Текст книги "Покушение на убийство"

Семнадцать

Дэниел Лоренс осматривался по сторонам, подходя к столу дежурного в участке Паддингтон-Грин. Назвать место тихим было бы большим преувеличением; «вымершее» подошло бы лучше. Дэниел бывал во многих полицейских участках, но ни разу не был именно в этом. Будучи самым охраняемым местом в Лондоне, разве не должно оно быть самым оживленным?

Пока же Дэниел увидел только одного человека.

– Здесь всегда так пустынно? – спросил он.

– На моей памяти первый раз. – Ответ сержанта Тревора Генри прозвучал раздраженно. – Но и бывшего президента застрелили впервые, так что додумывайте сами.

Дэниел на секунду остановился и осмотрел Генри с головы до ног. На ум ему пришло с десяток разных ответов, которые поставили бы грубого сержанта на место. Он предпочел промолчать и остаться дружелюбным:

– Но где все? Разве здесь не должно быть полным-полно агентов, ЦРУ, MI5?

– У них свои методы решения проблем. И все они были здесь ранее сегодня, отстранили всех полицейских, кроме меня. Кто-то должен был остаться на дежурстве. Даже в такой день, как сегодня.

– Когда они вернутся?

– Я знаю не больше вашего. Думаю, они хотят дать вам время поговорить с ним перед допросом.

Дэниел кивнул, это было логично. У спецслужб было двадцать восемь дней на то, чтобы допросить Эймона Макгейла перед тем, как выдвинуть обвинение или отпустить его. С таким запасом времени им не нужно было ошиваться рядом, пока тот беседует с адвокатом. Это объясняло, почему место напоминало город-призрак. Он повернулся обратно к Генри:

– Хорошо, сержант. Полагаю, нам стоит начать.

Дэниел не сводил глаз с Эймона Макгейла, пока закрывалась дверь комнаты для допросов. Макгейл молча смотрел на него. Его взгляд был решительным – этот человек не раскаивался в содеянном.

Ни один из них не проронил ни слова, пока Дэниел садился на свое место напротив Макгейла. Дэниел несколько минут разглядывал Макгейла. Тот был маленьким и худым. Угадать его возраст было трудно: на его лице практически не было морщин и даже его руки выглядели молодо. Но в то время как внешность намекала на человека лет пятидесяти, глаза принадлежали более пожилому человеку. Вместо его одежды, которую конфисковали, на нем был бумажный тюремный костюм, и уже казалось, что он спал в нем неделями. Неряшливая внешность совсем не вязалась с решительностью в его глазах.

– Мистер Макгейл, я Дэниел Лоренс, и меня назначили представлять ваши интересы.

Голос Дэниела звучал уверенно, в нем не было и следа его прежних сомнений. Он протянул руку, и Макгейл пожал ее. Рукопожатие пожилого человека было крепким, но не слишком сильным.

– Приятно познакомиться, мистер Лоренс.

Дэниел удивился его интеллигентному ирландскому голосу, но не знал почему. Отсутствие мозолей на его ладонях указывало, что он не привык работать руками. Это Дэниела тоже удивило. В его представлении террористы редко были интеллектуалами.

– Разумеется, вы знаете, почему мы оба здесь. Но перед тем, как обсуждать сегодняшние события, я хотел бы заверить вас, что действую исключительно в ваших интересах. Моя обязанность как вашего адвоката…

Макгейл поднял худую руку, Дэниел замолчал.

– Мистер Лоренс, я очень хорошо знаком с процедурой и с системой уголовного наказания. Пожалуйста, не думайте, что вам стоит их мне объяснять.

– Значит, вы раньше имели дело с полицией?

– Нет, сэр, совсем нет. Но я немного читаю лекции по этой теме. Я преподаю политологию в университете, поэтому можете считать, что я знаю основы.

– Вы преподаватель. И в то же время…

Макгейл вновь поднял руку. Дэниел подумал, что это привычка, связанная с преподаванием: способ утихомирить студентов. Он подчинился.

– Возможно, будет лучше, если я объяснюсь, мистер Лоренс. И потом отвечу на любые ваши вопросы.

Дэниел кивнул. Макгейл тоже. А затем замолчал. Дэниелу казалось, что он собирается с духом.

