Книга: Тощие ножки и не только - Том Роббинс

Молодая художница Эллен Черри вместе со своим мужем отправляется в свадебное путешествие по всей Америке на огромной моторизированной индейке. По пути они спорят об искусстве, жизни, смерти, религии и случайно оставляют в пещере, где остановились на перепихон, носок, ложку и жестяную банку бобов. Носок, ложка и жестянка бобов в свою очередь, поняв, что они лишились хозяев и подружившись с раковиной и посохом, хотят отправиться в Иерусалим, чтобы собственными глазами (а таковые у них имеются) увидеть строительство Третьего Храма. В Нью-Йорке тем временем не затихают страсти в арабско-еврейском ресторанчике, расположенным напротив шта-квартиры ООН. Именно туда вскоре устроится Эллен Черри и именно там Соломее суждено будет исполнить танец Семи Покрывал.

Ну, что я говорил? Сюжет если не запутает вас, то может оттолкнуть от чтения. И это будет главной ошибкой. Потому что, лично по-моему скромному мнению, эту книгу должен прочитать каждый. Роббинс, привычный мне своими абсурдными и смешными романами, в этот раз не просто смеётся над своими персонажами или создаёт мозговыносящий сюжет, а поднимает достаточно важные проблемы, касающиеся каждого человека, и пытается дать, ни больше ни меньше, ответ на самую главную загадку жизни. И делает это с только ему присущей легкостью и изяществом, оперируя самыми неожиданными и смешными метафорами, оборотами речи и комичными ситуациями.

Окуните ломтик хлеба во взбитое яйцо. Это сентябрь - золотистый, мягкий и липкий. Пожарьте хлеб - и вы получите октябрь. Он вкусней, суше, с румяной корочкой. Так вот день, о котором идет речь, пришелся как раз на середину поджаривания тоста. В воздухе попахивает холодным джемом.

Теперь о том, почему эта книга так важна. Есть миф о Саломее, которая, станцевав танец Семи Покрывал, запросила за это голову Ионна Крестителя. Её покрывала, которые она скидывала с себя одно за другим во время танца символизируют наши иллюзии и убеждения. И подобно покрывалу, спадающим на землю, с наших глаз спадает пелена о той или иной стороне жизни. И так до тех пор, пока не упадёт седьмое покрывало, после которого, если верить преданиям, человеку откроётся главная тайна жизни. Саломея у Роббинса – не иудейская царевна, а загадочная 16-летняя девчушка, выступающая в арабско-еврейском ресторане каждую неделю. И, как и эта девушка, готовится показать свой танец, так и Роббинс на протяжении всей книги скидывает с наших глаз те самые покрывала. Раскрывает глаза на суть религии, денег, политики, природы, сексуальности и даже времени.

Он не говорит прямо о том, что религия пудрит людям мозги, что деньги не делают их счастливыми, или что сексуальность не стоит рассматривать только с одной из сторон. Он показывает это на конкретных примерах. Через истории и персонажей, через искусство. То художница, рисующая довольно откровенные или жуткие картины столкнётся с до мозга костей религиозным дядей, то её совершенно лишенный таланта муж вдруг станет известным и популярным на всю страну, заработав денег, то паникующие туристы прострелят жестяную банку, ещё не зная, что ей с пулевым отверстием очень трудно будет добраться до Иерусалима. Даже разговаривающие и путешествующие через всю страну неодушевлённые предметы здесь имеют смысл и излагают куда более умные и адекватные вещи, нежели твердолобые люди.

– ... лицезрение чуда - слишком тяжкое испытание для людей. Для этого они слишком хрупки и нежны. – Что верно, то верно. Две тысячи лет назад одна девственница произвела на свет ребенка. С тех пор люди никак не могут опомниться.

В то время, когда в мире Роббинса творится хаос, когда в Израиле происходят беспорядки, когда ресторан, в котором араб и еврей строят свой бизнес, каждый месяц расстреливают или закладывают бомбы, когда один религиозный фанатик мечтает об апокалипсисе и хочет развязать Третью мировую войну, только и остаётся, что во что бы то ни стало сохранять адекватность и открывать людям правду если не словами, то танцами. Религия – истинный источник человеческих страданий, и с ней тут на протяжении всей книги борются персонажи. Эллен Черри борется за счёт своего искусства, а араб и еврей, заправляющие рестораном, наглядным примером показывают, что дружба между нациями возможна, и не важно, кто из них в какого бога верит. Мне всегда нравились такие книги, где на фоне, как бы невзначай, происходят страшные вещи, но люди этого не замечают. Пока кто-то ждёт прихода своего Миссии и желает уничтожить храм, другие, невзирая на отсутствие ног и души, пытаются добраться до этого самого храма, а в это время в сводке новостей очередная полоса об убийствах, кровавых расстрелах и волне насилия.

