Текст книги "Уэйн Руни. Автобиография"

1. Стремление

Десять лет в Премьер-лиге. Все голы и трофеи, травмы и карточки вызваны лишь одним. Я ненавижу проигрывать. Ненавижу до глубины души. Это худшее ощущение, которое может быть. Даже гол, даже хет-трик в матче не смогут сделать поражение нормальным. Если ты не ушел с поля победителем, все голы бессмысленны. Если «Юнайтед» проигрывает, меня не интересует, сколько я забил.

Я ненавижу даже мысли о поражении. Они раздражают меня, заседают у меня в голове. Когда это происходит, я теряю контроль. Я сержусь, получаю красные, кричу на партнеров по команде, швыряю вещи и хандрю. Я ненавижу, когда веду себя подобным образом, но не могу ничего с этим поделать. Я не умел проигрывать ни в играх с братьями и друзьями, ни в матчах за «Юнайтед».

Неважно, где я играю или против кого – я веду себя одинаково каждый раз, когда надеваю бутсы. Помню, как в тренировочном матче в Каррингтоне[6]6
  Тренировочный комплекс «AON», больше известный как Каррингтон, – база «Юнайтед».


[Закрыть] перед последней игрой сезона-2009/10 меня дважды сбили в штрафной площади. Я помню, потому что это меня очень раздражает. Судья, один из наших тренеров по физической подготовке, всю игру не принимает решения в мою пользу, а моя команда уступает в несколько мячей. Когда звучит финальный свисток, а остальные парни шутя и смеясь вместе отправляются в раздевалку, я мечусь в бешенстве, пиная тренировочные конусы и хлопая дверями.

Ровно то же происходит и вне поля. Я часто режусь в приставку с парнями, когда уезжаю в расположение сборной. Однажды я проигрываю матч в «FIFA» и швыряю контроллер через всю комнату, потому что недоволен самим собой. В другой раз я наклоняюсь вперед и выключаю приставку посреди игры, потому что знаю, что проиграю. Все смотрят на меня как на душевнобольного.

– Да ладно, Уазза, не будь таким!

Это раздражает меня еще больше, поэтому я выставляю всех из комнаты и злюсь в одиночестве.

Я теряю контроль не только в общении с партнерами по команде. Я ругаюсь с людьми из Таиланда и Японии, когда гоняю в футбол онлайн. Они в этом лучше меня; я ругаюсь с ними с помощью гарнитуры, которая позволяет общаться через интернет. Я взрослый человек. Может быть, я должен немного расслабиться, но мне трудно остыть, когда все идет не так. Кроме того, это у меня семейное. Мы очень амбициозны. Настольные игры, теннис на улице – в чем бы мы ни соревновались, когда я был мальчиком, мы стремились победить. И никто из нас не любил поражения.

Иногда мне кажется, что это хорошо – думаю, я не стал бы таким футболистом, если бы соглашался на второе место. Мне необходимо это стремление, которое подталкивает меня во время матчей – нечто похожее можно было видеть у Эрика Кантона и Роя Кина, когда они выступали за «Юнайтед». У них была настоящая страсть. У меня она тоже есть. Это дает мне преимущество, заставляет меня стараться еще больше. Те двое терпеть не могли проигрывать. У них было немного приятелей на поле, зато они завоевали множество трофеев. Я такой же. Я сомневаюсь, что многие скажут, будто им нравилось противостоять мне в прошлом, и мне нравится думать, что я был настоящей занозой для всех, против кого я выходил. Вероятно, я заноза и для партнеров по команде, потому что, если «Юнайтед» не побеждает или даже уступает в счете к перерыву, я схожу с ума в раздевалке.

Я кричу и воплю.

Я швыряю мяч через всю комнату.

Я бросаюсь бутсами.

Я ругаюсь с одноклубниками.

Я кричу на людей, и они кричат на меня.

Я кричу и пинаю мячи не из-за того, что мне кто-то не нравится. Я делаю это потому, что уважаю партнеров и хочу, чтобы они играли лучше.

Я терпеть не могу, когда нас побеждают.

Я кричу на игроков, они кричат на меня. Я не принимаю близко к сердцу, когда кто-то устраивает мне взбучку, и я не ожидаю, что люди примут на свой счет, когда жару дам я. Все это часть игры. Да, иногда это похоже на проклятие, гнев и переменчивость настроения, но это энергия. Она делает меня таким футболистом, какой я есть.

