Текст книги "Алый легион"

Трой Деннинг
Алый легион

ПРОЛОГ

«Сосредоточься».

В черной пещере сознания короля Тихиана I возник ослепительно белый шар. Его сияние залило рваные пики и бездонные трещины мрачного царственного разума. Летучие мыши и эбонитово-черные птицы – мысли короля Тира – со злобными криками бросились в разные стороны, в любезную им мглу.

– Получилось, – сказал Тихиан.

«Пока ты не научился проецировать, у тебя ничего не получится», – эхом отозвался ответ в королевском мозгу.

Тихиан открыл глаза. Перед ним находились две головы, обучавшие короля трудному искусству Незримого Пути. Одна – высохшая, с растрескавшимися губами, по имени Виан. Другая – нелепо опухшая, с узкими щелками заплывших глаз – Сач. Волосы у обеих были стянуты в пучок на макушке, а основания шей зашиты толстыми черными нитями.

– Где? – спросил Тихиан.

«Над ареной», – беззвучно ответил Сач.

– Да. Твоим подданным давно пора вспомнить о страхе перед королем, – вслух согласился Виан.

Стараясь удержать пылающий шар внутри своего разума, Тихиан посмотрел на арену. С крыши Золотой Башни он видел большую часть громадного – поля, простиравшегося от башни до развалин построенной Калаком пирамиды. Вместо гладиаторов на бывшей Арене суетились купцы, горожане, крестьяне. Бойко шла торговля – ягоды, сладкое мясо ящериц, керамические сосуды, ножи, костяные ложки – чего тут только не было. Товары – прикрыты потрепанными накидками и всяким тряпьем. Горячий ветер нес из пустыни пыль и песок.

При виде базара король вспомнил, как все это начиналось. По совету своего друга детства Агиса Астикла Тихиан написал указ, согласно которому на Арене открывались торговые ряды. Потом он отправил бумагу на одобрение в Собрание Советников. А там Агис и его сподвижники изъяли из документа все упоминания о налоге, которым король намеревался обложить торговлю. Ничего не сказав Тихиану, Собрание распространило указ по всему городу. К тому времени, когда король увидел копию «своего» указа, поле уже заполнилось ликующими горожанами.

Подстегнутые горькими воспоминаниями, черные мысли снова закружились в мозгу Тихиана. Король отчаянно пытался заставить непокорных страшилищ вернуться в свои норы. Но тщетно. Они застили свет, оглашая пещеру хриплыми злобными криками. Тихиан не сдавался. Он собрался с силами, и поток тепла, поднявшийся из глубин его тела, устремился к пылающему шару.

Лучи света вырвались из королевских глаз. Оглушительный раскат грома потряс Золотую Башню до самого основания.

– Это сделал я? – ошеломленно прошептал Тихиан.

Сач закатил глаза.

«Кругом буря.»

Король огляделся. День померк, он стал мрачен, как настроение владыки Тира. Черная завеса поднятой ветром пыли повисла над городом. Тихиану вспомнился ураган, который он видел десять лет назад. Но король знал – не стоит надеяться, что дождь утолит жажду города. Черные тучи затянувшие небо наполнены песком, а не каплями драгоценной влаги.

– Тебе не под силу высечь искру из кремня, куда тебе сотворить молнию, – язвительно заметил Виан. – Довольно, оставь свои жалкие потуги.

Тихиан снова закрыл глаза. Светящийся шар внутри его разума полностью исчез. Все, что осталось в темном гроте – безумный хоровод черных мыслей. – Не стоит начинать сначала, – сказал Сач.

– Сейчас придет гонец, – пояснил Виан.

– И когда ты услышишь его сообщение, тебе станет не до развлечений, – добавил Сач и улыбнулся, обнажив гнилые зубы.

Зная, что проси не проси, а головы ни за что не раскроют содержание послания, Тихиан соскользнул с возвышения. Оставалось только сожалеть, что из-за лени он начал познавать премудрости Незримого Пути только сейчас.

– Неужели я так безнадежен?

– Совершенно, – ответил Виан.

– Абсолютно, – подтвердил Сач.

Схватив головы за волосы, король поволок их к краю крыши.

– Что ты делаешь? – запротестовал Виан.