В кишащем привидениями доме жизни искусство - единственная ступенька лестницы, которая не скрипит.

Об этой книге можно говорить бесконечно – она огромная, многогранная, затрагивающая все аспекты жизни и при этом до ужаса комичная и смешная. Герои в романе разговаривают обо всём – поднимают вопросы искусства, спорят о загробной жизни, кидаются друг в друга камнями из-за вопросов веры; они пытаются обрести в этой жизни хоть каплю стабильности, пытаются найти своё место, где им будет хорошо и их не будут трогать ни взрывы бомб, ни одержимые фанатики. Но в Нью-Йорке Роббинса до стабильности им ещё очень далеко, и даже моторизированная огромная индейка не сможет их туда довезти.

Как минимум потому, что чтобы изменить мир, нужно изменить в первую очередь что-то в головах людей, а сделать это оказывается не так просто. Комичная и показательная ситуация происходит в книге, когда в одно и то же время в одном и том же ресторане будет танцевать Саломея и проигрываться по самому большому телевизору Суперкубок по футболу. Из-за чего возникнут нешуточные споры. И пока одни будут топить за то, чтобы сидеть с кружкой пива и болеть во всё горло за команду на поле, другие сделают более важный выбор в своей жизни и останутся смотреть танец, понимая, что такого больше не повторится, и никто им больше не сможет дать ответы на вопросы жизни.

Роббинс рассказывает историю художницы и арабско-еврейского ресторанчика, параллельно проводя курс истории об Иерусалиме простым и понятным языком, полным просто потрясающих метафор. Даже если вы вдруг потеряете нить сюжета, то обязательно продолжите читать из-за того, каким языком это написано. А в конце, когда странная девчушка всё же согласится станцевать для публики танец Семи Покрывал, вы, вместе со зрителями в ресторане, замрёте на месте и просто не сможете оторвать взгляда от книги. Одно за другим будут падать покрывала, а в вашем мозгу будут возникать картинки, открывающие вам глаза на многие вещи. И так до тех пор, пока не спадёт последнее покрывало, пока вы не закроете книгу и тяжело вздохнёте, поняв, что что-то внутри вас сейчас всё же изменилось.

Очень советую прочитать.

– ...когда-то мне казалось, что художник должен непременно сойти с ума, если он хочет создать прекрасное произведение, которое бы помогло обществу сохранить способность здраво мыслить. В наши дни художники нарочно творят уродливые произведения, которые призваны отражать общество, а не вдохновлять его. И теперь я считаю, что все мы чокнутые, чокнутые крысы, бегающие туда-сюда по вонючему, продажному нужнику.

Потрясающе орудует языком, перекидывает кирпичики слов из руки в руку, щедро смазывает цементом и возводит стены - да, да, это Том Роббинс (создатель бесподобных эпитетов и остроумных метафор). Эти стены, испещренные непонятными символами вперемежку с гнойными фурункулами бытия и серебряными ложечками искусства, скрывают в себе Саломею, танцующую таинственный танец семи покрывал. Обнажая тощие ножки и не только, открывает эта девчушка все то, что мы и так знаем, или не знаем, но смутно догадываемся, или еще только на пути к этому знанию - не важно. И вот спадает первое покрывало - покрывало невежества, дезинформации и иллюзии. "Эй, ребята", кричит оно, "жизнь вовсе не та, какой вы ее видите, все скрыто внутри, в моих нитях, следуйте за мной". Заманчиво? Следующей падет на наши головы очевидность стремления людей властвовать, доминировать и унижать не только себе подобных, но и животных и, простите, неодушевленные предметы. Конечно, иначе к чему там философствующая Жестянка консервированных бобов. Легкая наркомания во всей своей красе, казалось бы. Ан нет. Далее разоблачается суть политики, маскирующейся под выражения свободы, религия как истинный источник человеческих страданий, а вовсе не путь избавления от них; крошится иллюзия денежного успеха; испаряется иллюзия времени и истории; ну и идет ко всем чертям иллюзия того, что кто-то в чем-то тебе поможет. Правда ведь, мы все это и раньше знали? Самые популярные заблуждения, самые известные мифы прострелены навылет, прям как один изрядно поднадоевший герой романа.