Когда он наконец заговорил, это был поток слов, быстрый и неконтролируемый:

– Мистер Лоренс, я сделал то, что сделал, потому что верил: это единственное, что мне оставалось, и мои действия были лучшим, что я мог совершить для своей страны. Всю свою сознательную жизнь я изучал, описывал и преподавал политические науки. Я искренне верю в мирное разрешение политических разногласий. Своей деятельностью я стремился положить конец конфликту в Северной Ирландии, который разорвал мою страну на части. Тридцать лет, мистер Лоренс. Тридцать лет, посвященных обучению будущих поколений тому, что мы можем покончить со Смутой[15]15
  Смута – термин из английской историографии, другое название конфликта в Северной Ирландии.


[Закрыть] с помощью переговоров и компромиссов. Этому же я учил своих сыновей. Я не возлагал на будущее ничего, кроме надежд. Но моим детям в будущем было отказано, они никогда не сыграют в нем своей роли. Они ничего никогда не сделают, мистер Лоренс, потому что не все хотят положить конец тому аду, в котором живет Ирландия. У меня отобрали мою жену и моих детей. Они были убиты, потому что не все выиграют от объединения Ирландии. Некоторым людям есть что терять, и они сделают все, чтобы подорвать мир, к которому стремится Ирландия. Мне потребовались усилия и время, чтобы это понять, мистер Лоренс. И тогда я осознал, что мой подход не работал. Как только я понял, что моя жизнь разрушена – и что без радикального вмешательства она будет разрушаться снова и снова, – мне стало понятно, что нужно что-то делать. То, что я сделал сегодня, я сделал для себя, своей семьи и своей страны. Я встану и скажу это в любом суде, перед которым должен буду предстать.

Макгейл замолчал, откинулся на стуле, однако его напряжение не спало. То, что он сказал, застало Дэниела врасплох. Никогда раньше он не слышал столь прекрасно сформулированного объяснения убийства. Это не были слова фанатика, но слова образованного человека, который верил в собственные идеалы и избрал путь, казавшийся ему единственным возможным.

Секунды или даже минуты проходили в молчании, пока Дэниел обдумывал услышанное. Было слишком много информации, которая повергла его в шок. Он не был готов к тому, что человек, которого он считал фанатиком или психопатом, окажется столь разумным.

– Вам, возможно, нужна минутка, мистер Лоренс? – наконец снова заговорил Макгейл.

Дэниел поднял взгляд. Он не заметил сколько времени провел в глубоких раздумьях. Адвокат встрепенулся, понимая, что нужно было соображать на ходу. Масса вопросов возникла у него в голове: когда погибла семья Макгейла? Что привело его на Трафальгарскую площадь? Неясностей было много, но только одна требовала немедленного прояснения:

– Эймон, я не понимаю. Что, черт возьми, получал Говард Томпсон от подрыва мирных отношений в Ирландии?

Макгейл буравил Дэниела взглядом, пока тот говорил. Когда он услышал вопрос, в его глазах промелькнули боль и сожаление. Те же эмоции звучали в его голосе во время ответа:

– Мистер Лоренс, я могу понять, почему вы считаете, что моей целью был Говард Томпсон. Но прошу вас, поверьте мне, что о его ранении я всегда буду сожалеть. Он великий человек, который старался творить великие дела для моей страны. Я бы ни за что на свете не хотел причинить ему боль. Сегодня я пошел на Трафальгарскую площадь, чтобы убить только одного, – и я преуспел в этом. Нил Матьюсон был плохим, очень плохим человеком, с руками по локоть в крови моей нации. Он заслужил умереть той мучительной смертью, которую я ему даровал.

Дэниел наклонился вперед и приготовился задать следующий вопрос. Его переполнял азарт, он хотел знать все.

– Мистер Лоренс, планируете ли вы покинуть мой участок или собираетесь сидеть тут всю ночь?

Голос Тревора Генри раздался из динамика на воротах участка.

– Будет очень жаль закрыть ворота вместе с вашей новой машинкой.

Прошло полтора часа с того момента, как встреча Дэниела с Макгейлом началась. Это были самые долгие девяносто минут в его жизни. Все, что он узнал, потрясло его до глубины души. Он был рад, когда голос Генри прервал их, чтобы сообщить, что официальный допрос Макгейла перенесли на следующее утро. Он не был уверен, что смог бы выдержать его сегодня.

Дэниел извинился, затем выехал на своем «Порше» из ворот и повернул на тихую улочку. Рев его мотора пронзил тишину и скрылся вдали.

