Текст книги "Вкус греха"

– О чем ты? – спросила Ариан, стараясь скрыть охватившую ее тревогу.

Встав с места, Чарлз подошел к ней и наклонился, опершись ладонями о резные подлокотники ее кресла и вплотную приблизив свое лицо к ее лицу.

– Я говорю о миссис Ариан Мердок, бывшей миссис де ла Форс. По-моему, звучит замечательно.

Ариан, оттолкнув его, встала и подошла к окну.

– Зачем тебе это нужно? – спросила она, стоя к Чарлзу спиной.

– Мотив вполне понятный – страх перед старостью, – холодно процедил Мердок. – Я уверен, что ты меня переживешь, но представь себе, в каком положении я окажусь, если этого не произойдет.

– Я могу включить тебя в завещание.

Чарлз налил себе еще виски.

– Только не притворяйся, что сделала мне великолепное предложение – это отнюдь не так, – снова заговорил он. – Проблема в том, что ты не просто богатая, а невероятно богатая женщина, и я уже привык к образу жизни миллиардера. Если ты дашь мне столько денег, что я стану просто богатым человеком, мне придется менять свои привычки и жизненные стандарты; это нелегко в любом возрасте, а я уже немолод. Если ты в завещании оставишь мне столько денег, сколько мне было бы нужно, чтобы продолжать жить по-прежнему, любой адвокат, который не зря получает свои гонорары, посоветует Глории оспорить твое завещание. Я знаю, какого уровня адвокаты на тебя работают: они станут землю носом рыть, потому что будут получать за это чудовищные деньги. Моих же адвокатов будут вдохновлять только большие гонорары в случае, если я выиграю дело. Если же проиграю да еще заплачу юристам, денег у меня останется гораздо меньше той скромной суммы, которую ты могла бы мне выделить. – Мердок отхлебнул еще виски и закончил: – Нет, единственный разумный выход – пожениться. В этом случае закон будет на моей стороне, а уж я буду строго соблюдать условия нашей сделки. Обещаю, что никогда тебя не брошу.

– Разумеется, не бросишь, – рассмеялась Ариан. – В газетах постоянно пишут о том, что в мире есть только две женщины, которые богаче меня, – королева Голландии и королева Англии. Ни одна из них ни за что не порвет со своим мужем ради тебя. – Лицо Ариан стало жестким. – Похоже, ты в самом деле серьезно поразмыслил о своем положении. Мы живем вместе уже двенадцать лет. Ни один из нас не относится к тем людям, которые совершают необдуманные поступки, по крайней мере когда речь идет о важных вещах. Я подумаю над тем, что ты сказал, и сообщу о своем решении.

С этими словами Ариан встала с кресла и направилась к двери.

– Не хочется опаздывать. Пожалуйста, перезвони Рику, – бросила она через плечо.

Пандора правой рукой наносила тени, одновременно пытаясь левой держать открытым модный журнал, когда зазвонил телефон. После нескольких безуспешных попыток ей наконец удалось-таки более или менее удачно скопировать макияж модели, изображенной на фотографии.

В первой половине дня, подыскивая себе платье, она заодно прошлась по отделу косметики «Блумингдейла» и поняла, что средства, которыми она привыкла пользоваться, безнадежно устарели, как и ее манера краситься. Не зная, как быть в этой ситуации, она купила номер «Вог» – модель на обложке тоже была не слишком ярко выраженной блондинкой и тоже с голубыми глазами. Затем Пандора вернулась в магазин, подошла к прилавку, где торговали косметикой от Шанель, и купила все, чем воспользовалась девушка с обложки «Вог», и еще кое-что, рекомендованное ей продавщицей. Когда выяснилось, что общая сумма покупки составила триста восемьдесят четыре доллара, сердце у Пандоры екнуло. Но это позволило ей морально подготовиться к следующему шагу – покупке чудесного короткого черного платья от Валентино.