– Раз у меня нет надежды овладеть искусством Пути, значит, мне никогда не стать королем-колдуном, – прорычал Тихиан. – А потому вы мне больше не нужны.

И он сбросил головы вниз.

Но вместо того, чтобы упасть на заросшие мхом деревья у подножия башни, головы просто-напросто повисли в воздухе. Тихиан даже рот открыл от изумления – он никогда не видел, чтобы Сач или Виан когда-нибудь вот так парили. Однако он давно подозревал, что запросто с ними не справиться. Эта парочка не прожила бы тысячу лет, будь она такой беспомощной, какой казалась на первый взгляд.

– Очень забавно, – оскалился Виан.

– Калак схватил бы топор и изрубил нас на куски, – добавил Сач. – Ты недостаточно жесток.

– Ну, это легко поправимо, – предупредил Тихиан.

– Сомневаюсь, – фыркнул Виан. – Ты трус по натуре.

И прежде, чем Тихиан успел что-либо ответить, Сач добавил:

– Ты правишь Тиром уже шесть месяцев, а сокровищница Золотой Башни все еще пуста. Даже когда вы убили Калака, золота в ней было больше.

На это Тихиан ничего не мог возразить. Он повернулся и взглянул в сторону суматошных торговых рядов. Сейчас, когда вновь открылся железный рудник, в Тире опять закипела деловая жизнь. Однако Собрание Советников направляло каждый грош караванного сбора на нужды нищих ферм, окружавших город. Несомненно – это дело рук Агиса, как и все, что помогало деньгам уплывать из королевской казны.

– Убей его, – предложил Виан, прочитав мысли короля.

Но не давняя дружба с Агисом заставила Тихиана отрицательно покачать головой.

– Только хуже будет, – прорычал он. – Мы и глазом не успеем моргнуть, как его место займут Рикус, Ниива и Садира. Аристократ-идеалист – это плохо, но невесть что возомнившие о себе рабы…

– Убей всех четверых, – предложил Виан.

– Можно подумать, это так легко! – воскликнул Тихиан. – Пол-Тира видело, каждый нищий в Тире знает, что Рикус ранил Калака, а Агис и остальные довершили дело. Да если я их хоть пальцем трону, город просто напросто взбунтуется.

– Я знаю некоторых бардов, которые отлично разбираются в ядах, предложил Виан. – Калак частенько пользовался их услугами.

– Все четверо умирают от загадочной болезни – неужели ты и в самом деле думаешь, что горожане такие дураки? – возмутился Тихиан. – Нет, я найду другой способ.

На крыше появилась женщина исполнявшая обязанности дворецкого, и разговор прервался. Стройная блондинка с холодными синими глазами, она, как и многие из окружения Тихиана, ранее преданно служила Калаку.

За ней показался шатающийся от усталости молодой человек. Он был весь в пыли, но Тихиан отметил про себя добротность его одежды и аккуратно подстриженные волосы. Аристократический нос, гордая линия подбородка – явно потомок какого-то древнего рода.

– Тайя из Рамбурта, второй сын владыки Ламбурта, – объявила женщина-дворецкий, лишь едва заметным движением брови выказывая удивление при виде парящих в воздухе голов.

– Как ты осмелился появиться перед нами в таком виде? – проревел Сач. – И разве отец не научил тебя кланяться своему королю?

– Убей его! – добавил Виан.

Тайя побледнел как полотно.

– Помилуйте, Ваше величество, – низко кланяясь, взмолился он.

– Прощаю, – ответил Тихиан, наслаждаясь страхом юноши. – Но только на первый раз. Надеюсь, твои новости оправдают мое милосердие.

– Ваше величество, – начал Тайя. – Я только что вернулся с охоты в Долине Дракона.

– Это возле Урика, не так ли? – нахмурившись спросил Тихиан.

– Потому-то я и здесь, – ответил Тайя. – Выходя на дорогу, мы увидели над горизонтом большое облако пыли, которое двигалось в нашу сторону. Я заинтересовался, что это такое, и обнаружил целое войско – с осадными орудиями, боевой агроси, отрядами хафлингов и пятью сотнями великанышей. Они шли под знаменем льва, который стоит на двух лапах.

– Герб короля Хаману, – прошипел Виан.

