Текст книги "Награда чужаков"

Уильям Дитц
Награда чужаков
(Сэм Мак-Кейд-3)

1

– Заключенный Мак-Кейд! – крикнул охранник, и в камере воцарилась тишина. В слабом свете можно было различить лишь контуры окружающих предметов, все остальное поглощала тьма.

Заключенные отошли от Мак-Кейда: у каждого хватало своих проблем.

Он был весь в грязи, кожаная куртка и брюки порваны в клочья, а длинные темные волосы падали на плечи густыми сальными космами. Но даже намека на страх не ощущалось в его глазах и в высокой худощавой фигуре.

Охранник тяжело переступил с ноги на ногу и крепче сжал нейрохлыст.

– Ты Мак-Кейд?

– Нет, – улыбнулся заключенный. – Я адмирал флота Китон. Эскадра готова?

Окружающая темнота наполнилась гоготом. Даже зеркальное забрало не могло скрыть, что охранник вспыхнул от гнева.

– Ты мне еще повеселись, грязь! На выход! – проревел он. Мак-Кейд повиновался. Когда он ступил на диск подъемника, то почувствовал, как внутри будто что-то оборвалось. Как бы ни было плохо в Шахте 47, здесь все же еще можно было надеяться на что-то. Рико еще мог вернуться; возможно, он избежал рабства на рудниках. Но теперь все надежды рухнули. Каждый день охранники уводили одного-двух заключенных, и вот настал его черед.

– Руки!

Сведя кулаки, Мак-Кейд вытянул руки. Охранник удовлетворенно хмыкнул, надевая наручники. Любая попытка избавиться от них привела бы к неимоверным страданиям.

Охранник был грузным человеком с низким лбом, толстыми губами и нижней челюстью питекантропа.

– Это Дункан, Шахта сорок семь. Сопровождаю на диске два заключенного Мак-Кейда, – сказал он.

– Код, – прозвучал привычный ко всему голос в его наушниках. Дункан понизил голос, чтобы Мак-Кейд не слышал.

– Мэри четыре Мэри.

– Принято, – ответили ему.

Диск мягко зажужжал, поднимая их вверх. В Шахте 47 было два таких диска и ни одного другого способа выбраться отсюда. Каждый диск мог поднять двоих, не больше. Даже если бы заключенные перебили охрану и захватили бы оба диска, только четверо смогли бы вести бой наверху. А не зная кода подъема, они были бы убиты задолго до выхода из шахты.

Антигравитационные диски стоили очень дорого, но моларианцы, будь они прокляты, могли себе это позволить: их планета являлась единственным источником нерлиниевых кристаллов, которые составляют основную часть гипердвигателей.

Молария была возобновленным миром, таинственной планетой давно исчезнувшей расы, а теперь составной частью империи людей. Узнав секрет гипердвигателей из летописей планеты, они постигли ценность древних рудников, усеивавших поверхность Моларии. Там добывались нерлиниевые кристаллы, которые приносили неслыханное богатство и, в частности, приводили в действие подъемники Шахты 47.

Но все это ничуть не облегчало участь Сэма Мак-Кейда. Более сотни футов прошел диск вдоль гладких стен, пока охранник не приказал Сэму выходить.

Левая щека Мак-Кейда судорожно дернулась, и он сошел с подъемника. Будучи охотником за головами, он бывал в очень сложных переплетах, но это не походило ни на что. То, что началось с простого намерения прикупить несколько кристаллов для гипердвигателя, обернулось настоящим кошмаром.

Посадка не вызвала трудностей, затем они с Рико нашли торговку кристаллами и сделали вполне разумное предложение. Она же не только не приняла его, но даже попыталась их ограбить, и посему они предпочли унести ноги.

Выбежав из скалы, друзья увидели трех местных ездовых животных. Кое-как вскарабкавшись на двух и застрелив, в тщетной попытке остановить погоню, третьего завроида, они во всю прыть устремились в космопорт. Главное – попасть на корабль Мак-Кейда, на нем можно было без труда покинуть планету – «Пегас» был хорошо вооружен и чертовски быстр.