Лишь несколько часов спустя Пандора до конца осознала тот факт, что ради одного вечера истратила почти три тысячи долларов. Целый час она простояла перед зеркалом, добиваясь того, чтобы вид у нее был одновременно элегантный и небрежный. Усилия принесли свои плоды: тщательно нанесенный макияж выгодно подчеркнул голубизну глаз и красоту ее скул, а помада оттенила мягкие линии прекрасной формы губ, одновременно высветив золотистые пряди в светло-русых волосах.

Пандора вдруг обнаружила, что выбилась из графика и ужасно опаздывает, и тут как назло зазвонил телефон. Чертыхнувшись про себя, она побежала к телефону, но оказалось, что кто-то ошибся номером.

Пандора отправилась в спальню, сняла с плечиков новое платье и надела. Тихий шорох и прикосновение к телу шелковистой материи подняли ей настроение. Стоя перед зеркалом, она поняла, что впервые за многие месяцы ей нравится собственное отражение.

Может быть, с этого дня, подумала Пандора, жизнь наконец пойдет на лад. Словно в подтверждение этого на улице ей сразу же удалось поймать такси.

Мужчина лежал на спине и внимательно наблюдал за тем, как сидящая перед ним на коленях девушка медленно раздвигает ему бедра. Раздался телефонный звонок. Мужчина попытался снять трубку, но девушка наклонилась так, что маленькие груди легонько коснулись волос на его животе, и ухватила любовника за запястья. Вначале осторожно, затем все энергичнее она стала ласкать языком кожу мужчины вокруг сосков, пока они не набухли и не затвердели. Пальцы девушки сомкнулись вокруг набухшего кровью пениса. Она принялась осторожно двигать рукой вверх и вниз. Мужчина тихо охнул от наслаждения.

– Пожалуйста, детка, дай мне трахнуть тебя. Дай.

Девушка подняла голову и улыбнулась.

– Ты всегда слишком торопишься – я еще не готова.

Под устремленным на нее пристальным взглядом любовника она обхватила ладонями свои груди, потирая соски большими пальцами, и закрыла глаза, покусывая нижнюю губу. Затем приподнялась ровно настолько, насколько было нужно для того, чтобы мужская плоть скользнула между ее бедер, и принялась медленно и осторожно двигать тазом; партнер выгнул спину в отчаянной попытке проникнуть в нее, но она не позволила ему это сделать, приподнявшись еще больше. На кончике пениса показалась капелька влаги. Девушка сняла ее пальцем, затем жадно слизнула с пальца языком.

– Ох, как мне это нравится, – выдохнула она. – Но пока еще рано, противный мальчишка. – Девушка окинула взглядом тело мужчины, с широкими плечами, мощными руками, почти не уступающими по толщине ее бедрам. – Мальчику нужно успокоиться. Надо дать ему чего-нибудь сладенького.

Взглянув на прикроватную тумбочку, она увидела рядом с бумажником мужчины и связкой ключей шоколадку. Взяв ее, девушка сорвала обертку, потерла шоколадку о губы партнера, пока та не стала мягкой, а затем засунула себе между ног и, держа запачканными шоколадом пальцами, принялась двигать взад-вперед.

– Мальчику это понравится, – прошептала она.

Вытащив шоколадку, она расположилась над распростертым на кровати мужчиной так, что почувствовала внутренней стороной бедер уколы отросшей к вечеру щетины и его горячее дыхание.

– Оближи меня, милый, я такая сладкая, – прошептала девушка.

Мужчина осторожно прикоснулся к ее телу кончиком языка – сначала так, что она этого почти не ощутила, затем все сильнее, и через несколько минут девушка почувствовала, что не может больше терпеть эту чудесную пытку. Внезапно мужчина захватил зубами мягкую плоть, и девушка громко вскрикнула:

– О да, теперь мальчик может меня иметь.

Она наклонилась и жадно поцеловала своего партнера в губы, впиваясь ногтями в кожу на его груди. Мужчина приподнялся, охватил ее одной рукой за талию, резким толчком повалил на кровать лицом вниз… Он вошел в нее сзади, вцепившись пальцами в ее ягодицы. Вскоре она почувствовала, как все тело свело сладкой судорогой. В этот момент мужчина начал выплескивать в нее струи горячей влаги.