– Вот уже пять веков он спит и видит, как бы прибрать к рукам наши железные рудники, – добавил Сач и покосился на Тихиана. – Ну и как ты защитишь город? – хихикнул он. – У тебя пустая казна и нет армии.

Тихиан выругался и еле сдержался, чтобы не броситься на юношу, который принес эту страшную весть. Он не стал бы сдерживаться, но бесчисленные реформы, проводимые Агисом, горожане приписывали своему королю. Тихиану не хотелось потерять репутацию мудрого и справедливого правителя.

Он закусил губу и глубоко задумался. И вот, наконец, злорадная усмешка заиграла на его устах. Тихиан еще не знал, как остановить войско Хаману, но уже понял, как разделаться с Агисом и тремя рабами без помощи бардов Виана.

Взмахом руки отпустив Тайю, Тихиан обратился к своей дворецкой:

– Позови Рикуса, Нииву, Садиру и Агиса Астикла. – Король слегка замялся, назвав имя своего давнего друга, но потом, отбросив сожаления, продолжил: – Скажи им, что от их скорейшего прибытия зависит безопасность Тира.

1. ЗАСАДА

Рикус смотрел вниз, где у подножия крутого склона, в тени скал расположились его воины. Две тысячи тирян, стоя в строю, думали о предстоящем бое. Среди них были люди и гномы, полукровки-эльфы и великаныши, тарики и представители других рас. Большинство из них – бывшие гладиаторы, освобожденные из рабства Первым Указом короля Тихиана. Раньше они сражались на Арене. Теперь от их воинского искусства зависела свобода Тира. Они стояли молча, сжимая в руках боевые топоры, зазубренные костяные сабли, раздвоенные пики, трезубцы и другое оружие, столь же бесконечно многообразное, как беспредельна страсть человеческая к насилию.

Рикус не сомневался – из гладиаторов получится прекрасный легион.

Он взмахнул рукой, подавая сигнал к атаке. Лавина воинов с ревом устремилась вперед.

– Что ты делаешь? – воскликнул Агис.

Для аристократа он выглядел настоящим здоровяком. Широкие плечи, угловатые, но правильные черты лица, проницательные карие глаза, длинные черные волосы.

– Нам нужен план атаки!

– Он у меня есть, – невозмутимо ответил Рикус, глядя вниз, где в песчаной долине застыла одинокая цепь великанышей-урикитов. Все в красных туниках с желтым львом – герб короля Хаману. У каждого – громадный боевой топор с обсидиановым лезвием, а вместо доспехов – широкие костяные щитки на запястьях.

– В атаку! – прокричал Рикус, устремляясь навстречу врагу.

Но склон оказался слишком крут. Не раздумывая, мул уселся на изъеденный ветрами песчаник и поехал вниз, слегка притормаживая руками и ногами.

Будь Рикус чистокровным человеком, он, возможно, и не решился бы на подобный поступок. Только набедренная повязка защищала его бронзовую кожу от похожего на грубую терку камня. Но Рикус не думал о том, что может пораниться. Он был мул – полугном-получеловек, созданный жить и умирать в гладиаторских боях на арене цирка. Боль не пугала его, как не пугала и смерть. От своего отца-гнома Рикус унаследовал широкоскулое лицо с крупными чертами, уши, прижатые к голове и заостренные, богатырское телосложение – сплошь мышцы да сухожилия. Его мать-человек подарила ему гордый прямой нос и пропорциональное телосложение, делавшее мула красивым с точки зрения обеих рас, шестифутовый рост и ловкость, как у эльфа-канатоходца.

Рядом с Рикусом неслась вниз Ниива – его давний партнер по арене. Она была человеком, но длинный плащ из шкуры гигантской ящерицы, защищавший ее нежную кожу от жгучих солнечных лучей, надежно предохранял женщину от шершавого камня. В руках блондинка сжимала боевой топор со стальным лезвием, почти такой же огромный, как у великанышей Хаману. Большинство женщин просто не смогли бы поднять этот топор, но по части мускулов Ниива почти не уступала Рикусу. В прошлом гладиатор, она умело управлялась со своим тяжелым и грозным оружием. Но несмотря на крепкое сложение, она сохранила женственную фигуру. Мало кто не восхитился бы ее чувственными алыми губами и зелеными, как изумруды, глазами.