* * *

Моя ненависть к проигрышу берет начало в Крокстете. Наша семья гордая; Кроки – место для гордости, и никто не дает себе или своей семье расслабиться на улице, где я живу. Мы не богаты, но нам хватает; мне и братьям не позволено принимать что-либо как должное. Мы знаем: если чего-то хочешь, ты должен пахать ради этого. Мне говорят, что награды не должны легко доставаться. Я черпаю это от мамы, папы, бабушки и дедушки. Если я буду трудиться, мои усилия будут вознаграждены. Если я буду стараться в школе, то получу новенькую футболку «Эвертона» – команды, которую поддерживает вся моя семья, – или новый мяч, если понадобится. Вот откуда приходит желание работать.

Эта дисциплина, жажда победы и движения вперед проявляются и вне школы. Я боксирую в спортивном центре Кроки с моим дядей Ричи, большим парнем с приплюснутым носом. У него очень сильный удар. Вообще-то я никогда не участвовал в поединках, но спаррингую три раза в неделю. Тренировка дает мне силу и еще больший дух соперничества. Больше всего это придает веру в свои возможности.

Думаю, у нас в семье все уверены в себе, но я не думаю, что дело только в Руни. Я считаю, дело в Ливерпуле. В Кроки все отзывчивые и общительные, все говорят то, что у них на уме, и это мне нравится. В детстве я учусь брать эту веру в свои силы в боксерский зал. Если когда-либо я попаду на ринг с парнем вдвое больше меня, я никогда не подумаю: «Вы только посмотрите на его размер! Меня точно изобьют». Такое означало бы, что я уже побежден – в моей голове. Вместо этого я вступаю в каждый бой с мыслью: «Я собираюсь победить», даже против парней крупнее меня. Один из них, Джон Доннелли[7]7
  Джон Доннелли, если вам интересно, теперь профессиональный боксер, второй наилегчайший вес. Я потратил много времени на обдумывание того, чтобы стать профессиональным боксером, но в итоге выбрал футбол (прим. автора).


[Закрыть], старше и тяжелее меня, но каждый раз, когда мы спаррингуем, дядя Ричи говорит мне, чтобы я был с ним полегче. Он боится, что Джон не справится со мной.

На футбольном поле стремление к победе и уверенность в себе присутствуют с самой первой минуты, даже когда я играю за «Де Ла Саль», мою школьную команду. Если кому-то удается оттолкнуть меня от мяча, то на следующей неделе я работаю над «физикой» в тренажерном зале. Я обещаю себе, что такое больше не повторится. Никто не одолеет меня в схватке за мяч.

ИНОГДА МНЕ КАЖЕТСЯ, ЧТО ЭТО ХОРОШО – ДУМАЮ, Я НЕ СТАЛ БЫ ТАКИМ ФУТБОЛИСТОМ, ЕСЛИ БЫ СОГЛАШАЛСЯ НА ВТОРОЕ МЕСТО.

Если кажется, что я теряю хватку, меня подталкивает папа. Он всегда приходит посмотреть на меня в воскресенье днем. Он побуждает меня погрузиться в футбол с головой. Иногда заводится даже больше, чем я. Он говорит, чтобы я работал больше, чтобы старался лучше. Я помню эпизод: во время матча было очень холодно, мои руки горят, а ноги похожи на блоки льда. Я подбегаю к боковой линии.

– Папа, мне придется закончить. Слишком холодно. Я не чувствую ног.

Его лицо становится забавного цвета, и он выглядит, будто сейчас лопнет от гнева.

– Что? Тебе холодно? – Он не мог в это поверить. – Иди туда и бегай больше! Пошевеливайся!

Я бегу чуть быстрее, чтобы согреться. Мне всего девять лет, но я знаю: судя по совету папы, мне придется стать еще жестче, если я хочу быть хорошим футболистом.

* * *

Все мои герои – бойцы.

Я люблю смотреть бокс по телевизору, особенно с Майком Тайсоном, потому что его скорость и агрессия впечатляют. Он всегда стремится к нокауту. Когда я вместе с папой смотрю матчи «Эвертона», я люблю смотреть на Данкана Фергюсона, потому что он боец, как и Железный Майк. Кремень. И мне нравится, что он никогда не сдается, особенно если что-то идет не так. Он всегда выкладывается. А еще он забивает великолепные мячи. Я могу наблюдать за его игрой дни напролет.

