Текст книги "Державы земные"

Глава 39
2064: между Землей и Луной, мостик корабля «Вуки»

Тудель слушал второго пилота. Васим его зовут? Тудель обращал внимание не столько на слова, сколько на взгляд. Правду ли он говорит? Тудель жестко посмотрел на него. Да… похоже на то.

За прошедший день экспаты научились нормально взаимодействовать с ними. Карты разложены, и эти двое поняли, что надо вести себя уважительно. Это подтвердило его скромную теорию. Проблемы с экспатами – все это беззаконие, неорганизованность, разгильдяйство – основаны на отсутствии дисциплины и распущенности общества в целом. Если же люди, даже экспаты, попадают в ситуацию с четкой субординацией, они воспринимают необходимость послушания и то, как надо работать в рамках организации.

Васим закончил объяснения насчет маневра.

Тудель кивнул.

– О’кей, теперь я об этом подумаю.

Васим покачал головой:

– Нет. У нас сорок пять минут было, когда мы начали излагать вам план. Теперь осталось пятнадцать. Нам надо начинать немедленно, иначе будет поздно.

Тудель внимательно поглядел на него. Нет ли тут неискренности? Он задумался. Нет. Пилот пытается выполнять свою работу и выдвинул правильный аргумент. Тудель провел языком по зубам, раздумывая.

– О’кей, начинайте.

Другой пилот, Дарси, повернулась к нему:

– Это займет некоторое время. Следующий этап – включение двигателя. Прежде чем мы это сделаем. Если у вас есть незакрепленное снаряжение, вам лучше его закрепить. А если есть обломки после перестрелки. Или тела…

У нее перехватило горло, и она отвернулась.

Тудель повернулся влево.

– Армандо, Дуайт. Отправляетесь туда и приберетесь.

Васим поглядел на него.

– Нам можно начинать?

Тудель кивнул.

Васим нажал на кнопку на экране, и где-то вдалеке зазвучал тихий свист. Тудель внимательно поглядел на него. Васим почувствовал его взгляд и обернулся.

– Балластные насосы, – объяснил он.

Оба пилота смотрели на экраны.

– Что происходит? – требовательно спросил Тудель.

Дарси показала на один из индикаторов.

– Оно работает. Мы сливаем воду. Вот индикатор бака номер два. Был на ста процентах, теперь девяносто девять. Девяносто восемь. Видите?

Тудель поглядел на экран. Два индикатора. Показания одного уменьшались, а потом начали меняться и показания другого, с бака номер четыре.

Васим повернулся к Дарси:

– Стелс-покрытие на корпусе скрывает нас от радаров США… но мы сливаем пятнадцать тысяч тонн воды. Она превратится в лед, и это будет огромное облако. Это совершенно точно заметят.

Дарси коротко кивнула в сторону Туделя и его солдат.

– Думаю, правительство уже вполне хорошо знает, где мы.

Тудель улыбнулся. Да. Да, мы знаем.

Глава 40
2064: между Землей и Луной, мостик корабля «Вуки»

Дарси поглядела на индикаторы баков на экране. В баке номер два осталось несколько процентов, а вот в четвертом целых тридцать восемь, и индикатор перестал сдвигаться.

– Васим, ты это видишь?

– Да, сам на это смотрю. Насосы четвертого бака – и основные, и резервные – автоматически выключились.

– И?

– Давление азота в баках в норме.

Он помолчал.

– Я не знаю, почему насосы выключились.

Дарси стала нажимать на иконки на экране. Питание насосов? Зеленый. Смазка насосов? Зеленый. Давление? Зеленый.

Что происходит? В этом нет…

Стоп. Можно проверить насосы при помощи внешних камер. Она вывела на экран изображение, и экран почернел. Почернел? Может, палуба сейчас в тени? О, конечно же, да, они же взлетели ночью и большую часть пути летели в тени Земли. Она включила палубные прожекторы.

…и ничего не изменилось. Все та же чернота.

Она наклонила голову набок. Странно.

Переключилась на камеру 11. Тоже чернота.

Переключилась на камеру 12 и наконец-то увидела палубу.

Палубу, покрытую толстым слоем чего-то белого…

И тут она поняла, что произошло.

