Текст книги "Джамби, духи леса"

9. Наблюдение

Когда дети показались у нее на пути, джамби спряталась в кустах. Она наблюдала за каждым из них, но в особенности – за ребенком своей сестры.

– Кто последний, тот кишки ящерицы! – сказал мальчик повыше.

Самый маленький мальчик зажал нос и показал на свои ноги. Остальные завизжали: «Нет, вонючие пятки!» – и бросились к реке. Но раньше всех в реку с камня прыгнул маленький тихий мальчик. Дочь ее сестры несколько мгновений колебалась, прежде чем присоединиться к остальным, и джамби смотрела, как они дразнят ее за это.

Джамби слушала их смех и то, как плещется вода, соприкасаясь с их кожей. Она видела, как они ныряли, а затем выныривали и жадно хватали ртами воздух, если задерживались под водой слишком долго. Она понимала, чем люди так очаровали ее сестру: коричневой кожей, темными глазами и даже неуклюжими движениями.

Маленькая девочка и ее отец были куда грациознее большинства других. Джамби уже нашла их дом и наблюдала за ними утром. Мужчина особенно красиво двигался в воде. Его мускулы перекатывались под вычерненной солнцем кожей так же плавно, как набегающие на берег волны. Он определенно был интересным. Она постарается понаблюдать за мужчиной и ребенком вблизи, чтобы понять, как им удалось увести ее сестру от своего народа. Она хотела выяснить это, прежде чем решить, что с ними делать.

Дети, плещущиеся в воде, напомнили ей о людях, пришедших на остров много лет назад на больших деревянных островах, которые они звали кораблями. Над кораблями реяла светлая ткань, которая вздымалась к небу, как плотные облака. И двигались они удивительно. Она вспомнила, как выплыла поприветствовать мореходов и как ахнула от ужаса, когда поняла: для того чтобы создать свои корабли, они срубили деревья. Мореходы напали на нее, стоило ей взобраться на борт. Она сражалась с ними, утягивая на глубину, и они глотали воду, и все меньше пузырьков воздуха вырывалось из их ртов, пока они не обмякали, как водоросли.

«Дети такие же, как те люди, – подумала она. – Может, даже более хрупкие».

Джамби пригнулась еще ниже. Из травы выскочила маленькая красная ящерица. Джамби поймала ее пальцами и сунула в рот. Пока она наблюдала за детьми, мимо бегали и другие ящерицы. Она хватала их, одну за другой и ела, напитываясь их энергией. Вскоре она набрала достаточно сил, чтобы изменить свое тело. Кожа потемнела и стала мшисто-зеленого цвета древесных стволов вокруг. Если не считать зеленой ткани, обернутой вокруг ее туловища, джамби почти сливалась с окружающим ее миром. Была прозрачной. Она позволила ткани соскользнуть на землю и спрятала ее под камнем. Подползла к берегу реки. Ее кожа менялась в зависимости от того, куда она ступала: грязь, камень, дерево, трава. Словно волна, она плавно и неукротимо приближалась к своей цели. Она села на камне у глинистого берега, невидимая для детей. Она легко могла бы следить за ними вблизи. И вдруг на противоположном берегу она увидела ведьму. Бесшумно, как легкое дыхание, джамби соскользнула в воду и нырнула на глубину, проплыла под играющими детьми и встала на дно реки прямо под их брыкающимися ногами.

Джамби планировала нападение. Кого стоит забрать первым? Ноги детей болтались над ее головой. Она решила расправиться с самым большим. Мальчишкой. Оттолкнувшись от дна, она поплыла вверх. Пальцы потянулись к его пяткам.

10. В реке

– Вы чувствуете? – спросил Буки и оглянулся на пенистую рябь, вдруг возникшую у его локтя. – Я что-то почувствовал.

– Собственная тень тянет тебя за ногу? – со смехом спросила Коринн.

– Смотри, у меня пальцы сморщились, – сказала Дру.

– Если остаешься в воде надолго, все тело таким становится, – сказала Коринн. – Будешь похожа на белую ведьму.

– Никто ничего не чувствует? – снова спросил Буки.

– Чего, например? – спросила Коринн.

Буки повернулся кругом и уставился на собственные ноги, бьющие по воде.