Я люблю «Эвертон», просто без ума от этого клуба. Когда мне исполняется десять лет, я пишу в клуб и прошусь талисманом на игру. Через несколько недель приходит письмо, в котором говорится, что они выбрали меня. Я на седьмом небе от счастья, потому что выйду вместе с командой в мерсисайдском дерби на поле «Энфилда». Я выхожу с нашим капитаном Дэйвом Уотсоном и капитаном «Ливерпуля» Джоном Барнсом; я не могу поверить в то, что толпа может так шуметь. Позже я иду в штрафную, чтобы сделать два-три удара по воротам нашего голкипера, Невилла Саутолла. Я должен лишь мягко пасовать ему, но мне становится скучно, и я перебрасываю мяч над его головой. Я вижу, что он не очень рад этому, поэтому, когда он возвращает мяч мне, я перебрасываю его еще раз.

Я просто хочу забивать.

Спустя несколько лет я стал болл-боем[8]8
  Мальчик, подающий мячи.


[Закрыть] на «Гудисон Парк». Невилл снова в воротах, и когда я бегу за мячом, который улетел за ворота, он начинает на меня орать:

– Давай живее, долбаный болл-бой!

Это напугало меня до чертиков. Впоследствии я постоянно рассказываю эту историю своим школьным друзьям.

В тот день на «Энфилде» Гэри Спид забивает за нас; я безумно рад, потому что он один из моих любимых игроков. Я вижу, что он много работает – просто образцовый профессионал. Кто-то говорит мне, что он становится настоящим эвертонцем. Поэтому, когда мама покупает мне маленького кролика, я решаю назвать его Спидо. Через два дня настоящий Спидо переходит в «Ньюкасл» и я пребываю в угрюмом настроении несколько дней.

* * *

Тренировка и ужесточение требований к себе окупаются.

В возрасте девяти лет меня замечают скауты клуба, и я присоединяюсь к «Эвертону». Будто мечта осуществилась. В клубе я играю в старших командах, а не в своей возрастной группе, потому что я технически лучше и физически сильнее, чем мальчики моего года рождения. Это безумие; я не болтаю с ребятами своего возраста, потому что никогда с ними не играю – я действительно никого из них не знаю. В возрасте 14 лет я занимаюсь с командой U-19. Я, ребенок, играю против (почти) взрослых парней: борюсь, забиваю, выигрываю единоборства. Это здорово.

Это еще не все. В 15 лет я играю в резервной команде «Эвертона», в 16 я уже в первой. Я знаю, что могу играть на таком уровне, потому что упорно тружусь, а место в команде – моя награда, как учили меня мама и папа. Некоторые из тренеров задаются вопросом, хватит ли у меня силы для борьбы с профессионалами. Но я знаю – у меня ее вагон и маленькая тележка, потому что дядя Ричи поработал над моей мускулатурой.

Когда мы играем с резервом «Юнайтед» на нашем поле, один из тренеров дает нам указание быть пожестче с Гари Невиллом, одним из звездных игроков основной команды манкунианцев. За пределами «Олд Траффорд» все ненавидят Гари Нева, потому что он фанат «Юнайтед» до мозга костей. Он всегда выкладывается на поле.

В начале игры мы оба боремся за верховой мяч. Я случайно задеваю его локтем. Когда я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, не имело ли это каких-то последствий, я вижу, что он даже бровью не повел. В следующем нашем единоборстве он возвращает мне должок, врезавшись в меня, и очень сильно.

Это просто еще один урок.

* * *

Я не меняюсь в течение десяти лет. Я несу дух Кроки на поле на протяжении всей карьеры. Засучив рукава, стиснув зубы и продолжая работать. Это помогает мне увеличить количество мячей, забитых за «Манчестер Юнайтед». Как, например, в игре против «Арсенала» в январе 2010 года. Мы вышли вперед благодаря автоголу их вратаря, Мануэля Альмунии. «Арсенал» – один из принципиальных соперников в Премьер-лиге для нас, и победа над ним в некоторой степени поможет нам завоевать титул. Я знаю, что если мы забьем еще, то вероятнее всего победим. К счастью, мне удалось забить второй мяч на 37-й минуте – удар, который исходит от мысли никогда не сдаваться.