– Да их же в пять раз больше! – воскликнула она.

Рикус понимал, что Ниива имела в виду не великанышей, стоящих внизу, в долине, а урикитов, находящихся за ее пределами. Длинная колонна воинов Хаману уже прошла мимо засады тирян. Теперь вслед за ними тянулись громадные боевые ящерицы-дрики с осадными орудиями на спинах. Последней катилась агроси – гигантская крепость на колесах, полная оружия, продовольствия и драгоценной воды.

– О чем ты только думал?

– Один гладиатор стоит пятерых урикитов, – ответил мул не отрывая взгляда от великанышей.

Могучие воины, держа топоры наизготовку, смотрели на высыпавших из-за скал отчаянно вопящих тирян.

– Кроме того, – добавил он, – это сделал не я, а наш король. Он ведь дал мне всего две тысячи воинов.

– Он не приказывал тебе угробить их в безрассудной атаке!

– Она вовсе не безрассудная, – возразил Рикус.

На этом разговор прервался: они достигли подножия. И в тот же миг первая волна гладиаторов ворвалась в долину. Рикус и Ниива оказались у самого края вражеской цепи, в каких-нибудь двух десятках шагов от поджидавших их великанышей.

В качестве противников мул избрал двух урикитов, замыкавших цепь. В отличие от большинства своих собратьев, эти великаныши были подтянуты, мускулисты и даже казались несколько выше остальных.

– Эти двое – наши, – объявил Рикус, готовя оружие к бою. Сегодня мул взял с собой пару кахулаков – кривых плоских крюков, соединенных длинной крепкой веревкой. – Пошли!

И прежде, чем Ниива успела что-либо сказать, он уже бежал мимо великанышей, словно хотел обогнуть урикитов с фланга. Сперва Рикус думал, что его попытка выманить противников из цепи не увенчается успехом, но офицер крикнул «Отрежьте тех двоих!», и мул успокоился.

Страшный грохот прокатился по долине – первая волна тирян сшиблась с цепью урикитов. Несколько великанышей с криком повалились на песок, но большинство прикрылись от ударов костяными щитками. Урикиты дружно взмахнули черными топорами, и первая волна тирян захлебнулась в крови. Рикус занервничал, но раздавшиеся у него за спиной тяжелые шаги заставили его вспомнить о своем собственном противнике. Великаныши, которых они с Ниивой выманили из цепи, уже почти их настигли. Мул повернулся лицом к врагу.

– Вправо! – крикнул Рикус, называя маневр, который они частенько использовали на Арене Тира.

В тот же миг Ниива, сделав несколько шагов в сторону, бросилась вперед, словно пытаясь зайти одному из великанышей во фланг. Вращая кахулак над головой, Рикус двинулся за ней. Великаныши атаковали, стремясь не дать гладиаторам напасть вдвоем на одного из них.

Мул метнул кахулак. Он целил в урикита, сражавшегося с Ниивой, и точным броском опутал тому топор. С безупречной точностью Ниива, не обращая внимания на своего противника, ударила великаныша, хотевшего зайти мулу в тыл. Послышался звук ломающегося камня, и на голую спину Рикуса посыпались обломки обсидианового лезвия урикитского топора. Обломок топорища ударил по плечу. В тот же миг, перепрыгнув через пригнувшегося мула, Ниива еще раз взмахнула своим топором. Пронзительный крик возвестил, что ее удар достиг цели.

Сраженный великаныш рухнул на песок, а мул, выпрямившись, мощным рывком вырвал оружие из рук своего оторопевшего противника. Тот попытался было спастись бегством, но Рикус с размаху засадил второй кахулак урикиту в бедро. Ревя от боли, обезоруженный великаныш попытался было ударить мула кулаком, но гладиатор ловко увернулся и рывком свалил своего противника с ног. Тело урикита еще не коснулось песка, а крюк кахулака уже вонзился ему в голову.

Рикус попытался извлечь свое оружие из толстого черепа великаныша, но это оказалось не так-то просто. Крюк застрял. Мул быстро огляделся. Пока им с Ниивой ничего не угрожало и, чтобы высвободить кахулак, он принялся раскачивать крюк взад-вперед.