– Что-то тронуло меня за ногу.

– Только не говори, что боишься рыбок, – сказала Коринн. Она посмотрела на Дру: та хихикнула, но стала пристальнее вглядываться в воду.

– Это была не рыбка, – сказал Буки, – а, должно быть, довольно большая рыбина.

Дру напряглась.

– Насколько большая?

– Достаточно большая, чтобы потянуть меня за ногу.

– Рыбы не могут тянуть, – сказала Коринн.

Дру вгляделась в прозрачную воду вокруг себя, и ей показалось, что она видит прямо под ними какое-то движение.

– Нужно выходить из воды, – сказала она. – Уже поздно, и мне пора возвращаться домой.

– Там ничего нет, Дру, – сказала Коринн.

– Ты думаешь, что ничего нигде нет, – ответила Дру.

– Вот! Опять!

– Хватит кричать, Буки! – воскликнула Дру.

– Ты тоже кричишь!

Пока двое других паниковали, Коринн и Малик оставались спокойными. Они вместе закатили глаза, и Коринн плеснула водой в Малика, отчего на его кудрях остались сверкающие капли. Но тут Коринн и сама что-то почувствовала. И, как и Буки, она была уверена, что это не рыба.

– Тише, вы оба. Давайте просто уплывем в другую часть реки.

Коринн повернулась, чтобы плыть дальше, и тут же снова ощутила, как что-то коснулось ее ноги. Она остановилась на полпути и огляделась.

– Что это? – спросила Дру. – Ты что-то почувствовала?

Коринн кивнула:

– Может, он и прав.

Девочки глотнули воздуха и поплыли прямо к берегу.

11. Равновесие

Старая ведьма слышала, как дети плещутся в реке, и присматривала за ними. Она поймала взгляд джамби как раз в тот момент, когда та стала невидимой и двинулась к воде.

«Чут!» – прошептала ведьма себе под нос. Она не любила вмешиваться. Но когда старший мальчик начал озираться по сторонам, будто его что-то коснулось, ведьма тут же нырнула в воду. Ее кожа сразу стала просвечивать, словно течение вымыло из нее весь цвет. Через несколько секунд ведьма стала такой же прозрачной, как и джамби. И до джамби она добралась быстрее любой речной рыбы.

Ведьма врезалась в джамби, замершую среди детских ног, и с поразительной быстротой и силой потянула ее обратно к руслу реки. Она схватила джамби и прижала к песку. Но джамби удалось просунуть ноги под белую ведьму и оттолкнуться изо всех сил. Ведьма ослабила хватку, и женщина снова поплыла к детям.

Ведьма видела лишь очертания тела джамби, разрезающего воду, но этого было достаточно, чтобы гнаться за ней. И теперь ведьма была в бешенстве. Она оттолкнула джамби от детей. Джамби обернулась и впилась костлявыми пальцами в плоть ведьмы. Вдвоем они тяжело опустились на дно реки. Ведьма подняла правую руку и с силой ударила джамби в грудь. В то же мгновение она почувствовала острую боль в другой руке, переломившейся пополам.

И ведьма, и джамби отплыли друг от друга, когда дети вернулись на берег. Ведьма спасла детей. Но тут же поняла, какую цену придется заплатить за это.

На берегу Коринн, Дру, Буки и Малик смотрели, как на середине реки бурлит вода. Когда все вдруг закончилось и последняя рябь достигла берега, они молча ждали продолжения. Но больше ничего не произошло.

– Я хочу домой, – сказала Дру.

– Подожди, – сказала Коринн.

Зубы ее стучали – то ли от холода, то ли от страха. Но тело оставалось неподвижным.

– Дру права, – сказал Буки. – Зачем ждать, пока это, чем бы оно ни было, выберется наружу?

Так что все они отошли подальше от берега, но Коринн продолжала смотреть на воду. Через несколько мгновений у дальнего берега реки вынырнула, отплевываясь, ведьма. Ее кожа перестала быть прозрачной, так что дети могли отчетливо видеть ее. Ведьма двигалась к берегу, орудуя единственной здоровой рукой. И выглядела она слабой и древней.

Дру увидела, как напряглись мышцы Коринн.

– Нет! – закричала она, но слишком поздно. Коринн уже нырнула обратно в воду и поплыла к ведьме.