Я возвращаюсь в оборону, занимаясь грязной работой, застряв глубоко на половине поля «Юнайтед», чего некоторые нападающие делать точно не будут. Я получаю мяч недалеко от нашей штрафной, передаю его Нани и бегу со всех ног, следя за расположением игроков обороны «Арсенала» по мере своего продвижения. Вижу, что их крайний защитник, Гаэль Клиши, сейчас сбоку, но я сосредоточен на Нани. Он разрывает фланг, и я знаю, что пас пойдет на меня, если я смогу вылезти из кожи вон и добежать до нужного места. Нани отдает передачу мне на ход, я делаю широкий шаг и бью мимо Альмунии. У «Арсенала» нет шансов.

Три очка в кармане.

Когда фанаты говорят о футболистах «стремятся выигрывать матчи», они всегда упоминают полузащитников, цепляющихся за каждый мяч, но для меня стремление – это нечто другое. Это мой гол «Арсеналу»; это рывок (снова и снова), чтобы успеть к передаче, которая может и не пройти. Стремление – это играть на фланг, бежать в штрафную, а затем возвращаться обратно для обороны своих ворот. Стремление – это риск получить травму. Стремление – это стараться изо всех сил и никогда не сдаваться.

Как только появилась статистика игроков в игре с «Арсеналом» – это стандартная еженедельная практика – тренер по физической подготовке Тони Страдвик входит в раздевалку со всеми фактами и цифрами. Он зачитывает скорость моего бега перед вторым голом. По-видимому, я покрыл расстояние в 60 метров за смехотворное время.

– Если бы ты пробежал еще 40 метров в таком темпе, то результат стометровки был бы 9,4 секунды, – говорит он, глядя на доску с улыбкой на лице.

Все начинают смеяться до упада. Эта статистика делает меня быстрее Усэйна Болта.

* * *

Иногда я захожу слишком далеко. Такое же ощущение «пузыря», которое случается всякий раз, когда я забиваю, берет верх, когда падает красная пелена.

Во время выездной игры против «Фулхэма» в марте 2009 года все идет не по-нашему, и я теряю контроль – еще как теряю. Мы проиграли «Ливерпулю» на прошлой неделе, и Менеджер хочет, чтобы реабилитировались на «Крэйвен Коттедж». Вместо этого мы получаем гол в свои ворота – после преднамеренной игры рукой Скоулзи в штрафной в наши ворота дают пенальти, а Пола удаляют. Я появляюсь на поле во втором тайме вместо Бербатова и схватываю желтую.

На мне постоянно нарушают правила. За минуту до конца встречи мяч попадает ко мне, и кто-то рубит меня по лодыжкам, но судья принимает решение в пользу соперника. Я разъярен. Я подбираю мяч, чтобы бросить его Джонни Эвансу, но промахиваюсь – мяч пролетает рядом с судьей.

Он думает, что я целился в него.

О нет, началось.

Появляется вторая желтая карточка, затем красная. Игра окончена.

Я могу думать только об одном.

Это будет стоить нам титула.

Два поражения подряд, дисквалификация на следующий матч. Я в ярости. Красная пелена застилает глаза. Когда я ухожу с поля, толпа начинает издеваться. Во мне все кипит, голова взрывается. Иногда в таких ситуациях я так злюсь, что понятия не имею, что произойдет дальше. К счастью, никто не оказался на моем пути. Первое, что попалось мне по пути, – угловой флажок. Я пинаю его. Когда я оказываюсь в раздевалке, я ударяю стену с такой силой, что чуть не ломаю руку.

Пол Скоулз уже сидит там и смотрит на меня – так, будто для меня абсолютно естественно зайти в раздевалку и хуком справа ударить бетонную стену. У него было время принять душ и переодеться. Он выглядит элегантно в официальном костюме.

– Ты тоже?

Я киваю. Рука очень болит; я переживаю, что, возможно, повредил ее.

ТАКОЕ ЖЕ ОЩУЩЕНИЕ «ПУЗЫРЯ», КОТОРОЕ СЛУЧАЕТСЯ ВСЯКИЙ РАЗ, КОГДА Я ЗАБИВАЮ, БЕРЕТ ВЕРХ, КОГДА ПАДАЕТ КРАСНАЯ ПЕЛЕНА.

Отличная работа, Уэйн.

