Текст книги "Лапка обезьяны"

У.У.Джейкобс
Лапка обезьяны

I

За окном стояла сырая и холодная ночь, но в уютной гостиной виллы Лейксхэм были опущены шторы и ярко горел огонь. Отец и сын играли в шахматы. У последнего были весьма радикальные представления об игре, и поэтому он не раз ставил своего короля под удары без особой необходимости, что вызывало замечания у пожилой седовласой леди, которая мирно вязала, сидя у огня.

– Послушай, как шумит ветер, – сказал мистер Уайт, который поздно заметил, что совершил ошибку и старался помещать сыну увидеть ее.

– Я слушаю, – сказал тот, мрачно обозревая доску и вытягивая руку вперед: «Шах».

– Я думаю, что он вряд ли придет сегодня, – сказал отец, держа руку над доской.

– Мат, – ответил сын.

– Из всех ужасных, грязных, удаленных мест, – воскликнул мистер Уайт с неожиданной яростью, – наше наихудшее.

– Не волнуйся, дорогой, – сказала его жена примирительным тоном, – может быть ты выиграешь следующую партию.

Мистер Уайт резко оглянулся, как раз во время, чтобы перехватить обмен понимающими взглядами между матерью и сыном. Слова замерли у него на устах, и он спрятал виноватую улыбку в своей негустой седой бородке.

– Вот он, – сказал Герберт Уайт, услыхав, как громко хлопнула калитка и послышались тяжелые шаги.

Старик встал с суетливой поспешностью хозяина и, открывая дверь, приветствовал гостя, сокрушаясь по поводу погоды. Гость также посокрушался и так энергично, что миссис Уайт осуждающе покачала головой и тихонько покашляла. Наконец, в гостиную вошел ее муж в сопровождении высокого мощного человека с розовым лицом и крохотными глазками.

– Майор Моррис, – отрекомендовал он.

Майор пожал всем руки и, усевшись у камина в кресло, предложенное ему, c удовольствием наблюдал, как его хозяин доставал виски, рюмки и ставил маленький медный чайник на огонь.

После третьей рюмки глаза гостя заблестели, и он начал говорить. Маленький семейный кружок с живым интересом взирал на человека из дальних стран, а тот, развалившись в кресле, описывал удивительные события и бесстрашные подвиги, рассказывал о войне, чуме и необыкновенных народах.

– Двадцать один год прошел, – сказал мистер Уайт, кивая головой жене и сыну. – Когда Моррис уходил, он был как тростинка. А теперь посмотрите на него.

– Не скажу, что вам это повредило, – сказала миссис Уайт вежливо.

– Я бы сам хотел съездить в Индию, – сказал старик, – просто посмотреть.

– Лучше быть там, где вы сейчас находитесь, – сказал майор, покачав головой. Он поставил пустую рюмку и, слегка вздохнул, опять покачал головой.

– Я бы хотел повидать старые храмы, факиров и жонглеров, – сказал старик. – А что это вы начали говорить прошлый раз о лапке обезьяны или о чем-то в этом роде, Моррис?

– Ничего, – сказал тот поспешно. – Во всяком случае ничего достойного того, чтобы слушать.

– Лапка обезьяны? – повторила миссис Уайт с любопытством.

– Это то, что вы можете называть магией, – сказал майор туманно.

Его слушатели с интересом приготовились слушать. Гость рассеянно поднес к губам пустую рюмку и потом поставил ее на место. Хозяин наполнил ее.

Его слушатели с интересом приготовились слушать. Гость рассеянно поднес к губам пустую рюмку и потом поставил ее на место. Хозяин наполнил ее.

– Если взглянуть на нее, сказал майор, копаясь в кармане, – то это просто обычная лапка, высушенная как мумия.

Он вытащил что-то из кармана и показал собравшимся. Миссис Уайт с отвращением отпрянула, а ее сын, взяв предмет, стал с интересом рассматривать.

– А что особенного в ней? – спросил мистер Уайт, взяв ее у сына и, осмотрев, положил на стол.

– Старый факир положил на нее заклятие, – сказал майор, – а он – святой человек. Он хотел показать, что судьба управляет жизнью людей, и что те, кто вмешиваются в судьбу, делают это себе на горе. Он положил такое заклятие на нее, что три разных человека могут добиться от нее исполнения трех своих желаний.

Он говорил с таким убеждением, что легкий смешок собравшихся казался неуместным.

– Ну а почему же вы не загадали три желания, сэр, – спросил Герберт Уайт, подумав.

Майор взглянул на него так, как пожилой человек глядит на самонадеянного юнца.