Когда все закончилось, любовник остался лежать на ней и тяжело дыша. В это время снова раздался телефонный звонок. Мужчина снял трубку.

– Да, сэр, – ответил он невидимому собеседнику, и тут же спрыгнул с постели. – Это был мистер Мердок, – пояснил он, кладя трубку на рычаг. – Извини, Глория, я должен отвезти твою мать на какую-то вечеринку, – добавил он, торопливо надевая униформу шофера.

Глава 3

Нью-Йорк

Апрель 1987 года

Пандора вышла из такси, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и направилась к двойным парадным дверям. Медный корпус звонка размером с тарелку был отполирован до зеркального блеска. Ожидая, пока ей откроют, Пандора разглядывала великолепную улицу с особняками, вдоль фасадов которых росли высокие деревья. Внимание ее привлек похожий на игрушку дом, расположенный по соседству, – его словно перенесли в Нью-Йорк из Парижа. «Мы живем в нескольких шагах от дома Меллона», – с гордостью объявила Джеральдина, давая подруге свой адрес. Пандора, которая в то время не имела ни малейшего понятия о достопримечательностях Нью-Йорка, решила, что та имеет в виду владельца очень дорогого магазина.

Двери отворились, и Комптон, дворецкий-англичанин, впустил гостью и принял у нее пелерину.

– Добрый вечер, Комптон, – поздоровалась она.

– Добрый вечер, мисс. Если позволите, мисс Дойл, я считаю, что на свете нет ничего прекраснее, чем симпатичная английская девушка.

Комптон произнес это дружелюбно и почтительно. Пандоре его слова доставили удовольствие, но и смутили – такова была ее обычная реакция на комплименты.

– Благодарю вас, Комптон, но думаю, что это в вас просто говорит патриотизм, – с улыбкой откликнулась она.

Пандора подозревала, что на самом деле дворецкий носил другое, менее звучное имя, а Комптоном его назвала хозяйка, решив, что так будет солиднее. Это было своеобразным отражением ее тактики завоевания Нью-Йорка – Джеральдина шла к своей цели, стараясь сочетать американскую динамичность с утонченностью британской аристократии.

Само ее жилище было наглядной демонстрацией этого подхода. Снаружи дом Джеральдины выглядел как типичная резиденция богатой семьи Верхнего Ист-Сайда, но стоило открыть дверь, как посетителя окружал интерьер работы Терри Капелло. Круглый холл и покрытый стальными пластинами, словно на промышленном предприятии, пол, выщербленные стены, покрытые граффити и окрашенные таким образом, чтобы с максимальной степенью достоверности имитировать трущобы Бронкса. А потолок был расписан облаками, нимфами и херувимами. Напротив входной двери располагались два огромных панно работы Рона Арада, укрепленные на стальных листах с насечкой. Когда Пандора приблизилась к ним, листы – створки двери – бесшумно скользнули в стороны, и она увидела перед собой заполненный гостями зал.

Здесь интерьер был выдержан в стиле эпохи регентства, вплоть до лестницы и занавесок. Из светильников, искусно спрятанных за расставленными по углам терракотовыми напольными вазами с объемными композициями из айвовых ветвей и листьев, лился приглушенный свет.

Большинство из присутствовавших в зале женщин оказались блондинками, по внешности которых было весьма затруднительно определить их возраст. На каждой сверкали бриллианты. Хозяйка стояла неподалеку от двери – не настолько близко, чтобы можно было подумать, будто она вознамерилась поприветствовать каждого гостя, едва он переступит порог зала, но все же достаточно близко, чтобы никто не вошел, будучи не замеченным ею. Как и большинство дам, она была в платье от Лакруа – черно-желтом, очень коротком.

Джеральдина представила Пандору гостям, среди которых стояла. Палома Пикассо, облаченная в красно-черное платье и унизанная крупными бриллиантами, выглядела очень соблазнительно. Остальные ничуть не уступали ей в смысле известности: кинорежиссер Марко Беллини, телеведущий Ник Абрамс… Имени еще одного мужчины Пандора не расслышала. Беседа, которая была прервана ее появлением, возобновилась – говорили о новом бестселлере «Конец мечты», посвященном нравам нью-йоркского общества.