Никто из нас не произносит ни слова. Я сижу в своей форме, кипящий. Внезапно в голову закрадывается вспышка страха.

О боже, Менеджер убьет меня.

Я слышу финальный рев толпы. 2:0, мы проиграли. Я слышу, как шипы стучат по бетонному полу по дороге в раздевалку. Дверь открывается, но никто не разговаривает.

Тишина.

Никто не смотрит на меня. Гиггзи, Джонни Эванс, Рио, Эдвин ван дер Сар – все они таращатся в пол. Затем появляется разъяренный Менеджер.

– Вы были жалкой командой! – кричит он. – Мы ничего не показали!

И указывает на меня – злой, с красным лицом, жующий жвачку.

– А тебе нужно успокоиться. Расслабься!

Менеджер прав: я должен расслабиться. Но он также знает о том, что мысль о проигрыше сводит меня с ума в футболе и в жизни. Потому что он точно та-кой же.

Мы оба ненавидим быть вторыми.

* * *

Слушайте, мне и самому это не всегда нравится.

После той игры с «Фулхэмом» я переживаю, что у людей сложилось мнение обо мне по тому, что они видят на футбольном поле. По телевизору они смотрят, как я пинаю угловые флажки и кричу, и, должно быть, думают, что я такой и в повседневной жизни. Они смотрят, как я бьюсь в каждом единоборстве и, вероятно, предполагают, что я какой-то головорез. Иногда мы с Колин и Каем ходим в супермаркет, и на меня глядят, разинув рты, как будто я должен быть в форме, щитках и бутсах. Видимо, я должен спорить с парнем, собирающим тележки, или раскидывать рулоны туалетной бумаги в ярости.

В магазине за углом они намного дешевле!

Но я совсем не такой.

Когда я вижу людей впервые, я тихий и застенчивый. Мне трудно открыться. Я определенно не срываюсь в разговорах, и уж точно не общаюсь с семьей и друзьями так, как с защитниками и другими партнерами по команде. Я не посылаю их, если что-то идет не так. Я не выключу компьютер, если смотрю, как играют мои приятели. Срывы происходят только тогда, когда я соревнуюсь. И только если я проигрываю. Я не горжусь этим, но мне приходится с этим жить. Очевидно, у меня есть две отличающиеся ментальные установки: одна, которая заводит меня в самую гущу событий на поле, и вторая – в обычной жизни. Они никогда не пересекаются.

2. Дом

Матчи выигрываются и проигрываются в туннеле на «Олд Траффорд», но единственное, на что я обращаю внимание, когда впервые стою здесь в качестве игрока «Юнайтед», – он растянулся на мили и мили. Он длинный и темный. Потолки низкие; игроки натыкаются друг на друга, когда выходят на поле, почти плечом к плечу – настолько здесь узко и тесно. В конце, над головами футболистов, судей и телеоператоров, за красным навесом я вижу яркую зелень травы, прожекторы и толпу. Некоторые болельщики свешиваются за край ограждения, крича и размахивая флагами.

Сентябрь 2004 года, матч против «Фенербахче». Я в шаге от дебюта в Лиге чемпионов – турнире, в котором я всегда мечтал играть.

Толпа из 67 128 человек шумит безумно – это похоже на громкий гул. Когда я впервые играл здесь за «Эвертон», этот гул давил на меня. Он давил как клаустрофобия, мощно, как в финале кубка. Это засело у меня в голове. Теперь же он меня заводит, но я понимаю игроков, которые чувствуют себя загнанными в ловушку. Стоять в туннеле «Олд Траффорд» – будто очутиться в коробке. Если футболист здесь впервые, это ужасает. Тяжесть ожиданий огромна. Игрок должен справиться с этим, если он собирается играть перед этими трибунами.

Менеджер знает все о силе этого места. Атмосфера настолько важна, что он даже тратит время на то, чтобы выяснить, какие игроки из команды соперника играли здесь раньше, а какие нет. Он рассказывает нам перед игрой; он знает, кто боится, и хочет, чтобы мы тоже это знали. Иногда при подготовке он называет имена парней, играющих здесь впервые, – они вряд ли покажут лучшую свою игру.