Но сперва для этого необходимо было попасть в космопорт, а это оказалось совсем нелегким делом. Подобно большинству торговцев, эта дама имела собственную охрану, и те бросились в погоню. Минутами позже к ним присоединились моларианские всадники полиции и добровольцы из разъяренных горожан, каждый из которых мастерски управлял своим трехногим скакуном.

Завроиды имели две сильные задние ноги и одну переднюю, расположенную в центре грудной клетки. Когда задние ноги отталкивались от земли, передняя принимала на себя вес животного. В результате получаются своеобразные мощные прыжковые движения, за что животных и прозвали скакунами. Понятно, что скачка на завроиде требовала от наездника определенных навыков.

Раз за разом Мак-Кейд падал со скакуна. Помимо боли от ушибов, он ощущал, что уходят драгоценные секунды, необходимые, чтобы уйти от погони и достичь космопорта.

А Рико отлично справлялся с завроидом – может быть, ему помогло детство, проведенное на ферме, или многие годы жизни в слаборазвитых мирах, но он как влитой держался в пластиковом седле, требуя громким криком освободить дорогу и увлекая Мак-Кейда в путаницу окольных улочек.

Но преследователи настигали, и, упав в очередной раз, Мак-Кейд крикнул Рико, чтобы тот спасался сам.

Рико был крепким мужиком и настоящим другом, не раз помогавшим Мак-Кейду; мало что в жизни могло заставить его отступить. Но в тот раз он развернул свое животное и увидел всю безнадежность ситуации. Погоня была уже в какой-то тысяче ярдов от них, и в случае потасовки у друзей не было шансов на спасение.

Рико непринужденно отсалютовал Сэму и крикнул: «Не падай духом, старик, я вернусь!» Затем он пришпорил скакуна и был таков.

Толпа была уже совсем близко, и только узость улицы сдерживала ее напор. Но с руганью и проклятиями она надвигалась на Мак-Кейда. Он поднял свое оружие и открыл огонь поверх голов. Внезапно всадники разделились на группы, которые устремились в переулки и боковые улочки.

Однако спустя несколько мгновений они вернулись, вооружившись чем попало и вопя во всю глотку. Рико был уже далеко, и, обхватив голову, Мак-Кейд распластался на мостовой. Он надеялся, что преследователи оставят его в живых.

Так и случилось – правда, его изрядно поколотили. Потом – короткое путешествие в Шахту 47. Такая вот грустная история. Рико не вернулся, а его самого отправляют Бог весть куда.

– Раздевайся! – прозвучала команда.

Мак-Кейд выполнил приказ. И сам он, и его кожаный костюм были подвергнуты самому тщательному обыску.

Теперь его сопровождали четыре охранника, которые были заметно разочарованы, не найдя ни самодельного бластера, ни ядерной боеголовки. Такие находки оправдывали избиение, а избиение являлось главным источником развлечений для стражи.

Раздраженные охранники пинками загнали Мак-Кейда во что-то, очень похожее на карцер, и захлопнули дверь. Здесь было тесно и темно, как в гробу. Он уже начал колотить в дверь, как вдруг зажегся красный свет и со всех сторон в его тело ударили сильные струи какой-то жидкости. Грязь слоями сползла с его кожи, от запаха дезинфектанта першило в горле.

Мак-Кейд с облегчением вздохнул – это была всего лишь камера санобработки. Никто не хочет, чтобы он занес к добропорядочным моларианцам какую-нибудь заразу.

Когда обработка закончилась, раздался сигнал, и дверь распахнулась. Выйдя из камеры, Мак-Кейд особенно остро почувствовал свою наготу.

– Давай вперед, грязь! – произнес охранник с обезьяньей нижней челюстью.

– А одежда?

– Одежда? – переспросил охранник с ухмылкой. – На фиг она тебе? Ты и так красивый, верно, ребята?

Ребята заржали и, отпуская идиотские шуточки, тоже стали уверять охотника, что никакая одежда ему не нужна.

– Двигай!

На этот раз команда сопровождалась толчком в лопатки.

Мак-Кейд повиновался. Охранник с обезьяньей челюстью шел впереди, второй охранник – сзади. Задний развлекался, подталкивая Сэма рукояткой нейрохлыста.