Пандора решила принять участие в общей беседе.

– Мне кажется, что автор очень тонко подметил многие вещи, и… – начала она и умолкла, поняв, что до ее мнения никому нет дела. Собеседники Джеральдины как ни в чем не бывало продолжали разговор. Наконец в беседе наступила небольшая пауза.

– Пандора только что приехала из Лондона, – сказала, воспользовавшись этим, Джеральдина. – Я упросила ее немного поработать на мой журнал. Пандора согласилась сделать для нас материал о миссис Тэтчер; надо сказать, что госпожа премьер-министр исключительно щепетильна в вопросе о том, кому можно, а кому нельзя давать интервью.

Тон, которым это было сказано, подчеркивал, что Джеральдина открыла своим гостям некий важный секрет, и Пандора впервые почувствовала их интерес.

– Вы знакомы с миссис Тэтчер? Я просто восхищаюсь этой женщиной, – сказал мужчина, чье имя Пандора не разобрала. На вид ему было за пятьдесят. Лицо и глаза его были настолько же умными и проницательными, насколько дорогими были его часы. Пандора, которую позабавила импровизация Джеральдины, тем не менее почувствовала приступ раздражения – ей было не по душе, что она оказалась в центре внимания благодаря тому, что ее подруга солгала. Но она не могла возразить, не поставив Джеральдину в неловкое положение.

– Я с ней вовсе не знакома. Просто как-то мне довелось писать для одного журнала очерк о миссис Ганди, который мог привлечь внимание госпожи премьер-министра, – вывернулась она.

По тому, как Джеральдина подмигнула ей, Пандора поняла, что подруга тоже помнит ее материал, подготовленный для школьного журнала много лет назад.

Джеральдина обвела взглядом зал и обратилась к другой группе гостей, расположившейся неподалеку.

– Салли, дорогой, будь душкой и покажи Пандоре твоего нового Шнабеля, пока здесь еще не собралось слишком много народу, – попросила она. – Бедняжка просто умирает от желания увидеть его с того самого момента, как я ей о нем рассказала.

Человек, наводящий ужас на весь деловой мир, ежедневно в течение двенадцати часов заключавший сделки и разорявший других людей, Салли Голдсмит дома хотел наслаждаться покоем и уже давно усвоил, что самый прямой путь к достижению этой цели – не перечить жене. Извинившись перед остальными гостями, он повел Пандору в свою библиотеку.

– Никогда бы не подумал, что вы такая поклонница Джулиана Шнабеля, – заметил он.

– Понятия не имею, кто это такой.

Салли в явном замешательстве воззрился на Пандору.

– Что, черт возьми, происходит? – осведомился он.

– Джеральдина наплела всем про меня какую-то фантастическую историю, а потом попросила вас меня увести. Возможно, она просто хотела, чтобы я выглядела более значительной персоной, чем на самом деле, и решила сплавить меня куда-нибудь прежде, чем остальные меня раскусят.

Салли улыбнулся, взял с подноса у подошедшего официанта бокал с шампанским и вручил его Пандоре.

– Наверное, она все сделала правильно, – сказал он. – На вечеринках все слушают друг друга вполуха; через пять минут у них в памяти останется только то, что вы – человек, с которым стоит познакомиться, и не более того.

Они вошли в библиотеку, и Салли указал Пандоре на огромную картину, висевшую над диваном. На ней были изображены десятки разбитых белых тарелок на ярком радужном фоне. Не зная, что сказать, Пандора, поколебавшись, в конце концов спросила:

– Вам это нравится?

Салли бросил на нее острый взгляд.

– Джеральдина сказала мне, что я должен приобрести эту картину, и я предложил дилеру определенную сумму. Я не смотрю на картины. В музеях бываю только тогда, когда там устраиваются какие-нибудь светские сборища. Ну а вам нравится?

Пандора еще раз внимательно взглянула на картину.

– Боюсь, мне это не по вкусу, – произнесла она.