Позже в сезоне я увижу это своими глазами. В некоторых командах – чаще всего в тех, кто только поднялся из Чемпионшипа, – игроки выглядят испуганными, когда выходят на поле. Другие – так, будто это самый важный день в сезоне или даже карьере. Могу сказать, что они хотят выжать из него все, впитать энергию этих часов. Они приводят свои семьи на трибуны, улыбаются и машут, будто это их самое большое достижение. Когда они медленно идут от туннеля в углу поля к центральной линии, они думают об одном: Черт возьми, это «Олд Траффорд». Хорошая новость для нас: отвлекающий фактор вряд ли позволит им унести хотя бы одно очко. Плохая новость для них: психологически они уже проигрывают 1:0.

Теперь я собираюсь впервые выйти из туннеля в футболке «Юнайтед».

Сегодня все вертится вокруг моего трансфера, моей первой игры. Я в клубе почти два месяца, но не сыграл ни минуты в основе после того, как сломал плюсневую кость на Евро-2004; это было досадно для всех, потому что я стоил клубу немалых денег. Тем не менее фанаты все понимали. Я вижу их по телевизору – они говорят о том, как рады видеть меня здесь; но на задворках моего сознания засела мысль: им понадобится время, чтобы принять меня, потому что я скаузер. Мне придется сделать нечто особенное, чтобы завоевать их расположение.

Однако сегодня они на моей стороне. Толпа скандирует мое имя еще до того, как я вышел на поле.

«Руни!»

«Руни!»

«Рууууууу-нииии!»

Дрожь пробегает по моему позвоночнику, когда я впервые попадаю в лучи прожекторов в красной футболке. Я напуган.

Это вызывает у меня смех всякий раз, когда я пересматриваю запись той игры: я выхожу из туннеля со жвачкой во рту; мои глаза застыли и не двигаются, пока я иду. Я даже не моргаю. Я смотрю прямо вперед, пытаясь сосредоточиться. Камера ловит меня – выпятившего грудь, собранного, глядящего в небо над огромной трибуной передо мной. Я не смотрю ни на что конкретно, просто в пространство над этой стеной людей, которая растянулась в бесконечности, полная красного и черно-белого, а также желто-зеленого.

Я хочу впитать в себя этот шум.

Я не хочу оборачиваться.

Не хочу видеть, насколько все кажется огромным.

Черт возьми, это «Олд Траффорд».

* * *

До этого все было таким тихим и спокойным.

Я сидел в раздевалке перед игрой и смотрел, как все готовятся. Я видел, как разминаются одни из лучших игроков в лиге: вингер Райан Гиггз растягивает свое тощее тело, Гари Невилл подпрыгивает на месте; голландский нападающий Руд ван Нистелрой и Рио Фердинанд играют в два касания, мяч после их пасов со стуком ударяется о бетонный пол. Все не так, как в «Эвертоне».

На «Гудисоне» было громко и шумно; люди кричали друг на друга, раздавали инструкции. Мне стало ясно, что некоторые команды могут выиграть матчи только благодаря командному духу; они должны сражаться друг за друга. Нагнетание в раздевалке создает мощный настрой. Это помогает вывести из себя соперника. Перед игрой с «Фенербахче» я заметил, что в «Юнайтед» все готовятся иначе – спокойно, тихо. Никто не кричал и никого не накачивал. Все знали, что если мы будем играть хорошо, то легко победим. Нет никакого смысла в этих криках.

Я почувствовал, что пришел в правильное место.

* * *

Я делаю хорошую передачу в самом начале игры. Конечно, я начинаю матч с центра поля, так что не могу испортить этот пас. Мое первое нормальное касание случилось несколькими секундами позже, и тут я тоже не оплошал. Я бегаю на чистом адреналине.

Я хочу произвести впечатление на всех. Я хочу показать им, на что я способен.

А на 17-й минуте я забиваю первый мяч за «Юнайтед».

Руд выдает передачу вразрез на меня. Я один на один с вратарем, и все замедляется – самое странное чувство в футболе. Кажется, проходит час, прежде чем я добираюсь к штрафной. Я будто бегу в вязкой грязи. Мой мозг начинает работать с молниеносной скоростью, как это всегда бывает в такой ситуации, – словно компьютер, который вычисляет совокупность факторов, необходимых для забитого мяча.

Вышел ли вратарь из ворот?

Накрывает ли меня защитник?

Надо ли обводить вратаря?

Стоит ли попробовать ударить раньше?