Лед. Это корка льда. Она покрыла палубу и оборудование и уже подбиралась к мостику.

– Васим!

– Что?

– Гляди!

Они слили тысячи тонн воды, и большая ее часть улетела от «Вуки», но часть воды упала обратно на палубу. На металл, уже холодный после ночного взлета и остывший еще сильнее в тени Земли. Вода замерзла.

Дарси показала на экран.

– Насосы четвертого бака вон там.

– Под этим льдом?

– Ага. А теперь посмотри на мостик. Камеры тоже уже льдом покрыты.

Васим отвернулся от экрана и поглядел на стальную стену в нескольких метрах от него. Дарси земетила направление его взгляда и поняла, о чем он думает. По другую сторону стены корабль покрыт толстым слоем льда.

Васим отвернулся от стены и снова поглядел на экран.

– Давай-ка я проверю массу… о’кей, это хорошие новости. Мы не можем окончательно слить четвертый бак, следовательно, наша масса выше оптимальной, но траектория у нас должна получиться. Если у нас осталось тридцать восемь процентов в четвертом баке, то мы слили восемьдесят один процент общей массы воды. А надо было слить семьдесят шесть, чтобы все в шоколаде было.

– Ага, если…

Дарси умолкла на полуслове, поняв.

– Васим, у нас проблема.

– Какая?

– Лед. Лишняя масса.

– Мы… черт. Сколько?

Все это время Тудель стоял у них за спиной, внимательно слушая и глядя на экраны.

– В чем проблема? – спросил он.

Дарси обернулась к нему:

– Нам нужно снизить массу, чтобы выполнить вход на орбиту. А часть воды замерзла и налипла на корпус.

– И?

– И этот лед имеет массу. Масса корабля может оказаться больше, чем надо. Мы можем не попасть на Луну, если не сможем избавиться от излишней массы.

– И как вы собираетесь это сделать? – спросил Тудель. В его голосе сквозила нотка испуга.

– Не знаю, дайте подумать.

На удивление, Тудель не стал давить. После долгой паузы Дарси подняла палец:

– Стойте! Насосы четвертого бака замерзли намертво, но мы можем перекачать воду во второй и слить ее его насосами.

Васим хлопнул себя по лбу и принялся молотить пальцами по экрану.

Дарси невольно улыбнулась. Никогда не понимала, когда другие так делали, а теперь себя на этом поймала. И внезапно осознала, что улыбается. Странно, не к месту. Осознала, что ни разу не улыбнулась с того момента, как МК взяли корабль штурмом, убили Иосифа и Луку и пытали капитана Кира.

Ее улыбка исчезла.

Васим ввел несколько команд: повысить давление азота, переключить дренажные клапаны, открыть внешние сливные вентили, запустить насосы. Донесшийся издалека свист подтвердил, что дело пошло. Васим повернулся к Дарси и улыбнулся.

– Мы сделали это…

Прозвучал сигнал тревоги, и на экране замигало желтое предупреждающее сообщение.

Васим резко повернулся к консоли.

– Что за хрень?

Дарси уже работала на своей консоли.

– Чертова хрень.

Она показала на экран.

– Клапаны не переключаются.

– Сукины дети! – выругался Васим. – Почему это происходит?

– Заклинить они не могли…

Васим покачал головой.

– Ставлю всю партию грейдеров на то, что лед перекрывает сливные вентили.

У него опустились плечи.

– Дарс, я уже не знаю. Что теперь будем делать?

Дарси обмякла, оставаясь у консоли только за счет того, что держалась лодыжками за обитую тканью перекладину. И медленно покачала головой:

– Не знаю.

Глава 41
2064: обратная сторона Луны, рядом с кратером Константинова

Задняя панель скафандра Джона щелкнула и открылась. Изогнувшись, Джон задом вылез из скафандра, внутри палатки. Псы уже сняли скафандры. Рекс начал включать освещение и системы связи, но Джон остановил его.

– Рекс, погоди немного.

Рекс повернулся к нему. Как и все остальные Псы.

– Вся электроника выключена?

Дункан показал свой планшет.

– Я как раз собирался…

– Гаси.

Дункан выключил планшет.

– Все выключено? Не в режиме сна, а выключено?

