Здравствуйте, меня зовут Джулия. – Это ее как будто совсем не радовало. – Я секретарь мистера Уэлса.

Пол подумал, что ему следует встать, но только сказал:

– Здравствуйте.

Худышка не шелохнулась.

– У меня для вас работа, – продолжала Джулия, сваливая папки на стол между ними. – Просмотрите бумаги и рассортируйте их в хронологическом порядке. Спешки особой нет, – печально добавила она, – поэтому не торопитесь, а если что-нибудь не поймете, приходите ко мне.

Она удалилась, не дав Полу шанса хоть что-нибудь сказать, впрочем, и сказать-то ему было нечего. Он поглядел через стол на худую девушку: та уже делила папки на две стопки.

В папках оказались толстые кипы распечатанных на принтере таблиц: нагромождение колонок цифр с проставленной в верхнем правом углу датой. Нужно ли говорить, что все бумаги лежали вразнобой. Перелистнув содержимое первой папки, Пол попытался понять, а что, собственно, содержится в таблицах, спрашивая себя, как лучше всего взяться за работу. Подняв взгляд, он увидел, что худая девушка уже разложила свою кучу на пять или шесть аккуратных стопок и разбрасывает таблицы из лежащей у нее на коленях груды, точно карты сдает.

– Это просто, – сказала она, не поднимая глаз. – Каждая стопка – месяц. Как только рассортируешь на месяцы, останется только разобрать по дням. Потом можно будет сложить все и убрать в папки.

«Ух ты, – подумал Пол. – Да, и впрямь неплохая идея».

– Спасибо, – сказал он вслух. – Я сейчас попробую по-вашему.

– Делайте как хотите, – отозвалась она.

По сравнению с сидением в молчании это было уже кое-что. И все равно Пола бесило, что он никак не может сообразить, что в таблицах. Это могли быть табели или счета, данные спектрографического анализа образцов минералов, накладные или показания радиотелескопа, Индекс Розничных Цен или сложнейшая система букмекерских квитанций, или же это было совершенно бессмысленное, искусственное надуманное задание, проверка на интеллект, призванная оценить умение считать и сноровистость. Нет, разумеется, ему наплевать, но почему-то все равно не давало покоя. Что бы это ни было, спертый запах сигарного дыма позволял предположить, что на какой-то стадии таблицы прошли через руки мистера Тэннера, но это тоже ни о чем не говорило.

И все же, гадая, чем могли бы быть эти дурацкие листы, Пол отвлекся от монотонного занятия и очень скоро сообразил что вот-вот закончит. Аккуратно сложив стопки в папки, он поднял взгляд. Худая девушка сделала свою долю лишь на треть. Это его удивило.

– Могу я вам помочь? – предложил он.

– Нет, спасибо, – ответила она. – Я сама справлюсь. «Ну и поделом тебе», – подумал он. Однако затевать ссору как будто не стоило, поэтому он только кивнул и вернулся к первой папке. Где-то в подсознании силился родиться – точно слабенький цыпленок проклевывался через титановую скорлупу – вывод о том, чем же были эти треклятые таблицы.

«Будь последовательным», – приказал он самому себе. Начинать надо с очевидного. Самая ранняя распечатка – полугодовой давности, самая поздняя датирована вчерашним днем. Перед ним – пять стопок, еще пять – перед худой девушкой. Спросить у нее напрямую Пол боялся, но скорее всего распечаток за октябрь нет ни там, ни там. На то мог быть ряд причин, начиная с поломки компьютеров, которая вывела из строя систему на четыре недели, и все цифры за октябрь были потеряны. Далее сами цифры. Они варьировались от самых маленьких (0, 84) до огромных (4 667 863, 87), что, вероятно, исключало показатели уровня осадков или заявки на наличные выплаты; если речь шла о деньгах, то об очень больших. Особого порядка в них тоже как будто не наблюдалось. Пол сравнил распечатки за семнадцатое число каждого месяца, но не нашел в них ничего общего (впрочем, все его познания в статистике и математике вообще мог бы зазубрить головастик). На каждый день приходилось по несколько распечаток: на одни – только по две, на другие – до двадцати. Но никакой день в месяце не казался более напряженным, чем другие, – от этого подхода тоже толку не было. В общем, все выглядело как головоломка, которая становится тем сложнее, чем больше о ней думаешь. Пол нахмурился. Может, зашифрованные сообщения? Если каждая цифра каким-то образом заменяет букву алфавита...