Блаженное чувство удовлетворения теплой волной разлилось по телу мула. Но не потому, что он убил урикита, а из-за той слаженности, которую продемонстрировали они с Ниивой. С той поры, как они покинули Арену, им не доводилось сражаться вместе, и Рикусу очень не хватало совместных боев. Тогда они думали и сражались, как одно целое. Их мысли и эмоции сплетались теснее, чем во время самых пылких любовных объятий…

Вытирая топор красной туникой великаныша, Ниива подошла к мулу. По улыбке на алых губах Рикус понял, что и она думает о том же.

– Мы не потеряли чувство локтя, – сказала Ниива. – Это приятно.

– А ты думала, потеряем? – спросил Рикус, наконец-то высвобождая кахулак. – Как бы там ни было, а этого у нас не отнимешь.

От центра позиции урикитов раздался победоносный рев. Второй волне тирян удалось прорвать цепь великанышей. Противник в беспорядке отступал, а тиряне атаковали великанышей со всех сторон. Но большая часть легиона, устремившись в прорыв, неслась вглубь долины.

Дрики с осадными орудиями успели пройти, но агроси как раз находилась на линии удара. По углам трехэтажной крепости на колесах поднимались маленькие башенки, где прятались вооруженные арбалетами лучники. В стенах – множество бойниц. Тяжелые двери крепко-накрепко заперты. Громадный фургон тащила упряжка из четырех мекилотов – гигантских, похожих на холмы рептилий с твердыми, как камень, панцирями.

Жестом зовя за собой Нииву, Рикус побежал к тирянам, преследующим агроси. Пробившись сквозь толпу ликующих воинов, они выбрались в первый ряд. Здесь мул увидел Агиса, хмурого и раздраженного, тщетно пытающегося обуздать празднующих победу воинов. Рядом с аристократом стояла Садира – длинные янтарные волосы стянуты в конский хвост, в руках – посох, увенчанный шаром из черного обсидиана.

При виде этого оружия у мула даже мурашки побежали по спине. Посох был одним из двух волшебных предметов, одолженных им хафлингами ради свержения ненавистного Калака – тысячелетнего короля-колдуна, правившего Тиром до Тихиана. Вскоре после убийства Калака Рикус отправил второй предмет – копье Сердце Леса – обратно его хозяевам. Но Садира, не слушая ничьих советов, решила оставить посох себе. Мул опасался, что когда-нибудь они все поплатятся за решение колдуньи.

– Пока все идет хорошо, – заметила Садира. – Она посмотрела на едва сдерживающего Агиса и перевела взгляд на мула. – Ну, что теперь?

– Надо разбить агроси, – уверенно ответил Рикус, глядя на гигантскую передвижную крепость.

– А чем займется остальная часть легиона? – резко спросил Агис. – Или мы бросим на одну агроси сразу две тысячи воинов?

Рикус огляделся. Отряд великанышей был полностью уничтожен, и легион тирян готовился к новой схватке.

– Идет бой, – просто сказал мул. – Гладиаторы сами поймут, что делать.

– Ну, не все же здесь гладиаторы, – напомнила ему Садира. – Как быть темпларам Стиана или добровольцам Джасилы?

– Пусть пока держатся в стороне, – ухмыльнулся Рикус. – Мы же не хотим, чтобы их разбили, верно?

– Ты слишком самоуверен, Рикус, – сказала Ниива. – Это все-таки битва, а не большая драка. Вероятно, Агис прав насчет плана.

– У меня есть план, – ответил мул и, больше не давая никому ничего сказать, решительно двинулся к агроси.

Четверо друзей легко догнали медленно двигающуюся крепость. За ними последовало несколько сотен гладиаторов, но большая часть легиона по собственной инициативе устремилась в погоню за дриками. Агис и Садира поразились тому, как четко толпа гладиаторов разделилась на две части. Но Рикус воспринял это как должное. Когда речь шла о сражении, он доверял инстинктам гладиаторов больше, чем самым тщательно разработанным планам.

Рикус решил зайти к агроси с тыла. Он понимал, что овладеть крепостью будет не просто. Даже в задней, самой узкой стене агроси чернело по меньшей мере две дюжины бойниц. И из каждой выглядывало острие арбалетной стрелы. Внезапно из самой нижней амбразуры показалась рука, и женский голос призвал короля Хаману даровать ей магию для заклинания.