Смотреть особенно было не на что: все те же ровные древние стены и сторожевые посты у ствола каждой шахты.

Шахты представляли собой отвесные вырубки, которые древние обитатели планеты выработали в поисках кристаллов. Будучи людьми практичными, моларианцы нашли шахтам новое применение. Понадобились только небольшие затраты времени и сил, чтобы превратить их в превосходные тюрьмы. Оголовок каждой шахты был помечен светящимся номером, и Мак-Кейд заметил, что они убывают: двадцать первая, двадцатая, девятнадцатая и так далее...

Наконец они дошли до конца: четвертая, третья, вторая, первая, и затем – отсек с кабинами лифтов. Над одной из них была табличка «Только для заключенных» – туда они и вошли. Кабина плавно подняла их и остановилась в коридоре, где было множество людей. Мак-Кейд узнал один из главных туннелей, пересекающих Моларию Главную.

Город имел три основных уровня: поверхностный – там схватили Мак-Кейда; нижний – здесь он сейчас находился; и глубокий, куда ему предстояло отправиться в недалеком будущем.

Там трудились рабы, там каждый вдох давался с трудом, а глаза вылезали из орбит, выискивая, где в толще камня блеснет нерлиниевый кристалл. Нашедшему кристалл полагалась двойная порция пищи, день отдыха и секс, если у кого еще было желание.

Но отсюда, сверху, ничего этого видно не было. Здесь прилично одетые горожане прогуливались по ярко освещенному туннелю, обсуждая дела и просто убивая время.

В своей наготе Мак-Кейд чувствовал себя ужасно, когда охранники вывели его в туннель. Он думал, что сейчас все начнут пялиться на него, голого и совершенно беззащитного, но оказалось, что окружающие, скользнув по нему взглядом, старались отвести глаза, будто не желая видеть.

Он мог напомнить им о рабах, о кристаллах, с муками добываемых из камня, и о нечистых деньгах, которые текли в их жадные руки. Конечно, лучше было бы не знать и не видеть, куда направляется этот обнаженный человек и что с ним будет дальше.

Сэм представил себя на их месте. Он и сам раньше ходил по этим залам – и не мог вспомнить, чтобы видел голых заключенных. Неужели он также не был настроен видеть их? Или он был настолько занят своими делами, что ничего не замечал? Трудно сказать.

Он заставил себя поднять голову, расправил плечи и постарался шагать легкой непринужденной походкой. Теперь Мак-Кейд хотел встретиться взглядом с окружающими и улыбался. Может быть, кто-нибудь из них увидит и запомнит его.

Охранники провели охотника через лабиринт туннелей и коридоров, пока не дошли до стальных ворот. По обе их стороны сидело по охраннику. У каждого через плечо висел бластер, забрало шлема поднято и откинуто на затылок. Тот, что был поменьше, спросил:

– С чем пришел, Дунк? Еще один вонючка?

Дункан кивнул и сказал, пока охранник открывал ворота и вталкивал Мак-Кейда внутрь:

– Да, что-то в этом роде, Мак. Он тебе понравится, у него есть чувство юмора.

– Отлично, – ответил Мак, – может, он расскажет судье пару шуточек. Судья любит шуточки!

Дункан рассмеялся и стукнул Мака по спине.

– Ну бывай, Мак! Увидимся в конце смены.

– Звучит неплохо, – ответил тот. – Можешь купить мне пива.

Дункан ушел, втайне радуясь, что наконец избавился от этого человека с серыми глазами, и одновременно стыдясь своей радости. Сероглазый пугал его, а ведь нейрохлыст был у него, а не у заключенного! Все это было как-то противоестественно.

Ворота захлопнулись, и Мак-Кейд оказался в комнате, выложенной кафелем. Его обжег удар сильной струи воды, смывшей грязь с ног.

Через шестьдесят секунд воду выключили, раздался сигнал, и дверь с шипением открылась.

– Заключенный Мак-Кейд, войдите и предстаньте перед судом!

Казалось, что этот голос доносился ниоткуда и отовсюду одновременно.

Делать нечего. Мак-Кейд шагнул в двери и оказался в большой и шумной комнате.