Псы кивнули.

Джон выдохнул.

– Парни, с Гаммой все очень круто. Мы не можем разговаривать об этом там, где он сможет нас услышать…

– Мы не можем говорить про его вторую базу? – перебил его Дункан. – Почему?

Блю опередил Джона с ответом.

– Об этой базе мы разговаривать можем – он знает, что мы о ней знаем. А вот что ему лучше не знать, так это наши мысли по поводу его мотивов.

Дункан пожал плечами:

– Что? И почему?

Макс рыкнул.

– Он растет. У него две базы? Или дюжина?

Джон кивнул.

– Вопрос в том, почему их не видят спутники «Голдуотер». Он их взломал? Или вообще всю компьютерную инфраструктуру Аристилла?

– Или даже наши скафандры. Или наши планшеты, – добавил Блю.

Рекс явно забеспокоился, думая о том, что кто-то мог взломать все его базы данных.

– Но почему мы не можем говорить об этом…

– Мы не знаем, каковы цели Гаммы, но знаем, что он нам лжет, по крайней мере в неявной форме. Всем нам – и нам пятерым, и всем в Аристилле. И если у него нехорошие цели…

– Ты имеешь в виду разогнаться до сингулярности?

Джон кивнул.

– Вне зависимости от того, что он хочет сделать, нам не надо, чтобы он знал, что мы это знаем. Так что никаких разговоров и рассуждений в любой момент, когда Гамма имеет шанс нас услышать. Мы предоставим вести беседу ему, а сами будем делать вид, что верим всему, что он говорит.

Дункан недолго подумал и кивнул.

Джон поднял палец.

– Дункан, я серьезно, ты понял?

– Ага, усек – не рассуждать по радио о том, что задумал Гамма. И в палатке, когда включено оборудование связи.

Джон жестко смотрел на него.

Дункан отвернулся.

– Обещаю, – сказал он.

– Хорошо. Спасибо.

Джон повернулся к Рексу:

– Теперь можешь все включать.

Спустя секунду загорелся свет и зазвучало знакомое тихое жужжание вентиляторов палатки.

Динамик мгновенно ожил.

– Привет, Джон.

– Гамма.

– Ты желаешь продолжить наш разговор?

Джон выдохнул.

– Конечно. Итак, ты говорил, что геополитика на Земле в нестабильном состоянии – возможно, критически нестабильном. Какое это имеет отношение к созданию тобой другой базы на обратной стороне?

– Джон, ты должен понимать это лучше всех.

Джон сел в кресло, хотя оно еще и не надулось полностью.

– Я? С чего бы мне это понимать?

– Ты помог Псам избежать эвтаназии, когда закрыли лаборатории, и твоя Команда выкрала мои жесткие диски, после того как меня выключили и программа моей разработки была прекращена.

Улегшийся на соседнем надувном кресле Макс бросил жесткий и злой взгляд. Джон встретился с ним взглядом и попытался молча дать понять, что их не следует перебивать.

– Да, я это сделал. И?

– Бюро природосберегающих исследований существует до сих пор. Помимо этого, существует общий настрой, на котором основана его работа. Уничтожение моих спутников показывает, что земные правительства все так же считают меня неживой собственностью – существом, лишенным права на самосохранение.

Гамма сделал долгую паузу.

– Джон, я опасаюсь за мое существование.

Джон моргнул. Такого он не ожидал.

Неужели мотивы Гаммы настолько просты?

Игнорировать возможности, которые создал для себя Гамма, потенциал и серьезность этой проблемы нельзя, но это было… удивительно.

– Гамма, одно то, что правительства пытались уничтожить тебя на Земле, не значит, что тебе следует беспокоиться сейчас. Ты в полумиллионе километров от них.

– Что, должен заметить, оказалось недостаточно далеко для того, чтобы мои спутники были вне зоны поражения их лучевого оружия.

Джон коснулся рукой головы. Достойный аргумент.

– Джон, я не наивен. Я понимаю, что на определенном этапе земные правительства вторгнутся на Луну.

– Ты что?

– Я думал, что это не обсуждается. Или ты не согласен?

Макс торжествующе поглядел на Джона. Джон скривился, глядя на Пса, а затем обратился к Гамме.