– Она пыталась утопить нас! – кричала Дру, но Коринн видела только то, что ведьма ранена.

Коринн плавала хорошо, хотя и не так быстро и умело, как ее папа. Добравшись до старой женщины, она обхватила ее за талию и потащила на противоположный берег. Когда Коринн коснулась ее руки, ведьма вздрогнула. Девочка старалась больше не задевать ее, усаживая старуху у камня.

– Глупые дети! – сказала ведьма и оттолкнула руку Коринн. – Что вы здесь вообще делаете?

– Я – помогаю вам, – отрезала Коринн. – И, если бы я не поняла, что нас хватал за ноги тонущий человек, мы могли бы просто уйти, а вы бы сейчас были мертвы.

– Убирайтесь отсюда, – процедила ведьма сквозь плотно сжатые зубы, а затем выкрикнула так, что эхо понеслось над рекой: – Идите домой к своим матерям!

Слова ведьмы ужалили Коринн словно кожаная плетка.

– Вы противная, старая… – начала было Коринн.

Но от яростного взгляда ведьмы все остальные слова растворились у нее во рту. Коринн развернулась и прыгнула обратно в реку в тот самый момент, когда из ее глаз брызнули слезы, а жжение в горле стало невыносимым. Она плыла так быстро, как только могла, каждые несколько секунд хватая ртом воздух. Так что, к тому времени, как девочка выбралась на другой берег, ее друзья легко могли списать красные глаза и тяжелое дыхание на усталость.

Не говоря ни слова, Коринн и трое ее друзей бросились бежать.

Когда дети ушли, ведьма задышала свободнее. Расслабилась, прислонившись к скале. На другом берегу джамби вернула цвет своей коже и завернулась в зеленую ткань.

– Ты знаешь, что теперь будет, – крикнула джамби через реку. – Ты помогла им. Теперь должна помочь мне. – Она засмеялась во всю глотку: – Равновесие!

Ведьма пробормотала под нос проклятье.

12. Два дома

Мальчики ушли в свою пещеру на холмах, а Коринн отвела напуганную Дру обратно в ее деревню – маленькое скопление деревянных домиков посреди полей какао, сахарного тростника и инжира. Уже наступил вечер, и фермеры, покрытые потом и вымазанные землей, возвращались с полей с выражением удовлетворения от хорошо проделанной работы на усталых лицах.

Группа людей – Коринн насчитала семерых, – все с большими миндалевидными глазами, как у Дру, и густыми черными волосами, шли по дороге, смеясь и споря.

– Ты пахнешь навозом, Арджун! Опять играл с коровами? – спросила высокая девушка.

– Откуда ты знаешь, чем я пахну, Фатима? Ты чувствуешь хоть что-то, кроме вони от своих подмышек?

Парень толкнул девушку, а она швырнула ему в лицо комок придорожной пыли.

– Эй! Осторожнее! – крикнул мальчик помладше. – Ты с ним ругаешься, а не со мной.

– Да тебя вообще разве разглядишь? – спросила высокая девушка. – Ты слишком маленький, чтобы ходить с нами.

– Да, Карма, чего ты не пошел на базар с мами и малышкой? – подхватила девочка помладше.

– Я не малышка! – заявила Дру, накрутив прядь волос на одну руку, а другую сжав в плотный кулак. – Ты и на год меня не старше, Видия.

Видия и остальные братья и сестры Дру посмотрели на нее сверху вниз и улыбнулись.

– Откуда ты тут взялась? – спросил Карма. – Закончила играть на базаре?

– А вы закончили играть в поле? – выпалила Дру в ответ.

Фатима, на вид самая старшая из них, вскинула брови:

– Становишься суровой. Скоро уже перестанешь хвататься за мамино сари, а?

– Бóльшую часть дня она провела со мной, – сказала Коринн. – Не с вашей мами.

– Это моя подруга – Коринн, – сказала Дру. – Коринн, это мои братья и сестры. А позади них мой отец.

Высокий худощавый мужчина улыбнулся Коринн и приподнял самодельную соломенную шляпу в знак приветствия.

– Подруга, а? – спросила Фатима. – Почему ты так одета, Коринн?