– Вы, британцы, странные люди, – сказал Голдсмит. – Почему, интересно, вы боитесь? Не убью же я вас за это. Сказали бы просто: «Нет, мне это не нравится». Когда твердо стоишь ногами на земле и четко определяешь свою позицию, гораздо легче жить, знаете ли. Ну что ж, пора возвращаться. Как-никак предполагается, что я здесь хозяин.

Когда они вошли в зал, к ним поспешила какая-то женщина.

– Салли! Салли, дорого-о-ой!

Незнакомка с пышными черными волосами и выразительными глазами, одетая в шелковое платье с декольте, довольно бесцеремонно оттеснила Пандору от Голдсмита. Салли, освободившись от ее объятий, решил познакомить дам:

– Пандора, это Мария Димитреску. А это Пандора Дойл.

Женщина быстро, но зорко оглядела Пандору с головы до ног, после чего снова уставилась на Салли, словно в гостиной не было никого, кроме него.

– Какой же ты гадкий, Салли, – заворковала она. – Ну, когда же ты побываешь у меня, противный? Ты сможешь вместе с другими нашими братьями и сестрами открыть новые грани твоей личности. – Говоря, Мария поправила галстук Голдсмита, хотя он был завязан безупречно. – Обещай, что придешь. Разумеется, и Джеральдина пусть приходит.

Минуту назад это была обычная вежливая беседа трех человек, но теперь тон Марии Димитреску стал таким интимным, что Пандора почувствовала себя лишней.

– Не знаю, – сказал Салли. – Поговори лучше с Джеральдиной.

– Вы оба просто прелесть! Джеральдина сказала мне, чтобы я поговорила с тобой. Почему бы вам не навестить меня в первый уик-энд мая? У меня будет герцогиня Бри-Монтваль, и Барри Лин специально приедет из Лондона. Приходи, Салли. Ну пожалуйста, – мурлыкала Димитреску, поглаживая лацканы Голдсмита. – Дэвид Бломфилд тоже приглашен, – добавила она.

Лорд Бломфилд был крупнейшим финансовым магнатом, который недавно удивил весь деловой мир, продав все свои акции, несмотря на то что рыночная конъюнктура была весьма благоприятной. Теперь в руках у него скопилось огромное количество наличности, и предполагалось, что лорд заинтересован в том, чтобы вложить деньги в какую-то недвижимость.

– Думаю, мы как-нибудь решим эту проблему, – смягчился Салли.

Перемена в тоне Голдсмита явно пришлась по вкусу Марии.

– Оревуар, дорогой, – прожурчала она с кокетливой улыбкой и, повернувшись к Пандоре, пробормотала: – Рада была с вами познакомиться.

Глаза ее в это время уже внимательно просеивали толпу гостей.

– Кто она такая? – поинтересовалась Пандора, когда Мария удалилась. Она давным-давно уже усвоила, что подобные вечеринки не просто светские рауты, куда люди приходят, чтобы пообщаться, но и нечто вроде охоты, где каждый ищет знакомства с теми, кто может представлять для него интерес – либо с точки зрения бизнеса, либо в смысле секса. В Лондоне, однако, все это не выглядело так откровенно: здесь игра шла, что называется, в открытую. Да и она сама пришла сюда с определенной целью.

– Мария? Она якобы знает способ прямого общения с Богом – не иначе у нее с Всевышним что-то типа «горячей линии». Надо сказать, что на этой ахинее она сделала очень неплохие деньги.

– По крайней мере она знает, чего хочет, – заметила Пандора.

– А вы разве нет? – с неподдельным интересом в голосе спросил Салли.

– Мне казалось, что знаю, но выяснилось, что я ошибалась, – невольно улыбнулась Пандора. – Но теперь я уже начинаю понимать, что мне нужно, – тут же добавила она, испугавшись, как бы магнат не подумал, будто она ждет от него выражений сочувствия.

В этот момент двери в холл отворились и появилась Ариан де ла Форс.