Сара Труман улыбалась, глядя на удаляющиеся задние фары машины Дэниела. Мгновение спустя Джек завел и их мотор. Оба были счастливы – теперь они могли спокойно уехать. Чутье Магуайра обеспечило их информацией, о которой не знали репортеры, торчавшие у главного входа.

Ни Сара, ни Магуайр не услышали, как завелся третий мотор. И поэтому, стремительно направляясь к магистрали, которая вела на восток, они не обращали внимания на черный «Лэнд Ровер», следовавший в том же направлении, что и набиравший скорость «Порше» Дэниела.

Восемнадцать

– Если он сможет позвонить мне как можно скорее, я буду вам очень благодарен. Это срочно.

Дэмпси положил трубку и мгновение оставался неподвижным, обдумывая свой следующий шаг. Затем его пальцы потянулись к тонкой бежевой папке, лежавшей на столе, и он снова подвинул ее к себе, взял ее в руки и открыл не в первый раз и даже не в двадцать первый.

Досье состояло всего из одной страницы и вряд ли нуждалось в скоросшивателе. Дэмпси вновь пробежал по ней взглядом. Информации было мало, и он точно ничего не пропустил в предыдущие разы. Как и раньше, на листе выделялись три блока текста. Во-первых, имя: сержант Стивен Джонс. Во-вторых, дислокация: штаб-квартира SAS-22, казармы в Креденхилле, графство Херефордшир. И, наконец, подпись: нечитаемые каракули, которые Дэмпси узнал бы везде, – роспись Каллума Макгрегора.

Наличие этого имени сначала удивило, но любые возможные подозрения были тут же развеяны. Алекс Хэнли объяснил, что высший уровень допуска был необходим, чтобы разрешить замену одного из его стрелков. Выдать этот допуск мог только войсковой командир, которым и был Каллум Макгрегор. Такое объяснение звучало убедительно, и сам Макгрегор это подтвердил.

Дэмпси закрыл папку и запустил ее по столу обратно, к телефону, который, он знал, скоро зазвонит. Когда это случится, информация должна быть у него под рукой. Пока же его глаза устремились на вторую стопку бумаг, более толстую и потрепанную, которая лежала на книжной полке у дальнего конца стола.

Кабинет, который Хэнли выделил Дэмпси в Скотленд-Ярде, был маленьким, по размеру как закуток. Офис самого Дэмпси был намного больше, но он находился в Воксхолле, в десяти минутах езды при лондонском движении без пробок. В нынешних обстоятельствах, когда Дэмпси работал вместе с Хэнли, стараясь определить местоположение сержанта Стивена Джонса, «близко» побеждало «удобно».

До этого момента Дэмпси уделял больше внимания одному листку у телефона, чем тому большому файлу. Информация на листке была более важной, но пока Дэмпси не перезвонят, сделать со Стивеном Джонсом ничего нельзя. Из-за этого образовалось время для того, чтобы изучить досье сержанта Джона Даттона, которого Джонс заменил.

Досье Даттона читалось как специальный выпуск журнала Boys’ Own. В 35 лет он был ветераном Службы столичной полиции с тринадцатилетним стажем. У него был выдающийся послужной список: Территориальная группа поддержки, Летучий Отряд, Специальное вооруженное подразделение, SO19 – а теперь Управление по борьбе с терроризмом.

Хэнли описал Даттона как своего лучшего сотрудника, и это не было преувеличением.

Мысли Дэмпси разбрелись, пока он просматривал досье. Он сосредоточился на том, что ему сказал Хэнли: Даттон позвонил и сказал, что заболел, накануне вечером. Не просто слегка занемог, а был прикован к кровати; его мучили ужасные боли в животе, колики и лихорадка. Время, когда это случилось, было само по себе подозрительно. А то, что это случилось с командиром команды, с единственным человеком, которого нельзя было заменить кем-то изнутри, добавляло подозрений.

К правому верхнему углу первой страницы была прикреплена фотография. Даттон выглядел именно так, как Дэмпси и ожидал: суровым, решительным и готовым на все. Необходимо дополнительное расследование, но Дэмпси уже был уверен, что Даттона подставили и заменили нужным человеком – сержантом Стивеном Джонсом, – который и был предателем.

Взгляд Дэмпси вернулся к первому досье. Ему захотелось снова его взять, но он понимал, что ничего нового он там не увидит. Лучше он подождет звонка от командира Джонса. Затем, владея большей информацией, Дэмпси выяснит все остальное лично у самого Джонса.