По левую руку, ряд за рядом, к закопченному потолку взбегали ветхие ряды сидений, похожие на театральные. Проходы были завалены мусором, примерно то же можно было сказать и обо всей аудитории, поскольку более неопрятной и грязной публики Мак-Кейд никогда не видел.

Здесь были матросы, коротавшие время в ожидании места на каком-нибудь корабле, проспекторы, застолбившие новый участок, и даже какие-то гуманоиды, невесть как попавшие сюда. Все одновременно что-то говорили, жестикулировали и старались перекричать друг друга. Мак-Кейд чувствовал себя гвоздем программы в цирке Древнего Рима.

Справа возвышалась платформа. На ней за обыкновенным письменным столом сидел большой тучный мужчина и деловито поедал обильный обед. В данный момент он сосредоточенно раздирал своими засаленными пальцами тушку какого-то животного. Россыпь косточек вокруг его стула говорила о том, что процесс принятия пищи начался довольно давно.

Даже поверхностный взгляд на аудиторию позволял установить, что многие здесь были заняты тем же, хотя как минимум одна парочка зордов, похоже, совокуплялась. Впрочем, говоря о зордах, в этом отношении трудно утверждать что-либо наверняка. Для непосвященного взгляда соитие зордов очень похоже на ритуальные поединки, которыми они отмечают летнее солнцестояние.

Мак-Кейд огляделся, пытаясь определить, куда ему встать и что он должен делать, но дюжий охранник укоризненно покачал головой. Поэтому ему пришлось остаться на месте и дрожать под струей холодного воздуха из вентиляционного отверстия. Он очень надеялся, что толстяк подавится костью, но этого не произошло.

Судья съел свой обед, довольно рыгнул и отшвырнул тарелку. Затем он вытер пальцы о свою мантию, высморкался и прочистил горло.

Это было как сигнал, и теперь Мак-Кейд ожидал, что толпа стихнет. Однако шум не стихал.

Толстяк нахмурился и достал откуда-то из-под мантии огромный пистолет. Направив его на публику, он спустил крючок. Пистолет рявкнул, и какой-то сутенер, сидевший в последнем ряду, остался без шляпы.

Стало очень тихо. Судья довольно ухмыльнулся и убрал пистолет со словами:

– Так-то лучше! Здесь, в суде, будет порядок, это я вам говорю.

Затем он взял распечатку, сдул с нее крошки и повернулся к Мак-Кейду.

– Я – судья Бенджамен Борга, в установленном порядке отправляющий правосудие в судах Моларии, и чертовски хороший парень.

Не ожидая ответа Мак-Кейда, Борга снова уставился на распечатку.

– Сим утверждается, что Сэм Мак-Кейд, стоящий перед судом, обвиняется законом Моларии в серьезных преступлениях. – Он показал публике лист бумаги.

На этом месте судья сделал паузу и улыбнулся. Публика знала и заранее одобрила его следующую фразу:

– В суде также присутствуют присяжные, имеющие тот же социальный статус, что и обвиняемый. Они приведены к присяге и готовы заработать за день тяжелой работы королевское вознаграждение в пятьдесят кредитов.

Присутствующие завопили с еще большим энтузиазмом.

Мак-Кейду все стало ясно. Публика представляла собой платных присяжных. Поэтому-то здесь было так много попрошаек, бродяг и мелких хулиганов. А Борга продолжал:

– Сейчас секретарь суда зачитает список преступлений обвиняемого.

Снова раздался тот же громкий голос, что приглашал его предстать перед судом. Теперь Мак-Кейд понял, что это – какой-то компьютер, и, судя по голосу, довольно помпезный. Он начал перечислять:

– ...Гражданин Мак-Кейд обвиняется в попытке мошенничества, в похищении животного, в нанесении ущерба частной собственности, в безрассудной верховой езде, в преступном бегстве от закона, в покушении на убийство и в неуважении к служителям закона.

Борга откинулся на спинку стула и уставился в потолок.

– Ну, Мак-Кейд, признаете ли вы себя виновным?

Мак-Кейд огляделся. Некоторые из так называемых присяжных втихомолку ели, другие спали, остальные болтали друг с другом. Все это было сплошным фарсом. Он уже собрался ответить, когда двери зала суда распахнулись и с криком «Всем стоять!» в зал вбежали двадцать имперских морских пехотинцев.