Еще на аукционе Пандору поразила ее красота, но тогда Ариан была окружена просто элегантными людьми. Теперь же Пандора увидела ее в окружении самых эффектных женщин Нью-Йорка и поняла, что Ариан де ла Форс действительно необыкновенно хороша собой. Она стояла прямо, расправив плечи, слегка откинув назад длинную, прекрасную шею и чудесной формы голову. Тем не менее в ее манере держаться не было ничего такого, что казалось бы неестественным или заранее отрепетированным – в каждом движении красавицы ощущалась природная грация.

На ней было обманчиво простое атласное платье с длинными рукавами цвета льда. В зале, где там и сям мелькали банты и оборки, благодаря своей подчеркнутой элегантности Ариан безнадежно затмила других женщин. Блестящие черные волосы были собраны сзади – точно так же, как и накануне. Даже на сравнительно большом расстоянии Пандора без особого труда разглядела украшавшие ее уши серьги с изумительно крупными жемчужинами. Чарлз Мердок держался на шаг позади своей дамы. Поприветствовав обоих, Джеральдина заглянула за спину Пандоре в поисках кого-нибудь из официантов. Один из них тут же поспешил к вновь прибывшим.

Салли тем временем подвел Пандору к гостям, собравшимся вокруг Джеральдины.

– А вот и вы, мои дорогие, – произнесла хозяйка. – Ариан, это Пандора Дойл, самая проверенная из моих подруг. Пандора, позволь представить тебе Ариан де ла Форс и Чарлза Мердока. Пандора собирается написать для моего журнала серию очерков о наиболее выдающихся женщинах мира – по крайней мере я на это надеюсь. Ее так трудно заполучить!

Чарлз Мердок перевел взгляд на Пандору.

– В самом деле? – многозначительно спросил он. Попытка флирта выглядела настолько откровенной, что скорее была рассчитана на то, чтобы повеселить компанию, нежели на желание действительно установить некие особые отношения с Пандорой.

– Пандора должна рассказать нам о миссис Тэтчер, – поддержал тему господин с проницательным выражением лица, обращаясь ко всем сразу. – Как-никак она любимый журналист премьер-министра Англии.

Пандора подумала, что нисколько не удивится, если к концу вечеринки о ней будут болтать как о тайном советнике Тэтчер.

Ариан взглянула на мужчину с выражением любопытства на лице.

– Вы всегда очень хорошо информированы, Боб, – произнесла она мягким, низким голосом. – Мисс Дойл напоминает мне удивительно симпатичную секретаршу, которая когда-то давно у вас работала.

– Я изо всех сил пыталась уговорить Пандору написать очерк о вас, Ариан, – вмешалась Джеральдина. – Если бы вы согласились помочь ей в этом, я была бы просто в восторге.

– Какие чудные композиции из ветвей и листьев, Джеральдина, – произнесла Ариан. – Кто их для вас составляет?

– Одна замечательная девушка, которую я нашла в Лондоне, – с улыбкой ответила Джеральдина. – Училась в одной школе с принцессой Дианой. Когда у меня намечается вечеринка, я ее вызываю, она прилетает и делает все, что нужно. Это куда разумнее, чем платить нью-йоркским специалистам – они заламывают безбожные цены.

Пандора невольно подумала, что обе собеседницы вряд ли представляют себе уровень цен на цветы в Нью-Йорке, равно как и в каком-либо другом месте.

– Я знаю. Когда есть возможность, я заказываю для моих вечеринок орхидеи в Бразилии – их привозят самолетом. Но здесь масса сложностей с ввозом растений. – Сообщив это, Ариан отхлебнула глоток минеральной воды из своего бокала.

Пандора обратила внимание, что на обеих руках у нее надеты перстни с одинаковыми квадратными изумрудами.

– Какие замечательные камни! – непосредственно воскликнула она.

– Вы весьма наблюдательны, хотя в этом нет ничего удивительного, – улыбнулась Ариан. – Как-никак журналистка. Тем не менее весьма необычно слышать из уст англичанки комментарии по поводу личных вещей, принадлежащих кому-то другому.

Укол был нанесен мягким, нежным голосом.