– Я загадал, – сказал он тихо, и его красное лицо побледнело.

– И что, все три желания исполнились? – спросила миссис Уайт.

– Да, – сказал майор и они услышали, как рюмка застучала о его крепкие зубы.

– А кто-нибудь еще загадывал желания? – спросила леди.

– Первый человек получил исполнение всех трех желаний, – был ответ,

– Я не знаю его первых пожеланий, но третий раз он пожелал своей смерти. Именно поэтому я получил эту лапку.

Тон, которым он сказал это, был столь серьезен, что все притихли.

– Теперь, раз ваши три желания оказались выполненными, Моррис, – сказал наконец старик, – зачем вам хранить лапку? Военный покачал головой.

– Наверное, причуда, – сказал он медленно, – У меня была мысль продать ее, но я не думаю, что я это сделаю. Она уже наделала достаточно много бед. Кроме того, люди не желают ее покупать. Некоторые из них считают, что это сказка, а те, кто верят в нее, хотят сначала испытать, а затем заплатить за нее.

– А если бы вы могли снова получить три желания, – сказал старик, внимательно вглядываясь в майора, – захотели бы вы их снова загадать?

– Не знаю, – сказал тот. – Не знаю. Он взял лапку, и покрутив между большим и средним пальцем, неожиданно бросил ее в огонь. Уайт, воскликнув, бросился к камину и вытащил лапку из огня.

– Пусть бы лучше сгорела, – сказал торжественно майор.

– Если она не нужна вам, Моррис, – сказал старик, – отдайте ее мне.

– Не отдам, – сказал его вдруг упрямо. – Я бросил ее в огонь. Если вы ее сохраните, не вините меня за то, что с вами случится. Бросьте ее снова в огонь, будьте разумным человеком.

Мистер Уайт покачал головой и внимательно рассмотрел свое приобретение.

– А как вы это делаете? – спросил он.

– Держите ее в правой руке и произносите вслух желание, – сказал майор, – но я вас предупредил о последствиях.

– Это похоже на «Тысячу и одну ночь», – сказала миссис Уайт, поднявшись и начав приготовления к ужину. – Может быть ты пожелаешь, чтобы у меня появилось четыре пары рук?

Ее муж вытащил талисман из кармана все расхохотались, когда майор с тревогой на лице, схватил его за руку: «Если вы хотите что-нибудь пожелать, – сказал он резко, – пожелайте, что-нибудь разумное». Мистер Уайт положил лапку обратно в карман и, расставив стулья, пригласил своего друга к столу. За ужином о талисмане почти забыли, а потом трое сидели, завороженные, слушая второй выпуск приключений майора в Индии.

– Если рассказ об обезьяньей лапке не более правдив, чем то, что он нам сегодня рассказывал, – сказал Герберт, после того, как за гостем закрылась дверь (тот спешил, боясь упустить последний поезд), то мы не очень много получим от нее.

– Ты заплатил ему что-нибудь за нее, отец, – спросила миссис Уайт, внимательно вглядываясь в лицо мужа.

– Сущую безделицу, – ответил он, – слегка покраснев. – Он не хотел этого, но я заставил его взять эти деньги. Он опять настаивал на том, чтобы я выбросил ее.

– Еще бы, – сказал Герберт, преувеличенно изображая ужас. – Да, мы теперь станем богатыми, знаменитыми и счастливыми. Тебе бы, отец, надо было бы для начала пожелать стать императором, и уж тогда тебе не пришлось бы находиться под каблуком своей жены.

Он вовремя увернулся от удара салфеткой возмущенной миссис Уайт. Мистер Уайт вынул из кармана, лапку обезьяны и взглянул на нее с сомнением: «Я не знаю, что пожелать и это-правда, – сказал он медленно. – Мне кажется у меня есть все, что я хотел бы иметь».

– Наверное, если бы ты привел в порядок дом, ты был бы вполне счастлив, не правда ли? – сказал Герберт, положив ему руку на плечо. – Ну, – пожелай тогда двести фунтов стерлингов и этого будет достаточно.

Его отец, стыдливо посмеиваясь над c обственной доверчивостью, взял талисман, а сын с торжественным видом, но подмигивая матери, уселся за пианино и взял несколько внушительных аккордов.

– Я желаю иметь двести фунтов стерлингов, – четко и раздельно сказал старик.

Герберт сыграл туш на пианино, но он был прерван испуганным возгласом своего отца.

– Она задвигалась, – закричал он, глядя с отвращением на предмет, лежащий

...

конец ознакомительного фрагмента