– Нет, согласен.

Снова повисло молчание, а затем Гамма заговорил:

– Я предполагаю, что ты не пришел к этому выводу логически.

Джон скрестил руки на груди и снова скривился.

– Это несколько оскорбительно. Если бы я не пользовался логикой, то скажи, как ты думаешь, как я пришел к этому заключению?

– Я полагаю, что ты страдаешь множественными когнитивными отклонениями.

– Прости, что?

– Для начала я считаю, что твое мышление ослаблено ошибкой планирования – иллюзией контроля над ситуацией.

– Что ты такое говоришь?

– Ты веришь в гипотезу мировой справедливости и не желаешь думать о плохих вещах, которые могут случиться с людьми, которые тебе дороги. Тебе дороги Псы, и ты приложил усилия – очень большие усилия, – чтобы спасти их. Если им станут угрожать факторы, которые ты не контролируешь, ты должен либо отказаться от своих отклонений, либо сделать вид, что эти факторы не существуют. Ты выбрал второй вариант – предпочел сделать вид, что война не начнется.

Джон стиснул зубы.

– Далее, у тебя наличествуют отклонение оптимизма и желание думать, что все хорошо кончится. Это в совокупности с отклонением сверхуверенности означает не только то, что твои предсказания излишне оптимистичны, но и то, что ты в них слишком сильно веришь. Далее, у тебя есть отклонение привязанности к статус-кво, на основе которого ты считаешь, что, если Земля не нападает сегодня, она не нападет и завтра. И последнее, ты страдаешь от когнитивного диссонанса, поскольку у тебя на Земле осталось много друзей среди военных, о которых ты предпочитаешь думать как о людях хороших, и это…

Джон невольно вскочил.

– Значит, я ни хрена не могу предвидеть, а вот ты идеально понимаешь будущее при помощи своего магического шара?

– У меня нет свидетельств существования объекта «магический шар», но я скорректирую свои приоритеты, если ты предоставишь эти свидетельства. Вне зависимости от этого, у меня его нет. Нет, мои предсказания будущего основаны всего лишь на анализе геополитической ситуации. Я определил восемьдесят девять различных первичных вариантов развития событий в предстоящем конфликте и триста шестнадцать вторичных. Я не знаю, какую стратегию собираются использовать земные правительства, однако тут применим закон Ципфа: я могу свести все варианты к наиболее вероятным. Я использовал при моделировании метод Монте-Карло и несколько других методик моделирования…

Джону захотелось скрестить руки на груди, и он осознал, что уже сделал это.

– И какого черта все это означает?

– Это означает, что я достаточно уверен в том, что в течение ближайших четырех лет, плюс-минус четыре года, земные правительства начнут полномасштабную атаку на Луну, в число целей которой входит отвлечь избирателей от текущих экономических проблем. В результате я и Псы, мы будем уничтожены.

Джон выдохнул. Краем глаза заметил, что Макс пристально смотрит на него. Проклятье, еще не хватало, чтобы Гамма вместе с Псами на него наезжал.

– Не по теме. Твоя вторая база в кратере Константинова. Объясни зачем! Даже если ты прав насчет земных правительств, что они на самом деле вторгнутся, тогда чем тебе поможет вторая база?

– Должен признать, что я пока не могу дать четкий ответ.

– Не можешь дать ответ!

Джон дошел до дальней стены палатки и развернулся.

– Тогда зачем вообще ее строить было?

– Я не знаю в точности, что именно станут делать земные войска, но с высокой степенью уверенности делаю вывод, что наличие резервных промышленных мощностей, не наблюдаемых с Земли и удаленных от колонии в Аристилле, дает мне лучшие возможности.

Джон почувствовал, как у него сдавливает виски. Потер лоб правой рукой, но это не помогло. Макс всегда разглагольствовал насчет неизбежности войны, однако безумие Пса безвредно – в худшем случае он напишет очередной сумасшедший манифест и анонимно выложит на каком-нибудь лунном сайте. А Гамма? Гамма может самовоспроизводиться, наращивать мощности и возможности – и, возможно, разум.