Со всем этим в ногу идут любовь и ревность, искусство и фальш-искусство - роман поистине всеобъемлющ. Читать его надо не в метро урывками, а непременно в спокойной обстановке, абстрагируясь и не отвлекаясь. И в этом случае роман непременно вызовет множество роящихся мыслей, пестрый клубок догадок и замыслов, постепенно разбивающийся на клубочки отдельных цветов, плетущих Вашу видоизмененную картину мира.

Ну да просто шикарно! А вот это просто доставило;)

Рэп-музыка <создает впечатление> будто в автомат для производства попкорна засыпали словарь рифм, а затем набили ими чью-то глотку. А затем самого засунули в жопу лающей овчарке.

Итак, книга "Тощие ножки и не только", несмотря на присущую ей некоторую мальчишескую легкомысленность, задор и беспечность (впрочем эта черта характерна практически для всех романов Роббинса), оказалась очень глубоким и многослойным произведением. В нем Роббинс раздевает саму Саломею, точнее делает так, чтобы она сама сбрасывала с себя одежду. Но делает он это не для того, чтобы с ней переспать и даже не для того, чтобы показать нам красоту ее обнаженного тела. Нет. Как опытный искуситель, писатель добивается того, чтобы Саломея станцевала для нас Танец Семи Покрывал. Разумеется, это всего лишь метафора и сюжет на раздевании Саломеи не строится, хотя в романе несколько страниц девушке с таким же именем и ее головокружительному танцу все же посвящено, однако Саломея эта никакого отношения к тому библейскому персонажу, который потребовал за свой танец голову Иоанна Крестителя, не имеет, разве что только позаимствованным у нее танцем. Эта девушка - представитель нашего времени, зарабатывающий себе на жизнь танцами перед публикой в арабско-еврейском ресторанчике Нью-Йорка. Но речь в романе идет не о ней. Сюжет вращается вокруг несостоявшейся художницы, а также вокруг уже упомянотого мной арабско-еврейского ресторана, расположенного напротив штаб-квартиры ООН. Сам роман поднимает множество социальных и политических проблем, центральной из которых является проблема Ближнего Востока, а именно старый, как мир, конфликт между арабами и евреями, и построен таким образом, что каждая новая глава в нем призвана, подобно покрывалам Саломеи (библейской), обнажить главные человеческие предрассудки и каждая новая глава озаглавлена как "первое покрывало", "второе покрывало" и т.д. Если кто не знает, то библейская Саломея исполняла Танец Семи Покрывал на пиру в честь дня рождения своего отчима, царя Ирода. Во время исполнения этого танца она сбрасывала с себя один за другим семь покрывал, которые по легенде символизируют наши заблуждения. По мере того, как с танцовщицы падает очередное покрывало, рушится очередная наша иллюзия - и так до тех пор, пока она не останется в одном лишь костюме праматери Евы, а нашему взору не откроется главная загадка жизни.

Итак, Саломея танцует, Роббинс пишет, а мы в процессе чтения романа освобождаемся от семи главных заблуждений в нашей жизни. Первое заблуждение касается сексуального лика планеты, второе нашего взаимоотношения с природой и неодушевленными предметами, третье политики и политических решений. Четвертое заблуждение связано с неправильным восприятием Божественного начала, пятое с нашей зависимостью от денег, шестое с восприятием времени. И наконец седьмое заблуждение касается нашей миссии на Земле. "Мы творцы" - говорит Роббинс. "Мы все творим сами" - вторит ему Саломея. "Я творю, ты творишь, мы творим" - удивленно и испуганно повторяем за ними мы. Все очень просто. Человечество год за годом, век за веком продолжает вариться в своих иллюзиях. Кому-то это выгодно. Кто-то извлекает из этого пользу. Кто-то страдает и ищет выход, натыкаясь на стены собственных рамок. А кто-то уже закончил писать эту рецензию и тянется за очередным романом Тома Роббинса.