В защитных скафандрах, с бластерными ружьями на изготовку, они в считанные секунды встали так, чтобы держать под прицелом всю аудиторию.

По толпе пронесся встревоженный шепот. Некоторые из присяжных поднялись со своих мест, но поспешно уселись обратно, когда командир группы из своего импульсного ружья продырявил бетонную стену над их головами.

Через несколько секунд в зал вошел высокий стройный мужчина со звездами контр-адмирала на погонах. Правой рукой он прижимал к себе шлем.

Очень красивый, в безупречном мундире, подойдя к скамье подсудимых, мужчина оглядел зал с явной неприязнью.

Борга поднялся. Его лицо приобрело свекольный оттенок, а в маленьких свиных глазках кипела злоба.

– Кто вы такие, черт побери? Как вы осмелились вторгнуться в зал суда? Что все это значит? – заорал он. Адмирал взглянул на судью и нахмурился.

– Это значит, что у вас будут большие неприятности. Меня зовут Свонсон-Пирс. А теперь заткнитесь и сядьте на место.

Свонсон-Пирс повернулся к Мак-Кейду.

– Привет, Сэм! – сказал он и критически осмотрел охотника за головами. – Твой костюм никогда не служил образцом элегантности... но это уже слишком!

2

Свонсон-Пирс выделил Мак-Кейду самые роскошные апартаменты на крейсере и робота-стюарда по имени Заносчивый. Двое местных суток охотник только ел и спал – сказались недели, проведенные в Шахте 47. Мак-Кейд устал и был чертовски голоден.

Это повторялось изо дня в день: он просыпался, съедал все, что приносил Заносчивый, и снова засыпал. Но вот периоды сна стали становиться все короче, и наконец в начале третьих суток Сэм почувствовал, что выспался.

Он принял душ, надел новый кожаный костюм и закурил свою первую за несколько месяцев сигару. Затянувшись, Сэм решил, что сигара немного сладковата. Но, сладкая или нет, сигара была бесплатной, так что черт с ним, со вкусом! Мак-Кейд устроился в удобном кресле и послал к потолку длинную и тонкую струйку дыма.

Заносчивый выдвинул из своего корпуса детектор чистоты воздуха и, уловив какие-то примеси, стал разбрызгивать дезодорант. Как и у большинства роботов военного назначения, его форму определяла только функциональная пригодность, поэтому внешне он был похож на ящик с колесиками.

– Прошу прощения за запах, сэр, – принес он свои извинения. – Если у вас есть жалобы, я извещу об этом корабельный центр контроля чистоты воздуха.

– Спасибо, Заносчивый, – улыбнулся Мак-Кейд, – не стоит! Мне нравится этот запах. Поэтому-то я и жгу эти штуки.

– Я понял, – ответил робот, хотя было ясно, что он ничего не понял.

Раздался сигнал видеофона внутренней связи, и его экран засветился. Свонсон-Пирс был сама безупречность: на черной, как сам космос, форме выделялись лишь золотые звезды, обозначающие его звание.

– Наконец-то ты пришел в себя, – сказал он вместо приветствия. – Однако одетым ты смотришься лучше.

– И в одежде теплее, – ответил Мак-Кейд. – Спасибо, вы пришли на суд вовремя и были самыми лучшими свидетелями защиты!

– Не стоит благодарности, я был рад оказаться там, – искренне ответил Свонсон-Пирс, и Мак-Кейд знал, что это – чистая правда. Они знали друг друга давно, но их отношения можно назвать какими угодно, но только не дружескими. Поэтому видеть униженного и голого Мак-Кейда в зале суда для Свонсон-Пирса было воплощением мечты, счастливым случаем, воспоминание о котором он пронесет через года.

На подлокотнике кресла висели новый ремень и кобура. Охотник достал из промасленного чехла безоткатный «Молг-Сейдер» и прицелился в экран со словами:

– Тут есть еще разные подарки! Я думаю, за это мне тоже следует поблагодарить тебя.

Адмирал приподнял бровь и улыбнулся.