Арджун пихнул Фатиму в плечо и сказал:

– Может, у нее такие же цыплячьи ноги, как и у тебя. В штанах их проще прятать.

– Это одежда моего папы, – объяснила Коринн. – Он надевает ее, когда идет на базар. А сегодня торговала я, так что…

– Деловой наряд? – спросила Фатима и с пониманием кивнула. – Так люди не доставят тебе лишних неприятностей, да?

– Думаешь, она не справится с неприятностями? – спросил Арджун. – Взгляни на нее. Да она сама по себе неприятность.

Коринн ухмыльнулась.

Когда они все добрались до дома, мама Дру, миссис Рутсингх, встретила их, уперев руки в бока.

– Где вы все так долго ходите? Ужин почти прилип к горшку. – Увидев Коринн, она немного смягчилась. – Останешься поужинать?

– Нет, миссис, папа будет меня ждать, – ответила Коринн.

– Хотя бы выпей чего-нибудь, прежде чем идти обратно, – настояла миссис Рутсингх.

Девочки пошли за ней в заднюю часть дома и смотрели, как мама Дру начинает доить удивленно блеющую козу. Подруги подождали, пока миссис Рутсингх занесет на кухню две чашки теплого покрытого пеной молока. Но вместо того чтобы протянуть их девочкам, она замерла.

– Я думала, Дру привела только одного друга!

Дру и Коринн обернулись. Прямо за ними стоял маленький мальчик – ему было не больше шести.

– О, смотри-ка, это твой хвостик! – крикнул Арджун из окна. – Пришел повилять?

– Перестань, Арджун. Почему бы тебе не пойти и не смыть с себя навоз? – резко оборвала его миссис Рутсингх и, протянув молоко Дру и Коринн, пошла за третьей порцией.

Дру передала свою чашку мальчику, и тот тут же сделал глоток, оставив над верхней губой полоску из пены.

Средний брат хихикнул.

– Пейте, детки.

– Кто ты? – спросила Коринн у маленького мальчика.

– Аллан, – ответил он.

– А я Коринн, – сказала она. – Рада познакомиться.

– Он живет вон там, – сказала Дру, показывая на ветхий дом по другую сторону улицы.

Миссис Рутсингх вернулась с новой чашкой. Все трое потягивали молоко и слушали веселый гомон членов семьи Рутсингх, которые болтали, смеялись и разбрасывали повсюду вещи.

– Небо снова темнеет, Коринн, – сказала миссис Рутсингх, ненадолго вынырнув из домашней суеты. – Лучше тебе вернуться домой до того, как тебя настигнет буря.

Неожиданно поднялся ветер и сари миссис Рутсингх хлопнуло о деревянную стену.

Коринн допила молоко и поблагодарила миссис Рутсингх. Мама Дру забрала чашку и повернулась, чтобы войти в дом. И тут кусочек ее сари зацепился за гвоздь да так и остался на нем. Коринн сняла клочок ткани и сунула в карман. Она замерла, когда Аллан открыл рот, будто собираясь что-то сказать. Оба посмотрели на Дру, которая все еще допивала молоко и глядела на коз. Коринн поднесла палец к губам. Аллан промолчал, и Коринн бросилась бежать вниз по грунтовой дороге.

– Не дай джамби слопать тебя! – крикнул ей вслед Арджун.

– Ох, тихо! – рявкнула миссис Рутсингх. – Почему ты не…

Что бы она ни сказала дальше, ее слова поглотил ветер.

Как только Коринн потеряла из виду дом Дру, дождь начался опять. К тому времени, как она добралась до своего дома, солнце успело сесть, а одежда девочки промокла до последней нитки. На мгновение она задержалась у порога и достала кусочек сари миссис Рутсингх. Он мягко скользил между кончиками ее пальцев. Девочка подошла к апельсиновому дереву и сказала:

– Мама, это мама моей подруги. Она бы тебе понравилась.

Вырыв ямку меж корней, Коринн положила в него обрывок сари миссис Рутсингх и присыпала сверху землей.

Стоило ей повернуться к дому, как из глубин памяти всплыла картинка: она шагает маленькими пухлыми ножками через весь дом к открытой задней двери. Она видела за порогом океан и слышала, как волны бьются о берег.