Всего на мгновение Дэмпси представил себя лицом к лицу с убийцей Сэм Рэджис. Что требуется от него в подобной ситуации? То же, что и всегда, – исполнение долга. Дэмпси должен будет выслушать то, что скажет Джонс, и сделать собственные выводы, как всегда оперативно и профессионально. Но что, если в этот раз Дэмпси поступит не так? Что будет, если, только в этот раз, он позволит своим эмоциям взять верх? Удовольствия это Дэмпси не доставит. Он был против жестокости из-за того, что давно возненавидел эту часть своей работы. Но, черт, как же оправданно это было бы. Сэм была… была… его другом. У Дэмпси их и так было мало, и потерять одного из них?..

Дэмпси не мог себе позволить зацикливаться на этом, поэтому он обрадовался, когда его внимание привлекла бегущая строка новостей в верхнем углу экрана его компьютера.

Там было изображение Энтони Хаверсьюма.

Политик явно давал пресс-конференцию. Дэмпси кликнул, чтобы увеличить изображение, и сделал погромче.

– У меня остались лишь теплые воспоминания. Теплые воспоминания о человеке, которому еще столько всего предстояло сделать и в обычной, и в политической жизни. Не секрет, что сэр Нил и я были иногда по разные стороны политических баррикад. Но мне никогда не доводилось работать с кем-то, кого бы я так же сильно уважал. Не думаю, что когда-нибудь еще доведется. Сэр Нил был прекрасным человеком, великим государственным деятелем и примером того, каким должен быть настоящий лидер. Он был человеком, который заставлял каждого гордиться тем, что он британец. По моему глубокому убеждению, сегодня мы потеряли человека, который должен был и стал бы нашим следующим премьер-министром. По крайней мере, мою искреннюю поддержку он бы получил. Но в результате очередного акта насилия я потерял дорогого друга. Нация потеряла лидера, которого заслуживает. Главное же, любящая семья потеряла самого замечательного отца. Назвать произошедшее сегодня трагедией было бы недостаточно. Боюсь, что подходящих слов не найти.

Дэмпси кивнул сам себе. Он был согласен с каждым словом. Матьюсон был великим человеком, одним из немногих политиков, кого Дэмпси мог вынести. Его смерть была утратой для нации и, согласно тому, что он только что услышал, личной потерей для человека на экране. Дэмпси не знал, что Матьюсон и Хаверсьюм были друзьями. Откуда бы? Но теперь в этом не было сомнений. Глаза Хаверсьюма стали наполняться слезами, и он вынужден был остановиться.

Дэмпси откинулся на диване, чтобы послушать, что Хаверсьюм скажет дальше. Он ожидал, что тот снова будет осуждать правительство Уильяма Дэвиса и его неудачу в разрешении нового конфликта с ирландскими террористами. За последние несколько месяцев Хаверсьюм постоянно говорил об этом в своих выступлениях. Эти взгляды Дэмпси не разделял, потому что его собственный жизненный опыт борьбы с терроризмом говорил об обратном.

О том, что убийство лучше, чем компромисс. Кроме совсем уж исключительных случаев.

Сейчас Дэмпси с трудом мог вспомнить, каким он был раньше. Два десятилетия он жил бок о бок с невероятной жестокостью и смертью. Обеим он посвятил свою жизнь в SAS и за ее пределами. А изначально он был хорошим, очень-очень хорошим. Но время и опыт могут изменить человека. И теперь, когда ему уже четвертый десяток, Дэмпси уверен, что с радостью прожил бы остаток жизни без необходимости стрелять или драться.

У Уильяма Дэвиса были похожие стремления, только его были гораздо масштабнее. Дэвис рискнул своей политической карьерой, чтобы положить конец узаконенной жестокости хотя бы в Ольстере. Его попытки провалились, но Дэмпси уважал Дэвиса за то, что он их совершил. Он также уважал Хаверсьюма. Хаверсьюм был очень принципиальным. Вне зависимости от того, соглашался Дэмпси с ним или нет, он ценил эту столь редкую среди политиков черту.

Пресс-конференция продолжалась, но Дэмпси не удалось послушать. В ту же секунду, как зазвонил телефон, он закрыл новостную страницу, убавив и звук. Телефон прозвонил лишь раз, и Дэмпси сразу поднес трубку к уху:

– Джо Дэмпси.

– Майор Дэмпси, это генерал-майор Артур Уэст, начальник спецназа. Вы пытались связаться со мной.