Опуская пистолет, Мак-Кейд понял, что этот сукин сын опять что-то задумал. Роскошные апартаменты, сигары, новое личное оружие – все это для того, чтобы задобрить его, заставить согласиться на какое-то новое задание. Вопрос только, на какое.

Но он заставил себя улыбнуться.

– Как там Рико? Я полагаю, это он сообщил вам, где я? – спросил Мак-Кейд.

– С Рико все в порядке. Он, как обычно, в столовой. Минутку, у меня для тебя сюрприз.

С этими словами Свонсон-Пирс вышел из кадра, и на экране появилась Сара. В руках она держала Молли, и они обе улыбались.

Сара была прелестна. Мягко очерченное лицо, большие карие глаза и яркие полные губы. Сэм давно уже не замечал шрама, пересекавшего ее лицо. Шрам остался в прошлом, как и та схватка, в результате которой он и появился.

Все были в этот момент счастливы просто оттого, что видели друг друга. Потом Молли потянулась своими пухлыми ручонками, зашевелила ножками и сказала: «Гааа!»

Сара засмеялась, Мак-Кейд улыбнулся, и Молли загулила.

Улыбаясь, на экране вновь появился Свонсон-Пирс.

– Мы посылали фрегат за Сарой и малышкой. Твоя жена только что хотела идти к тебе. А может, ты сам присоединишься к нам? Робот-стюард покажет дорогу.

Мак-Кейд еще целую минуту смотрел на погасший экран. Конечно, замечательно вновь увидеть семью, но почему такое гостеприимство?

Да, у него были друзья в высших кругах, включая самого Императора. После смерти второго Императора принцесса Клавдия пыталась захватить трон вместо своего брата, и ей это удалось бы, не разыщи охотник кронпринца Александра и не помоги он ему сесть на престол.

Зная это, Рико и обратился к Императору, чтобы спасти друга, попавшего в переплет в Моларии. Все бы хорошо, но к чему такие почести? И для чего понадобилось привозить его семью с Алисы?

Однако незачем откладывать неизбежное объяснение любезности адмирала, а кроме того, Сара ждет. Следуя за Заносчивым, Мак-Кейд двинулся по оживленным коридорам корабля.

Охотник был одет в офицерскую форму, и, хотя на ней не было знаков различия, почти все в коридоре отдавали Сэму честь. Ему вспомнились молодые годы, когда он, имея лейтенантские погоны и крылышки пилота-перехватчика, вылетел на боевое задание, чтобы отогнать пиратские корабли от планеты Ад.

Упрямые отщепенцы, остатки когда-то мощных вооруженных сил, уничтоженных во время длительной гражданской войны, пираты тогда называли себя повстанцами. Не признав правления первого Императора, они решили дать последнее сражение, и Мак-Кейд в нем участвовал.

Тогда он уже поймал корабль пиратов в перекрестие электронного прицела; его большой палец готов был нажать на гашетку, когда Мак-Кейд услышал в своем шлемофоне отчаянный голос капитана обреченного судна:

– Пожалуйста, во имя всех ваших богов, которым вы поклоняетесь, умоляю вас, не стреляйте! Мой корабль безоружен. Здесь только дети, женщины и старики... Пожалуйста, поверьте мне!

Но тут же раздался и другой голос, голос его командира, капитана Иэна Бриджера, кричавшего:

– Огонь, лейтенант! Это – приказ! Тебе лгут, огонь, черт тебя подери!

Но Мак-Кейд не послушался. На этом его военная карьера закончилась, и он стал охотником за головами.

Содержание Межгалактического полицейского корпуса стоило огромных денег, поэтому обеспечение правопорядка в границах всей Империи возлагалось на охотников за головами – людей, преследовавших беглецов и правонарушителей за установленное вознаграждение. Это был странный народ: их ненавидели те, кого они искали, и побаивались те, кому они служили. Отличное занятие для уволенного офицера без гроша за душой.

Поэтому, когда Иэн Бриджер разгласил секрет существования искусственной планеты «Мир Войны» и решил выдать его гуманоидам враждебного Иль-Ронна, адмирал Китон попросил Мак-Кейда выследить Бриджера. Тогда-то охотник и встретил дочь Бриджера Сару, влюбился в нее и поселился на Алисе.