Буду ли я выглядеть как идиот, если попытаюсь его обмануть, но пробью мимо ворот?

Такой выход один на один – наверное, самое сложное в футболе, потому что у тебя слишком много времени для обработки всей информации, слишком много времени на размышления. Слишком много времени, чтобы усложнить работу, которая должна быть легкой.

Я просто ударю по мячу. Посмотрим, что произойдет.

Я вложил в удар всю силу, и он влетел в сетку. «Олд Траффорд» сходит с ума. Прямо сейчас я сомневаюсь, что кто-то переживает о том, скаузер я или нет – это ни к чему. Мысленно я расслабляюсь, чувствую, что могу немного показать себя, попробовать что-то эдакое. Вскоре после этого Райан Гиггз делает передачу на меня. Я делаю движение плечом, ухожу от защитника и отправляю мяч в нижний угол. Толпа снова скандирует мое имя; теперь я осмеливаюсь помечтать.

Каково это – оформить хет-трик на «Олд Траффорд»?

Я узнаю это во втором тайме. Угол штрафной площади «Фенербахче». Гиггзи, со всеми своими удивительными способностями и опытом, ставит мяч и готовится к удару, но я понимаю, что хочу пробить сам. Во мне струится уверенность, и я чувствую, что у меня может получиться – как и всякий раз, когда я попадал на ринг с парнем больше меня в боксерском зале дяди Ричи. Я просто знаю, что забью – это безумие, но я почти чувствую, что это произойдет.

– Гиггзи, я сделаю это.

Он передает мяч мне, и я закручиваю его в верхний левый угол – легко, как вы и любите. Гол номер три, хет-трик в дебютном матче на «Олд Траффорд».

Мы побеждаем 6:2, а в раздевалке после матча все выглядят потрясенными. Я не думаю, что кто-то может поверить в сделанное мной. Я тоже не могу осознать это. Рио сидит, качая головой, и смотрит на меня, будто я только что приземлился из космоса. Старшие ребята, вроде Гари Нева и Гиггзи, думают то же самое, я уверен, но держат это при себе. Вероятно, они видели такие потрясающие вещи уже много раз – от игроков вроде Эрика Кантона или Дэвида Бекхэма – поэтому молчат. Видимо, пока что не хотят меня подбадривать. Для них мой хет-трик – обычный день, как и для Менеджера, который пожимает мне руку и говорит, что я хорошо начал свою карьеру в «Юнайтед».

Никому не сносит голову от этого.

После матча нет никакой вечеринки, никто не идет кутить или погулять в город. Некоторые игроки, которых я знаю, обязательно выбрались бы куда-то со своими одноклубниками, забив три мяча в первом матче. Вместо этого все идут по домам. Но не я – у меня и дома-то нет. Мы с Колин живем в отеле, пока ищем жилье. Поэтому мы заказываем еду в номер и смотрим обзор матча по телевизору, но все это кажется таким странным.

Я будто оцепенел.

Я всегда знал, что переход в «Юнайтед» приведет к огромным переменам в моей жизни, но не ожидал, что они будут настолько масштабны. Самое странное, что я не чувствую себя на пороге чего-то нового. Я не чувствую себя особым игроком. Я никогда не чувствовал этого, даже играя за «Эвертон». Вечером, когда мы сидим и едим доставленный ужин, я чувствую себя уверенным. Уверенным, что могу помочь своему новому клубу добыть победы и трофеи, но я вижу, что и все остальные в раздевалке тоже могут.

НО ОН ТАКЖЕ ЗНАЕТ О ТОМ, ЧТО МЫСЛЬ О ПРОИГРЫШЕ СВОДИТ МЕНЯ С УМА В ФУТБОЛЕ И В ЖИЗНИ. ПОТОМУ ЧТО ОН ТОЧНО ТАКОЙ ЖЕ. МЫ ОБА НЕНАВИДИМ БЫТЬ ВТОРЫМИ.

На «Олд Траффорд» я не особенный, не выдающийся игрок. Но я считаю, что могу помочь «Юнайтед» стать выдающейся командой.

* * *

Несмотря на блестящее начало, мне не требуется много времени, чтобы вывести Роя Кина из себя.

На поле Рой – лидер; я вижу это по тренировкам. Он много кричит, вдохновляет своим примером, но редко дает инструкции – просто требует, чтобы мы выкладывались лучше.