Обрывочные, строго по делу реплики.

– Да, сэр. Я пытаюсь разыскать одного из ваших людей, сержанта Стивена Джонса.

– Да, мне это известно. Что конкретно вы хотели бы знать, майор?

– На данный момент я лишь хочу узнать, где он. Джонс не дождался своей очереди на доклад сегодня днем. Учитывая, что произошло, мы должны закончить эту процедуру.

– Мне доложили об этом. О том, что он не дождался.

В голосе Уэста появилась нотка разочарования:

– Я могу лишь извиниться. Мне не нужно объяснять вам, майор, насколько необычным является подобное поведение. Меня это беспокоит.

Уэст был предельно откровенен, и Дэмпси понимал почему. Генерал-майор был бы более скрытным, если бы не разговаривал с сослуживцем из SAS. Сейчас Дэмпси окончательно укоренился в DDS, но, как он знал, бывших офицеров SAS не бывает.

– Я понимаю, сэр. А вы понимаете, почему я так сильно хочу с ним поговорить. Неявка на доклад – нарушение устава. Не думаю, что он избегал бы допроса только лишь потому, что пуля попала не туда.

Дэмпси специально выражался небрежно. Он не мог выдать своей эмоциональной привязанности к Сэм Рэджис. Как бы важна ни была для него их дружба, расследование было на первом месте. Все чувства необходимо было подавить.

– Согласен. Он должен ответить на ряд серьезных вопросов. Однако, что касается его местоположения, боюсь, я мало чем смогу помочь. Он должен был вернуться в Креденхилл больше часа назад.

– Но не вернулся?

– Нет. Мы постарались связаться с ним, но безуспешно. Но я уверен, что он вернется в течение нескольких часов, майор. Несмотря на сегодняшний инцидент, он настоящий профессионал.

– Он будет не первым из профессионалов, кто переметнулся, сэр. – Дэмпси знал, о чем говорил, знал по горькому опыту.

– Со времен сержанта Тернера многое изменилось, майор. Наши психологи своевременно реагируют на подобные проблемы.

– Люди всегда найдут способ, сэр.

После этого замечания Дэмпси наступила тишина. Оба мужчины знали, кого имели в виду. И ни один не согласился бы с точкой зрения второго.

Уэст продолжил беседу:

– Единственный вопрос, который остается, майор, – как бы вы хотели, чтобы поступили с сержантом Джонсом, когда он в конце концов объявится?

– Я хотел бы, чтобы его изолировали от любых контактов с остальными и поместили в зону ожидания до моего приезда. Я сам проведу допрос вместе с ассистентом комиссара Алексом Хэнли из Службы столичной полиции. Он командовал подразделением, к которому был прикомандирован Джонс.

– Я понимаю, майор. Если доклады всех остальных снайперов заслушивали вы, то и доклад Джонса тоже должны выслушать вы лично. Мы дождемся вас.

Дэмпси боялся, что Уэст посчитает его требования чрезмерными. В конце концов, в Креденхилле было полно опытных офицеров, которые могли провести допрос. Этот страх отпал, Уэст явно стремился сотрудничать, что подтолкнуло Дэмпси еще раз рискнуть.

– И еще кое-что, сэр. Могли бы вы выслать мне полное досье на сержанта Джонса? Это поможет мне лучше подготовиться к допросу, пока я буду в дороге.

– Считайте, что это уже сделано. Я немедленно отправлю его вам по имейлу.

Уэст старался помочь изо всех сил, он явно не хотел, чтобы провал Джонса бросил тень на его полк. Он продолжил:

– Я с нетерпением жду нашей встречи через пару часов, майор. Я много слышал о вас. Жаль, что нам приходится встречаться при подобных обстоятельствах.

– Согласен, сэр. Спасибо за вашу помощь. До встречи через несколько часов.

Дэмпси положил трубку и посмотрел на экран компьютера. Речь Хаверсьюма закончилась, но это не имело значения: после звонка Уэста Дэмпси все равно не смог бы на ней сосредоточиться.

Его ум работал с невероятной скоростью. Уэст был обеспокоен тем, что Джонс не остался на доклад, это было очевидно. Он был также недоволен, что тот до сих пор не вернулся в казарму. Все это говорило Дэмпси, что он на верном пути.