– Англия теперь не такова, какой вы ее себе представляете, моя дорогая, – снова вмешалась Джеральдина. – Однако ваши драгоценности действительно становятся все великолепнее. Что до меня, то я больше не ношу настоящих драгоценностей, так что проблема страховки для меня теперь не существует. – С этими словами хозяйка продемонстрировала Ариан красовавшиеся у нее на обоих запястьях массивные позолоченные браслеты с синтетическими жемчужинами. – Вот эти штуки сделала Мерседес Робироса.

– Я давно отказалась от бижутерии, – коротко бросила Ариан.

Гости начали потихоньку двигаться к только что открытым позолоченным дверям из красного дерева в задней части комнаты.

– Вы уже знаете, где ваше место за столом? – спросил, обращаясь к Пандоре, Чарлз Мердок и слегка выставил локоть, предлагая ей опереться.

– Еще нет, – ответила Пандора, которой не пришло в голову выяснить это заранее.

Чарлз остановился около небольшого столика с золочеными ножками. План, напечатанный на листе белой бумаги, был приколот к пробковой пластинке, лежавшей на мраморной столешнице.

– Мы с вами сидим рядом. Отлично придумано, Джеральдина, – заявил Чарлз.

Глядя на план, Пандора обратила внимание на имя человека, который должен был расположиться за столом слева от нее.

– Кто такой Шеридан Крэбтри? – спросила она.

– Не знаю. Не стоит тратить время на пустяки, – ответил Чарлз, вводя ее в столовую.

Пандора уже видела эту комнату, но те изменения, которые были произведены в ней ради всего-навсего одной вечеринки, поразили ее. Громадные застекленные двери, ведущие в сад, были сняты, а сама комната стала вдвое больше за счет пристроенного к ней сооружения, похожего на оранжерею. Сверху все было затянуто серебристой газовой материей. На столах стояли зажженные свечи в серебряных подсвечниках с отделкой из позолоты. Вдоль дальней стены комнаты выстроились девушки, одетые как рабыни из гарема какого-нибудь восточного владыки.

В столовой было два стола, каждый из которых рассчитан на двадцать гостей. Место Пандоры было за тем из них, во главе которого сидела Джеральдина. Во главе второго стола, вынесенного в напоминавшую оранжерею пристройку, расположился хозяин дома. Пандора поначалу пожалела, что оказалась не за одним столом с Ариан, но поняла, что у нее в любом случае не было бы возможности поговорить с той: между ними обязательно оказался бы кто-то из мужчин. Джеральдина и так сделала для подруги максимум возможного, усадив ее рядом с любовником миссис де ла Форс.

Взяв в руки салфетку, Пандора бросила короткий взгляд на Шеридана Крэбтри и тут же отвернулась – наиболее яркими деталями его внешнего облика оказались на редкость заношенный смокинг и острый запах пота, перебивавший даже аромат дорогих духов.

Когда вдоль столов засновали официантки, предлагая гостям «Пулиньи-Монтраше» урожая 1971 года, Чарлз Мердок спросил Пандору, давно ли она в Нью-Йорке.

– Уже несколько…

Пандора хотела сказать «недель», но тогда ее слова вступили бы в противоречие с рассказом Джеральдины о ее карьере – звезды журналистики нигде не задерживаются надолго без определенной цели. В это время одна из «рабынь» подошла к ней с огромным серебряным блюдом. Пандора положила себе лобстера и немного бирманского салата-латука.

– Я здесь уже несколько дней, – продолжила она после небольшой паузы и, в свою очередь, поинтересовалась: – Миссис де ла Форс кажется мне очень интересной, даже загадочной женщиной. Как вы познакомились?

Чарлз с улыбкой взглянул на нее.

– Я думал, у нас будет обычный застольный разговор, но вы, похоже, настроены поработать.

Пандора усмехнулась, в душе ругая себя за нетерпение.

– Я вовсе не пытаюсь брать у вас интервью. Диктофоном я пользуюсь только на работе, спрятать его под платьем было бы весьма затруднительно.

– Несколько позже я был бы не прочь убедиться в этом, – ухмыльнулся Чарлз.

– Я думала, вы будете вести обычный застольный разговор, а не пытаться меня соблазнить, – рассмеялась Пандора.