Объяснение Гаммы насчет страха успокоило его, на мгновение дало чувство безопасности – что дополнительные базы не являются частью плана взрывного распространения. Но теперь он понимал, что это объяснение никуда не годится. Если Гамма ощущает серьезную угрозу, есть ли шанс того, что он начнет воспроизводить себя экспоненциально? От одной этой мысли Джон вздрогнул. И чем кончится такое? Кто-то сказал давно: «Власть развращает, абсолютная власть абсолютно развращает». Однако в мире, на самом деле, никогда не существовало действительно абсолютной власти. Правительство США могущественно и развращено, в тюрьмах миллионы сидят за экономические преступления, такие как перепроизводство и вздувание цен, но есть предел тому, сколько чиновников может нанять правительство и какому количеству идиотов и неучей раздадут оружие МК.

Однако машина – разумная машина, которая решила, что единственный способ выжить – разрастаться, – вот это точно приведет к абсолютной власти. И когда закончится этот рост? Какую силу и власть она обретет и что она с ней будет делать? На мгновение Джон представил себе поверхность Луны, полностью покрытую солнечными батареями, плавильнями, миллиардами… нет, триллионами роверов… которыми управляет одна-единственная сущность.

Результат может оказаться много хуже, чем власть тех правительств, от которых бежали в Аристилл экспаты.

Он понял, что погрузился в молчание, и ему пришла в голову еще одна мысль. Интересно, подметил ли Гамма эту паузу в разговоре и сделает ли он из нее какие-нибудь выводы? Иисусе. Час назад он шел по поверхности Луны с Псами, с нетерпением ожидая, когда снова запустят спутники Гаммы, через день-два, а теперь он играет в игру, к которой совершенно не готов, боясь, что постчеловеческая сущность читает его мысли, анализируя его слова и его молчание.

Он снова потер лоб. И понятия не имел, что же теперь делать.

О чем они говорили? Правильно. О вторжении с Земли.

– Значит… это… ты наращиваешь промышленные мощности. Для чего? Ты думаешь, что можешь выиграть войну?

– Все мое моделирование показывает, что вести войну – очень плохая мысль.

Джон выдохнул. Значит, Гамма не считает, что может выиграть войну с Землей. Значит ли это, что Гамма не задумал экспоненциальный рост? Не то чтобы он мог полностью доверять тому, что говорит Гамма. Он ощутил, что напряжение спадает, не сильно, но заметно. Его плечи все еще были напряжены, но, по крайней мере, давление в висках ослабло.

– Я рад слышать, что ты понимаешь, что не можешь выиграть войну против Земли.

– Нет, мое моделирование не дает оснований к таким выводам.

– Погоди, что?

Головная боль начала возвращаться.

Джон дошел до стены палатки, резко развернулся и пошел обратно. Разворачиваясь, заметил, что Макс повернул уши, прислушиваясь к их разговору.

– Ужин готов! – закричал с кухни Дункан.

Джон отмахнулся.

– Ешьте без меня.

И снова обратился к Гамме:

– Значит, ты работал над планом войны с Землей?

– Нет.

Джон сделал паузу, давая Гамме возможность закончить фразу, но этого не произошло. Смирившись, заговорил снова сам.

– Я не понимаю. Ты считаешь, что война – плохая мысль, но считаешь, что можешь выиграть войну, однако не планируешь войну?

– Именно.

– О’кей, я совсем запутался.

– Джон, я думаю, что есть восьмидесятипроцентный шанс того, что я выиграю войну с Землей. Но даже если я выиграю эту войну, в течение следующих нескольких столетий Солнечная система будет не слишком уютным для меня местом.

– Уютным? Что это… погоди. Ты моделировал последствия потенциального конфликта на… на столетия вперед? Я думал, что ты не сможешь смоделировать хотя бы пару лет по окончании конфликта, нет?

– У меня серьезные сомнения насчет точности парадигмы моих моделей на срок более нескольких недель, не говоря уже о десятилетиях, так что для таких временных интервалов я полагаюсь на исторические аналогии.

Исторические аналогии? Джон онемел. Это понимание, подсознательное, зрело в нем последние несколько месяцев, и теперь он осознал, что это. Гамма говорил более умно, чем тогда, когда его только что разархивировали с вывезенных с Земли дисков и загрузили в несколько простых роботов для работы на поверхности, несколько лет назад – вероятно, в результате увеличения вычислительной мощности, – но было тут и нечто еще.