– Ложись! – заорал Рикус.

Схватив Садиру в охапку, он рухнул на землю, прикрыв девушку своим телом. В тот же миг из агроси донесся оглушительный грохот. Лучи ослепительно красного света веером разлетелись от бойницы. За спиной Рикуса раздались крики. И тут же стихли. Оглянувшись, мул увидел, как падают на песок обезглавленные тела десятка гладиаторов.

Лежащая рядом Ниива легонько хлопнула его по затылку.

– Партнеры в бою должны защищать друг друга, – заявила она, – а не своих любовниц.

Она сказала это легко, как бы в шутку, но Рикус, глядя в изумрудно-зеленые глаза, понял, как задел женщину-воина его поступок.

– Я знал, что за тебя можно не беспокоиться, – объяснил мул.

В агроси защелкали арбалеты, и на тирян обрушился дождь черных стрел. Послышались крики раненых.

Теперь Рикус понимал, почему торговцы предпочитали путешествовать по пустыням Ахаса в таких вот крепостях-вагонах. Разбойники запросто могли догнать агроси – тут нет ничего трудного. Но вот заставить остановиться…

– Слез бы ты с нее, – посоветовала Ниива, указывая на белую руку Садиры – все, что виднелось из-под мула. – А то не ровен час задохнется. Рикус встал.

– И как, интересно, я должна колдовать, когда ты на мне лежишь? – спросила Садира, поднимаясь с песка. И прежде, чем мул успел ответить, нацелила обсидиановый шар своего посоха на агроси.

– Нок! – крикнула она, и черный шар наполнился багровым сиянием.

Рикус поежился. Он от всего сердца надеялся, что колдовство Садиры не вызовет паники среди гладиаторов. Обычное волшебство брало энергию для своих заклинаний из жизненной силы растений, но этот посох черпал ее из людей.

– Ползучий огонь! – приказала Садира.

Словно холодная рука великана сжала внутренности Рикуса в ледяной комок. Гладиаторы вокруг тревожно зашумели – они тоже ощутили это странное и неприятное чувство. Колдовской посох отнял у них часть жизненной силы.

Мгновение спустя все прошло, а к агроси полетел огромный шар алого огня. Разрастаясь, словно облако, он окутал заднюю часть крепости. С душераздирающими криками урикиты выпрыгивали из сторожевых башенок. Стены вспыхнули, словно сухой пергамент.

А мекилоты, словно ничего и не произошло, тащили агроси вперед.

– На штурм! – крикнул Рикус, устремляясь в атаку.

Рев боевого клича у него за спиной яснее всяких слов говорил, что тиряне не потеряли боевого духа. В крепости защелкали арбалеты, но Садира постаралась на славу. Всего несколько стрел встретило наступающих гладиаторов.

Перескочив через валяющееся на песке обгорелое тело женщины в почерневшей от копоти желтой рясе темпларов Хаману, Рикус подскочил к вагону. Раскрутив над головой кахулак, он зашвырнул его в одно из дымящихся отверстий в стене. Дернув за веревку, чтобы крюк зацепился как следует, мул быстро вскарабкался на нижнюю боевую платформу.

Удушливо пахло горелым мясом. Едва сдерживая тошноту, Рикус огляделся. Повсюду валялись полусожженные тела и оружие. Языки пламени лизали заднюю стену, наполняя комнату едким черным дымом. Рикус едва мог разглядеть дверь, ведущую внутрь агроси. Рядом с ней к отверстию в потолке поднималась лестница.

Припав на одно колено, мул помог Нииве забраться наверх.

– Двое! У тебя за спиной! – внезапно сказала она, выбираясь на платформу.

Женщина говорила спокойно, словно речь шла о птичках на заборе.

С быстротой молнии Рикус повернулся, одновременно на всю длину выпуская свободный кахулак. Сквозь густой дым мул увидел двух урикитов, нацеливших на него свои арбалеты. Вот они нажали на спусковые крючки, и гладиатор прыгнул в сторону. Две стрелы с треском вонзились в стену. В тот же миг костяной крюк впился под колено одному из солдат. Мул дернул веревку и урикит, закричав, рухнул как подкошенный.