Чайки парили в воздухе и кричали на все голоса. Она даже слышала, как шелестит на ветру листва. Но не успела добраться до двери, как мама подхватила ее на руки. Губы мамы двигались: она что-то говорила дочке, но ее голос терялся в крике чаек, шепоте ветра и рокоте волн.

Коринн моргнула – и видение матери исчезло. Она вошла внутрь, ожидая увидеть отца, читающего при свете лампы. Но с удивлением услышала голоса, доносящиеся через открытую дверь кухни. Переступив порог, она увидела смеющегося отца у плиты над котелком с закипающей водой. Рядом с ним стояла женщина в зеленом.

– Привет, – сказала женщина.

– Коринн! Где тебя носило в такой дождь? Ты промокла до костей. – Отец подбежал к ней с кухонным полотенцем. – Как прошло на базаре?

Коринн отвязала мешочек, висящий на поясе, и с громким стуком бросила его на кухонный стол.

– Я слышала, что апельсины твоей дочери самые сладкие. К тому времени, как я собралась купить хоть один, ничего уже не осталось, – сказала женщина.

– Коринн, это Северина, – представил гостью Пьер.

– Я видела вас на базаре, – сказала Коринн. – Кажется, вас интересовали не апельсины.

Взгляд Северины метнулся к отцу Коринн и вернулся к девочке.

– Мне нужно было уладить кое-какие дела. Но я вернулась позже, а ты и твои чудесные апельсины уже исчезли.

Она улыбнулась.

Коринн посмотрела на отца:

– Ты ее знаешь?

– Мы встретились сегодня на пристани, – ответил он. – Она пришла купить рыбы, но слишком поздно. А когда начался дождь, я предложил ей остаться у нас, пока он не кончится.

– На дереве еще есть апельсины. Если хотите, могу принести прямо сейчас, – предложила Коринн.

– Я, конечно, заплачу за них, – произнесла Северина. Коринн заметила, что отец слегка нахмурился, услышав предложение гостьи.

– Бесплатно, – сказала девочка.

– Спасибо.

– Дождь все еще идет, Коринн. Может, сходишь за ними позже, – сказал Пьер.

Коринн пожала плечами.

– Я и так уже вымокла.

Быстро выбежав на улицу, она сорвала два ближайших апельсина и вернулась на кухню. Разрезав один пополам, она выдавила немного сока в чай, который отец заваривал для себя и Северины.

Пьер сделал глоток.

– Прекрасно, – сказал он. – Согревает изнутри.

Глаза Северины сверкнули, когда она сделала первый глоток. Она вцепилась в чашку и опустошила ее несколькими громкими глотками. Взгляд женщины пробежал по Коринн и Пьеру, которые смотрели на нее в полном молчании. Северина вытерла рот и проговорила:

– У тебя талант.

Коринн все еще была ошарашена, потому Пьер слегка подтолкнул ее локтем.

– Вовсе нет, – пробормотала Коринн. – Просто семечко в земле выросло, как ему и положено.

– Но не каждое семя приносит настолько чудесный плод, – возразила Северина. – Ты помогла этому случиться. Не нужно отказываться от своего успеха.

– Она права, Коринн, – сказал Пьер и повернулся к Северине. – Вы бы видели, как она ухаживает за деревьями, следит, чтобы не завелись вредители, дует на них теплым воздухом в особенно холодные ночи.

Лицо Коринн вспыхнуло румянцем, и она невольно улыбнулась.

– Мама научила меня этому.

Северина кивнула.

– Конечно, это ее заслуга. Это она? – Женщина указала на восковую фигурку, стоящую на полке в соседней комнате.

Коринн кивнула.

– Ее тоже сделала Коринн, – сказал Пьер, подмигнув дочери.

– Должно быть, ты скучаешь по маме. Я знаю, каково это – внезапно потерять кого-то.

Она протянула руку Коринн, но девочка не взяла ее. Спустя мгновение Северина уронила кисть.

– Коринн, лучше тебе переодеться, пока ты не простыла, – сказал Пьер.

Он наклонился к дочке, поцеловал в макушку и подтолкнул к выходу из кухни.

Когда Коринн вернулась, сменив одежду на сухую, Северина уже стояла в дверях.

– Дождь кончился, – сказала она Пьеру. – Думаю, пора бы мне пойти домой.