Тут без стука вошла Джулия – с еще одной грудой папок.

– Закончили? – спросила она.

Худая девушка виновато подняла взгляд:

– Нет. Это я виновата. У меня не слишком хорошо получается.

Джулию это как будто не слишком расстроило.

– Что ж, – сказала она, – вот вам еще. Как я и говорила, спешки нет никакой. Работайте вдумчиво.

Ну, конечно, Джулия знает, что это за дрянные бумажки. Скорее всего она даже не рассердится, если он ее спросит, а если рассердится, то в худшем случае его уволят, а такая ли уж это будет катастрофа? Но Пол не смог заставить себя открыть рот, и секретарша ушла, пока он искал за моральным диваном остатки своей потерянной храбрости. А еще – прежде чем он успел ее остановить – худая девушка честно поделила новую гору и половину прибавила к своей задолженности. Работать с ней будет просто песня, это сразу понятно. Но все же...

– Я могу сделать и еще немного, – начал он. – Почему бы нам...

Она наградила его взглядом, которым можно резать бекон.

– Спасибо, нет. Я, может, медлительная недотепа, но как-нибудь справлюсь.

Пол не пытался возразить – приблизительно так никто в здравом уме не пытается пожать лапу медведю-гризли, – а только подвинул к себе кипу бумаги. Благословенная терапевтическая монотонность нахлынула на него, как вода в пустыне. У него есть работа. За которую он и взялся.

Когда Джулия пришла с четвертой грудой, то исключительно скорбным тоном объявила, что, если хотят, они могут прерваться на кофе. По всей видимости, никто из них не хотел. Худая девушка теперь почти скрылась за баррикадой бумаг и явно вознамерилась не отдыхать, пока не нагонит, а стоило Полу только подумать про комнату отдыха, набитую хорошенькими секретаршами; и про мгновение мертвой тишины, которая неизбежно повиснет, как только он войдет, он тут же пришел к выводу, что не хочет кофе. Без трех минут час Джулия принесла десятую порцию (все еще – ничего за октябрь) и напомнила, что ленч с часу до двух. В одну минуту второго входную дверь запрут, сказала она, поэтому, если кто-то из них хочет выйти... по тому, как она это сказала, она вполне могла обращаться к капитанам Скотту и Оутсу[3]3
  Исследователи Арктики.


[Закрыть]).

– Спасибо. – Пол встал.

Через лабиринт до вестибюля он добрался с несколькими секундами в запасе, секретарь Карен как раз собиралась задвинуть засов толщиной с юное деревце. Накрапывал дождь, пальто он забыл в кабинете, но на свете есть вещи похуже, чем просто промокнуть. Чувствуя себя последним человеком на «Титанике», он выскользнул за дверь и бодрой трусцой припустил по улице.

«И что теперь?» Пабы, кафе и закусочные отпадали, во всяком случае – до первой зарплаты. Ходить под дождем тоже почему-то не хотелось. Иными словами, вариантов не так много, если учесть, что в этом районе почти нет магазинов, где можно послоняться и поперебирать вещи, ничего не покупая. Оставалась еще мелкая проблема голода: он принес с собой черствый сандвич с сыром, но забыл в кармане пальто. Конечно, всегда можно поехать домой и больше не возвращаться, но до этого дело пока не дошло.

– Пол, не так ли?

Он узнал голос, даже не оборачиваясь, хотя, конечно, имени припомнить не мог. Голос принадлежал чемпиону по теннису (или поп-звезде семидесятых, кому что больше нравится). «Вот черт», – подумал он и медленно повернулся.

– Вы у нас первый день, да? – Сегодня чемпион по теннису был облачен в светло-серый костюм от Армани поверх белой рубашки поло, цепочка с когтем осталась прежней. – Присоединяйтесь ко мне на ленч. Тут за углом есть неплохой узбекский ресторанчик: кухня крестьянская, но готовят вполне сносный ковурма плов.