Второй солдат вытащил из ножен короткий черный меч, но было поздно. Рикус прыгнул прямо на него. Удар ноги точно в грудь, в самый центр вышитого на красной тунике льва, поверг солдата на землю.

Пока Рикус добивал обезвреженных врагов, Ниива помогла забраться в агроси Агису и Садире. А вслед за ними уже валили разгоряченные боем гладиаторы. Отправив один отряд вверх по лестнице очистить верхние этажи, Рикус повел второй внутрь крепости. Его друзья шли вместе с ним.

Спустившись по короткой лесенке, тиряне оказались в широком коридоре. Здесь было не так дымно. На стенах в сетках висели, мерно качаясь в такт движению повозки, светящиеся стеклянные шары.

Этот коридор шел от одного борта агроси до другого, а упершись в стену, поворачивал в сторону носа крепости. Подав нескольким гладиаторам знак следовать за ним, Рикус повернул направо.

– Передайте назад, – скомандовал он, – пусть проверят второй проход! Завернув за угол, мул лицом к лицу столкнулся с десятком урикитов, несущих кожаные покрывала для сбивания огня. Рикус зарубил троих прежде, чем они успели схватиться за оружие. Коридор огласился криками и стонами умирающих. Над головами остальных возникло голубое облачко, просыпавшееся колдовским дождем – новое заклинание Садиры. Урикиты без сознания повалились друг на друга.

– Я думал, будет тяжелее, – через плечо заметил Рикус. – Может, отведем агроси в Тир, как трофей?

– Не торопись, – покачал головой Агис. – Сражение еще не закончилось. Сквозь дым и пар мул увидел впереди сгорбленную фигуру трикрина.

Короткие усики огромного насекомообразного существа задевали потолок, до которого было не дотянуться даже высокому Рикусу. Когда чудовище двигалось, его желтый панцирь сбивал светящиеся шары сразу с обеих стен коридора. В трех из своих четырех рук трикрин держал кнут, короткий меч с лезвием из обсидиана и гитку – короткую пику с наконечниками на обоих концах.

– Садира? – с надеждой спросила Ниива.

– Я не могу ничего сделать, – ответила девушка. – Он слишком близко. Все, что остановит его, – она показала на трикрина, – наверняка убьет и нас.

– Ну-ка, расступитесь, – приказал Рикус.

– Я помогу тебе через Путь. – Агис жестом велел всем остальным отступить.

Несмотря на внешнюю невозмутимость, Рикус вполне разделял беспокойство друзей. Какую бы опасность ни представляли четыре руки трикрина, его пасть была намного страшнее. За годы, проведенные на Арене, Рикус много раз сражался с такими воинами и потому знал: всего одно прикосновение могучих жвал, одна капля ядовитой слюны, попавшая в кровь – и ему гарантирована мучительная смерть.

Трикрин спокойно прошел сквозь созданное Садирой голубое облако. Мул закрутил перед собой кахулаки, терпеливо дожидаясь приближения урикита.

Не колеблясь, трикрин нанес удар острием гитки, одновременно щелкнув кнутом. Мул, как бы небрежно, парировал гитку одним крюком, позволив кнуту обвиться вокруг второго. Рикус шагнул вперед. Урикит взмахнул мечом, но гладиатор пригнулся, и черное лезвие рассекло воздух у него над головой. Прежде, чем мул выпрямился, щелкающие жвалы трикрина уже нацелились ему в затылок.

Рикус упал на спину и что есть силы ударил противника ногами. Он попал трикрину точно в горло. Удар такой силы обычному человеку переломал бы все ребра, но трикрин едва пошатнулся. На мгновение замешкавшись, щелкающие жвалы вновь устремились к Рикусу. Чувствуя на губах горечь поражения, мул отчаянно метнул оба кахулака в вытаращенные глаза урикита.

Гладиатор кидал из неудобного положения, крюки не долетели до цели и, даже не оцарапав панциря трикрина, соскользнули с его груди. Но урикит остановился. Видимо, не желая рисковать, он задрал голову, спрятав от мула свои незащищенные глаза. Еще раз с силой ударив трикрина в грудь, Рикус откатился в сторону.

– Не убивай его, Рикус! – крикнул Агис.

– Почему? – спросил мул, вставая.

– Он нам враг, но не совсем, – пояснил аристократ. – Если я смогу ему помочь, он будет сражаться на нашей стороне.