– Вы сможете найти дорогу в такой темноте? – спросил Пьер. – У вас нет фонаря.

– Я знаю эти дороги, будто бы они начертаны у меня на ладони, – сказала Северина. – Спасибо, что дали переждать дождь под вашей крышей, Пьер. – Она взглянула на Коринн: – Может быть, завтра ты оставишь для меня парочку апельсинов?

– Вы снова придете на базар? – спросила Коринн, выжимая еще немного воды из волос в полотенце.

Северина скользнула в темноту.

– Да, вы еще увидите меня.

13. Кое-что вкусненькое

Когда Коринн шла через базар следующим утром, вокруг только и разговоров было, что о Северине.

– Ты видела вчера эту женщину в зеленом? Интересно, вернется ли она, – сказала женщина с шелушащейся кожей.

– Думаешь, тут кто-то скучает по таким, как она? Куда важнее, откуда именно она вернется, – сказала ее подруга, прищурив похожие на гальку глаза. – Похоже, никто ничего о ней не знает. – Она повернулась к покупателю: – Пятнадцать за ту горсть инжира, который ты трогаешь последние пять минут.

Покупатель цокнул языком и двинулся дальше.

– Когда ты настолько красивая, тебя все замечают, да? – сказала шелушащаяся.

– Все ее замечают, но никто не знает. Ни ее друзей. Ни семью. Где ее народ? Очень странно. В любом случае сегодня она, похоже, не вернется. Ее интересовала только ведьма.

– А ведьму ты сегодня видела?

– Да, и ее рука выглядит плохо, – сказала галькоглазая.

– Удивительно, что у нее нет снадобья от этого.

Коринн слушала их разговор, расстилая покрывало и выкладывая апельсины. Она быстро взглянула на ведьму, которая сидела с закрытыми глазами, привалившись к дереву, и, по виду, спала.

Мама Дру прочистила горло и сказала:

– Доброго утра, Коринн.

– Доброго, миссис Рутсингх.

Миссис Рутсингх стрельнула глазами в сторону ведьмы и вернулась к Коринн.

– Тебе не нужно ничего из того, что она продает, слышишь? – твердо сказала миссис Рутсингх.

Коринн кивнула. После того что произошло вчера, она не собиралась иметь с ведьмой никаких дел. Она даже расположилась так, чтобы старуха ее не увидела. Дру выглянула из-за сари матери, и Коринн помахала ей рукой.

– Не поверишь, кто вчера приходил ко мне домой, – прошептала Коринн.

– Кто?

– Женщина в зеленом. Та самая, вчерашняя. Ее зовут мисс Северина.

Дру нахмурилась.

– Зачем ей идти к тебе домой?

– Папа сказал, что она пряталась у нас от дождя. Не думаю, что она приходила за чем-то специально.

– Ваш дом стоит на главной улице? – спросила Дру.

– Нет, но они вместе шли от моря.

– А рыба у нее была?

– Нет, – ответила Коринн.

– Кто спускается в рыбацкую деревню и не покупает рыбу? – спросила Дру.

Коринн пожала плечами.

– Папа сказала, что она пришла слишком поздно.

Мать Дру убрала за уши несколько длинных прядей волос и склонила голову набок. Девочкам показалось, что она прислушивается.

– Кто она такая вообще? – прошептала Дру.

– Я не знаю, – тихо ответила Коринн.

– Никто на рынке не знает, кто она такая или откуда она, – заметила Дру.

– Не могут же тут знать всех, кто живет на острове, да? Я провела здесь всю мою жизнь, а до вчерашнего дня мы с тобой не встречались. И есть много других причин пойти к морю, кроме рыбы.

Девочки подняли головы, когда у одного из входов на базар началась суматоха. По толпе побежал шепоток. Северина вернулась. Она с улыбкой направилась прямо к Коринн.

– И снова здравствуй, – сказала Северина и протянула ей несколько монет. Коринн бросила самодовольный взгляд на галькоглазую и ее шелушащуюся подругу.

– Здравствуйте, мисс Северина, – сказала она достаточно громко, чтобы услышали все вокруг. – Какие возьмете?

– Выбирай ты. Я знаю, что все они хороши.