– Вы уже достаточно взрослая, чтобы знать, что это-то как раз и составляет суть большинства застольных разговоров, – парировал Мердок и взялся за нож и вилку. – Странно, что Джеральдина, которая всегда проявляет исключительную щепетильность в вопросах протокола, не знает о том, что для лобстера полагается специальный рыбный нож, – заметил он.

Пандору, которая и так уже была достаточно раздражена снобизмом Мердока, распалила эта претенциозная фраза.

– Рыбные ножи – изобретение викторианской эпохи. Этот вид столового серебра получают в наследство только нувориши, – процедила она так же, как это делала ее мать.

Чарлз бросил на нее испытующий взгляд.

– Вряд ли семья Салли в восемнадцатом веке покупала большое количество серебра, – ответил он и как ни в чем не бывало продолжил: – А вы были на лихтенштейнской выставке? Это было замечательно.

Он явно уводил разговор от единственной темы, которая ее интересовала. Надо было срочно брать инициативу в свои руки.

– …и, конечно, коллекция полотен Тициана великолепна.

Закончив очередную фразу, Чарлз отхлебнул вина из бокала.

– Вы удивительно много знаете о живописи, но не могу поверить, что картины имеют отношение к вашей профессии. Чем вы занимаетесь? – поинтересовалась Пандора.

Чарлза, похоже, снова позабавил ее вопрос.

– Я веду довольно продолжительный по времени курс обучения под названием «Как хорошо проводить время». – Он бросил взгляд на Пандору, которая отправила в рот очередной кусочек лобстера, и улыбнулся. – Должно быть, вы единственная женщина в Нью-Йорке, которая действительно ест на таких мероприятиях. Вы замужем?

– Мы с мужем, – коротко ответила Пандора, – развелись пять месяцев назад, а в браке прожили восемь лет.

Она почувствовала, что, по всей вероятности, следует рассказать о себе больше, чтобы поощрить к откровенности собеседника, но решила, что даже ради этого не станет знакомить Мердока с подробностями своей личной жизни.

– Откуда вы? – поинтересовалась она. – У вас почти американский выговор, но все же не совсем.

– Я долго жил в Европе.

– А где именно? – Пандоре очень хотелось снова перевести разговор на Ариан, но ее радовало уже и то, что собеседник отвечает на вопросы, касающиеся лично его.

– В основном на юге Франции. Замечательное место для совершенствования знаний и навыков для обучающихся на моих курсах.

– Я уже много лет не была на юге Франции. Должно быть, там многое изменилось, – проговорила Пандора, чтобы усыпить его бдительность. – Вы познакомились с Ариан там?

Мердок улыбнулся.

– Нет, мы познакомились на острове Форментора. Это было очень давно.

Подали основное блюдо – седло барашка с гарниром из кабачков, молодой моркови и нежнейшего, изумительно приготовленного молодого картофеля. Пока Пандора перекладывала порцию с блюда на свою тарелку, Чарлз Мердок повернулся к даме, сидевшей по правую руку от него.

Когда наконец подали десерт, Пандора вздохнула с облегчением, в течение последнего получаса она была вынуждена слушать гнусавую болтовню соседа слева. Мистер Шеридан Крэбтри заявил ей, что он архитектор, но не занимается практической работой, ибо современные здания недостойны того, чтобы он тратил на них свой талант. Вместо этого он предпочел стать основателем и редактором «Палладиан газетт», выходящего ограниченным тиражом издания для избранных. Руководство «Палладиан газетт» Шеридан Крэбтри осуществлял из своего дома в Уилтшире. В Нью-Йорк же он, по его словам, прибыл потому, что выполнял обязанности главного консультанта по дизайну в одном крупном проекте реконструкции исторических построек. Впрочем, он добавил, что его супруга приходится Джеральдине кузиной.

Пандора вспомнила, что Джеральдина действительно как-то упоминала о его приезде и при этом охарактеризовала как напыщенного зануду. Она еще сказала, что мистера Крэбтри пригласили проконсультировать владельцев нового оздоровительного клуба по поводу интерьера, – им хотелось воссоздать атмосферу типично английского загородного дома.