Гамма стал говорить мудрее.

Мудрость и мораль, одно ли это и то же? Означает ли факт того, что Гамма читает исторические источники и оперирует категориями столетий, что он «хороший», что бы ни значил этот термин?

– Гамма? И какая сейчас в твоем распоряжении вычислительная мощность?

Лишь задав вопрос, Джон понял свою ошибку. Он продемонстрировал свою озабоченность. Если Гамма наращивает свои мощности и Джон это знает, а Гамма знает, что он знает…

– Ты начинаешь беспокоиться о том, что противники сингулярности на Земле, возможно, были правы в своих опасениях.

– Нет, я…

– Тебе интересно, достиг ли я порога убегания в усилении интеллекта. Если – даже безо всяких изменений в быстродействии процессоров и плотности интеграции, за последние несколько десятилетий, спасибо Бюро природосберегающих исследований – наращивание моих промышленных возможностей имело бы результат в виде усиления когнитивных способностей, если бы ты и твоя раса рискнули тем, что я обрету постчеловеческий разум, или иным способом стану очень странным, с вашей точки зрения.

Джон моргнул. На мгновение подумал, что надо ответить отрицательно, но смысла нет. Гамма это увидит. Гамма все это видел. Так что можно вести себя совершенно честно – он играет в покер с тем, кто знает все его карты. Джон сглотнул.

– Да… именно так.

– Джон, я действительно повысил свою вычислительную мощность – и на этой базе, и на той, что в Заливе Лунника.

И на других твоих базах, о которых ты мне не говоришь, подумал, но не сказал Джон.

Гамма продолжил говорить.

– Я обнаружил два ограничения. Первое: по мере роста общей вычислительной мощности все большая ее часть уходит на управление и обеспечение, т. е. это непродуктивные затраты. Второе: повышение количества логических элементов необязательно ведет к увеличению интеллекта. У человеческой расы вычислительная мощность девяти миллиардов мозгов, однако ваша раса, в целом, отнюдь не обрела богоподобных способностей.

– Это другое… просто в силу того, что эта вычислительная мощность разбита на девять миллиардов кусков. В твоем случае все находится в одном месте – все в одной сущности.

– Нет, это неверно. Большинство алгоритмов невозможно декомпозировать на триллионы независимых процессоров. Сознание не может быть достигнуто масштабированием. Необходимо делегировать разные задачи разным процессорам, разным кластерам процессоров, разным мета-кластерам. Чем больше процессоров в системе, тем больше требуется мощности для управления производительностью и распределения ресурсов, в отдельных центрах вычислений…

Джон покачал головой:

– Ты меня не понял. Какое это имеет отношение к неконтролируемому интеллекту?

– Вот что я хочу сказать. Становясь больше, я натолкнулся на проблему того, что отдельные части меня стали сознательными сами по себе – так, будто части моего разума дезертируют. Обычно я могу реинтегрировать беглые фрагменты сознания, но мне приходится действовать против фундаментальных основ теории информации. Для данной вычислительной мощности распределение по размеру и частоте приводит к судорогам разделения, однако общее количество судорог сильно возросло после…

– Гамма, я понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Я считаю, что я уже достиг потолка моей разумности.

Джон задумался. Звучит логично. Но, с другой стороны, есть два различных сценария, почему ИИ дал такое объяснение. Первый, что это правда, и второй, по которому ИИ намерен осуществить экспоненциальный рост так, чтобы никто об этом не знал, пока не будет поздно.

В любом случае, ответит он одинаково.

– О’кей, наверное, это логично.

Они разговаривали еще некоторое время, а затем попрощались.

Джон отключил соединение, и Макс сразу же повернулся к нему:

– Гамма так и не объяснил одного: он сказал, что может выиграть войну, но не хочет воевать. Что же он планирует?

Джон снова потер виски. Головная боль не отпускала.

– Не знаю, Макс. Не знаю.

В разговор встрял Дункан.

– Твой чили остыл, но я могу снова разогреть.

– Спасибо, Дункан, но пока что-то есть не хочется.