Коринн устроила целое представление, выбирая самые красивые, округлые и спелые апельсины. Северина завернула их и положила в плетеную корзину. Торговки вокруг прикрывали рты руками, но было очевидно, о ком они говорят, стреляя взглядами в Северину и Коринн. Дру играла бровями, смотря на Коринн, будто намекала ей на что-то. Наконец Коринн поняла.

– Сегодня прекрасный день, – проговорила девочка. – В такой день бояться дождя не приходится.

– Да, отличный день для прогулки, – согласилась Северина.

– А вам далеко идти до дома?

– Нет, не особенно, – ответила Северина.

– Тогда не страшно, если покупок будет много.

– Полагаю, я справлюсь.

– Что еще собираетесь купить? – спросила Коринн.

– Вчера я так и не раздобыла рыбы, – произнесла Северина. – Но думаю, сегодня мне повезет.

Она улыбнулась. Дру и Коринн обменялись быстрыми взглядами.

Тем полднем, вернувшись домой с рынка, Коринн не слишком удивилась, застав Северину. Но она помнила все вопросы Дру об этой женщине, и в груди у девочки стало прорастать маленькое семя тревоги.

Северина стояла на кухне, суетясь над кастрюлей. Рядом, за открытой задней дверью, Коринн увидела отца, чистящего рыбу в ведре. Коринн понюхала воздух и скорчила гримасу.

– Что вы делаете, мисс Северина? – спросила она.

– Я предложила приготовить ужин. Это самое меньшее, что я могу для вас сделать после того, как отняла столько времени у тебя и твоего отца вчера вечером, – ответила Северина.

Коринн почувствовала, как сомнения и беспокойство в груди растут. Но все равно улыбнулась.

– Вам не следует утруждать себя, – сказала она. – Вы же наш гость.

Она встала между Севериной и плитой и заглянула в кастрюлю.

Северина попыталась осторожно оттеснить ее в сторону.

– Я настаиваю, – сказала она. – Кроме того, готовкой в семье должна заниматься женщина.

От этих слов все в груди Коринн сжалось. Она наклонилась над кастрюлей и понюхала содержимое. Пахло как-то не так. Не похоже ни на одно блюдо, что она знала. Что-то с этой едой было не так. И с Севериной тоже. Не говоря ни слова, Коринн надела кухонные рукавицы, сняла кастрюлю с огня и вылила содержимое через заднюю дверь. Рот Северины в шоке округлился, а затем превратился в сердитую прямую линию.

– Эй! – Пьер отпрыгнул в сторону как раз вовремя, чтобы увидеть, как дымящееся содержимое кастрюли побежало вниз по склону.

– Папе это не понравилось бы, – заявила Коринн. Она покачала головой и посмотрела на Северину так, будто та и сама должна была это знать. – Придется начать сначала, с чистого горшка.

Коринн вымыла кастрюлю, наполнила ее чистой водой и поставила обратно на огонь. Так как все, что использовала Северина, сейчас медленно текло в рыбацкую деревню, Коринн пошла во двор, чтобы нарвать овощей, и прибавила к ним те, что купила на базаре.

– Сидите. Я справлюсь сама, – сказала она Северине.

Пьер вошел внутрь и прошептал на ухо Коринн.

– Тебе пришлось выбросить ее еду? Пахло не так уж плохо. Может, тебе удалось бы просто исправить блюдо.

Он нервно улыбнулся Северине.

– Думаю, вы не слишком много готовите, мисс Северина, – сказала Коринн. – Но, может, я смогу показать вам пару приемов?

– С тех пор как в прошлом году она начала кухарничать, она почти не позволяет мне касаться плиты, – объяснил Пьер. – Она думает, что все, кроме нее, готовят ужасно. И, вероятно, она права. – Он кивнул на кресло. – Просто посидите и посмотрите.

Пьер вернулся к рыбе. Но сел ближе к задней двери, чтобы дочка видела его, а он – дочь.

Северина ответила Пьеру улыбкой и села. Коринн чувствовала на себе ее взгляд, пока нарезала сладкий картофель и томаты, измельчала кориандр и терла на терке имбирь. Затем она сбросила всё в кастрюлю и помешала.