Синдром ежика на трассе: в голове пусто, моторные функции отключаются, и хотя инстинкт самосохранения вопит: «Нет, нет, спасайся!» – кричит он попусту.

– Спасибо, – пробормотал Пол, размышляя про пять фунтов и семнадцать пенсов у себя в кармане. «Ну ладно, – подумал он, – давай рассмотрим светлую сторону». Или этот сумасшедший купит ему ленч, а значит, в плюс идет бесплатная кормежка, или ему придется провести остаток дня, моя посуду с эмигрантами-узбеками. А это определенно на ступеньку выше, чем перебирать бумажки в обществе угрюмой худышки. Кто знает, может, его возьмут на постоянную работу?

Узбекский ресторанчик действительно оказался очень маленьким, поэтому было довольно неудобно из-за того, что туда как будто набилось все население центрального Лондона. На одно блаженное мгновение Пол решил, что спасен, но возле чемпиона по теннису материализовался официант и повел их сквозь толчею к столику в самом углу. Чемпион по теннису что-то проговорил – предположительно, по-узбекски, – а официант многозначительно кивнул и исчез.

– Надеюсь, вы не в обиде, – сказал чемпион по теннису, – я заказал за нас обоих. Думаю, ковурма плов вам понравится. Я человек скучный и потому возьму просто мошки-чири.

Пол пробормотал, дескать, его это устраивает. Буквально через минуту официант появился с двумя чудовищными тарелками желтого риса с кусочками чего-то непонятного и котлом дымящегося зеленого чая. Чемпион по теннису что-то ему сказал, тот расхохотался и снова исчез. Полу пришло в голову, что у него лишь очень приблизительное представление о том, где, собственно, находится Узбекистан: он всегда думал, что где-то в России, но блюдо, стоявшее перед ним, слишком уж напоминало карри.

– Наваливайтесь, – предложил чемпион по теннису. – Разумеется, это не тот ковурма плов, что в Самарканде, но довольно неплохая имитация, пусть даже барбарис вырастили в оранжерее. Запейте чаем.

– Спасибо, – сказал Пол, когда чемпион по теннису наполнил его чашку. За соседним столом семь японских бизнесменов сравнивали галстуки. – Вы очень добры.

Чемпион по теннису улыбнулся:

– Меня зовут Дитрих Червеубивец, но, пожалуйста, зовите меня Рик, меня все так зовут. Как вам у нас нравится?

– О! Отлично, великолепно, – отозвался Пол. – Очень...

Он понятия не имел, что говорить дальше, но чемпион по теннису был поглощен едой: забрасывал в рот рис с кусочками, точно кочегар на пароходе, пытающийся выиграть гонку. В этом он был мастер: ни одно зернышко риса, ни одна изюмина не падали с его вилки, но общее впечатление определенно внушало беспокойство. Пол решил, что это потому, что им нужно спешить, дабы ровно к двум вернуться в офис, и ткнул вилку в желтую гору перед собой. На самом деле оказалось довольно вкусно, и он пожалел, что не в состоянии насладиться незнакомым блюдом.

– И за что посадила вас Джулия? – спросил с полным ртом чемпион по теннису.

Проглотив, Пол выдавил:

– Ум-м.

– Надо думать, за перебирание бумажек. Вот что мне не нравится в нашей маленькой фирме – множество бумажек. Зеленые бланки, розовые бланки, голубые бланки и сотни миль компьютерных распечаток. – Он залпом осушил целую чашку чая. Чашка Пола была такой горячей, что он не решался к ней притронуться. Но чемпион по теннису как будто даже не обжегся. – Тем не менее у нас не все так, положитесь на мое слово. Через полгода, ну через год, вы узнаете, чем мы по-настоящему занимаемся. В зависимости от того, конечно, на чем вы решите специализироваться. Я хочу сказать, дело за вами, идти нужно туда, где кроются ваши таланты. Вот что хорошо в нашем бизнесе: огромный простор для выбора.