Заносчивый достиг оживленного перекрестка, попытался остановиться, но его занесло, и он столкнулся с толстым глав-старшиной. Старшина, потеряв равновесие, упал и лишился чашки любимого кофе и большей части своей солидности.

С трудом поднявшись на ноги, он пнул робота в задний концевой соединитель и гордо двинулся дальше по коридору.

Мак-Кейд помог роботу встать на колесики.

– Теперь я, кажется, понял, почему тебя называют Заносчивым!

Заносчивый с грустью качнулся всем своим корпусом.

– Боюсь, что вы правы, меня заносит при торможении, – сказал он. – Это очень неприятно. Робототехник Ху не может понять, в чем причина.

– Ну, могло быть и хуже, – ответил Сэм. – По крайней мере он считает, что тебя есть смысл чинить!

Робот некоторое время молчал, потом вроде бы приободрился.

– Это хорошо, не правда ли?

Мак-Кейд кивнул.

– Это – гораздо лучшая перспектива, чем рынок запасных частей.

Отсюда было уже недалеко до кабинета Свонсон-Пирса. Дверь охраняли двое морпехов. Щелкнув каблуками, они взяли оружие на караул и кивком пригласили войти. Сэм переступил комингс, и все, кто был в каюте, окружили его.

Рико хлопал его по спине и приговаривал: «Рад видеть тебя, старина!»

Секундами позже в его объятиях оказалась Сара. Глаза ее были полны тревоги.

– Как ты? – беспокоилась она. – Ты очень похудел!

Когда их губы встретились, Мак-Кейд почувствовал, как вокруг его правой ноги обвились две маленькие ручки. Посмотрев вниз, он увидел два блестящих глаза, копну каштановых волос и широкую улыбку.

– Па? – то ли спросила, то ли подтвердила малышка. Счастливый отец подхватил Молли, поднял ее, поцеловал и рассмеялся, когда Молли ухватилась за его нос.

Взглянув на Свонсон-Пирса, Мак-Кейд увидел нечто совершенно неожиданное – взгляд адмирала был полон зависти. Это напомнило ему о том, что под блестящим мундиром билось сердце мужчины, который был всегда одинок и душу которого бессонными ночами согревали только мысли о карьере.

Но охотник подавил в себе жалость к человеку в адмиральской форме. Когда Свонсон-Пирсу что-нибудь нужно, он будет использовать все для достижения желаемого, даже сочувствие Мак-Кейда, если только о нем догадается.

Свонсон-Пирс улыбнулся и указал на несколько удобных кресел.

– Присаживайся, Сэм, – сказал он. – Ко мне редко приходят просто по дружбе, поэтому жаль упускать такую возможность!

– Трудно прийти с тем, чего нет, – пробормотал чуть слышно Мак-Кейд.

Свонсон-Пирс сделал вид, что не слышал этих слов, Рико улыбнулся, а Сара укоризненно посмотрела на мужа.

Всю стену за спиной адмирала занимал обзорный экран.

На нем Молария выглядела коричневым шаром с прожилками голубого в мраморной белизне облаков. Она занимала весь центр экрана; в целом все это было похоже на большую картину в раме.

Офицер перехватил взгляд Мак-Кейда и, ткнув пальцем куда-то за свое правое плечо, сказал:

– Дивизия морской пехоты спустилась на эту планету двое местных суток назад. Они установили контроль над правительством, вооруженными силами и судами.

Он улыбнулся и продолжил:

– Судья Борга ищет нерлиниевые кристаллы на рудниках, его так называемые присяжные уволены, а мы сейчас разбираемся с людьми в шахтах. Нам уже было известно кое-что о положении дел в Моларии, а случай с тобой дал нам повод вмешаться и навести порядок.

Мак-Кейд испытал странное чувство гордости. Заняв престол, Александр повел решительную атаку на наиболее коррумпированные правительства ряда планет Империи. Это давно пора было сделать, и хотя охотник и не переоценивал себя, он до некоторой степени способствовал этому.

– Как там Алекс? – спросил он Свонсон-Пирса. Адмирал вздрогнул. Никто другой не осмелился бы назвать царственную особу столь фамильярно: «Алекс». Но что толку жаловаться, если сам Император разрешил Мак-Кейду звать себя по имени.