Рикус с опаской покосился на возможного союзника, но атаковать не стал. Он решил посмотреть, что получится у Агиса. Трикрин застыл в нерешительности. Но потом, словно приняв решение, бросился на аристократа, яростно щелкая жвалами. Догадываясь, что мысленный контакт Агиса всего лишь отвлек урикита, Рикус, пользуясь удобным моментом, зашел трикрину за спину.

Заметив опасность, урикит мигом позабыл про Агиса и снова повернулся к гладиатору. Мощным взмахом двух рук он отбросил Рикуса к стене. Мул чуть не застонал от боли. Продолжая поворот и выронив кнут, трикрин чуть было не оставил тирянина без глаза острыми когтями своей трехпалой руки. Но в последний момент Рикус успел отвернуть голову, и удар только рассек ему щеку.

Мул метнул кахулак в голову трикрина. Тот уклонился. Остановленный натянувшейся веревкой, крюк полетел назад, и Рикус ловко поймал его на лету. Что есть силы натянув перекинувшуюся через шею трикрина веревку, Рикус мигом вскочил урикиту на спину. Он хотел позвать на помощь, но не успел.

Трикрин выпрямился во весь рост и прижал мула к потолку. Рикус снова хотел позвать на помощь, но голос его не слушался. Спина словно раскололась пополам. А трикрин снова и снова пытался размазать мула по потолку.

Пользуясь удобным случаем, Ниива с боевым топором наперевес шагнула вперед, но Агис ее остановил.

– Что ты де… – Рикус от возмущения снова обрел дар речи, но тут же его лишился, когда трикрин в очередной раз припечатал его к потолку.

Обойдя замершую в нерешительности Нииву, Агис двинулся на урикита.

Вытянув перед собой руки, он пристально глядел трикрину в глаза. Тот замер. А еще через мгновение, выпустив из рук оружие, растянулся на полу.

– Почему ты остановил Нииву? – сердито спросил Рикус. – Он же мог меня убить!

Агис снял веревку кахулаков с шеи трикрина.

– Все в порядке, – успокаивающе сказал он. – Этот трикрин – раб. Теперь, когда я освободил его разум из-под власти хозяина-урикита, он с радостью нам поможет.

Всем своим видом выражая сомнение, Рикус забрал у аристократа свое оружие.

– Д-друг, – прощелкал трикрин на языке урикитов. – Помочь вам.

Рикус прекрасно его понял. Мул ведь родился и вырос в лагере рабов одного из самых знатных аристократов Урика. И все равно он сомневался.

– Никто, находясь в здравом уме, не даст рабу-трикрину в руки оружие, – сказа Рикус. – Особенно такому, который действительно умеет сражаться. Как этот.

– Пилот агроси, используя Путь, контролировал сознание трикрина, – объяснил Агис. – К'крик действительно не хотел на нас нападать.

– Убить пилот убить П-Пхатим, – пробормотал трикрин. – Помочь вам.

Видя, что Рикус все еще колеблется, Агис добавил:

– Я был в его мозгу. Я готов за него поручиться.

Неохотно мул отошел в сторону.

– Ладно. Вставай в строй, – сказал он на урикитском. – Но пока пойдешь без оружия, и делай только то, что я тебе скажу.

Трикрин широко, звездой, раскрыл свои шесть жвал, что могло обозначать улыбку.

– Не б-быть сожалений! – торжественно объявил он.

Обычно мул не принимал в отряд бывших врагов, но Агис был настоящим адептом Пути. Если он утверждал, что на трикрина можно положиться, значит, так оно и есть. Агису Рикус верил, как себе самому.

Вскоре тиряне достигли переднего грузового отсека. Тут в агроси проникал свежий воздух через открытые двери. Дышать стало легче. Но у самых дверей на страже стояла дюжина урикитов. Не колеблясь, Рикус с ревом бросился в атаку, и хотя кахулак не самое лучшее оружие для такого боя, с ходу зарубил одного из солдат. Рядом с ним Ниива мощными ударами топора уложила на месте еще парочку. Тем временем проскользнувший вперед К'крик, бешено орудуя когтями и жвалами, убил сразу пятерых. Оставшиеся четверо урикитов в панике выпрыгнули в открытую дверь.