Несколько минут Дэмпси просидел в тишине, прокручивая в голове каждый возможный сценарий, каждое объяснение и оправдание и анализируя их. Он определил их сильные и слабые стороны, оценил вероятность. Все, что он узнал за последние двенадцать часов, он сопоставил, противопоставил и классифицировал с редкой для обычного человека скоростью. Дэмпси превосходно справлялся как с работой, требующей умственных усилий, так и с работой, требующей физической подготовки.

Наконец Дэмпси повернулся к компьютеру и открыл почту. Уэст сдержал обещание: Дэмпси ожидало лаконичное письмо с личным делом Джонса в приложении.

Дэмпси открыл вложение и нажал на печать. Она заняла полные пять минут, и то, что принтер выдал, разительно отличалось от одностраничного документа, который предоставил Хэнли.

Дэмпси подшил листы в папку и углубился в чтение. Он видел бессчетное количество подобных документов: жизнь солдата, сжатая до сухих фактов и статистики. Безликость была необходима для изображения панорамы военной жизни XX и XXI века.

Дэмпси листал страницы, зная, на что обращать внимание.

Досье было впечатляющим. Джонс прослужил в SAS восемь лет, а это значит, что в какой-то момент они с Дэмпси были сослуживцами. Заинтересовавшись тем, пересекались ли их пути, Дэмпси вернулся к фотографии, но не узнал изображенного на ней человека.

За эти восемь лет Джонс служил в разных частях света. В досье было много упоминаний о военных наградах в известных зонах военных действий – этого следовало ожидать. В нем также были детали более секретных операций, которые никогда не попадут в прессу. Упоминание столь конфиденциальных сведений подтвердило то, что Дэмпси и предполагал, – генерал-майор Уэст не утаивал ничего.

Дэмпси почитал еще пять минут: дольше, чем обычно, так как материала было много. Наконец он закрыл папку и положил ее перед собой. Невидящим взглядом он смотрел на зернистую военную фотографию, мысли его были далеко. Он зациклился на одном животрепещущем вопросе: почему Джонс мог предать свою страну? Ничего в его досье не намекало на государственную измену. Но какое еще объяснение случившегося могло существовать? В то, что профессионал подобного уровня не дождется доклада и не вернется в казарму, поверить было даже труднее, чем в его предательство.

Оставалось признать, что это могло быть только изменой.

Дэмпси видел подобное раньше.

Двадцать минут спустя Дэмпси вошел в кабинет Алекса Хэнли. Его офис был больше, чем тот шкаф, который выделили Дэмпси, но все равно маловат для его должности. Место в Скотленд-Ярде явно было на вес золота.

Дэмпси бросил на стол папку, Хэнли проследил за ней взглядом, затем посмотрел на Дэмпси в ожидании объяснения. Его не последовало.

– Берите пальто, мы выезжаем через десять минут.

Если Хэнли удивился, то не показал этого. Он лишь улыбнулся и кивнул. Напористость Дэмпси его явно веселила.

– Могу ли я спросить, куда мы направляемся?

– В графство Херефордшир, в казармы в Креденхилле. Ваш стрелок должен прибыть туда с минуты на минуту. Мы с вами едем допрашивать его.

– Вы серьезно? Вы хотите поехать на другой конец страны для допроса, который могут провести тамошние офицеры?

– Никто другой его не допросит. – Голос Дэмпси не принимал возражений. – Ему предстоит ответить на ряд серьезных вопросов. Вы были его командиром и тоже должны присутствовать.

По тону Дэмпси понятно, что он не примет отрицательного ответа, и этого оказалось достаточно. Все произойдет именно так, независимо от того, хочет этого Хэнли или нет.

Хэнли поднялся, потянулся за своим темным плащом и надел его поверх своей безукоризненной формы:

– После вас, майор.

Хэнли указал на дверь. Дэмпси взглянул на стол поверх его плеча:

– Не забудьте его досье.

Хэнли проследил за взглядом Дэмпси, посмотрел на бежевый конверт перед ним. Это явно его озадачило.

– Какое досье? – спросил Хэнли.

– То, которое я вам только что дал. Здесь военное прошлое сержанта Джонса, его личный файл. Он понадобится нам для допроса.

Хэнли вновь посмотрел на папку. Взял ее. Первым делом посмотрел на фотографию, затем пролистал пару страниц:

– Вы уверены, что это досье Стивена Джонса?

Голос Хэнли звучал неуверенно, он явно сомневался.

– Да, а что?

– Потому что я встречался с сержантом Джонсом сегодня, майор.

Хэнли поднял закрытую папку и постучал по фотографии:

– И это не он.