– Просто замечательно! Как тебе известно, он и леди Линни сочетались браком и теперь ждут ребенка. И она, и он шлют свои лучшие пожелания, – наконец ответил он.

Мак-Кейд кивнул.

– Хорошие люди! Так что, может быть, нам еще есть на что надеяться.

Свонсон-Пирс, не говоря ни слова, достал из кармана мундира запечатанный конверт и так же молча протянул его охотнику.

На конверте был Императорский герб, печать Александра и имя Мак-Кейда. Он открыл конверт и вместе с Сарой, которая заглядывала через его плечо, начал читать письмо.

Дорогой Сэм! Я был очень огорчен, узнав о твоих злоключениях на Моларии, но Уолтер разберется и наведет порядок. Возможно, то, что он скажет, будет тебе неприятно. Пожалуйста, прости его. Он действует от моего имени и, как бы это высокопарно ни звучало, делает большое дело для укрепления Империи. Бог свидетель, Империя– это все, что отделяет нас от беспросветного хаоса.

Сэм, нам нужно время, чтобы сделать ее сильнее и лучше. Я знаю, тебе не нравятся империи– ни наша, ни любые иные, ночто противопоставить им? Целые миры сожжены дотла, миллиарды жизней погублены, а тирания становится реальной перспективой недалекого будущего. Так что если Уолтер попросит тебя об одолжении, выслушай его и, если не захочешь сделать это для него, сделай для меня.

Независимо от твоего решения ты можешь рассчитывать на мою поддержку и дружбу.

Алекс.

Множество мыслей пронеслось в голове Мак-Кейда, пока он вкладывал письмо обратно в конверт. Итак, своим спасением он был обязан не только благосклонности Императора. Над Империей нависла угроза, и Александр надеется на его помощь.

Сэм испытывал смешанные чувства. Он досадовал на очередное вторжение в личную жизнь, он испытывал страх, не зная, какое задание ожидает его, и одновременно, нравилось ему это или нет, чувство охотничьего азарта.

Свонсон-Пирс постарался скрыть любопытство, когда Мак-Кейд поджег конверт и закурил сигару от его пламени.

Когда сигара наконец разгорелась, охотник бросил остатки письма в пепельницу и проследил за тем, чтобы оно сгорело полностью. Молли потянулась к пламени, но Мак-Кейд удержал ее.

– Алекс пишет, что у тебя какие-то проблемы? – спросил он.

Офицер кивнул и стряхнул с рукава невидимую пылинку.

– Я думаю, что слово «проблемы» вполне уместно, хотя все гораздо серьезнее. Ты ведь знаком с нашей политикой по отношению к пиратам?

Сара мрачно ответила за мужа:

– Нам ли не знать! Мы думаем о ней при каждом нападении, всякий раз, когда пираты грабят наши запасы, когда они убивают наших друзей.

Будучи главой Совета планеты Алиса, Сара особенно ненавидела пиратов. Хотя силы мятежников были разбиты в битве при планете Ад, часть из них сумела уйти и теперь разбойничала в пограничных мирах. Алиса и другие такие же планеты были постоянным объектом их нападения.

Однако все прегрешения пиратов искупались тем, что они находились в постоянной вражде с Иль-Ронном, и это было выгодно правительству Империи.

Проникая в глубины Вселенной, человечество встретило множество цивилизаций, но только раса Иль-Ронна создала империю, способную противостоять Империи людей. Это была древняя раса и гораздо более древняя, чем человечество. Они уже летали к звездам, когда люди еще жили в пещерах. Будь у них присущая человечеству склонность к авантюризму, они бы давно уже владели Землей и другими мирами Империи людей.

Но уделом Иль-Ронна была медленная и последовательная эволюция социума на базе общественного согласия и отрицания поведенческих мотивов и действий, результаты которых нельзя предугадать. Поэтому их империя развивалась медленно и неторопливо.

Человечество, напротив, двигалось стремительно. Оно выпрыгнуло из пещер в геологическое мгновение ока и устремилось в космос, осваивая и заселяя сотни звездных систем. Однако – и к сожалению – людям очень мешали присущие им разногласия и природная лень.