Он может быть таким же требовательным и вне поля.

Вечером перед моей первой игрой на выезде против «Бирмингем Сити» (матч закончился нулевой ничьей) команда собирается на чай в отеле команды – милом месте с отдельной столовой для нас, где есть большой телевизор с плазменным экраном. Рой смотрит регби, но как только он встает и идет в туалет, я утаскиваю пульт и переключаю канал, чтобы парни могли смотреть «X Factor». Пульт я прячу в карман спортивного костюма.

Когда Рой возвращается и замечает лицо Саймона Коуэлла на телеэкране, он негодует. Он начинает кричать:

– Кто переключил? Где пульт?

Я молчу. Все молчат и просто осматривают комнату, пытаясь избежать его взгляда.

– Ну, раз никто не смотрит это, я выключу.

Рой подходит к телевизору и выдергивает вилку. Ребята сидят молча. Ни звука, кроме царапанья столовых приборов по тарелкам. Это было грубо.

После ужина все рано ложатся спать, но около полуночи кто-то стучит в мою дверь. Это охранник клуба.

– Слушай, Уэйн. Меня прислал Рой. Он хочет знать, где пульт от телевизора.

Я понимаю, что таким образом Рой показывает мне, что все знает. Это его открытка для меня.

Ты за это ответишь.

Я передаю пульт. Мне интересно, что произойдет дальше. Но на следующий день он ничего не говорит об этом.

* * *

Когда я подписываю первый контракт с «Юнайтед», я вспоминаю те времена, когда наблюдал за их победами в кубках и чемпионате по телевизору. Это случалось очень часто. Я видел бывших футболистов клуба, которых приглашали на «Sky Sports News» или «Football Focus» – всякий раз, когда их имена появлялись на экране, можно было прочитать «Стив Брюс, победитель Премьер-лиги» или «Тедди Шерингем, обладатель требла».

Я хочу быть на их месте.

Позже, когда я впервые тренируюсь в Каррингтоне, Гари Невилл дает мне несколько советов. Он говорит: «Самое главное в этой команде – независимо от того, чего ты достиг, независимо от того, сколько медалей ты выиграл, тебе никогда не позволено думать, что ты добился всего, чего хотел».

Я немного волнуюсь перед встречей с Гари. Все-таки я ударил его в той игре за резервную команду – волнуюсь, что он это запомнит. И, как будто этого было мало, перед моим приходом в одной из газет рассказывается история о Гари и его ненависти к скаузерам. Кажется, он сказал репортеру: «Я не выношу Ливерпуль, я не выношу ливерпульцев и все, что с ними связано». Я переживаю, что мы с ним не поладим.

Я спрашиваю, действительно ли он это сказал, действительно ли он ненавидит скаузеров. Гари говорит, что это бред – речь шла о команде 80-х годов. Он рос, наблюдая за тем, как они выигрывали трофей за трофеем. Он ненавидел ту команду; он не говорил о жителях – только о клубе. Этого достаточно для меня. Как фанат «Эвертона» я могу его понять.

Мне нравится прямота Гари, он веселый парень. Мы разминаемся вместе на тренировках, играя в мяч в одном из разделенных квадратов. Я слегка подкидываю мяч и отдаю неточный пас. За спиной я слышу его подначивания:

– Черт возьми, сколько мы там заплатили за Уаззу?

За ланчем после тренировки он не перестает говорить, продолжает и продолжает, но ничего обидного. Иногда, когда он перескакивает с темы на тему – музыка, его игра на гитаре, футбол, – создается ощущение, будто у него нет времени, чтобы передохнуть, особенно если он говорит о «Юнайтед». Он самый страстный игрок, которого я когда-либо встречал. Еще он жесткий, на поле и вне его. Он всегда идет в борьбу; я замечаю, что в раздевалке Менеджер чаще всего набрасывается на Газа, потому что тот может справиться с собой. Он не мягкий, как некоторые футболисты.

На поле Гари – воплощение духа Менеджера. Он несет в себе такое же желание победить, такое же стремление. Во время одного из матчей я сижу на скамейке рядом с ним – Нев даже действует как Менеджер: наблюдает за развитием игры и изучает тактику соперника. Спустя двадцать минут он ради смеха, без разрешения Менеджера, отправляет игрока молодежной команды на разминку у боковой линии. Расскажите мне о дерзости.