Острый сладковатый запах имбиря, томатов и сладкого картофеля вскоре наполнил весь дом. Коринн расслабилась и уже не возражала, чтобы Северина смотрела на то, как она работает. Коринн вспомнила, как мама Дру наблюдала за дочерью и ею на рынке, и подумала, что именно так и ведут себя матери. Они присматривают. Беспокойство в груди начало стихать.

Пьер продолжал чистить рыбу. Серебристое тело королевской макрели обмякло в его руках, и чешуя, словно листва, опадала на землю, пока он соскребал ее ножом. Он вспорол рыбине брюхо, достал требуху и кости и положил на порог.

Коринн вымыла тушку, начинила травами и натерла апельсиновым соком, прежде чем поставить на огонь.

– Как давно Коринн потеряла мать, Пьер? – спросила Северина.

Пьер посмотрел на первую звезду, появившуюся в пурпурном небе.

– Коринн была совсем маленькой. Ее мать часто болела, понимаете, была хрупкой, как будто никогда и не принадлежала нашему миру. Наверное, ее уход не должен был стать неожиданностью. Но стал.

– Должно быть, трудно было одному управляться с маленьким ребенком?

– Жены других рыбаков с радостью заботились о ней, пока я был в море. И я брал ее с собой, когда мог, но Коринн никогда не любила воду так, как я.

Он подмигнул Коринн.

– Должно быть, вы чувствовали себя одиноко, – сказала Северина.

Рыба шипела на огне, и если Пьер что-то и ответил, то Коринн не расслышала.

– Я сама долгое время была одна, – сказала Северина. – Насколько хорошо она помнит свою мать?

Пьер кивнул на восковую фигурку.

– Это ее мать. В точности. Она помнит. Я не позволю ей забыть.

Северина повернулась к Коринн.

– Наверное, тебе тяжело без нее.

Когда девочка подошла к Северине, чтобы достать из буфета специи, гостья наклонилась и коснулась ее руки.

Что-то в этом прикосновении, в том, как Северина наклонилась, чтобы изучить ее лицо, заставило Коринн напрячься.

– Вы часто ходите к ведьме, мисс Северина? – спросила Коринн.

– Коринн! – с тревогой сказал Пьер.

Коринн потупила взор, чтобы избежать взгляда отца, но все равно продолжила:

– Моя подруга Дру говорит, что люди обращаются к ведьме только за помощью в решении своих проблем.

– Коринн, хватит! – прикрикнул Пьер. – Мне очень жаль, – сказал он Северине. – Почему бы вам не выйти на минутку наружу? На кухне жарковато.

Северина присоединилась к Пьеру на заднем дворе. Вдвоем они смотрели на океан, а Коринн наблюдала за ними сквозь открытую дверь.

– Понимаю, почему вы любите море, Пьер, – сказала Северина. – Оно прекрасно.

С их участка на холме на море открывался великолепный вид. Волны стали оранжевыми, освещенные последними лучами заходящего солнца.

– Вы правы, Северина. На море бывает одиноко, – сказал Пьер.

– На земле тоже, – ответила Северина.

Пьер и Северина посмотрели друг на друга. Северина протянула к Пьеру руку.

Коринн метнулась к двери и закричала:

– Готово!

Она увидела, как Северина отдернула руку назад.

– Быстро ты, – заметил Пьер.

– Я быстрый повар, – отозвалась Коринн.

Все трое ужинали при свете лампы, и той ночью, когда отец укладывал ее спать, Коринн видела, что он размышляет о прошедшем вечере. Она вспомнила, как морщинки вокруг его глаз углубились от удовольствия, когда они сидели втроем и просто разговаривали.

– Приятно, что рядом снова есть женщина, – сказал Пьер.

– Она не такая, как мама, – сказала Коринн.

– Нет. Других таких, как мама, нет на свете. Я хотел сказать…

– Я знаю, папа. Я тоже по ней скучаю. – Девочка потянулась и обняла его за шею. Она не знала, что думать о Северине, но не могла вспомнить, когда ее отец в последний раз был так счастлив. – Она тебе нравится, папа?

– Думаю, да.

Северина рождала у Коринн странное чувство. Но ее папа хорошо разбирался в людях.

– Тогда я попробую ее полюбить. Ради тебя.

Но ее сердце, подгоняемое тревогой, все еще билось слишком быстро.